Хосе Баэз "Считается виновной. Кейси Энтони: история изнутри" - Дело Кейси Энтони - форум Тайна.ли
Здравствуйте, Гость! Чтобы получить доступ ко всем функциям форума - войдите или зарегистрируйтесь.

Автор Тема: Хосе Баэз "Считается виновной. Кейси Энтони: история изнутри"  (Прочитано 26292 раз)

0 пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.

JOSE BAEZ and Peter Golenbock
PRESUMED GUILTY. CASEY ANTHONY: THE INSIDE STORY [1]

ХОСЕ БАЭЗ в соавторстве с Питером Голенбоком
СЧИТАЕТСЯ ВИНОВНОЙ. КЕЙСИ ЭНТОНИ: ИСТОРИЯ ИЗНУТРИ

Хосе Баэз родился 17 октября 1968 года, по его словам – на Манхэттене в Нью-Йорке [2], по сведениям СМИ – в Пуэрто-Рико [3]. Детство, юность и молодость будущего адвоката были непростыми: семью, переезжавшую с места на место, пока она окончательно не осела во Флориде, рано бросил отец, а сам Хосе умудрился жениться в 17 лет и тут же завести ребенка, после чего ему пришлось бросить школу.

Однако Баэзу в конце концов удалось завершить среднее образование, а после службы в ВМС США он поступил в Университет Южной Флориды, успешно закончив его, и в 1997 году окончил Школу Права Университета Сент-Томас, получив степень доктора юриспруденции, дающую возможность заниматься адвокатской практикой [3].

Но стать адвокатом ему тогда не привелось, поскольку Баэз не прошел специальную проверку уполномоченного органа штата, дающего разрешение на занятие адвокатской практикой. На несколько лет он ушел в бизнес, но со своей мечтой не расставался – и, наконец, в сентябре 2005 года, со второй попытки, он получил-таки заветное разрешение [4].

Семья Энтони наняла его в качестве адвоката Кейси уже через два дня после ее ареста -18 июля 2008 года - по ее собственной просьбе [5]. И хотя опыта адвокатской практики у него к тому времени было относительно мало, а дело представлялось не только сложным, но и малоперспективным с точки зрения шансов на успех, Хосе Баэз на всем протяжении расследования, длительной подготовки к судебному процессу и, наконец, в ходе самого судебного процесса, ставшего одним из самых громких в США за последние десятилетия, уверенно держал в своих руках бразды правления линией защиты и в итоге добился сенсационного результата – 5 июля 2011 года его подопечная была признана судом присяжных невиновной по всем основным пунктам обвинения.

В июле 2012 года была опубликована написанная им в соавторстве с Питером Голенбоком книга «Считается виновной. Кейси Энтони: История изнутри», вскоре ставшая в США бестселлером.

Победа в столь нашумевшем судебном процессе в одночасье превратила практически никому не известного и относительно малоопытного адвоката в звезду первой величины американской судебной системы. По утверждению газеты Los Angeles Times, в настоящее время он является одним из наиболее востребованных адвокатов США [6]. Помимо участия в различных судебных процессах в качестве представителя защиты, Баэз известен и как активный защитник гражданских прав, а также прав несправедливо осужденных лиц.

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.

Соавтор Хосе Баэза Питер Голенбок (кстати, сам юрист по образованию) известен как спортивный журналист, автор многих книг, посвященных биографиям известных американских спортсменов и истории различных спортивных клубов. Почти десяток из них стали национальными бестселлерами [7].

ИСТОЧНИКИ:
[1] Baez J., Golenbock P. Presumed Guilty. Casey Anthony: The Inside Story. Dallas: BenBella Books, 2012
[2] "Barbara Walters interview with Jose Baez July 5, 2011" -
https://www.youtube.com/watch?v=PlSRTtpaeMU

[3] José Baez, Casey Anthony's Lawyer: From Troubled Son to Star Defense Attorney - http://latino.foxnews.com/latino/news/2011/07/05/jose-baez-casey-anthonys-lawyer-from-troubled-son-to-star-defense-attorney/
[4] Casey Anthony's lawyer, Jose Baez, rejected by Florida Bar on first try - http://www.tcpalm.com/news/casey-anthonys-lawyer-jose-baez-rejected-florida-b
[5] Casey Anthony's Lawyer Jose Baez Has Trials of His Own - http://abcnews.go.com/US/casey-anthony-trial-defense-attorney-jose-baez/story?id=13784113#.UEZWlI1mR4c
[6] Casey Anthony attorney Jose Baez drops his infamous client - http://articles.latimes.com/2012/feb/22/nation/la-na-nn-casey-anthony-jose-baez-20120222
[7] Peter Golenbock - https://en.wikipedia.org/wiki/Peter_Golenbock

-------------------------------------------------------------------------------

ПЕРЕВОД КНИГИ ХОСЕ БАЭЗА В ФОРМАТЕ PDF:

Часть первая:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.


Часть вторая:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.


Часть третья:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.
« Последнее редактирование: 11.10.17 12:59 »


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | Юлия Р | алла | Aquarelle | Varnasha | Элвис | Lazy | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

За каждым хорошим мужчиной всегда стоит еще лучшая женщина… Эта книга посвящается самым чудесным женщинам в моей жизни, которые сделали меня самого лучше – моей матери Кармен, жертвовавшая столь многим и просившая взамен только любовь; моей жене Лорене, которой пришлось вынести гораздо больше, чем она того заслуживала; моей дочери Кристине, всегда вдохновлявшей меня; трем моим сестрам Руфи, Милдред и Люси, которые закалили меня подобно стали; Мишель Медина, моему очень особенному партнеру, которая бесконечно верна и предана мне. Я люблю Вас всех.

А также,   
Семнадцати мужчинам и женщинам, являвшихся членами жюри присяжных. Мне стыдно за то, как наша система обращалась Вами. Может быть эта книга прольет свет на то, почему Ваши решения были не только законными, но и справедливыми.

Х.Б.

Венди Сирс Грасси, которая помогает наслаждаться каждым днем. С любовью,

П.Г.


***

БЛАГОДАРНОСТИ

Я хочу поблагодарить всех людей, помогавших мне в этом деле, прежде всего членов нашей команды защиты, как прошлой, так и теперешней: Дороти Клэй Симс, Чейни Мэсон, Мишель Медина, Уильяма Слэбоу, Лизабет Фрайер, Энн Финелл, Линду Кенни Баден, Андреа Лайон, Тодда Макалузо, Пэт Маккенна, Джека Вайсса, Жанин Барретт, Кэти Делани, Морта Смита, Майкла Д. Уолша, Джонатана Кейзена, Диану Марку, Корин Йаун, Одри Пол, Джима Лукаса,и Тайлера Бенсона; Legal GraphicWorks; и всех наших чудесных и талантливых интернов из Юридической колледжа Флоридского университета сельского хозяйства и механики; Джорджа Пола Лемьё и Роберта Хэйни; всех наших чудесных и талантливых экспертов, выступавших в качестве свидетелей: Вернера Шпитца, Джейн Бок, Кена Фёртона, Бэрри Логана, Кэти Райхс, Уильяма Родригеса, Ларри Дэниелса, Джоша Рестриво, Ларри Кобилински, Ника Петреко, Ричарда и Сельму Айкеленбумов, Тимоти Хантингтона, Генри Ли, Ричарда Гэбриела и Сэлли Кэриотт; моих юридических партнеров Роналда Дж. Мэнто и Хуана М. Гонсалеса – за поддержку и веру в служение нашим клиентам во имя торжества справедливости.

Особая благодарность Ховарду Мессингу. Если бы не проявленные им примеры невероятной доброты, я бы сейчас не был адвокатом. А также профессору Тиму Чайнерису, который всегда делал так, чтобы все, что бы мы не делали, делалось бы этично и профессионально.

А также Гленну Йеффету за веру в меня; Майклу Райту за его экспертные знания и его дружбу, и его партнеру Лесли Гарсону; Фрэнку Вайнманну за организованную им сделку; и особая благодарность Питеру Коленбоку за то, что он был моим партнером в этом предприятии.

И, наконец, Кейси Энтони за данное мне разрешение рассказать эту историю. Может быть ты найдешь силу и мир во Христе, чтобы молиться и идти дальше по жизни.

- Хосе Баэз

Я хочу поблагодарить Фрэнка Вайманна за его настойчивость в убеждении меня принять участие в данном проекте; Хосе Баэза, моего вдохновителя и человека, которого я с гордостью называю своим другом; и всех моих друзей в Сэйнт-Пите, многие года поддерживавших меня.

- Питер Голенбок

***

Когда я сталкиваюсь с ненавистью к лицам, обвиняемым в тяжких преступлениях, то вспоминаю следующий отрывок из «Человека на все времена»:

«У и л ь я м  Р о у п е р: Итак, теперь вы позволяете Дьяволу пользоваться защитой законов?
С э р  Т о м а с  М о р: Да! А как прикажете поступать? Прогрызть дыру в законах, чтобы иметь возможность добраться до Дьявола?
У и л ь я м  Р о у п е р: Да, я бы для этого вообще искоренил любой закон в Англии.
С э р  Т о м а с  М о р: Ого? А когда последний закон будет искоренен, а Дьявол развернется и обрушится на вас, то куда же вы спрячетесь, Роупер, при отсутствии законов? Наша страна густо поросла законами, от берега до берега, человеческим законами, а не божескими! И если вы всех их уничтожите, вы, именно вы сделаете это, то неужели вы думаете, что сможете стоять прямо при тех ветрах, которые тогда задуют? Да, я дам Дьяволу возможность пользоваться защитой законов – в своих же собственных интересах!»

Именно это и требует справедливость.


Поблагодарили за сообщение: IOD | М.И.И. | Varnasha | Lazy | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 1
ВРУНИШКА, ВРУНИШКА, ГОРЯЩИЕ ШТАНИШКИ

Почтальон не спеша подошел по бетонной дорожке к передней двери красновато-желтого дома в стиле ранчо, расположенного под номером 4937 на улице Хоупспринг Драйв, Орландо, Флорида и позвонил. После того, как никто не ответил, он надлежащим образом заполнил соответствующий документ, датированный 7 июля 2008 года, и прикрепил его к двери. Оранжевая бумажка содержала требование к владельцам дома, Джорджу и Синтии Энтони, прибыть в ближайшее к ним почтовое отделение и забрать заказное письмо. Несмотря на то, что данное уведомление не возымело своего действия в течение более чем недели, почтальону не удалось оставить второе, окончательное уведомление на имя Джорджа Энтони, как это требуют правила работы почтовой службы.

15 июля 2008 года, через неделю после появления первого уведомления, Джордж, крепко сложенный мужчина в возрасте пятидесяти с небольшим лет с шевелюрой ухоженных и чистых седых волос, подъехал к почтовому отделению, чтобы забрать письмо. В нем Джонсонс Рекер Сервис (компания по эвакуации неисправных автомобилей на штрафстоянку) уведомляла его, что на ее территории находится его автомобиль Понтиак Санфаер 1998 года выпуска. Письмо содержало адрес, по которому он может явиться и потребовать обратно свой автомобиль.

Собственниками Понтиака числились Джордж и Синтия, но пользовалась им их двадцатидвухлетняя дочь Кейси. Джордж ездил на черном Кайслере ПТ Круизер 2007 года выпуска, а Синтия водила темно-зеленую Тойоту Фораннер 2005 года.

Джордж позвонил Синди на работу и сказал: «Ты, конечно, этому не поверишь, но у меня уведомление от эвакуационной службы о том, что на их территории находится автомобиль Кейси».

Слова мужа сразу же вызвали у Синди беспокойство, поскольку предполагалось, что Кейси уехала на этой машине в Джексонвиль. Она громко потребовала, чтобы Джордж немедленно поехал и забрал автомобиль. Но в конце концов они сошлись на том, что отправятся забирать машину вместе. И действительно, они вместе поехали в Джонсонс Рекер Сервис. Перед отъездом Джордж зашел в сарай, расположенный на заднем дворе своего дома, забрал из него с собой цилиндрическую канистру с бензином, и бросил ее в багажник своего ПТ Круизер.

Когда они появились на площадке с эвакуированными автомобилями, Синди, загорелая блондинка средних лет, завела разговор через пуленепробиваемое стекло со служащим компании. Она потребовала сообщить ей, почему компания потратила столько времени, чтобы уведомить ее о машине.

«У нас есть правила, которым мы обязаны следовать», - ответил ей служащий из-за стекла. – «Мы должны направить зарегистрированному владельцу автомобиля заказное письмо на третий рабочий день».

Синди, умная женщина с твердым характером, не была удовлетворена ответом. Служащий вежливо объяснил, что проблема могла возникнуть вследствие того, что письмо было отправлено в выходной, во время празднования Четвертого Июля. Синди утверждала, что она и ее муж несколько дней отсутствовали в Орландо (отчет о ее телефонных звонках и показания, данные впоследствии полиции, не подтвердят это утверждение).

Джордж и Синди отправились к ближайшему банкомату и сняли в нем 500 долларов. Заплатив по счету, Джордж вместе с менеджером компании Саймоном Бёрчем двинулись к огороженному участку, где стоял Понтиак Санфаер Джорджа.

Они обсуждали вопрос о том, как долго машина находилась на участке.

«Три недели», - сказал Бёрч.

Джордж ответил: «До того, как вы привезли ее сюда, машина три дня стояла у отделения Эмскот». Бёрч мимолетом отметил про себя: «Мы сами ничего не знаем о том, сколько там простояла машина. Как он это узнал?» Он также удивился тому, откуда Джордж знал, что автомобиль был эвакуирован с парковки розничного отделения финансовой компании Эмскот.

Пока они шли к автомобилю, Джордж извинился за грубое поведение Синди.

«Прошу прощения, - сказал он. – У нас сейчас с женой проблемы. Эта машина, которую водила наша дочь. Наша внучка куда-то пропала. И она врала нам. Мы, наверное, в результате разведемся».

Бёрч сочувствовал ему, но ощущал себя неловко из-за того, что незнакомый ему человек делился с ним очень личными семейными проблемами. Он не стал расспрашивать о подробностях, но вместо этого сказал ему в качестве утешения: «Окей, извините. Пустяки».

Автомобиль был заперт, ключ зажигания не был вставлен. Джордж полез в карман брюк, достал оттуда связку ключей, открыл дверь у водительского сиденья и забрался внутрь. Как только Джордж открыл дверь, Бёрч почувствовал ужасный, перебивающий все остальное запах, исходящий из салона.

«Ого, здесь воняет», - замети Бёрч.

«Да, довольно сильно», - согласился Джордж.

Джордж вставил ключ в зажигание, но передумал заводить машину. Он попросил Бёрча: «Не могли бы вы вместе со мной открыть багажник?»

Джордж позднее сообщит полицейским, что, когда они открывали багажник, он про себя произнес: «О, Господи, только бы это не были Кейси или Кейли».

В это же самое время Бёрч думал про себя: «Я знаю, что это за запах». На площадку однажды привезли автомобиль, в салоне которого находился труп человека – и, казалось, очень похожий запах исходил из салона Понтиака.

Когда Джордж открыл багажник, Бёрч взглянул туда, ожидая с большой вероятностью увидеть там труп. Вместо этого в багажнике находился большой белый кухонный мешок для отходов, крепко завязанный сверху. Бёрч сказал Джорджу, что отходы, оставленные разлагаться на летней жаре в течение трех недель, очевидно и являлись источником запаха. Джордж нагнулся в багажник, открыл мешок для отходов и заглянул в него. Внутри оказались остатки от пиццы трехнедельной давности, смятая коробка из-под пиццы и прочий мусор.

«Вы хотите, чтобы я избавился от него?» - спросил Бёрч. Джордж согласился. Пакет не был особенно тяжелым, и Бёрч перебросил его через цепное ограждение расположенной рядом помойки, а затем захлопнул багажник.

Джордж сел в Понтиак на водительское место, открыл окно водительской двери и повернул ключ зажигания. Стартер сработал, но двигатель не запустился. Бёрч, имевший огромный опыт работы с автомобилями, у которых закончилось горючее, наклонился и увидел, что соответствующая стрелка замерла на нуле.

«Вероятно горючее закончилось», - сказал Бёрч.

«Да, горючее на нуле», - подтвердил Джордж.

Бёрчу, только что узнавшему о том стрессе, который переживает Джордж, стало больно за него. Он поссорился с женой, его внучка пропала, ему пришлось заплатить кучу денег, чтобы возвратить конфискованный автомобиль – а теперь этот автомобиль не заводится. Бёрч уже готов был предложить свою канистру, чтобы Джордж смог сходить на ближайшую заправку и принести немного бензина, но тот удивил его, сказав: «У меня есть горючее».

В соответствии с порядком, принятом на штрафстоянке, Бёрч должен был сопровождать Джорджа к его ПТ Круизеру. Джордж открыл багажник, взял оттуда металлическую канистру и отнес ее к Понтиаку. Он перелил бензин из канистры в бак автомобиля.

Джордж уселся в Понтиак, и двигатель машины взревел после нескольких оборотов стартера. Бёрч подошел к воротам и нажал кнопку, чтобы открыть ворота. Подъехавший Джордж поблагодарил Бёрча за оказанную им помощь.

«Извините за жену», - сказал Бёрч.

«Пустяки», - ответил Джордж, уезжая.

***

После того, как Джордж и Синди возвратились домой, Синди открыла багажник Понтиака Кейси и разбрызгала там целую бутылку освежителя воздуха, пытаясь побороть отвратительный запах. Затем оба супруга отправились каждый на свое рабочее место. Когда Синди появилась у себя на работе в клинике Джентива Хелс Сервисез, где она работала супервизором, ее коллеги уже ждали ее с целой кучей вопросов.

Синди была любительницей поговорить, а ее офис представлял собой целый рассадник слухов, поэтому ве ее коллеги знали, что Синди не видела свою внучку Кейли уже целый месяц. Все это время Кейси звонила ей и сообщала матери, где находится. Некоторое время, по словам Кейси, она пребывала в Джексонвилле у своего бойфренда, которого звали Джефф Хопкинс. В другой раз она сказала, что находится в Тампе. В те дни, когда Кейси не звонила, Синди звонила ей сама. Каждый раз Синди спрашивала о том, где находится Кейли, и каждый раз Кейси находила новое объяснение, почему она не может дать Кейли поговорить по телефону. Кейси говорила, что Кейли находится вместе со своей няней Зенайдой Фернандес-Гонсалес то на пляже, то спящей, то в парке Уолт Дисней Уорлд. Кейси говорила матери, что чувствует, что Кейли и бабушка стали слишком близки друг с другом и что она хотела на время удалить бабушку, чтобы самой установить с дочерью более тесные связи. День за днем Синди звонила Кейси, пытаясь поговорить с Кейли, и каждый день в течение всего месяца ей не позволяли сделать это. Синди ломала руки и говорила своим коллегам, что Кейси лжет.

Несчастная оттого, что ее дочь не позволяет ей поговорить со своей внучкой, Синди зашла в социальную сеть Майспейс и рассказала там о том, как с ней обращается Кейси. Ее сообщение было озаглавлено «Моя Кейли пропала», а само сообщение было размещено 3 июля:

«Теперь она пропала, и я не знаю почему. Я виновата только в том, что любила ее и давала возможность жить в безопасном доме. Ревность забрала ее у меня. Ревность одной личности, которая должна быть благодарна мне за всю любовь и помощь, оказанную ей. Любовь матери глубока, однако существуют границы, если перейти, то человек оказывается преданным другим человеком, которого он любил и которому он доверял больше всего. Дочь приходит к матери, будучи беременной, и просит о помощи – и мать без колебаний соглашается. И так было. Но затем начинаются ложь и предательство. Сначала это кажется неопасным, так как любовь слепа. Мать всегда ищет в своем ребенке хорошее и дает ему шанс исправиться. Эта мать дает своей дочери один шанс за другим, чтобы та исправилась, но вместо этого следуют новая ложи и новое предательство. Что мать получает в ответ, давая дочери все эти шансы? Разбитое сердце. Дочь, кравшая деньги, много денег, уезжает без предупреждения и теперь не позволяет своей матери с ребенком, которого та воспитала, вскормила, одела, дала крышу над головой, кому оплачивала медицинские страховки т.д. Вместо этого она говорит своим друзьям, что ее мать контролирует ее жизнь и что ей нужно свое собственное место. Ни денег, ни будущего. Чем это все закончится? Кто сейчас присматривает за маленьким ангелом?»

После обнаружения автомобиля Кейси Синди не могла не считаться с возможностью того, что Кейс или Кейли, а может быть и они обе, мертвы. По
возвращении ее на работу коллеги хотели узнать, что происходит.

«Мы нашли машину Кейси, - сказала Синди. – Мы забрали ее домой, детское кресло было установлено на заднем сиденье, там также был ее рюкзачок и любимая игрушка».

«Где же ребенок?» - спросила Дебби Полисано, ее начальница.

«Я не знаю», - ответила Синди, которая стала волноваться.

«Я думаю, вам надо идти домой», - сказала Полисано.

Затем Синди сказала: «В машине был ужасный запах».

«Вы открывали багажник?» - спросила Полисано

Синди не ответила сразу.

«Там был отвратительный, очень отвратительный запах, - сказала она. – Джордж сказал, что пахло так, будто в машине находился труп. Я сама медсестра и знаю этот запах».

«Вызовите полицию», - предложили коллеги.

«Я хочу дать Кейси шанс объяснить, что произошло», - сказала Синди.

Полисано отправилась к своему начальнику и сказала: «Надо сказать Синди, чтобы она шла домой и занялась своими делами, потому что что-то случилось, и она должна быть дома».

«Синди, я приказываю тебе идти домой», - сказала Нильса Рамос, имевшая право отдавать подобные распоряжения.

«Хорошо», - сказала Синди, и в слезах собралась и ушла.

Отправленная домой с работы, Синди теперь пришлось столкнуться с необходимостью разбираться в создавшейся ситуации. Она обыскала Понтиак Кейси. Внутри она нашла сумочку Кейси и кусок бумаги с телефонным номером Эми Хайзенга, одной из подруг Кейси. Она набрала ее номер.

«Эми, это Синди, - сказала она. – Я очень беспокоюсь. Ты видела Кейси?»

«Да, - ответила Эми, - она совсем недавно забирала меня из аэропорта. Она у своего бойфренда».

«Я не знаю, где это, - сказали Синди, - не можешь ли ты отвезти меня туда?»

Эми, почувствовавшая волнение в голосе Синди, согласилась.

Синди подъехала к торговому центру Флорида Молл, подхватила там Эми, и вместе они прибыли в восточную часть Орландо к дому, где располагались апартаменты Тони Лаццаро.

Эми постучала в дверь, а Синди спряталась за углом. Когда Кейси открыла дверь, Синди выскочила и оказалась перед ней.

«Где Кейли», - спросила Синди.

«Она в доме у няни», - ответила Кейси.

«Ты отвезешь меня к ней сейчас же».

«Нет, я этого делать не буду, - возразила Кейси, - она сейчас спит. Я не собираюсь делать этого».

«Ты отвезешь меня прямо сейчас, - потребовала Синди. – Ты отправишься туда сию же минуту вместе со мной!»

«Нет, я этого делать не буду!»

«Нет, будешь! Ты едешь со мной прямо сейчас или я вызываю полицию!»

В самих апартаментах сидел Тони вместе с несколькими друзьями из своего колледжа, наблюдая телевизионную трансляцию бейсбольного матча команд Всех Звезд. Тони был студентом колледжа и учился на музыкального продюсера в университете Фулл Сейл. Он работал на поставки клубным промоутером в находящемся в Орландо ночном клубе под названием Фьюжн Ультра Лоундж.

В конце концов Кейси согласилась ехать вместе с Синди. Перед тем как уйти, Синди высунулась в дверь и прокричала Тони: «Надеюсь, что ты богат, потому что она хочет обчистить тебя до нитки».

Когда они отвозили Эми домой, никто друг с другом не разговаривал. Все, что Синди хотела узнать от Кейси, было: «Где Кейли?». Она требовала: «Отвез меня к ней!»

«Я не сделаю этого».

«Хорошо, тогда я вызову полицию».

Синди подъехала к зданию отделения полиции на улице Першинг Стрит, но оно было закрыто. Она припарковала автомобиль, достала мобильный телефон и набрала 9-1-1. Ее первый вопрос был: «Где я могу узнать, как мне доставить одного человека в полицию?»

«Зачем вы хотите отвезти этого человека в полицию», - откликнулись на ее вопрос.

«У меня здесь двадцатидвухлетний человек, совершивший кражу, он сидит вместе со мной в моем автомобиле».

«Итак, этот двадцатидвухлетний человек что-то украл?» - спросил ее диспетчер.

«Да».

Диспетчер спросил, не является л этот человек ее родственником.

«Да», - ответила Синди.

«Где и у кого была совершена кража?»

«Это был мой автомобиль, а также деньги».

«Так, это был ваш сын?»

«Моя дочь».

Затем Синди поведала историю об автомобиле, попавшему на штрафстоянку.

«У меня украли автомобиль. Сегодня мы вернули его. Мы узнали, где он находится и вернули его. Я хочу доставить ее в полицию. Я хочу предъявить обвинения».

«Где все это произошло», - спросил диспетчер.

«О, это все еще происходит», - ответила Синди.

«Понимаю, - сказал диспетчер, - но я хочу выяснить, к ведению какой полиции относится этот случай».

«Я живу в Орландо», - сказала Синди и назвала свой адрес – 4937, улица Хоупспринг Драйв.

Диспетчер сообщила, что он относится к ведению Офиса шерифа округа Орандж, а не Департамента полиции Орландо.

«Хорошо», - сказала Синди.

Пока диспетчер переводила звонок в офис шерифа, Синди стала угрожать Кейси, что получит судебное решение, предписывающее вернуть ей Кейли.

«Это не тот способ, каким, по-моему, следует решать проблему, - сказала Кейси. Дай мне еще один день».

«Нет, я не собираюсь давать тебе еще один день, - ответила Синди, - Я уже давала тебе целый месяц».

Расстроенная Синди прервала телефонный разговор, и они вместе с Кейси поехали к себе домой. Перед приездом она позвонила на мобильный телефон Джорджа, но он не ответил. Позднее Джордж, увидев не отвеченный звонок, позвонил своему двадцатишестилетнему сыну Ли и сказал ему: «Мне надо, чтобы ты сейчас же отправился домой и присмотрел за матерью. Происходит что-то ужасное». Ли тотчас же исполнил его просьбу. Когда приехали Синди и Кейси, Ли уже ждал их у гаража рядом с Понтиаком Санфаер, багажник которого был открыт, чтобы выветрить запах, названный Ли позднее как нечто, «что ударяет тебя сразу, будто волна, когда ты входишь в гараж». Кейси вышла из Фораннера Синди и быстро прошла мимо него, ничего не сказав, в то время как сама Синди объясняла Ли, что происходит. Затем Синди попросила его сходить и попытаться призвать сестру к благоразумию.

Ли зашел в комнату Кейси и начал расспрашивать о местопребывании Кейли, но Кейси не отвечала. Поскольку Ли так ничего и не удалось выяснить у Кейси, Синди еще раз позвонила по телефону 9-1-1, а когда ее соединили с офисом шерифа, то сообщила: «У меня здесь, в моем доме, есть человек, которого необходимо арестовать, а также, возможно, пропал ребенок. У меня трехлетний ребенок пропал уже месяц назад».

«Трехлетний?»

«Да», - ответила Синди.

«Вы сообщали об этом?»

«Я пытаюсь сделать это сейчас, мэм».

«Что сделал человек, которого вы хотите арестовать?»

«Моя дочь».

«За что?»

«За кражу автомобиля и за кражу денег».

«То есть она украла ваш автомобиль?»

«Да».

«Когда она это сделала?»

«30 числа (июня). Я только что возвратилась со штрафстоянки. Я хотела бы поговорить с офицером. Можете ли вы прислать кого-нибудь ко мне домой?»

«Как ее зовут?»

«Меня зовут?»

«Нет, как ее зовут».

«Кейси Энтони».

«А как вас зовут?»

«Синтия Энтони».

«Кейси сейчас находится с вами?»

«Да, мне удалось разыскать ее. Я нашла ее через месяц. Она пропадала в течение месяца. Я нашла ее, но мы не можем найти нашу внучку».

«Есть ли у нее какое-либо оружие?»

«Нет».

«Кейси не сообщает вам, где находится ее дочь?»

«Совершенно верно».

Диспетчер обещала прислать помощника шерифа, как только кто-нибудь из них освободится.

Ли пытался убедить Кейси сообщить ему, где находится Кейли. Кейси мямлила что-то невнятное, и в конце концов Ли сказал ей: «Все это бесполезно. Мама вызвала полицию. И когда сюда приедут полицейские, они первым же делом спросят: «Мисс Энтони, пожалуйста, не скажите ли вы нам, где находится ваша дочь?» Затем тебе придется отвезти их туда. Зачем доводить дело до этого? Зачем привлекать к этому делу полицию? Ты только скажи мне, я скажу маме, и мы сами отправимся за Кейли».

«Хорошо, - сказала Кейси, - Ты хочешь, чтобы я рассказала правду?»

«Да».

«Правда заключается в том, что я сама не видела Кейли уже тридцать один день».

И как раз в тот момент, когда Кейси произносила эти слова, к ним подошла Синди и все услышала.

«О, Господи, - воскликнула Синди, - что ты наделала? Почему ты мне ничего не сказала? Мы бы могли сделать что-нибудь раньше».

Взволнованная Синди сделала свой третий звонок в полицию, воспользовавшись номером 9-1-1 – теперь уже в слезах.

«Я недавно уже звонила, - заявила она. – Я выяснила, что мою внучку похитили. Она отсутствует уже целый месяц. Ее мать наконец созналась, что она пропала – созналась, что ее няня похитила ее. Мне необходимо найти ее».

«Где находится ребенок?» - спросила диспетчер.

«Няня похитила ее месяц назад. Моя дочь присматривала за ней. Я уже сообщала, что дочь сама отсутствовала целый месяц. Я нашла ее сегодня, но я не могу найти свою внучку. А дочь только что созналась мне, что сама пытается найти ее. Здесь что-то не так. Сегодня я нашла автомобиль своей дочери, в ней воняет так, будто в чертовой машине находился труп».

«ОК, как зовут трехлетнюю девочку?»

«Кейли – К-Е-Й-Л-И – Энтони».

«Она белая, черная или испано-американка?»

«Она белая».

«Как долго она отсутствует?»

«Я не видела ее с 7 июня».

Когда диспетчер спросила у Синди дату рождения Кейли, та совсем расстроилась и стала истерически рыдать. Как раз в этот момент на сцене появился Джордж.

«Джордж, Кейли пропала!» - кричала Синди.

«Что?» - мягко отозвался на это Джордж.

«Кейси созналась, что Занни похитила ее месяц назад. Ее нет уже целый месяц».

Джордж, сохранявший невозмутимость и спокойствие, промолчал.

Синди плакала столь сильно, что диспетчер попросила передать трубку Кейси, которая сообщила следующее: «Моя дочь пропала тридцать один день назад. Я знаю, у кого она. Я пыталась с ней связаться. И сегодня я действительно дождалась от нее телефонного звонка – с номера, который больше не обслуживается. Мне все же удалось чуть-чуть поговорить с дочерью, около минуты».

Затем диспетчер задала вопрос об украденном автомобиле.

«Нет, это мой автомобиль, - ответила Кейси, это Понтиак Санфаер 1998 года выпуска».

Диспетчер, которая, наверное, уже совсем не могла понять, что происходит, сообщила ей о том, что к ним домой уже отправлен помощник шерифа.

Диспетчер начала задавать Кейси дополнительные вопросы, и та сообщила ей, что няню, похитившую ее дочь, зовут Зенайда Фернандес-Гонсалес.

«Она работала у меня няней года полтора или почти два года»,- сообщила Кейси.

«Почему вы позвонили только теперь? – спросила диспетчер. – Почему вы не позвонили тридцать один день назад?»

«Я сама искала ее, использовав для поисков другие средства, что было глупо, но…»

Кейси еще разговаривала по телефону, когда прибыли офицеры полиции.


Поблагодарили за сообщение: Saggita | М.И.И. | IOD | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Первый офицер, появившийся на месте происшествия, капрал Рендон Флетчер, думал, что звонок был сделан в связи с пропажей машины, о чем было указано в распечатке, сделанной диспетчером. Когда Флетчер зашел в дом, он заметил, что Синди кричит на Кейси, «безумствовала и бредила», по его собственным словам. При этом она расхаживала между кухней и гостиной.

Когда Флетчер спросил Кейси, что происходит, она немного помолчала, а затем произнесла: «Моя дочь пропала».

Осознав, что дело связано с пропажей ребенка, он сразу же связался со своим начальником сержантом Реджинальдом Хози. Вскоре после этого к дому Энтони прибыло еще несколько офицеров, в том числе помощники шерифа Адриана Асеведо и Райан Эберлин. Все офицеры впоследствии засвидетельствовали, что Синди и Ли были явно расстроены, в то время как Джордж и Кейси сохраняли замечательное спокойствие.

Было уже около девяти вечера. Поначалу полиция не была уверена в том, что дело на самом деле связано с исчезновением ребенка. Они подумали, что это просто домашняя ссора и что Кейси по каким-то причинам не хочет приводить ребенка домой. Поговорив с Кейси, они сделали вывод о размолвке между Кейси и ее матерью, в которой Кейси использует ребенка в качестве заложника в своей борьбе против матери. Синди также говорила офицерам о том, что Кейси украла у нее несколько кредитных карточек и деньги и что она хочет выдвинуть против Кейси обвинения в краже, поскольку та не хочет сообщать ей, где находится Кейли, Хози приказал Эберлину надеть на Кейси наручники и посадить ее в отделение для задержанных в своей патрульной машине.

Когда свобода подозреваемого ограничивается представителями правоохранительных органов – то есть когда разумный человек уже не чувствует себя свободным, чтобы уйти – фактически начинается первый этап судебного процесса, и если полиция хочет задать подозреваемому вопросы, то она должна действовать в соответствии с правилом Мираны, то есть зачитать ему его права. Однако в данном случае этого не произошло.

Затем Хози переговорил по телефону с дежурным детективом Юрием Меличем. Синди спросила Хози: «Что происходит?»

«Мы снимем с нее наручники, поскольку сюда едет детектив, чтобы побеседовать с ней», - ответил Хози. Они открыли дверь патрульной машины, выпустили из патрульной машины и сняли наручники. В результате они «выпустили ее из-под ареста» (однако на самом деле «выпустить из-под ареста» человека формально уже нельзя).

С момента ареста Кейси полиция демонстрировала невероятный уровень небрежности. Как можно будет увидеть из дальнейшего рассказа, арест Кейси и ее «освобождение из-под ареста» были только началом.

Кейси сообщила полиции, что оставила Кейли в жилом комплексе апартаментах Соуграсс Апартментс в Орландо. Полиция попросила Кейси отвезти их туда. Та сказала, что апартаменты находятся на втором этаже.

«Вы едете прямо, переехав через «лежачего полицейского», и это буде первое же здание с правой стороны. Там вывешен знак приветствия. Там также есть небольшой навес рядом со зданием, в футах в десяти от него».

Кейси ехала на заднем сиденье патрульной машины Асеведо. Флетчер ехал за ними во второй патрульной машине.

Асеведо опустила стекло в задней двери рядом с Кейси, и та рукой показала на здание. Флетчер постучал в дверь, но никто не ответил. Затем он отправился в офис менеджеров жилого комплекса, где выяснил, что Кейси говорит неправду. Никто не жил в этих апартаментах уже почти шесть месяцев.

Детектив Мелич появился в доме семьи Энтони около часа ночи. После того, как Мелич получил от Хози краткую информацию о происходящем, его отвел в сторону Джордж и сообщил, что сам раньше был офицером правоохранительных органов в городе Уоррен, штат Огайо. Джон сказал Меличу, что Кейси не говорит правду и что в ее автомобиле стоит запах разложившегося человеческого тела. Мелич, проигнорировав слова Джорджа, сконцентрировался на прочтении показаний Кейси о Зенайде, похитившей ее дочь, и не пошел осматривать машину.

«Все это звучит очень подозрительно, - заявил Мелич Кейси. – Уверены ли вы, прежде чем мы продолжим, что не хотите что-нибудь изменить в своих показаниях?»

Кейси отказалась.

«ОК, - продолжал Мелич, - давайте рассмотрим ваши показания». И Кейси изложила всю ту же историю о Зенайде, работавшей у нее няней в течение двух лет и похитившей у нее ребенка. Она в самых подробных деталях описала местонахождение апартаментов Зенайды. Она сообщила, что познакомилась с Занни через их общего друга Джеффри Хопкинса.

«В то время она была няней у его сына», - поведала она. Она описала то, как Хопкинс переехал в Северную Каролину, а затем обратно в Джексонвилл. Когда ее спросили о номере его телефона, Кейси ответила, что не имеет его при себе. Она рассказала, что у Хопкинса четырехлетний сын по имени Зак. Она также сообщила, что до Зенайды у нее была няня по имени Лорен Гиббс.

Пытаясь продвинуться вперед, Мелич спросил у Кейси, не знает ли она, где проживает мать Зенайды.

«Раньше она жила в районе Мичиган, - ответила Кейси. – Это несколько неопределенная территория, вклинившаяся в район Конвей. Это довольно большая территория».

Когда ее спросили, сможет ли она найти дом, где жила Мать Зенайды, она ответила утвердительно.

Мелич спросил у Кейси, что она помнит о событиях 9 июня, того дня, когда она оставила своего ребенка с няней, дня, когда она последний раз видела Кейли.

«Я ушла с работы, - ответила Кейси, - вышла из Юниверсал Студиос, а затем как всегда поехала на автомобиле забирать Кейли. Я приехала в жилой комплекс, поднялась в апартаменты и постучала в дверь. Никто не ответил. Я позвонила Зенайде на ее мобильный телефон, но номер уже не обслуживался. Я села на ступеньки и некоторое время подождала, чтобы понять - это какая-то заминка или что-нибудь случилось. Прошло некоторое время. Все было тихо. Никто в доме не появлялся, поэтому я отправилась в парк Джея Бланшара и побывала еще в паре мест, где они могли бы быть. Пара магазинов, где Зенайда обычно делает покупки и куда она раньше брала Кейли. А после 19:00, когда мне так и не удалось ничего выяснить, я уже сильно расстроилась, почувствовала отчаяние. И я отправилась в нейтральное место. Мне действительно не хотелось возвращаться домой. Я не была уверена в том, что смогу сказать, что не знаю, где находится Кейли. Все еще надеясь получить от нее телефонный звонок или выяснить, когда вернется Кейли, чтобы я могла получить ее обратно… и я в конце концов отправилась в дом своего бойфренда Энтони, который живет в жилом комплексе Саттон Плейс».

Когда Мелич спросил Кейси, сообщила ли она обо всем этом своим родителям, она ответила, что не сообщила. Говорила ли она об этом кому-нибудь еще? Она ответила, что рассказала о случившемся Джеффри Хопкису и Джульет Льюис, еще одной совей коллеге по работе в Юниверсал Студиос, а также, что пыталась дозвониться до матери Зенайды Глории.

«Знаете ли вы номер телефона Глории?»

Она не знала.

Закончив допрос, Мелич сказал ей: «Я спросил вас в самом начале, еще перед тем, как начать запись допроса, и я спрашиваю вас снова, чтобы внести полную ясность. Является ли что-либо в вашем рассказе, поведанном мне, неправдой?»

«Нет».

«Есть ли что-нибудь, что бы вы хотели изменить или убрать из того, что рассказали мне?»

«Нет, сэр».

«Вы причинили Кейли вред или оставили ее где-нибудь, и вы…»

«Нет».

«…боитесь, что если мы что-то обнаружим, люди будут неправильно относиться к вам?»

«Нет, сэр».

Затем он спросил, есть ли у нее какие-либо проблемы с медицинскими препаратами, наркотиками, кокаином, экстази, метамфетаминами и тому-подобными вещами.

«Ничего подобного».

«Бывали ли вы когда-нибудь в Лейксайде?» - спросил он, имея в виду местный психоневрологический центр.

«Нет».

Мелич спросил: «Вы говорили, что у Зенайды есть семья в Новой Англии или в Нью-Йорке, или где-нибудь в тех местах?»

«Да, у нее есть семья, но она на Юге. Ее мать, сестра и брат живут в Нью-Йорке. Сама она раньше тоже жила в Нью-Йорке».

«А где именно на Юге?»

«В районе Майами».

«А откуда она сама?»

«Из Нью-Йорка».

«Она родилась и выросла в Нью-Йорке?»

«Насколько мне известно, она долгое время там жила в детстве и юности, затем переехала сюда и поступила в Университет Флориды».

«Она пуэрториканка, доминиканка или белая?»

«Она мулатка. Негритянка и пуэрториканка».

Мелич спросил Кейси: «Джульет Льюис все еще работает в Юниверсал Студиос»?

«Да, работает», - ответила Кейси.

«И чем она там занимается?»

«Координирует проведение мероприятий».

«Можно мне узнать номер ее телефона?»

«О, - произнесла Кейси, неожиданно меняя направление разговора, - она переехала в Нью-Йорк два месяца назад».

«То есть она больше не работает в Юниверсал Студиос?» - спросил Мелич.

«Нет, больше не работает».

Мелич спросил, не забыл ли он задать ей какой-нибудь вопрос.

Кейси сообщила ему, что имеет очень выразительную внешность, и если даже кто-то острижет ее волосы, люди узнают ее темные карие глаза. «Они коричнево-зеленые. На левом плече у нее родимое пятно».

«Какое именно родимое пятно?»

«Это просто небольшая линия. Она выглядит практически так же, как и родинка».

«Что-нибудь еще?»

«Я просто хочу вернуть свою дочь обратно».

Затем Мелич попросил ее поднять правую руку и поклясться в том, что все, что она сказала, является правдой.

Оформив ее показания, Мелич сказал: «Хорошо, теперь отвезите меня туда же, куда возили офицеров полиции». Они приехали все в тот же жилой комплекс. Затем он спросил: «Знаете ли вы другие места, где Зенайда проживала до того, как переехала сюда?»

«Я знаю, где обычно жила ее мать Глория», - ответила она и отвезла Мелича в другой жилой комплекс, который оказался домом престарелых.

Мелич все-таки занялся проверкой. Но люди в этом доме ничего не знали о Глории Гонсалес. Позднее полиция выяснит, что этот комплекс располагался как раз напротив места проживания прежнего бойфренда Кейси, Рикардо Моралеса. А в Соуграсс Апартментс, где предположительно проживала Зенайда, располагались апартаменты Данте, бойфренда ее лучшей подруги Энни Даунинг.

Проездив в автомобиле с Кейси до двух часов ночи, Мелич отвез ее домой.

«Хорошо, - сказал он, - мы поговорим завтра. Мы будем продолжать расследование».

Перед уходом Мелича Джордж отозвал его в сторону.

«Моя дочь лжет вам, - сказал он. - Есть здесь нечто очень подозрительное. Я не думаю, что она говорит правду. Вы должны изучить это дело подробнее».

«Не беспокойтесь, - ответил Мелич, - мы так и поступим».

Затем Джордж рассказал ему о том, как они нашли автомобиль на штрафстоянке, и снова упомянул запах в машине Кейси.

Автомобиль стоял в гараже дома Энтони с открытым багажником. Когда полицейские в ту ночь входили в дом и выходили из него, они проходили через гараж. Каждый из них имел возможность почувствовать, как пахнет автомобиль, но ни один из них ничего не сказал по этому поводу. Даже после того, как Джордж предупредил: «Машина пахнет смертью», детектив оказался либо совершенно некомпетентным, либо подумал, что запах исходит от машины из-за мусора, находившегося в автомобиле, как, очевидно, и все другие полицейские, присутствовавшие там. В изначальном пятистраничном отчете Мелича, богатого различными мелкими деталями, ни единым словом не упомянуто о запахе в автомобиле. Если машина и имела своеобразный запах разлагающихся человеческих останков, то никто из офицеров этого не заметил. Как я докажу впоследствии, при любом разложение издается запах, и никто не может отличить запах разложения именно человеческого тела.

Мелич возвратился в свою штаб-квартиру и встретился с сержантом Джоном Алленом около семи часов утра. За завтраком Мелич кратко сообщил Аллену информацию об этом деле.

Пока они обсуждали ее, у них появился новый способ узнать, как далеко может зайти Кейси в своей лжи.

Кейси сообщила полиции, что не может назвать номер мобильного телефона Зенайды, поскольку оставила свой собственный телефон в своем офисе в Юниверсал Студиос.

«Номера телефонов всех, кто знает об исчезновении Кейли, записаны на сим-карту мобильного телефона в офисе», - заявила она.

«Давайте поедем в Юниверсал Студиос и возьмем его, - сказал Мелич, - мы возьмем ваш телефон в офисе и узнаем номера».

Но она быстро изменила свою историю.

«Мой телефон украден, - сказала она. – Я рассказала об этом в службу безопасности, и они ищут его».

Мелич, почувствовав, что ему снова лгут, решил отправиться в Юниверсал Студиос и выяснить, что ее коллеги смогут рассказать ему об этой странной, постоянно лгущей женщине, у которой пропал ребенок.

На дворе было 16 июля 2008 года, а разговаривая с руководителем службы безопасности Юниверсал Студиос Леонардом Туртурой, Мелич выяснил, что Кейси была уволена с работы 24 апреля 2006 года, не появившись на работе один день. Мелич спросил о коллегах Кейси, включая Хопкинса и Льюис. Проверяя полученную информацию, Мелич выяснил, что Хопкинс в свое время работал в Юниверсал Студиос, но уволился в 2002 году, следовательно, он не мог узнать об исчезновении Кейли за тридцать дней ее отсутствия. А Льюис вообще не удалось найти в базе данных компании.
Мелич позвонил Кейси из Юниверсал Студиос и спросил имя ее начальника.

«Том Фрэнк», - ответила она ему.

Он также спросил у Кейси номер ее городского телефона и ее личный добавочный номер.

Мелич сверился с базой данных. Никакого начальника по имени Том Фрэнк не существовало, и, хотя она знала основной номер коммутатора Юниверсал Студиос, дополнительного номера 104, названного ею, также не существовало. Мелич спросил у Кейси номер здания, где располагался ее офис. Она сказала, что не может вспомнить его.

Мелич сообщил ей: «Я отправлю офицера, чтобы он забрал вас, и вы смогли бы встретиться со мной здесь, в Юниверсал Студиос. Мы пойдем и отыщем ваш офис и поговорим здесь с людьми, чтобы попытаться найти Джеффа Хопкинса или Джульет Льюис».

Она с радостью согласилась.

Около полудня подъехал Аллен и забрал ее вместе с офицером Эпплингом «Эппи» Уэлсом. Кейси не спала всю ночь. Все утро Кейси и Синди создавали страницы в Фейсбуке и в Майспейсе, стараясь распространить информацию об исчезновении Кейли. Они отправляли сообщения сотням людей, чтобы организовать поиски Кейли.

Кейси и двое полицейских появились в Юниверсал Студиос. Когда они подошли к проходной, сотрудник службы безопасности спросил у нее пропуск.

«Я его потеряла», - ответила Кейси.

Полицейские попросили его позволить им войти, чтобы она смогла показать им местонахождение ее офиса.

Он согласился.

Кейси привела их в офисное здание в задней части Юниверсал Студиос. Она повернула налево, и, сохраняя темп, повела их по коридору – и вдруг остановилась.

«ОК, - сказала она, - я здесь не работаю».

Детективы, после этого полностью потерявшие к ней всякое доверие, привели ее в переговорную комнату и стали допрашивать. Они перечислили ей все случаи, когда она лгала.

Разговор стал ходить по кругу. А это был уже очевидный сигнал. Я не знаю, почему Мелич сразу не осознал, что имеет дело с человеком, имеющим серьезные психические проблемы. Почему он не понял, что это признак того, что что-то не так? Она рассказывала такие яркие детали, порожденные ее собственным воображением. Это было больше, чем простая ложь.

Несмотря на то, что ее поставили перед фактом очевидной лжи, Кейси упорно держалась своей истории: фактически версии о том, что няня похитила Кейли и она сама не знает, где та находится.

Полицейские «давили» на нее. Когда допрос приближался к завершению, Меличу по телефону позвонила Синди.

Синди хотела сообщить следующее: в день, когда пропала Кейли, лестница, по которой можно было забраться в плавательный бассейн, представлявший собой что-то вроде большой бочки, поставленной на землю, была приставлена к нему, то есть Кейли могла сама оказаться в бассейне.

