ЕЛЕНА2013, Он мог хотеть жить как угодно. И даже мог устроить себе такую жизнь, хотя по тем временам это было достаточно сложно.
Но есть одно большое "но", которое от желания Семена не зависит. Его не снимали с учета в Пятигорском военкомате. А паспортный режим никто в СсСР не отменял. Особенно при устройствах на работу.
Добавлено позже:
фугас, Тут есть принципиальная ошибка.
1) в 1945 его направляют в училище. Это не его решение, хотя скорее всего есть его согласие и может быть даже просьба. Но решение - не его. А командования. Уровень сверху.
2) в 1946 он не поступает в другое училище, а опять-таки его переводят. Причем после большого "отсева". Те опять решение сверху. Хотя возможно по просьбе самого Семена.
3) в 1946 он не может просто так приехать в Минск. Город - закрыт. Те опять помощь сверху, уже на уровне Бсср или Минска. Либо он выдающийся спортсмен. Такие случаи тоже есть, когда именно выдающихся спортсменов приглашал сам институт.
4) в 1950 он не может быть распределен в Рсфср из института БССр. Только при вмешательстве опять-таки сверху, причем уровень решения будет СССР. Как бы он не хотел. И он не распределен, если что.
Те даже если Семен чего-то и очень хочет, то каждый раз он этого добивается благодаря поддержки и решению кого-то вышестоящего. Причем уровень это поддержки каждый раз разный - и территориально и вообще по уровню (распределение - очень высокий). Может ли простой сержант иметь такие связи? Ну допустим, может быть один человек. Но пока я не могу найти завязку на одну персону, чтобы за 5 лет эта персона могла иметь отношение и к военной миссии в Германии и к комитету физкультуры и спорта на уровне СССР. И еще иметь какое-то влияние на Минск. Либо это организация. И тут вариант всего один.
А еще очень сильный скачок - от инженера до спортсмена.
Уважаемая Вьетнамка!
Наверное, Вы не так меня поняли. Поэтому привожу свои комменты с форума КП по обсуждению статьи в КП от 01.02.2015 "За что Семен Золотарев получил строгий выговор".
Итак,
Вот что пишет о Золотареве КП в материале от 16.02.2015 г. «Загадочный парень с Северного Кавказа»:
«В 1950-ом его распределили в Пятигорский государственный педагогический институт, где Семен Алексеевич работал учителем физкультуры. А уже с 1 февраля 1951 года он зачислен на должность лаборанта курса физического воспитания Пятигорского фарминститута. И в тот же день на полставки преподавателя физкультуры.
В фарминституте Золотарев проработал до 1 июня 1954 года. А после этого о судьбе Семена Алексеевича ничего неизвестно вплоть до 1958 года.»
Обратите внимание — в Пятигорский пединститут Золотарев попал по распределению и зачислен с 15 сентября 1950 года, а уже в декабре этого же года получил строгий выговор с предупреждением! Но такое взыскание накладывалось на работника не сразу — сначала провинившемуся объявляли замечание, затем за следующий проступок — выговор, затем строгий выговор, и только потом — строгий выговор с предупреждением (об увольнении). И затем уже следовало увольнение. Т.е. Золотарев за три месяца провинился неоднократно — четырежды! Он — злостный, систематический нарушитель трудовой дисциплины. Почему, с какой целью он ее нарушал? Если учесть всё, что ранее было написано о нем, можно сказать, что он вовсе не хотел работать в пединституте учителем физкультуры, он всячески стремился уйти оттуда, даже через увольнение по статье, и чем скорее, тем лучше — «никуда не денетесь, всё равно уволите!». Вопрос — для чего ему это было нужно?
