Пожалуй, сейчас уже имеются все основания для того, чтобы сделать некоторые выводы о том, что за «привет» передал нам прокурор Темпалов в записке, адресованной Коротаеву. И что из этого прокурорского «привета» следует.
Можно было по-разному относиться к тому, что в свое время рассказывали мои коллеги по работе об этом происшествии, а также Б.А.Возрожденный, мотивируя свое «неверие» этой информации тем, что, мол, людям свойственно не только ошибаться, но и врать. Можно причислить к лжецам и меня, руководствуясь, в первую очередь, собственными антипатиями (что поделать- я ведь не девушка, чтобы всем нравиться!). Можно было скептически относиться к выводам о существовании второго уголовного дела, сделанным на основе анализа материалов известного всем «дела без номера»- ведь эти выводы, несмотря на их объективность, являются понятными в первую очередь специалистам в сфере советского уголовного процесса и практики расследования уголовных дел, а не тем, кто преимущественно черпает свои познания в этих сферах из Интернета, «без отрыва от компьютерного стула». Можно было отмахнуться и от того, что говорил Е.Ф. Окишев о существовании второго уголовного дела (мол, что с него взять- старый человек ведь!).
Но вот оставить без надлежащего внимания найденную О.Архиповым «записку Темпалова» не получается. Потому что данная «записка»- это ДОКУМЕНТ. И этот документ существует объективно.
Сейчас подлинность «записки Темпалова» подтверждена проведенными экспертными исследованиями, отсутствие каких-либо подделок (о наличии которых столь поспешно и категорично заявили авторы некоторых комментариев)- тоже. Результаты опубликованы. Теперь есть все основания считать «записку Темпалова» опубликованным документальным источником доказательств со всеми вытекающими последствиями. И дает этот источник довольно много сведений, если правильно подойти к оценке содержащейся в нем информации.
Конечно, желающие могут утверждать, будто бы Темпалов «перепутал» февраль с апрелем, хотя многократное выполнение одной и той же даты, исправления, указывающие на то, что Темпалов прекрасно ориентировался в вопросах времени при составлении этой «записки», а также смысловой анализ «записки» и сопоставление изложенной в ней информации с известными фактическими обстоятельствами, исключают «апрельское» исполнение этой «записки» и подтверждает ее составление именно в феврале. Например, достаточно хотя бы прочитать заключение Бардина и Шулешко, отбывших из Ивделя не позднее самого начала марта, где уже имеется упоминание о переносе контрольного срока с 12 на 15 февраля- по поводу чего Темпалов в «записке» дает задание Коротаеву произвести допрос Хакимова- т.е. этот вопрос был выяснен задолго до наступления апреля. Или хотя бы задаться очень простым вопросом: «К какому Зам.прокурора РСФСР был вызван в Свердловск для доклада Темпалов 15 апреля 1959 года?».Ведь апрельский период следствия хорошо известен (не то, что до двадцатых чисел февраля- о чем практически нет никакой информации), и появление в середине апреля в Свердловской областной прокуратуре такой фигуры, как Заместитель прокурора РСФСР, незамеченным остаться никак не могло. А такого в апреле как раз не было. И известный факт появления в Свердловске Уракова имел место в мае, после обнаружения «последней четверки» (вот надо было бы на май «тянуть» эту записку, да все понимают, что май- «не прокатит»). И этот момент имеет куда более существенное значение, чем требование подтвердить дату выполнения «записки» сведениями о приговоре по делу Рееба. Потому что приговор мог вообще не состояться. Или быть вынесен совсем в другое время. Ведь это не от прокурора зависело, а от суда. Ну и т.д., и т.п.
Но помешать таким утверждениям никто не вправе: хотят люди себя обманывать- кто им это может запретить?! Можно только лишь предложить им представить доказательства своих утверждений. Потому что именно они доказывают наличие того, чего в этой «записке» нет и не было. А самообман, который является неотъемлемым правом каждого желающего это делать, не дает права для обмана других. Поэтому подтвердить свои доводы они и обязаны. И не кто-то другой должен исполнять прихоти этих людей: слишком многого хотят от других эти люди, утверждающие, что у Темпалова во время выполнения этой записки «ум за разум» зашел, да так, что он перепутал зиму с весной, и требующих при этом представить доказательства того, что прямо указано в этой «записке».
