Ась?
можете поставить в неловкое положение своих читателей за незнание
Юка, вы точно не от мира сего)) в хорошем смысле)
ИД - оно - бессознательное.
ПМС - парадокс, но страдают от него скорее не женщины, а мужчины, которым женщины в этот период выносят мозги.) Но на самом деле я утрирую, все прекрасно понимают, что это скорее предмет шуточек, нежели большая проблема.
Так вот, поскольку манси на критические дни отселяют своих дам в отдельный домик - можно предположить, что это делается несколько загодя, то есть как раз на дни ПМС и попадает - вот я и думала, что типа так пошутила.
Добавлено позже:Юка, вы не получаете ответа на свой вопрос, потому что не задаете его. Я даже не уверена, что вы задаете его себе. И, согласна с уважаемым Пирксом, вряд ли вы получите ответ на него здесь. От меня точно нет - я дилетант, интересующийся духовностью, а не духами.
Еще к рекомендуемому (за что обеими руками за!) - "Языческую поэму" Ювана Шесталова.
"Но однажды я услышал плач, который вы не могли услышать:
«Аай-о! Кай-о! Кай-йо! Йо!
Люди!
Кай-о! Кай-о! Кай-о! Йо!
Люди!
Если у вас еще не оглохли уши
От жизни, летящей железной птицей,
Послушайте меня.
Кай-о! Кай-о! Кай-о! Йо!»
Услышал я это в верховьях безымянной речки, где бульдозерист расчищал место для нового селения нефтяников, увидал полуразвалившуюся избушку на «лосиных» ножках. Ее сторожили самострелы, притаившиеся среди древних кедров и лиственниц, и плосконосые идолы, стоявшие вокруг поляны... Удивленный бульдозерист вытаскивал из избушки почерневшие от времени деревянные сабли и стрелы, лоскутки материи, шкурки каких-то зверей, берестяные маски, монеты серебряные и золотые, медные амулеты с загадочными узорами, цепочки, железки и, наконец, странную куклу в собольей шапке, в одежде, расшитой цветными сукнами, серебром и золотом...
Он небрежно бросил все это в снег. И, удивленный дикости, он рассмеялся. А я снова услышал плач:
«Кай-о! Кай-о! Кай-о! Йо!
Я не нищий! Не холоп!
Вы передо мной снимали соболиные шапки,
А не я перед вами.
Ваши молитвы легкими снежинками
Стелились к моим ногам.
Глаза ваши были полны озерами слез.
Вы это уже позабыли?!..
Неблагодарные!
Вспомните:
Уши мои —
Два острослухих ворона.
Глаза мои —
Два зоркоглазых ястреба...
Вы шептали о своем горе
Устами еле дышащего, языкастого зверя.
Для вас я был самым могучим, великим.
Я ходил в подземелье,
Где лишь мамонт ползает
И злой дух Куль бродит.
Я плавал там,
Где водяной Виткась плавал...
Ради меня вы испускали кровь
Лучших белоснежных лошадей,
Круторогих оленей вы приносили в жертву,
Возвышая меня над всеми духами,
Восхваляя мое имя!
Вы все еще не можете вспомнить меня?
Как коротка ниточка вашей памяти!
О, как вы ничтожны!
Да, вы сами, своим коротким умом
Сотворили меня.
Своими живыми руками
Вырубили из дерева,
Из долговечной лиственницы.
Да, я — деревянный идол!
Ваш — дух!
Ваш — вождь!
Ваш — бог!
Я — идол!
Вы — идолопоклонники!»
И стал я вспоминать.
Это не тот ли идол, которому поклонялись мой дед и прадед? Это не тот ли идол, который и на меня в детстве наводил страх? И маленькое мое сердце трепетало, как рыбка в руках человека, пока русская учительница не вывела меня на широкую дорогу из-под чар волшебных лесных духов.
Прошелестел ветерок около уха, и чей-то глуховатый голос выплывал из гробовой тишины:
«Не на луне, а на Земле
Стояло капище мое.
Среди кедров онемевших
Стояло капище мое
На четырех ногах, вросших в землю,
Стояло капище мое.
Стрелы с острым клювом птиц
В хвое таились... »
Да, это был тот самый идол, которому поклонялись мои предки. Я увидел обструганное деревянное лицо, глаза, брови... От этого взгляда когда-то все живое немело... А теперь... (Юван Шесталов. Языческая поэма. Из четвертой песни/Перевел с мансийского Е. Винокуров)