Из воспоминаний известного учёного-криминалиста Л.Я. Драпкина ("Страницы из дневника следователя") - об одном из уголовных дел, которое он, ещё будучи следователем прокуратуры Железнодорожного района города Свердловска, успешно раскрыл с помощью почерковедческой экспертизы.
Экспертиза была проведена в Свердловской НИКЛ, экспертом-криминалистом Генриеттой Елисеевной Чуркиной (Макушкиной), в феврале 1959 года.
«СТАРЫЕ ДЕЛА ОБ УБИЙСТВАХ МОЖНО УСПЕШНО РАСКРЫВАТЬ... »Я не сторонник знаменитой, но, к сожалению, крайне сомнительной формулы: «Все преступления могут и должны быть раскрыты». Статистика – упрямая наука, и она убедительно констатирует непреложный факт: есть преступления, которые, несмотря на все старания следователей, сотрудников оперативно-розыскных подразделений, экспертов и специалистов, остаются нераскрытыми. Хуже того, преступники, обнаглевшие от безнаказанности, находясь на свободе, вновь совершают все более и более тяжкие криминальные деяния. Но как конечная цель, к которой надо стремиться, как идея, зовущая к настойчивой творческой работе, эта формула весьма и весьма полезна и приемлема. Поэтому когда прокурор нашего района А. П. Отрожко принес мне из своих «архивов» нераскрытое дело, приостановленное более трех лет тому назад, я, ни слова не говоря, взял его с не очень твердой надеждой на успех. Уже уходя из моего кабинета, Андрей Панкратьевич как-то не по-прокурорски, впервые за два с половиной года обращаясь ко мне на «ты», тихо произнес: «Леонид Яковлевич, забирают тебя в конце месяца в облпрокуратуру старшим следователем… Жалко. Попробуй за оставшиеся дни разобраться с этим делом. Не успеешь – передашь своему преемнику. Желаю успеха, постарайся, дело-то об убийстве, есть жалоба с резолюцией Генерального, сам понимаешь…»Я, конечно, понимал и сложность приостановленного более трех лет тому назад уголовного дела, и ответственность за его раскрытие, многократно усиленную строгим указанием Генерального прокурора СССР, а поэтому, отложив все в сторону, взялся изучать переданные мне материалы. Фабула преступления была довольно простой. Работник Саратовского авиапредприятия, второй пилот пассажирского лайнера Николай Иванович Черемушкин 6 ноября 1955 г. приехал в столицу Урала на свадьбу своей дочери, которую он не видел более 15 лет. В Саратове у него была вторая семья, но, извещенный о предстоящем замужестве дочери, он с радостью приехал на ее бракосочетание. Черемушкин прибыл в Свердловск на проходящем поезде около двух часов ночи. Ему надо было пройти до дома дочери от вокзала по улице Челюскинцев менее двух кварталов. С собой у Черемушкина был кожаный чемодан светло-коричневого цвета и маленькая сумка с продуктами. Он быстро пересек привокзальную площадь, прошел мимо кинотеатра Дворца культуры железнодорожников, и у последней колонны этого здания, примерно в 100 метрах от районного отдела милиции, на него напали преступники. Судя по ссадинам на руках потерпевший оказал преступникам сопротивление и был убит ударом ножав горло. Нападавшие обыскали убитого и, взяв у него деньги и чемодан с вещами, скрылись в сторону железнодорожноговокзала. Все эти короткие и отрывочные сведения я почерпнул врезультате тщательного изучения протокола осмотра места происшествия и трупа, заключения судебно-медицинской экспертизы, рапорта инспектора-кинолога, показаний вдовы потерпевшего и его дочери и других материалов дела. Однако информации для выдвижения перспективных и конкретных версий было явно недостаточно. Тем не менее к концу рабочего дня, изучив все сведения, заключенные в тоненькую папочку, «вдоль и поперек», обнаружил один интересный факт, вернее, «фактик». Он заключался в том, что при наружном осмотре трупа у потерпевшего не было обнаружено часов, ни карманных, ни наручных. Было просто невероятно, чтобы у солидного 45-летнего летчика «Аэрофлота», одетого очень дорого и модно (для того времени), не было часов. Несомненно, что вместе с деньгами и чемоданом убийцы взяли и часы потерпевшего. Значит, надо искать часы или же их следы. Проверкой этой поисковой версии я решил заняться сам....