А ведь, если «смотреть в корень» (как рекомендовал еще Козьма Прутков), то «записка Темпалова»- это лишь еще одно подтверждение существования «второго» уголовного дела, факт наличия которого выводится на основе процессуального анализа материалов всем известного «дела без номера» и наблюдательного производства к нему. Только вот такой процессуальный анализ материалов дела просто недоступен большинству представителей дятловедческого сообщества ( и более того- для некоторых из них находится за пределами их понимания: примерно как «бактерии» и «вирусы» или те же «радиоволны» для жителей Средневековья) , а «записка»- это то, что видно наглядно и сугубо конкретно. Потому и стала она предметом таких активных нападок. А ведь изначально напрасные старания: ну, уберите столь ненавистную некоторым из вас «записку»-что, «второе» уголовное дело куда-то исчезло? Да как бы не так! И имеющееся в известных всем материалах такое же зримое подтверждение его существования в виде наблюдательного производства за номером 3/2518-59 в Следственном управлении Прокуратуры СССР тоже никуда не денется.
Так что сейчас уже можно подвести некоторые итоги. По ряду вопросов придется повториться- иначе изложить цельную картину не получится. И если кому факт «повторов» не понравится, сразу предупреждаю: не читайте далее! Также не рекомендую читать всё нижеизложенное моим недоброжелателям- зря время потеряете, отвечать на издевательские и неконструктивные комментарии я не буду.
И так, что мы имеем?
Сейчас понятно, что до 15 февраля 1959 года уже было известно (не всем, разумеется), что группа Дятлова погибла, что личности погибших были установлены, и установлено также то, что руководителем группы был именно Дятлов. Всё это указывает, что к тому времени погибшие туристы были уже обнаружены, и последующие «официальные» поисковые мероприятия являлись своего рода «бутафорией» (разумеется, для организаторов этих мероприятий, а не для их рядовых участников), ну - или «спектаклем», разыгранным для сохранения в тайне причины и обстоятельств данного происшествия. А всё это вместе взятое приводит к закономерному выводу о том, что данное происшествие было в те времена засекречено и потому явно имело «военную» (или «оборонную») подоплеку.
Это- касательно фактической стороны происшествия. Смотрим далее. Как это видно из текста «записки», к 15 февраля 1959 года, т.е. задолго до известного всем уголовного дела с датой возбуждения 26 февраля 1959 года, уже полным ходом идет расследование некого уголовного дела, возбужденного еще до 15 февраля 1959 года и имеющего непосредственное отношение к гибели группы Дятлова. Причем получается, что возбуждено это дело было довольно давно, поскольку Темпалов 15 февраля вызван для доклада о проделанной работе по данному расследованию. Так что «второе» дело проявляется весьма осязаемо. До этого имелись два доказательства существования «второго» уголовного дела. Первое- анализ материалов известного всем уголовного дела «без номера» с процессуальной точки зрения, из результатов которого следует, что обязательно должно быть еще одно уголовное дело, в которое ушли недостающие в этом деле материалы. Второе доказательство- свидетельство Окишева о существовании второго уголовного дела. И вот- появилось третье по счету доказательство, причем доказательство документального характера, составленное собственноручно прокурором Темпаловым в 1959 году. Поскольку для того, чтобы считать тот или иной факт доказанным, достаточно двух независимых друг от друга источников доказательств, а здесь мы имеем их три, то гарантия доказанности существования второго уголовного дела превышает даже 100 %. Потому те, кто не согласен с фактом существования «второго» дела- могут оставаться при своем мнении: оно в данном случае уже ничего не значит.