Вообще-то, название обсуждаемого очерка КП должно бы звучать так: «Зачем Семён Золотарёв получил строгий выговор?» Ответ есть в первой части моего коммента — он вовсе не хотел работать в пединституте учителем физкультуры, он всячески стремился уйти оттуда, даже через увольнение по статье, и чем скорее, тем лучше — «никуда не денетесь, всё равно уволите!». А могли ли его уволить, ведь он работал в пединституте по распределению? Так называемое принудительное распределение ввел еще в 1933 году Совет Народных Комиссаров СССР. Тогда минимальный срок, который выпускник должен был отработать на предприятии, составлял пять лет (после войны — три года), а уклонистам грозил суд. Тогда бывших студентов распределяли на усмотрение правительства и часто отправляли работать в Сибирь, откуда многие возвращались из-за нехватки жилья. Отличники и комсомольские активисты после окончания вуза могли рассчитывать на работу в столице или крупных городах, троечники запросто могли быть отравлены из родного Ленинграда в глухое сибирское село или на Дальний Восток. Для молодых специалистов-выпускников советских вузов на предприятиях были выделены рабочие места и предусмотрен ряд льгот. Кроме того, в течение первых двух лет их нельзя было уволить ни по какой причине. Итак, Золотарёв отличником в учебе не был, и скорее всего, оставаться в Минске или перебираться в другой крупный город республиканского или союзного значения не собирался — у него явно была другая определенная цель, связанная с Пятигорском, но не с работой учителем физкультуры, предполагающей полную занятость и подотчетность за каждый рабочий час. Как же тогда его уволили, если его, работающего по распределению, нельзя было уволить в течение 2-х лет ни при каких условиях? Наверное, ответ кроется в том, как он был распределен в Пятигорск.
Золотарёв окончил Белорусский государственный институт физкультуры, который на тот момент находился в структуре Министерства просвещения БССР, а оказался распределен не в пределах БССР, а в Пятигорский государственный педагогический и учительский институт, находившийся в структуре Министерства просвещения РСФСР, причем направлен на работу непосредственно этим министерством. Напомню — 10.04.1946 г. было создано союзно-республиканское Министерство высшего образования СССР, в ведение которого перешли более 300 крупных вузов, в том числе все университеты, технические, юридические, сельскохозяйственные, экономические вузы. Все наркомпросы союзных республик, в том числе БССР и РСФСР, были преобразованы в республиканские министерства просвещения, в ведении которых остались вузы транспортные, педагогические, медицинские, архитектурные, художественные, физкультурные. Просто так получить распределение в Пятигорск Золотарёв не мог, его должны были бы распределить в пределах БССР. Кто ему устроил необходимое распределение, ведь для получения направления Минпроса РСФСР наверняка пришлось «пробить» разрешение в Министерстве высшего образования СССР? Здесь у Золотарёва должна быть сильная поддержка. Далее по увольнению. Просто так его бы не уволили — молодой специалист. Думается, и по статье его не уволили, а оформили перевод на должность лаборанта курса физвоспитания Пятигорского фарминститута Минпроса РСФСР, и еще дали полставки преподавателя физкультуры. Интересно, в пединституте основная должность была по диплому, а здесь она — по совместительству, а основная — лаборант. Не странно ли? Нет, если учесть всё то, что говорилось ранее о Золотареве. Кроме того, и здесь без решения Минпроса РСФСР наверняка не обошлось. На этом месте Золотарёв не «дергался» аж до 01.06.1954 г. Почему? Успокоился? Вряд ли, если учесть, что в 1953 г. в учебный план вуза вводится практика по фармакогнозии и определяются её базы — Теберда, Кобулети, Краснодар, Нальчик, Армавир, Ялта. Но ведь прежде чем ввести в учебный план такую практику, надо провести большую подготовительную работу, связанную с многократными продолжительными выездами (экспедициями) в места предполагаемых баз (а ведь посетить пришлось не только места утвержденных впоследствии баз, но и другие места в других районах страны, чтобы было из чего выбирать), плюс оборудование самих баз, плюс подготовка и обеспечение студентов перед практикой и в период практики, да и много чего ещё. И всё это явно не обошлось без участия Золотарёва. А участие Золотарёва во всех этих делах давало ему столь необходимую свободу в своих действиях. На хибинафайлах в «трудовой путь Семена Золотарева» есть интересная сводная таблица маршрутов походов Золотарева (когда, где, сколько) в период с 1951 года по октябрь 1958 года. В 1953 г. он заканчивает курсы инструкторов при ДСО «Искра» Ставропольского края в Пятигорске по специализации «горно-пешеходный туризм», работая на Пятигорской турбазе внештатным инструктором. При этом с 1951 г. по 1956 г. он работает сезонно инструктором на маршрутах по Сев. Кавказу, а в 1957 г. до осени — на маршрутах по Зап. Кавказу. И вдруг зимой 1957 — 58 г. — лыжные маршруты по Карпатам и Закарпатью, после чего судьба забрасывает Семена на Алтай, где он работает на маршрутах с мая по октябрь 1958 г., когда вновь он срывается с места — уже на Урал. Отметим, что и Лермонтов, и Алтай, и Свердловская область тесно связаны с атомной промышленностью. Семен приезжал именно в те места, где были урановые разработки и объекты атомной промышленности. А причем здесь Карпаты и Зап. Украина (приграничная область)? Это — отличное место например, для вербовки/встречи со связными с запада, поскольку именно после этого состоялся его марш-бросок на Алтай. Затейлива судьба у Семена, прямо как у товарища Сухова из фильма «Белое солнце пустыни»…
В дополнение по Золотареву.