«Мы очень внимательны, мы всегда убираем лестницу, - заявила Синди, - и очень странно, что она осталась приставленной к бассейну. Здесь что-то нечисто, мы очень беспокоимся. Мы не понимаем, что могло произойти».

Фактически Синди говорила Меличу о своих подозрениях, не утонула ли Кейли в тот день в бассейне. Получив эту новую информацию, Мелич возобновил допрос Кейси. Но спросил ли он про лестницу? Спросил ли он хоть что-нибудь о плавательном бассейне? Ни слова.

Сконцентрировавшись на пропавшей няне, он задавал все новые вопросы про нее и попросил Кейси посмотреть несколько фотографий, может быть на одной из них изображена Зенайда?

Для меня совершенно ясно, что Мелич не спрашивал Кейси о лестнице и бассейне, поскольку уже свыкся с мыслью, что она сама является главной подозреваемой в возможном убийстве. Он знал, что пропал ребенок, который, как полагают, умер, он знал, что Кейси лжет – и, наверное, решил, что ночь в тюрьме заставит ее рассказать о произошедшем и сознаться. Загони ее в угол, возможно думал он. Признание является самым быстрым способом закрыть дело. Давайте получим признательные показания – и тогда можно собираться и отправляться по домам.

Показав Кейси фотографии женщин, вывешенных у отделения полиции, ни одну из которых она не опознала как Зенайду, полицейские сказали ей: «Мы арестовываем вас. Если вы не признаетесь и не расскажете нам всю правду, мы арестуем вас прямо сейчас».

«Я говорю вам правду», - ответила они им вызывающе.

«Хорошо, тогда вы находитесь под арестом».

Она была арестована около трех часов дня. Спустя два часа полиция поставила в известность СМИ. В Орландо полиция любит устраивать «показы» преступников, когда они выводят обвиняемых из полицейского отделения и проводят их перед телевизионными камерами. В это время телевизионные и газетные репортеры задают им вопросы. Затея состоит в том, чтобы попытаться получить записанные ответы, которые затем можно будет использовать в суде. В любом случае департамент полиции делает себе рекламу на крупных арестах.

Итак, полицейские надели на нее наручники и вывели наружу. Перед камерой и группой телевизионщиков Кейси не ответила ни на один вопрос. На ней была голубая толстовка с капюшоном с ярко-желтыми цифрами 82. Команда телевизионщиков в тот момент не могла себе представить, что снятый ими ролик будет множество раз транслироваться на всю страну в течение последующих трех с половиной лет.

Удивительно, почему полиция арестовала ее так быстро. По словам Мелича, причиной этого были события, связанные с делом Мелинды Дакетт. Дакетт была молодой женщиной из округа Лейк, штат Флорида, у которой пропал ребенок. Побывав на шоу Нэнси Грейс, где Нэнси постоянно набрасывалась на нее, Дакетт вернулась домой и сама рассталась с жизнью. Она застрелилась 8 сентября 2008 года в доме своих бабушки и дедушки. Мелич заявил, что они не хотели повторения того, что случилось с Дакетт. Но это дело было совсем другим. Кейси не проявляла никаких признаков депрессии. Зачем же они спешили?

Я всегда считал, что в этот критический момент расследования полиция сделала страшную ошибку. Они и должны были остановиться и осознать: «Подождем немного, мы здесь столкнулись с человеком, у кого не все в порядке». Сколько полиции нужно было получить еще свидетельств того, что эта девушка явно отправляет их на поиски несуществующего? Вместо того, чтобы думать: «Она виновна, и она чудовищная лгунья», почему они не задались вопросом: «Этот человек построил что-то вроде мира фантазий, кто живет в мифической реальности».

Я так и не могу себе представить, что после визита в Юниверсал Студиос, наблюдая, как она придумывала имена коллег и несуществующий офис, рассказывая, что работает там, в то время как ничего этого не было, почему полицейские не сказали: «Подождите. Может нам необходимо пригласить психолога, чтобы он поговорил с ней и выяснил, с чем же на самом деле мы имеем дело».

Тот момент в Юниверсал Студиос являлся как раз той походящей возможностью, чтобы обратиться к девушке другим образом. Это был момент, когда необходимо было пригласить профессионала в области умственных патологий и сказать: «Мы имеем дело с чем-то, что находится вне нашего понимания». Вместо этого они продолжали играть добрую старую пьесу «хороший полицейский – плохой полицейский» и наращивать давление в ходе своего обвинительного допроса.

Они защелкнули на ней наручники. Они думали, что смогут вытянуть из нее правду и что после ночи в тюрьме она сдастся и все им расскажет. Если бы они просто оставили ее на свободе, то смогли бы поставить ей жучки в телефоны, отслеживать ее перемещения, следовать за ней и, возможно, гораздо лучше выяснили бы, до какой степени она сама вовлечена в исчезновение Кейли. Но они арестовали ее и сделали подозреваемой в течение двадцати четырех часов. Она немедленно наняла себе адвоката (вашего покорного слугу) – а это означало, что они больше не имеют к ней доступа. Я должен сказать, что это был по-настоящему глупый шаг с их стороны.

Полиция отправила Кейси в тюрьму округа Орандж, а на следующее утро она впервые предстала перед судом. Судья прочитал отчет полиции. Он сказал Кейси: «Вы не сотрудничаете с нами. Нам необходимо знать, где находится Кейли».

Кейси ничего не сказала; и, несмотря на то, что ее арестовали за пренебрежение родительскими обязанностями и ложь – то есть за незначительные преступления – судья оставил ее под стражей без права выхода на свободу под залог, что было очень странно. В тот момент у Кейси был назначенный государством защитник (она еще не наняла меня), поэтому я не могу ответить на вопрос, почему такое решение не оспаривалось энергично защитой.

Через несколько часов я пришел, чтобы повидаться с ней – и с тех пор моя жизнь измениалсь навсегда.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Saggita | М.И.И. | IOD | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 2

ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН

Летом 2008 года наша небольшая фирма демонстрировала быстрый рост. Мы действительно «раскочегарились». Я перевел свою практику из Орландо в Киссимми, Флорида – это, фактически, пригород Орландо. Доходы фирмы увеличились почти в три раза, поскольку мне удалось создать большую клиентскую базу, специализируясь на работе с испаноязычной клиентурой.

В здании, где располагался мой офис, было три корпуса: два небольших по бокам и один большой посередине. В то время, когда я познакомился с Кейси, мы как раз закончили переезд из небольшого корпуса в большой. Оценочная фирма, наш сосед, переехала в мой бывший офис в меньшем корпусе, а я переехал в больший.

Я вложил почти 30 тысяч долларов в реконструкцию. Мы наняли дизайнера помещений и положили полы из твердой древесины, потому что действительно хотели показать, что являемся респектабельной юридической фирмой, находящейся на подъеме. Все сто процентов моего бизнеса связаны с работой по рекомендации. Мы не рекламируем себя. Единственный способ обеспечить хорошую практику при таком бизнесе – это показывать результат. Только тогда зазвонит телефон и придет клиент.

Позднее, когда СМИ сообщали, что мой офис находится в «торговом центре», меня это расстроило: ведь мы вложили столько сил в этот офис, вся фирма им гордилась. Это было одной из первых попыток представить меня как мелкого адвоката без каких-либо перспектив, хотя дела, в которых я участвовал, становились все более важными.

Последнее мое дело перед делом Кейси – суд над Нилтоном Диасом – было серьезным испытанием. Диас обвинялся в убийстве двухлетней дочери своей подруги.

Я полностью убежден в том, что Диас не виновен. Это было дело о черепно-мозговой травме, нанесенной, по мнению защиты, матерью, ударившей ребенка, после чего ребенок некоторое время находился в сознании – обычная ситуация при получении черепно-мозговой травмы. Когда мать выбежала из дома в магазин, оставив ребенка на попечении Диаса, он потерял сознание. Диас немедленно начал оказывать ребенку помощь, но тот все равно умер. Полиция арестовала его и предъявила обвинение в причинении ребенку вреда и убийстве первой степени.

Наша защита была великолепной. У нас был ответ на любой вопрос, который, по нашему мнению, мог возникнуть у присяжных, и мы заставили серьезно усомниться в виновности обвиняемого. Но вот, что я никак не могу понять при рассмотрении в суде дел о смерти детей: присяжные хотят, чтобы кто-нибудь обязательно понес наказание. Я совершенно уверен в том, что присяжные знали о невиновности Диаса, но считали необходимым кого-нибудь наказать – поэтому вынесли компромиссное решение. Жюри присяжных признало его виновным в нанесении вреда ребенку и причинении ему смерти, приговорив к пятнадцати годам тюремного заключения.

Я чувствовал себя опустошенным. Это был долгий судебный процесс, и я потратил на него много своего личного времени. Мне необходимо было заняться чем-нибудь, чтобы расслабиться, найти себе какое-нибудь дело вне офиса. Я жил во Флориде и решил, что гребля поможет мне расслабиться, поэтому вступил в гребной клуб. Его члены арендовали лодки за разумную цену. Я был уверен, что это будет чудесное занятие для нас обоих – для меня и моей жены Лорены.

В процессе своего оформления в качестве члена клуба я отправился с одним из его владельцев посмотреть, как изготавливают лодки. Мы разговорились, и я сообщил ему, что работаю адвокатом по уголовным делам, а через день, после тренировки, он сказал мне: «Хосе, мы пытаемся распространять информацию о нашем клубе. По нашей просьбе местная газета готовит о нас статью. Вы не возражаете, если они свяжутся с вами вы скажете несколько слов о клубе? Нам бы хотелось получить других профессионалов, подобных вам».

Конечно, - ответил я, - никаких проблем». И я забыл о нашем разговоре. Неделю спустя, 17 июля 2008 года, я ехал в автомобиле в центре Орландо и позвонил в офис, чтобы узнать о поступивших на мой адрес сообщениях. Моя секретарша сказала, что мне нужно повидаться с перспективным клиентом. Она сообщила, что звонил родственник заключенной и просил меня съездить в тюрьму округа Орандж и повидаться там с этой заключенной, которую зовут Кейси Энтони.

Это просто новое дело, подумал я. Я о нем даже не стал размышлять. Ведь я все равно уже ехал в тюрьму.

«Я еду повидаться с ней», - сообщил я секретарше.

После двадцатиминутной езды я прибыл к Центру Регистрации и Выхода на свободу, который мы кратко называли BRC – зданию, куда помещали недавно арестованных заключенных, намеревающихся в скором времени выйти на свободу под залог. Ожидая в помещении этого здания, я заметил висящую на стене электронную доску с надписью: «Кейси Энтони». «Странно, - подумал я. – Почему из всех заключенных на доске значится только ее имя?» Может быть, начал я делать предположения, она напала на офицера охраны и представляет собой опасность.

«Может быть у нее просто очень живой характер», - думал я. Обычно на стене вывешивали фамилии заключенных, создающих проблемы для тюремщиков.

Я сообщил охранникам: «Я приехал, чтобы встретиться с Кейси Энтони», и меня поразила их реакция. Они переглянулись между собой, будто говоря: «Он здесь, чтобы встретиться с НЕЙ». Государственный защитник, также ожидавший встречи с Кейси, спросил меня: «Кто вы?» Я объяснил, что получил звонок с просьбой повстречаться с ней.

«Об этом деле уже сообщали в новостях, - сказал он, - и я просто пришел предупредить ее, чтобы она ни с кем не разговаривала, поскольку рядом могут находиться детективы».

Вошла Кейси и села. Государственный защитник сообщил ей: «Прибыл частный адвокат, чтобы поговорить с вами».

«Да, я знаю, - ответила она, - Я сама попросила сделать это».

Он сказал: «Мы просто хотим предупредить вас о том, что вы не должны ни с кем разговаривать без присутствия адвоката». А затем он ушел.

Я сел и сказал: «Привет, как вы?»

Я увидел, что это стройная, привлекательная, современно выглядящая девушка с короткими темными волосами и зелено-серыми глазами в возрасте двадцати с небольшим лет. Ее рост не превышал пяти футов, весила она не более 105 фунтов и совершенно не соответствовала по своему внешнему виду тюремной обстановке. Она была совсем не похожа на типичную заключенную. Она была одета в голубую тюремную униформу, но выглядела очень аккуратно. Большинство моих клиентов, как мужчин, так и женщин, более жесткие, более опытные. Но Кейси была другая. В нашем бизнесе приходится сталкиваться с людьми, которые уже прошли через судебную систему. Они гораздо более закалены. Я мог сразу определить, что с Кейси это происходит в первый раз.

Представившись, я заметил, что она благодарна мне за приход.

Я спросил ее: «У вас с собой есть документы?» - имея в виду полицейские отчеты. Мы разговаривали через стеклянную перегородку, поэтому она передала мне бумаги, просунув их под стекло.

«Дайте мне немного времени ознакомиться с отчетом», - попросил я.

Я увидел, что основными обвинениями были пренебрежение родительскими обязанностями и ложь представителям правоохранительных органов. Я подумал: «ОК, совсем скоро ее выпустят отсюда». Затем я прочитал: «Без права выхода под залог» - и это заставило меня по-настоящему удивиться. Я не мог понять, почему, при таких сравнительно незначительных обвинениях, ее лишили права находиться на свободе до суда под залог.

Я подумал: «Нет причины, почему она должна содержаться в тюрьме без права на внесение залога».

Я очень тщательно начал перечитывать документы об аресте – это явно не было дело о пренебрежении своими родительскими обязанностями. Я подумал: «Это дело о пропавшем ребенке». Я продолжал читать, и выяснил, что она не видела своего ребенка тридцать дней и что привела полицию в апартаменты, которые пустовали в течение 142 дней.

«Странно, - думал я, - у них определенно имеется повод для подозрений». Я читал дальше и узнал о тех заявлениях, которые она делала. Она сообщила, что оставила Кейли в доме у няни тридцать дней назад, назвав точный адрес, а затем, по возвращении за ребенком, обнаружила, что там никого нет. Когда полицейские отправились проверять ее рассказ, они постучали в дверь и выяснили, что номер пустует. Затем они обратились к менеджеру жилого комплекса, и тот подтвердил им, что номер действительно свободен. Поэтому полиция сделала вывод, что она лжет.

Я прочитал, что у нее нет телефонного номера женщины, которую она называла Зенайдой Фернандес-Гонзалес. У нее не было никакой информации, которая помогла бы найти эту женщину. Когда я читал все это, то думал, что подобный набор фактов является «сумасшедшим». «Ее ребенок пропал, а она ведет полицейских в пустующий номер?»

Я прочитал ту часть отчета, в которой рассказывалось о том, как она направила полицейских на свою работу в Юниверсал Студиос. Она утверждала, что работает там, но им потребовалось сделать лишь один телефонный звонок, чтобы узнать, что она там не работает уже два года. Они хотели выяснить, как далеко может зайти ее ложь и отвезли ее в Юниверсал Студиос; а когда потребовалось показать, где она работает, она просто остановилась и сказала: «ОК, я здесь не работаю».

Это, разумеется, было очень плохо с ее стороны, но я не мог не думать: «Какие секреты она скрывает?»

Я продолжал читать. В отчете говорилось, что она была арестована за то, что не сообщила об исчезновении своего ребенка и лгала полиции о няне, о работе в Юниверсал Студиос и о том, где она оставила ребенка.

Я думал про себя: «Все это гораздо сложнее, чем может показаться с первого взгляда. Мне следует быть очень осторожным при работе с этим делом».

Мне очень хотелось услышать то, что она должна была сказать – не меньше, чем хотели этого полицейские – но я не хотел слишком сильно давить на нее, потому что, если полицейский отчет был точен, то либо ребенок уже мертв, а она что-то знает об этом, либо это действительно похищение. Я подумал: «Может быть она боится разговаривать с полицией, а если она боится разговаривать с полицией, то должна бояться разговаривать и со мной, совершенно незнакомым ей человеком».

Я начал беседовать с Кейси и входе разговора понял, что она весьма сообразительная девушка.

«ОК, возможно имеют место какие-то проблемы с доверием», - подумал я и я объяснил ей: «Послушайте, Кейси, все что вы мне скажете, останется полностью конфиденциальным».

Когда я спросил ее: «Так что же случилось?», она вновь завела свою историю, рассказанную полицейским, о том, что Кейли похитила ее няня Зенайда.

Я попросил ее описать Зенайду.

«Она очень красивая», - ответила Кейси.

«Люди обращают внимание на красавиц, - сказал я, - красивых женщин легко заметить».

Она ничего не ответила.

Может это и было глупо, но я поверил ей на слово. В моей работе часто приходится сталкиваться с тем, что клиенты не всегда бывают искренни с вами с самого начала. Они вас не знают; чтобы добиться их доверия, необходимо время. Я никогда не заявлю: «Вы мне должны все рассказать прямо здесь и сейчас». Особенно такой молодой девушке, как она. Мне необходимо было заручиться ее доверием, а, чтобы добиться этого, требовалось продемонстрировать, что я на ее стороне, что я сделаю все возможное в рамках закона, чтобы помочь ей на всем протяжении расследования и суда.

Я сразу же предупредил ее: «Не посылайте меня с какими-нибудь глупыми предложениями, так как это никоим образом вам не поможет». Но у меня была всегда совершенно определенная уверенность: «Этот человек имеет очень серьезные проблемы с доверием к другим людям».

И снова здесь мы сталкиваемся с вопросом, который люди не понимают: 90 процентов дел, подобных этому, представляют собой марафонские забеги, а не спринтерские, и доверительные отношения с клиентом являются наиболее важной частью взаимоотношений адвокат-клиент.

Когда я первый раз встретился с Кейси, у меня не было ощущения, что дело уже пошло совсем в неправильном направлении. Я был уверен в наличии серьезных проблем с доверием, что она вследствие какой-то причины не доверяет людям. Что это была за причина, я не знал. Я считал, что с течением времени я это выясню – в удобный момент.

Проведя с ней совсем немного времени, я был шокирован тем, что судья не дал ей права внести залог. Исходя из предъявленных ей обвинений в пренебрежении родительскими обязанностями и ложь офицеру полиции – уголовное преступление третьей степени, относящееся к мелким правонарушениям – 200 долларов должны были обеспечить ей выход на свободу.

Я сказал ей: «Я собираюсь вызволить вас отсюда, чтобы мы с вами могли бы поговорить свободно». Она кивнула. Я сказал: «Первое, что я от вас хочу – чтобы вы подготовили список людей и номеров их телефонов, с которыми я мог бы связаться с двумя целями: во-первых, с теми, кто бы мог помочь собрать деньги для залога, и, во-вторых, с теми, кто мог бы свидетельствовать в вашу пользу во время слушаний о залоге». Она сообщила мне имена своих родителей и подчеркнула, что я должен переговорить с ее матерью, а не с отцом. Оглядываясь назад, это должно было быть первым указанием для меня на существование тайн и проблем с доверием между ней и ее отцом.

После этого мы поговорили о ее бойфрендах. Она дала мне их телефонные номера, в том числе и бойфренда, с которым была в Джексонвилле. Записав все эти сведения, мы обсудили мой гонорар. Я сообщил ей, что буду представлять ее интересы за 5 тысяч долларов. Она сказала, что у нее есть 1300 долларов в банке в качестве первого платежа и что она подготовит график остальных платежей. Я согласился, посчитав, что ее родители также могут поделится средствами на ее защиту. Она подписала предварительное соглашение о гонораре в нужных местах.

Поскольку у меня уже были запланированы на этот день слушания в другом округе, я сообщил ей, что приеду к ней поговорить несколько позже, после того, как получу дополнительную информацию. Покидая тюрьму, я рассуждал про себя: «Это, возможно, дело о пренебрежении родительскими обязанностями, которое, не исключено, может вылиться в дело об убийстве, насколько я понимаю». Но в тот момент я действительно не придавал этому делу большего значения, чем оно представлялось – о пренебрежении родительскими обязанностями.

В тот день я побывал в суде в округе Оцеола, вернулся в свой офис около трех часов и передал предварительное соглашение своему секретарю Мирне Керсадо.

«Давайте-ка побыстрее заведем папку для этого дела, - сказал я. – Сначала самые важные документы. Нам необходимо направить ходатайство об установлении залога и заполнить уведомление о назначении слушаний».

Тридцать минут спустя она зашла в мой кабинет и сообщила: «Хосе, это очень громкое дело. Вы знаете об этом, правда?»

«Что вы имеете в виду?»   

«Его вовсю обсуждают в новостях, прямо сейчас».

«Правда?»

«Да».   

Я включил новости и смог убедиться, что дело действительно гремело повсюду.

О боги! Оно было действительно очень громким. Я думал поначалу, что в принципе оно может освещаться в СМИ, но я не осознавал, что каждый житель Орландо и его окрестностей, казалось, проявлял к нему любопытство.

Кейси хотела, чтобы самым первым человеком, кому я позвонил, была ее мать. Я набрал номер и представился ей.

«Я Хосе Баэз, адвокат Кейли, - сказал я, - не беспокойтесь. Я хочу, чтобы вы знали: первое действие, которое я намерен предпринять – направить просьбу об установлении залога, чтобы мы могли забрать ее оттуда».

«О, Господи, нет, - ответила она. – Можете делать все, что угодно, но только не это. Мы знаем, где находится Кейси, она в безопасности, и может быть это заставит ее говорить. Мы не знаем, где находится Кейли, и поэтому нам нужно, чтобы она оставалась в тюрьме».

Я был озадачен. Ее отношение представляло собой еще одну загадку.

«Что? – переспросил я. – Прошу прощения, но это не моя работа. Я представляю вашу дочь, я представляю интересы вашей дочери, и она проинструктировала меня направить ходатайство на установление залога – и это я собираюсь сделать. Я не представляю ваши интересы, и вы должны понять, что бывают случаи, когда ее интересы могут вступить в конфликт с вашими, и я должен отстаивать ее интересы. Но я всегда считал, что очень важно обеспечить привлечение к делу своих клиентов членов их семей. Я был бы более чем счастлив, если бы мог работать и с вами. Не приедете ли вы ко мне в офис, чтобы мы могли бы обсудить это дело? Вы можете посвятить меня в ту информацию, в которую сочтете нужной посвятить меня сами».

«Я бы хотела встретиться с вами, - ответила Синди, - но мы пытаемся хотя бы слово услышать о Кейли. Есть ли у вас возможность приехать к нам самому?»

«Нет проблем», - сказал я. Я думал о том, что это является возможностью обратить на себя внимание публики. Я рассуждал: «Она хочет немного рекламы, и в любом случае я могу появиться уже в одиннадцатичасовом выпуске новостей». Для любого адвоката, занимающегося уголовными делами, очень выгодно вести дело, о котором сообщают в новостях, и тем самым немного «попиариться» для собственных нужд. Я рассчитывал, что меня разок сфотографируют – и этого будет достаточно».

В то же самое время это дело по-настоящему заинтриговало меня. Я вместе с моим партнером Гейбриэлом Адамом подъехал к дому Энтони на улице Хоупспринг Драйв, где грузовики с телевизионщиками были припаркованы по всему кварталу. Подобного я никогда еще не видел. Буду откровенен: первой мыслью, пришедшей мне в голову, были размышления о рекламе, которую я намерен получить от этого дела. Коммерческая реклама – очень дорогое удовольствие. Я много раз мелькал на испаноязычном телевизионном канале, но всего лишь один или два раза попадал в англоязычные новости, причем никогда в ведущей теме. Это были лишь короткие сюжеты, ничего значительного. Я подумал о том, не позвать ли свою жену Лорену, чтобы та записала на видео сообщения СМИ, но в конце концов сообразил, что Лорена была за пределами города, поэтому я позвонил Мирне и попросил ее записать шестичасовые новости и разместить их на нашем веб-сайте.

Мы с Гейбом подошли к дому – телекамеры транслировали наше появление в режиме реального времени. Джордж ответил на звонок в дверь и впустил нас в дом. Он был вежлив и сердечен. Когда мы вошли, с нами поздоровалась Синди. Их сын Ли, четырьмя годами старше Кейси, также присутствовал в доме. Я был удивлен, увидев еще одного адвоката, Пола Келли. Это выглядело странно – почему они сами сразу же наняли адвоката, не будучи подозреваемыми. Но Келли не был адвокатом защиты по уголовным делам. Он был семейным адвокатом, выполнявшим для них отдельные виды работ.

Мое первое впечатление от этого типичного дома представителей среднего класса: он содержался очень аккуратно. Все было на своих местах, все было безупречно чистым.

Когда я садился, еще не было точно понятно, что мы имеем дело с делом о пропавшем ребенке. По некоторым причинам я был уверен, что речь идет о домашнем споре. Я подозревал, что Кейси имеет проблемы со своей семьей и не хочет, чтобы ребенок был с ними – и для этого она разлучила их. Все это крутилось у меня «в подкорке», когда я вошел, но я все же был готов к любым вариантам.

После того, как я сел, вела разговор Синди. Даже их адвокат расположился сзади. Синди контролировала происходящее в помещении и ход разговора. Она пересказала мне с мельчайшими подробностями все, что произошло в последние тридцать дней.

«Каждый день, начиная с 9 июня, рассказывалась очередная история, - говорила она. – Кейси сообщала: «У меня аврал на работе, я собираюсь оставить Кейли с Занни». Кейси сама не приходила домой».

Она сказала, что на третьей недели июня, Кейси позвонила и сообщила, что должна ехать в Джексонвилл вместе с Занни, чтобы вместе с ней выбрать там новый автомобиль. Занни, оказывается, попала в аварию, и ее прежний автомобиль был разбит.

В другой раз, сообщила она, Кейси позвонила и сказала, что они со своей коллегой по работе по Юниверсал Студиос Джульет Льюис собираются остаться в Хард Рок Кафе в Тампе, Флорида, поскольку им необходимо работать на деловом собрании. Они оставались там, по ее словам, 20 июня, а Занни сидела с Кейли и Аннабель, дочерью Льюис. Синди сообщила, что, как сказала ей Кейси, они остановились в отеле Мариотт в районе Буш Гарденс. Кейси сказала также, что Юниверсал Студиос оплачивает проживание Занни, а Кейли и Аннабель остаются в номере Занни.

Кейси позвонила утром в субботу, 21 июня, и сообщила, что около полудня будет дома, после чего, по словам Синди, она провела всю середину дня в ожидании возвращения Кейси. В 17:30 Кейси позвонила еще раз, чтобы сказать, что у них еще одно мероприятие, поэтому они вернутся в воскресенье – на следующий день. Но в воскресенье она позвонила и сообщила, что соседка Занни, женщина по имени Ракель Фаррелл, находится вместе с ними, и они все вместе идут смотреть животных в Буш Гарденс.

В результате, по словам Синди, они остались еще на одну ночь. Они планировали вернуться домой в понедельник, 23 июня, но затем Кейси сообщила, что произошла ужасная вещь. Занни попала в автомобильную аварию. У Занни обнаружили сотрясение мозга, а у Фаррелл была сломана рука. Кейси собиралась остаться в Дженерал Хоспитал в Тампе с Занни.

«Кто сидит с Кейли», - спросила Синди у Кейси.

«О, Джульет будет сидеть с ней и с Аннабель», - ответила Кейси.

Ожидалось, что она вернется домой на следующий день, но Кейси сообщила Синди: Занни начало рвать и она стала падать в обморок – у нее оказалась рваная рана за ухом, которую сначала никто не заметил, и ей необходимо наложить швы. Занни, по словам Кейси, также имела проблемы с дыханием, поэтому Кейси решила остаться с ней еще на пару дней. Тем временем, сообщила Кейси, сестра и мать Занни, которая сама периодически находилась в госпитале, едут из Орландо повидать Занни.

Они все говорила и говорила об историях, рассказанных ей Кейси, никто не мог даже слова вставить. Тем временем Гейб отчаянно старался записать все, сказанное ею, в свой желтый блокнот. Я хотел наладить отношения с членами семьи моего нового клиента, поэтому я положился на него в части ведения записей.

Синди продолжала. Кейси позвонила ей и сообщила, что сестра и мать Занни приехали в госпиталь, чтобы забрать Занни домой, но в госпитале отказались ее выпустить, поэтому сестре пришлось везти мать обратно в Орландо; оказывается, мать Занни забыла привезти с собой свои лекарства. Кейси сказала, что ей самой пришлось вернулась в Орландо, чтобы взять с собой документы о медицинской страховке Занни.

«Не могли ли они решить этот вопрос по телефону или по факсу?» - спросила Синди у Кейси.

«Сестра не знает, где искать документы», - сказала Кейси. В результате Кейси сама ездила, чтобы забрать документы. Занни дала ей ключи от номера и объяснила, где их искать.

Синди говорила так быстро, что мне с трудом удавалось следить за тем, что она говорит. И я помню, что думал про себя: «Надеюсь, что Гейб все понимает, мне самому не удается».

Объясняя все это, Синди держала меня за руку, что мне показалось странным. Мы сидели на кушетке. Ее адвокат вместе с женой сидели на стульях, равно как и Гейб, а Джордж сновал туда-сюда, помогая всем и разнося напитки.

Синди продолжала: «27 июня Кейси сказала, что собирается отправиться прямо на работу вместе со своей коллегой Джульет Льис. Они повстречались со своим боссом Томом Фрэнком, и она уже ехала домой, когда узнала, что Джефф Хопкинс находится в Джексонвилле. Она давно с ним не встречалась, поэтому поехала в Джексонвилл и прожила там с 28 по 30 июня».

«Я разговаривала с ней каждый день, - говорила Синди, - каждый день». Поначалу Кейси убедила ее, что Кейли остается с Занни, но теперь она в этом не так уверена. Она не видела и не слышала Кейли много дней и очень волновалась за свою внучку.
« Последнее редактирование: 21.06.16 23:52 »


Поблагодарили за сообщение: Saggita | IOD | vvvvv | М.И.И. | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Единственный раз она прервала свой рассказ, чтобы впустить в дом новостных репортеров. Она вышла с ними в столовую и дала там интервью, умоляя любого, кто знает местонахождение Кейли, откликнуться.

Она говорила перед камерой: «У нас пропал ребенок. Мы не знаем, где она находится». Она выглядела очень расстроенной и плакала.

Команда репортеров удалилась, а она возвратилась в гостиную, взяла меня за руку и продолжила свой монолог. Еще через двадцать минут пришла другая команда репортеров. Я должен вам признаться в том, что было очень тяжело наблюдать за тем, как они говорили о Кейли и о ее пропаже. Синди была настолько взволнованной и искренней, что едва не заставила меня заплакать.

Синди сидела с нами и говорила по меньшей мере два часа. Она ознакомила меня полностью с историей о своем визите в Юниверсал Студиос для того, чтобы отыскать там Кейси, и как ей не удалось найти там Кейси. Она детально описала последние пятнадцать дней, когда Кейси якобы находилась в Джексонвилле, Флорида, а Кейли – вместе со своей няней. Она рассказала об автомобиле и штрафстоянке, а также о том, как они с Джорджем ездили туда и забрали машину домой.

Ее прервало появление детектива из Офиса шерифа округа Орандж. Офицер Эппи Уэллс был рослым и жизнерадостным полицейским, специализирующимся на преступлениях против детей. Его рост достигал шести футов и двух дюймов, вес – 290 футов, а сам он выглядел очень профессиональным. Он сказал супругам Энтони: «Нам хотелось бы осмотреть ваш задний двор. Вы не возражаете, если мы пройдем туда? Ваше присутствие не обязательно». Он заметил, что в комнате находятся адвокаты и ясно дал понять, что супруги не обязаны сотрудничать.

Джордж вскочил и сказал: «Да. Я провожу вас».

«Вы не обязаны это делать, - произнес Уэллс вежливо, - все зависит исключительно от вас».

«Нет, нет, нет, мы будем сотрудничать, - сказал Джордж, - мы хотим делать все, что от нас зависит».

Затем Джордж отвел Уэллса к навесу. Позднее эта прогулка на задний двор окажется очень важной для дела, однако наиболее ярко я помню, как Джордж вскочил, получив возможность выйти из комнаты, что делал очень часто. Поначалу он сидел, но затем стал вставать и предлагал воду, доставал кока-колу или какой-нибудь другой напиток, бутерброд, орешки, чипсы – все, что угодно, лишь бы не участвовать в разговоре. Он был настоящим мистером Услужливость. Я особо не обращал на это внимания, не более чем: «У него на душе ад, он просто старается занять себя чем-нибудь». Всякий раз, когда мы бывали в доме Энтони, я замечал это его поведение.

Когда у меня наконец появилась возможность заговорить, я объяснил супругам Энтони суть взаимоотношений адвокат-клиент. Я сказал: «Поймите, что я представляю интересы вашей дочери. Я не представляю ни вас, ни Кейли. Для нашего дела найти Кейли является принципиально важной задачей – здесь наши интересы совпадают – но на этом совпадение заканчивается. Я представляю вашу дочь и ее интересы, даже если они противоречат вашим интересам. Вы должны это понимать».

Синди подтвердила, что ясно это понимает. Адвокат семьи Энтони сказал ей, что я просто выполняю свою работу и что очень важно наладить открытые отношения.

Я встал, чтобы уйти. Я сказал им, что собираюсь снова встретиться с Кейси. Я сказал, что мы можем организовать слушания о залоге очень быстро. Мы расстались на очень позитивной ноте, но я не мог не думать: «Кейси лгала им, и все это будет продолжаться еще долгое время, прежде чем наступит улучшение».

Мы пожали друг другу руки. Когда Гейб и я вышли из дома, на нас набросились команды телевизионных репортеров. Это была моя первая встреча с представителями СМИ в данном деле. Как только я вышел из дома Энтони, все они бросились бежать ко мне, словно рыба, плывущая к поверхности воды, когда бросаешь туда крошки хлеба. Они остановились совсем близко от меня, и я позволил им взять у меня интервью.

«Мое имя – Хосе Баэз, - сказал я, - я представляю Кейси Энтони. Я был здесь, чтобы поговорить с членами семьи».

Они спросили меня: «Что вам рассказала ваш клиент?» Я ответил: «Не могу вам ничего сказать». Затем Мишель Мередит с канала WESH Channel 2 сказала мне: «Мы только что видели, как детектив, обследовавший место происшествия, вышел с большим длинным бумажным пакетом. Это случайно не дробовик?»

«Ого, какой нелепый и провокационный вопрос», - думал я, как мне помнится.  «Неужели они пытаются сочинить какую-нибудь историю, в которой Кейси убила ребенка из дробовика?» (На самом деле полиция взяла с собой лопату, которая также не имела никакого отношения к делу).

Я немедленно отверг такую гипотезу. Я посмотрел на Мередит и сказал: «Не существует никаких свидетельств того, что дробовик имеет отношение к делу. Они просто делают свою работу». А про себя я думал: «Да, Кейси бы пришлось устроить дома грандиозную уборку, после того, как она застрелили Кейли из дробовика, потому что в доме нет ни пятнышка крови».

«Это смешно, - добавил я. – Все сообщения о подобном совершенно не соответствуют действительности».

Произошедшее было моим первым опытом относительно того, насколько провокационным могут быть и будут СМИ. Сообщалось только о самом драматичном. Сообщалось только о том, каким все это может быть диким и сумасшедшим. Не было правды, не было ничего о том, как действительно обстоят дела – только то, что они сами могли раздуть и представить, что именно так и обстоят дела. Для них это дело представляло собой реалити-шоу, которое, однако, могло создать моему клиенту серьезные проблемы из-за распространяемой ими провокационной ерунды. Принципиально важным моментом, которого тогда я еще не осознавал, было то, что полиция и СМИ действовали сообща.

Мы с Гейбом возвратились поздним вечером в тюрьму округа Орандж, чтобы не только заниматься делами, но и поближе познакомиться с Кейси. Когда мы прибыли тем поздним вечером, тюремщики хотели снова поместить нас в комнату, разделенную стеклянной перегородкой. Поэтому я сказал главной надсмотрщице: «Вы знаете, какое это дело».

«Да», - ответила она.

«Нам действительно нужно поговорить и иметь ничем не ограниченный доступ к ней, поскольку мы должны говорить по очень деликатным вопросам. Я хочу выяснить, что именно происходит».

«Понимаю, - сказала она, я помещу вас в классную комнату».

Начиная с того вечера, я всегда встречался с Кейси в так называемой классной комнате – огромном помещении с шестью рядами столов и доской справа. Здесь заключенные могли читать Библию. Вся задняя стена была сделана из стекла, поэтому офицеры могли заглядывать и наблюдать все, что там происходило. Сидя там, казалось, что находишься в аквариуме.

С самого начала я был полностью уверен в одном: я не позволю полицейским разговаривать с Кейси. Я объяснил ей, что важно ни в коем случае ни с кем не разговаривать о деле, и я продолжал подчеркивать это и постоянно напоминать ей об этом. До тех пор, пока я не обеспечил контроль за происходящим, моей первостепенной задачей было уберечь Кейси от каких-либо компрометирующих ее заявлений. Чтобы добиться этого, я удерживал ее вообще от любых заявлений – обеспечив себе этим крайнее недовольство полиции.

В тот первый вечер Кейси, Гейб и я сидели за столом, и как только мы начали разговаривать, то сразу же услышали характерный кликающий звук, исходящий от устройства прослушивания.

«Гейб, ты это слышал?» - спросил я.

«Да», - ответил он. Кейси тоже услышала этот звук, доказывающий, что, даже дав разрешение на конфиденциальность нашего разговора, полиция прослушивает нашу беседу. Я немедленно пожаловался капралу, дежурившей в тот вечер.

Я сказал ей: «Послушайте, я слышу кликающие звуки».

Она казалась очень расстроенной. «Этого не должно быть, - сказала она. – Вы должны иметь возможность говорить с ней без прослушивания, я попытаюсь переговорить с начальством по этому поводу. Я об этом позабочусь».

Но мы на самом деле ей не доверяли. Я был очень осторожен в своих разговорах в этой тюрьме, особенно в самом начале.

Я никогда не давил на Кейси относительно местонахождения Кейли и по другим вопросам. С самого начала я осознал, что эта девушка имеет проблемы с доверием, поэтому я не хотел давить на нее. В конце концов, пропал ее собственный ребенок. Я решил, что благоразумно будет следующим образом подойти к делу: ознакомить ее с тем, какова будет моя роль и что я собираюсь делать. Она была достаточно сообразительной для того, чтобы дать мне знать о своем желании что-то сообщить мне. Когда я выяснил, что она не хочет говорить со мной о каких-то вещах, я воспринимал это скорее не как признак нечестности, а как свидетельство необходимости выйти из тюрьмы и поговорить друг с другом конфиденциально.

«Я встречался с вашей семьей, - сообщил я Кейси. – Они активно разыскивают Кейли».

«О, это здорово», - ответила она.

«Я сделаю все, что вы захотите, но для нас очень важно сохранять с ними хорошие отношения, потому что в будущем это принесет вам пользу», - сказал я.

«Согласна, - ответила она, я это понимаю».

Я сказал ей: «Сохранение близких отношений с членами вашей семьи позволит нам получать информацию, и наступит такое время, когда наши интересы совпадут, поэтому они могут нам помочь».

Я вышел из тюрьмы около десяти часов вечера, и когда открывал дверь, то на меня набросился сидевший в засаде репортер местного телевизионного канала WKMG из Орландо Тони Пипитоне. Он начал задавать мне вопросы при работающей камере.

«Я ничего не могу сообщить вам относительно нашего разговора», - сказал я ему.

Он спросил меня: «Какова ваша реакция на то, что собаки, натренированные на поиск трупного запаха, недавно кое-что обнаружили на заднем дворе дома семьи Энтони?»

«У меня не будет никакой реакции, - ответил я, - я только что вышел из здания тюрьмы. Я ничего не знаю о том, о чем вы говорите».

Я был шокирован тем, как много он знает. Почему полиция связывается с ним и другими представителями СМИ по подобным вопросам и сообщает о том, что они выкапывают труп на заднем дворе? Меня стала по-настоящему «доставать» активность полиции в их разговорах с представителями СМИ.

Выключив камеру, Пипитоне сказал мне: «Извините за то, что мы так набросились на вас, но они только что сообщили нам об этом. Полицейские уже выкапывают труп – прямо сейчас. Мне кажется, вам пора начать работать над версией о совершении преступления в состоянии невменяемости».

«Ах ты, гребаный м…к, - думал я про себя, - Что ты о себе возомнил?» Говорить об этом таким снисходительным тоном – к тому же, если ты будешь придерживаться линии защиты, основанной на невменяемости обвиняемого, то заведомо окажешься проигравшим».

Мы с Гейбом развернулись и снова вошли в здание тюрьмы, чтобы повидаться с Кейси. Я передал ей то, что рассказал мне Пипитоне.

«Они копаются на заднем дворе, - сообщил я, - и вы должны сказать мне, действительно ли она там».

Кейси посмотрела на меня и сказала: «Я не знаю, где она» - и это был один из редчайших случаев в начальной стадии дела, когда я поверил ей. Это был уникальный момент для нас обоих. Я нутром почувствовал, что она сказала мне правду.

Мы вышли, и я сказа Гейбу: «Интересно, с чем нам приведется столкнуться в следующий раз».

И в этом действительно состоит значительная часть работы адвоката по уголовным делам: реагировать на действия полиции. Я возвратился в свой офис, и сообщения о собаках, натренированных на поиск трупного запаха, уже были на всех новостных каналах. И снова я был шокирован тем, насколько полицейские много и публично говорили об этом деле.

Я подразумеваю, что они говорили не со мной, а со СМИ. Действительно, впоследствии репортеры признавались, что это было легкое для них дело, поскольку им не приходилось искать источники информации. Они всего лишь сидели и ждали, когда им позвонит полиция.

Я сразу же начал работать в тесном взаимодействии с семьей Энтони, так как на раннем этапе дела все было просто: если мы найдем Кейли, то Кейси может выйти из тюрьмы. Большую часть своего времени в первые две недели я тратил на то, что встречался с семьей Энтони. В первую неделю бывали даже случаи, когда я просиживал у них, разговаривая, до часа ночи. Их основная задача заключалась в активном привлечении СМИ с целью как можно более широкого распространения информации об исчезновении Кейли.

В своих попытках найти Кейли Джордж, Синди и Ли решили напечатать листовки с портретами Кейли и тесно работать с благотворительными организациями для получения от них помощи. Джордж объявил, что создает командный центр в местном супермаркете Publix и что со своего поста он будет раздавать листовки и футболки с изображениями Кейли. В то время я еще не мог знать, что год спустя из этого командного центра будет получен большой объем информации, который серьезно продвинет дело вперед.

Почти каждый день новостные СМИ проявляли ко мне интерес и обрушивались на меня подобно лавине. Через два дня после того, как я взялся за это дело, мой секретарь Мирна сообщила о том, что в вестибюле меня ожидает репортер журнала People, чтобы поговорить.

Я зашел в кабинет к Гейбу и сказал: «Здесь представители журнала People».

«Да, - ответил он, - они хотят с тобой пообедать».

«Посмотри на эти сообщения, - попросил я его, - Одно от электронного новостного издания 20/20, другое от Дэйтлайн, а вот еще от Утреннего шоу CBS».

«Невероятно», - сказал он.

Зашла Мирна.

«На третьей линии Оцеола Ньюс Газетт», - сообщила она.

Я сказал шутливо: «Журнал People у меня в вестибюле, мне надо перезвонить в 20/20 и Найтлайн. Послушай, крошка, Оцеола Ньюс Газетт должна стать в конец живой очереди».

«Но это по поводу гребного клуба», - сухо ответила она.

Мы с Гейбом хорошо посмеялись над этим. И я с ними переговорил.

Я отправился обедать с женщиной-репортером из People. Она попросила меня, не познакомлю ли ее с родителями Кейси – и я согласился.

Одним из репортеров, побывавших в моем офисе, был бывший детектив Департамента полиции Лос-Анжелеса Марк Фюрман, ключевой свидетель против О. Джей Симпсона в судебном процессе над ним по обвинению в убийстве, получивший после этого огромную известность. Фюрман был тем самым человеком, который обнаружил окровавленную перчатку и которого обвинили в расизме. Когда появилась видеозапись, где он произносит слово «ниггер», его обвинили в лжесвидетельстве. Он заключил «сделку с правосудием» и вынужден был уволиться из полиции. Теперь Фюрман работал на Fox News в качестве автора сюжетов с места событий. Продюсер Fox News позвонил мне и спросил, не смогу ли я с ним пообедать. Во время своей учебе в школе права я каждый день следил за тем процессом, поэтому, естественно, я согласился встретиться с Фюрманом.

Я до сих пор помню тот момент, когда Фюрман зашел в дверь моего кабинета. Он был высокий и привлекательный, и я подумал про себя: «На прошлой неделе я участвовал в прениях на банальном судебном разбирательстве по поводу выращивания марихуаны, я сегодня сам Марк Фюрман приглашает меня отобедать с ним».

Продюсер Fox News, Фюрман и я отправились обедать в Киссимми. Во время обеда продюсер встал и отошел в туалет. Я уверен, что это было спланировано заранее, поскольку, как только он ушел, Фюрман сказал мне: «Послушайте, у меня серьезные связи в правоохранительных органах, и я действительно могу помочь вам в этом деле, особенно в части взаимоотношений с полицией. Если вы расскажете мне, где находится Кейли, мы сможем раскрыть это дело, а вы будете выглядеть настоящим героем».

Он сказал это так, будто я действительно знал, где она находится, и будто я расскажу ему это – единственному человеку на земном шаре.

Когда Фюрман произнес свою фразу, я оглянулся сначала налево, потом направо, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает, и сказал ему: «Я скажу вам, где находится Кейли, если вы расскажете мне, как вам удалось подбросить ту перчатку». Окровавленная перчатка являлась одной из ключевых улик против Симпсона.

Он на мгновение уставился на меня, а затем разразился смехом. Я мог предположить, что он попытается выудить из меня информацию, хотя это и грозило мне потерей лицензии. Но я не мог предположить, что он посчитает меня настолько глупым, чтобы я рассказал ему все.

Я попросил его об услуге. Я сказал: «Марк, я преподаю в местной школе права. Не сможете ли вы сегодня вечером прийти к нам на занятия и поговорить со студентами?»

«Конечно. Нет проблем».

Я не сообщи Фюрману одну вещь – в тот семестр я преподавал в Школе Права Сельскохозяйственного и Промышленного Университета Флориды – исторически сложилось так, что в нем учились только черные студенты. В первую же секунду, когда он начал говорить, студенты устроили ему настоящий допрос с пристрастием. Я мог бы его спасти, но это было слишком занимательное зрелище, чтобы прерывать его.

К нам обращались все национальные телевизионные шоу, включая «Нэнси Грейс» канала HLN и «Подробности от Жеральдо» и «Под протокол с Гретой ван Састерен» канала Fox News. Все они хотели поговорить с членами семьи Энтони. Синди согласилась, однако Джордж по некоторым причинам отказался. Я продолжал убеждать его, что он должен сделать это, но он сказал, что не будет делать никаких заявлений по телевидению.

«Это работа Синди, - сказал он, - я не чувствую, что должен делать это». Мне это показалось странным.

Репортеры спросили меня, не буду ли участвовать в телепередаче вместе с Синди. Я решил, что это даст мне возможность отклонять любые вопросы о Кейси, поэтому согласился. Когда я спросил об этом саму Кейси, она была всецело за, потому что появление на телевидении было частью наших действий по поискам Кейли.

И вот я через пару дней после того, как стал вести дело, появился на нескольких общенациональных телевизионных шоу, пытаясь концентрировать всеобщее внимание на поисках пропавшего ребенка.

Когда я в первый раз появился на шоу Нэнси Грейс, самой Грейс в студии не было. Вместо нее была Джейн Велес-Митчелл. Это было странное, очень быстро шедшее шоу, и я не думаю, что от него получился большой толк.

На следующий день Мы с Синди были на шоу «Тудэй». Вел его Мэтт Лауэр, и он рассказал аудитории о наших усилиях по поискам Кейли.

Когда я второй раз появился на шоу Нэнси Грейс, Грейс на нем присутствовала лично. Я никогда до этого не смотрел шоу Нэнси Грейс, я не знал, о чем оно, я не знал, во что ввязываюсь, но очень быстро все уяснил.

Грейс, бывший прокурор округа Фултон, штат Джорджия, с пристрастием расспрашивала меня о моих беседах с Кейси, но я сообщил ей, что никоим образом не могу обсуждать эту тему. Она тут же обвинила меня в том, что я прикрываюсь так называемой «привилегией адвокат-клиент».

«Я ничем не прикрываюсь, - ответил я, - я стараюсь не лишиться своей лицензии, и шокирован тем, что вы задаете мне подобный вопрос».