В протоколе допроса вдовы потерпевшего А. С. Черемушкиной были указаны номера домашнего и служебного телефонов. Я сразу же позвонил ей, и она сообщила, что у мужа были часы «Салют», которые она подарила ему в день рождения вместо испорченных старых. Более того, Черемушкина сказала, что остались коробочка и паспорт часов. Обрадованный этой новостью, я направил в прокуратуру Саратова следственное поручение (тогда оно называлось «отдельным требованием») о допросе потерпевшей и выемке у нее паспорта часов. Для ускорения этой работы прокурор района (по моей просьбе) позвонил нашим саратовским коллегам и убедительно попросил их как можно быстрее выполнить это поручение. Через несколько дней я получил протокол допроса свидетеля Черемушкиной, а также долгожданный паспорт часов и протокол его выемки.События, о которых идет речь, происходили в феврале 1959 года, а в то время все данные о скупке у населения часов сотрудниками ремонтных часовых мастерских хранились в архивном отделе городского объединения различных организаций бытового обслуживания. Я опасался, что через три года хранения документы за 1955 год могут быть уничтожены, и поэтому, получив из Саратова паспорт, немедленно отправился в архив объединения и, предъявив служебное удостоверение, приступил к осмотру документов за ноябрь, а затем за декабрь 1955 года. Довольно быстро я нашел квитанцию от 1 декабря о приобретении часов «Салют» для разборки на запчасти в мастерской, расположенной тогда на улице Малышева, в небольшом двухэтажном доме. Часы были куплены у некоего Сергея Михайловича Мазурина мастером-приемщиком Константином Николаевичем Белоглазовым. В присутствии понятых я произвел выемку квитанции, составив соответствующие постановление и протокол. В городском адресном бюро я запросил данные о продавце часов и узнал, что в городе проживает трое однофамильцев (С. М. Мазуриных), но двое из них имеют паспорта с иными реквизитами, чем указанные в изъятой квитанции.Срочно дав задание сотрудникам уголовного розыска о проведении оперативно-розыскных мероприятий в отношении Мазурина и Белоглазова (опросы соседей и сослуживцев, наведение справок, наружное наблюдение), я отнес драгоценную квитанцию в Уральскую криминалистическую лабораторию Министерства юстиции. В этой лаборатории у меня были хорошие знакомые, и я попросил их нарушить очередность и провести почерковедческую экспертизу. Перед экспертом Г. Е. Макушкиной был поставлен всего лишь один вопрос: кем исполнена подпись о продаже часов от имени Мазурина: самим Мазуриным, Белоглазовым, другим лицом? В качестве сравнительного материала эксперту были предоставлены: квитанция о покупке часов и личные дела Белоглазова и Мазурина, изъятые в отделе кадров по месту работы проверяемых лиц.Через два дня был получен ответ. Оказалось, что Мазурин – вполне благопристойный человек, инженер одного из отделов крупного завода, ранее не судим. В отношении Белоглазова сведения были совершенно другого характера: осужден за карманные кражи в возрасте 19 лет, после отбытия наказания переехал из Верхней Пышмы и, выучившись начасового мастера, стал работать по специальности. В то же время я получил заключение почерковедческой экспертизы: подпись от имени Мазурина выполнена Белоглазовым. Во время допроса Мазурин рассказал, что он действительно продал свои наручные часы мастеру-приемщику в мастерской по улице Малышева, и это было в самом начале декабря 1955 года. Я еще раз наведался в архив объединения«Быттехники» и нашел квитанцию о сдаче Мазуриным часов 1 декабря 1955 года.Все стало ясно. У преступной цепочки появилось первое звено – К. Н. Белоглазов. Во время допроса я сразу же предъявил Белоглазову все имеющиеся доказательства: квитанцию о покупке часов, заключение экспертизы о подделке подписи Мазурина и квитанцию о сдаче часов самим Мазуриным от 1 декабря 1955 года. Увидев, что эти доказательства произвели на допрашиваемого сильнейшее впечатление, я «выложил на стол» самые веские улики: паспорт часов, показания вдовы убитого и заключение судебно-медицинской экспертизы о смерти Н. И. Черемушкина.