В 1953 г. Золотарев обучался на курсах инструкторов (скорее, это была школа инструкторов). Отбор на такие курсы был строгим: возраст не менее 18 лет, абсолютное здоровье и, как минимум, каждый кандидат должен был иметь подготовку в объёме звания «Турист СССР». По окончании обучения Семен должен был получить удостоверение инструктора по горному и пешеходному туризму и значок «Альпинист СССР». С этого момента он мог работать на туристических базах СССР в качестве инструктора пешеходного и горного туризма. При этом выбираться в горы на все лето с основной работы во времена СССР было довольно проблематично. А наличие значка «Альпинист СССР» ему давало следующее преимущество: после окончания Великой Отечественной войны руководство Советской армии, анализируя результаты прошедших боёв в горных условиях, пришло к выводу, что воинские подразделения, воевавшие в горах, не имели необходимой альпинистской подготовки, и в связи с этими выводами было принято решение улучшить подготовку призывной молодёжи. В результате вышло Постановление Совета Министров СССР от 03.11.1951 года №4359 за подписью И.В.Сталина, обязывающее руководителей предприятий предоставлять дополнительные отпуска на срок до 3-х месяцев и освобождать от основной работы лиц, имеющих альпинистскую подготовку и проводящих занятия с молодёжью в альпинистских лагерях. На основании этого постановления инструкторов альпинизма освобождали от основной работы на весь летний сезон. И это постановление действовало аж до 1992 года!
И вот только после этого шел коммент, смутивший Вас:
Я хочу понять мотивы поступков Золотарева после войны. Да, демобилизовался в «третью волну», как ему и было положено. Да, поначалу были планы остаться в армии — поступал в одно военное училище — его расформировали, поступил в другое — его ликвидировали. В армии, в привычной среде, остаться не вышло. Тогда решил получить высшее образование на «гражданке» в физкультурном, пусть и педагогическое, в Минске. Это всё пока понятно. Далее решил перебраться поближе к родному дому — всякими правдами и неправдами удалось попасть в Пятигорск, там до дома пара сотен верст всего-то. И это понятно. Далее «загорелся» туризмом, тем более, что после войны шло бурное восстановление разрушенного войной и строительство нового туристического и альпинистского хозяйства на Кавказе, и Золотарев, будучи физкультурником, мог встречаться с участниками походов, восхождений, со спортсменами-разрядниками, с участниками проводившихся альпиниад, инструкторами, которые могли много ему поведать про свое житие… Это тоже понятно. И жизнь самого Золотарева до осени 1957 года, с получением квалификации инструктора горного и пешеходного туризма, значка «Альпинист СССР», окончанием ВУМЛ, работой на маршрутах на всем Кавказе, появлением в Пятигорске гражданской жены и рождением сына, — это всё тоже понятно: человек нашел свое любимое дело, нашел себя в нем, устроил личную жизнь, имеет перспективы, например, стать старшим инструктором, начальником учебной части, начальником какой-либо турбазы, тем более, что в это время туризм во всех своих видах в СССР получил бурное развитие. Казалось бы, живи и радуйся! Ан нет — срывается в Карпаты — Закарпатье, оттуда несет его на Алтай и забрасывает безвозвратно на Сев. Урал. Кой черт его дернул? Вот это непонятно. И если убрать из версии жизни Золотарева всяческую причастность к его судьбе «органов», такие кульбиты на романтизм не спишешь, а сумасшедшим Золотарев не был. Убираем причастность, но ведь вопросы остаются, а ответов (по крайней мере логичных) на них нет.