Она надменно ответила: «Я не представляю интересы преступников. Я представляю интересы жертв».

Я думал про себя: «Что это за шарлатан в юбке?»

Я быстро понял, что шоу Нэнси Грейс представляет из себя разновидность профессионального рестлинга, где показные действия и чувства более важны, чем реальность и факты. Она будет нападать на меня, а когда наступит рекламная пауза, она скажет: «Эй, ты отлично держишься! Это фишка нашего шоу!»

«Понимаю», - ответил я.

«Ты прекрасно выступаешь, - сказала она, - продолжай делать свою работу».

***

Как я уже сообщал выше, мне пришлось провести много времени с Синди и Джорджем. Никто из них почти не спал в первую пару дней. Я посчитал такое маниакальное поведение результатом сложившейся ситуации, насколько она была мне известна. Их внучка похищена и пропала неизвестно куда, и они скованны ужасом, как бы с ней ничего не случилось.

Я размышлял так: «Эти люди переживают ужасный, ужасный период, и это любого сведет с ума. Любой на их месте стал бы вести себя необычно». Прошло некоторое время, прежде чем я осознал, что что-то не в порядке не только с Кейси, но и с ее родителями тоже. На первый взгляд Энтони представляли собой обычную американскую семью. Им пришлось прилагать большие усилия, чтобы поддерживать замечательный внешний вид абсолютной нормальности – крючок, на который я попался с потрохами. Прошло немало времени, прежде чем я понял: «Здесь что-то не в порядке». Насколько «не в порядке», я обнаружил гораздо позже.

Все свидетельствовало о том, что, когда дело касается Кейли, это прекрасная любящая семья. Синди была защитником. Она постоянно клялась, что Кейси не причинит Кейли вреда – и все остальные говорили то же самое. Ее брат Ли говорил это. Даже Джордж говорил это. Они все рассказывали о том, какой невероятно хорошей матерью была Кейси. После начала публичного обсуждения дела, не появилось сведений ни об одном случае причинения вреда ребенку или пренебрежения родительскими обязанностями со стороны Кейси. Не было обнаружено ничего такого, что заставило бы кого-нибудь усомниться в том, что мать ребенка, его дедушка и бабушка любили его до безумия и заботились о нем.

И это можно было видеть, осмотрев их дом. Везде можно было заметить – этого ребенка действительно любили. С точки зрения адвоката я был скорее реактивен, нежели превентивен, поскольку старался установить контроль над ситуацией. Еще довольно рано, когда я стал допускать существование возможности того, что Кейли мертва, и старался определить, замешана ли Кейси – или кто-либо еще - в ее смерти, я подумал: «Это должен был быть несчастный случай. Эти люди действительно любили Кейли и хорошо о ней заботились». И это действительно было видно. Человек не может проснуться однажды утром и решить: «Мне нужно убить собственного ребенка, которого я любила и обожала до безумия все последние три года». Люди не делают этого. Когда причиняется вред ребенку, всегда происходит процесс наращивания насилия над ним. Появляется синяк, ломается рука или ребенка отвозят на скорой помощи в больницу в результате более серьезного повреждения. И другие люди замечают и запоминают такие случаи. Ничего подобного в этом деле не было. Вплоть до сегодняшнего дня ни один человек не засвидетельствовал ни одного факта, противоречащего тому, что этого ребенка любили и заботились о нем.

Кейси официально наняла меня 17 июля 2008 года, и я направил ходатайство о проведении слушаний относительно установления залога, которые были назначены на 22 июля. Тем временем я виделся с Кейси и другими членами семьи Энтони каждый день. Я не знаю, как это получилось – меня неожиданно втянули в это дело. Казалось, что все можно отложить на некоторое время, потому что я считал, что в любую минуту ребенка могут найти или все разом рухнет. Так получилось с этим делом с самого начала: оно затянуло меня, оторвав от всего, чем я мог бы заниматься.
« Последнее редактирование: 21.06.16 23:58 »


Поблагодарили за сообщение: Saggita | vvvvv | М.И.И. | Henry | IOD | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 3.
СЛУШАНИЯ О ЗАЛОГЕ

Утром 22 июля, в день слушаний о залоге для Кейси, Энтони – Джордж, Синди и Ли – прибыли в мой офис. Они опоздали, поэтому мне пришлось спешить во время встречи с ними, чтобы успеть вовремя добраться до здания суда на слушания, назначенные на 13:00. Мы обсудили вопросы, которые я намеревался им задать, а затем я рассказал им, чего следует ожидать.

Я объяснил им, что собираюсь предпринять на слушаниях, что моя цель заключается в налаживании связей Кейси с обществом, показать, что у нее никогда не было проблем с законом, показать, что у нее есть безопасное место, куда она могла бы удалиться – дом семьи Энтони – и рассказать судье о том, что семья Энтони будет отвечать за нее и обеспечит появление ее в суде.

Вы должны понимать, что целью установления залога не является наказание обвиняемого. Это скорее мера обеспечения безопасности общества и создания условий для появления обвиняемого на судебном процессе.

Это две основных цели назначения залога, и оба этих условия я хотел создать для Кейси. В соответствии с законодательством Флориды, человек, обвиняемый в совершении преступления третьей степени, как и Кейси, обычно отпускался на свободу под залог в сумме 1 тысячи долларов. Она также обвинялась еще в двух мелких правонарушениях, сумма залога по которым составляла в совокупности 300 долларов. Я считал, что, учитывая местные инструкции, она уже могла выйти на свободу, внеся 1500 долларов.

Лишь спустя месяцы я выяснил, что Ли позвонил детективу Юрию Меличу и не только сообщил ему о том, что Энтони встречались со мной, но и рассказал то, о чем мы беседовали, включая избранную мною стратегию. Я предполагаю, что Ли пытался остаться в хороших отношениях с правоохранительными органами, давая им знать о том, что хотя он и давал показания в пользу Кейси, это не означало отказ от сотрудничества с ними. Ни до, ни после этого случая мне не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда кто-нибудь звонил в правоохранительные органы прежде чем давать показания в пользу члена своей семьи.

Впоследствии мне удалось выяснить, что Джордж скажет обо мне много плохого представителям полиции, а еще некоторое время спустя мне удалось выяснить почему. Но в общении со мной и он и Ли вели себя как истинные джентльмены, проявляя максимально возможную любезность. Они всегда казались очень воодушевленными, когда пытались помочь Кейси.

Поскольку я встречался с Энтони в последнюю минуту, мы опаздывали. Когда мы входили в помещение суда, судья Стэн Стрикленд уже сидел на скамье. Не очень хорошее начало для меня.

Я подготовился и сделал свое официальное представление. Я вызвал к стойке Джорджа, Синди и Ли. Джордж отлично выступил. Он засвидетельствовал, что Кейси не привлекалась к уголовной ответственности, что Кейси проживала по одному и тому же адресу на протяжении двадцати лет, что у нее имеются серьезные связи с обществом, что даже когда полиция стала допрашивать ее, она не делала попыток скрыться, хотя и имела такие возможности.

Я также остановился на вопросе о финансовых возможностях семьи для того, чтобы судья мог понять, какую сумму семья способна предоставить в качестве залога. Я объяснил, что Джордж работает офицером службы безопасности, зарабатывая от десяти до четырнадцати долларов в час, а Синди работает медсестрой. Она не ухаживает непосредственно за больными, а занимает в клинике должность супервизора, зарабатывая от 50 до 60 тысяч долларов в год. Я рассказал об имеющихся у семьи активах и сообщил, что они владеют домом стоимостью 250 тысяч долларов.

Они принадлежат к среднему классу, сказал я, может к нижнему его сегменту, и они все заявляют, что примут участие в сборе средств на залог.

После того, как мы закончили, я был уверен, что мне удалось убедительно показать наличие связей Кейси с обществом, отсутствие у нее криминального прошлого, опасности с ее стороны для общества и риска побега.

Когда к стойке подошла Синди, ведущий прокурор Линда Дрейн Бёрдик стала расспрашивать ее о финансовых проблемах – вопросы, которые, по моему мнению, не имели никакого отношения к проблеме того, может ли Кейси быть освобождена под залог. Ее вопросы, казалось, были нацелены в основном на то, чтобы «покопаться в грязном белье», а не решить проблему по существу. Синди вынуждены была признать существование нескольких судебных решений против нее и тот факт, что названная ею зарплата была несколько приукрашена. Я не знаю, что все то могло значить для штата кроме того, что у самой Синди были финансовые проблемы.

Я не вызывал Синди к стойке. Многие адвокаты вызывают своих клиентов к стойке, но я никогда не делаю этого, поскольку что-то, а может и все сказанное ими может быть использовано против них. Ловкий обвинитель может раздвинуть границы за пределы, непосредственно связанные с рассматриваемым вопросом, а предвзятый судья может отвести все мои возражения, которые я мог бы сделать. Это тактика всегда оказывается глупой, но мне приходилось видеть адвокатов, постоянно так поступающих.

На этом процедура должна была бы закончиться. Это было простое дело: начали-закончили. Кейси Энтони должна была бы выйти на свободу под залог.

Но ничто в этом деле не оказывалось в итоге таким простым и очевидным, как должно было быть. В некоторых делах судьи позволяют обвинителям вызывать офицеров правоохранительных органов для дачи показаний с тем, чтобы они могли разъяснить судье, в чем заключается суть дела. Однако в большинстве случаев обвинители полагаются только на рапорты об аресте для ознакомления судьи с соответствующими фактами. В нашем же случае Стрикленд разрешил обвинению устроить из пустячного дела двухчасовое действо. Обвинение разыграло для прессы цирковое шоу, единственной целью которого было «попинать» Кейси.

Сначала появился Мелич, занявший место у стойки и засвидетельствовавший действия Кейси в день, когда она была арестована. Он перечислил многие сделанные ею лживые заявления и рассказал, как он разоблачил их. Он рассказал о поездке в Юниверсал Студиос вместе с Кейси, вновь пересказывая все примеры ее лжи. Он рассказал о запахе в автомобиле, находившегося уже в судебно-медицинском отделе полиции. Мелич заявил, что до работы по делам о пропавших людях он работал по делам об убийствах, и что, по его мнению, и в соответствии с его опытом, он почувствовал «запах разложения».

Каждый полицейский, дающий показания в суде, гнет одну и ту же линию: «один раз понюхав запах разложения человеческого тела, ты никогда его не забудешь». Это очень похоже на мнение члена Верховного Суда Поттера Стюарта, написавшего в своем положительном заключении в деле «Якобеллис против Огайо», что он не может определить словами, что такое порнография, но «узнает ее, если увидит».

Однако в своем пятистраничном подробном рапорте Мелич абсолютно ничего не упомянул о запахе в автомобиле. Он также подтвердил под присягой, что видел в багажнике автомобиля пятно, которое эксперты по осмотру места происшествия считали «неясным». Впоследствии я выяснил, что анализ оказался негативным – совсем даже не «неясным», как заявил Мелич. Эксперты использовали средство под названием «Блюстар Форенсик», спрей, сходный с люминолом, который после применения может выявить человеческую кровь даже после чистки. В багажнике была зафиксирована слабая реакция, но окончательный анализ был отрицательным. Такая ситуация не является необычной, и детектив Мелич наверняка должен был знать об этом.

Мелич также засвидетельствовал нахождение в багажнике волос, сходных по цвету и длине с волосами Кейли. Это тоже не является необычным, поскольку с человеческой головы ежедневно теряется от ста до двухсот волос. Если Кейси взяла свитер Кейли и положила его в багажник, то ее волосы без проблем могли там и остаться. Или у Кейси на одежде могли остаться волосы Кейли после ее одевания, после чего она забрала что-нибудь из багажника, в результате оставив там волосы. Мелич почему-то не сообщил, что в багажнике были также найдены волосы Кейси и даже животных, однако никто не обвинял Кейси в том, что она бросает кошек в свой багажник.

Я активно делал заметки и внимательно слушал каждого свидетеля, поскольку, будучи адвокатом, понимал, что даже проиграв одно сражение в вопросе об установлении залога, их показания могли помочь одержать победу в целой войне – деле Кейси. Но не только я слушал показания ключевых свидетелей обвинения: они официально записывались на пленку и хранились под замком, поэтому их нельзя было никак изменить. Официальная фиксация показаний свидетелей обвинения на столь раннем этапе давала нам преимущество.

Когда обвинение подняло вопрос о «трупных» собаках и запахе, исходящем из Понтиака Кейси, я не знал, как к этому относиться. Именно на слушаниях о залоге впервые было уделено большое внимание запаху в автомобиле. Синди не упоминала мне о запахе в автомобиле, поэтому я не придавал особого значения тому факту, что автомобиль, как утверждалось, имел какой-то плохой запах. Я считал, что существует возможность похищения ребенка Кейси какой-нибудь полоумной женщиной.

Следующий акт циркового представления был связан с собаками. У стойки появился помощник шерифа Джейсон Форджи, проводник «трупной» собаки по кличке Герус. Он показался мне «скользким» типом. Я говорю об этом потому, что с момента принятия правила Миранды, обвиняемым необходимо зачитывать перед допросом их права, и полиция знает, насколько можно выходить за рамки этого закона. Полицейские знают правила. Они также знают и исключения из правил. Мой опыт показывает, что это выработало у полицейских особую тактику, называемую «testilying» /от английских слов testify (свидетельствовать под присягой) и lying (ложь)/ - сленговое выражение самих полицейских, когда они хотят либо чересчур выпятить, либо наоборот скрыть какое-либо ключевое показание, касающееся обвиняемого в уголовном деле.

Почему они это делают? Потому что знают: им это сойдет с рук. И я был уверен, что Форджи как раз и занимался тем, что называется testilying.

Он подошел к стойке и рассказал, как он и его собака Герус прибыли обследовать Понтиак Кейси. Он сообщил, что выпустил Геруса, и тот привлек внимание Форджи к багажнику автомобиля. Затем Форджи засвидетельствовал, что отвел Геруса на задний дворик дома Энтони, и что собака там также подала сигналы. Он рассказал, что затем он вызвал другую собаку из другого округа, которая также подала сигналы на том же месте.

После того, как Форджи закончил давать показания, я поднялся, чтобы задать ему вопросы. У меня не было никакого опыта работы с проводниками «трупных» собак. Более того, я вообще впервые слышал о подобных свидетельствах, поэтому мне нужно было быстро соображать, пока я задавал вопросы.

«Ваша собака подала сигнал на заднем дворе?» - спросил я.

«Да», - ответил он.

«И, очевидно, собака на заднем дворе ничего не обнаружила?»

«Верно».

«А затем ваша собака подала сигнал у багажника автомобиля?»

«Да».

«И, очевидно, вы не обнаружили трупа в багажнике?»

«Нет».

«Итак, - сказал я – в самом лучшем случае ваша собака из двух раз была права в одном, а в худшем, не права ни в одном».

И тут Форджи сделал одну вещь – в тот момент я не осознал, что происходит – и с ее помощью спас себя, сказав: «Прошу прощения, я вас не понимаю».

Я снова вернулся к этому вопросу и даже повторился, но Форджи избегал ответа на мой вопрос, разыгрывая из себя глупца, не понимающего, что я имею в виду.

Стрикленд вмешался, чтобы помочь ему.

«Я понял, что вы имеете в виду, - сказал судья, - продолжайте».

И я продолжил. Но я не знал одной вещи – а помощник шерифа Форджи знал, и знала, скорее всего, сторона обвинения – и эта вещь заключалась в том, что собака, которую привели на следующий день, не подала сигнала на заднем дворике и что полицейские привели еще одну собаку, и та тоже не подала сигнала в том месте. Мне очень сложно поверить в то, что обвинение непреднамеренно скрыло эту информацию от меня и от судьи на тех слушаниях.

Форджи сказал следующее: «Мы вернулись на следующий день». Но обвинение не задавало ему дополнительных вопросов. Случай, когда «если они что-то не знают, это им не повредит»?

Я подробно изложил свои возражения. Насколько я понимал, все, что сказал проводник «трупной» собаки, являлось слухами. Я возражал против информации о том, что обнаружили собаки. Стрикленд отводил все мои возражения.

Я возражал против показаний Мелича. Какое отношение имели его свидетельства к тому, появится ли Кейси на судебном процессе или нет?

Судья попросил меня аргументировать свою позицию, и я сказал: «Закон есть закон, а мы здесь находимся, чтобы защищать закон, чтобы следовать закону. А в соответствии с законом ей необходимо установить залог».

Я сказал: «Конечно, в данном случае имеются некоторые возможные свидетельства возможного убийства, но мой клиент в нем не обвиняется. Если вопрос о залоге пытаться связывать с делом об убийстве, то необходимо обвинить ее в убийстве. До тех пор, пока обвинения остаются такими, какими они являются на данный момент, необходимо установить залог. Обращайтесь с ней как со всеми другими. У нее нет криминального прошлого, она имеет тесные связи с обществом, и она не представляет ни для кого опасности».

Я потребовал установить стандартный залог в сумме 1,5 тысячи долларов.

Я обосновывал свое требование следующим образом: «Если она будет находиться на свободе, то поможет в поисках своей дочери. И это также даст мне возможность разобраться вместе с ней в случившемся» - что было тем, чего я желал более всего. Я хотел, чтобы Кейси имела свободный доступ к своему адвокату, чтобы я и она могли лучше общаться друг с другом. Мы не могли беседовать в тюрьме. Я не доверял полиции в том, что она даст нам возможность конфиденциальности, которая была необходима, когда я разговаривал с нею.

Расследование этого дела не тянулось бы так долго, как это произошло на самом деле, если бы у меня была возможность чаще с ней встречаться и обеспечить ее доверие, чтобы она чувствовала себя более комфортно, разговаривая со мной. Но мы были на Диком, Диком Западе – в центральной Флориде. Ничего с этим не поделаешь.

Прокурор Бёрдик встала и сказала: «Поскольку она является подозреваемой, она может сбежать. Я требую залог в сумме 500 тысяч долларов».

Я сначала чуть не засмеялся. А потом разозлился.

«Если так обстоит дело, - сказал я, - то зачем мы здесь собрались, зачем устраиваем судебные разбирательства? Если вы хотите установить залог в полмиллиона долларов, то это все равно, что вообще не устанавливать залога. Почему бы не установить залог в квадриллион долларов? Почему бы нам всем не собраться и разойтись по домам?»

Судья вынес решение в пользу обвинения, установив для Кейси залог в 500 тысяч долларов. А затем Стрикленд сделал весьма странную вещь. Он дал дополнительный комментарий. Во всеуслышание во время заседания суда он заявил: «Кейси никак не помогала в поисках своей дочери». Когда он это произнес, я подумал про себя: «Она не обязана это делать. Морально она, может быть, и должна, но с точки зрения закона это неправильно».

Затем судья заявил: «Мисс Энтони не сообщила никакой полезной информации относительно местонахождения ее дочери. И я бы добавил, что правда и мисс Энтони абсолютно незнакомы друг с другом».

На следующий день заголовок «Правда и мисс Энтони абсолютно незнакомы друг с другом» красовался на первой странице газеты «Орландо Сентинел».

«Неужели судья Стрикленд игнорирует пятую поправку?», - спрашивал я себя. Его заявление было весьма странным, учитывая пятую поправку к Конституции Соединенных Штатов, гарантирующую право обвиняемого не свидетельствовать против себя. Сделать подобное заявление в отношении человека, который должен был пройти через судебный процесс под его председательством, было делом абсурдным и опасным. Учитывая, что Кейси никогда не давала показания под присягой, у не было никакой возможности оценивать ее показания или судить о ее способности говорить правду.

Предполагается, что судья не должен выказывать в какой-либо форме предвзятость в отношении обвиняемого - и сам факт заявления перед общенациональной аудиторией о том, что Кейси лгунья, не являлся, по моему мнению, свидетельством сохранения нейтральной позиции.

Стрикленд не поселил во мне особую надежду на то, что Кейси предстоит участвовать в честном судебном процессе. Я не делал возражений, но впервые задумался над необходимостью заменить его.

Когда Джордж, Синди, Ли и я вышли из зала суда, ажиотаж прессы был похож на сумасшествие. Именно в тот момент Синди, защищая свою дочь, выдвинула теорию о протухшей пицце, давшей тяжелый запах в автомобиле. Когда репортеры, камеры и диктофоны окружили нас, она заявила: «В течение трех недель в багажнике автомобиля находилась пицца. Вы знаете, как было жарко, из-за этого появились опарыши, а из-за этого появился и запах».

Прислушиваясь к каждому ее слову, толпа репортеров придвигались ближе, пока мы не оказались взятыми в заложники. В конце концов я вынужден был вступить с ними в сделку.

«Я буду разговаривать с вами, если вы позволите Энтони уйти», - сказал я.

Они согласились, и после ухода Энтони я не мог не выразить своего негодования несправедливостью установления суммы залога в размере 500 тысяч долларов за преступление третьей степени.

К тому моменту я уже знал, что мы будем подавать апелляцию. И по сей день я не могу понять, как какой-либо суд мог оправдать полумиллионный залог за преступление третьей степени.

Я возвратился в тюрьму округа Орандж, чтобы поговорить с Кейси относительно того, что будет означать для нее залог в 500 тысяч долларов. Я объяснил ей, что буду подавать апелляцию на это решение, что мы будем делать все, что в наших силах для сбора денег для ее освобождения и что ее родители согласились помогать всеми возможными средствами.

Во время слушаний о залоге я стал сомневаться, говорила ли мне Кейси правду, после того, как я услышал о некоторых вещах, которые там прозвучали. Когда я рассказывал ей о несправедливо большой сумме залога, Кейси заговорщически прошептала: «У меня есть кое-что, что я должна вам сказать».

«Что, Кейси?»

Поскольку я сконцентрировался на показаниях свидетелей в ходе слушаний, а не на ней, она знала, что я буду спрашивать ее о «трупных» собаках и о ее лжи, то есть об информации, крайне ей неприятной. Она знала, что дело идет к такому разговору, и чтобы предупредить его сказала мне: «У меня есть кое-что, что я должна вам сказать».

«Так что же это?»

«После того, как я вернулась со слушаний, - сказала она, - я была в своей камере, и одна из заключенных, проходящих мимо, быстро показала мне в окошко, где я могла ее видеть, номер 55. Она смотрела на меня, и я могла читать по ее губам. Она говорила: «Таймер 55»».

«Что это означает», - спросил я ее.

Она сказала: «Кейли встретилась с Аннабель, чтобы поиграть в парке Джея Бланшара, они пошли туда вместе с Зенайдой /Фернандес-Гонзалес/ и ее сестрой Самантой, и в какой-то момент Зенайда схватила Кейли и Аннабель и пошла с ними к автомобилю». Кейси сказала мне, что наблюдала, как она посадила детей в машину, а когда она спросила Зенайду: «Что ты делаешь?», то Зенайда, по ее словам, схватила ее за плечи и сказала: «Послушай, я забираю Кейли, потому что ты не понимаешь, что имеешь. Ты не знаешь, насколько ты счастлива, и я хочу преподать тебе урок».

Кейси рассказала мне, что она боролась с Зенайдой и что Зенайда села в автомобиль с детьми и, уезжая, сказала: «Я свяжусь с тобой и передам дальнейшие интсрукции».
Кейси сказала, что Зенайда связалась с ней и приказала сменить все свои пароли на «таймер55». (Когда мы изучили данные ее компьютера, то выяснили, что пароли к ее аккаунтам в Майспейсе и Фейсбуке действительно были «таймер55»).

«Зачем?»

««Таймер55, - ответила Кейси, - означает, что Зенайда собиралась вернуть Кейли через пятьдесят пять дней». (Если отсчитывать от 16 июня, дня, когда пропала Кейли, до 9 августа, дня рождения Кейли, то получится точно пятьдесят пять дней).

Она сказала, что Зенайда будет передавать ей инструкции, в какие места в Орландо, а делать она это будет, размещая сообщения в Майспейсе и Фейсбуке.

«Зенайда сможет делать это, - сказала Кейси, - поскольку у нее есть пароль, но Зенайда будет размещать сообщения, а затем сразу их удалять, так, что от них не останется и следа».

Она смотрела на меня очень серьезно. Все, что мне хотелось сказать, было: «Ты сумасшедшая. Это несомненно самая смешная история, какую я когда-либо слышал. Послушай, Кейси, сложно поверить, чтобы Зенайда оказалась способной найти кого-нибудь, кто встретился бы с тобой в тюрьме и показал «таймер55», чтобы ты не рассказывала копам, что происходит на самом деле. Это ужасно навороченная конспирологическая версия».

Но я ничего этого не сказал, поскольку хотел, чтобы она мне доверяла. Я хотел быть ее помощником, я хотел отыскать способ, чтобы она рассказала мне правду и перестала бы пребывать в странном мире собственных фантазий.

Я действительно старался ответить ей, и в конце концов сказал: «Это будет очень сложно доказать».

«Я знаю, - спокойно произнесла Кейси, - я знаю».

Я сказал: «Вам необходимо долго и напряженно подумать, чтобы помочь мне выяснить факты, способные подтвердить некоторые вещи, о которых вы рассказывали, потому что они подловили вас на других случаях лжи, и если я предам гласности эти заявления, то их будет трудно доказать, основываясь только на ваших словах».

«Я понимаю, - ответила Кейси, - но я не знаю, что делать».

Я подумал про себя: «Либо она действительно неисправимая лгунья, либо эта девочка отчаянно нуждается в профессиональной помощи».

Я очень хотел привести с собой психиатра, чтобы он поговорил с ней. Проблема заключалась в том, что я не мог этого сделать. Каждый раз, когда я навещал Кейси в тюрьме, пресса сообщала: «Хосе Баэз прибыл сегодня в тюрьму, чтобы нанести визит Кейси Энтони, в один час пятнадцать минут». Любой посетитель будет зафиксирован в публичном акте и станет объектом обсуждения СМИ. Я попытался представить себе реакцию на приглашение психиатра на визит к Кейси. Пресса получит возможность «разгуляться вволю». Вот явный пример того, как закон о публичных актах может навредить делу. Я до сих пор размышляю: не смог ли вызов эксперта по психиатрии на раннем этапе повлиять на исход дела?

На слушаниях о залоге Стрикленд распорядился, чтобы двое психиатров осмотрели Кейси для выяснения вопроса о ее дееспособности участвовать в судебном процессе. Я собирался возражать, потому что данный вопрос не относился к компетенции штата. Скорее, если кто-то бы и предпринял этот шаг, то его должен был сделать я сам. Но я не возражал, так как считал, что самое время для профессионалов осмотреть ее пролить свет на то, какими могли быть ее психологические проблемы.

Если бы я сам инициировал данный шаг, то СМИ тут же прокомментировали это так, будто я собираюсь вести защиту, основанную на невменяемости своего клиента, что для обычного человека означает: «я невиновен, поскольку я сумасшедший». А это то, чего я не хотел, потому что это, в первую очередь, травмировало бы Кейси. Кроме того, она была достаточно резкой и могла сказать мне: «Я не сумасшедшая. Вы уволены», - чего я также не хотел.

Через пару дней после того, как Стрикленд вынес решение об установлении залога в 500 тысяч долларов, я направил апелляцию в Суд пятого округа штата Флорида, чтобы отменить его. Насколько мне известно, впервые в истории штата Флорида обвиняемому был установлен полумиллионный залог за преступление третьей степени и два мелких правонарушения.

Очевидно, что это было чрезмерно. Но апелляционный суд отклонил наше ходатайство без письменного объяснения причин. Мы попросили апелляционный суд предоставить нам свое письменное мнение, чтобы мы могли обратиться в суд более высокой инстанции, но он отказался. Существует поговорка: «плохие дела делают закон плохим» - и я думаю, не было ли наше дело примером этой поговорки.

Я оказался в по-настоящему затруднительном положении. Я не имел возможности общаться с Кейси, поскольку щелчки аппаратуры внутренней связи заставляли меня предполагать, что полиция прослушивает наши разговоры, поэтому мне необходимо было отыскать способы вытащить ее отсюда. Это обычная вещь в любом деле. Ваши клиенты хотят выйти из тюрьмы. Они не хотят сидеть в ней. Но у меня было отчетливое впечатление: в отличие от других моих клиентов Кейси нравилось находиться в тюрьме. Когда я приходил повидаться с нею, она всегда была в приподнятом настроении и никогда в депрессивном. Она всегда входила бодрой, как будто была не в тюрьме, а на пикнике. Это, равно как и многое другое, казалось мне действительно странным. Только впоследствии удалось понять истинный смысл происходящего.

***


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | Марианна237 | Saggita | алла | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Мне необходимо было бывать наедине со своим клиентом, но после того, как судья ударил по нам полумиллионным залогом, я терялся в догадках, что мне делать. И тут совершенно неожиданно раздался звонок из Полякофф Бэйл Бондс, крупнейшей в Орландо фирмы по залоговому поручительству. Человек по имени Кэлик прибыл ко мне в офис, чтобы переговорить со мной.

«Я могу внести залог в 500 тысяч долларов, - сказал он. – Фактически это всего лишь канцелярская работа. Я являюсь одним из немногих залоговых поручителей в городе, которые имеют соответствующие полномочия».

Большинство залоговых поручителей требуют 10 процентов от суммы залога наличными, а затем и имущественное или иное обеспечение, равное оставшейся сумме. В случае с Энтони, семье пришлось бы заплатить 50 тысяч долларов и заложить свой дом за 450 тысяч долларов. Стоимость их дома не покрывала этой суммы, но в Полякоффе готовы были сделать ей поблажку. Он заявил, что, если Энтони перечислят 50 тысяч долларов и предоставят в обеспечение остальной части свой дом, они внесу за Кейси залог. Это было именно то, чего желали сами Энтони.

Я подозреваю, что делалось это с целью создания серьезной рекламы для данной фирмы – залогового поручителя. Мне было все равно. Мне страстно хотелось получить возможность вызволить Кейси из тюрьмы.

Синди и Ли как раз предпринимали все усилия для отыскания залогового поручителя, чтобы внести залог, поэтому я позвонил Синди, чтобы сообщить ей хорошие новости.
Встретившись с поручителем и потратив уйму времени на организацию выхода Кейси из тюрьмы, я был просто шокирован, когда в последнюю минуту Синди сказала: «нет».

«Джордж не хочет вносить залог», - объяснила она. Моя челюсть буквально отвалилась до земли, потому что они всегда были уверены в том, что Кейси знает, где находится Кейли, и я не мог понять, почему они не делают всего для них возможного, чтобы отыскать Кейли.

Я сообщил ей, что мне пришлось решать кучу проблем, чтобы организовать внесение залога и что я в бешенстве, услышав ее «нет».

«Он мой муж, - ответила Синди, - он владеет половиной дома. Я должна уважать его пожелания».

В разгневанном состоянии я отправился на встречу с Кейси. Я сообщил ей, что Джордж препятствует ее выходу из тюрьмы.

«Мне действительно надо с ним поговорить», - ответила она.

С самого начала я советовал Кейси не допускать визиты в тюрьму ее родителей и брата Ли. Я требовал этого по двум причинам. Во-первых, потому что правоохранительные органы говорили членам семьи Энтони: «Мы не можем говорить с ней, но вы можете» (подмигивая при этом) – по существу, превращая их в своих агентов во время их попыток «разговорить» ее. Во-вторых, и это самое важное, все эти встречи записывались полицией, что уже само по себе было плохо, но, помимо этого, СМИ на всю страну сообщали о каждой такой встрече. Вопреки моему совету, она продолжала разрешать такие визиты – чем очень сильно меня огорчала. Я продолжал убеждать ее, что каждое слово, сказанное им, будет записано и использовано против нее на суде, где будет рассмотрено «под микроскопом» и предвзято интерпретировано теми, кто решает ее участь. Но семейные связи были сильны, и она продолжала давать согласие на встречи с ними. Хотя Джордж отказался выпустить ее под залог, Кейси сказала, что она уверена: если ей только удастся поговорить с ним, он смягчится и предоставит деньги.

К сожалению, я был прав в том, что обвинение будет использовать ее разговоры с членами семьи против нее. Впоследствии обвинение основную часть своей аргументации будет черпать из стенограмм бесед во время таких посещений. Эти свидетельства окажутся пагубными, характеризуя ее в негативном свете. В некоторых случаях то, что она сказала тогда, серьезно ослабит нашу линию защиты.

Одним из наиболее неприятных примеров является телефонный разговор, состоявшийся после звонка, сделанного ею родителям вечером того дня, когда ее арестовали. Она позвонила домой, и разговор был записан, а затем, уже на суде, запись воспроизвели для всеобщего ознакомления. Во время разговора она начала ругаться с матерью, которая пыталась выяснить, что Кейси знает об исчезновении Кейли. Кейси попросила сообщить ей телефонный номер ее бойфренда. Мать ответила, что у нее этого номера нет. Кейси попросила к телефону Ли. Затем она говорила со совей подругой, которая ныла: «Если что-нибудь случится с Кейли, я умру».

На записи можно было слышать, как Кейли говорила: «О, Господи, звонить вам, ребята, значит потерять уйму времени. Все, что мне нужно, это номер телефона моего бойфренда».

С точки зрения защитника, это было ужасно. Ее голос был таким равнодушным. Она представлялась очень плохой, как будто была совершенно бессердечной. Все люди, говорившие с ней, пытались выяснить, что случилось в Кейли, а она грубила им. Обвинение использовала эту запись, чтобы очернить ее на суде.

Хотя цель ее свиданий с родителями заключалась в попытке убедить их собрать залог, я постоянно напоминал ей, что она лишь усугубляет свое положение, разговаривая с ними. В конце концов я попробовал другой способ. Я купил книгу о судьбоносном деле «Миранда против Аризоны», которое рассматривалось Верховным Судом и которое предоставляет каждому человеку хранить молчание. Мне хотелось, чтобы она прочитала ее и поняла сама свои конституционные права, их происхождение и причины, делающие их столь важными.

Фактически, я задал ей домашнюю работу. Я вручил ей книгу и попросил написать ее резюме. Придя к ней спустя пару дней, она уже не только прочитала книгу, но ее резюме было уже готово, причем написано очень толково. Я сомневаюсь в том, что даже профессиональный юрист мог бы написать лучше.

Я помню, как размышлял про себя: «Ого, эта девочка могла бы быть в свой жизни всем, чем только пожелала бы. Но вместо этого она здесь, в тюрьме и борется за номинацию «Самый ненавистный человек в Америке»».

Но мне наконец-таки удалось «достучаться» до нее. Она согласилась начать отклонять просьбы членов своей семьи о встречах.

Так уж совпало, но через день после того, как она стала отказываться от встреч с родителями, я в своем офисе5 встречался с прокурором Бёрдик, сержантом Алленом и коммандером Мэттом Ирвином – супервизорами из отдела по поискам пропавших людей. Они сказали, что хотят устроить «конфиденциальную» встречу Кейси с семьей в надежде, что Кейси скажет им, где находится Кейли.

Когда Бёрдик предложила, чтобы Кейси встретилась с одним из ее родственников, я подумал про себя: «Может быть это окажется полезным. Может быть она убедит их внести залог».

«Мы можем устроить встречу в вашем офисе, - сказала Бёрдик. – Мы можем привезти Кейси сюда. Она сможет встретиться с любыми членами семьи – с кем пожелает».

Я согласился, а затем отправился в тюрьму и побеседовал с Кейси обо всем этом.

«Возможно, что вы захотите сделать это, - сказал я ей. – Возможно вам удастся уговорить вашу семью внести залог. С кем бы вы хотели встретиться?»

«Я хочу встретиться только со своим отцом, - ответила она, - только со своим отцом».

В тот момент этот ответ не показался мне важным. Осознание его важности пришло гораздо позднее. Я сообщил полицейским: «Она хочет встретиться со своим отцом».

На следующий день мне позвонил Аллен и сообщил, что «к сожалению, мой босс не разрешил мне привезти Кейси в ваш офис, поскольку это рискованно с точки зрения безопасности».

«Проблема безопасности, - откликнулся я с презрением, - но, ребята, вы же полицейские!»

«Репортеры толпятся на улице, - сказал Аллен, - любой может попасть туда. Это слишком заметное место». Он рекомендовал провести встречу в здании суда. Я размышлял: «Они не хотят встречаться в моем офисе, потому что не смогли прошлой ночью поставить там жучков». Но я стал подыгрывать и сказал: «Хорошо, но это должно произойти завтра, потому что на следующий день я улетаю в Нью-Йорк, и меня здесь не будет – поэтому нам придется откладывать все на следующую неделю». Я никогда до этого на сообщал о своем намерении покинуть на время Флориду.

На следующий день они снова принесли уже знакомые извинения.

«Мы не можем сделать это из соображений безопасности», - сказал Аллен.

«В таком случае, - ответил я, - посмотрим, удастся ли нам сделать это на следующей неделе».

Я улетал в Нью-Йорк для встречи с судебно-медицинскими экспертами 14 августа 2008 года. Одна из групп СМИ пожелала оплатить мой перелет с условием, что я дам им интервью и встречусь с их руководством. Я использовал эту поездку, чтобы собрать команду защиты за счет средств СМИ. В то время как весь мир думал, что я даю интервью только для того, чтобы появиться на экране телевизоров, на самом деле я понимал, что данное дело потребует от защиты много денег, поэтому мне придется быть изобретательным и использовать СМИ для своих целей. И я поступал именно так. Каждый раз, когда я давал интервью в Нью-Йорке или каком-либо другом месте, я использовал такие случаи, чтобы встретиться и поработать со своими экспертами и построить линию защиты.

Перед тем, как выйти из офиса по пути в аэропорт, я увидел в телевизионной программе заголовок: «Кейси Энтони согласилась встретиться с родителями». Я не мог поверить в это. Это противоречило всем моим бесчисленным просьбам не делать ничего подобного.

Я был очень расстроен ее поступком и немедленно вызвал своего партнера Гейба Адама. Я сказал ему: «Отправляйся сейчас же к Кейси и отчитай ее хорошенько. Объясни ей, что она не может так поступать. Скажи ей, что я работаю над тем, как вывезти ее на конфиденциальную встречу».

В оправдание Кейси следует сказать, что ей очень хотелось поговорить с родителями о внесении залога. У них была возможность выручить ее, но они этого не делали. Она беспокоилась и хотела, чтобы они действовали. Тем временем я сел на самолет и вылетел в Нью-Йорк.

В тюрьме Джордж якобы сказал Кейси: «Все, что тебе нужно сделать для того, чтобы получить право на конфиденциальную встречу – написать письмо шерифу с просьбой о проведении со мной конфиденциальной встречи, и она тотчас же состоится».

Впоследствии Кейси рассказала, что была уверена: меня оповестят об этой встрече; но Джордж сообщил, что полиция уверяла его: «Если она напишет письмо шерифу, то адвокат нам не потребуется». Поэтому Кейси написала письмо, отдала его охраннику, и копы немедленно приступили к действиям, прекрасно зная, что я нахожусь в Нью-Йорке.

Полицейские встретили Джорджа, в патрульной машине доставили его в тюрьму и без его ведома записывали все, что он сказал за все время поездки. На полдороге к тюрьме полицейские были шокированы телефонным звонком оттуда, в котором сообщалось, что ее адвокат находится вместе с ней.

«Я не понимаю, - сказал один из полицейских (что было зафиксировано в аудиозаписи), - я считал, что он должен быть в Нью-Йорке».

Но это был не я, а Гейб, который как раз отчитывал Кейси за ее поступок. Впоследствии Гейб рассказал мне, что, придя в тюрьму, оказался свидетелем странной активности. Полиция заставила его долгое время ждать в зале ожидания. В конце концов, потеряв терпение, Гейб заявил полиции: «Эй, что происходит с моим клиентом? Почему я не могу повидать своего клиента?»

«Не беспокойтесь, - ответили ему копы, - мы занимаемся организацией встречи».

«Какой встречи», - спросил Гейб подозрительно.

«Встречи с ее отцом».

Гейб сказал: «Нет. Я хочу видеть своего клиента немедленно». И они привели к нему Кейси еще до того, как ее отец появился в тюрьме».

«Хосе ничего об этом не знает, - сообщил Гейб Кейси. – Вы не должны этого делать». И в этот момент она отказалась от встречи, испортив тем самым прекрасно задуманные планы полиции и прокуроров. Если бы Гейба там не было, то они привели бы Джорджа на встречу с ней и записали бы их разговор. Кто знает, что они могли наговорить друг другу – что можно было бы потом использовать против нее?

Когда я узнал о тех хитрых приемах, на которые были готовы пойти копы, я буквально помертвел. «Опять». Это было явное нарушение прав Кейси на использование адвоката. Это была уловка полиции, пытавшейся добраться до нее без моего присутствия. Это была непрофессиональная, грязная работа полиции. Я понимаю, почему они так поступали – полиция иногда считает, что цель оправдывает средства – но у нас есть Конституция, поэтому никогда не найдется оправдания офицерам полиции, нарушающим чьи-то конституционный права. У нас каждый день мужественные мужчины и женщины умирают, чтобы защитить эти права. Я являюсь твердым сторонником той точки зрения, что эти права что-то значат и никто, тем более офицеры полиции, поклявшиеся защищать закон, не имеет право нарушать их.

Ожесточенные дискуссии разгорелись относительно вопроса, сотрудничаю ли я с правоохранительными органами. Я написал письмо в полицию, в котором сообщил, что буду более чем счастлив помочь им в их усилиях найти Кейли, но ни при каких обстоятельствах я не позволю им допрашивать Кейси. Я сообщил, что если им нужны в этом деле подсказки со стороны Кейси, то я поговорю с ней на данную тему, но Кейси сама ничего не знает о том, где находится Кейли.

Однако полиция ни разу не обращалась ко мне за получением помощи от Кейси вопреки моему предложению. У них не было намерений делать это. Все, что они хотели – лишний раз зайти и «попинать» ее.

Мои настоятельные требования к Кейси, чтобы она продолжала хранить молчание, вызвали в обществе большие споры.

«Сотрудничает ли Хосе Баэз с правоохранительными органами?» - гласили заголовки. Копы продолжали заявлять: «Однажды он с нами не связался, а сама Кейси с нами не сотрудничает», пытаясь оказывать на нас давление.

Мой ответ: «Прошу прощения. Вы можете жаловаться любой газете или телеканалу в мире, но я не позволю вам подобраться к моему клиенту. На этом все».

И поскольку я делал все, что делал бы на моем месте любой компетентный адвокат, я очень быстро нажил очень могущественных и мстительных врагов.

А вот и еще одна закулисная акция, которую предприняла полиция: прежде чем мне удалось остановить их, каждый раз, когда Джордж, Синди или ли навещали Кейси, полицейские всегда передавали видеозаписи этих визитов в СМИ. Можно ли в это поверить: единственная видеозапись, не преданная ими гласности, касалась их собственного грязного приема, совершенного 14 августа 2008 года, когда Джордж попросил Кейси написать письмо шерифу в попытке обойти привилегию «адвокат-клиент».

Когда я направил ходатайство о том, чтобы получить эту видеозапись – я никогда не забуду сказанную в суде прокурором Френком Джорджем фразу: «Ее, наверное, где-то потеряли».

Услышав ее, я не мог сдержать смеха. Рассматривается самое известное дело во всей Флориде, а может даже и во всей стране, каждое слово, произнесенное Кейси транслируется повсюду СМИ с подачи полиции – и они хотят сказать мне, что потеряли одну из записей? По моему мнению, не могло случайно произойти так, что «пропавшая» запись разговора была именно той, на которой были зафиксированы слова Джорджа: «Напиши письмо шерифу, и мы сможем сделать так, чтобы наша конфиденциальная встреча состоялась».

Казалось, что ежедневно у правоохранительных органов случались утечки информации. У них умелся хорошо подготовленный план добиться осуждения Кейси в глазах общественного мнения и повлиять на выбор жюри присяжных – поскольку полиция служила СМИ стабильным источником утечек и ложной информации. Они сообщили, что из багажника автомобиля Кейси исходил «запах смерти». Они сообщили, что «трупные» собаки обследовали багажник автомобиля Кейси и дали сигнал о наличии запаха разложения. Они сообщили, что прядь волос Кейли, обнаруженная в багажнике, имеет признаки, связанные с обнаружением трупа. Они сообщили, что нашли в багажнике пятно и в результате его анализа определили ДНК. И, наконец, они сообщили, что в воздухе, взятом из багажника, в результате тестов был обнаружен хлороформ, а эксперты установили, что Кейси со своего компьютера искала слово «хлороформ».

Как вы увидите ниже, ни одно из этих «свидетельств» не было основано на реальных фактах. Но это ничего не значило. Как в политике, необходимо было выиграть. Использованные для этого методы ничего не значили. Обвинение и полиция с самого начала были убеждены, что Кейси убила Кейли, положила ее труп в багажник и избавилась от него в каком-нибудь месте, и они хотели обеспечить условия, при которых она была бы признана виновной, вне зависимости от того, какие факты или свидетельства противоречили их версии произошедших событий.

С точки зрения стратегии обвинения и влияния на общественное мнение, такая позиция выглядит блестящей. Они могли и не иметь достаточно доказательств, но, по их мнению, соответствующая обработка общественного мнения даст им преимущество при выборе членов жюри. А если им удастся запугать Кейси или ее «новичка-адвоката», тогда, возможно, она «сломается», признает себя виновной и расскажет полиции, где находится тело Кейли – и тогда все могут спокойно разойтись по домам.

Я знал, что именно таким образом они ведут свою игру, но я также знал, что все это не более чем обычный сбор компромата. Я думал про себя: «Если у них действительно имеются все эти доказательства ее вины, то почему они столь страстно желают говорить с Кейси? Почему они прибегают к дешевым трюкам, чтобы «разговорить» ее?»
И ее «новичок-адвокат» решил, что нам еще рано сдаваться.

В течение целого года, если происходило обнаружение какого-то нового факта, я узнавал об этом в первую очередь из телевизионных передач. О них мне никогда не сообщали заранее.

Закон о публичных актах штата Флорида противоречит праву обвиняемого на справедливый суд, и еще на раннем этапе этого дела я направил в суд ходатайство с просьбой откладывать распространение информации о деле в СМИ и в обществе с тем, чтобы дать мне возможность сначала рассмотреть ее самому, чтобы выяснить, не имеются ли причины, препятствующие вынесению ее на всеобщее обозрение.

Стрикленд отклонил мое ходатайство, даже не назначив слушания.

***

Однажды мне позвонил один из моих ассистентов.

«Тут один парень заявляет, что хочет внести за Кейси залог», - сообщил он.

«В самом деле?»

«Он говорит, что он «охотник за головами». Он говорит, что у него шоу на канале Нэшнл Джиогрэфик и что он готов внести залог за Кейси».

Оказалось, что имя этого человека – Леонард Падилья, и когда я навел о нем справки, то выяснилось, что у него действительно есть реалити-шоу на канале Нэшнл Джиогрэфик. Когда он прибыл в Орландо, в аэропорту его уже снимали дюжины телекамер. Он встал и, пожевывая зубочистку, начал рассказывать репортерам о том, как он собирается вызволить Кейси на свободу и как он верит, что Кейли еще жива, и как только Кейси окажется на свободе, он собирается угостить ее пивом, чтобы она расслабилась и рассказала ему, где находится Кейли.

Мне удалось встретиться с Падильей лишь на следующий день, когда он прибыл в мой офис. Он появился со всем своим окружением, включая парня, следующего за ним с видеокамерой. Как только он вошел в дверь, я сказал ему: «Ему придется выключить свою видеокамеру, потому что я не собираюсь участвовать в том, что вы собираетесь предпринять». Он подчинился.

Леонард побывал в моем офисе, и мне он показался забавным и интересным парнем. Он был похож на персонажа профессионального рестлинга. Он был ковбоем – носил ковбойскую шляпу – и имел мексиканский акцент, он говорил: «Я в Ор-лон-до», однако произносил свою фамилию «Па-дилл-а» без мексиканского акцента, с которым она звучала бы «Па-ди-я».

Итак, к нам прибыл этот мексиканский парень из Сакраменто с южным акцентом и в ковбойской шляпе, но на руках у него было всего 50 тысяч долларов – залоговым поручителем, очевидно, был его племянник – он был «охотником за головами» и имел свое реалити-шоу. Он сказал мне, что хочет быть еще одним Дуэйном «Собакой» Чэпменом, «охотником за головами», имевшим популярное шоу на канале A&E, и что хочет обновить свое шоу.