Я внимательно смотрел, как Белоглазов изучал эти документы, как его лицо покрывалось потом, как тряслись руки, как он весь как-то ссутулился, прижавшись к спинке стула. Дождавшись, когда он дочитает, я спокойно и даже с каким-то сочувствием произнес: «Как же ты достукался до соучастия в убийстве, ты же карманник, и вдруг „мокруха“?» Белоглазов еще тише, прерывающимся голосом прошептал: «Я не знал, что часы с „мокрухи“, он же был чистый карманник». Я сразу, без всякого перерыва, крикнул: «Кто он? Кто принес тебе часы?» Белоглазов обреченно посмотрел на меня и сказал: «Петька Ухо… Петр Ухов из Верхней Пышмы. Я с ним учился в школе до 8-го класса, а потом встретился с ним в колонии, где мы оба отбывали наказания „за карман“. Он и сдал мне эти часы, но я уверен, что убивал не он. Это мог сделать только его старший брат Геннадий, который несколько раз был судим за разбой и грабежи». Затем Белоглазов уточнил важные данные о братьях Уховых, о встречах с ними, об их связях....
Из показаний Геннадия Ухова следовало, что вместе с Николаем Гвоздевым в 1955 и 1956 годы они специально ездили в Свердловск и в районе привокзальной площади и прилегающих к ней улиц совершали нападения на сильно пьяных мужчин, отнимали у них деньги, шапки, куртки, чемоданы и сумки. Бóльшую часть денег забирал Гвоздев. Вещи он сбывал через знакомых «барыг», часть вырученных денег передавал Ухову. Осенью 1956 года у Гвоздева обострилась болезнь легких, поэтому с того времени никаких преступлений они не совершали. Убивать мужчину осенью 1955 года преступники не собирались, рассчитывали просто отнять у него чемодан и деньги. Однако мужчина оказался крепким и неробкого десятка. Он бросил чемодан на дорогу, прижался спиной к колонне кинотеатра и отбивался руками и ногами. «Вдруг я увидел, – продолжил Геннадий, – что Гвоздев вытащил из кармана большой перочинный нож, быстро раскрыл его и ткнул длинным тонким лезвием под подбородок мужчины. Тот схватился за горло и стал сползать по колонне на тротуар. Я схватил чемодан, а Гвоздев обыскал потерпевшего, забрал деньги, сорвал с левой руки часы, и мы быстро побежали в сторону вокзала». Что стало с потерпевшим, Ухов так и не узнал. Вещи из чемодана Гвоздев продал, золотую цепочку и кольцо подарил своей любовнице Кларе, а пустой чемодан и часы отдал Ухову.=================================================================================
ЭКСПЕРТ ВЫСШЕЙ ПРОБЫ.https://old.oblgazeta.ru/society/20135/— Знаю вас четверть века, но никогда не подозревал, что вы в ту доцифровую и доинтернетовскую эпоху, в обстановке, мягко говоря, недружественного отношения к ЭВМ и кибернетике, занялись тем, что сегодня принято называть математическим моделированием. Почему?— Мы только что спели гимн опыту и интуиции. Но они же могут подвести криминалиста — да и любого, кто ловит злоумышленников и расследует преступления, — сильнее всего. При всей важности, допустим, почерковедческих экспертиз, я отношусь к ним с неким подозрением. Потому что в них — не чёткий математический расчёт, а огромное влияние имеет личный опыт эксперта. А эксперты есть разные. У меня по одному делу хороший эксперт дал заключение — и ошибся. Потом на десять раз перечитал заключение и назначил повторную экспертизу. И другой специалист — Генриетта Макушкина (она потом работала на нашей кафедре) дала блестящее заключение, но в отношении другого человека. Полностью доверяю экспертизам, основанным на чётком математическом расчёте.https://vk.com/@careers_uslu-biografiya-lya-drapkina
Тема: Макушкина (Чуркина) Г.Е., эксперт-криминалист (Прочитано 36436 раз)