Смотрим дальше -и видим, что уровень расследования этого дела совсем даже не «местный», а «московский»- координирует расследование или руководит им Заместитель прокурора РСФСР (вероятно, это- Ураков). На этот уровень указывает также и другой источник- наблюдательное производство за номером 3/2518-59 в Прокуратуре СССР. Расследование уголовного дела проводят органы прокуратуры (обратите внимание- не органы КГБ, а именно- органы прокуратуры, что весьма немаловажно для последующих выводов с учетом подследственности расследуемого происшествия). Причем- прокуратуры «гражданской», а не военной (что тоже дает основания для вполне определенных выводов относительно происшествия- исходя из подследственности военной прокуратуры). И еще один вывод из вышеуказанных обстоятельств неизбежно вытекает: представители следственных органов до 15 февраля 1959 года уже побывали на месте происшествия и потому должны были выполнить следственные действия по осмотру места происшествия и по осмотру трупов на месте происшествия. Отсюда- должны были быть составлены процессуальные документы (протоколы осмотра места происшествия и трупов, обнаруженных на месте происшествия), которые должны находиться в указанном в «записке» уголовном деле. И данные обстоятельства, связанные с осмотром места происшествия и трупов погибших туристов до их официального обнаружения, весьма хорошо объясняют те самые «непонятки», над которыми много лет ломает голову дятловедческое сообщество, придумывая этим «непоняткам» самые невероятные объяснения («а ларчик просто открывался…»). И здесь виден весьма любопытный момент, касающийся обнаружения погибших туристов: кто их обнаружил? И кто возбудил то («второе») уголовное дело, которое упоминается в «записке Темпалова»? Бытующие в дятловедении объяснения тех, кто допускает обнаружение погибших туристов до «официальной» даты этого события, выглядят примерно так. Дескать, погибших туристов обнаружили «манси» (вариант- кто-либо из местных жителей), затем последовало прибытие местных правоохранителей (называют иногда того же Коротаева, которому якобы не дали возможности провести расследование и т.д., и т.п.), после чего сей факт был сокрыт (естественно, на «местном» уровне»), и «завертелось» все это лишь после «телеграммы Хрущеву». Ну и всё такое.
Только ведь не получается так. Никак не получается. Потому что в случае обнаружения погибшей группы «местным» населением, информация шла бы «снизу-вверх» -так, как и положено в таких случаях. Обнаружившие погибших туристов представители «местного населения» должны были в этом случае сообщить в местный орган милиции. Там это сообщение должно было быть зарегистрировано, а информация- зафиксирована (письменные объяснения заявителей, рапорта сотрудников милиции и т.д.). Далее- милиция сообщает в вышестоящий орган (т.е. в УВД Свердловской области), а оттуда- информация идет в Москву, в МВД. Параллельно местный отдел милиции извещает местного прокурора, и тот направляет следователя на место происшествия (а при отсутствии такового «под рукой»- отправляется на место происшествия сам). По результатам осмотра составляется протокол. Все это фиксируется также и по прокурорской линии, а информация незамедлительно доводится до сведения Свердловской областной прокуратуры. И лишь после этого информация попадает в Москву. Причем в Москву, обратите внимание, информация поступает параллельно: как по линии МВД, так и по линии прокуратуры. И устроено так было понятно для чего- чтобы не допустить сокрытия. Ну, а уголовное дело, если оно будет возбуждено, попасть «в Москву» имеет ничтожные шансы, да и эти ничтожные шансы появляются у уголовного дела далеко не сразу и исключительно редко. И решает эти вопросы (забирать себе дело или не забирать) «московское начальство» обычно после того, как основная часть расследования проведена, и выявилось «что-то такое», что требует передачи дела, возбужденного «местными» органами следствия, на «московский» уровень. И все эти действия находят отражение во множестве «бумаг» и разного рода «карточек». Потому оставляют великое множество следов «бюрократического» характера. И при таком «естественном» варианте развития событий полностью исключается то «дремучее» неведение министра внутренних дел, которое продемострировано в известном «спецсообщении» с фигурирующими в нем «горой Ивдель», «палатками» (во множественном числе) и странным устройством под названием «ледорез». И еще раз повторюсь: такой путь уголовного дела «снизу-вверх» оставляет множество следов в правоохранительных органах разного уровня. Да и не сразу это делается, приличное время для этого требуется.
А всего этого мы в данном случае не наблюдаем. Более того, как сейчас известно (из официально полученного исследователем «Quantum» ответа), на «местном» уровне каких-либо материалов по делу о гибели туристов не имелось. Зато видим совершенно другое- информация в данном случае идет «сверху- вниз». И известное всем уголовное дело «без номера» появляется гораздо позже того уголовного дела, расследование которого курирует Заместитель прокурора РСФСР. А такое может быть в том случае, если «второе» уголовное дело (упомянутое в «записке Темпалова») было возбуждено «в обход» местных правоохранительных органов. И сделать такое по прокурорской линии могли лишь две структуры- это военная прокуратура и какая-либо из спецпрокуратур по надзору за п/я оборонного назначения и «закрытыми городами» (эти спецпрокуратуры были созданы в одном из Управлений Генпрокуратуры СССР и находились в прямом подчинении Генпрокурору). В данном случае военная прокуратура отпадает- военный прокурор УрВО здесь никак не задействован, и в Ивдель для участия во вскрытиях «первой пятерки» (очень показательный момент!) примчался «вполне гражданский» прокурор Свердловской области. Так что кандидат на возбуждение уголовного дела, упомянутого в «записке Темпалова»,остается один- какая-либо из спецпрокуратур. А дальше- вопрос о том, кто будет расследовать дело, находится в компетенции Генпрокурора. И потому становится понятен «московский» уровень расследования этого уголовного дела (которое обязательно имело номер, наличием которого «не удостоили» известное всем уголовное дело). Так что, как видите, «ларчик просто открывался», если разобраться в его «устройстве». И становится понятной роль «местных» органов следствия- это выполнение следственных поручений «московских» прокурорских структур. Отсюда- известный всем протокол от 6 февраля (который «для Москвы» явно не сгодился по причине низкой информативности) и менее известный протокол от 29 мая ,который по целому ряду вполне объективных признаков был составлен в порядке исполнения прокурором Ново-Лялинского района Свердловской области следственного поручения , предусмотренного ст.126 УПК РСФСР 1923 г..