Я понимал, что главной причиной его согласия внести залог является реклама. Моя первая реакция сводилась к тому, чтобы предоставить его собственной судьбе, но мой клиент находилась в тюрьме, ей необходимо было 50 тысяч долларов деньгами и 450 тысяч долларов дополнительного обеспечения, но таких возможностей у нее не было. Я бы уклонился от своих обязанностей, если бы таким манером отослал его. Хотя я и понимал, что ситуация далека от идеальной, я решил воспользоваться ею.

Я осознал, что буду иметь дело с этим парнем. Я сказал себе: «Если ему удастся вызволить ее из тюрьмы, а я смогу защитить ее от него, проблем не будет. Он получит свою рекламу, а Кейси выйдет из тюрьмы».

Мы вдвоем обсудили этот вопрос. Я сказал ему: «Я не собираюсь передавать безопасность своего клиента и ее будущее в ваши руки».

«Почему бы вам не нанять меня в качестве детектива?» - спросил он.

Я не доверял ему настолько, чтобы согласиться на это предложение.

«Нет, нет, ничего подобного, - сказал я. – Я не хочу объединятся с вами ни в какой форме»,

Я заставил его подписать соглашение о соблюдении конфиденциальности.

Падилья сообщил, что единственным условием сделки с его стороны, является помещение в дом Энтони женщины из числа его секьюрити в случае, если Кейси соберется бежать.

«Нет проблем», - ответил я.

Я заставил подписать его письменное соглашение об этом условии – которое впоследствии он проигнорировал. Я сказал ему: «Вы не можете разговаривать с ней и задавать ей вопросы». Он согласился. Падилья внес деньги и дополнительное обеспечение, и Кейси вышла из тюрьмы.


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | Марианна237 | Alina | Saggita | vvvvv | Henry | Элвис | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 4
АДВОКАТ-НОВИЧОК

Иметь дело со СМИ, находящимися в состоянии истерики, было почти так же сложно, как и иметь дело с интригами прокуратуры и полиции. Вскоре грузовички различных СМИ в таком количестве стали выстраиваться около моего офиса на Симпсон Роуд в Киссимми, что заняли все места на нашем десятиместном парковочном участке. Другие мои клиенты не желали появляться в моем офисе, поскольку репортеры с парковки снимали всех, кто заходил в двери офиса, а затем показывали их в новостях.

В конце концов мне пришлось вмешаться. Хватит – значит хватит. Я вручил им всем официальные предупреждения о нарушении границ частной собственности и сказал им, что, если они не будут парковаться на другой стороне улицы на школьной парковке, я собираюсь вызвать полицию. Они были этим рассержены, но им пришлось подчиниться.

В соответствии с законом, они имели право парковаться на противоположной стороне улицы, и, хотя это все равно было слишком близко, я уже ничего поделать не мог. Я приезжал в автомобиле в свой офис, и они снимали меня. Вечером, когда я уезжал, они снимали меня тоже. Они начинали кричать: «Вот он!» и камеры начинали работать.

Там было, должно быть, с десяток репортерских команд, и каждая из них непрерывно звонила в мой офис. В конце концов я сказал: «Я буду работать с вами, но перестаньте звонить. Я буду делать краткие заявления, дам вам то, что вы хотите, и вы можете идти себе на здоровье или, по крайней мере, прекратить беспокоить меня».

Я переходил улицу для того, чтобы сделать свое заявление, и они снимали, как я перехожу улицу. Я стоял в ожидании, когда передо мной проедут машины, оглядывался в обе стороны, и затем перебегал трусцой на другую сторону – и они снимали это и показывали по телевидению. Почему они просто не могли подождать, когда я окажусь около них? Я могу найти только причину – они хотели, чтобы я выглядел нелепо.

Я сказал себе: «Ты это тоже должен прекратить». Все происходящее оказалось для меня уроком. Я садился в свой автомобиль, и они снимали, как я подаю назад, номер моего автомобиля был в кадре, и мне пришлось остановиться и сказать: «Послушайте, я буду говорить с вами, но, пожалуйста, не снимайте, как я выезжаю на своей машине. Мне нужно немного конфиденциальности».

Они сказали: «Нет проблем», но в следующий раз, когда я выезжал, они снова снимали. Я вскоре понял, что слово людей из СМИ абсолютно ничего не значило.

Я делал перед ними свои заявления, а они записывали, что я сказал, раскручивали мои слова и выделывали из них все, что им самим хотелось. Великолепный пример такого поведения был продемонстрирован гораздо позже, когда прокуратура решила представить это дело как требующее для виновного смертной казни. Когда меня спросили, сообщили ли об этом Кейси, я сказал им: «Кейси знает, какие силы действуют против нее». В тот вечер основной темой новостей была: «Хосе Баэз утверждает, что на Кейси воздействуют некие силы», подразумевая воздействие сверхъестественных сил. Мне оставалось только покачивать головой. Это был театр абсурда. Только через некоторое время ко мне пришло понимание того, что я не просто адвокат. Я представлял собой важное действующее лицо в их реалити-шоу. А затем они начали копаться в моем прошлом. И это по-настоящему стало меня раздражать.

Я не произнес ни одного слова о моем прошлом, но они вскоре выяснили, что я закончил Школу Права в Университете Сент-Томас в Майами в 1997 году, однако не был допущен к адвокатской практике до 2005 года. Они намекали на то, что, не получив возможности заниматься адвокатской практикой на протяжении восьми лет, я, должно быть, просто глуп, ибо это отняло у меня столько времени. Их рассказ начинался так: «И вот перед нами тупой испанский парень, который всего три года как адвокат – он не мог получить разрешение заниматься адвокатской практикой в течение восьми лет. А его офис – часть торгового центра».

Они дадут мне еще одно прозвище: «Адвокат из Киссимми». Говоря с пренебрежительным тоном: «Хосе Баэз. Адвокат из Киссимми», они пытались оскорбить меня тем, что мой офис располагался не в изысканном Орландо, а в провинциальном Киссимми, что я провинциальный, деревенский адвокат.

СМИ характеризовали меня и другим образом, как «адвоката-новичка», «адвоката-новичка Кейси Энтони». Поскольку я занимался адвокатской практикой всего три года, многие из так называемых «юридических экспертов» говорили: «Он занимается делом, которого не достоин. У него нет достаточного опыта. Он не знает, что делает». Вскоре буквально все, что я делал, характеризовалось так:

«Это был глупый поступок».

«Он не знает, что делает».

С самого начала одним из способов воздействия на прокуратуру и правоохранительные органы являлось энергичное требование информации. Я предпочитал отправить десять ходатайств зараз, а не одно ходатайство сразу по десяти вопросам. Я делал это намеренно в попытке вызвать их раздражение. Они старались не торопиться, и я хотел, чтобы судья заставлял отсылать мне запрашиваемую информацию быстрее.

Начав поступать таким образом, я сразу же ощутил критику публики: что я либо не понимаю, что делаю, либо каким-то образом ошибся в составлении ходатайства. Одно время СМИ обвиняли меня в том, что я забыл о юрисдикции суда. Я думал: «Чтоооо? О чем это они говорят?» Они обвиняли меня в том, что я не знаю, о чем говорю.

Публика, должно быть, была убеждена в том, что я идиот, но я это игнорировал. Когда я работал в офисе государственного защитника в Майами, моим боссом был Рик ДеМария.

«Опыт – это всегда хорошо, но он менее важен в сравнении с квалификацией и подготовкой, - говорил он. – Можно быть плохим адвокатом очень, очень долгое время».

Я выиграл довольно много дел, работая в офисе государственного адвоката, потому что у меня была хорошая судебная квалификация, никто не мог превзойти меня. Если вы хорошо подготовлены, усердно поработав, то это всегда лучше, чем опыт.

Однажды, покидая тюрьму, я обнял Кейси. Женщина-охранник подошла и отчитала меня: «Отойдите от нее. Вы не можете прикасаться к заключенной».

«Что?»

Это была самая смешная вещь, которую я когда-либо слышал. Я обнимал бесчисленное количество заключенных- мужчин, и никто мне не сказал мне не слова. Это не имело никакого отношения к тюремным правилам, насколько мне известно. Скорее всего, это была явная предвзятость к Кейси.

Ее слова по-настоящему разозлили меня.

«На что вы намекаете?» - спросил я.

«Мы ни на что не намекаем, - ответила она. – Вы просто не имеете права иметь физический контакт с заключенным».

Я сказал: «Знаете, она все же человек, и если я захочу пожать ей руку или обнять ее, то я сделаю это».

«Тогда мы поместим ее за стеклянную перегородку и таким образом вы не сможете иметь с ней физический контакт».

«Я направлю ходатайство в суд, - сказал я, - и тогда посмотрим, что будет». А затем я подумал про себя: «Пусть будет так. Придурки – они и есть придурки. Это не является важной проблемой».

Но кто-то из тюремщиков рассказал об этом СМИ, и история была раздута до того, что, как говорили, мы с Кейси крепко обнимались, и нас пришлось разнимать, чтобы прекратить эти объятья. Позднее пресс-секретарь тюрьмы выступил с заявлением о том, что это сообщение не верно, но СМИ так никогда и не обратили внимания на его заявление. Что еще хуже, другие представители СМИ подхватили исходное сообщение и создали свою версию «дня, когда Хосе Баэз обнял Кейси Энтони».

Я должен был бы знать, что произойдет далее. Джеральдо Ривера предупреждал меня, но я не поверил.

Я считал, что Джеральдо по-настоящему прагматичный и реалистичный человек. Я понимал, что ему надо делать свою работу, он понимал то же самое в отношении меня, поэтому мы никогда не пытались перейти границу нашей личной профессиональной ответственности. Это было началом нашей искренней дружбы.

Джеральдо освещал дело О Джей Симпсона и имел серьезные столкновения с адвокатом защиты Джонни Кохраном, который всегда был одним из моих героев. Джеральда рассказывал мне о некоторых ошибках, который делал Кохран, предупреждая, чтобы я не делал таких же ошибок.

«Будь острожен относительно своих собственных поступков», - говорил он. Был момент, когда Кохран, разговаривая со своей бывшей подругой, сказал ей, что наверняка выиграет дело, если ему удастся добиться введение в жюри присяжных одного черного. Когда бывшая подруга сообщила об этом СМИ, эти известия попали в заголовки. Также сообщалось, что у него есть любовница.

«Будь осторожен в отношении тех, кому доверяешь, - предупреждал он меня. – Контролируй себя. Не делай тех же самых ошибок».

Джеральдо принадлежал к той части СМИ, которая делала жизнь Кохрана сложной, и я спрашивал у него о причинах – ведь проблемы, в которых он копался, не имели ничего общего с делом.

«Когда ты занимаешься подобными известными делами, - ответил он, - это представляет собой что-то вроде кровавого спорта. И никто не проявит в отношении тебя никакого снисхождения». Я всегда вспоминал слова Джеральдо, имея дело со СМИ, хотя в конце концов все-таки оказался по уши в крови.

Где-то за месяц до того, как заголовки объявили о моих объятиях с Кейси, я находился в Нью-Йорке для найма эксперта по ДНК, и Джеральдо пригласил меня с Лореной прокатиться под парусом на яхте. Мы сидели вместе, когда Джеральдо сказал мне: «Знаешь, у тебя действительно прекрасная жена».

«Да, я тоже так считаю», - ответил я.

«Ты должен показываться с ней в Орландо, вас должны видеть вместе на публике», - сказал он.

«Нет, - ответил я, - мне действительно хочется держать свою семью подальше от всего этого». Я уже видел, насколько злобными могут быть СМИ, и мне меньше всего хотелось выставлять им напоказ свою семью.

«Нет. Слушай, и слушай внимательно, - сказал Джеральдо. – Если ты этого не сделаешь, то они обвинят тебя в том, что ты состоишь с Кейси в любовной связи».

«Что? – изумился я. – Любовная связь с Кейси? Ты совсем спятил». И я высмеял его.

Но действительно, месяц спустя, СМИ сообщили «новость» о моих объятиях с Кейси в тюрьме, и стали распространяться слухи, что у нас с ней роман.

Джеральдо, работавший в этом бизнесе уже сорок лет, «за версту» учуял приближение подобного оборота событий.

Когда эти «новости» были озвучены в эфире, я почувствовал себя беспомощным. Прежде всего я являюсь профессиональным юристом и никогда не позволю себе оказаться в таком положении - завести любовную связь со своим клиентом. Более того, я женат на женщине испанского происхождения, и если бы этот слух оказался правдой, то Лорена Баэз тут же превратилась бы в Лорену Боббитт. Это было смехотворное утверждение, но я ничего не мог поделать. Я рассказал жене об этой истории, и она немного рассердилась, но вскоре успокоилась. В конце концов, ей лучше знать.

Однако рассказать ей об обвинениях было непросто. Пытаться доказывать, что что-то является неправдой – совсем не веселая ситуация. А затем преподаватели колледжа, в котором она училась, стали спрашивать ее об этом. Во время одного урока преподаватель вызвал ее и сказал: «О, я слышал, у вашего мужа роман с Кейси Энтони». Все это ее действительно раздражало и причиняла огромную боль.

До сих пор люди поднимают эту тему. Меня по самой сути она не волнует, поскольку это неправда. Но иметь дело с подобным дерьмом – вот что по-настоящему возмущало меня.

Довольно скоро я понял, что в деле Кейси Энтони мне придется биться не только со СМИ, но и прокурорами, полицией, судьей. Бывали времена, как вы узнаете ниже, когда натиск этой оппозиции становился почти невыносимым.

К счастью, я не был адвокатом-новичком, каким меня все представляли. Мое прошлое, хоть и довольно нетипичное, давало мне способы защищать Кейси в этом деле.

Растя в Нью-Йорке и Майами, я воспитывался матерью, которой приходилось много переезжать, чтобы найти работу. У меня было три сестры, гораздо старше меня, от другого брака. У меня было четверо братьев со стороны отца, также от другого брака. Я был единственным общим ребенком у своих родителей, которые разошлись, когда мне было четыре года.

Воспитывали меня сестры, в то время как мать работала на двух или трех работах. Она работала на фабриках и в детских садах. Она убиралась в домах, беря любую работу, какую могла взять. В конце концом сестры покинули нас, наладив собственную жизнь, остались только мы с мамой. В моей жизни не было сильной мужской фигуры, и в пятнадцать лет я стал проявлять дух независимости. Пару раз я уходил из дома и начинал жить с одной из моих сестер. В шестнадцать лет, учась в девятом классе, я бросил школу. В семнадцать лет я встретил девушку, и она забеременела от меня. Ей было шестнадцать.

Я оказался на пути в никуда, но затем я услышал, как бьется сердце моей дочери Кристины. Ей предстояло спасти меня и поставить на тот путь, который сделал меня тем, кем я являюсь сейчас. Я знаю, что никогда бы не стал юристом, если бы не желание стать отцом. Единственная цель моей жизни заключается только в том, чтобы однажды моя дочь сказала мне: «Папа, я горжусь тобой». И этот день настал, когда я защищал Кейси. Кристина получала свою степень специалиста по связям с общественностью в Университете Флориды, когда я попросил ее приехать и помочь мне с запросами, поступавшими от СМИ. Было лето, ей надо было набираться опыта, а какой лучший опыт можно было получить как не в деле, имеющем общенациональную известность? Однажды она пришла ко мне и сказала: «Папа, я горжусь тобой. Ты один на стороне этой девушки, никто больше. Я по-настоящему горжусь тобой». Вот оно! Я почувствовал, что цель моей жизни достигнута – здесь и сейчас, и все, что мне пришлось выстрадать было разом искуплено. И это дало мне силы двигаться дальше.

Я не хотел, чтобы мой ребенок воспитывался в доме с одним родителем, поэтому я женился на ее матери. А затем в возрасте семнадцати лет я поступил на службу в Военно-морской флот США. Мои жена и дочь отправились вслед за мной сначала в учебный лагерь в Сан-Диего, затем в Меридиан, Миссисипи на курсы обучения, а затем в Норфолк, Вирджиния, где я и стал служить постоянно. Находясь на службе в ВМФ, я получил свой диплом о среднем образовании и начал получать высшее образование в Тайдуотер Коммюнити Колледж. После увольнения из ВМФ мне удалось воспользоваться привилегиями для отслуживших в армии и продолжить получать образование в Майами Дейд Коммюнити Колледж.

Мы развелись после шести лет семейной жизни, но я продолжал активно участвовать в жизни своей дочери Кристины. Я перевелся в Университет штата Флорида в Таллахасси и через два года окончил его, после чего переехал в Майами и поступил там в Школу Права.

Изначально я хотел поступить в федеральные правоохранительные органы. Моей мечтой было служить в Секретной Службе Соединенных Штатов. Я изучал криминологию в Университете штата Флорида, когда там учился, и подал заявление и начал процедуру поступления на работу в Секретную Службу. Но как раз в это время у меня был роман с женщиной, которая училась в школе права, поэтому я решил, а не удастся ли мне поступить туда тоже. Я решил, что в качестве юриста и буду значить больше, чем офицер правоохранительных органов.

Меня приняли в Школу Права Университета Сент-Томас. Мне приходилось нелегко, поскольку необходимо было еще и работать полный день, чтобы выплачивать алименты. Чаще всего я работал в магазинах - охранником или сотрудником, следящим за тем, чтобы клиенты не воровали товар. Это было непросто, поскольку в соответствии с требованиями Американской Ассоциацией Адвокатов, мне нельзя было работать более двадцати часов в неделю. Сейчас я могу признаться: иногда мне приходилось работать больше, потому что мне очень нужны были деньги.

Я жил в Майами в пансионе. Там было несколько очень живописных персонажей, снимавших комнаты, включая мать-одиночку, работавшую проституткой, двух механиков, работавших на своих автомобилях на переднем дворе, и еще одного парня, который не помню уже сейчас, что из себя представлял.

Я ездил на старом драндулете, а не автомобиле. Когда я парковался на парковке школы права, дым валил из выхлопной трубы; я парковался рядом с Мерседесами и БМВ.

Первый год в школе права очень сложен даже для обычного студента, нигде больше не работающего, но мне удалось справиться. В то первое лето я намеревался проходить практику в офисе государственного адвоката в Майами. Я был очень вдохновлен этим, но уже в первый же день на работе понял, что что-то идет не совсем так. Мне там не нравилось. Окружающие люди были сухими и враждебными.
« Последнее редактирование: 01.08.16 11:11 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Марианна237 | Saggita | М.И.И. | алла | Henry | юлия8980 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

На следующий день я перешел улицу и зашел в офис общественного защитника округа Майами-Дейд – и больше никогда его не покидал. Мне там очень нравилось. Я приучился работать с клиентами и постоянно находиться среди людей. Офис общественного защитника старался помогать людям, работать с реальными людьми и с реальными проблемами, выступая в качестве огонька надежды для тех, кто уже перестал надеяться. Я полюбил это дело.

Находясь там, я был рядом с великими адвокатами и великими людьми. Я научился там столькому, что уже не хотел возвращаться в школу права. Я просто хотел там быть. Второй и третий годы в школе права не настолько тяжелы, как первый, и я смог окончить ее, несмотря на то, что проводил основную часть времени в офисе общественного защитника. В школе права я был троечником, но это меня не беспокоило – я хотел только иметь возможность участвовать в судебных процессах. Это было мое призвание. Именно это волновало меня и удерживало в школе права. Занятия по другим направлениям, таким как контрактное право и деликтное право, мне ничего не дали, а вот тема защиты в ходе судебных процессов с участием присяжных затянула меня основательно. В середине моего второго года обучения транслировали ход судебного процесса над О Джей Симпсоном; я следил за ним каждый день и был захвачен ходом дела, Джонни Кохраном, Барри Шекком, Ф. Ли Бэйли, доктором Генри Ли – эти ребята были для меня кумирами вместо рок-звезд.

В библиотеке школе права были видеодиски с записями из центра судебной защиты Гарвардской Школы Права. На дисках были записаны судебные процессы, проводимые студентами. Именно из этих записей я узнал о возможности запретить выступления свидетелей. Гарвард всегда впечатлял меня, и я с гордостью могу сказать, что в прошлом году меня пригласили на должность преподавателя в ту самую программу.

К моменту окончания школы права у меня уже был опыт участия в судебных процессах с участием присяжных. Я мог участвовать в процессах в рамках официальной стажировки, если работал вместе с лицензированным адвокатом. Я имел возможность выбирать членов жюри присяжных, делать вступительные заявления, вести перекрестный допрос свидетелей – проходить все этапы судебного процесса. Я научился очень многому и должен поблагодарить тех замечательных юристов, которые помогли сделать из меня адвоката защиты по уголовным делам.

Я был так счастлив, когда офис общественного защитника принял меня на работу! Мне позволили сразу же заняться делами. Хотя я только что закончил школу права, мне дали сто пятьдесят дел и в первый год работы я участвовал в судах по двадцати четырем из них. Я бывал в суде каждую неделю. Большинство дел были связаны с незначительными преступлениями: драки, домашнее насилие, сопротивление аресту или дела, в которых обвиняемые не хотели признавать свою вину.

Из тридцати четырех дел, в судебных процессах по которым я принимал участие (включая десять за период обучения в школе права), я проиграл три, два из их были пересмотрены в результате апелляции. У меня был очень высокий показатель успешности участия в судах. Офис Общественного Адвоката округа Майами-Дейд имеет великолепную репутацию как питомник для выращивания великих юристов – среди них Рой Блэк, Майкл Хаггард и Джек Денаро. Мне хотелось только одного: стать еще одним великим юристом, вышедшим из этого офиса.

Одним из наиболее важных качеств, которым я научился и которые я сохраняю по сей день, это менталитет бесстрашного бойца. Нас учили никого не бояться – ни полицейских, ни судью, ни, понятно, прокурора. Через пару месяцев после окончания школы права я участвовал в оживленном перекрестном допросе полицейского офицера из Майами Леонеля Тапанеса. На следующий день Тапанес столкнулся со мной в зале суда, и дело чуть не дошло до рукоприкладства. Он считал – как и большинство офицеров полиции – что я должен склониться перед его властью, а когда я этого не сделал, он затаил на меня обиду. И вот мы стояли с ним нос к носу, готовые заняться мордобоем в зале суда.

Нам обоим удалось сдержаться, но черта была проведена, и мне удалось убедить его не переходить эту черту. На улице я сказал ему: «Здесь ты можешь представлять закон, но в зале суда я главный».

Впоследствии он встречался с руководством офиса общественного защитника, чтобы рассказать об этом инциденте и пожаловаться на меня. На следующий день меня вызвали к моему начальнику Рори Штейну – человеку, принявшему меня на работу. Я был уверен, что меня ждут большие неприятности. Он пригласил меня в свой кабинет и показал жалобу. Когда я начал сжиматься в своем кресле, Рори улыбнулся и сказал: «Вот такой у нас способ учить наших юристов биться за своих клиентов!» Таков был менталитет работников офиса общественного защитника. Мы сражались за тех, кто не мог сам за себя сражаться.

Я знаю, это может показаться крайним мнением, но именно такой менталитет является необходимым для эффективной работы в качестве защитника. Представьте, что вы в беде, вы боретесь за свою жизнь в системе, которая более заботится о тех, кто богат и виновен, чем о тех, кто беден и невиновен. Кого бы выбрали в качестве своего представителя: бойца или человека, готового отступить при первом же нажиме?

Около года до того, как дело Кейси оказалось в суде, я присутствовал на судебном процессе в Майами – тоже по обвинению в убийстве. Я помогал Майклу Уолшу, своему хорошему другу, оказывая содействие по вопросам судебно-медицинской экспертизы; и неожиданно встретился с тем же самым полицейским, который теперь занимал важный пост в качестве детектива по расследованию убийств. Несмотря на то, что с момента нашей стычки прошло тринадцать лет, мы с Тапанесом мгновенно узнали друг друга. Мы обменялись рукопожатием и даже обнялись. В тот день мы обедали вместе и смеялись над нашим столкновением. Будучи теперь уже значительно более зрелыми, мы оба понимали, что каждый из нас делал свою работу – и делал ее хорошо.

Многие думают, что адвокаты защиты и офицеры полиции являются естественными врагами, но это совсем неправда. В действительности хороший адвокат защиты делает офицера полиции лучше.

Я даже не могу вам сказать, сколько раз, закончив перекрестный допрос офицера полиции, мне удавалось покинуть зал суда с дружескими чувствами. На самом деле я установил хорошие отношения со многими офицерами полиции за время своей работы в суде. Я очень уважаю их за то, что они делают. Они ставят на кон свою жизнь за всех нас, но им так мало отплачивают за это.

А вот по-настоящему «достают» меня те офицеры полиции, которые сами нарушают закон и попирают права отдельных людей. С этими офицерами я борюсь изо всех сил, и, к сожалению, в деле Кейси Энтони в связи с огромной известностью этого дела полицейские всегда были настроены враждебно. Я вынужден сказать, что слишком часто в этом деле офицеры «пересекали черту» - или, по меньшей мере, плясали прямо на ней.

Я не в состоянии выразить, насколько ценным оказалось время, проведенное мною в офисе общественного защитника. Моим куратором по подготовке был Рик ДеМария, и не проходило дня, чтобы он не научил меня чему-нибудь полезному. Присутствовал на каждом моем судебном процессе и внимательно наблюдал за его ходом, и всякий раз, когда я выигрывал процесс, он возвращал меня на землю, вручая длинный список моих ошибок.

Он говорил мне: «Будь осторожен. Не старайся забираться слишком высоко или опускаться слишком низко. На своих неудачах ты научишься гораздо большему, чем на своих успехах». Он был прав. Рик всегда бывал прав. И в последующих своих испытаниях я всегда буду вспоминать его мудрые слова.

К концу первого года после окончания школы права, когда я сдал экзамены на право заниматься адвокатской деятельностью, мне пришлось проходить процедуру проверки Флоридской ассоциации адвокатов – длинный, растянутый процесс, в ходе которого в твоем прошлом тщательно копаются, не оставляя незамеченной в нем ни одной вещи.
Среди людей, с которыми связывались мои проверяющие, оказалась моя бывшая жена.

Не известив меня, она написала письмо и обвинила меня в том, что я задолжал ей по выплатам алиментов. Она писала: «Он платит мне только двести долларов в месяц. Необходимо, чтобы он платил мне больше – после того, как стал адвокатом». Она также отметила, что я езжу на «модном» автомобиле.

Я отправился на слушания по поводу моей проверки, уверенный в том, что мероприятие не будет особо проблемным. Я считал, что разговор пойдет мне на пользу, так как они спрашивали о состоянии моих финансов. Я не нанял адвоката, чтобы тот присутствовал вместе со мной – я не думал, что он мне понадобится. Впоследствии я узнал, что все приходили туда с адвокатами – за исключением меня.

Слушания походили на заседание испанской инквизиции. Именно тогда я узнал, о чем заявляла моя бывшая жена. Они хотели, чтобы я сознался в том, что я не платил ей, но это была неправда, поэтому я не стал этого делать.

Мне было бы очень просто сказать: «Я был беден. У меня не было денег. Я не платил ей, но теперь плачу – и мы уладим этот вопрос». И я бы сразу получил свою лицензию. Но как бы то ни было, я посчитал, что правда важнее, и сказал: «Это неправда. Я платил ей, но в основном наличными и только изредка денежными переводами. У нас всегда были очень хорошие отношения, и только тогда, когда я стал адвокатом, она стала требовать больше денег. Я сказал ей: «Я не богатый адвокат. Я только что закончил обучение. Дай мне немного времени. Я работаю общественным защитником». И я сказал ей: «За мной больше 100 тысяч долга по займам на обучение. Дай мне немного времени»».

И вот тогда у нас стали возникать проблемы. Люди, участвовавшие в слушаниях, стали рассуждать: «Он врет? Но если он врет, то у него нет настоящего характера, чтобы быть адвокатом».

Но это еще не все. Я не смог заплатить за членство в Бэлли’с Тотал Фитнесс и 300 долларов в качестве ежемесячного взноса за свою Мазда Миата. Если бы у меня была более дешевая машина, я расплатился бы с Бэлли’с. А когда я учился в школе права, я участвовал в зарубежной программе обучения в Европе, вместо того, чтобы работать летом и оплатить долг перед Бэлли’с и кое-какие другие счета. И мне пришлось выписать пару чеков без достаточных средств на счете, включая один в супермаркете Пабликс.

Это были «неформальные» слушания. Когда пришло время формальных слушаний, я явился на них с адвокатом. Трое судий выступили в мою пользу. Они говорили: «Хосе каждый день присутствует в моем зале суда. Он всегда честен. Он выполняет свою работу так как любой из знакомых мне адвокатов, у него есть характер и умение, необходимые для того, чтобы стать членом ассоциации адвокатов Флориды».

После того, как каждый из этих судей сделал свое заявление, трое судей комиссии говорили: «Спасибо. Нет вопросов». Но когда дело дошло до свидетелей, выступавших против меня, не устроили допрос с пристрастием.

Спустя два дня комиссия отказала мне в принятии в члены ассоциации и праве заниматься адвокатской практикой. Мне необходимо было ждать два года, прежде чем я смог бы сделать новую попытку.

Я был буквально уничтожен. Отказ в праве заниматься адвокатской практикой привел к потере моего сертификата, поэтому я уже не мог участвовать в судебных процессах от офиса общественного защитника. Я там был на хорошем счету, поэтому меня оставили в офисе в качестве следователя, но я был сокрушен – я чувствовал себя как игрок высшей профессиональной лиги, лишенный права играть в любимую игру. Перед моим лицом захлопнулась дверь, и я ничего не мог поделать с этим.

Все чего я желал – участие в судебных процессах. Это была цель моей жизни. Я чувствовал глубокую скорбь каждый день за все восемь лет, когда мне не было позволено участвовать в судебных процессах. Каждый день я чувствовал, как это несправедливо. Каждый день я тосковал по своей работе, но стремился к ней. Ибо вследствие своей любви к закону я никогда не сдавался в борьбе за получение лицензии.

Закон представлял для меня весь мир. Все, с кем я был связан, были юристами. Я построил дружеские отношения с представителями юридического сообщества и выигрывал в суде дело за делом. Я действительно создавал себе имя. И тут меня «выбили». Были времена, когда я отказывался встречаться со своими друзьями, поскольку они спрашивали бы меня: «Как дела с допуском к практике? Когда, наконец, ты его получишь?»

Мне было тяжело без практики. Я все это время чувствовал себя опустошенным. Те восемь лет были по-настоящему трудными и психологически, и с точки зрения финансов. Я жил от зарплаты до зарплаты, получал мало денег и большую часть времени был беден. Я видел, как мои сокурсники, выпущенные вместе со мной, продвигались вперед и становились успешными. Я был счастлив за них, но самому мне было тяжело сидеть и не иметь возможности заниматься практикой.

Я, возможно, мог бы использовать полученное образование и степени и пойти другим путем, но это было не то, чего я желал. А я желал защищать обвиняемых в суде.

Я чувствовал, что все случившееся со мной было совершенно несправедливо. В конце концов мне удалось преодолеть это чувство. В результате я узнал, что такое ощутить на себе несправедливость – не до такой степени как мои клиенты, но достаточно, чтобы сделать меня лучше в качестве адвоката. Но до тех пор, пока мне не удалось получить допуск к занятию адвокатской практикой и возобновить свою карьеру защитника, эти восемь лет были худшими во всей моей жизни. Не хватает слов, чтобы хоть как-то описать ту черную дыру, куда меня бросило решение комиссии об отказе. Я был в некотором роде ходячим мертвецом. Чтобы сделать еще одну попытку, я должен был доказать комиссии, что исправился, что белее не являюсь безответственным в отношении своих финансов и что уважаю права других людей. Для этого мне пришлось заняться общественными делами, работа в офисе общественного защитника оказалась недостаточной.

Я начал с помощи по сбору денег на бездомных детей. Я работал с организациями по борьбе с домашним насилием в Майами, включая организацию, создающую горячую линию по борьбе с домашним насилием.

Никогда не знаешь, как одно событие в твоей жизни может повлечь за собой совершенно другое; один из моих друзей рассказал о маленькой девочке из Колумбии, родившейся с серьезным родовым дефектом. У нее не было костей от колен до лодыжек, поэтому ей приходилось ходить на коленях. Она жила в грязной хижине, и я подумал про себя: «Это так печально. Я должен заняться этим и собрать ей деньги на операцию». И в то же самое время можно будет использовать эту работу в качестве общественной работы, необходимой для получения разрешения на занятие адвокатской практикой.

Я вылетел в Колумбию в Барранкилью и встретился с девочкой. Я решил снять ее на видео, чтобы после этого вернуться в Соединенные Штаты и начать кампанию по сбору средств; поэтому я связался с одной из местных телестанций, чтоб ее сотрудники сделали видеозапись. Для самой телестанции это представляло особый интерес: американец прилетел в Колумбию, чтобы попытаться собрать деньги на искусственные ноги и помочь маленькой девочке, которая не может ходить.

Мы с начальником телестанции отправились пообедать. А за обедом мы встретились с одной из бывших ведущих телестанции Лореной Веласкес. Она была потрясающе прекрасной, умной, дерзкой и интересной. Я был смятен. Через пять минут я повернулся к своему другу, сопровождавшему меня в этой поездке и, смеясь, сказал: «Делай все что угодно, но не дай мне жениться на этой женщине».

В течение некоторого времени мы поддерживали знакомство на расстоянии, но по моему приглашению она в конце концов переехала в Майами и через несколько месяцев мы поженились. Вскоре после этого я почувствовал, что «засиделся», работая в качестве следователя в офисе общественного защитника. Покончив окончательно с этой работой, я поступил на работу в компанию LexusNexus, обучающую юристов как вести поиски необходимой информации через интернет. Моя задача заключалась в том, чтобы ходить в юридически фирмы и суды и давать консультации. У компании была вакансия в Орландо, и я почувствовал, что пора распрощаться с Майами. Здесь уже ничего нового не происходило в моей жизни, поэтому смена декораций была бы мне полезна.

Тем временем я подал новое ходатайство, и прохождение данной процедуры во второй раз была нисколько не легче, чем в первый. На этот раз комиссия хотела знать, почему мне часто приходилось пользоваться овердрафтами по своему счету. Я объяснил им, что работа в LexusNexus требовала много поездок, а затраты на них компания компенсировала мне после возвращения, поэтому все, что мне оставалось – тратить деньги, используя предоставленное мне право на овердрафт по счету. Мой начальник даже написал письмо, разъясняющее данную ситуацию.

Они сказали, что не верят мне, поэтому мне пришлось даже показывать им карты своих поездок. Затем от меня потребовали предоставить фотографию одометра моего автомобиля. Они хотели убедиться, что я не лгу. Показания одометра оказались достаточными. Они проверили меня еще раз и после того, как я дал им показания, они согласились допустить меня к адвокатской практике (это случилось вскоре после того, как я переехал в Орландо).

А затем мне сказали: «Между прочим, две недели назад истек срок действия результатов ваших экзаменов. Вам придется снова сдавать их».

Я очень сильно расстроился. Я думал: «Неужели они не могли принять свое решение двумя неделями раньше?» Но заседания проводились раз в месяц, поэтому это было просто обычное невезение. Итак, закончив школу права семь лет назад, я вынужден был снова готовиться к экзаменам. Я сдал их, и меня приняли в ассоциацию адвокатов Флориды. (Интересно, сколько адвокатов могут похвастаться тем, что дважды сдавали для этого экзамены?)

Я немедленно открыл офис в центральной части Орландо. У меня был еще один небольшой офис в Майами; я начал работать с клиентами испанского происхождения. В течение трех месяцев у меня была очень напряженная адвокатская практика. Владение двумя языками оказалось очень полезным для моей карьеры, поскольку таких адвокатов в Орландо не так много, как в Майами.

Затем я рискнул и перевел свою практику из Орландо в Киссимми, где я был бы «большой рыбой в малом пруду». Я открыл свой офис рядом с тюрьмой округа Оцеола и нанял двух адвокатов для работы в нем. Я снова стал участвовать в судебных процессах, занимаясь теперь тем, чем должен был заниматься по своему призванию. Мне удалось получить несколько крупных дел. Я представлял интересы женщины, обвиненной в похищении ребенка, и выиграл это дело. Я представлял интересы полицейского, обвиненного в нападении на человека с оружием в руках, и выиграл это дело. Я выступал в качестве адвоката юноши по делу об автокатастрофе со смертельным исходом, и мне удалось добиться для него приговора, ограничивающегося всего шестью месяцами заключения. Среди испаноязычного населения стала распространяться информация о моей успешности в качестве адвоката. В результате получилось так, что самое худшее, что со мной могло произойти – отказ в доступе к адвокатской практике – обернулся самой большой удачей, с которой я столкнулся по жизни. Если бы они разрешили мне заниматься адвокатской практикой, я бы не встретился со своей женой, у меня никогда не было бы сына, и я никогда бы не переехал в Орландо и не получил здесь процветающую практику. Мы с Лореной отдыхали в Европе. У меня были хорошие доходы и прекрасная жена. Мы прекрасно жили, но однажды неожиданно зазвонил телефон – разом изменив все, что было до этого и чему суждено было случиться в будущем.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Alina | Марианна237 | mrv | Saggita | Laura | PostV | М.И.И. | алла | Henry | Элвис | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 5
КЕЙСИ ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ – СНОВА И СНОВА

В ожидании того момента, когда Леонард Падилья вызволит Кейси из тюрьмы, я постоянно заезжал в дом семьи Энтони за информацией о возможном местонахождении Кейли – и в один из этих дней мне позвонила Синди.

«Мне нужно поговорить с вами, - сказала она, - это очень важно».

«Хорошо, нет проблем», - ответил я.

«Мне необходимо, чтобы вы доставили от меня сообщение Кейси, - сообщила она. – Эта самая наиважнейшая вещь».

Я подумал: «Хорошо, теперь мы начали к чему-то двигаться. В конце концов что-то сломалось, и Синди мне хочет что-то рассказать, и я смогу поговорить с Кейси, и мы сможем наконец заняться серьезным делом».

Синди почти каждый день появлялась на экранах телевизоров и превратилась в некую знаменитость. Нам необходимо было встретиться в таком месте, где никто бы нас не увидел.

«Почему бы нам не встретиться около тюрьмы? – предложил я. – Там есть церковь на противоположной стороне улицы».

Мы объехали церковь сзади и встретились на парковке.

Синди с заговорщическим видом сообщила мне следующее: «Мне позвонил этот человек. Он из Мэриленда. Крайне важно, чтобы вы попросили Кейси вот о чем. (Она взяла бумажку, на которой что-то было записано, и читала с нее). Она диктовала: «Скажите ей, что я хочу посадить розовый куст к дню рождения Кейли. Я хочу посадить куст роз ярко голубого цвета. Я хочу, чтобы она сказала мне, куда именно на заднем дворе посадить куст, так, чтобы этот куст оказался именно для Кейли».

Когда она зачитывала это, я думал: «О, Господи! Яблоко от яблони недалеко падает». Все это происходило вскоре после того, как Кейси рассказала мне о «Таймер 55». Я думал про себя: «Бедная девочка. Вот кто приходится ей матерью».

Синди заставила меня поклясться, что я зачитаю это послание Кейси, и я согласился. Когда я зачитывал послание, у Кейси на лице было выражение вроде: «Какого хрена?» Кейси сказала мне: «Пусть воткнет куст посередине газона. Я понятия не имею, что она имеет в виду».

Когда я впоследствии сообщил Синди, что ее послание ничего не значило для Кейси, она была очень удрученной.

Накануне того дня, когда мы должны были забирать Кейси из тюрьмы, я приехал в дом Энтони. Было около полуночи, я сидел в гостиной вместе с Джорджем, Синди и Ли, и мы обсуждали, что происходит с Кейси.

«Почему ей понадобилось прятать Кейли?» - удивлялась Синди.

Синди никогда, даже ни на секунду не верила в то, что Кейли мертва. Джордж оставался спокойным, а Ли соглашался со всем, что говорила Синди.

Синди сказала мне: «Иногда мы с Кейси ссорились. Она бывала изворотливой. И может быть она просто таким образом мстит мне».

«Что вы имеете в виду, Синди?» - спросил я.

«Как только родилась Кейли, -ответила она, - врачи стали зашивать Кейси, и медсестры мне первой отдали ребенка – этого она мне никогда не могла простить. Она всегда раздражалась и говорила мне об этом прямо в лицо».

«Все это, конечно, очень печально, но не может быть причиной столь тяжелых событий», - думал я про себя.

Я сказал ей: «Мне неприятно говорить об этом, но должно существовать что-то более серьезное, должна была быть гораздо более глубокая рана. Я не говорю, что это было на самом деле, Джордж, но, предположим, например, что вы допускали в отношении нее сексуальное насилие. Это действительно заставило бы ее бояться, и поэтому она бы не хотела, чтобы вы были рядом с ее ребенком. Если бы такое было, то я могу предположить, что мать пошла бы на подобные крайние меры».

Я не обвинял его. Я просто выдвинул чисто гипотетическое предположение, почему мать могла действовать так, как действовала Кейси.

Как только я сказал это, в комнате установилась «оглушительная» тишина. Никто не двигался. Все оставались очень спокойными. Это было настолько явным, что я сразу заметил это. Я подумал: «Поооодождите минутку». Я отложил проблему в своей памяти, чтобы позднее возвратиться к ней, но я никогда не забуду тот день, когда сделал свое предположение и ощутил реакцию на него. Они все сидели очень, очень тихо. Это было очень странно.

На следующий день Кейси вышла из тюрьмы.

Перед внесением залога за Кейси я встретился с руководством тюрьмы и спросил: «Можете ли вы мне помочь в плане обеспечения безопасности?»

«Нет, - ответили мне, - никто не может надеяться на какие-то особые меры в отношении себя. У нас была однажды даже дочь губернатора Джебба Буша, но и в отношении нее не принималось никаких особых мер. И вы тоже не можете рассчитывать на какие-то особые меры».

Я даже не представлял себе, во что я вляпался.

Падилья привез с собой группу секьюрити, чтобы держать подальше от Кейси представителей прессы. Я когда-то представлял в суде интересы одного торговца героином, у которого не было денег со мной расплатиться – он вместо этого передал мне минивэн Додж Дюранго. Он был черным и имел затонированные стекла. И хотя кондиционер в нем не работал, выглядел он как автомобиль из охраны президента.

Мы подъехали. Был дождливый день, и передо мной развернулась сцена, в которую невозможно было поверить. Над нашей головой летали вертолеты, везде толпились репортеры и корреспонденты с камерами. Я не мог поверить в то, что собралась такая огромная толпа. Мы подъехали. Несколько сотрудников Падильи ехали в автомобилях спереди и сзади моего минивэна. У них были уоки-токи; выглядело так, будто мы уже совершали подобное миллион раз до этого. Мы выглядели как кортеж президента, но вскоре я убедился в том, что принятые мною меры были недостаточными.

Я планировал забрать Кейси и вывести ее под зонтиком прямо к Дюранго, а затем уехать.

Я вошел в тюрьму и забрал Кейси, одетую в джинсы и голубую футболку с капюшоном, в которых ее арестовали. Она несла с собой документы и вещи, присланные ей во время пребывания в тюрьме. Ее волосы были собраны на затылке в хвостик. Они стали длиннее за время заключения. В момент ареста у нее была короткая стрижка.

«Вы готовы?» - спросил я ее.

«Я готова, насколько это возможно», - ответила она.

«У меня есть зонтик, - сказал я, - я собираюсь раскрыть его прямо здесь. Майк /Уолш, из моего офиса/ откроет дверь, и мы выйдем. Нам недалеко, мы сядем в автомобиль и уедем. Давайте пойдем быстро и уберемся отсюда».

Я раскрыл зонтик – он появился у меня, когда я работал в компании LexisNexis. Логотип компании можно увидеть на видеоролике, размещенном в YouTube. Я направил его вперед, и репортеры набросились на нас толпой, как только мы вышли из двери. Кейси была за зонтиком, скрытая из вида, но репортеры атаковали ее: «Кейси, где Кейли? Вы убили Кейли?»

Кейси наклонилась и прошептала мне: «Я невиновна, я хочу выйти отсюда с высоко поднятой головой». Она попросила меня закрыть зонтик, чтобы люди могли видеть ее, выходящей с достоинством, и я уже готов был сделать это, когда местный репортер из FoxNews сам влез под зонтик и оказался прямо перед моим лицом.

Не знаю, что нашло на меня тогда, но я форменным образом взбесился. Если бы одной рукой я не придерживал Кейси, а другой рукой не держал зонтик, я бы ударил его. Я действительно хотел ему вмазать. Это был возмутительный поступок с его стороны, явное вторжение в личное пространство. Я чувствовал, что на нас напали физически и что у меня есть право ответить с применением физической силы. Если бы это случилось еще раз, я бы ему точно вмазал.

Но все, что я мог тогда сделать, это оттолкнуть этого парня изо всех сил. Я действительно толкнул его сильно и начал кричать: «С дороги! С дороги!» Я был готов к драке. А когда Майк из моего офиса забрался ко мне под зонтик поговорить, я готов был оттолкнуть его, но он успел сказать: «Нет, Хосе, это я». Мы с Майком схватили Кейси сзади, втолкнули ее в Дюранго и отъехали.

Проезд нашего автомобильного кортежа до дома Энтони вживую транслировался местной телекомпанией. И хотя это и не было настолько захватывающе, как поездка домой О Джей Симпсона на его Форде Бронко, но все же во многом похоже. Люди могли предугадать и вычислить маршрут, по которому мы ехали, и по пути мы видели плакаты. На одном было написано: «Гори в аду, с*ка!», на другом: «Ты убила Кейли». А еще на других значилось: «Надеюсь, ты сдохнешь!» Я думал: «Не слишком ли для дела, в котором виновный еще не назван».

Мы въехали в гараж, и Джордж оказался первым, кто поприветствовал нас. Кейси вышла из машины, Джордж подошел и обнял ее. Он прошептал что-то ей на ухо, затем они вошли в дом. Она захотела сделать то, что хочет сделать любой только что освободившийся заключенный – принять душ в в привычной обстановке собственной ванной. Она пошла в ванную, а мы выставили Падилью и его команду из дома.

Я был настолько расстроен действиями СМИ, что вышел на улицу и обрушился на них с критикой. Я высказал им все, я сказал им, что за всю жизнь не видел столь непрофессиональной работы. Это было абсурдно. Но на дворе была эра реалити-ТВ, и дело «Штат Флорида против Кейси Энтони» щедро подкармливало этого монстра.

Я уехал, поскольку мне необходимо было присутствовать в суде для подачи ходатайства о новом судебной процессе по делу Нилтона Диаса. Я заранее назначил на этот случай другого адвоката, Джонатана Кейзена, и он был в полной готовности, но у меня было время для того, чтобы самому присутствовать на слушаниях, поэтому я позвонил ему и сообщил, что уже еду. Он следил за событиями по прямой телевизионной трансляции, поэтому ответил на мой звонок со смехом.

«Ха, ха, ха, - смеялся Джонатан, - Хосе Баэз, адвокат-полузащитник».

Я вернулся со слушаний и сообщил членам семьи Энтони, что собираюсь привести Лорену для знакомства с ними и с Кейси – мы так и поступили. Синди спросила Кейси: «Что тебе приготовить на этот первый вечер дома?», а та ответила: «Котлеты из лосося». Даже и не стоит упоминать, что во время нашего возвращение в их дом нам пришлось пройти мимо десяти грузовичков СМИ и десяти операторских групп.

Энтони не были опытными людьми в вопросах системы уголовного права. Я принес с собой запись программы «48 часов», посвященной Эйзенбергам – семье, потерявшей маленькую дочку после того, как кто-то забрался к ним в дом посреди ночи и похитил ее. Полицейские подозревали родителей и установили в доме прослушивающие устройства. Позднее федеральное правительство выдвинуло обвинения против родителей, утверждая, что дома они делали уличающие себя заявления – которые были записаны с помощью прослушивающих устройств – хотя на самом деле это не соответствовало действительности. Я показал фильм Энтони, потому что хотел убедить их в большой вероятности установки правоохранительными органами прослушивающих устройств и в их доме.

Я прокрутил этот эпизод, и все оказались серьезными и расстроенными, поскольку им пришлось пережить те же самые эмоции, что и Эйзенберги.

В соответствии с заключенным с Падильей контрактом, я согласился оставить в доме Трейси Маклафлин, чтобы та присматривала за Кейси, но предупредил членов семьи: «Нельзя оставлять ее в комнате наедине с Кейси». Я пояснил: «Что бы ни сказала ей Кейси, Трейси могут вызвать на судебный процесс давать показания против нее». Все поклялись, что поняли это. Я не знаю, сыграло ли это свою роль, но Трейси так и не смогла дать каких-либо обвинительных показаний, которые могли быть использованы прокуратурой.

