Кстати, да. Есть много разборов суда над Христом - там выявлено масса нарушений действующих в то время законов.
Статья "Суд над Христом - грубейшее нарушение закона. Взгляд с юридической точки зрения"
https://pravlife.org/ru/content/sud-nad-hristom-grubeyshee-narushenie-zakona-vzglyad-s-yuridicheskoy-tochki-zreniya"... Первым явным процессуальным действием по отношению к еще даже не обвиняемому по иудейскому закону Иисусу явился его арест. Нет сомнений, что арест был произведен властью первосвященника, по его приказу, с явным нарушением требований предварительного следствия и ареста лишь в том случае, если обвиняемый может оказать вооруженное сопротивление или предпринять побег. Именно незаконность действий синедриона и полное отсутствие законных оснований для Своего взятия под стражу и пытался подчеркнуть Иисус Христос словами:
«Как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы» (Лк. 22:52, 53).
Далее, несмотря на то что, согласно законодательству, арестованного нужно было поместить в тюрьму и с утра начать судебное расследование, Иисуса ведут на допрос в дом Анны. По-видимому, Анна председательствовал в так называемом малом синедрионе и поэтому первым рассматривал дело Иисуса. Или же Он был приведен к нему как к самому влиятельному человеку Иудеи. Но, как бы там ни было, то, что Анна начал допрос без привлечения свидетелей, без предварительного рассмотрения дела, явилось еще одним явным нарушением требований закона, согласно которому обвиняемый не может подвергаться допросу прежде обвиняющих его свидетелей. Вопреки этому первосвященник спросил Его об учениках и учении. Иисус же прямо напомнил о нарушении закона, о том, что не Его нужно спрашивать вначале, а свидетелей:
«Иисус отвечал ему: Я говорил явно миру; Я всегда учил в синагоге и в храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего.
Что спрашиваешь Меня? спроси слышавших, что Я говорил им; вот, они знают, что Я говорил» (Ин. 18:20, 21).
И даже после того как один из служителей ударил Иисуса по щеке, Он пытался вразумлять его, напоминая, что закон запрещает любые истязания обвиняемого:
«Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18:23).
Этот удар служителя имел очень важное значение как для тех, кто рассматривает дело, так и для толпы, следящей за процессом. Если бы Господь перенес эту пощечину с той же кротостью и молчанием, с какими впоследствии терпел все избиения и муки, всем стало бы понятно, что хоть и не законом, но справедливостью этот удар оправдан и Подсудимый действительно виновен и признает Свою вину. Но Иисус Христос Своим ответом лишил обвинителей такой возможности.
Когда Иисус убедился, что на Его призывы к соблюдению закона судьи избирают сторону беззакония, Он замолк. И больше не предпринимал таких попыток. Как можно говорить о соблюдении законе с теми, кто его уже преступил, причем преступил сознательно.
Из Писания трудно понять, когда и как закончился процесс у Анны и каким образом начался суд в синедрионе, у Кайафы. Когда же Иисус предстал перед судом Кайафы, судьи для придания судилищу видимости законного разыскивали свидетелей. Причем не свидетелей, необходимых для того, чтоб разъяснить дело, свидетелей, готовых дать показания, подходящие для смертного приговора. Даже если это будут лжесвидетельства.
«Первосвященники и старейшины и весь синедрион искали лжесвидетельства против Иисуса, чтобы предать Его смерти» (Мф. 26:59).
Причем видно, что синедрион искал любого лжесвидетельства, что само по себе является грубым нарушением иудейского закона, ибо и арестовать Иисуса без конкретного обвинения и расследования по этому обвинению не имели права. А поскольку, как мы уже указывали, в иудейском суде не было прокуроров, то обвинение складывалось только по свидетельским показаниям. Если не было свидетелей преступления - не могло быть обвинения в преступлении. Кроме того, показания свидетелей должны были полностью совпадать. Малейшее несовпадение приводило к потере прав свидетельствовать на суде.
Видя, что все ложные обвинения бездоказательны и их недостаточно, чтоб приговорить Христа к смерти, синедрион развил обвинение о богохульстве Сына Божьего. И эти обвинеия Иисус Христос опровергал. Тогда:
«Встав, первосвященник сказал Ему: [что же] ничего не отвечаешь? что они против Тебя свидетельствуют? Иисус молчал. И первосвященник сказал Ему: заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных. Тогда первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует! на что еще нам свидетелей? вот, теперь вы слышали богохульство Его! как вам кажется? Они же сказали в ответ: повинен смерти» (Мф. 26:62-66). Этот поступок превосвященника окончательно вывел обвинение Подсудимого из правового поля в поле эмоций. Евреи разрывают одежды в случаях крайнего оскорбления или чрезвычайного горя. А одеяние первосвященника – это великая реликвия, передаваемая еще от Аарона, и, будучи разорванным, оно само по себе стало символом уничтожения закона людьми.
И вопрос первосвященника Подсудимому, и его заклинание (по форме напоминающее присягу) стали новыми вопиющими нарушениями закона в ряде других. Ибо никто не мог быть обвинен в преступлении на основе собственных показаний. Даже если это были признания в преступлении. И именно за то, что Христос исповедовал Себя Сыном Божьим, Он и был приговорен к смерти.
Иисус ответил таким образом не потому, что был вынужден неопровержимыми свидетельствами или в ответ на заклинание первосвященника, Он сделал это потому, что исполнилось все, что должно было исполниться перед смертью Мессии: «Отче! Пришел час, прославить Сына Твоего, да и Сын прославит Тебя» (Ин. 17:1).
И путь прославления Сына лежал через крайнее унижение: «Тогда плевали Ему в лице и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам и говорили: прореки нам, Христос, кто ударил Тебя?» (Мф. 26:67-68).
Если следовать закону, то после того как будут рассмотрены все свидетельства преступления и оно будет доказано, обвиняемый должен быть отведен в темницу, а суду еще целый день нужно обсуждать преступление, доказательство и способы наказания. Ведь, согласно закону, между определением смертного приговора и его вынесением должно было пройти не менее 24 часов. Но суд над Иисусом Христом проходил накануне праздника Пасхи, поэтому синедрион спешил привести свое беззаконное решение в исполнение. И, по-видимому, свидетельства Евангелистов Матфея и Марка: «Когда же настало утро все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти... » (Мф. 27:1; ср.: Мк. 15:1) и подтверждают то, что этим «совещанием» члены синедриона попытались опять-таки создать видимость исполнения ими закона. Но это не помогло избежать очередной судебной ошибки - поспешного приговора.
«Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови; мысли их - мысли нечестивые; опустошение и гибель на стезях их» (Ис. 59:7).
И еще одно грубейшее нарушение закона было допущено судом синедриона - Обвиняемый лишен был права на кассационное обжалование приговора. Закон давал право пересмотра решений по любому делу. Запрещался пересмотр оправдательных приговоров, но приговоры обвинительные могли быть обжалованы и пересмотрены в любое время. История знает случаи отмены смертного приговора и возбуждения нового следствия – как Даниил остановил людей, ведущих на казнь Сусанну. И по его требованию было возобновлено новое судебное расследование. Талмудом предусмотрен 30-дневный срок для подготовки кассационной жалобы. Но Христос был лишен такой возможности судом бесчинным."
Тема: Беседы о церкви и религии (Прочитано 325351 раз)