Вот и получается, что мы имеем в данном случае весьма любопытную «связку» из двух уголовных дел. Одно уголовное дело- то, что упомянуто в «записке Темпалова», или- то самое «второе» уголовное дело (назовем его условно «основным»). Другое- это всем известное уголовное дело «без номера» (назовем его условно «вспомогательным»). При этом «основное» дело расследуется прокурорскими структурами «московского» уровня в порядке секретного производства. И не обязательно, что оно было возбуждено по факту гибели туристов: вполне возможно, что «основное» дело было возбуждено совсем по другим основаниям, и гибель 9-ти туристов в нем была не более чем второстепенным эпизодом. И получается так, что роль «местных» следственных органов в данном расследовании является «вспомогательной» и заключается в сборе материалов для «основного» дела по эпизоду о гибели туристов, поскольку сам факт существования «основного» дела в то время «во внешней среде» нельзя было «засвечивать»: вот потому «во внешней среде» материалы собирались «руками» местных следственных органов в порядке исполнения ими следственных поручений. Для того и было создано (по согласованию с «московским начальством»- иначе это будет серьёзным служебным нарушением) своего рода «вспомогательное» дело (его даже не зарегистрировали!), которое должно было служить легальным «прикрытием» процесса сбора материалов для «основного» дела, маскировкой существования секретного «основного» дела, а также служить для оформления в установленном порядке трупов погибших туристов.
И вот, подходим к самому интересному- о чем нам говорит эта весьма уникальная по своей сути «связка» из двух уголовных дел? А она говорит нам о природе происшествия, для расследования которого такая «хитро-мудрая» связка уголовных дел была создана.
И здесь всего лишь надо знать основы уголовно-процессуального права бывшего СССР. А конкретно- вот что. Уголовно- процессуальное законодательство бывшего СССР устанавливало, что следственным аппаратом, который имел право расследовать уголовные дела (не путать с делами оперативно-розыскного характера!) располагали всего три ведомства- прокуратура, МВД и КГБ. А на интересующий нас момент (1959 год)- и того меньше ( лишь прокуратура и КГБ) : см. «Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик» 1958 года, ст. 28. (это общесоюзный закон, обязательный для всех союзных республик). И следственному аппарату каждого из этих ведомств были отведены для расследования вполне конкретные составы преступлений. Желающие могут найти все это в Интернете, сделать это несложно. Например, для расширения кругозора можно найти законодательство, касающееся КГБ СССР и полюбопытствовать, какие категории дел для расследования ему отводились. Можно сделать проще- ограничиться вышеупомянутой статьей 28 «Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик».
И вот, зная то, дела о каких преступлениях отнесены к компетенции того или иного ведомства, можно делать вполне достоверные суждения о конкретном происшествии, расследованием которого занимается следственный аппарат этого ведомства, даже при этом не располагая никакими сведениями относительно этого происшествия.
Это- примерно как в арифметике («сложение, вычитание, умножение, деление»)- такие же исключительно простые и понятные действия. Для этого нам потребуются всего лишь некоторые вышеизложенные исходные данные, ст.28 «Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик» 1958 г. и арифметическое действие под названием «вычитание» («1-1=0»).