Пару дней спустя представители организация под названием Texas EquuSearch прибыли в Орландо с особой целью – искать Кейли. Это была группа из Техаса под управлением человека по имени Тим Миллер, основавшим организацию для оказания помощи в поисках пропавших людей после того, как его собственная дочь была похищена и убита. Миллер был уважаемым человеком, принимавшим участие в поисках Натали Холлоуэй на Арубе.

Вечером я был в доме у Энтони, когда туда прибыл Тим Миллер.  Миллер – маленький человек, весом около 150 футов; он прибыл со своим помощником. Мы с ним поговорили, а затем я сказал ему: «Послушайте, я ценю ваш приезд, но я представляю интересы Кейси и я прошу лишь об одном: не пытайтесь говорить с моим клиентом». Он сказал, что понял и что уважит мою просьбу.

Это была моя первая встреча с Миллером, но далеко не последняя.

***

Я отчаянно стремился получить возможность поговорить с Кейси – наедине, чтобы нас никто не подслушивал. Она была помещена под домашний арест; после совещания с сотрудником, отвечающим за наблюдением за выполнением условий домашнего ее ареста, было решено, что единственными местами, где она может появляться помимо дома, являются церковь и мой офис, а также она должна периодически являться в тюрьму, чтобы лично подтверждать свое присутствие.

Я сказал ей: «Напишите, что ежедневно будете появляться в моем офисе на целый день, а затем возвращаться домой» - именно так она и поступила. Мне необходимо было заниматься вместе с ней фактами, установленными в ходе расследования, поэтому мне нужно было защитить ее от мешающих этому нелепых ситуаций, которые постоянно возникали в доме Энтони. Однажды человек из числа секьюрити Леонарда Падильи пытался поговорить с ней. В другой день Кейси вступила в громкую перепалку с Джорджем, и все присутствующие в доме могли слышать, как они кричат друг на друга.

Я просто не хотел, чтобы она находилась в окружении людей и делала какие-либо заявления, потому что любой из этих людей мог быть вызван в качестве свидетеля, чтобы давать показания против нее. Что касается членов семьи – основываясь на всем виденном мною – они совсем ей не помогали. Ее отец и мать оба в самом начале расследования сделала множество заявлений, обвиняющих ее, и эти их комментарии возвращались ко мне, затрудняя мою задачу. Я не хотел, чтобы Кейси с кем-нибудь разговаривала дома. Я хотел убедить Кейси, что единственный безопасный разговор мог состояться только со мной и только в моем офисе. В моих интересах было, чтобы она как можно меньше оставалась бы дома.

Каждый день мы садились в зале заседаний моей юридической фирмы, и я зачитывал ей факты, которые были официально установлены в ходе расследования. Я всегда искренне верил в необходимость для клиентов знать как можно больше об их деле, и именно этого я хотел от Кейси. Я хотел, чтобы она знала все официально установленные факты вдоль и поперек. Мы вместе занимались этим и вырабатывали стратегию подачи ходатайств. И, конечно, я устанавливал между нами связь с тем, чтобы она доверяла мне – медленно, но верно. Я знал, что это непростой процесс и запасся терпением в ожидании того, когда он наконец-то окупится.

После того, как она вышла на свободу под залог, у нас появилась возможность собирать деньги, отчаянно необходимые на ее защиту. В обмен на передачу прав общенациональному новостному агентству обнародовать фотографии Кейли мы получили 200 тысяч долларов., большую часть которых мы потратили на оплату расходов по защите. Естественно, когда СМИ узнали об этом, ее со всех сторон критиковали за это – и несправедливо, по моему мнению. Всякий раз, когда человек сталкивается с серьезным уголовным обвинением и угрозой потери свободы, этот человек продает все свои активы, какие может – свой дом, свой автомобиль, дорогие картины, акции и облигации – все, что может пойти на оплату расходов на защиту против выдвинутых обвинений.  И Кейси чертовски повезло, что она имела такую возможность. Без этих денег мы оказались бы неспособны сделать множество вещей, необходимых нам для защиты ее интересов. Без этих денег мы оказались бы неспособны нанять экспертов, необходимых нам для создания эффективной защиты от мощной атаки, ведущейся на нас полицией, прокуратурой и СМИ,

Приблизительно через неделю после того, как Кейси вышла на свободу, мне позвонил один из представителей СМИ, репортер местного телевизионного канала. (Я не могу назвать его имени, поскольку он звонил конфиденциально.) Он сказал мне: «Эй, я слышал, что сегодня вечером Кейси снова должны арестовать».

«Почему полицейские сообщили вам об этом», - спросил я.

«Потому что это правда, - ответил он. – Полицейские советуют всем прибыть к дому Энтони, что-то очень важное должно случиться в доме».

«Вы, должно быть, разыгрываете меня», - сказал я.

«Нет».

Я немедленно позвонил сержанту Джону Аллену и сказал ему: «Послушайте, мне сообщили, что вы планируете сегодня вечером арестовать моего клиента».

«Нет, это неправда, - солгал он, я понятия не имею, с чего вы это взяли».

«Вы уверены, что сегодня вечером не собираетесь арестовывать моего клиента?» - спросил я.

«Да, я в этом уверен».

«Смысл в том, что я прошу вас о соблюдении профессиональной вежливости – предупредить ее, если соберетесь это сделать», - сказал я.

Полиция почти всегда сотрудничает в таких вопросах и дает клиентам возможность покориться необходимости не только потому, что таков обычай, но и из соображений безопасности. Это предотвращает возникновение различных инцидентов, а дом Энтони представлял собой крайне небезопасное место со всеми этими камерами, зрителями и протестующими, слоняющимися вокруг дома.

Когда я повесил трубку, то сказал себе: «Этот парень солгал мне. Они точно собираются что-то предпринять».

Это было такое дело, когда каждый, вовлеченный в него нуждался в максимально возможной публичной рекламе; я считаю, что в этом деле СМИ общались с полицией каждый день, а по воскресениям – дважды в день.

Закончив разговор по телефону, я немедленно отправил по факсу письмо в Офис шерифа округа Орандж. Я написал: «Если у вас имеется какое-либо намерение арестовать Кейси Энтони, позвоните мне. Я буду более чем счастлив представит ее в ваше распоряжение и отвезти прямо в тюрьму, чтобы не возникло никаких проблем».

Я очень серьезно подозревал, что это арест все-таки случится, поэтому в тот вечер я не поехал домой, а ждал, как пойдет дело, у себя в офисе. Около 20:15 началась прямая трансляция шоу Нэнси Грейс с использованием изображения дома Энтони 4937 по улице Хоупспринг Драйв в качестве картинки на заднем плане. И точно: камеры стали разворачиваться и показывать, как восемь полицейских машин без номерных знаков с работающими мигалками въехали на траву, чтобы арестовать Кейси за пару фальшивых чеков, которые она подделала в те тридцать дней в июне, когда она отсутствовала дома.

Полицейские вошли в дом, и когда они делали это, мне по телефону позвонила Синди. У меня была буквально секунда, чтобы поговорить с ней, и я сказал: «Послушайте, требуйте своего права на присутствие адвоката. Я выясню, что происходит, и сразу же приеду для встречи с вами».

Ее арестовали, и миллионы телезрителей видели, как ее увозили из дома, и как рядом протестующие визжали «Убийца ребенка!»


Поблагодарили за сообщение: Юлия Р | алла | М.И.И. | vvvvv | Марианна237 | mrv | Saggita | Alina | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Для полицейских все это было одним большим шоу.

Почему? Я думаю, чтобы запугать ее и продемонстрировать перед камерами свою власть. Их действия не имели никаких разумных оснований. Ее обвинили в подделке двух чеков, за что был установлен залог в одну тысячу долларов, которые мы внесли на следующее же утро.

Полицейские провели пресс-конференцию сразу после ее ареста, как они всегда это делают. Они объяснили, что ее арестовали по финансовым преступлениям. Полиция заявила, что Кейси брала автомобиль своей подруги Эми Хайзенга, когда та проводила отпуск в Пуэрто-Рико, нашла в бардачке ее чековую книжку и выписала несколько фальшивых чеков на общую сумму 644 доллара.

Мы внесли залог и снова забрали ее на свободу, пройдя снова через весь этот цирк, со всеми СМИ, толпящимися вокруг. Однако на этот раз я нанял секьюрити. Я нанял двух огромных парней, помогавшими мне перевозить свой офис из Орландо в Киссимми: Марвина и Маленького Джона, который был отнюдь не маленьким.

«Хотите заработать немного лишних денег?» - спросил я у них.

«Конечно», - ответили они, и я нанял их, чтобы они помогли мне забрать Кейси из тюрьмы, после того, как мы внесли залог.

Наш выход из тюрьмы на этот раз оказался гораздо более легким, поскольку никому не хотелось иметь дело с этими двумя здоровенными парнями.

Я спросил Кейси о фальшивых чеках.

«Я не могла возвращаться домой, потому что там была Синди, - ответила она. – Денег у меня не было. Я жила в доме либо у своего бойфренда, либо еще у одной подруги».

«Как это понимать – что вы не могли возвращаться домой, так как там была Синди? – спросил я. – Но ведь там были оба ваших родителя?»

«О, да, - ответила Кейси, - это я и хотела сказать. Мои родители были там, и я не могла вернуться домой без Кейли».

Жаль, что тогда я не «надавил» на нее относительно вопроса, почему она не хотела возвращаться домой, когда там была Синди. Я мог бы гораздо раньше узнать, что происходит на самом деле, но, как говорят, от непредусмотрительности нельзя зарекаться.

***

После того, как мы оставили Кейси в доме родителей, я был ужасно раздражен. Я сердился, потому что не мог поверить, что полицейские играют в такие глупые, непрофессиональные игры. Я вышел на улицу вместе с Синди и в этот раз перед камерами отчитал копов. У меня с собой была копия факса, и я объяснил всем: «Эти полицейские были совершенно непрофессиональными. Посмотрите, я отправил им уведомление, и они цинично солгали мне». Я по-настоящему отчитал их.

***

Кейси находилась на свободе около недели, когда мне позвонил Аллен и сказал: «Мы собираемся снова арестовать вашего клиента».

«За что?» - спросил я.

«Еще за два фальшивых чека», - ответил он.

«Когда вы в прошлый раз арестовывали ее, вы прекрасно знали, что она выписала четыре фальшивых чека, - сказал я. – Зачем вам понадобилось проделывать это еще один раз?»

«Это вне моей компетенции, - сказал он. – Было принято решение предъявить ей обвинения еще по двум выписанным ею чекам».

Все чего им было надо – еще раз пропустить ее через эту карусель, но на этот раз они позволили мне самому привезти ее. Конечно же, вновь были камеры. И каждый раз, когда полиция арестовывала ее, они пытались говорить с ней в отсутствии адвоката – что было основной целью всех этих жалких усилий.  Они зачитывали ей ее права и спрашивали: «Не хотите ли поговорить?», но каждый раз Кейси отвечала в соответствии с данными ей инструкциями.

«Нет. Я хочу, чтобы присутствовал мой адвокат», - говорила она.

Мы внесли залог в третий раз и снова возвратили ее домой. И все это было связано с фальшивыми чеками и преследованием за их фабрикацию.

***

Как раз где-то в это время Синди и Кейси находились в моем офисе, когда Синди позвонил кто-то из полицейских.

«Нам необходимо поговорить с вами немедленно», - сказал он.

«Я нахожусь в офисе Хосе Баэза, - ответила она, и если вам надо, вы можете приехать сюда».

«Мы приедем в любое место, кроме этого», - сказал он.

«Нет, - заявила она, - если вы хотите встретиться со мной, то можете сделать это именно здесь».

Двое полицейских, а также агент ФБР прибыли в офис и спросили, не могут ли они поговорить с Синди. Я согласился. Я разрешил использовать для разговора другую комнату – и именно там они сообщили Синди, что эксперт, работавший в Центре антропологических исследований Университета Теннеси (также известном как «Ферма тела») в Ноксвилле, Теннеси, провел анализы коврика из Понтиака Кейси и установил, что  химические вещества, выделенные из коврика, соответствуют так называемому «критерию разложения человеческого тела».

Как сказал один из полицейских: «Пришли результаты анализов, свидетельствующие о наличии разложения человеческого тела, поэтому мы считаем, что Кейли мертва».

Синди упала на колени и зарыдала. Она была уничтожена, полностью, абсолютно уничтожена. Она была настолько обезумевшей, что не могла подняться. Я помог переместить ее к дивану и посадить ее туда. Все в комнате – полицейские, агент ФБР, я сам, мои сотрудники – чувствовали себя ужасно.

Кейси отвезли домой, поэтому она не слышала этих новостей. Синди лежала на диване в позе эмбриона, безостановочна плача, и вдруг подняла глаза на полицейских и спросила: «Вы уверены на сто процентов, что Кейли мертва?»

Ник Сэведж, агент ФБР, ответил ей: «Ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов». И я увидел, как кровь бросилась в лицо Синди. Она вскочила почти мгновенно и сказала: «Так вы хотите сказать мне, что у вас хватило выдержки прийти сюда, разбить мне сердце и лишить меня последней надежды, сказать мне, что Кейли мертва, когда вы в этом точно не уверены?»

Полицейские начали заикаться. Они не ожидали такого ответа от Синди. Она повернулась к ним и начала кричать: «Да как вы смеете? Что вы, черт возьми, о себе возомнили, чтобы приходить сюда и сообщать такие вещи, когда вы точно в этом не уверены?»

Было похоже, что она буквально восстала из мертвых и возобладала над всеми ими. И именно в этот момент я почувствовал огромное уважение к Синди Энтони.

Как выяснилось, желание полиции сообщить как можно скорее эти новости Синди проистекало из того, что полицейские уже выдали информацию о результатах тестов СМИ. Они не хотели, чтобы Синди узнала их из телевидения или газет.

И опять, я не могу смириться с их непрофессионализмом. Их страстное желание раздуть это дело в СМИ превзошло – и намного – их способности должным образом вести расследование. И данный инцидент представляет собой прекрасный пример этого вывода. Они получили результаты совершенно нового теста, при котором кусочки коврика из автомобиля нагревались и выделяющиеся при этом газы анализировались. Как выяснились, полученные таким способом выводы были крайне предварительными (в конце концов, они ничего подобного не выявят), но они передали их в СМИ, для того, чтобы их подкармливать сенсационными новостями.

СМИ пользовались гораздо большим приоритетом, чем расследование. Не имея об этом определенных сведений, полицейские сообщили бабушке, что ее пропавшая внучка мертва. В конце концов выяснилось, что так оно и есть, но это не смягчает непрофессионализм и не оправдывает нелепое поведение полиции.

Давайте сложим отдельные кусочки вместе: уловка с содержанием в тюрьме, постоянно повторяющиеся аресты, утечка информации в СМИ, способы сообщения информации. Эти ребята скорее были тупыми копами из стародавних немых фильмов, а в то же самое время СМИ делали из них Супер Полицейских. И все это требует повторить еще раз: «Полиция была заинтересована в том, чтобы дело Кейси Энтони представляло собой реалити-шоу, транслируемое СМИ;  причиной того, что полиция получила карт-бланш на все свои действия, являлись ее усилия превратить это реалити-шоу в действительность».

Это было отвратительно.

И это было только начало.

После освобождения Кейси сумасшествие «Кейси Энтони реалити-шоу» только усилилось. Полицейские через СМИ объявили, что Кейси виновна в убийстве своей двухлетней дочери, а когда публика узнала, что та вышла из тюрьмы, ненависть к ней выросла до такой степени, что самопровозглашенные крестоносцы, требовавшие справедливости для Кейли, начали разбивать лагерь на тротуаре перед домом Энтони.

Все это началось в один день, вскоре после того, как мы вызволили Кейси из тюрьмы. Эд Флегар, один из моих ассистентов, пришел в мой офис и сказал: «Блоггеры пишут, что собираются организовать акцию протеста перед домом Энтони. Они устраиваю автопробег, чтобы привлечь больше людей, они просят владельцев минивэнов и микроавтобусов предоставить для этого свои автомобили».

«А что, эти люди нигде не работают?» - спросил я Эда.

«Очевидно, нет, - ответил он. – Вы должны посмотреть на то, что они делают».

До этого я не обращал внимания на блоггеров.

«Вы должны взглянуть на то, что происходит, - сказал он мне. – Эти люди вышли из-под контроля».

Я открыл интернет и начал читать, что пишут эти блоггеры - и не мог поверить в то, насколько сильно подстегивалась злоба и ненависть в отношении Кейси и меня. Я также не мог поверить в то неимоверное количество «детективов в кресле», пытающихся раскрыть это дело. На сайте Websleuths («Веб-сыщики») они изучили все публичные документы и исследовали мою служебную карьеру. «Сыщики» говорили обо мне так, будто они лично меня знают. Многое из написанного было оскорбительным, даже жестоким и пугающим. Прокуратура через СМИ подстрекала этих людей к действию, и что-либо поделать с этим не в силах были ни Энтони, ни Кейси, ни я.

Даже Юрий Мелич писал в блогах – под именем Дик Трейси Орландо. Я не знаю такого случая, чтобы ведущий детектив при расследовании громкого дела был когда-либо раньше «пойман за руку» в качестве блоггера, но в нашем деле это действительно произошло. У меня было очень сильное желание устроить ему перекрестный допрос перед присяжными по этому поводу.

Я задавал себе вопрос, не в первый и не в последний раз: «Что происходит с человеком, когда в отношении него существуют подозрения, но когда виновность его не доказана?» Очевидно, что в век средств социального общения и массовой информации конституционный права Кейси бросили на растерзание волкам.

Каждый вечер около десяти грузовиков с длинными антеннами парковались то тут, то там на улице Хоупспринг Драйв. Дом Энтони стал вторым по популярности туристическим аттракционов в Орландо.

Некоторые протестующие приносили плакаты. Однажды женщина принесла с собой маленького ребенка, держащего плакат: «Убили ли вы такую малышку, как я?» Другая женщина привела с собой собаку с плакатом: «Я бы сообщила о пропаже своей собаки через 30 секунд, а не через 30 дней». Это было позорное зрелище, но камеры оказывались тут как тут и записывали его, и эти люди любовались собой, просматривая местные новости. Чем чаще эти люди попадали в поле зрения камер, тем более безумной становилась ситуация.

Синди, которая никогда не могла оставаться спокойной, стала звездой этого реалити-шоу, происходившего перед домом Энтони. Будучи неспособной игнорировать протестующих, она выходила на улицу и ругалась с ними, а камеры снимали все это безобразие. Люди выкрикивали ей в лицо всевозможные гадости, а она кричала на них, стараясь убедить их в том, что Кейли еще жива и что няня удерживает ее у себя. Однажды она вышла и прибила плакаты «Не нарушать: частная собственность» на лужайке перед домом. Телеоператоры снимали ее, и она начала кричать на представителей СМИ с молотком в руках, что очень понравилось СМИ, поскольку миллионы людей смотрели на это с удовольствием.

В другой раз некая женщина вступила в спор с Синди. Женщина привела с собой маленького сына и во время спора назвала Кейси «сукой».  Синди сказала ей: «Если ты еще раз назовешь Кейси сукой…» и в раздражении женщина резко хлопнула дверью своего автомобиля, задев при этом своего девятилетнего сына. Маленький мальчик с ревом упал на землю. Его мать игнорировала его, занятая тем, что кричала на Синди. Ребенка пришлось отправить в больницу. Это послужило сюжетом для телевизионного репортажа. С мальчиком все оказалось в порядке, но вся эта безумная история случилась как раз перед домом Энтони.

Однажды вечером протестующие начали кидать камни в окна дома Энтони и стучать в их входную дверь. И тогда Энтони стали сопротивляться. Синди вышла из дома с бейсбольной битой, а Джордж вытащил шланг и начал поливать из него протестующих на тротуаре. Пятеро молодых взрослых людей – я, впрочем, сомневаюсь, чтобы их так можно называть – завязали с Джорджем драку, толкая и пиная друг друга. Из окна гостиной Кейси увидела драку и позвонила в службу «9-1-1» - звонок, который наделал много шума. Основной новостью, переданной СМИ в тот вечер, был голос Кейси на связи со службой «9-1-1».

Каждый вечер у дома Энтони оказывался праздничным – вроде главной ярмарки штата Флорида. Внутри дома можно было слышать протестующих, вопящих: «Убийца ребенка! Убийца ребенка!»

В конце концов соседи стали сильно раздражаться, ведь весь этот беспорядок и шум нарушали их мирную и спокойную жизнь. Соседи хотели, чтобы протестующие удалились, а то могли возникнуть серьезные неприятности.

А полицейские просто стояли рядом, ничего не предпринимая. Приблизительно в то же самое время зять шерифа Кевина Биара был арестован за домашнее насилие, и я помню его заявление: «Мы просим уважать нашу частную жизнь».  И я подумал: «Кто же уважает частную жизнь семьи Энтони?»

Если протестующие оказались у дома шерифа, можно быть уверенным, что эти люди были бы брошены в тюрьму тотчас же. Но поскольку реалити-шоу у дома Энтони входило в планы прокуратуры в их политике общения с публикой – обеспечить негативное общественное отношение к Кейси – полицейские позволяли ему продолжаться.


Поблагодарили за сообщение: Юлия Р | алла | vvvvv | Марианна237 | IOD | mrv | Saggita | Alina | М.И.И. | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 6
БОЛЬШОЕ ЖЮРИ ВЫДВИНАЕТ ОБВИНЕНИЯ

Я был уверен, что прокуратура попытается в определенный момент обвинить Кейси в убийстве. Обвинительное дело уже формировалось, а по тому факту, что любое свидетельство против Кейси тут же передавалось в СМИ, я точно знал, что именно они предоставят на рассмотрение Большого Жюри.

Я знал, что они продемонстрируют Большому Жюри детектива Юрия Мелича для дачи показаний о том, как Кейси откровенно лгала о своем местонахождении и местонахождении Кейли, Но они не знали, почему она лгала, и, если говорить честно, мне представлялось. Что на это им наплевать. Поведанная ею история выглядела очень странной. Два года она говорила о Занни /Фернандес-Гонсалес/, няне, женщине, которую никто никогда не видел и которой явно не существовало. Она говорила всем, что работает, но на самом деле нигде не работала. Будто бы по расписанию, в течение двух лет, каждые пять дней в неделю, Кейси будет вставать, поднимать и одевать Кейли, уезжать на работу, которой не существовало, и оставлять своего ребенка в доме у няни, которой не существовало. И ни одна душа этого не заметила. Ясно, что она этим маскировала свою сеть глубоких и темных секретов, которые она страшилась раскрыть.

Перед нами молодая женщина, способная хранить свои секреты длительное время. Выяснили ли полиция и прокуратура, почему она хранит эти секреты? Нет, не выяснили;  с самого начала обвинение решило, что Кейси убила Кейли, потому что ее поймали на лжи, и они не были заинтересованы в любых фактах и версиях, которые могли противоречить или ослабить их основную версию.
Я знал что они направят строем к свидетельской стойке экспертов с показаниями о запахе в автомобиле, о пятне, которое они якобы нашли в багажнике, о подтверждающих сигналах, поданных собаками, когда те обнюхивали багажник автомобиля, об их научном «доказательстве» наличия разложения, об одной длинной пряди волос Кейли, которая, как скажет их эксперт, демонстрировала «посмертное скручивание корней». Другой эксперт даст показания об образцах воздуха из автомобиля, в которых будет установлено наличие хлороформа.  В результате компьютерщики прокуратуры станут выяснять, не искала ли Кейси когда-либо объяснение значения термина «хлороформ», используя свой компьютер – и что бы вы думали? – они нашли два таких примера, послужившие прокуратуре доказательством того, что она намеревалась убить свою дочь.

Для полицейских наиболее обличающим «доказательством» того, что Кейси убила свою дочь, являлись фотографии с изображениями Кейси, развлекающейся в ночном клубе – в то время, когда Кейли считалась пропавшей. Они рассматривали это как свидетельство того, что Кейси, как минимум, является бесчувственной и хладнокровной, а, как максимум, - беспощадной убийцей. Для прокуроров и публики, следящей за ходом дела, этого «свидетельства» было достаточно для обвинений в убийстве первой степени.

Они уже проводили аналогичный парад, включавший многие из приведенных выше номеров, перед судьей Стэном Стриклендом на слушаниях о залоге, и судья отыгрался на Кейси, назначив залог в сумме 500 тысяч долларов. У меня не было никаких иллюзий.  Я знал: основываясь на все тех же показаниях, Большое Жюри выдвинет против Кейси обвинения.

На 14 октября 2008 года было назначено заседание Большого Жюри. Как я узнал об этом? Прокуратура сама объявила об этом на весь мир, что является довольно шокирующим. В девяносто девяти случаях из ста дата заседания Большого Жюри держится в секрете, поскольку никто не хочет, чтобы его «жертвы» знали о факте его созыва. Но в нашем деле об этом было объявлено СМИ, и на двадцать третьем этаже здания суда округа Орандж в присутствии девятнадцати членов Большого Жюри прокуратура выставило шестерых свидетелей, давших показания против Кейси Энтони: Мелича, специального агента ФБР Ника Сэвиджа, проводника собаки Джейсона Форджи, эксперта по анализу волос ФБР Карен Лоу, эксперта по компьютерным технологиям Сандру Осборн Коун и отца Кейси Джорджа Энтони. Вы можете удивиться тому факту, что отец не стал сопротивляться своему выступлению перед Большим Жюри для дачи показаний против своей дочери. Я очень удивился этому. Даже сейчас мы не знаем, какие именно давал показания Джордж на тех слушаниях, хотя мы точно знаем, что он тогда не сказал.

У меня есть предположение, почему заседание Большого Жюри было проведено до нахождения тела Кейли. В тот год проводились выборы на пост прокурора округа Орандж, и у Лоусона Ламара впервые оказались на них конкуренты. До выборов оставалось три недели, и избиратели могли расценить его как слабого кандидата, если бы прокуратура не выдвинула бы против Кейси официальных обвинений до дня голосования. Поэтому, когда я услышал о созыва Большого Жюри, моя реакция была такой: «Это является явно политическим ходом».

В тот день я попросил Синди привези Кейси в мой офис. Я на 100 процентов был уверен в том, что Большое Жюри выдвинет обвинения против Кейси и что ей придется вернуться в тюрьму – и я хотел подготовит Кейси к этому. Что мне больше всего показалось странным, так это то, что она после своего появления по какой-то причине продолжала лелеять надежду.

Я открыто сказал ей: «Против вас собираются выдвинуть обвинения, поэтому нам необходимо подготовить план по выдаче вас правоохранительным органам».

«Давайте подождем и посмотрим», - ответила она.

Я не мог понять причины ее оптимизма.

Представители СМИ начали толпиться около моего офиса. Автомобили новостных агентств следовали за Кейси от дома Энтони до моего офиса. Позднее в этот же день я услышал звук моторов вертолетов, летающих над нашими головами. Все они прекрасно знали, что ее арестуют, и хотели продемонстрировать это событие в своих новостных выпусках.

«Кейси, - сказал я ей, - давайте выедем пораньше, чтобы я успел привезти вас в тюрьму до того, как события выйдут из-под контроля».

«Нет, я хочу ждать до конца, - ответила она, - я хочу быть уверена, что это действительно случилось».

После того, как Джордж дал показания, он дал пресс-конференцию в присутствии своего адвоката. Она транслировалась по телевидению, поэтому мы с Кейси могли наблюдать за ней. Выступал только его адвокат, но было очевидно, что Джордж дал показания против Кейси.

По окончании пресс-конференции я мог заметить изменения, произошедшие с ней. Она казалась обессиленной и побежденной.
Оглядываясь назад, зная о том, что я знаю сейчас, она, наверное, думала о том, что ее любящий отец расскажет полиции то, что он знал, и они отпустят ее. Но в то время я ничего об этом не знал, поэтому ни о чем таком ее не спрашивал. То, что я знаю с полной определенностью, заключается в следующем: Начиная с этого дня никогда не хотела разговаривать со своим отцом. И с этого дня она никогда с ним больше не разговаривала.

***

Я решил, что мы также должны провести пресс-конференцию, поскольку мне не хотелось, чтобы последними изображениями Кейси, показанными публике, были ее фотографии в тюремной одежде или за решеткой. Если собирались показывать Кейси вживую, то мне хотелось, чтобы публика видела ее свободной. Мы так и поступили.

Когда я проводил пресс-конференцию, она стояла около меня. Я считал, что лучше всего было бы передать Кейси ее залоговому поручителю, который отвез бы ее в тюрьму, передал ее и забрал свой залог. Таким образом она могла сразу оказаться в тюрьме.

Я выехал на автомобиле к местопребыванию, чтобы привезти его с собой, но тут мне позвонили по телефону, и я вынужден был вернуться в свой офис. Он позвонил мне, чтобы сказать, что ему было бы удобнее встретиться с нами в аэропорту Орландо, где Кейси вышла бы из автомобиля Синди и пересела в его автомобиль и отправилась вместе с ним. Смена автомобилей в аэропорту позволила бы Кейси ускользнуть от вертолетов, которые не могли там летать, поскольку это являлось нарушением воздушного пространства аэропорта. После этого залоговый поручитель отвез бы ее в тюрьму.

Я развернулся, чтобы ехать в свой офис, и увидел автомобиль, который преследовал меня, явно автомобиль полиции. Это был не особо опытный «хвост», поскольку я вычислил его сразу же.

Кейси выехала из офиса в аэропорт вместе с Синди, я также отправился туда на своем автомобиле. Мы держали связь по мобильному телефону. Я видел, как подъезжает Синди и как фургоны прессы едут прямо за ней. Я видел, как Кейси вышла из автомобиля Синди и пересела в автомобиль залогового поручителя, и они отъехали. Я развернулся и поехал вслед за ними.

Движение по дороге шло по одной полосе, фургончики репортеров ехали сзади меня, поэтому я сбавил скорость, чем дал возможность залоговому поручителю от фургончиков, что заставило находящихся в них людей буквально сходить с ума. Они пытались объехать меня. Они пытались объехать меня слева, но я тоже поворачивал туда и блокировал им путь, они сворачивали вправо, но я тоже сворачивал вправо и снова блокировал их.  Мне казалось, что я участвую чуть ли не в гонках NASCAR, но в какой-то момент что-то – здравый смысл – не возобладало надо мной.

Я сказал себе: «Ты адвокат. Так адвокаты не поступают. Если СМИ хотят преследовать ее, то пусть преследуют, это их бизнес. Твоя работа – в зале суда. Ты должен остановиться».

Я подъехал к краю дороги, остановился и дал им проехать. Я помню, что чувствовал стыд за то, что потерял свое достоинство.

Это была очень тяжелая минута для меня. Я спросил себя: «Что ты делаешь?»

Как только я остановился у края дороги, ко мне подъехал капрал Эдвардс из Офиса шерифа округа Орандж и сказал: «Это довольно необычный стиль вождения, господин адвокат». Еще один офицер полиции – женщина – сидела на заднем сидении, она посмотрела на меня, сфотографировала, и они отъехали. До сих пор я не знаю, зачем это было сделано. Может быть, она просто хотела оставить себе сувенир на память.

Вскоре после этого полицейские нагнали автомобиль залогового поручителя и арестовали Кейси по дороге в тюрьму. У них даже не хватило приличий, чтобы дать ей возможность самой явиться в тюрьму. Они зачитали Кейси ее права в полицейской машине.

«Я не хочу говорить без присутствия своего адвоката», - сказала она. Но по дороге в тюрьму она изменила свою позицию. «Знаете что, я хочу говорить, но я хочу, чтобы здесь был мой адвокат».

И я думаю, что в тот момент Кейси собиралась рассказать полицейским о том, что ей было известно об участии Джорджа в исчезновении Кейли.

В тюрьме ей сказали: «Мы не собираемся выделывать фокусы. Мы собираемся доставить сюда вашего адвоката, мы хотим сесть все вместе и поговорить».

Я был в своем офисе, когда позвонила полиция. Мне сказали: «Ваш клиент здесь. Она решила, что хочет, но она хочет, чтобы вы присутствовали при этом».

«Что, - изумился я, - какого… Дайте ей трубку».

Они передали трубку Кейси, и она сказала: «Да, можете ли вы приехать сюда? Я хочу поговорить».

«Хорошо, я уже еду».

Я прибыл в офис шерифа. Эдвардс провел меня наверх.

«Сейчас она находится в комнате для допросов», - сказал он.

«Значит, наш разговор будет записываться?» - спросил я.

«Да, - ответил он. – если вы хотите поговорить с ней конфиденциально, прежде чем мы начнем, мы поместим вас в другую комнату, где запись осуществляться не будет».

«Мне очень хочется поговорить с ней, прежде, чем мы усядемся все вместе», - сказал я.

Несмотря на то, что нас отвели в другую комнату, я все еще не верил в то, что они не будут прослушивать и записывать нас, поэтому я достал свой мобильный телефон, открыл айпод и поставил на воспроизведение песню Боба Марли «Все, похоже, будет хорошо» достаточно громко, чтобы заглушить наш разговор, ведшийся шепотом.

Кейси вошла, и я приложил палец ко рту, чтобы она молчала. Я прошептал ей на ухо: «Какую <…> вы вытворяете?»
«Они хотят, чтобы мы сотрудничали с ними, - прошептала она, - может, мы должны поговорить с ними».

Я сказал: «До тех пор, пока вы не скажете мне, что хотите сообщить им, вы не должны делать этого. Вы должны сказать мне первому, затем мы сможем обсудить это и выяснить, каким образом действовать лучше всего, так, чтобы нам удалось защитить вас и ваши интересы».

«Я понимаю», - сказала она.

«А так поступать не следует, сказал я. – я, конечно, сделаю все, что вы мне скажете, но так поступать явно не следует. Нам необходимо быть уверенными в том, что мы сядем вместе и серьезно все обсудим, прежде чем мы сядем вместе с ними и будим говорить с ними, если такое случится».

«Вы правы, - сказала она, - я понимаю».

«Итак, мы договорились? – спросил я – Вы пойдете и скажете им, что отправляетесь в тюрьму?»

«Да», - ответила она.

Я сообщил детективам: «Мы с ней должны сначала поговорить. Мы не собираемся сегодня ни о чем разговаривать. Пожалуйста, заберите ее в тюрьму».

Они были очень профессиональны и сделали то, о чем я их просил.

Сейчас, оглядываясь назад, зная гораздо больше, чем тогда, я вполне уверен в том, что Кейси в тот день была уверена: Джордж признается и возьмет на себя ответственность за свою роль в исчезновении Кейли. Когда этого не произошло, она разволновалась, разозлилась  и захотела рассказать все, что она знала о роли своего отца. Но по какой-то причине, вернувшись в тюрьму, она изменила свое мнение и решила хранить молчание.

Благоприятный момент прошел. В результате, по крайней мере в тот день, Кейси не смогла собраться с духом и рассказать мне об этом.

Пока еще не собралась.


Поблагодарили за сообщение: алла | mrv | Марианна237 | New333 | Alina | М.И.И. | IOD | Saggita | Юлия Р | PostV | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 7
АВТОМОБИЛЬ

После того, как Кейси предъявили обвинения и вновь поместили в тюрьму, я понял, основываясь на слушаниях о залоге и той части официальных документов о результатах расследования, которая оказалась в моем распоряжении, что все дело будет вращаться вокруг находок, сделанных в автомобиле.

В тот момент источником всех улик и свидетельств являлась прокуратура, и я понимал, что мне потребуется хороший криминалист – а среди криминалистов лучшим был доктор Генри Ли, одна из звезд судебного процесса над О Джей Симпсоном. Ли, за свою карьеру принимавший участие в тысячах уголовных дел, выступал на большинстве важнейших уголовных процессах в недавней американской истории. Помимо дела Симпсона, он давал показания по делам об убийстве Джона Ф. Кеннеди, самоубийстве Винса Фостера (близкого друга Билла Клинтона),  убийстве ДжонБенет Рэмси, убийстве Марты Моксли, убийстве Лейси Петерсон и похищении Элизабет Смарт.

Я узнал номер мобильного телефона Ли от другого специалиста по судебно-медицинской экспертизе. Я позвонил ему и представился.

«Доктор Ли, меня зовут Хосе Баэз».

Он ответил шуткой.

«Итак, вы признаетесь, что предвзяты», - сказал он /фамилия адвоката Baez и прилагательное biased (предвзятый) звучат очень похоже/

«Ну да, - ответил я, - с точки зрения произношения думаю, что так оно и есть».

Ли знал о деле Кейси. Он слышал о нем в новостях и хотел встретиться со мной. Хотя главный его офис находился в Нью Хейвен, штат Коннектикут, у него был дом в Орландо и он часто посещал Флориду. Он как раз отправлялся в Южную Флориду через несколько дней, и мы договорились встретиться в китайском ресторанчике. Он оказался большим почитателем китайской кухни, и работники китайских ресторанов узнавали его и готовили специально для него особые дополнительные блюда. Ужин действительно оказался прекрасным.

Мы начали обсуждать дело. Я заранее приготовил для него пакет, включавший переданные мне прокуратурой документы о результатах расследования и установленных в ходе него фактах, а также видеозапись обследования автомобиля Кейси сотрудниками правоохранительных органов. Поскольку специалисты по осмотру места преступления потребовали, чтобы СМИ снимали их действия, я надеялся, что, может быть, Ли сможет обнаружить какую-нибудь ошибку, которая позволит нам оспорить полученные результаты.

Он сказал: «Наилучший способ действий – самим обследовать автомобиль».

Мы назначили дату для обследования автомобиля. Я начал собирать показания, чтобы получить дополнительную информацию, беседуя с сотрудниками отделения компании «Амскотт», где был оставлен автомобиль, и с работниками штрафстоянки.

Я не единой душе не сообщал о том, что нанял Ли. Он был настолько любезен, что участвовал в деле всего за взнос в возглавляемую им организацию в размере 5 тысяч долларов. Настал назначенный день, и показались представители СМИ, узнавшие о нашем прибытии, ознакомившись с публичными актами. Когда мы заходили с моим сотрудником и Ли, по лицам некоторых репортеров можно было видеть, что нас узнали.

Для того, чтобы попасть в сектор судебно-медицинской экспертизы в здании Офиса шерифа, нужно идти по длинному коридору, двигаясь по которому нам пришлось пройти мимо конференц-зала, где сидели все полицейские. За столом, шутя и смеясь, расположились СОМП (специалист по обследованию места происшествия) Джеральдо Блуа, СОМП Майкл Винсент, специальный агент ФБР Ник Сэведж, детектив Юрий Мелич, сержант Джон Аллен и детектив Эрик Эдвардс. Я никогда не забуду выражения их лиц, когда я вошел с доктором Генри Ли. Перед этим я сообщил им, что приведу с собой эксперта; я никогда не называл его имени. Их челюсти отвисли. Они сидели, застыв прямо в своих креслах. Это был один из самых лучших моментов для меня.

«Мы пришли, чтобы исследовать автомобиль», - сказал я.

Пока Ли одевал свое защитное снаряжение, мы зашли в помещение судебной экспертизы. Сэведж, шедший со мной, сказал: «Должен сказать вам, Хосе, что я впечатлен. Вы заполучили Генри Ли. Что вам пришлось сделать, повторно заложить свой дом, чтобы получить его?»

«Что-то вроде того», - ответил я с ухмылкой.

Первым делом мы с Ли подошли к автомобилю Кейси. Он был опечатан желтой пленкой. Двери и багажник были опечатаны. В некоторых местах на багажнике виднелись следы серого порошка, нанесенного для снятия отпечатков пальцев. Зачем это было сделано, я не знал. Очевидно, что отпечатки пальцев Кейси должны были находиться на багажнике ее автомобиля.

Когда Блуа открыл багажник, я почувствовал запах разложения. Я раньше бывал в морге и чувствовал запах мертвых тел, и первым моим впечатлением было, что пахнет мертвым телом, особенно после того, как мне столько раз пришлось слышать  об этом запахе в автомобиле.

Но я также почувствовал в воздухе и другой запах, запах какого-то химического вещества, но не мог определить его. Это не был запах бензина, но я бы сказал, что в его основе все-таки был бензин. Если сделать большой вздох, то от этого запаха даже было больно ноздрям.

«О, Господи, - тут же подумал я. – Это плохо». Я думал про себя: «Это совсем плохо. Я должен поговорить с Кейси о даче признательных показаний».

Я чувствовал себя не здорово и наблюдал за работой Ли, следя за его реакцией, поскольку он сказал мне: «Если мне понадобиться что-нибудь вам сказать, я отведу вас в сторонку, и мы поговорим об этом».

Он рассматривал содержимое багажника, проводя свое обследование, действуя медленно и очень тщательно. Через некоторое время он закончил, и мы покинули эту зону, и зашли обратно в здание за подкладкой багажника.

Его принесли нам по кускам, Ли достал лупу и начал методический осмотр. Я наблюдал за ним и не мог поверить, насколько он был тщательным. Он изучал подкладку дюйм за дюймом, а затем подозвал меня к себе.

«Вы это видели?» - спросил он.

Я увидел тонкий волос.

«Вы видите, какова форма этого волоса? – спросил он. – Он искривлен особым образом. А это значит, что это волос животного. Это не человеческий волос».

Я кивнул, как будто именно это мы и ожидали найти. Тем временем я заметил, что Мелич снимал все, что делал Ли. Я предполагаю, что он документировал процедуру осмотра. Ли продолжил свой осмотр, а затем остановился. Он подозвал Блуа и сказал ему: «Это волос. Приобщите его».

Блуа вынул пинцет и сделал то, что ему сказали. Ли возобновил свои поиски и после трех часов изнурительной работы, просматривая подстилку дюйм за дюймом, он наконец завершил ее исследование. За это время он собрал в общей сложности четырнадцать волос, которые были пропущены специалистами Офиса шерифа округа Орандж и ФБР. Блуа пришлось немало потрудиться, одним за другим забирая эти волосы.

Затем нас спросили: «Не хотите ли ознакомиться с содержимым багажника?»

Конечно же, мы захотели это сделать. Я действительно не знал, что там находилось. Ранее я слышал, как Синди говорила о коробке из-под пиццы, поэтому предполагал, что там будет небольшой пакет, содержащий остатки брошенной пиццы. Десять минут спустя Блуа появился с двумя большими коробками с мусором. Я не мог поверить, что в багажнике автомобиля находилось такое большое количество мусора.

Я сказал себе: «Вот откуда идет запах».

До этого момента я чувствовал себя не здорово. Теперь мои глаза буквально открылись.

Они стали вынимать поочередно находившиеся в коробках, и я видел, что их содержимое было высушено. Меня это раздражило.

Вытащенный ими мусор не имел запаха. Он был полностью лишен какого-либо запаха.

«У нее в автомобиле было две коробки с мусором и он ничем не пахнет, - сказал я про себя, - что за ерунда?»

«А где пакет?» - спросил я, имея в виду пакет, в котором, должно быть, лежал весь этот мусор. Мне хотелось знать это.

«Его здесь нет», - ответили мне.

«Ну, что за чертовщина, - думал я про себя. – Может быть они его выбросили». Оставим пока эту тему. Тогда я ничего не знал о том, что его отправили в лабораторию для тестирования на наличие насекомых. Конечно же, мне не сочли нужным сообщить об этом.

Ли начал просматривать мусор, вытащи оттуда еще три волоса. Он мог видеть, что грязь на мусоре была засохшей. Действительно, там была пустая бутылка с тремя или четырьмя унциями засохшей слюны с жевательным табаком.

Меня до сих пор беспокоило то, что запах, который я почувствовал, был запахом мертвого человеческого тела. Я тоже слышал, как полицейские всегда говорят: «Один раз понюхав запах разлагающегося человеческого тела, больше его уж не забудешь». Да, это довольно плохой запах.

После этого мы сделали перерыв на обед. Я спросил Ли, что он обнаружил. Первым вопросом, который я задал ему, был: «Не является ли, по-вашему, запах в машине запахом человеческого тела?»

Он ответил: «Это запах разложения. Нельзя понять, является ли он запахом разлагающегося мусора или разлагающегося тела. Этого нельзя определить. Никто не может этого сделать».

В тот момент мне очень сильно полегчало.

Мы вернулись с обеда и наткнулись на Анжело Ниевеса, полицейского офицера по связям с общественностью, который у здания Офиса шерифа вещал прессе: «мы обследуем автомобиль, и он все еще пахнет как запах от мертвого тела». Вместо того, чтобы зачитывать официальные сообщения, что и являлось его работой, Ниевес выступал в роли свидетеля.

«Что ж, тогда я вызову его в качестве свидетеля», - сказал я себе.

Я отметил это как еще одно подтверждение того, что полицейские переступают границы, в рамках которых они должны действовать. Я подумал про себя: «Они даже не знают такого слова – границы».

Мы вернулись к машине и к мусору, и я не переставал восхищаться выносливостью Ли. Я сам уже устал только от того, что наблюдал з там, как он, час за часом, тщательно изучал вещественные доказательства.

Позднее в тот день полицейские попросили меня поговорить с ними.

Сэведж и Аллен отозвали меня в сторонку и спросили: «Что вы собираетесь делать, чтобы завершить это дело?»

«Власти не делали никаких предложений на этот счет, - ответил я. – Они не предпринимают никаких реальных усилий».

«Я сделаю несколько звонков, - сказал Сэведж. – Я сделаю так, чтобы это произошло.  Я думаю, если вы будете правильно играть в эту игру, вы сможете добиться отличного результата. Меньше всего мне бы хотелось услышать через десять лет звонок Синди, которая сообщила бы мне, что видела Кейли на школьном футбольном матче, причем ей все еще три года».

Я сказал ему: «Я был бы рад рассмотреть любую сделку и выслушать все, что захотят сказать мне власти штата, но они не делали даже попыток обратиться ко мне».

Нас прервал Мелич, сообщивший: «Они собираются открывать банки».

Аллен сказал: «Вы должны проследить за этим. Нам нужно, чтобы вы видели, как это делается».

Естественно, они так и поступили.

Мы вернулись туда, где находился Ли. На столе стояли металлические, выглядевшие как небольшие банки с красками. Они были запечатаны.

Маленькие кусочки картона от подкладки багажника  были помещены в эти банки и запечатаны. Когда они запечатаны, запах, идущий от них усиливается. Я ничего об этом не знал. Они распечатали одну из банок и сказали: «Понюхайте это».

Это воняло. В тот самый момент, когда я, наклонился и понюхал из банки, Мелич сфотографировал меня.

«Зачем вы это сделали?» - спросил я его. Он не ответил.

Они пытались зафиксировать мою реакцию на запах. Они хотели запечатлеть мое кислое лицо, чтобы использовать его в ходатайстве против меня, либо чтобы передать снимок в СМИ для демонстрации того, как плохо выгляжу я сам и как плохо выглядит мое дело. У них не было никакой иной причины фотографировать меня нюхающим банку, кроме как использовать фотографию против меня в СМИ. Это был патетический момент. Я не продемонстрировал никакой реакции.

Я понюхал банку. Ли понюхал банку. Мой ассистент Эд Флегар понюхал банку.

«Да, все правильно, это пицца», - сказал Эдвардс саркастически.

«Что, разве вам не нравится пепперони? – сказал Эд. – Он пахнет как пицца».

Мы ушли около пяти, пробыв там целый день. Во время обратной поездки я спросил Ли: «А что с банками? Меня беспокоит запах. Он очень резкий».

«Послушайте, - сказал он, первым делом они запечатывают банки. Газы остаются «пойманными» в банке. Они подогревают банку, что усиливает запах. Вы можете взять ковер в вашем офисе, поместить его в такую банку и нагреть ее – и вы получите пахучую, вонючую банку, такую, какая получилась и у них. Не надо искать в уже известной реальности какого-то дополнительного смысла».

Он сказал: «Они обследовали багажник, не один, не два, а три раза – и посмотрите, сколько волос я обнаружил после их проверок. Никто не исследовал автомобиль так тщательно, как это делал я. Там ничего нет». Я почувствовал облегчение. Лучший специалист в своей области советовал мне не беспокоиться. Это дало мне силы двигаться дальше.

Когда наши эксперты прибыли, чтобы исследовать все вещественные доказательства, находившиеся в Офисе шерифа, доктор Ли заметил одну вещь, связанную с шортами Кейли, которую никто больше не заметил. Ее шорты были разорваны. Там была пара дыр, образовавшихся под влиянием окружающей среды, но там также было и два разрыва, которые, по нашему мнению, образовались в результате того, что кто-то пытался натянуть на нее одежду слишком маленького размера.