По обучению альпинистов. Обучение проводилось по методике
"Обучение альпинистов
Сборник примерных конспектов занятий по подготовке к сдаче норм на значок "Альпинист СССР"
Под общей редакцией мастера спорта И. А. Черепова
Издательство ВЦСПС "Профиздат", 1951
Одобрено Комитетом по делам физической культуры и спорта при Совете Министров СССР в качестве пособия для инструкторов альпинизма и альпинистских секций"
В сборнике примерных конспектов занятий по подготовке, к сдаче норм на значок "Альпинист СССР" обобщен опыт учебной работы нескольких тренеров и преподавателей высокогорного спорта.
Сборник предназначен для инструкторов-общественников, работников альпинистских лагерей и руководителей занятий в секциях альпинизма коллективов физкультуры.
В него включены примерные планы-конспекты по проведению отдельных занятий на основе программы по альпинизму для спортивных секций коллективов физкультуры, утвержденной Комитетом по делам физкультуры и спорта при Совете Министров СССР 21 июня 1948 года, с учетом изменений, внесенных в программу в 1950 году.
Предлагаемые планы-конспекты отдельных занятий могут быть использованы инструкторами альпинизма как примерные схемы для последующей разработки конспектов и проведения занятий.
В составлении сборника приняли участие заслуженные мастера спорта: С. Аксельрод (конспект I), А. Малеинов (конспекты IX, XX, XXI, указания 1, 6), П. Рототаев (конспект III) и И. Юхин (конспект УЧИ); мастера спорта: М. Ануфриков (конспекты XII, XIX), Ф. Лемстрем (конспект XI), 3. Плюснина (указание 7), И. Черепов (конспекты IV, V, X, указания 2, 3, 4, 5, 8, 9), старший инструктор С. Труханов (конспект VI), Д. Затуловский (конспект II), Г. Одноблюдов (конспекты XIII, XIV, XV, XVI, XVII, XVIII), врач Л. Дмитриев (конспект VII).
В "довесок" по членству Золотарева С.А. в профсоюзе.
Интересно, а как Золотарев в 1940 году стал членом профсоюза Политпросветучреждений (см. Личный листок по учету кадров)? Ведь профсоюз работников политико-просветительных учреждений объединял работников партийных и комсомольских органов, библиотек, изб-читален, домов культуры, сельских клубов, музеев. Семен же в 1940 году не заведовал ни избой-читальней, ни библиотекой, ни клубом, ни домом культуры. Тогда остается категория «работники партийных и комсомольских органов». Партийным Семен тогда не был, а вот комсомольцем уже был, с 1938 года, но в комсомольских органах не отметился. Что же тогда, тупик?
Отметим себе, что в 1934 году в связи с разукрупнением профсоюзов в целях более конкретного руководства производственной деятельностью рабочих и служащих, а также более активного участия профсоюзов в работе государственных, плановых и хозяйственных органов, из профсоюза работников просвещения было образовано 8 профессиональных союзов: профсоюз работников высшей школы и научных учреждений, профсоюз работников дошкольных учреждений, профсоюз работников политико-просветительных учреждений, а также профсоюзы работников начальной и средней школы РСФСР, Украины, Белоруссии, Закавказья и Средней Азии. И в этом же 1934 году,10 июля, на базе ОГПУ создан общесоюзный НКВД СССР. Работники этого ведомства числились за профсоюзом работников политико-просветительных учреждений.
В этот профсоюз Золотарев вступил в 1940 году. А в 1939 — 1940 годах проходил комсомольский набор в НКВД, когда после периода «ежовщины» была проведена тотальная чистка органов НКВД. Не в эти ли «органы» для их обновления был набран комсомолец Золотарев в 1940 году? И если так, то в каком качестве?
Тема: Боевой путь Золотарева (Прочитано 63862 раз)