И вот, «вооружившись» ст.28 «Основ уголовного судопроизводства» ( можно и другими нормативными актами определяющими на 1959 год подследственность уголовных дел, от этого принципиально ничего не меняется- там то же самое) в качестве рабочего инструмента, начинаем «прореживать» весьма пока что «дремучий лес» дятловедческих версий, в котором нетрудно (пока что) заблудиться. Смотрим, какие преступления отнесены к компетенции следственного аппарата КГБ- и «вычитаем» их все, руководствуясь ст.28 «Основ уголовного судопроизводства», из дятловедческого «лесного массива»- ведь следственный аппарат КГБ расследованием ни «основного», ни «вспомогательного» дела не занимался (оперативная работа КГБ по данному происшествию не в счет, это совсем другое!), все те дятловедческие версии, составы преступлений по которым отнесены к компетенции следственного аппарата КГБ. Как видите- всё очень даже просто! «Вычли» эти составы преступлений («измена Родине», «шпионаж» и т.д.)- и что же видим? «Дремучий лес» версий значительно «поредел». В первую очередь- за счет «атомного шпионажа» (составы преступлений: «измена Родине» для граждан СССР и «шпионаж» для иностранных граждан- надежно «аннигилируют» при соприкосновении с реальностью) : записка Темпалова, из которой прямо следует, что «основное» уголовное дело расследовалось («гражданской», даже не военной) прокуратурой, а не КГБ, с большим запасом прочности накрывает весь «атомный шпионаж» во всех его проявлениях огромной «железобетонной плитой», из-под которой ему не вылезти ( «И да простит Гасоян тех, кто много лет дурил «шпионажем» своих читателей и еще более доверчивых почитателей!»). Со «шпионажем»- всё! И не надо даже разбирать вопросы нереальности появления в 1959 году каких-либо иностранных шпионов в «лагерных» ивдельских краях с весьма специфичным режимом той местности в те времена. Смотрим дальше. «Московский» уровень расследования (минуя все вышеперечисленные «ступеньки» движения уголовного дела «снизу-вверх») «основного» уголовного дела надежно «подсекает под корень» все версии «природников-несчастников» и любителей «криминала»: не «московское» это дело (или «не дело Заместителя прокурора РСФСР»- кому как будет угодно) заниматься каким-то «несчастным случаем при туризме» или даже убийством группы туристов (хоть местным населением, хоть друг другом на «бытовой» почве): для этого есть прокуратура Свердловской области и даже –прокуратура Ивдельского района Свердловской области, чтобы разбираться со всеми этими вопросами, прежде чем они могли бы стать (хотя бы теоретически) предметом внимания Прокуратуры РСФСР. Если кто еще до сих пор не понял: в этом случае, прежде чем стать объектом «курирования» Заместителя прокурора РСФСР, уголовное дело должно было «начаться» в ивдельской прокуратуре, затем «перейти» в прокуратуру Свердловской области, и только лишь после этого (если областной прокуратуре расследование дела окажется «не по зубам», и на это обратит внимание «Москва») уголовное дело может стать предметом внимания Прокуратуры РСФСР. А вот всего этого применительно к уголовному делу, упомянутому в «записке Темпалова», мы не наблюдаем: оно сразу «московское» и признаков его «местного», ивдельского, «рождения» нет. Поэтому все «природно- несчастные» версии (вместе с пресловутыми «медведями», «оленями» и «росомахами») и столь любимые в дятловедении версии «криминала» оказываются «за бортом» уголовного дела, являющегося «основным», и по этой причине отправляются под «железобетонную плиту» вслед за «шпионами».
И вот, после таких простых (почти арифметических) действий по «вычитанию» (как видите- всё очень даже просто!), от былой «дремучести» дятловедческого «леса» ничего не остается. Смотрим вокруг- и удивляемся: как всё оказывается просто! Версии из «научной» и «ненаучной» фантастики вообще оставляем без внимания- ведь мы разбираем здесь уголовное дело, а не научно-фантастическое произведение. И что остается? Да вот и остается лишь столь «нелюбимый» в дятловедении «техноген»: ничего не поделать, ведь «техноген» случается вовсе не для того, чтобы его любили.
Вот и получается в результате, что из всех возможных причин происшествия, для расследования которого имел смысл создавать такую уникальную связку уголовных дел, да еще на «московском» уровне, остается лишь одна: таким вот «хитрым» способом, применительно к известным фактам, могло расследоваться только секретное (на то время) происшествие «военного» (или «оборонного») происхождения. А такое происшествие в рассматриваемом случае могло иметь лишь техногенную природу.
Вот и весь вывод. Вполне определенный относительно причины данного происшествия. И- ничего сложного, если разобраться.