***

В середине октября я приехал в офис ФБР в городе Мейтленд, штат Флорида, где встретился с Линдой Дрейн Бёрдик, главным прокурором. Сэведжем, Стивом МакЭлайи из ФБР и Алленом. Мелича там не было. По какой-то причине, если полицейские хотели поговорить со мной, Мелич, главный следователь, всегда отсутствовал. Либо он настолько сильно меня ненавиде, что не мог контролировать себя в моем присутствии, либо полиция считала Аллена моим приятелем, который может легче всего найти со мной общий язык. В любом случае, его отсутствие было очень странным. Сэведж обещал сделать несколько звонков, которые помогут двинуться в сторону сделки с правосудием, и он сдержал свое слово.

Мы уселись за столом, и Бёрдик вручила мне итоговый документ, из которого следовало, что если Кейси, не имевшая криминального прошлого, признает себя виновной в непреднамеренном убийстве ребенка, предусмотренный законодательством срок для нее составит тринадцать лет. Если же Кейси будет признана виновной в убийстве первой или второй степени, ей придется провести за решеткой всю оставшуюся жизнь.

Бёрдик сказала мне: «В обмен на то, что Кейси расскажет нам, где захоронено тело Кейли, а также о том, что случилось, мы можем принять ее признание в непреднамеренном убийстве, и ей придется отсидеть в тюрьме тринадцать лет».

Слова Бёрдик были весьма специфичны: «мы можем принять ее признание» - в том мсысле, что это не было официальное предложение, а что-то вроде «об этом давайте еще поговорим». Я думаю, что причиной, почему она выбрала именно эти слова, было нежелание сообщать СМИ о том, что они предложили Кейси сделку с правосудием.

В этих обстоятельствах я решил, что тринадцать лет являются феноменальным предложением, и в результате переговоров, как я был уверен, мне удестся сократить этот срок до десяти лет.

Будучи адвокатом Кейси, я был обязан передать ей это предложение, формально или неформально. Кроме того, я все всегда сообщал Кейси; это была ее жизнь, и я никогда с ней не играл. Я объяснил ей: «В качестве вашего адвоката я обязан рассматривать все возможные сделки, и я обязан предложить вашему вниманию эту сделку».

«Но я не знаю, где находится Кейли», - выразительно ответила Кейси с таким сильным раздражением и возмущением, что я поверил ей.

В ходе этого дела я не один раз озвучивал ей это предложение, и каждый раз ее ответ был все тем же. Я был убежден в том, что Кейси действительно не знала, где находится Кейли, живая или мертвая.

Поскольку она не могла указать местонахождение тела Кейли, я не мог совершить сделку, и это раздражало меня, поскольку  у меня не было чем торговаться в ее пользу.

Все эти переговоры ни к чему так и не привели.

Я всегда считал, что обсуждение сделок с правосудием со своими клиентами является моей моральной обязанностью. Отбросив в сторону свои мысли о виновности или невиновности, в качестве адвоката я обязан рассматривать такую возможность. В конце концов не только мне приходится прикидывать возможные тюремные сроки. У меня было много невиновных клиентов, которые признавали себя виновными, поскольку слишком тяжело осознавать наличие риска дойти до судебного процесса, проиграть его, быть приговоренным к длительному, очень длительному тюремному сроку. Это извращенная система, но ничего иного кроме нее у нас нет.

Я также не думаю, чтобы Кейси приняла бы такую сделку, даже если бы знала, где находится Кейли. Она всегда была очень щепетильна в отношении своей невиновности по обвинению в убийстве. Признание вины в убийстве она никогда бы сама не стала бы рассматривать.
« Последнее редактирование: 22.08.16 16:35 »


Поблагодарили за сообщение: алла | Alina | Saggita | Юлия Р | М.И.И. | mrv | NataliG | Henry | Laura | PostV | vvvvv | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 8
КОМПАНИЯ ДУРАКОВ

Притягательная сила этого дела – как трубили СМИ, активно освещавшие его – привело в Орландо совершенно разных людей. Из ниоткуда объявлялись совсем чокнутые. Появлялись медиумы. То тут, то там возникали живописные персонажи в поисках славы и, в некоторых случаях, денег. Эд Флегар, мой ассистент, слушал в офисе трансляции шоу Ховарда Стерна, и мы обращали внимание на подбор его участников, которых сам Ховард называл «компанией дураков». Вскоре у нас появилась своя собственная компания дураков.

В начале сентября Тим Миллер несколько раз встречался с представителями правоохранительных органов Орландо. Они выезжали в районы расположения мачт сотовой связи, зафиксировавших телефон Кейси и осматривали места и лесные территории, где полиция еще не производила поиски.

Намерения Миллера были благородными, но, подобно многим другим людям, вовлеченным в это дело, ему нужна была известность, и он получил ее, придя на шоу Нэнси Грейс и приглашая волонтеров – и пожертвований.

Чтобы работать на Texas EquuSearch, каждый волонтер должен был заплатить двадцать пять долларов. Множество людей приняло участие в поисках. Большинство из них было хорошими людьми, переживавшими за Кейли и хотевшими найти ее. К сожалению, оказалось немало и «дурного семени», привлеченного вниманием, которое обращали на это дело СМИ. Они стали буквально одержимыми. Мне они казались похожими на группи /фанатичные поклонницы – прим перев./, следовавшими за «Роллинг Стоунз» или «Грейтфул Дэд» по всей стране. Они участвовали в поисках потому, что хотели быть участниками некого публичного действа. Во время проведения поисков Кейли неожиданно возникало немало подобных живописных персонажей.

Одним из таких «типов», появившихся еще на раннем этапе, была женщина по имени Кайомэри Круз, которая в один из вечеров привела полицию на лесной участок недалеко от дома Энтони. Она сообщила полицейским, что в средней школе была лучшей подругой Кейси, и вместе с третьей их подругой, «Джессикой Келли», они часто проводили время в лесу всего в четверти мили от дома Энтони, рядом с территорией начальной школы Хидден Оукс. Она рассказала полицейским, что они с Кейси обычно хоронили здесь своих домашних животных. Она также сообщила, что когда Кейси была беременна, то сказала ей, что хочет отдать Кейли кому-нибудь на удочерение, и Круз попросила удочерить Кейли, но Синди не хотела даже слышать об этом. Впоследствии она призналась, что продала эту историю «Нэшнл Экуайрер» за 20 тысяч долларов.

Я спросил Кейси о Круз, и та ответила, что знает ее, но что они не были близкими подругами. Кейси сказала, что история Круз о том, что она хотела отдать Кейли на удочерение Круз, является «полной ерундой».

Когда я спросил об этом Синди, та подтвердила слова Кейси.

«Это большая чушь», - сказала Синди.

Я не посчитал Круз заслуживающей доверия, поскольку из ее показаний было видно, что она, похоже, мало знала Кейси и образ ее жизни. По ее утверждениям, она, Кейси и «Джессика Келли» были в подростковом возрасте неразлучной троицей, но, когда полицейские начали разыскивать Келли, найти ее им не удалось. Кейси, как оказалось, была не одна, кто выдумывал себе друзей.

В своих показаниях Круз утверждала, что считает Кейли живой, она также рассказала о том, как она вызвала офицера Эппи Уэллса, как они вместе с Уэллсом отправились на то место, где она с Кейси обычно проводила время в лесу, чтобы попытаться найти там Кейли.

«В десять часов вечера?» - спросил я ее.

«Да»
.
«И вы надеялись, что найдете там играющую Кейли?»

«Да», - ответила она, чем шокировала меня. С какой стати двухлетний ребенок будет играть в лесу поздним вечером? Затем Круз рассказала, что никогда не возвращается домой одним и тем же путем, потому что думает, что люди преследуют ее. Она также утверждала, что Кейси звонила ей в июне в один из тридцати дней после исчезновения Кейли, чтобы занять у нее денег.

«Кейси сказала, что ей нужны деньги для ее ребенка», - сказала она. Когда полиция попросила у нее данные о ее мобильном телефоне, она ответила, что ее жених не считает это хорошей идеей.

Впоследствии она сообщила полиции, что просила у нее денег взаймы не Кейси, а другая ее подруга по имени Кейси Уильямс, афроамериканка.

Она перепутала их. И тогда я сказал себе: «Вот еще один из компании дураков».

Другим подобным живописным персонажем был мужчина по имени Доминик Кейси; он связался со мной по электронной почте, сообщив, что готов работать на меня бесплатно в качестве частного детектива. В этой грандиозной битве я был один, меня бомбардировали целыми лавинами утечек информации, появлявшейся в СМИ. У меня не было денег, мне очень нужна была помощь, поэтому, получив целую серию электронных писем от этого детектива, обещавшего работать бесплатно, я немедленно воспользовался этой возможностью.

Проверив лицензию Доминика, я позвонил ему и пригласил присоединиться ко мне. Когда он прибыл, чтобы встретиться со мной, то показался весьма способным, поэтому я с радостью пригласил его в свою команду.

Моим первым заданием для него было выяснить, не мог ли бывший жених Кейси, мужчина по имени Джесси Грюнд, иметь отношение к похищению Кейли.

«Джесси встретил Кейси, когда работал в Юниверсал Студиос в качества сотрудника по предотвращению краж, - сообщил я ему. – У них начались отношения, а затем он поступил в Университет штата Флорида в Таллахасси и уехал. Вскоре после его отъезда Кейси узнала, что беременна, и сказала, что он является отцом ребенка. Они снова начали встречаться, и он сделал ей предложение».

«Синди его не любила, - продолжал я. – Пока они встречались, Джесси был в полицейской академии, а затем получил работу в Департаменте полиции Орландо; он работал там, когда они разошлись. Джесси прошел тест ДНК, чтобы узнать, является ли Кейли его дочерью; даже узнав, что она не его дочь, он все равно хотел жениться на Кейси и сам воспитывать Кейли. Они были помолвлены, однако после рождения Кейли они разошлись из-за Синди».

Я сообщил Доминику, что, по словам Синди, Джесси относился к Кейли как к своей собственности, что он очень ревновал, когда Кейси завела себе нового бойфренда и что Синди подозревала Джесси в похищении Кейли. (В итоге выяснилось, что все это оказалось неправдой, естественно).

«Посмотрите, что вы можете узнать о Джесси», - напутствовал я Доминика.

Где-то около недели спустя мы с Домиником встретились у меня в переговорной комнате. Мне было любопытно, что ему удалось узнать.

«Я считаю, мы решили это дело, - заявил Диминик. – Я тут выполнил определенную работу и выяснил, что на уличном сленге слово «Занни» на самом деле является кодовым обозначением Ксанакса. Я считаю, что произошло следующее: Кейси давала Кейли Ксанакс, чтобы та спала. Именно это она имела в виду, когда говорила «няня Занни».

Я подумал про себя: «Во-первых, я просил тебя выполнить другую работу, а, во-вторых, это, наверное, едва ли не самая смешная вещь, которую я когда-либо слышал». Конечно, вопрос, существовала ли вообще Зенайда Гонзалес-Фернандес был исключительно важным. Я чувствовал, что этот парень был не тот детектив, который мне подходит в работе над таким делом. Но у меня была проблема. Он занимался выполнением работы для меня, и, если бы я его отпустил, а СМИ узнали бы об том, я не мог быть уверен, что он будет держать рот на замке.

В тот момент я полностью потерял доверие к нему. Я не считал, что он может быть полезен, поэтому стал давать ему мелкие поручения, такие как пробить по базе данных автомобильный номер или постоять около дома Энтони и понаблюдать за протестующими.

«Если что-нибудь случиться, позвоните мне», - сказал я ему.

Я в некотором роде отказался от его услуг, и он постепенно стал чувствовать раздражение, потому что я не привлекал его к сколько-нибудь важным задачам. Я действительно хотел избавиться от этого парня.

Но это было сложно, поскольку мне никогда не приходилось бывать в ситуации, связанной с таким пристальным наблюдением со стороны СМИ. Главной задачей становилось сохранение конфиденциальности.

Полное имя Доминика было Доминик Энтони Кейси. С этим ничего нельзя было поделать. В конце концов Доминик Энтони Кейси едва не уничтожит меня и мое дело.

Другим живописным персонажем, с котором нам довелось столкнуться, была Гейл Сент-Джон, рекламировавшая себя как одновременно экстрасенс и проводник собак, что означало, что у нее есть собаки, способные, по ее словам, отыскивать трупы. Ее поисковая команда называлась «Охотники за телами».

11 августа 2008 года человек по имени Рой Кронк позвонил в службу «9-1-1» и сообщил, что видел что-то подозрительное в лесу недалеко от дома Энтони. В тот же самый день Сент-Джон подъезжала вместе с двумя своими ассистентами к дому Энтони, и они в этот момент снимали на видео. На видеозаписи видны фургоны СМИ и слышно, как она говорит: «У меня предчувствие». Затем она говорит: «Давайте отсюда повернем налево», и они едут по направлению к Сабёрбан Драйв. Когда они там остановились, она сказала: «Мои предчувствия становятся все сильнее». Они повернули направо, и на записи можно услышать, как тяжело дышат ее собаки.

Сент-Джон утверждала, что предчувствия, которые она ощущала в тот день, были очень сильны.

«Становится очень больно в животе, - говорила она. – Ты чувствуешь себя так, будто тебя бьют в живот, и что-то вышибает из тебя воздух».

«Все, у меня чувство, что это здесь», - сказала она, и все вышли из автомобиля. Собаки искали вокруг и в конце концов остановились на том самом месте, где потом, месяцы спустя, в декабре, будет найдена Кейли. Но ее собаки ничего не нашли.

Я не верю в экстрасенсов, и оставляю все это на ее совести. Этот совсем странный случай не был первым и не был последим в этом деле. Она была на том самом месте, но вопрос, который мы впоследствии стали задавать, был таков: «Где же была Кейли?»

***

После нескольких дней, закончившихся безрезультатно, поток добровольцев, готовых участвовать в поисках под руководством EquuSearch, иссяк, и тогда Миллер отправился на телевидение говорить о том, как много денег потратила его компания. Выступил шериф округа Орандж Кевин Биари, пожертвовал компании 5 тысяч долларов и попросил Миллера не уезжать. Миллер остался еще на несколько дней, объявил, что вернется в ноябре и затем возвратился в Техас.

Еще одним отправившимся на телевидение ради известности был Леонард Падилья – охотник за головами со своим собственным риалити-шоу – который отозвал свой залог после того, как Кейси была арестована по обвинению в использовании фальшивых чеков. Мне удалось найти другого залогового поручителя, внесшего деньги в качестве залога, а Падилья в поисках новых способов получить рекламу присоединился к Миллеру в поисках Кейли. После своего возвращения в ноябре Падилья и Миллер объявили, что собираются организовать крупнейшие за всю историю США поиски. Действительно, они занялись этим и получили огромное количество откликнувшихся – более тысячи трехсот волонтеров – но ни один из них так ничего и не нашел, включая тех, кто искал на Сабёрбан Драйв, где позднее найдут Кейли.

Одним ноябрьским утром за завтраком я включил новости и увидел Падилью, стоявшего на берегу озера на территории парка Бланшар в Орландо. Он нанял водолазов, чтобы обыскать это озеро, потому что считал, что там спрятано тело Кейли. Почему он так считал, я толком не знаю, хотя, возможно, из-за того, что этот парк Кейси упомянула как место, где Зенайда Фернандес-Гонзалес похитила Кейли.

Репортеры валили толпами; один из них спросил: «Мистер Падилья, собираетесь ли вы еще искать сегодня?»

Он ответил, что да.

«Сколько дней вы планируете продолжать поиски?» - спросили его.

«Мы собираемся оставаться здесь до вторника», - ответил он.

«Почему до вторника?»

«Потому что авиаперелеты во вторник дешевле», - заявил он.

Я чуть не лопнул от смеха, наблюдая за всем этим. А затем репортер спросил его: «Вы вернулись сюда, чтобы восстановить свою репутацию после того, как в прошлый раз ничего не смогли найти?»

«Пошел на …! - проорал он в прямом эфире на все Орландо. – Я ни перед кем не обязан восстанавливать свою репутацию».

Я чуть не выронил изо рта свои хлопья на завтрак. Я не мог поверить, что Падилья сказал: «Пошел на …!» в прямом эфире телевидения. Комментатор вынужден был извиняться за произнесенное им ругательство.

Как бы то ни было, Падилья и его водолазы приступили к поискам в озере, и днем на телевидении появились сенсационные новости. На дне озера он обнаружил затопленный водой мешок. Падилья был уверен, что нашел тело Кейли.

После обнаружения мешка он взял большую катушку с лентой, которой полицейские используют для ограждения места преступления, и оградил ею близлежащую территорию так, что никто не мог подойти к нему. Сотни людей толпились за лентой, ни один из них не перешел за нее, даже не осознавая, что Падилья и его водолазы – обычные гражданские поисковики, а не полицейские.

Большой мешок был вытащен из воды, и после звонка в полицию, на месте появились ее представители. Я следил за развитием событий по телевизору. Как я уже говорил, все, что было связано с этим делом, транслировалось по телевидению. В то время это было самое популярное риалити-шоу на местном, а может быть даже и на общенациональном уровне. В середине дня появились важные экстренные новости, все им внимали. Они появлялись, нарушая программу передач, говорящие головы с экранов делились своими мнениями о том, что происходит у озера в парке Джея Бланшара.

Следя за происходящим по телевизору, я заметил, как сержант Джон Аллен и специальный агент ФБР Ник Сэведж подъехали на патрульном автомобиле. Они направились к Падилье, чтобы поговорить с ним. Нависая сверху, за каждым их движением следили вертолеты. Я наблюдал за тем, как полицейские заглянули в мешок, возвратились к патрульной машине и уехали.

Впоследствии Аллен говорил мне: «О, Господи, это было смешно. Это была шутка».

Внутри мешка была кучка камней и зеленая кукла Гамби.

В какой-то момент полиция попросила Падилью прекратить эту клоунаду, но формально они с этим ничего поделать не могли. И хотя поиски закончились ничем, Падилья и водолазы появились на телевидении и давали интервью. Все это было так абсурдно…
« Последнее редактирование: 13.09.16 09:33 »


Поблагодарили за сообщение: Saggita | NataliG | PostV | mrv | М.И.И. | IOD | vvvvv | Henry | Марианна237 | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Некоторое время спустя, однако, данные события приобрели гораздо большее значение, в связи с тем, что стали говорить о них комментаторы.

Когда в конце концов были найдены останки Кейли, полицейские привели Кейси в отдельную комнату и записали ее реакцию на показанные ей новости. Она была близка к истерике и вынуждена была принимать седативные препараты.

После этого полиция передала запись в СМИ, и один из местных комментаторов заметил: «Кейси не реагировала таким же образом на находки в парке Джея Бланшара, когда ничего в итоге найдено не было, потому что она знала, что тела Кейли там нет. А причиной столь сильной реакции, когда были обнаружены останки Кейли, - заявил комментатор, - было то, что она знала: эти останки принадлежат именно Кейли».

Само по себе это не было бы плохо, если бы после произнесения этой фразы его подражатели с других каналов не стали бы сразу повторять ее так, будто это уже установленный факт.

Правда состоит в том, что в день, когда был найден мешок с камнями в парке Джея Бланшара, Кейси не могла никак реагировать, потому что в этот день она не видела никаких телевизионных новостей. Она была заперта в своей камере в течение всех двадцати четырех часов, а когда я пришел к ней вечером, она сказала: «Прошлой ночью ко мне в камеру посадили заключенную, прокричавшую всю ночь, в конце концов ее забрали, и мне пришлось целый день спать».

Это было уже почти вечером.

«Так вы только что встали?» - спросил я.

«Дя, я встала полчаса назад».

Она никогда не видела того сообщения в новостях.

Комментарий, «доказывающий», что Кейси знала, где находится тело Кейли, был несомненной фабрикацией того самого репортера и представлял собой чепуху, постоянно повторяемую в ходе этого дела. Но рассказать данную историю необходимо, поскольку непрекращающиеся сообщения о том, что Кейси никак не реагировала на находку Падильи, потому что знала, что Кейли там нет, является одним из серьезнейших заблуждений относительного этого дела.

Мне непонятно, почему столь большое количество людей допускают, чтобы новости, появляющиеся в эфире или в газетах, настолько сильно влияли на их мышление. Люди забывают, что СМИ предвзяты, и эта их предвзятость направлена в пользу драматизации и аффектации событий. Как говорится, чем больше крови, тем интереснее, а разногласия и споры повышают рейтинги. Если нет напряжения, рейтинги падают. Никто их не смотрит; поэтому люди получают информацию не из непредвзятого источника, а скорее от бизнеса, которому требуется получать прибыль с помощью рейтингов, приносящих с собой деньги.

Обычный человек не придает этому особого значения. Большинство не осознает, что из себя представляют СМИ; я сам не осознавал, пока не принял участие в этом деле. До того я действительно об этом не думал. Я смотрел новости и думал, что могу положиться на увиденное. Я никогда не заглядывал глубже – как поступаю сейчас.

***

Я никогда не сотрудничал с поисковиками. Я знал, что Texas EquuSearch привлекает большое количество людей, включая «фанатиков» - таких как Доминик – которые выступают в качестве добровольцев и следят за расследованием дела. Доминик, так же, как и все остальные, был фанатиком дела Кейси Энтони. Он следил за делом по телевидению и по интернету, а после того, как ушел от меня, предложил свои услуги бесплатно семье Энтони. Он оказался внутри происходящего и оставался там. Насколько мне известно, ему никто не платил, но он околачивался поблизости. И каким-то странным образом ему выпало в конце концов оказаться важной частью нашей истории.

К числу этих фанатиков, должен сказать, принадлежали и юристы. Семья Энтони вляпалась: они наняли адвоката по уголовным делам по имени Марк НеДжейм. Организация Невер Луз Хоуп Фаундейшн связалась с семьей Энтони и предложила свою помощь в поисках Кейли. Член этой организации привел членов семьи в офис адвоката НеДжейма, где благотворительная организация якобы заплатила ему 5 тысяч долларов, чтобы он представлял интересы семьи Энтони. НеДжейм ненавидел меня. Его рост был пять футов «с кепкой», и Кейси говорила, что он «смешного роста». Свидетельница Кристал Холлоуэй называла его «адвокатом в женском обличье», и слышал, будто он считал, что именно я подбил ее сказать это. Но я с ней не встречался – когда она сказала это. Я боюсь, что основная часть его неприязни ко мне основывается на данном эпизоде.

Однажды Синди позвонила мне по телефону и сообщила, что НеДжейм предложил представлять интересы семьи Энтони.

«Что вы о нем знаете?» - спросил я ее.

«Я ничего особого о нем не знаю, - ответила она. – Я знаю только о его репутации, но мне не хотелось бы обсуждать это». Я не люблю плохо отзываться о других адвокатах. Это непрофессионально, и я этого не делаю. Но я все-таки сказал ей: «Синди, если вы наймете адвоката по защите по уголовным делам, это будет плохо выглядеть. Это будет выглядеть, как будто вам есть что скрывать. Вы имеете полное право поступить таким образом, вы должны действовать в своих собственных интересах, но, честно, я думаю, что это плохая идея».

«Вы правы, - сказала она, - это плохая идея, и я не собираюсь этого делать».

Прошло около трех недель, и я услышал в новостях, что Энтони были с визитом у адвоката по уголовным делам – и им оказался никто иной как Марк НеДжейм. Помимо это факта в новостях передали, что меня отстраняют от дела, а НеДжейм займет мое место.

После оглашения этой истории я отправился на встречу с Кейси.

«Вы знаете, что ваши родители наняли адвоката? – спросил я. – Если вы заинтересованы в том, чтобы ваши интересы представлял кто-то другой, дайте мне знать. Я буду очень рад уступить ему свое место».

«Ничего не может быть дальше от правды, Хосе, - сказала Кейси. – На самом деле я не хочу, чтобы этот парень вообще находился поблизости от меня».

И снова: оглядываясь в прошлое, я могу понять причину ее ответа. Она не доверяла своим родителям – особенно своему отцу – в том, чтобы они отстаивали основные ее интересы. Тогда я этого не знал, но она уже начинала понимать, что ее отец сообщает полиции информацию для того, чтобы отвлечь от себя внимание и убедить их в ее виновности. Вот почему Кейси была столь щепетильна оставаться как можно дальше от адвоката, нанятого ее родителями.

Получив теперь доступ к делу, НеДжейм немедленно провел быстрый налет на СМИ. Он связывался с организаторами общенациональных шоу, которые селили его в нью-йоркских отелях, чтобы он мог выступать на телевидении, защищать членов семьи Энтони и, по возможности, клеймить Кейси. Я видел, чего он добивался: он пытался вбить клин между семьей Энтони и Кейси, изображая их скорбящими бабушкой и дедушкой, при этом аккуратно выставляя Кейси как хладнокровную убийцу. Единственная причина, почему я использую слово «аккуратно», заключается в том, что Синди наверняка выставила его, если бы он только попытался действовать более топорно. С самого начала мои отношения с НеДжеймом были конфликтными, поскольку он непрерывно нападал на Кейси.

Его участие в деле в качестве адвоката семьи Энтони было сопряжено с парой важных событий. Однажды Синди пришла в мой офис. Это было в период, когда Кейси находилась дома, выпущенная под залог. Синди сказала мне: «Мы только что из офиса Майка, где проходили проверку на полиграфе».

«Почему он проверяет на полиграфе своих клиентов?» - спросил я.

Она не ответила мне, но затем сказала: «Мне придется проходить еще один тест, потому что первый дал неопределенные результаты. Такая же ситуация и с Джорджем».

«Правда?» - произнес я, а потом подумал: «Существует единственная причина, почему этот человек проводит повторный тест – потому что первый не дал тех результатов, на которые этот человек рассчитывал. И именно поэтому первый тест не удался».

ФБР предлагало членам семьи Энтони пройти тест на полиграфе, но они отказались. Единственной причиной такого поступка было опасение обнародования результатов. Они никогда так и не проходили тестов на полиграфе.

Красные флажки продолжали взлетать на воздух. Первый красный флажок взлетел, когда я разговаривал с Синди и Джорджем в их гостиной, упомянул о Джордже и сексуальном насилии над Кейси и услышал в ответ оглашающую тишину. Теперь это уже был второй флажок. Я был вполне уверен, что Синди ничего не знала об исчезновении Кейли. Но Джордж?

«Что он скрывает?» - удивлялся я.

А затем, незадолго до обнаружения тела Кейли, Энтони уволили НеДжейма. Синди рассказала мне целую историю. Она сказала: «Марк хотел, чтобы я попыталась заставить Кейси уволить вас и нанять его. Он также продолжал выступать против Кейси, а я не собираюсь допускать, чтобы он делал это». Она сказала, что начала горячо спорить с НеДжеймом, после чего он вышел и обнародовал пресс-релиз о том, что он уходит, так как его клиенты отказываются следовать его советам.

Я никогда до этого не слышал об адвокате, который раскрывал бы публике причины, почему он больше не работает на своего клиента. Я не понимаю, почему Энтони смирились с этим – они легко могли бы пожаловаться в коллегию адвокатов на то, что он разглашает конфиденциальную информацию своих клиентов. Но когда все это происходило, я сказал себе: «Причиной того, что они держат рот закрытым, является наличие у него результатов неудачного теста на полиграфе, и в этих результатах содержится что-то компрометирующее». Может быть я и ошибался, но таково было сделанное мною логическое заключение. Результаты этих тестов никогда не были преданы огласке.

После того, как НеДжейм ушел от Энтони, он стал работать в качестве адвоката на Миллера, главу Texas EquuSearch. Когда было найдено тело Кейли, я захотел ознакомиться с отчетами EquuSearch, чтобы выяснить, где и когда они производили поиски. Я хотел побеседовать с теми, кто обыскивал место, где было обнаружено тело Кейли, но так и не нашел их. Но Texas EquuSearch и НеДжейм отказались передавать какие-либо отчеты. В течение нескольких месяцев нам пришлось буквально сражаться за получение этих отчетов. В конце концов мы получили их, но с очень жесткими условиями. И все это время с нами бился НеДжейм, постоянно появляясь перед телекамерами.

Впоследствии НеДжейм выступал как телевизионный аналитик во время судебного процесса. В конце концов этот парень получил известность и внимание, которых он добивался.

НеДжейм не был единственным адвокатом-фанатиком в этом деле. Каждый раз, когда вызывался какой-нибудь свидетель, он приходил с адвокатом, и всегда оказывалось, что вызвавшийся сопровождать свидетеля адвокат оказывал свои услуги бесплатно. Кто-нибудь всего вызывался это делать: «Я буду представлять ваши интересы», тратил свое время, но появлялся на телевидении и делал заявления. Каждый раз появлялся новый адвокат, предлагавший свои услуги, говорил от имени кого-нибудь и добивался, чтобы его физиономия появлялась на телевизионном экране.

Я считаю, что такие адвокаты являются безответственными и бесчестными с точки зрения нашей профессии. Роль адвоката защиты настолько неправильно интерпретируется; когда адвокат появляется на телевидении, чтобы поливать грязью другого адвоката, это оказывает нашей системе и всему обществу медвежью услугу.

И всегда, поскольку это было популярно, поскольку это было предусмотрено сценарием шоу «Кейси Энтони», новости, порождаемые подобными адвокатами, шли вразрез с интересами защиты.


Поблагодарили за сообщение: NataliG | Saggita | PostV | mrv | Laura | IOD | vvvvv | Henry | Марианна237 | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 9
ДЕНЬ, КОГДА НАШЛИ КЕЙЛИ

Что касается экспертов, то я хотел использовать лучших. С самого начала я говорил себе: «Я должен быть готов к тому, что, если Кейли будет найдена мертвой, то мне потребуется судебный патологоанатом». Я сразу же остановил свой выбор на известном специалисте Майкле Бадене.

10 декабря 2008 года я находился в Нью-Йорке и ужинал с Баденом и его женой Линдой Кенни Баден.

Я следил за Баденом с судебного процесса над О. Джей. Симпсоном и всегда был преданным почитателем его работы. Джеральдо Ривера знал Майкла и познакомил нас. За ужином мы беседовали о разных вещах, и я ближе узнавал его. Со мной была моя жена Лорена, поэтому это было скорее неформальное мероприятие, чем деловое.

У нас также не было тела, поэтому наши разговоры были в некоторой степени преждевременными, за исключением того, что я хотел быть готовым, когда он мне понадобится – если, конечно он мне понадобится. Я не знал наверняка, что Кейли уже мертва. Я всегда надеялся на лучшее, но готовился к худшему, поэтому и встречался с Майклом. В конце ужина его заключительными словами были, естественно: «У вас нет тела, поэтому вам не нужен судебный патологоанатом, но, если вам потребуется моя помощь, дайте мне знать, позвоните мне».

Я прилетел домой к слушаниям в суде по делу Кейси, которые должны были состояться утром 11 декабря. Я появился в суде вместе с пятьюдесятью другими адвокатами, выступавшими на предварительных слушаниях по другим делам. Там же были представители СМИ, и все адвокаты знали, кто я такой и кого я представляю. Когда я вошел в здание суда, я буквально ощущал холод, исходящий от других местных адвокатов. Ни один адвокат не подошел ко мне и не сказал: «Эй, Хосе, продолжай биться. Ты делаешь хорошую работу. Если тебе что-нибудь нужно, вот номер моего телефона. Звони без стеснений». Ни один не сказал: «Привет, как ты? Меня зовут так-то, я хочу встретиться с тобой». Это было нормой в любом другом деле; это часть системы, к которой работают адвокаты.

«Хосе, в этом деле ты сам по себе», - подумал я про себя; впоследствии другой адвокат признался мне начистоту, что именно так и было.

В нашем деле предварительные слушания были назначены для того, чтобы собрать вместе все стороны и уточнить их позиции. Если стороне защиты требуется отсрочка, то обычно она предоставляется. Если сторона защиты и сторона обвинения готовы к суду, судья назначает дату в течение трех недель.

Мы никоим образом не были готовы. Мы получали горы документов. Я попросил отсрочку.

Многие так называемые эксперты, критиковавшие любое мое действие, были уверены, что я заявлю о готовности, чтобы принудить сторону обвинения немедленно принять участие в судебном процессе.

Я никогда ни на секунду не собирался этого делать. Я не думаю, чтобы любой хороший адвокат пошел на такой риск. Это было бы похоже на игру «на слабо», а вы никогда не будете играть в такие игры, когда на кону находится человеческая жизнь. Поэтому в тот момент я попросил об отсрочке. Я заявил, что мы не готовы и что мы до сих пор продолжаем получать документы.

Однако, прося об отсрочке, обвиняемый автоматически отказывается от своего права ускорить судопроизводство.
Судья дал отсрочку.

***

Всякий раз, когда я заходил в здание суда, представители СМИ всегда меня там поджидали, и я все время говорил: «Дайте мне сделать свою работу. Когда я ее сделаю, я, ребята, встречусь с вами снаружи». И я встречался с ними при условии, что они не будут бежать за мной, пока я иду к своему автомобилю и надоедать мне своими вопросам на моем пути. Мы выработали с ними условия этого соглашения, поэтому обычно, после завершения своих дел в суде, я разговаривал с ними снаружи здания суда, после чего уезжал на своей машине, и на этом все заканчивалось.

В тот день все было так же. Я вышел из здания суда, меня потерзали кучей вопросов, а затем Тони Пипитоне спросил меня: «Хосе, разве вы не берете на себя риск, прося отсрочки, вместо того, чтобы немедленно приступить к процессу, пока у них нет тела?»

«Нет, - ответил я, - поскольку мы еще верим, что Кейли жива. У нас действительно нет доказательств противного».

Я не игнорировал большую вероятность того, что Кейли мертва. Но если поразмышлять, то почему бы не сохранять позитивный настрой? Поэтому я сказал: «Мы верим, что Кейли жива, и что ее найдут еще до того, как это дело дойдет до суда». В тот момент, когда я произносил эти слова, человек по имени Рой Кронк, контролер счетчиков воды округа Орандж, сообщил, что, справляя нужду в лесу неподалеку от дома Энтони, он наткнулся на останки Кейли Энтони. Он позвонил своему начальству и сказал, что нашел тело Кейли.

Уезжая в тот день из суда, я ничего не знал об этом. Я вернулся в свой офис и пробыл там, наверное, десять минут, когда мне позвонил сержант Джон Аллен.

«Хосе, вы не знаете, где я могу найти членов семьи Энтони?» - спросил он возбужденно.

«Они в Калифорнии», - ответил я, зная, что они отправились туда, чтобы принять участие в программе Ларри Кинга, идущей в прямом эфире.

«А что случилось?» - спросил я в свою очередь.

«Мне необходимо переговорить с ними немедленно, поскольку мы нашли Кейли».

«А вы уверены в том, что это не очередная ложная тревога?» - осведомился я.

«Нет, - ответил он. – В настоящее время я нахожусь в четверти мили от дома Энтони. Я рассматриваю череп. У нее был такой же цвет волос, длина волос также была такой же. Это ребенок. Я вполне уверен, что это она».

«Я постараюсь дозвониться до них прямо сейчас, - сказал я, - и перезвоню вам».

Я позвонил семье Энтони в Калифорнию. В первый раз они не ответили мне, но со второго раза мне удалось им дозвониться.

«Слышали ли вы новости?» - спросил я у Синди.

«Да, - ответила она, - мы в аэропорту. Мы готовимся сесть в самолет и вернуться». Затем Синди спросила: «Вы не знаете, это она?»

«Они считают, что это она», - ответил я.

Синди раньше уже оказывалась в подобной ситуации, поэтому я не знал, в какой стадии этого процесса она находится – все отрицает или наоборот. В создавшихся обстоятельствах могло быть и то, и другое.

Я попросил ее позвонить мне после того, как они прибудут в Орландо.

«Я так и сделаю», - обещала она.

Я сообщил своим людям в офисе, что собираюсь навестить Кейси в тюрьме. Я запрыгнул в автомобиль, и первый звонок по телефону был от Джеральдо.

«Эй, я слышал, что они, возможно, нашли ее», - сказал Джеральдо.

«Я не знаю, правда это или нет, - ответил я. – Сейчас я еду, чтобы встретиться с Кейси».

«Хорошо, парень, - сказал он. – Удачи тебе. Я позвоню позже».

По дороге я позвонил Майклу и Линде Баденам. Майкл ответил на звонок.

«Вы не поверите в это, - сказал я, - но они нашли тело Кейли». Возвращаясь к нашему разговору, состоявшемуся прошлым вечером, я сказал: «Этот момент настал. Мы не ожидали, что это произойдет так скоро».

В ходе нашего разговора Майкл сказал: «Хосе, я дал уже много интервью по данному делу на Фокс Ньюз и на других каналах. Вам необходимо дважды подумать, хотите ли вы, чтобы я был в вашей команде».

«Вы правы, - ответил я. – Мне необходимо рассмотреть этот вопрос более внимательно. Могу я поговорить с Линдой?»

Он передал ей телефон. Линда обладает широкими познаниями в области судебной экспертизы. Она только что завершила свое участие в деле Фила Спектора, ей удалось добиться того, что жюри присяжных не смогло вынести решения, основываясь исключительно на использовании результатов научных исследований. Помимо этого, она просто была потрясающим адвокатом.

«Я хотел, чтобы вы участвовали в этом деле, - сказал я. – Сейчас я еду, чтобы повидаться с Кейси. Мне необходимо действовать, и мне необходимо действовать быстро».

«Нам нужно найти судебного патологоанатома, - сказала Линда. – Предоставляете ли вы мне полномочия сделать несколько звонков и собрать нескольких людей?»

Я согласился. Она сделала звонок (я также участвовал в разговоре), и первый, кому она позвонила, был доктор Вернер Шпитц, декан судебной патологии. Он написал книгу, которую читали все судебные патологоанатомы. Он работает в Мичигане и участвовал в крупнейших делах. Он давал показания в ходе расследования убийств Мартина Лютера Кинга и Джона Ф. Кеннеди.

После того, как он согласился присоединиться к нам, я сказал Линде: «На нужно больше экспертов».

«Повидайтесь с Кейси, - сказала Линда, - я поработаю над этим, и мы поговорим, как только вы освободитесь».

Я появился в тюрьме и сразу же заметил нечто странное. Я стоял у входа, но мне не разрешали войти.

«Мне необходимо войти, - сказал я, - мне необходимо повидаться с моим клиентом. Что, черт возьми, здесь происходит?»

Мы вызвали сержанта, чтобы он поговорил с вами», - ответил охранник.

Я ждал, наверное, минут пятнадцать, прежде чем появился сержант.

«Мы сейчас заняты тем, - сказал он, - что отправляем ее в медицинское отделение».

«С ней все в порядке? С ней что-нибудь случилось?» - спросил я.

«Нет, нет, нет, с ней все хорошо, - ответил он, - мы делаем это исключительно из дополнительной предосторожности».

«И все же я хочу видеть ее», - сказал я.

«Вы не можете этого сделать, - сказал он, - по крайней мере до тех пор, пока она не вернется из медицинского отделения».

«Послушайте, - сказал я, - я требую пропустить меня к моему клиенту. Я хочу видеть ее – и сейчас же».

«Извините, но вы не можете этого сделать».

«Я хочу поговорить с вашим начальником», - потребовал я.

«Мы попросим капитана ДеФеррари спуститься и поговорить с вами».

Я понимал, что они тянут время, но не знал почему.

ДеФеррари была женщиной, ее звали Нэнси, и она сказала мне: «Мы отвели ее в медицинское отделение в качестве предосторожности. Мы ждем, пока она выйдет оттуда, а если она захочет поговорить с психиатром, мы собираемся разрешить ей этот разговор».

«Нет, - ответил я, - я хочу сначала поговорить с ней сам. Никто не может говорить с ней до тех пор, пока я сам с ней не поговорю». Они лишали ее права на общение со своим адвокатом под предлогом того, что она получает медицинскую помощь, и явно у меня не было никакой возможности остановить их.

«У нас здесь существуют правила, - сказала она. – Если кто-то нуждается в медицинской помощи, мы не обязаны разрешать им сначала переговорить со своим адвокатом».
У меня, как кажется, не было выбора, кроме того, как сидеть и ждать.

Спустя тридцать минут мне позволили повидаться с Кейси. Я вошел в «комнату для занятий», где ждала Кейси в сопровождении двух офицеров в форме, и я могу утверждать, что она была обезумевшей от горя.

Я извинился перед ней, что не мог попасть к ней раньше. Я спросил, как она, и она ответила: «Я поправлюсь». Кейли была мертва, и Кейси горевала о ней, и это был один из тех моментов, когда ты просто не знаешь, что сказать.

«Вот что я знаю», - сказал я и повторил то, что рассказал мне Аллен, и после того, как я закончил, вошел один из офицеров и дал Кейси капсулу с седативным лекарством и немного воды, чтобы запить ее.

«Я хотел бы остаться здесь и провести с вами некоторое время, - сказал я ей, - но вам я принесу большую пользу вне тюрьмы, нежели оставаясь с вами».

«Я понимаю, - сказала Кейси, - я надеюсь, эта таблетка поможет мне заснуть». Она начала плакать.

Я позвонил своему партнеру Гейбу и попросил его приехать и оставаться с ней.

«У нас множество дел, которые необходимо сделать, - объяснил я ей, - и для этого мне нужно быть свободным». Проведя с ней около часа, я удалился.

Только гораздо позднее я выяснил, почему полиция не позволяла мне увидеться с ней, когда я появился у ворот тюрьмы. Как только полиция добралась до места, где лежали останки Кейли, коммандеру Мэтту Ирвину, руководителю отдела по поискам пропавших лиц, пришла в голову блестящая идея позвонить в тюрьму и попросить предоставить комнату, куда бы можно было бы отвести Кейси и записать на видео ее реакцию на обнаружение останков Кейли.

«Мы можем отвести ее медицинское отделение, - ответили ему. – Там есть телевизор. Мы можем его включить и записать ее реакцию на трансляцию новостей об обнаружении останков Кейли и, если посчастливится, она что-нибудь скажет, может быть сломается и признается».

Это и была та «медицинская помощь», о которой мне рассказали, чтобы помешать повидаться с ней.

Они отправили кого-то в камеру Кейси. Они заковали ей ноги и руки в наручники, отвели ее в медицинское отделение, посадили в помещении, где было несколько тюремных офицеров и пара медсестер, стоявших рядом и наблюдавших за ней, и заставили ее смотреть сенсационные новости о том, что полиция обнаружила останки Кейли – так, чтобы можно было записать на видео ее реакцию.

На записи можно видеть, как Кейси начинает тяжело и учащенно дышать, видеть, как она несколько раз сжалась, видеть, что она переживает огромную, огромную психологическую и эмоциональную боль.

В течение десяти минут ее заставляли сидеть и смотреть ужасные новости, который становились еще более ужасными благодаря сенсационной манере освещения их СМИ, пока одна из медсестер не сказала: «ОК, мне кажется, с нее достаточно». И только после этого они привели ее обратно в «Комнату для занятий».

Тем временем, не зная о том, что она делали, я находился у ворот тюрьмы, пытаясь попасть внутрь, в то время, когда они пытали ее. Очевидно, что это являлось нарушением ее права на присутствие адвоката и, как впоследствии официально признали двое тюремных офицеров, жестоким и необычным наказанием. Но этим преследовалась и еще одна цель – полиция пыталась «вытянуть» что-нибудь из нее. По моему мнению, это одна из самых жестоких выходок, которые полиция когда-нибудь устраивала в отношении кого-нибудь. Они заставили ее смотреть один из худших таблоидных каналов – WFTV Channel 9, местная дочерняя компания канала АВС Ньюс – настолько провокаторский, что по сравнению с ним шоу Нэнси Грейс кажется совершенно приличной программой.

До сегодняшнего дня это одно из самых жестоких и отвратительных поступков полиции, с которыми мне приходилось сталкиваться. После окончания судебного процесса, 30 сентября 2011 года, это видео было обнародовано. В тот день, по сообщению газеты «Орландо Сентинел», Аллен Мкр, тюремный офицер, ответственный за связи с общественностью, «заявил, что решение переместить Энтони было принято администрацией самостоятельно, исходя из заботы о здоровье и благополучии заключенной». А Анджело Невес, представитель Офиса шерифа по связям с общественностью, заявил: «Мы имели доступ к этой видеозаписи, и она стала частью официальных материалов уголовного дела». Совершенно бессовестно они характеризовали свои действия как совершенно случайно совпавшие и непреднамеренные. Эти официальные представители относятся к общественности, как к быдлу. Это наше правительство в действии. Они обязаны быть выше этой глупости, но они, увы, находятся именно на таком уровне. Это страшно; но меня еще больше пугает то, что СМИ, так называемые «цепные псы справедливости», никогда не обвиняли их в этом. Они просто продолжали свое «позолоченное» шоу. И это было не в первый раз и, к сожалению, не в последний.


Поблагодарили за сообщение: NataliG | vvvvv | mrv | Юлия Р | Henry | Saggita | М.И.И. | IOD | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Когда я покинул тюрьму, СМИ находились в ажиотаже. Они буквально обезумели.

«Что она сказала?» - визжали они.

Я отказался отвечать им всем. Шел дождь, и репортеры вставали на моем пути, причем все более и более агрессивные. Я не разговаривал с ними, потому что никому не должно было быть никакого дела, в каком потрясенном состоянии она лично находилась в данный момент, но только это они и хотели знать.

На протяжении всего судебного процесса и подготовки к нему, кто бы не задавал мне вопрос «В каком она сейчас состоянии?», мой ответ всегда был одинаков. Я отвечал: «Я ее адвокат. Она наняла меня, чтобы я вел ее дело. Я не думаю, что должен наблюдать и комментировать, через что ей приходится проходить. Поэтому, за исключением случая, когда я буду специально уполномочен ею, я не собираюсь этого делать». И я действительного этого никогда не делал. (Примечание: впервые я публично комментирую то, что происходило с Кейси «за сценой» - и только потому, что она сама уполномочила меня на это).

После этого СМИ возненавидели меня, но я не занимался пиар-бизнесом. Я являлся адвокатом защиты и просто делал свою работу.

И когда я уходил из тюрьмы, повидавшись с Кейси, я снова сказал им, что не намереваюсь отвечать на их вопросы о ее реакции на обнаружение полицией тела Кейли.

В тот день представители СМИ совершенно распоясались, оказывая на меня давление и стараясь изо всех своих сил раздражить меня. Проигнорировав их, я сел в свой автомобиль и уехал.

Я хотел отыскать место, где бы смог получить умиротворение и покой. Мне необходимо было время для самого себя. Кейли настолько быстро стала огромной частью моей собственной жизни, хотя я даже не знал ее. Меня мгновенно переполнило горе, и мне просто было нужно немного времени, чтобы прийти в себя, прочитать молитву за эту маленькую девочку, о которой я в первый раз вспоминал, как только просыпался утром, а в последний раз – когда ложился спать. Мне также необходимо было сделать конфиденциально несколько важных телефонных звонков, но я знал, что мой офис будет не лучшим местом для всего этого, поскольку репортеры кишели вокруг него, а встречи с ними я хотел меньше всего. Я не хотел еще раз проходить через все это.

Я подъехал на автозаправку, и пока я заливал бензин, подъехал один из фургонов СМИ, откуда меня заметили. Я слышал, как один из них крикнул: «Вот он!» Они подъехали к моему автомобилю, и все, что я подумал было: «Дерьмо!»

Я прекратил заливать бензин, захлопнул лючок бензобака, сел в автомобиль и отъехал, преследуемый фургоном.

«А знаешь, что? – подумал я про себя. – Ты должен ехать домой».

Я жил в огороженном поселке и решил, что если мне удастся въехать в его ворота, то они не смогут меня преследовать. Но я не хотел, чтобы они знали, где я живу, поэтому я попытался оторваться от них. Я жал на газ, но они умудрились не отставать от меня.

В конце концов я сдался и подъехал к ним.

«Послушайте, - сказал я, - я ничего не могу вам сказать, поэтому я бы попросил вас: пожалуйста, уважайте неприкосновенность частной жизни и просто позвольте мне ехать своей дорогой, потому что я не собираюсь вам ничего говорить»,

«Знаете, мы не можем этого сделать», - ответил репортер.

«Почему? – спросил я. – Я не собираюсь ничего говорить».

«Мы потеряем работу, - сказал он. – Мы не можем позволить, чтобы вы просто так уехали».

Было такое впечатление, что я находился под арестом у СМИ.

«Пожалуйста, покажитесь в камере вместе с нами всего на одну минуту, - сказа он, - и тогда мы сможем оправдаться, что отпустили вас».

«Прекрасно», - ответил я.

