Даже несапёру Масленникову тут же видна бессмысленность использования миноискателей. Тем не менее, сапёры продолжают их применять, что видно из его просьб прекратить использование миноискателей и "обязать" сапёров работать щупами - как будто для работы щупами требуются именно сапёры.
Как ни крути, выплывает-таки приказ саперам о неких миноискательских работах, после которых, (ладно-уж, если Масленников, начальник поисков, просит), так и быть, перейдем на щупы! И тут начинаются странности...
Вообще, вчитываясь в радиограммы, создается стойкое впечатление конфликта между военными и гражданским руководством поисков. Одна только радиограмма Масленникова 3 марта о замене его на капитана Чернышова чего стоит. Масленников поясняет: группа /поисковая/ становится военной. Его можно понять: его, как руководителя, военные откровенно игнорируют. Он говорит, что миноискатели бесполезны и просит прислать дополнительные щупы. Миноискатели присылают, щупы забывают. Из-за их отсутствия часть группы вынуждена на следующий день, 4 марта, заниматься не поисками, а благоустройством вертолетной площадки. Вызывает недоумение и радиограмма от 2 марта с требованием обязать саперов "после миноискателей перейти на щупы". Т.е. Масленников просит саперов начать сразу начать с щупов, но они во исполнение своего приказа, разумеется, начинают с миноискателей. Следует ли отсюда, что саперы были на перевале уже 2 марта? Если нет, то как обьяснить такое требование 2 марта, минуя личное общение? Радиграмма капитана Чернышова от 3 марта о прибытии саперов, вовсе не означает, что они в этот день и прибыли. Сообщение о прибытии могло быть постфактум. Сколько дней работали саперы миноискателями? Если саперы были на перевале уже 2-го, а 4-го еще не могли перейти на щупы по причине их отсутствия, /и неизвестно когда их подвезли/, получается, как минимум два световых дня у них было. За это время вполне ввосьмером можно было обследовать предполагаемое место падения НТО, и прилегающую площадь... Масленников откровенно просит снять его с поисков: "никто не будет проситься домой, кроме меня". "Прошу вызвать меня для решения вопроса о руководстве отрядом". "Мой заместитель капитан Чернышев готов принять командование любое время"... Это явный протест.
Обратим внимание и на следующее. Масленников радирует 3 марта, что необследованным остался один участок, длиной 1,5 км, шириной 100 метров, он планирует пройти его за три дня. Остальное все осмотрено, прощупано. "Больше искать негде". Предлагает ждать начала таяния снега, то есть апреля. Масленникова опять игнорируют, а зря. В итоге все оказывается так, как он предвидел: следы, приведшие в овраг обнаружили только с началом таяния. Прошла почти неделя с момента обнаружения палатки, пятеро найдены, остальные находятся в недоступных пока местах. И тут вдруг, под занавес, когда остался неисследованным последний участок, появляются саперы! Не поздновато-ли спохватились? Почему бы их не прислать раньше, того же 27 февраля, к примеру...
А ведь у военных тоже наверняка была "переписка" со своим руководством, /приказы, распоряжения, ЦУ/, почему она не в деле? Она что, не имеет отношения к делу? А где она тогда? Где приказ с мотивировкой и целью командировки саперов? Где отчет о работе саперов, где отчет о работе Кикоина? Пусть даже ничего и не обнаружено, отрицательный результат тоже должен быть зафиксирован и приобщен...
Однако, странно все это выглядит с военными, с саперами. Очень странно. Да, Елена?
Тема: Техногенная версия гибели группы Дятлова (Прочитано 1463318 раз)