А все остальное : «ракета» это была или «не совсем ракета», «баллистическая» или «зенитная», а может, какая-то другая, а также- откуда она прилетела, что конкретно там взорвалось, как развивалась ситуация происшествия и пр.- это всё уже частные случаи этого «техногена», и не более чем детали внутри этого «техногена». И от того, что мы на данный момент не располагаем достаточной информацией для того, чтобы делать конкретные выводы относительно этих частностей, на техногенную природу происшествия, погубившего туристов, все это никак повлиять не может. Могу еще раз в качестве примера привести аналогию с квартирной кражей (не все читали прежние комментарии, где этот вопрос разбирался; поэтому, чтобы всем понятно было, повторюсь). В случае квартирной кражи очень часто бывает невозможно установить конкретные детали данного происшествия: никто, кроме вора, не знает, каковы были его действия в обокраденной им квартире, а вор может вообще не давать никаких показаний. Потому установить, как происходила конкретная кража, весьма часто бывает невозможно. И что, по этой причине вор подлежит оправданию? Да как бы не так! Если у вора обнаружено что-либо из похищенного (пусть даже вообще не представляющая никакой ценности безделушка), а он сам оставил в обокраденной квартире (где ранее никогда не бывал) следы своей обуви или следы пальцев рук ( а такое бывает, и нередко, несмотря на то, что все знают, что надо «работать в перчатках»), то никакого значения не будет иметь то, что невозможно установить конкретные действия вора и отдельные делали происшествия: обвинительный приговор будет в любом случае ему обеспечен. И, согласитесь, что это- правильно.
Аналогично –и здесь. Если мы знаем, что произошло в целом, то отсутствие на данный момент сведений о деталях происшествия никак не влияет на то, что известно об этом происшествии в целом.
И -что касается всем известного уголовного дела «без номера», которое «расследовал» Иванов. Как можно сейчас видеть- это дело изначально не несло функциональной нагрузки с точки зрения установления реальных обстоятельств причины гибели туристов- такой задачи перед данным «делом» при его создании не ставилось. Функции у него были совсем другие. А реальная причина происшествия была установлена в другом («основном») уголовном деле, содержание которого «широким массам» пока что известным не является. Потому желающие могут рассматривать известное всем дело «без номера» как своего рода «мусорную корзину», в которой оказались «отходы производства» по «основному» уголовному делу (в подлинниках- то, что для «основного» дела ценности не представляло; в копиях- то, без чего «это» дело «обойтись» не могло). Правда, и от «отходов» бывает польза (а в данном случае она имеется- можно получить, например, вполне достоверные сведения о некоторых элементах обстановки места происшествия, о телесных повреждениях, полученных туристами и пр.), но не настолько большая, как до сих пор считали те, кто досконально изучал протоколы и прочие «бумаги» этого дела, изыскивая в них обоснования для своих версий. Впрочем, совсем не многие будут способы признать, что долгие годы они занимались изучением пачки никому не нужной макулатуры (потому и отданной на потеху дятловедам), и на этой основе строили свои версии. Но это уже их проблемы.
Однако же не всё так мрачно и уныло для вас, господа дятловеды! Ведь вы все за истину, не правда ли?
А сейчас, после весьма простой «арифметической» процедуры «вычитания», в дятловедческом «лесу» стало значительно светлее. И путь к истине стал хорошо виден. И также стало видно, что имеет смысл целенаправленно поискать то самое уголовное дело, которое упоминает Темпалов в своем письменном «привете» от 15.02.59., потому что сейчас отрицать существование этого дела для тех, кто его скрывает, стало проблематично. И начать отыскание дела имеет смысл с выяснения вопроса о том, по какому делу было заведено наблюдательное производство № 3/2518-59 в Следственном управлении Прокуратуры СССР. А как только это дело станет «достоянием общественности», сразу решатся все спорные вопросы. И все станет понятно: и кто был прав, и кто ошибался. И «Тайна перевала Дятлова» прекратит свое существование. Ведь мы все к этому стремимся, не так ли?
Вот какой- поистине прокурорский, «привет» передал всем ныне здравствующим дятловедам Василий Иванович Темпалов, мл. советник юстиции, прокурор г. Ивделя, из далекого 1959 года: «…С приветом Прок.Темпалов.15/II 59 г.» !
Тема: Доклад В. Анкудинова на конференции 2016г. (Прочитано 1323079 раз)