Я сказал им: «Да, я видел Кейси, но не могу сообщить вам, что она сказала. Я ничего не могу сообщить вам об этой беседе. И это все. Я занят».

«Есть ли что-нибудь еще, что вы могли бы сказать нам?» - спроси он.

«Нет».

«Как она себя вела?»

«Я не могу сообщить вам».

«Что вы планируете делать дальше?»

«Я не могу сообщить вам».

Он задал пять или шесть вопросов, и я отказался отвечать на каждый из них. Он сказал: «Спасибо вам большое», а я сел в свой автомобиль и уехал. И они меня не преследовали, поэтому я отправился домой.

Я посвятил немного времени себе самому и, придя в себя, подумал: «Я нужен своему клиенту, мне надо сосредоточиться и действовать профессионально».

Я вернулся к работе. Я сделал свои телефонные звонки, перезвонил Линде. Мы начали обсуждать о том, что собираемся предпринять и пришли к выводу, что нам необходимо получить немедленный доступ к месту преступления – по крайней мере, только для наблюдения. Мы обсудили подачу в чрезвычайном порядке ходатайства о проведении слушаний для получения разрешения наблюдать за процессом вскрытия, когда оно будет осуществляться, и немедленно получить доступ к месту преступления.

Я включил телевизор на канале WKMG Channel 6 – местной дочерней компании канала CBS в Орландо – пытаясь более внимательно выяснить, что сообщалось в новостях. И я наблюдал за тем, как шериф Кеннет Биари, огромный мужчина ростом около шести футов и двух дюймов и весящий под 350 фунтов, говорил об этом деле, облаченный в защитные доспехи, которые одевают полицейские при подавлении уличных беспорядков.

Я сказал себе: «Это на случай, если им понадобиться его помощь».

Все это было очень странно. Перед вами был огромный парень в пуленепробиваемом жилете, с фонариком, в черной шляпе. Я продолжал размышлять: «Этот парень, наверное, за всю свою жизнь не участвовал ни в одной серьезной передряге, а красуется здесь, будто ряженый на Хэллоуине».

Я также заметил, что Биари плакал. Он был полицейским аналогом Дика Вермейла, тренера футбольной команды «Лос-Анжелес Рэмз». Может быть он просто «играл на камеру», или же, как я думал: «может быть он проходит пробы на роль плачущего судебного пристава для шоу «Судья Ларри Сейдлин» (Сейдлин был вечно плачущим судьей, ведущим дело Анны Николь Смит).

Тем временем, диктор вещал: «Источники утверждают, что, когда полиция обнаружила Кейли, ее череп был целиком обмотан клейкой лентой».

Появлялось все больше «утечек информации» из полиции относительно клейкой ленты. Полицейские сообщали СМИ: «Когда появятся результаты анализа клейкой ленты, они будут очень плохими для Кейси». И СМИ интерпретировали эти слова так, будто на клейкой ленте были отпечатки пальцев Кейси. Полиция ничего подобного не говорила, но репортеры, тем не менее, сделали этот опрометчивый шаг и обнародовали свою интерпретацию.

***

Около 19:00 11 декабря мне наконец позвонили Энтони. Они хотели меня видеть, я также хотел поговорить с ними. Поскольку полиция в тот вечер обыскивала их дом, им нельзя было меня у себя, поэтому с помощью представителей СМИ члены семьи Энтони и их детективы на общественных началах Доминик Кейси и человек по имени Джим Хувер были доставлены в отель Ритц-Карлтон в Гранд Лейкс. Я уже слышал имя Джим Хувер раньше, и я всегда предполагал, что он партнер Доминика. И в очередной раз выяснилось, что Хувер просто интересовался этим делом, простаивал снаружи дома Энтони вместе с протестующими, пока не познакомился с Домиником и не подружился с ним. Хувер был лицензированным частным детективом, и они решили вдвоем присоединиться к частной службе безопасности семьи Энтони. Впоследствии Хувер рассказывал людям, что у него есть собственное детективное агентство и что в свое время он был личным телохранителем Ховарда Коселла. Я же отнес его к уже известной категории, связанной с этим делом – как еще одного члена «Компании дураков».

Впоследствии Хувер сыграл важную роль, поскольку он заснял на видео Доминика, обыскивающего район, где спустя целый месяц была найдена Кейли – его поиски тогда оказались безрезультатными.

У меня было несколько поручений, которые я должен был исполнить, прежде чем поехать в отель. Когда я появился, Энтони и их детективы сидели за большим столом в глубине ресторана и ужинали. Я чувствовал, что меня просто пригласили поужинать на вечеринке. Настроение не было печальным, что показалось мне странным. Вот сидят члены семьи Энтони, откушивающие в пятизвездочном ресторане за счет СМИ, в то время как специалисты по осмотру места преступления на карачках исследовали под дождем в лесу кости их внучки. Эта семейка определенно оплакивала ее совсем другим манером.

Я сел и поздоровался со всеми. Я не хотел разговаривать за столом о деле из-за присутствия людей, не являвшихся членами семьи – Доминика и Хувера. Я считал это неуместным.

После ужина мы поднялись в номер, занимаемой семьей Энтони, и я встретился с Джорджем, Синди и Ли. Доминик и Хувер отправились в свои номера. Когда я сидел там вместе с Энтони, мне очень хотелось увидеть их реакцию, поэтому, разговаривая с ними, основываясь на моей беседе с Алленом, я сообщил им, что полиция уверена – это Кейли.

Синди, как всегда отрицая все на свете, не верила в то, что останки ребенка, найденные на краю ее квартала, принадлежали ее внучке. Очевидно, она считала, что существовал еще один ребенок, о пропаже которого никто не сообщал, живший в этом районе – как бы глупо это ни звучало.
«У меня есть основания считать, что это Кейли», - сказал я им.

И тогда Синди «сломалась», как будто реальность всей этой ситуации только дошла до нее. А Джордж просто сидел на месте. Равно как и Ли.

Синди, рыдая, пошла в ванную и закрыла дверь. Джордж пошел утешать ее. Я сидел вдвоем с Ли; наступила неловкая тишина. У Ли на лице было такое выражение, будто он знал, что это была Кейли. И где-то в середине разбирательства мне удастся выяснить, почему. В тот момент, однако, у меня было странное чувство. И пока я думал об отсутствии у Ли каких-либо эмоций, Синди становилась все более раздраженной. Находясь в ванной комнате отельного номера, она говорила что-то резкое Джорджу, но не настолько громко, чтобы я мог слышать, что именно она говорит.

Когда они вернулись, я сказал им: «Я буду передавать вам всю информацию, которую узнаю».

А затем Джорджа задал странный вопрос:

«Что известно полиции?»

И снова я был шокирован. Я подумал про себя: «Когда, черт возьми, эти люди расскажут мне, что они сами знают?»

Синди спросила меня, как дела у Кейси.

«Не очень здорово, - ответил я, - это заметно».

И снова только один человек плакал в комнате, это была Синди.

Я ушел от них т поехал домой. Все это время, особенно наслушавшись историй про «няню Занни», у меня было сильное ощущение, что Кейли мертва, но я вел себя, как все: верил в лучшее, но готовился к худшему.

Когда полиция позвонила мне с сообщением о том, что они нашли тело Кейли, я почувствовал, что для меня закончился определенный этап. Я хотел, чтобы ее нашли, и ее нашли. У меня самого есть дочь, и я могу только догадываться о боли от ее потери. Я смотрел фотографии Кейли и представлял, какой она, должно быть, была. Мы, бывало, сидели в офисе, разговаривая о ней, и нас поражало то, что даже хотя мы никогда не встречали эту маленькую девочку, она стала такой огромной частью нашей жизни. Я знаю, что каждый в нашем офисе скорбел, когда Кейли нашли мертвой, но, подобно врачам в палате скорой помощи, мы не могли предаваться эмоциям.

Однако я не бесчувственный. Мне действительно было больно.


Поблагодарили за сообщение: NataliG | vvvvv | mrv | Henry | PostV | Laura | Saggita | Марианна237 | М.И.И. | IOD | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 10
СЛЕДУЮЩИЕ ДНИ

Мне действительно было плохо. Я не хотел, чтобы шестимесячные поиски закончились обнаружением мертвого тела Кейли, хотя и знал, что так, скорее всего, они и закончатся. Поэтому для меня день 11 декабря 2008 года был очень депрессивным. Я знал: чтобы продолжать свою работу, я должен избавить ее от эмоций, но я просто не в состоянии был сделать это. В тот день я был очень печален и подавлен; я вернулся домой поздно совершенно усталый. Я даже не разговаривал с Лореной на эту тему. Мне приходилось работать все больше и больше, а разговаривать нам удавалось все меньше и меньше. Я становился далеким и оторванным, и это было для нее нелегко.

Мне следовало бы догадаться, но продолжал «жать на газ». Я также знал, что на следующий день мне надо было вставать раньше, чтобы встретить Линду Баден в аэропорту Орландо в 7 часов утра и отвезти ее в суд для участия в разбирательстве.

После того, как я встретил Линду, мы немедленно отправились в мой офис. Она была невероятно блестящей, настоящий «огненный шар», и я сказал ей: «Как только начнутся слушания, я представлю вас – и сразу же принимайтесь за дело».

Мы прибыли в суд с ходатайством разрешить нам присутствовать на вскрытии и немедленно предоставить доступ на территорию, где была обнаружена Кейли.

Джефф Эштон, один из трех прокуроров в этом деле, выступал в своей обычной резкой и снисходительной манере. Он сообщил суду, что наша просьба является абсурдной, поскольку тело еще не идентифицировано и захороненный там ребенок может оказаться кем угодно. А поскольку они не знают, что это за ребенок, продолжал он свои аргументы, у нас нет никаких оснований присутствовать на вскрытии и присутствовать на месте преступления. Это было абсурдно. Они действовали так, будто в окрестностях дома Энтони пропал еще один ребенок, о котором никто не знал.

После того как Эштон надсмеялся над нами и закончил свое выступление, Линда встала и сказала: «Ваша честь, я собираюсь решать проблему, а не заниматься словоблудием» - и она кивнула в сторону Эштона. Я подумал про себя: «Да, я думаю, мы сработаемся». Она изложила свои аргументы кратко и разумно, и все осознали, что она знает, о чем говорит.

Судья решил, что мы должны отправиться в отдельную комнату и постараться уладить наши разногласия. Мы с Линдой уединились вместе с Эштоном, Линдой Дрейн Бёрдик и женщиной, прокурором округа, представляющей Офис шерифа.

Мы сразу же начали спорить.

«Мы не знаем, что это она», - заявила Бёрдик.

«Продолжайте, - ответил я, - хватит выглядеть смешными». И в этот момент совершенно неожиданно Бёрдик сказала мне: «Кейли умерла довольно необычной смертью, и если ваш клиент захочет сейчас сознаться, то она должна разговаривать сначала с нами. Мы пока держим эту информацию в тайне».

Ну да, как же!

«Вы намекаете на информацию о клейкой ленте, уже выданную полицией?» - спросил я.

«Я не имею понятия, откуда СМИ взяла эту информацию, - ответила она. – Это неправда».

Я думаю, это был первый и последний раз, когда Бёрдик явно солгала мне. Затем она сказала: «Очевидно, что сделка, о которой мы говорили ранее, теперь недействительна. Сейчас ситуация совсем другая. У нее был свой шанс. Вопрос о непредумышленном убийстве не обсуждается, но если она признается и расскажет нам, какой именно своеобразной смертью умерла, как мы считаем, Кейли, то я что-нибудь сделаю для нее».

Мы находились в задней комнате, дверь была закрыта, но репортер газеты «Орландо Сентинел» по имени Энтони Коларосси приложил ухо к двери, чтобы подслушать наш разговор. Мы почувствовали, что там кто-то есть, и когда я открыл дверь, я увидел его, стоящим рядом.

«Имейте хоть немного совести и уважения, ладно?» - сказал я ему.

И я, и Бёрдик были крайне раздражены этим случаем.

Когда мы встречались с представителями прокуратуры, сержант Джон Аллен и специальный агент ФБР Ник Сэведж возвратились с места преступления. Они вошли и сообщили мне: «Мы, возможно, закончим осмотр места преступления завтра, и тогда предоставим его вам».

Основываясь на этом заявлении, я собрал команду высокопрофессиональных, известных всему миру экспертов для изучения места преступления. Мы пригласили нашего судебного энтомолога доктора Тимоти Хантингтона. Прилетел Вернер Шпитц, а также Кэти Райхс, известный судебный антрополог и писательница, и доктор Генри Ли.

Линда предложила нанять детектива Пата Маккенну из Палм Бич, штат Флорида. Маккенна знал Линду по другим делам. Маккенна, один из частных детективов, участвовавших в деле по обвинению О. Джей. Симпсона в убийстве, он нашел видеозаписи Марка Фюрмана. Фюрман был важным свидетелем против Симпсона, пока Маккенна не обнаружил эти записи, а сторона защиты не воспроизвела их во время судебного процесса – на них Фюрман постоянно произносил слово «ниггер». Жюри присяжных, большинство которых были черными, приняли это к сведению, и это было одним из факторов, который помог защите оправдать Симпсона.

Маккенна работал во многих известных делах, включая дело Уильяма Кеннеди Смита об изнасиловании. Он профессионал высочайшего класса, и я был очень рад иметь такого человека, как Маккенна в своей команде для помощи в расследовании. Он вскоре стал нашим главным детективом.

У нас была полная команда, готовая к работе. Нам только нужен был доступ к месту преступления и к телу Кейли.

Спустя два дня прокуратура и полиция еще не передали нам место преступления, и пока мы ждали этого, мы решили отправиться в дом Энтони. Хантингтон собрал образцы почвы с заднего дворика, потому что мы знали, что они будут проводить геологическое сравнение образцов почвы с места преступления с любой грязью, найденной на обуви Кейси или в ее автомобиле. Мы также осмотрели задний дворик и помещения дома. Мы беседовали с членами семьи Энтони, и, пока мы были там, Доминик, работавший на Джорджа и Синди, сообщил мне одну вещь, которую я посчитал странной: он сказал, что всего лишь месяц назад он был в лесу около места, где впоследствии нашли Кейли, но не обнаружил там никаких останков.

На самом деле я не воспринял эту новость особо серьезно, поскольку Доминик обычно говорил очень много, но тогда он ничего не упомянул о видеозаписи своего визита на то место.

Доминик говорил, что у него есть фотографии, а я просил его показать их, на что он отвечал: «Да, конечно, нет проблем». Лишь несколько дней спустя я увидел в новостях сообщение, что Хувер (другой телохранитель Энтони) пытался продать свое видео осмотра места преступления нескольким телекомпаниям за 50 тысяч долларов – и только тогда я узнал, что Хувер снимал на видео их визит. Как и многую другую информацию, связанную с этим делом, я узнал об этом из новостей.

В дни, последовавшие за обнаружением тела Кейли, большую часть времени мы сидели в моем офисе, ожидая разрешения на доступ к месту преступления. День за днем мы ждали звонка, который позволил бы нашим высокооплачиваемым специалистам приступить к работе.

Наступал следующий день, но нам говорили, что полиция еще не закончила осмотр; так было и на следующий за ним день, и на следующий… Они не передавали нам место преступления девять дней, а когда мы на нем появились, то обнаружили, что они разрушили это место, убрали весь мусор, взяли с собой абсолютно все и сделали это место абсолютно негодным для наших целей. Да, они передали нам его, но то, что они передали, было бесполезным.

16 декабря на телевизионных экранах замелькали сенсационные новости с изображением трех прокуроров: Бёрдик, Эштона и Фрэнка Джорджа, направляющихся к месту, где была обнаружена Кейли. Четырьмя днями ранее эти же прокуроры стояли перед судьей и настаивали на том, что мы не можем идти туда – мы и не настаивали – потому что они не были уверены, что это Кейли. И вот теперь, уже зная, что это была Кейли, но не сообщая нам об этом, они расхаживали по месте преступления перед телекамерами.

Впоследствии мы выяснили, что 16 декабря прокуратура была проинформирована подразделением ФБР, что это были останки Кейли. Предполагалось, что они должны сообщить нам об этом немедленно, но они этого не сделали, поскольку не хотели, чтобы мы подавали ходатайство о доступе к месту преступления.

19 декабря прокуратура и полиция объявили о том, что они нашли Кейли, трубя повсюду о клейкой ленте, якобы обнаруженной на носу и рту Кейли. Они объявляли на весь мир, что ситуация складывается очень плохо для Кейси и они могут изменить свое мнение и потребовать смертной казни.

***

Я должен сказать вам следующее: в любом случае вам должно немного повезти, если вы сами приготовите себя к этому.

«Нам должно обязательно где-то повезти», - я постоянно твердил каждому из членов нашей команды. Я говорил это потому, что общественное мнение было однозначно негативным.

Нам повезло 18 декабря, за день до того, как прокуратура объявила, что тело принадлежит Кейли. Линда, Маккенна и я сидели вместе в моей переговорной комнате и смотрели телевизор, поскольку полиция планировала проведение пресс-конференции и ее рекламировали так, будто на ней будут оглашены какие-то важные новости. Мы также ждали, так как продолжали верить, что полиция передаст нам место преступления.
 
Выступил Анджело Ниевес, офицер полиции по связям с общественностью, и сделал заявление о том, что полиция занимается расследованием трех телефонных звонков, сделанных еще в августе, о том районе, где в конце концов была найдена Кейли.

Особого ажиотажа по этой теме не было до тех пор, пока Майк ДеФорест с канала WKMG не спросил Ниевеса, а не является человек, сделавший те три звонка в августе, тем же самым человеком, который обнаружил останки 11 декабря, четыре месяца спустя?

И Ниевес ответил: «Да».

И когда мы сидели за столом в переговорной комнате и услышали это, наши челюсти буквально отпали вниз. Я сидел, но как только Ниевес произнес свой ответ, я вскочил на ноги. Мы все начали смотреть за происходящим более внимательно.

Я подумал про себя: «Как такое могло случиться?» А затем Ниевес еще более укрепил наши надежды, когда сообщил, что в августе офицер полиции действительно выезжал на проверку телефонного звонка, сделанного Роем Кронком.

Я не мог поверить своим ушам. Я не мог поверить в то, что мы наблюдали.

«О, Господи, - сказал Маккенна, - теперь у них все рожи вымазаны в дерьме».

Мы все осознавали проблему, с которой теперь столкнулась полиция: я сказал себе: «Как могло случиться, что в августе ты звонишь, офицер полиции приезжает на место, осматривает его, ничего там не находит, а пять месяцев спустя ты опять возвращаешься на то же самое место и обнаруживаешь ее тело?»

Это попахивало большой бедой для прокуратуры, и все СМИ буквально взбесились.

Я не могу сказать, что мне было жалко Ниевеса, но я видел, как он выкручивался, пытаясь избежать некоторых весьма прямых вопросов, говоря: «Я бы не хотел, чтобы этот факт отвлекал наше внимание от того, что эти офицеры сейчас тщательно обследуют этот район и прекрасно выполняют свою работу на месте преступления».

Хотя он и продолжал стараться привнести позитивную струю во всю эту историю, все представители СМИ буквально свихнулись, пытаясь получить ответы на свои вопросы. В конце концов Ниевес сказал: «Я больше не буду отвечать на ваши вопросы. Сейчас мы расследуем случившееся. На этом я заканчиваю».

Появление Кронка, контролера счетчиков воды, обнаружившего тело Кейли, было основной поворотной точкой в этом деле. Я никогда не забуду, как после окончания пресс конференции на телевизионном экране появился ДеФорест и заявил: «Это невероятное развитие событий пробило огромную дыру в позиции обвинения, через которую защита может провезти целый грузовик».

А именно это мы и собирались предпринять.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | NataliG | Юлия Р | Марианна237 | mrv | М.И.И. | Saggita | yuka | Henry | Laura | PostV | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 11
ХРОНИКИ КРОНКА

В рассказе Роя Кронка все еще остается много противоречий. В результате события, связанные с обнаружением останков Кейли Энтони, остаются загадкой.

Кронк, недавно вступивший в должность контролера счетчиков водоснабжения в округе Орандж, штат Флорида, проверял счетчики воды в районе, где находился дом семьи Энтони. С ним были стажер Крис Диксон и его наставник Дэвид Дин, являвшийся также и наставником Кронка.

Закончив свой осмотр около 13:30 11 августа 2008 года, эта троица решила - так как возвращаться в офис было еще рано – припарковать свой автомобиль на Сабёрбан Драйв, чтобы немного расслабиться и «поболтаться» там перед тем, как к трем часам возвращаться в офис. Сабёрбан Драйв располагалась недалеко от дома Энтони – в двадцати домах от него.

Они «болтались» там, периодически покуривая, когда Кронку захотелось справить малую нужду. Он зашел в лес, так, чтобы его не видели с территории находившейся поблизости начальной школы. Его коллеги последовали за ним, пошучивая, что это прекрасное место, чтобы спрятать труп.

«В этих болотистых лесах труп может спокойно разлагаться, и никто этого не заметит», - сказал один из спутников Кронка наполовину в шутку, наполовину серьезно. А почему же они обсуждали этот вопрос? Кейли пропала еще в середине июня, и в тех краях не было более активно обсуждаемой темы, как вопрос о местонахождении маленькой Кейли.

«Это было бы отличным местом, чтобы спрятать тело», - сказал один из них.

Кронк согласился.

Кронк решил немного осмотреться, чтобы самому изучить территорию. Стоя там, он сказал своим коллегам: «Эй, ребята, мне кажется, я вижу человеческий череп». Они тут же посмеялись над ним, ответив, что это звучит нелепо.

«Нет, нет, идите и посмотрите сами», - сказал он. Они пошли к нему, но по дороге их внимание привлекла мертвая водяная гремучая змея длиной около шести футов, лежащая в траве. У нее изо рта вытекло много крови. Кронк предположил, что ее задавил автомобиль, после чего она уползла сюда и умерла. Они были сильно взволнованы, и в этот момент, по словам Кронка, он вышел из леса и начал говорить о змеях. Он изменил тему разговора и переключил внимание собеседников с черепа на мертвую змею. О черепе в своем разговоре они больше не вспоминали. Затем все трое сделали фотографии огромной змеи со своих мобильных телефонов.

Погрузив змею в свой грузовичок, они вернулись в свой офис и показали своим коллегам, проходящим мимо них по территории парковки найденную змею. Можно подумать, что Кронк, должно быть, сказал что-нибудь о виденном им черепе, тем более, что они только что разговаривали об исчезновении Кейли и о том, насколько то место отлично подходило для сокрытия тела. Но он ничего не сказал. Череп лежал на расстоянии не более четверти мили от дома Энтони, но, по его словам, он ничего не говорил о черепе до тех пор, пока не возвратился домой.

Вернувшись домой, Кронк упомянул о черепе своей подруге Мишель, внимательно следившей за развитием этого дела по телевидению. Кронк сообщил, что именно она настояла на том, чтобы он позвонил в службу «9-1-1».

«Там лежит серый пакет, - сообщил он женщине на другом конце провода. – Я не знаю. Я не говорю, что это Кейли или что-то в этом роде». Затем они обсудили местонахождение находки, но Кронк не мог объяснить точно, где именно она находилась.

Он рассказал диспетчеру о змее и сказал ей: «Как раз там, за одним большим деревом был серый мешок, а чуть дальше я увидел что-то белое. Но, увидев эту водную гремучую змею, я туда больше не возвращался».

«ОК, спасибо вам, - ответила диспетчер, - до свидания».

Запись этого звонка попала к помощнику шерифа Адриане Асеведо. Был уже поздний вечер, она действительно не знала, где следует искать. Она проехала по улице Сабёрбан Драйв, а затем позвонила и сообщила: «Я ничего не вижу».

На следующий вечер, 12 августа, Кронк позвонил снова. Он сказал диспетчеру: «Я пришел туда, и там, за одним из деревьев, лежал серый мешок, сделанный, похоже, из винила». Очевидно, он находился рядом с мешком, поскольку мог сказать, из чего тот был сделан. Он сказал: «Это что-то вроде чехла для бассейна. Я ничего не трогал». А затем он сказал: «Немного дальше кто-то прошелся с косилкой, но травы в этом районе все равно много». Опять-таки, он сообщил детали об этом месте, здесь он говорит о линии скошенной травы, о том, что ее косили вдоль леса. Там не было тротуара, там росла трава, но городские власти косили ее, чтобы граница леса выглядела аккуратно. Именно на это он и ссылался. Затем Кронк сказал: «Там лежит упавшее дерево, которое кто-то хотел распилить с одной стороны, но самом дереве висит белая доска и там же, под ним что-то белое и круглое». Очевидно, он описывал череп Кейли. Он сказал: «Я не знаю, что это, но выглядит так, что оно явно не должно там быть». Затем Кронк и диспетчер обсудили расположение места, стоящую рядом начальную школу, змею и его телефонный номер. Ему посоветовали обратиться на горячую линию, созданную для поисков Кейли.

«Я не хочу этого делать», - ответил он. Но в конце концов он туда все-таки позвонил, а когда позвонил, то диспетчер застенографировала все, что он диктовал. Она напечатала: «Звонивший является контролером счетчиков водоснабжения и работает в районе, где расположен дом Энтони. Если ехать из этого района по улице, где живут Энтони, и свернуть на улицу Сабёрбан Драйв, то там будет находиться болото, огороженное забором высотой шесть футов. Звонивший остановился там, посмотрел вниз и увидел одну вещь, отливавшую металликом, выглядевшую как виниловый мешок, а немного дальше находился небольшой белый круглый предмет. Звонивший не уверен, что это за предмет. За деревом лежала водяная гремучая змея длиной шесть футов. Ему уже было не интересно возвращаться к первоначальной находке».

Там также было сказано: «Там, где упало дерево, было свободное место. Там звонивший и увидел предмет». Итак, Кронк снова отметил в своем рассказе дерево.

После этого звонка в службу «9-1-1» полученная по горячей линии информация была передана для изучения детективу Джеральду Уайту, которого я расцениваю как очень профессионального и организованного офицера. Когда информация была передана ему 14 августа, на ней было помечено: «Этот район уже обыскивали». Впоследствии я выяснил, что Уайт отправился к детективу Юрию Меличу и расспросил его об этом районе. Мелич ответил, что район уже был обыскан, и ему нет смысла заниматься полученной информацией.

Расследование звонка Кронка в службу «9-1-1» было поручено 12 августа помощнику шерифа Элизабет Коллинз. Она позвонила Кронку и переговорила с ним по телефону. Она ехала на автомобиле с включенным дальним светом, которым она светила в направлении леса, но, по ее словам, ничего не могла разглядеть. Она предложила, чтобы Кронк снова позвонил, как только освободиться с работы, и офицер встретиться с ним уже на месте.

На следующий день, 13 августа, был еще один, краткий звонок в службу «9-1-1». Он сообщил диспетчеру, что стоит на месте и ждет прибытия полицейских. Кронк встретился с детективом Ричардом Кейном и другим офицером, помощником шерифа Кетлин Катчер. По словам Кронка: «Показался полицейский [Кейн]. Он вышел из автомобиля. Я рассказал ему о том, что видел. Я также сообщил ему, что позавчера мы видели здесь шестифутовую водяную гремучую змею. Он достал свой раздвижной металлический прут. Я показал ему то место. Он сделал два шага в лес. Он скользил вниз по склону. Затем он вернулся и сказал мне, что этот район уже обыскивали. Он сказал мне, что я напрасно трачу время официального представителя округа и буквально назвал меня идиотом. Он начал унижать меня, и я удалился. Когда я встречаюсь с таким отношением ко мне, я предпочитаю больше с этим не связываться, ОК?»

Ни при каких условиях я не могу представить себе ситуацию, когда офицер полиции отправляется на проверку сообщения, поступившего в правоохранительные органы, об обнаружении трупа, прибывает на место и возвращается обратно с пустыми руками, даже не взглянув туда.

А вот тут у нас появляются противоречия, поскольку рассказ самого Кейна о событиях, произошедших 13 августа, совсем другой. Кейн сообщил, что после своего прибытия на место Кронк провел его в лес, стоял непосредственно за его спиной и показал ему мешок, наполненный ветками и листьями. Там не было никаких признаков костей или частей тела. Кейн сообщил, что исследовал мешок с помощью своего металлического прута и, увидев, что вызов Кронка оказался ложным, уехал.

Прошло четыре месяца. 11 декабря 2008 года Кронк снова проверял счетчики водоснабжения в районе дома Энтони, вернулся на то самое место и на сей раз совершенно определенно обнаружил череп Кейли.

В своем письменном заявлении, датированном 11 декабря, Кронк написал, что зашел в лес, чтобы справить малую нужду, увидел черный пластиковый пакет и ударил его палкой. По его словам, он услышал глухой звук, будто он ударил по пластику. Он сказал, что, когда тыкал палкой, предмет показался ему круглым, поэтому он зацепил и потянул пакет палкой, пакет раскрылся и наружу вывалился человеческий череп с волосами и клейкой лентой вокруг рта.

Мелич и детектив Эрик Эдвардс отвели Кронка в сторону, чтобы тот написал свое заявление. Это было самое крупное дело за всю их карьеру. Они затратили сотни, если не тысячи человеко-часов, пытаясь найти ребенка, а нашел тело Кронк. Однако они допрашивали его в течение всего трех минут.

Заметим, что Кронк сказал: «в нем». Здесь он совершенно уверен, что череп находится внутри пакета.

«Открывали ли вы его? Был ли он открыт?» - спросили его.

«Нет, он был закрыт», - ответил он.

«Хорошо, а что случилось дальше?»

«Я увидел круглую выпуклость, - заявил Кронк, - она выглядела на что-то похожей, поэтому я взял свою палку и ударил по ней, звук был такой, как от пластика или от пустой кости или чего-то подобного. А затем я взял свою палку, которая на конце загнута, чтобы с ее помощью передвигать коробки со счетчиками, прихватил ею нижнюю часть пакета и потянул его. Я потянул его второй раз, и вывалился человеческий череп с волосами и клейкой лентой вокруг рта. И я сказал: «О, Господи», и я сразу же позвонил своему начальнику о том, что нашел человеческие останки и что мне нужна полиция».

Кронк сообщил полицейским, что ничего не трогал. Он подчеркнул это, а когда они попросили его показать палку, он с неохотой сказал, где в его грузовике они могут найти ее. Он рассказал двум детективам о своем начальнике, а затем Мелич задал ему ключевой вопрос: «Есть ли у вас что-нибудь еще о пакете, о том, как вы его нашли, или что-либо иное, что бы вы хотели рассказать нам и что вы считаете важным?»

После того, как Кронк снова сказал, что ничего не трогал, Мелич попросил его поднять правую руку.

«Клянетесь ли вы, что все рассказанное вами является правдой?»

«О, да», - ответил Кронк.

***

С рассказом Кронка имеется ряд проблем, некоторые из которых вы, возможно, уже заметили.

Во-первых, это звонки Кронка в службу «9-1-1», сделанные в августе, в самом разгаре крупнейшего дела в недавней истории, где он утверждает, что видел череп в двадцати домах от дома Энтони. Он знает, где находится череп, но, как кажется, не способен привести туда полицейских убедиться в этом. Не кажется ли это странным?

Мелич и Эдвардс повторно допросили Кронка 6 декабря 2009 года. Они находились в затруднительном положении. Если Кронк видел череп в августе и вызвал полицейских, то полицию буквально «размажут по стенке» за то, что ее сотрудники не расследовали должным образом звонок и не обнаружили останки. Поэтому Мелич и Эдвардс вернулись к вопросу о том, что видел Кронк в августе.

«Что это было, по вашему мнению?» - спросил Мелич.

«Я думаю, это был человеческий череп», - ответил Кронк.

«Точно он?»

«Да».

Затем Мелич спросил его: «Если кто-нибудь спросил бы вас, почему вы не позвонили днем, когда стояли рядом с ним, если считали, что это действительно череп – то какова была бы ваша реакция?»

«Ну, на мой взгляд, это выглядело как череп, - ответил Кронк. – Я уверен на девяносто девять целых и девятьсот девяносто девять тысячных процентов, что это был череп, но Дейв сказал мне, что я свихнулся, и, если честно, был жаркий денек, я просто хотел вернуться домой. Я хотел принять душ. Я хотел, знаете ли, выпить газировки и расслабиться в бассейне».

И какова же была реакция полицейских на такой явно смехотворный ответ?

«Угу».

Что оставило без ответа крайне важные вопрос, заданный Меличем и проигнорированный Кронком: «Когда Кронк впервые увидел череп, почему он не настаивал на том, чтобы приехала полиция и нашла его? Почему он не обратился в СМИ?»

Во-вторых, когда Кронк находит тело в декабре, он, похоже, утверждает, что его возвращение на то же самое место было простым совпадением. В своем заявлении от 11 декабря Кронк сообщил: «Я уже здесь бывал». Это первое, что он сообщил полицейским. «И я знаю это место в лесу. Там удобно помочиться». Но он никак не сказал: «Потому что, когда я последний раз там мочился, то видел череп». Вместо этого он сказал: «Поэтому я припарковал свой грузовичок с включенными сигнальными желтыми огнями, чтобы сделать вид, что на самом деле я здесь работаю. Я захватил с собой из грузовика специальную палку для работы со счетчиками и отправился в лес, чтобы помочиться. Закончив, я заметил черный пластиковый пакет и какую-то выпуклость в нем». Не является ли крайне странным, что он не упомянул о том, что раньше здесь он уже видел череп?

И он, и полицейские явно преуменьшили августовский звонок до такой степени, что это уже становится подозрительным. Вспомним, что в ходе декабрьского допроса Мелич задает ему ключевой вопрос: «Есть ли у вас что-нибудь еще о пакете, о том, как вы его нашли, или что-либо иное, что бы вы хотели рассказать нам и что вы считаете важным?»

Естественным ответом на него был бы: «Да, уроды, я уже звонил вам четыре месяца назад, приезжал коп и сказал, что я только заставляю тратить его время». Но вместо этого он сказал: «Я только заметил, что там был еще какой-то белый материал вроде белья, подушки или чего-то подобного, но я на самом деле не долго разглядывал это».

Что я считаю невероятным – в рапорте ничего не было написано о том факте, что он уже звонил в полицию о мешке и черепе в августе.

Я считаю это вопиющим упущением.

Когда мы стали изучать прошлое Кронка, то выяснили, что пятнадцать лет назад – в то время он проживал в Теннеси, он уже обращался в полицию, сообщив о нахождении в лесу спрятанного ворованного оружия. Полиция приехала, провела поиски, но ничего не нашла. Я считаю шокирующим и имеющим отношение к делу тот факт, что этот человек дважды в своей жизни звонил в полицию о чем-то виденном им в лесу, а полиция там ничего не нашла. Сколько раз совершали вы подобные поступки сами? Этот парень сделал это дважды!

В своих официальных показаниях 6 января 2009 года Кронк впервые заявил, что 11 декабря он рассказал полицейским о трех своих звонках в августе об обнаружении тела Кейли. 6 января 2009 года Кронк также упомянул о том, что полицейские сказали ему ничего не говорить о звонках в августе. Я беседовал со всеми офицерами, связанными с Кронком, и все они утверждали одно и то же: «Я никогда не советовал ему ничего не говорить». Все офицеры полиции отрицали это, несмотря на то, что в показаниях Кронка утверждалось: ему говорили не упоминать о более ранних звонках, потому что «это выставит офис шерифа в неприглядном свете».

Итак, возникает вопрос: Кто лгал? Лгал Кронк или лгали полицейские? Полиция замяла утверждение Коронка «Они сказали мне: ничего не говори про звонки в августе», заявив, что Кронк пошутил. Отдел внутренних расследований выдвинул дурацкую историю о том, что этот разговор произошел на месте обнаружения между Кронком и его коллегой, а не между Кронком и полицейскими.

Я ни капли не верю такому объяснению. Я не понимаю, как можно было так напутать. Фактически заявление о разговоре Кронка со своим коллегой не вызывает доверия.

В-третьих, Кронк изменяет свои показания относительно того, находился ли череп в мешке или вне его. В декабре он рассказал детективам, что нашел мешок с черепом внутри него. А в августе, когда он впервые нашел череп, он сообщил, что тот находился вне мешка. Он сообщил на горячую линию: он находился в лесу, остановился, посмотрел вниз, увидел виниловый мешок, а немного дальше увидел небольшой круглый белый предмет. Он явно описывает череп.

Данное противоречие преуменьшается и Кронком, и полицией. Кронк сообщил: «Я на самом деле больше ничего не заметил, потому что когда я обнаружил то, что обнаружил, мешок мне уже не был интересен. Это для меня действительно уже ничего не значило».

Затем Эдвардс сказал ему: «То есть сообщения СМИ о том, что череп вывалился из мешка и…»

Кронк ответил: «Нет, я… Нет…»

«Этого на самом деле не было?» - спросил Эдвардс.

«Такого никогда не было», - ответил Кронк.

С моей точки зрения, мы видим, как Эдвардс заставляет Кронка изменить свои показания от 11 декабря, когда Кронк сообщил помощнику шерифа Эдварду Турсо, первому детективу, появившемуся на месте преступления: «Человеческий череп вывалился из мешка». Он также заявил помощнику шерифа Памеле Портер, другому офицеру, находящемуся на месте происшествия, что череп выкатился из мешка. Это, следовательно, не было выдумано СМИ. Это то, что Кронк сообщил двум разным офицерам полиции.

Теперь же Кронк с помощью «Эрика-массажиста» говорит, что такого не было. Мы дали Эдвардсу прозвище Эрик-массажист за его опытность в деле массажирования свидетелей и их показаний. А причина, почему для полицейских так важно было добиться от него изменения показаний, была связана с первоначальным расследованием, проведенным Кейном. Если череп находился вне мешка, то почему Кейн его не увидел?

Это все имеет непосредственное отношение к последующим действиям Кронка, как я уже отмечал ранее. Если Кронк видел череп, о чем он изначально сообщил Кейну и Катчер, то почему он не прошел всего один квартал, не постучался бы к один из фургонов СМИ и не показал им череп? Если череп вывалился из мешка, то как такое могло случиться? Если он видел череп, то почему он четыре месяца ждал, пока полицейские в конце концов увидят его? Возникает столько много вопросов, требующих ответа – в случае, если Кронк видел череп в августе.

Это может означать одно из двух. Он может говорить правду. Если так, то череп был снаружи мешка, и кто-то положил его в мешок и спрятал его, пока Кейси находилась в тюрьме. Или это говорит нам о том, что Кронк лжет.
« Последнее редактирование: 16.10.16 14:30 »


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | Юлия Р | алла | vvvvv | mrv | Saggita | Alexsandra | Henry | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Другие детали рассказа Кронка также противоречивы. Самое интересное, по моему мнению, заключается в том, что Кронк в своем звонке на горячую линию сказал, что смотрел вниз на круглый предмет. Во всех своих показаниях Кронк утверждал, что видел его с некоторого расстояния. Здесь же он говорит: «Я посмотрел вниз и увидел этот круглый череп». Для меня это является указанием на то, что он стоит прямо над ним. Другим указанием на то же самое является то, что он смог указать на такие детали как тип мешка, зарубки на дереве и белая доска.

В-четвертых, как я отмечал выше, существуют некоторые свидетельства того, что что полиция подучивала Кронка исправить свою историю. Полицейские утверждали, что они не были удовлетворены рассказом Кронка, поэтому они допросили его еще раз 17 декабря. Я так и не получил ясного ответа от правоохранительных органов, что именно заставило их возвращаться к этой теме и допрашивать Кронка 17 декабря. Они лишь объясняли, что считают найденные вещественные доказательства на месте происшествия не совпадающими с его показаниями, поэтому они все-таки возвратились к теме и получили повторные показания для разъяснения некоторых важных моментов.

Но с моей точки зрения, они занимались не этим – и я скажу вам почему. Представители правоохранительных органов слишком часто прибегают к так называемым «предварительным допросам». Они частным порядком беседуют с человеком, а закончив беседу и получив нужную им информацию, начинают снова, включают запись и тем самым добиваются, что человек говорит «под запись» то, что они хотят от него услышать. Они могут это делать, поскольку полицейские заранее точно знают, что собирается сказать свидетель, до того, как будет включена запись. И они это делают, так что обвиняемый и адвокат обвиняемого слышат только записанную часть беседы без ее предварительной части. Как я сказал, такой метод часто используется представителями правоохранительных органов, и я считаю, что он использовался в нашем дела все время. Часто информация, полученная после такой предварительной беседы, не слишком надежна. Подобную тактику скрывают. Ловкий детектив может настроить свидетеля, сказать ему, что он хочет от него услышать, сообщить, что тот должен сказать – и только затем начать запись, а свидетель просто «докладывает» до, что от него ожидают услышать.

Запись свидетельствует о том, что 17 декабря Мелич и Эдвардс предварительно побеседовали с Кронком до того, как начали допрашивать его «под запись».

Из стенограммы допроса следует: Мелич сказал: «Хорошо, мистер Кронк, мы пришли к вам домой потому что хотим получить более детальные показания о событиях утра 11 декабря, когда вы сделали свою находку. Расскажите мне об этом утре, так, как вы это сделали ранее /выделено автором/, а затем уже мы перейдем к звонку на горячую линию, о котором вы упоминали».

Это доказывает, что Мелич и Кронк беседовали раньше.

Кронк ответил: «Хорошо», а затем начал свой рассказ.

Позднее в ходе допроса Эдвардс сказал Кронку: «Теперь о вашем описании, сделанном ранее, когда мы пришли сюда и немного предварительно побеседовали: вы тогда сказали, что он выглядел лысым, как у лысого мужчины. Верхушка была…»

«Хорошо, хорошо», - сказал Кронк и дал им то, что они хотели. Здесь Эдвардс очень ясно указывает на проведенную ими предварительную беседу.

А вот и другой пример: во время допроса Кронка 17 декабря Эдвардс и Мелич спросили его, передвигал ли он череп Кейли.

«Я имею в виду, что я не передвигал его физически… с одного места на другое, - сказал Кронк. – Я только приподнял его немного, когда он…»

И тут вмешивается Эдвардс: «Манипулировали им немного?»

Кронк отвечает: «Верно. Да, манипулировал».

Ясно, что это заранее подготовленный термин».

Позднее в ходе допроса Кронк говорил о том, что был на месте происшествия со своими двумя коллегами и о том, переговаривался ли он с ними по рации. И тут Эдвардс «выпустил кота из мешка». Он сказал: «Мы обсуждали фразу, сказанную по рации: «Я говорю, она была там», я думаю, она означала…»

И Кронк согласился: «Верно, потому что, знаете ли, потому что я сообщил им свою версию – что они посчитали меня свихнувшимся или приняли все за шутку».

Конечно же Эдвардс будет доказывать, что данный метод является законным, равно как и Мелич скажет, что в предварительном допросе нет ничего подозрительного. Они скажут: «Мы не подучивали его. Он говорит нам то, что говорит». Но я не капли этому не верю. На самом деле они пытаются добиться от Кронка изменения своих показаний.

***

Мне совершенно непонятно, как происходили события, если основываться на рассказах Кронка. В них слишком много противоречий. Так что же случилось на самом деле? Никто не знает это точно, но давайте рассмотрим то, что, по моему глубокому убеждению, произошло.

11 августа Рой Кронк с двумя своими коллегами сделали перерыв в осмотре счетчиков водоснабжения, когда ему захотелось справить малую нужду. Он отошел в лес, сообщил своим коллегам: «Эй, я видел череп», но, после того, как они увидели мертвую змею и взволновались этим зрелищем, он решил лучше не вызывать полицию по поводу своей находки, рассуждая: «Подожди-ка минутку. Зачем мне делиться наградой с этими двумя парнями?»

Поэтому он возвратился позднее в тот же день и спрятал тело Кейли, ожидая, пока сумма вознаграждения на увеличится с 10 до 255 тысяч долларов, что и произошло на самом деле. Существует одно обстоятельство, которое, по моему мнению, поддерживает данную версию.

Адвокат Кронка Дейв Эванс отрицает эту версию, утверждая, что Кронк «немедленно и неоднократно сообщал о своей находке представителям местных правоохранительных органов».

Но возьмите в рассуждение следующее: 10 декабря, накануне того дня, когда Кронк «нашел» тело Кейли, по дороге на работу у него сломался автомобиль. Автомобиль сломался, требовалась замена трансмиссии. Ему пришлось занять для ремонта 1 084 доллара и 17 центов. На следующий же день он снова позвонил в полицию, чтобы сообщить о своей находке. На этот раз на место происшествия прибыли Турсо и Портер. В своих показаниях Портер сообщила мне, что первый вопрос, заданный Кронком, был: «Получу ли я вознаграждение, даже если она мертва?» А его второй вопрос был: «Можно моя бывшая жена узнает о деньгах, поскольку я должен заплатить деньги на содержание нашего ребенка?»

Когда начальник Кронка Алекс Робертс показался на месте происшествия, Кронк сказал ему, как засвидетельствовал Алекс, что только что выиграл в лотерею и что он собирается стать богатым, так как именно он нашел Кейли.

Кронк также сообщил о своих намерениях на допросе 6 января 2009 года, проведенном Меличем и Эдвардсом. Кронк сообщил им: «И вы должны заметить, что еще продолжаю стараться держаться поскромнее, насколько это по-человечески возможно, но вы знаете, что…»

«Мы действительно ценим это», - сказал Мелич.

Затем Кронк сказал: «Но Рою тоже кушать надо, поэтому…» По сути он говорил о том, что собирается выступать публично, появляясь на новостных риалити-шоу.

В конце концов Кронк собрал около 25 тысяч долларов, включая 5 тысяч долларов от Марка НеДжейма.

Из записи допроса следует, что Кронк сказал следующее, когда Эдвардс спросил его, почему потребовалось четыре месяца, чтобы вновь отправиться в лес и объявить о нахождении тела Кейли:

«Мне надо было думать о многих вещах. Моя машина сломалась. Мне надо было ее сменить, понимаете? Я только что возобновил отношения со своим сыном после того, как восемнадцать лет не видел его. Мне нужно было идти и искать машину. Нам пришлось, насколько мне помнится, потратить целый уикенд на День поминовения, все эти дни – чтобы найти себе машину. Мне нужно было заниматься реальными делами, понимаете?»

Выслушав его совершенно абсурдный ответ, разве полицейские сказали ему: «И все эти вещи были более важными, чем удостовериться в том, что нам наконец-таки удалось найти тело этой несчастной девочки?»

Нет. Они предпочли перейти к следующему вопросу.

Впоследствии нам удалось выяснить, что полиция пыталась уничтожить любые упоминания о финансовых мотивах Кронка. Наши детективы узнали, что Отдел внутренних расследований запретил Портер рассказывать что-либо о словах, сказанных ей Кронком относительно вознаграждения. Я был потрясен их отчетом. Но настоящие полицейские, такие как Портер, не всегда мирятся с тем, чего хотят другие полицейские. Очень комичным выглядит то, что они переименовали Отдел внутренних расследований в Отдел профессиональных стандартов. Таковы, очевидно, профессиональные стандарты округа Орандж.

Помимо явной финансовой заинтересованности существуют и иные свидетельства его желания «найти» останки Кейли. Когда он возвратился в лес, по меньшей мере один человек видел его – это была Гейл Сент-Джон. Сент-Джон, проводник собак-медиумов сообщила моему детективу, что видела в тот день Кронка в этой части леса. Мы верим ей, поскольку у нее есть видеозапись ее поездки вместе с ее помощниками, сделанная в тот день.

Поэтому (это мое предположение) он подумал: «Черт, кто-то видел меня в лесу. Мне надо что-то делать. Я вызову полицейских, а когда они появятся, я смогу сказать им, что вызвал их показать им свою находку», хотя на самом деле он ничего подобного не делал, а просто создавал сам себе алиби.

Когда мы беседовали с Кронком, мы спросили его, почему его мобильный телефон фиксировался антеннами сотовой связи рядом с тем местом в лесу в тот день, когда он должен был уже возвращаться домой с работы. На самом деле у нас не было распечаток информации с антенн сотовой связи, поэтому с нашей стороны это был чистой воды блеф. Но он об этом не знал. Он признался, что вернулся в тот район и рассказал нам историю, что по дороге домой остановился сделать покупки в магазине, расположенном неподалеку от места, где он нашел череп. На мой взгляд, все это звучит по-настоящему подозрительно.

Итак, Кронк просто тянул время. А затем, 11 декабря, по прошествии нескольких месяцев, после того, как вознаграждение выросло соответствующим образом, он идет в кассу и обналичивает свой выигрышный лотерейный билет.

