Суд по делу доцента СПбГУ Олега Соколова выходит на финишную прямую. На фоне этого атмосфера на заседаниях накаляется. Сегодня на слушания были приглашены новые свидетели - трое оперативников, которые первыми допрашивали Олега Соколова в больнице, куда он был доставлен сразу после того, как его выловили из Мойки с пакетом с отчлененными женскими руками
Защитники Соколова протестовали против допроса сыщиков уголовного розыска, но судья не прислушалась к ним.
- Мне сообщили, что выловили из Мойки человека с пакетом с отчлененными руками, - рассказал суду старший оперуполномоченный отдела по расследованию убийств главка полиции Алексей Федоров. - Руководитель попросил, чтобы я выехал в Мариинскую больницу и пообщался с ним по поводу того, откуда у него пакет. Я созвонился с начальником убойного отдела Адмиралтейского района и с оперуполномоченным этого отдела. Мы встретились с ними у больницы. Они сказали, что во время обыска у этого человека в квартире нашли человеческую голову. Этот мужчина сидел на каталке в коридоре на втором этаже больницы, был прикован наручниками. Одежды на нем не было, был прикрыт простыней. Рядом с ним находились два постовых полицейских. Врач сказал, что забрать в отделение мы его не можем. Я попросил помещение, чтобы с ним пообщаться.
- Что сказал Олег Валерьевич во время разговора? - уточнила гособвинитель.
- Я протестую, - вновь заявил адвокат Соколова Сергей Лукьянов. - Допрос оперативного сотрудника противоречит определению Конституционного суда.
- Возражения не принимаются, - отрезала судья Октябрьского районного суда Санкт-Петербурга Юлия Максименко.
- Почему? - недоумевал Соколов.
- Вопросы суду не задаются, - напомнила присутствующим Максименко.
- Он представился Соколовым Олегом Валерьевичем, - продолжил оперативник. - Сейчас у него суровое лицо, а тогда было обычное. Он пояснил, что находился на набережной Мойки, увидел пакет, который его заинтересовал. Решил выловить и посмотреть, что там находится. Я ему озвучил, что в его квартире нашли голову и в его же интересах рассказать правду. Он задумался меньше чем на минуту и сказал, что готов все рассказать. Он сказал, что сожительствовал с Ещенко, была любовь, были чувства. Он собирался жениться. В тот день она уезжала в Москву, в библиотеку. 7 ноября вернулась, он ее встретил, привел домой. Приготовил торжественный вечер, алкоголь, настраивался на романтичную беседу. После того, как они приняли напитки, начался словесный конфликт, который касался того, что Ещенко стала высказывать претензии против его общения с детьми на постоянной основе.
Также оперативник вспомнил, что Соколов в мельчайших деталях описывал произошедшее. Как во время ссоры Ещенко обиделась на него, выбежал из квартиры, но потом вернулась.
- Когда вернулась, они повздорили. На словах обсудили тематику, оба успокоились, и она пошла в спальню, - продолжал полицейский. - Соколов сказал, что конфликт задел его, он пошел в другую комнату, где у него находился обрез винтовки и патроны к нему. Он взял обрез, зарядил 4 патрона и пошел в спальню. Приблизившись, произвел четыре выстрела. Она лежала на постели. Он стоял. После этого он переместил труп под кровать. Мы спросили у него, почему? Он ответил, что 8-го вечером у него была назначена встреча с двумя офицерами, и он не хотел переносить ее даже после того, что произошло. Соколов приобрел пакеты и сумки, чтобы избавиться от расчлененного тела. Вечером пришли его друзья. После того, как праздник закончился, он проводил гостей и остался один. Понял, что надо избавляться от тела. Перенес тело в ванную, где расчленил и разложил по 4 пакетам.
- Это грубейшее нарушение закона, определения Конституционного суда России. Зачем тогда нужен защитник? - вновь возмутился адвокат Лукьянов. Но судья вновь возражения не приняла.
После этого в суде выступили еще двое оперативников, которые дали такие же показания. При этом они уточнили, что в тот день ездили к бывшей жене Соколова, чтобы понять, жива ли она и ее дети.
В конце заседания адвокат семьи Ещенко Александра Бакшеева разбила и новую надежду Соколова на свидетеля, который видел аспирантку и Понасенкова в день убийства. Как оказалось, этим свидетелем должен был быть сам Понасенков, который разыграл историка, написав ему в СИЗО от имени некой Жанны.
- Защитники попросили отложения из-за нового свидетеля, но этот свидетель - это я, - сообщил Евгений Понасенков. - Мистификация века! Я выдумал персонажа - девушка Жанна, которая якобы обладает важной информацией обо мне, и несколько недель вел переписку с расчленителем Соколовым! Он не просто поверил, но даже был полностью мною очарован! Соколов не узнал «руку мастера». Кстати, его ответные письма были полны страсти. Воспринимать подобное всерьез невозможно.
Тема: "Корсиканское чудовище" или чисто петербургское убийство (Прочитано 547205 раз)