Рассматривая эту версию вдоль и поперек, это единственное объяснение, к которому я смог прийти. Это всего лишь мое мнение, но есть ли у вас какая-либо другая достойная альтернатива? Есть очень важное свидетельство, поддерживающее эту версию.

***

Ведя собственное расследование, защита в качестве одного из его направлений занялась прошлым Кронка, и то, что мы обнаружили, не было особо приятным. Кронк был женат дважды, сначала на Кристал Спаркс, а затем на Джилл Керли. Они обрисовали его портрет как человека, являющегося не только закоренелым лжецом и фантазером, но и жестоким насильником, которого арестовывали за похищение бывшей любовницы.

Керли, болезненно крупная дама, страдающая от лимфомы Ходжкина, была замужем за Кронком всего четыре с половиной месяца. Она развелась с ним из-за его агрессивности. Она рассказывала моему детективу Морту Смиту: «Мы жили в Мэривилле вскоре после того, как его уволили из Береговой охраны США; он упаковал мешок, положил его в автомобиль и сказал мне, что мы едем в магазин. Но я неожиданно обнаружила, что мы приехали в дом его родителей. Он не разрешал мне звонить матери и отцу, чтобы сообщить, что со мной все в порядке. А затем он избил меня в присутствии своего отца за то, что я не сделала того, о чем он меня просил».

Она рассказала о другом эпизоде, когда он забрал ее в аэропорту, а по возвращении домой дал ей стакан вина.

«Выпив его, - сообщила она, - я лишилась чувств на диване. Я думаю, он дал мне наркотик и намеренно хотел поступить со мной таким образом»,

Керли рассказала нашему детективу, что Кронк имел пристрастие заматывать все клейкой лентой. Он называл ее клейкой лентой со скоростью девяносто миль в час, - говорила он. – Ее нельзя даже было проткнуть». Она сообщила, что он дважды использовал клейкую ленту, чтобы связывать ее саму.

Когда ее спросили, что первое пришло ей в голову при получении известий о нахождении Кронком тела Кейли, она ответила: «Что он сделал это. Клейкая лента. По многим причинам. Я говорю это в результате всего того насилия, которое мне пришлось претерпеть. Мой инстинкт говорит мне, что он имеет к этому отношение».

По словам Керли, Кронк любил играть на компьютере в игру Dungeons&Dragons.

«Он верил в то, что является одним из персонажей, - сказала она. – Игра поглощала его. Я думаю, что, если бы ему представилась такая возможность, он убил бы меня. Я его очень боялась».

Смит спросил ее: «Он честный человек?»

Она ответила: «Я не думаю, что он поймет, что это правда, даже если она ударит прямо ему в голову».

Спаркс, бывшая замужем за Кронком в то время, когда они оба служили в Береговой охране США, рассказала особенно жуткую историю о том, как ей однажды позвонил отец Кронка. Они уже развелись, она работала в юридическом отделе Береговой охраны США, и отец Кронка сообщил ей, что его сын находится в тюрьме.

«Что случилось?» - спросила она.

«Рой похитил свою любовницу», - ответил он.

Она захотела узнать детали.

«Его любовница работает медсестрой, они с сыном жили вместе и поссорились, - рассказывал отец. – Она вернулась в Южную Каролину, а Рой очень расстроился и хотел, чтобы она вернулась. Он арендовал автомобиль и решился забрать ее обратно в Ки Уэст. Чтобы удержать ее, он использовал наручники, клейкую ленту и пластиковый пистолет, который он достал в аптеке».

Смит спросил Спаркс, почему Кронк прервал отношения со своей сестрой Сьюзен и племянницей Джессикой. Спаркс рассказала ему следующее: «Все боялись, что Кронк захочет сблизиться с Джессикой. В глубине души я тоже опасалась этого. У меня возникали опасения относительно отношения Роя к девочкам. Не сделает ли он что-нибудь со своей племянницей? Некоторые посмотрели бы на это очень серьезно. Сьюзен всегда следила, чтобы Джессика не сидела на коленях у Роя».

Спаркс рассказала о наклонности Кронка к жестоким поступкам. Она сообщила, что после развода с ним он часто угрожал убить ее.

«Он был в ярости от развода, - сказала она. – Я прибегала ко всяким хитростям, чтобы защитить себя, защитить своего ребенка. Я не хотела выносить насилие, жестокость и алкоголь. Поэтому он был так зол. Он постоянно угрожал мне. Он говорил: «Я должен был убить тебя, когда у меня была такая возможность». Я слышала это все время».

Спаркс рассказала о том, какое облегчение для нее наступило после того, как Кронк ушел из ее жизни. Она сообщила Смиту, что на протяжении нескольких лет она ничего не слышала он нем, как вдруг, совершенно неожиданно, за неделю до Дня благодарения, ее сыну Брендону прозвонил Кронк.

Она сказала: «Рой сообщил ему: «Знаешь что? Ты увидишь меня по новостям. Я собираюсь стать героем. Я знаю, где находится маленькая девочка, которая пропала во Флориде. Я собираюсь достать ее».

«Брендон перезвонил мне и повторил сказанное Роем, а также, что он собирается достать тело, когда спадет вода». (Смит побеседовал и с Брендоном Спарксом, который подтвердил показания своей матери).

По словам Кристал Спаркс, Кронк сообщил о том же самом и в то же самое время своим родителям. Это произошло в ноябре 2008 года.

Спаркс подробно рассказала о склонности Кронка к фантазиям.

«Рой любил фантазировать, - сообщила она. – Он живет в мире фантазий. Это воображаемый мир. Он любит играть в Dungeons&Dragons. Он разыгрывал из себя короля. Его захватывало притворство. Если бы он смог поместить себя в этот мир и выступать там качестве этого персонажа, то он бы так и поступил бы. Он верил в черную магию, в волшебников, в сказки, демонов, вампиров – это был его мир».

«Является ли он человеком, которому можно верить?» - спросили у Кристал Спаркс.

«Нет. Абсолютно нет, - ответила она. – Я должна сказать об этом. Рой говорит так много лжи, то, когда он говорит правду, вы ему уже не верите. Потому что у него в голове все выдуманное. Он будто ходячая книга, и свои действия он старается подогнать под свои фантазии. История, услышанная вами сегодня, к завтрашнему дню уже разрастется. И он известен таким поведением».

Моя вера в то, что Кристал Спаркс говорила правду, была подтверждена, когда в своих повторных показаниях, данных 20 июля 2010 года, Кронк засвидетельствовал нечто, о чем он никогда не говорил раньше. Он заявил, что в определенный момент он просунул свою палку для работы со счетчиками в глазное отверстие черепа Кейли и поднял его. Заявление прозвучало совершенно неожиданно, и когда мы услышали его, наши челюсти чуть не отвалились на пол. И это после трех телефонных звонков в службу «9-1-1», когда он говорил, что ничего не трогал, двух показаний в декабре 2008 года – 11 числа и повторное, «после сеанса массажа» от 17 числа – еще двух показаний от 6 января 2009 года и восьмичасового допроса 19 ноября 2009 года! Почти через два года после нахождения тела Кейли он утверждает, что поднимал ее череп палкой. Это представляло собой именно то, что имела в виду его бывшая жена, когда говорила: «Его истории будут все расти, расти и расти».

Склонность Кронка к преувеличениям и лжи безусловно имеет отношение к делу. Мы хотели показать, что его рассказам нельзя доверять и что существует немалая вероятность того, что место преступления было «инсценировано», в том смысле, что Кронк, а может быть даже и кто-то еще, менял в нем что-то.

Но Кронк – больше, чем просто лжец. Если верить данным о нем показаниям, у него была склонность к насилию. Предположительно он увлекался использованием клейкой ленты, имеются также свидетельства того, что он проявлял интерес к маленьким девочкам. Я, в конце концов, никогда не верил, что Кронк имел какое-то отношение в смерти Кейли. Но я не говорил об этом обвинению. Как вы еще увидите, обвинение делало все возможное, чтобы затруднить мою работу. Если и я покинул им несколько тупиковых вариантов, то так им и надо.


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | Юлия Р | алла | Laura | vvvvv | mrv | Saggita | PostV | Alexsandra | Henry | Марианна237 | buhankina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 12
ИЗМЕНЕННОЕ МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Я был уверен в том, что версия Кронка даст нам солидные основания, на которых мы сможем строить защиту. Мы занялись изучением личности Кронка, стали заново прослушивать его звонки в службу «9-1-1» и читать все его показания. Из них я выяснил, каким образом представители правоохранительных органов манипулировали информацией. Я сказал себе: «Они собираются попытаться замять этот вопрос и найти козла отпущения. Мы должны следить за ними и использовать ситуацию». И именно так они и стали поступать.

Козлом отпущения оказался помощник шерифа Ричард Кейн. Они решили, что Кронк будет для них лошадью-победителем, приносящей им выигрыш на скачках, и намеревались благополучно довести его первым до финишной черты.

13 августа, когда Кейн в конце концов появился на месте происшествия, Кронк скорее всего не показывал ему мешок и череп Кейли. Все это было просто уловкой.

Я твердо убежден, что Кейн говорил правду.

Для Кейна проблема состояла в том, что позиция обвинения зависела от достоверности показаний Кронка. Если Кейн говорил правду, тогда, по определению, лгал Кронк – и это представляло собой дилемму для полиции и прокуратуры.

Вопрос о том, кто из них говорит правду, Кронк или Кейн, стал ключевым 11 декабря, четыре месяца спустя после того, как Кронк впервые позвонил в полицию, когда Кронк снова позвонил и сообщил, что нашел останки Кейли.

Когда об этом четырехмесячном перерыве стало известно публике, полиция округа действительно выглядела совершенно некомпетентной. (Исходя из предположения, что тело должно было быть обнаружено в августе Кейном, а Кронк не скрывал его, что представляется вполне возможным.)

Оказавшись неспособными сохранить в тайне информацию о звонках Кронка в службу «9-1-1», сделанных в августе, в офисе шерифа, должно быть, почувствовали, что у них нет иного выбора, как выставить Кейна в роли козла отпущения.

Кронк сообщил полицейским о своих предыдущих августовских звонках в службу «9-1-1» 17 декабря 2008 года - и у руководства полиции возникла очень серьезная проблема. Кронка тоже можно было обвинить в бездействии. После того, как вся эта история попала в СМИ, все хотели знать: почему тело Кейли не было найдено в августе, после его звонка?

Они взяли у Кронка показания, но теперь они поняли, что им необходимо сделать, чтобы истории Кронка поверили: следовало выставить Кейна в роли козла отпущения.

Чтобы проверить, говорит ли Кронк правду, следует предположить, что полицейские должны были изучить прошлое Кронка. Следует также предположить, что они прежде всего должны были поговорить с Кейном, прибывшим на место в результате звонка Кронка. Следует предположить, что они сразу же должны были спросить Кейна: «Что произошло? Что сказал Рой Кронк?» Но они не могли этого сделать, потому что они уже арестовали своего подозреваемого – Кейси – и обвинили ее в убийстве первой степени.

Вместо того, чтобы изучить Кронка, они решили: давайте-ка лучше изучим Кейна.

17 декабря было начато расследование, в ходе которого были допрошены все, за исключением Кейна.

После того, как полицейские в течение целого часа беседовали с Кронком у него дома в Сэйнт-Клауде, Флорида, они изрядно наложили себе в штаны. Несколькими часами позже они вызвали офицера Адриану Асеведо и допросили ее относительно звонка Кронка, сделанного им в августе.

Если вы прослушаете аудиозапись ее допроса, то услышите, насколько враждебно настроен к ней сержант Аллен. Все, что сделала тогда Асеведо – она лишь откликнулась в тот поздний вечер на звонок Кронка и она сообщила сержанту Аллену, что было действительно очень темно, чтобы можно было что-нибудь разглядеть. При прослушивании записи допроса становится очевидным, насколько недоволен Аллен, поскольку он становился все более агрессивным в своих вопросах.

Допросив Асеведо, они допросили офицера Кетлин Катчер, прибывшую 13 августа вместе с Кейном на встречу с Кронком. Еще раз повторю: они не допрашивали Кейна. Они разговаривали со всеми, с кем только возможно, чтобы добыть факты и возможные противоречия, с которыми они могли бы атаковать Кейна, вне зависимости от того, какие показания он собирался давать. Так обычно поступают адвокаты защиты перед тем, как устраивать перекрестный допрос свидетеля. Вы беседуете со всеми другими свидетелями и получаете от них факты, чтобы запастись вопросами и достойно встретиться со свидетелем и устроить ему перекрестный допрос.

Катчер была допрошена вскоре после полуночи, уже 18 декабря 2008 года, и только затем, в 9:00, они вызвали Кейна. Мне было ясно, что вместо того, чтобы обратиться к Кейну и выяснить, не лжет ли Кронк, они допрашивали Кейна с явной целью поймать его на лжи.

Очевидно, что их план был таков: поймать Кейна на лжи и выставить в качестве козла отпущения, чтобы замять важнейший «косяк», допущенный в ходе расследования.

Детектив Юрий Мелич и сержант Аллен вызвали Кейна для допроса, и, как только он подошел к двери, Аллен повел себя крайне враждебно в отношении к Кейну. Он спросил его: «Знаете ли вы, кто такой помощник шерифа Русчиано?»

«Я знаю о нем, - ответил Кейн. – Я не знаком с ним лично. Я слышал о нем, поскольку его уволили».

В тот момент их не записывали – это была еще одна предварительная беседа перед допросом, когда они навязывали свою точку зрения без записи – и, по словам Кейна, Аллен начал орать на него, угрожая, что ему придется закончить тем же самым, что и Русчиано.

Русчиано имел несчастье встречаться и иметь сексуальную связь с Кейси Энтони до того, как с Кейли произошло несчастье. Когда ему задали вопрос о их взаимоотношениях, Русчиано, будучи женатым и не желая, чтобы их краткая связь стала достоянием общественности, сообщил следователям, что это было случайное знакомство, и что он ее едва знал. После того, как следователи конфисковали компьютер Кейси, они выяснили, что он хорошо ее знал и имел с ней интимные отношения – и уволили его.

Начав около девяти часов утра, они включили запись, и Кейн рассказал им, что произошло в тот день в августе. Он категорически утверждал, что, находясь на месте происшествия после звонка Кронка в службу «9-1-1», он не совершил ничего предосудительного. Он сказал им, что вместе с Кронком вошли в лес, Кронк стоял прямо у него за спиной. Кронк показал ему пакет, описанный им как «довольно тяжелый». Кейн засвидетельствовал, что поднял пакет своим стальным прутом, а когда пакет разорвался, из него высыпались листья и ветки. Он сказал, что внимательно изучил мусор, что не увидел черепа и что расценил свою поездку как «много шума из ничего».

Это было не то, что хотело услышать начальство, и Аллен, становясь раздраженным, сказал: «Давайте я на минуту закрою дверь». Закрыв дверь, он сказал Кейну: «Вы понимаете, чем мы здесь занимаемся, правда?»

«Да, я понимаю».

«И вы понимаете важность говорить правду?»

«Да, я понимаю».

«Вы понимаете важность говорить всю правду, верно?»

На самом деле смысл сказанного Алленом Кейну был таков: «Эй, ты не играешь на нашей стороне. Твоя история отличается от истории Роя Кронка. А тех копов, кто не играет на нашей стороне, увольняют».

«Да», - ответил Кейн, наивно не понимающий, что начальство подставляет его, чтобы затем избавиться.

Итак, Кейн отправился работать дальше, и у него было время подумать над тем, что пытался донести до него Аллен: «Эй, мужик, твои показания портят нашему департаменту «дело века». Явно Кейн думал про себя: «Если я не изменю своих показаний, меня уволят, как это случилось с помощником шерифа Русчиано».

Когда Аллен и Мелич в три часа дня повторно допрашивали его, Кейн занял уже совершенно другую позицию. Предупреждение Аллена, должно быть, было достаточно само по себе, но я не удивлюсь, если кто-нибудь еще из начальников в течение этих шести часов подошел к нему и сказал: «Послушай, тебе необходимо играть на нашей стороне, поэтому возвращайся и скажи им правду». Что означало: солги.

Именно это Кейн и сделал. Во время второго допроса Мелич сказал Кейну: «У вас было несколько часов, и я знаю, что за это время у вас был шанс подумать о том звонке /от Кронка/ и поразмышлять над тем, что действительно произошло. И я с самого начала понимаю, что то, что вы рассказали нам в первый раз будет отличаться от того, что вы говорите нам сейчас, поскольку у вас тогда было совсем немного времени подумать над произошедшим, правильно?»

«Да, да», - ответил Кейн, и в этот раз он начал рассказывать, что он не видел пакета, а Кронк стоял около дороги и не входил с ним в лес. Он также сказал, что он, должно быть, не обыскивал точное место, которое указал ему Кронк. И все это, чтобы не противоречить их звездному свидетелю Рою Кронку.

Аллен спросил Кейна: «Ранее вы заявили, что подняли пакет своим прутом, и из него высыпались ветки, правильно?»

Кейн ответил: «Правильно».

Затем Аллен спросил: «ОК, так что же все-таки произошло?»

И Кейн ответил: «Я не думаю, что это был пакет. Это, наверное, были… садовые отходы».

Аллен спросил его снова: «Вы поднимали пакет?»

Кейн ответил: «Не пакет» и затем вздохнул - я уверен, что в это время он говорил про себя: «Речь идет о моей карьере».

«Вы что-нибудь поднимали?» - спросил Аллен.

«Только садовые отходы», - ответил Кейн.

Аллен, раздраженный ситуацией с Кронком, поскольку сам он не мог ничего сделать, чтобы исправить ее, продолжал придерживаться агрессивной манеры допроса и заставил Кейна признать, что это, должно быть, был фрагмент мешка для мусора.

«Это не был целый мешок», - сказал Кейн.

Аллен спросил: «Он выглядел как мешок для мусора?»

«Это не был целый мешок», - ответил Кейн; он явно чувствовал себя некомфортно.

Затем Аллен спросил: «Хорошо, тогда назовите три предмета, которые могли там находиться помимо мешка для мусора?»

Кейн ответил: «Там мог быть кусок темной материи. Там могла быть, ну я не знаю, рубашка. Я не знаю. Это мог быть какой-нибудь кусок от чего-нибудь из их сада. Я не знаю».

Аллен спросил его: «А вы не спрашивали его – я не вижу здесь никакого мешка. Покажите мне то, о чем вы говорили?»

«Нет».

«Не было бы разумным сделать это?»

«Возможно».

«Какой иной способ реагирования на тот звонок представляется вам разумным?»

«Возможно, попросить его самого отыскать предмет» - ответил Кейн.

«ОК. Предприняли ли вы что-нибудь подобное?»

«Нет».

Аллен спросил: «Что, по вашему мнению, пришло вам на ум, когда вы пришли туда и когда этот парень рассказал вам о том, что там находится мешок, а вы его не увидели? Сказали ли вы ему что-нибудь о том, что никакого мешка там нет?»

«Я подумал, что он, должно быть, увидел там что-то, что на самом деле не видел» - ответил Кейн, еще не понимая, что его карьера близилась к постыдной катастрофе.

После второго допроса Отдел внутренних расследований немедленно начал расследование в отношении Кейна – лгал ли он под присягой. Они вызвали уйму свидетелей, включая сотрудников оперативного реагирования, всех с кем работал Кейн, а также Аллена и Мелича, и хотя Аллен и Мелич заявляли, что не были враждебно настроены а отношении него, Кейн заявил, что они были настроены по отношению к нему враждебно.

Кейн был уволен за ложь. Но, по моему мнению, его подставили. Он подавал апелляцию на свое увольнение, но еще до того, как эта апелляция была рассмотрена, он уволился. Он уехал далеко. Он оставил Орландо и переехал в Пенсильванию. Мы смогли побеседовать с ним до его отъезда, однако на тот момент внутренне расследование еще не закончилось, поэтому он не смог ответить на наиболее интересующие нас вопросы.

Кейну пришлось уехать с позором, будучи принесенным в жертву во славу звездного свидетеля обвинения, выдумщика Роя Кронка.

Впоследствии я отправил одного из своих детективов найти Кейна, но тот отказался приезжать в Орландо и давать показания. Бедный парень хотел оставить все случившееся в прошлом и продолжать жить своей жизнью, и я не осуждаю его за это. Мне бы хотелось, чтобы он объявился и набрался достаточно мужества, чтобы сказать правду.

Я хотел серьезно допросить его о предпринятых им действиях. Я хотел спросить его, с кем он беседовал в период с 9:00 до 15:00. Я хотел спросить его; «Чувствовали ли вы, что на вас давили, когда вы рассказывали свою историю?» И я хотел знать: «Какой же ваш рассказ правдив – утренний или дневной? Или же есть еще и другая история?»

Было время, когда Кейн стал отвечать на наши звонки, но мы не могли добиться, чтобы он прибыл во Флориду и дал показания. Мы знали, что он не готов сотрудничать, поэтому мы предпочли не включать его в список наших свидетелей. Поскольку обвинение не вызывало Кронка давать показания на судебном процессе, оно не вызывало и Кейна.

Вместо этого мы сами вызвали Кронка, и когда показания Кейна не были заслушаны, присяжным оставалось только догадываться, а не скрывает ли что-то само обвинение. Присяжные, должно быть, размышляли: «А где же тот полицейский, который приезжал на место происшествия в тот день? Что же скрывает обвинение?»

Они, должно быть, думали: «Это странный способ установить правду».

***

В любом расследовании убийства изучение тела жертвы является важнейшим свидетельством. Если тело было обнаружено так, как оно было оставлено убийцей, то его положение и его состояние могут говорить об очень многом. Если же тело трогал кто-то посторонний, то тогда место преступления является измененным, и тогда следует быть особенно осторожным при получении выводов из состояния тела.

В деле Кейси Энтони клейкая лента, налепленная вокруг рта Кейли, была очень выгодна обвинению, так же, как и то, что нижняя челюсть Кейли была обнаружена в своем точном анатомическом положении, в том смысла, что клейкая лента удержала нижнюю челюсть на своем месте. Но если череп вывалился из мешка, то клейкая лента не обязательно осталась бы на своем первоначальном месте, а нижняя челюсть могла и не остаться в своем точном анатомическом положении, в котором она была найдена. Это бы нарушило целостность состояния места преступления. Обвинение было намерено продемонстрировать, что причиной смерти была клейкая лента, и что факты свидетельствовали о том, что клейкая лента была налеплена вокруг лица Кейли. Но, как мы увидим, факты не говорили ни о чем подобном. А если мы примем за факт, что тело скорее всего было перемещено, то тогда оно вообще ни о чем говорить не может.

После рассмотрения всех противоречий, несмотря на то, что все еще существовало множество вопросов, не нашедших ответа, лишь одна вещь остается ясной: мы не можем доверять Кронку. Что я в конце концов смог донести до присяжных и представить абсолютно четко – это то, что мы не обвиняем его в качестве убийцы Кейли или в какой-либо причастности к ее смерти. Мы хотели донести, что в результате действий Кронка место преступления было столь сильно изменено, что это место уже не вызывало доверия. Основываясь на фактах перемещения черепа, перемещения клейкой ленты (клейкая лента была прилеплена к нескольким волосам, а в остальном оставалась свободной, а не обернутой вокруг черепа, как подразумевало обвинение), нескольких различных рассказах о перекатывании черепа, факте поднимания Кронком черепа с помощью своей палки для работы со счетчиками воды – мы сообщили присяжным: явный вывод из всего этого состоит в том, что место преступления было изменено и что им не следует доверять вещественным доказательствам, найденным на Сабёрбан Драйв. Другими словами, если вы не можете доверять посланцу, то не можете доверять и посланию.

Это – ключевой пункт всей саги о Кронке. Мне необходимо было показать, что было возможно – а скорее всего и наиболее вероятно – что Кронк перемещал тело. И существует множество доказательств, подтверждающих мою позицию. Полиции и прокурорам следовало бы дезавуировать эти доказательства, даже если бы пришлось для этого пожертвовать Кейном.
« Последнее редактирование: 23.10.16 20:28 »


Поблагодарили за сообщение: mrv | vvvvv | М.И.И. | Henry | алла | Saggita | Марианна237 | buhankina | lerchanskii | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Но слабости в истории Кронка были не единственными свидетельствами того, что тело Кейли перемещалось. Конкретный район, где в конце концов было найдено тело Кейли, обыскивали по меньшей мере пять раз в период с августа по декабрь, но никто так и не нашел тело Кейли.

21 октября 2008 года Кит Уилямс, охранник автомобильного грузового парка в Орландо, был обнаружен в лесу около улицы Сабёрбан Драйв с лопатой в руках. Его видел помощник директора расположенной рядом начальной школы Хидден Оукс, попросивший полицию направить Уильямсу предупреждение о нарушении частной территории. Когда мы обсуждали Уильямса, то говорили в шутку, что позиция полиции была: «Эй, парень, уходи отсюда. Ты можешь найти Кейли».

Когда полиция допросила его, он рассказал, что знал Кейси, поскольку Кейси дружила с его младшей сестрой, когда они были еще детьми. Он сообщил, что внимательно следит за расследованием дела по телевидению и у него есть приятельница, которая работает вместе с ним и которую зовут Чарли, и Чарли рассказала ему, что ее мать, проживающая в Техасе, ясновидящая. Уильямс сообщил, что позвонил этой женщине, и та сказала ему, что Кейли утонула, е ее тело было захоронено недалеко от дороги поблизости от школы. Я не верю в ясновидящих, но должен признать явное совпадение. Он сообщил, что искал в лесу в том самом районе, где позднее будет обнаружено тело Кейли, но нашел только мешок с мягкими игрушками – зверями – который он отнес в дом Энтони. Когда Синди сказала ему, что игрушки не принадлежат Кейли, Уильямс, по его словам, вернулся в лес и выбросил там мешок.

Исследуя впоследствии историю с Сабёрбан Драйв, мы также выяснили, что в октябре женщина и ее соседка звонили в службу «9-1-1» после того, как услышали детский крик в лесу недалеко от начальной школы. Звонок был сделан в Департамент полиции города Орландо, а не в Офис шерифа округа Орандж, поэтому в районе, где впоследствии были найдены останки Кейли, были проведены активные поиски. Над лесом барражировал вертолет, полиция привела с собой собак и предприняла тщательные поиски. Ребенка не нашли, но, изучив отчеты Департамента полиции города Орландо, мы смогли проверить, что то место, где впоследствии будет обнаружена Кейли, было как раз в том районе, где проводились поиски ребенка, якобы кричавшего в лесу.

Дважды интенсивные поиски в этом же районе проводились Тимом Миллером и его командой из EquuSearch, один раз в сентябре 2008 года, а другой раз в уикенд на 8 ноября 2008 года. Из отчетов следует, что поисковики протоптали все закоулки в районе вокруг Сабёрбан Драйв, но ничего не было обнаружено ни в первый, ни во второй раз.

Кроме того, Лаура Бьюканан, волонтер EquuSearch из Кентукки предоставила нам свидетельство, в котором говорилось, что она сама искала в этом районе, но никакого тела не обнаружила.

И, наконец, у нас есть целая сага о Джиме Хувере и Доминике Кейси, телохранителях семьи Энтони. Во время нашего визита в дом Энтони в декабре, после того, как была найдена Кейли – в тот вечер мы привезли с собой нашу команду судебных экспертов, чтобы взять образцы почвы и провести несколько тестов – Доминик сообщил, что он вместе со своим приятелем Хувером обыскивали то самое место, где несколько дней назад было найдено тело Кейли. Впоследствии мы выяснили, что они сняли на видео свои хождения по лесам, поскольку Хувер попытался продать эту видеозапись за 50 тысяч долларов любому общенациональному новостному каналу, который бы согласился ее купить. Когда я беседовал с Хувером, он рассказал мне следующее.

14 ноября Доминик попросил Хувера прийти в его офис и присесть. Когда Хувер присел, Доминик говорит ему: «Я знаю, где находится Кейли». Доминик больше ничего не говорит, и Хувер думает про себя: «Ну, отлично, так пойдем и найдем ее». Затем Доминик добавляет: «она мертва». Доминик сообщает Хуверу, что у него есть информация, указывающая на местонахождение тела.

Они отправились в лес на Сабёрбан Драйв на ее поиски. Хувер сказал, что Доминик взял с собой какой-то маленький инструмент, чтобы с его помощью выкопать тело.

Оказавшись в лесу, Доминик сказал ему, что они ищут в лесу три плиты и большой черный мешок для мусора. Он сказал, что Доминик заранее пришел в лес и уже снял три плоских бревна сечением два на четыре дюйма, под которыми должны были, по его словам, находиться плиты. Хувер сказал, что Доминик во период их пребывания в лесу время от времени говорил с кем-то по мобильному телефону. Он сообщил, то тот разговаривал с каким-то человеком раз шесть. Он сообщил, что они обнаружили грязное одеяло и розой на нем под плитами, но не Кейли.

Из его показаний для меня было ясно, что Хувер и Доминик искали место погребения, но Кейли нигде найти не смогли.

Итак, было по меньшей мере пять поисков в районе, где в конце концов обнаружили Кейли. У обвинения была своя версия. Было решено доказать, что тело не было найдено никем из всех этих поисковиков, поскольку сильные дожди затопили этот район, тем самым скрыв ее. Обвинение очень старалось доказать это, так как боялось, что мы собираемся продемонстрировать всех этих людей перед присяжными и рассказать им о безуспешных поисках в том самом районе, где тело Кейли было найдено Кронком.

С этой целью обвинение наняло гидролога из Университета Флориды, чтобы тот провел тесты для определения уровня воды в том районе. Он выполнил по-настоящему «навороченное» исследование, чтобы высчитать объем выпавших осадков. К сожалению обвинения, его заключение гласило, что место, где были найдены останки Кейли, было затоплено в течение всего десяти дней за все эти шесть месяцев, и что данный критический период приходился не на время, когда там находились поисковики.

Это было важным свидетельством того, что многочисленные поисковики искали в районе, где 11 декабря будут обнаружены останки Кейли, но не нашли ее. Все это заставляло обвинение сильно нервничать, а когда прокуроры нервничают, они могут выкинуть все, что угодно.

Они нацелились на Лауру Бьюканан, обвиняя ее в даче ложных показаний в деле об убийстве первой степени. Конечно же, они выдали эту информацию в СМИ, действуя, как всегда. Они совершали контролируемые телефонные звонки, когда люди звонили ей и просили рассказать ее о своих действиях во время поисков. Они заставили ее коллегу-поисковика позвонить ей и сказать: «Знаете, если вы скажете полицейским, что кто-то из команды защиты специально подбил вас на это или солгал вам, то они от вас отстанут».

Но мне повезло. Бьюканан, как и Памела Портер, была стойкой женщиной. Ее ответ был таков: «Я знаю, что могу так поступить, но я говорю правду». Если бы она этого не сказала, то они тогда, должно быть, принялись за меня.

Ее адвокат Бернард Кэссиди позвонил мне по телефону и сказал: «Сержант /Джон/ Аллен позвонил мне и сообщил, что они собирались обвинить Лауру в укрывательстве в деле об убийстве, если она не откажется от данных вам показаний». Имелось в виду, что они хотели заставить ее засвидетельствовать, что я специально подбивал ее на дачу ложных показаний. Если же она откажется, то, по его словам, она окажется перед возможностью тюремного заключения.

Я был в ярости. Казалось, что они были настолько отчаянны, что готовы были обвинить эту женщину, а затем использовать ее, чтобы вывести меня из игры. Я планировал воспользоваться этим на судебном процессе и внес Кэссиди в список свидетелей. Это был явно один из тех моментов, когда ты спрашиваешь себя: «А стоит ли игра свеч? Пойду ли я в тюрьму за Кейси? У меня есть жена, ребенок, адвокатская практика – все, что мне нужно. Зачем мне рисковать за кого-то, кого я толком не знаю?» С такой опасностью сталкиваются адвокаты защиты каждый день по всей стране, покуда прокурорам и представителям правоохранительных органов позволено вести расследования в отношении адвокатов защиты, против которых им предстоит выступать в суде.

Как говорит Алберт Кригер, великий адвокат защиты: «Адвокат защиты в буквальном смысле подвергается огромной опасности. Если игнорировать этот факт и не быть всегда начеку, то это равнозначно прыжку из самолета без парашюта». Члены моей семьи скажут вам, что я поступил глупо, не прекратив это занятие. Но я подразумевал все это, когда принимал присягу в качестве адвоката. Я думал, что я храбр. Возможно, там было всего понемногу.

А вот и забавная сторона этой истории. После окончания судебного процесса и поражения обвинения полиция устроила пресс-конференцию. Я никогда не видел, чтобы полиция и прокуратура устраивали пресс-конференцию, проиграв дело. Они пытались спасти лицо и одно из сделанных им заявлений было: «Расследование еще продолжается». Имелось в виду, что они все еще расследовали показания Бьюканан. Их действия были настолько подлыми, что им явно нужна была жертва.

***

Позвольте мне теперь рассказать то, что нам удалось выяснить позже. Полиция и прокуратура взяли район места преступления под полный контроль и полностью его изменила до того, как у нас появилась возможность взглянуть на него. Все, чем мы располагали, были несколько сотен фотографий, сделанных на месте полицией. Когда доктор Генри Ли прибыл в конце декабря после отказа нам в доступе к месту преступления, он начал изучать фотографии, сделанные на этом месте. Начав изучение, Ли обратил внимание на большое дерево, которое было унесено оттуда до того, как мы получили доступ к месту преступления, и первое, что он сказал было: «Упавшее дерево было использовано для того, чтобы спрятать тело».

Все мы сидели вокруг стола переговоров в моем офисе, и когда он произнес эти слова мы все переглянулись. Это рассуждение имело полный и логичный смысл; если необходимо спрятать мешок с находящимся в нем телом, то его либо закапывают, либо кладут подо что-нибудь. Была и еще одна интересная вещь, обнаруженная нами относительно этого дерева: оно было явно заметно на одних фотографиях, но отсутствовало на других. Впоследствии мы выяснили, что фотограф попросил убрать его, чтобы сделать более удачные фотографии останков Кейли.

Из отчета, составленного одним из полицейских, обследовавших место преступления, мы узнали, что Стивен Хэнсон, работавший под руководством медицинского эксперта и еще один полицейский, изучавший место преступления, вдвоем подняли дерево и перенесли его. Другими словами, человек, спрятавший Кейли под дерево, должен был быть достаточно сильным, чтобы поднять дерево с целью спрятать под него мешок и тело. Мог ли кто-нибудь утверждать, что Кейси с ее весом в 105 фунтов обладала для этого необходимой силой?

В течение целой недели, по восемь часов в день, я всматривался в эти фотографии, во все и в каждую в отдельности. Я сидел в своем кабинете с закрытой дверью, просматривая на экране все фотографии туда и обратно. Это нудная, но очень важная работа, потому что фотографии с места преступления представляли собой изображения этого места еще в нетронутом состоянии. Они могут рассказать о месте преступления очень многое. И я заметил одну вещь: отсутствие белой доски, которую Кронк описал в своем звонке в службу «9-1-1». Она явно исчезла, как будто там ее и не было. По моему мнению, доска использовалась для того, чтобы обозначить место нахождения тела. Я не знаю, кто поместил туда эту белую доску, и я не знаю, кто убрал ее. Даже сейчас я в точности не знаю, намеревался ли этот человек тем самым указать место, где он нашел мешок и тело и откуда собирался позднее переместить их в другое место, или этот человек сам поместил туда мешок и тело.

***

С самого начала полиция решила, что Кейси Энтони виновна о стала концентрировать свое внимание только на свидетельства, поддерживающие эту версию. Они арестовали ее преждевременно, о чем я уже упоминал выше, и намеревались собирать доказательства позднее. Так не следует вести расследование. Все время работа полиция выполнялась неряшливо.

Когда Кронк сообщил об обнаружении тела на Сабёрбан Драйв, Мелич впоследствии скажет, что этот район уже обыскивали, однако это было не так. Люди из EquuSearch не начинали свои поиски до сентября, поэтому EquuSearch здесь искать вообще не мог. Отметим это как еще одно свидетельство «блестящей» работы Мелича.

Но Мелича, насколько мне известно, никто никогда не критиковал за неряшливую работу. Его всегда изображали как очень обстоятельного специалиста. Действительно, еще до начала судебного процесса он был номинирован программой «Самые разыскиваемые люди в Америке» на получение награды как детектив года. Это было справедливо и уместно, если подумать немного, ведь риалити-шоу связаны с персонажами, славой и шоу-бизнесом, а не с настоящей детективной работой. Помощника шерифа Кейна выгнали с работы, но никто даже не упрекнул Мелича в игнорировании сообщений Кронка в августе.

Впоследствии я запросил все отчеты обо всех поисках, проведенных правоохранительными органами в районе Сабёрбан Драйв до звонков Кронка. Они не дали нам ничего, утверждая, что не искали там. Но вот что сказал Уайт: «Этот район уже был обыскан».

Это могло означать одно из двух: полиция там искала, но скрыла от защиты все отчеты о поисках и все иные свидетельства, потому что они не хотели дать нам возможность утверждать: «Вы обыскали этот район, но тела там не было. Кейси содержалась в тюрьме, поэтому она не могла сделать этого».

На самом деле мы долгое время утверждали именно это.

Вариант номер два: полиция оказалась совершенно некомпетентной. Отчетов о поисках не существует. Почему? Я бы хотел знать, почему. Почему бы не поискать в ближайшем к дому Энтони лесном участке? Для любого департамента полиции здесь было необходимо искать прежде всего. Да еще и Кайомери Круз, утверждавшая, что была в детстве близкой подругой Кейси, заявляла, что именно там они играли в детстве и именно там Кейси, что подозрительно, прятала своих умерших питомцев.

Мне до сих пор трудно поверить, что полиция не обыскивала этот район, но, может быть, они там действительно не искали. Во время судебного процесса допустимо давать различные интерпретации, поэтому вот моя интерпретация: полицейские оказались полностью некомпетентными, они лгали или, что представляется гораздо более зловещим, чем ложь, они уничтожили отчеты и замяли тем самым вопрос.

Несмотря на все странность и противоречивость историй, рассказанных Кронком, на его любовь к клейкой ленте, полиция никогда серьезно не изучала его самого. Насколько мне известно, они никогда не проверяли данные о его телефоне, чтобы выяснить, не контактировал ли он с кем-нибудь из семьи Энтони. Он мог знать Кейси, Джорджа или Синди. Но полиция этого не сделала.

Они могли конфисковать его компьютер. Кто знает, может быть это помогло найти у него карты леса или, возможно, выяснить, что он покупал что-нибудь компрометирующее его. Или, может быть, он с помощью компьютера изучал или искал что-нибудь. Но они тоже не сделали этого.

Они могли бы взять у него образцы ДНК, когда впоследствии выяснилось, что на клейкой ленте обнаружились ДНК постороннего человека. Но они этого не сделали.

Они не взяли у него образцы волос, что могло бы сыграть большую роль, когда позднее неидентифицированый мужской волос был найден рядом с черепом Кейли. Но они не сделали это. Не брали они у него и отпечатки пальцев.

Можно только догадываться, почему они не делали всего этого. Возможно, если бы сделали что-нибудь и установили причастность Кронка, это разрушило бы им все дело.
Кронк явно мутил воду, но полиция оставила его в покое. Они старались не открывать непомеченных дверей. Не потому ли, что боялись найти там что-нибудь?

Полиция не допрашивала бывших жен Кронка. Мы сделали это.

Я не приписываю такое поведение некомпетентности. Нет, на мой взгляд, это намеренные попытки попридержать правду, а может быть даже и скрыть ее.

Но что еще более шокирует: обвинение никогда не вызывало Кронка за свидетельскую стойку во время судебного процесса. Нам пришлось вызвать его.

Можно предположить, что в качестве первого свидетеля – а может быть даже и ключевого свидетеля – для обвинения должен выступать тот парень, который нашел тело. Но прокуроры никогда не вызывали его, потому что знали: мы разрушим его показания в ходе перекрестного допроса. Мы вызвали его и допросили, используя прямой допрос, который «и рядом не стоит» по своей эффективности с перекрестным допросом.

Другая вещь, шокировавшая меня, заключалась в том, что лишь в заключительной речи обвинения Джефф Эштон в конце концов признал, что обвинение не верило Кронку.

К сожалению, это случилось уже после того, как я закончил свое выступление и сел на место. Если бы у меня была бы такая возможность, я бы встал и сказал: «Когда вы потребовали смертной казни, требовалось чертовски много нервов, чтобы демонстрировать присяжным место преступления и улики с этого места преступления, если человек, предоставивший вам все это, является, по вашему мнению, бесчестным».

С моей точки зрения, прокуроры должны министрами правды и справедливости. Я бы не сказал, что в данном случае это было неправомерным с их стороны поступком, но их отказ вызвать его был преднамеренным. Я уверен, что они бы ответили: «Мы не вызвали его потому, что не верили ему, но мы не думаем, что место преступления было изменено или что-то в таком роде, поэтому мы демонстрировали все с чистой совестью».

У меня другая точка зрения. Для меня, то, что они сделали, является возмутительным.
« Последнее редактирование: 23.10.16 20:33 »


Поблагодарили за сообщение: Юлия Р | mrv | PostV | М.И.И. | Ed1s0n | Henry | алла | Saggita | Alina | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 13
СЕКРЕТЫ СЕМЬИ ЭНТОНИ

22 января 2009 года я начал получать целую серию текстовых сообщений от Джорджа Энтони. По существу, в этих сообщениях говорилось следующее: «Я виноват. Пожалуйста, передайте Кейси, что я люблю ее». Это были типичные «прощайте навсегда, я ухожу» послания. Джордж явно хотел покончить с собой. В отчаянии я несколько раз набирал его номер, но каждый раз слышал автоответчик.

Затем он отправил мне голосовое сообщение. В нем он ни в чем не признавался, но хотел, чтобы я попросил у Кейси прощения от его имени.

Я не мог понять, что он пытается этим сказать мне.

«За что просить прощения?» - недоумевал я.

Я продолжал звонить и звонить ему, но все безуспешно. Позднее в тот день мне позвонила Синди и сообщила, что Джордж уехал в Дэйтона Бич, штат Флорида, снял комнату в мотеле «Гавайи» и наглотался таблеток в количестве, достаточном, чтобы убить его. Обеспокоенный Брэд Конуэй, третий по счету адвокат семьи Энтони, позвонил сержанту Джону Аллену, и по сигналам мобильного телефона Джорджа полиция нашла его в одной из комнат мотеля. Его принудительно забрали больницу в соответствии с актом Бейкера, команда реаниматологов срочно отвезла его в медицинский центр «Галифакс» в Дейтона Бич. Пару дней его продержали там, а затем, удостоверившись, что с ним все в порядке, отпустили.

Я недоумевал: «Почему Джордж Энтони пытался убить себя?»

Всегда было очень трудно понять поведение Джорджа. Через девять дней после исчезновения Кейли Джордж вызвал полицию. Но не для того, чтобы сообщить о пропаже Кейли. Вместо этого он вызвал полицию, чтобы сообщить о краже двух канистр с бензином из своего гаража. Джордж знал, что Кейси тоже использует эти канистры, поэтому их исчезновение не представляло особой тайны. Тогда зачем же он сообщил об их пропаже? Джордж когда-то был полицейским и знал, что сообщение о пропаже канистр не приведет ровным счетом ни к чему. Не существовало особой Специальной группы по поиску канистр, чтобы заниматься этой проблемой. Он знал, что все сведется к приходу полиции, оформлению заявления – и на этом все закончится. Никакому детективу это дело не передадут. Позднее я спрошу у присяжных: «Кто на этом свете будет сообщать о пропаже двух канистр, произведенных еще двадцать лет назад?» А если вам нравятся совпадения, то вот одно: офицер, приехавший по этому вызову был никто иной, как помощник шерифа Ричард Кейн.

Попытка самоубийства Джорджа всех очень расстроила. Я любил Джорджа. Я считал его феноменальным человеком. Я даже купил ему на день рождения открытку и написал по-настоящему добрые слова о том, насколько сильно я уважаю его как отца и как мужчину. Я обычно не покупаю никому открыток на день рождения. Это не мой стиль.

Но я так и не отдел ему открытку. Что-то удерживало меня – возможно тот день, когда я упомянул в гостиной о сексуальном насилии, и все вокруг притихли. Или может быть история с канистрами. Или, возможно, результаты изучения Джорджа моими людьми, в ходе которого стали выясняться довольно характерные обстоятельства.

Джордж вырос в городе Уоррен, штат Огайо, и еще совсем молодым человеком стал помощником шерифа в Офисе шерифа округа Трамбулл. Он служил там офицером около десяти лет, имея дело в основном с кражами автомобилей, наркотиками и убийствами. Затем он неожиданно ушел в отставку.

Синди утверждала, что после рождения Ли она сама убедила его уйти с этой работы, поскольку она была слишком опасной. Но я слышал от одного из членов семьи Энтони о том, что его увольнение было связано с автомобильной аварией, повлекшей за собой смерть двоих человек, в которой он оказался замешан. Мой детектив Морт Смит побеседовал с человеком, выжившем в той аварии – получалось, что Джордж, спеша на задание, проехал на красный свет и врезался в другой автомобиль. Двое пассажиров того автомобиля погибли.

Я никогда не слышал о полицейском, который бы просто так уходил бы с работы после десяти лет службы, тем более, чтобы стать продавцом автомобилей. Нам хотелось узнать, не был ли он уволен, но, к сожалению, здание с полицейским архивом сгорело, и все документы пропали. Шеф полиции учился вместе с Джорджем в полицейской академии и был его другом, поэтому разговор с ним ничего не дал.

До своего брака с Синди Джордж был женат на другой женщине. Мы побеседовали с ней. Она рассказала Смиту, что Джордж был никем иным, как паталогическим лжецом. Она сказала: «Джордж не мог бы сказать правду даже для спасения собственной жизни». Она сообщила, что он был просто маниакальным лжецом. Подобные слова я слышал единственный раз при описании другого человека – Кейси.

Уйдя из полиции, Джордж стал работать на своего отца в автомобильном бизнесе, который явно не процветал. К тому времени Джордж был уже женат на Синди, и ее брат Рик рассказал о том, что Джордж однажды настолько сильно поссорился с его отцом, что вышвырнул его через стеклянную дверь. После этого Джордж второй раз заложил свой дом и занялся продажами автомобилей самостоятельно. Он основал компанию «Энтони Ауто Сейлз», но его бизнес «накрылся», и Джордж с Синди лишились своего дома. В 1989 году, когда Кейси было три года, они перебрались в Орландо, куда ранее переехали родители Синди. С этого момента Джордж буквально «прыгал» с одной работы на другую.

«Джордж получал пособия по безработице и трудовые компенсации, - говорила она. – Джордж мог бы работать. Но он не работал, потому, что не хотел работать».

Джордж работал сбытовиком и охранником в газете «Орландо Сентинел». Он работал также с фумигаторами, а затем снова в качестве охранника. Именно этим он занимался, когда мы впервые встретились с ним. Он работал в смену с 15:00 до 23:00.

Джордж, Синди и Кейси приехали в дом брата Синди Рика накануне его свадьбы. Рик был удивлен, поскольку видел, что Кейси явно беременна. В своих официальных показаниях он сообщал полиции: «На ней был одет плотно облегающий топ, а ее живот выдавался вперед. Ее пупок выпирал по меньшей мере на полдюйма».

Рик пригласил их войти. Он долгое время не видел семью Энтони, и он сказал Джорджу и Синди: «Что такое с Кейси? Вы не хотите мне ничего сказать? Что происходит?»
По словам Рика, они переспросили: «А что такое»?

«Она ждет ребенка?» - спросил он.

«Они смотрели на меня, как будто я сумасшедший», вспоминал Рик.

Рик посмотрел на свою жену, которая закатила глаза, услышав их ответ.

«Синди, - сказал ее брат, - она выглядит как беременная. Ну, давай же, скажи!»

«О, нет, - ответила Синди, - она не беременна. Она всего лишь набирает вес».

«Синди, - сказал ее брат, - я видел много беременных девушек. Я не эксперт, но, ребята, она выглядит беременной».

Все гости со стороны его жены хотели знать: «Кто эта беременная девушка?»

Рик рассказал, что сообщил Синди об их отце и матери, также считавших ее беременной.

Рик прокомментировал: «Синди в конце концов медсестра. И она этого не замечала?» Поэтому он сказал Синди: «Ты разыгрываешь меня. Ну а теперь ответь: Кейси беременна?»

И Синди, то ли в порыве отрицания, толи пытаясь солгать, ответила ему: «Кейси рассказала нам, что будет заниматься сексом только для того, чтобы заиметь ребенка, и что у нее ни с кем не было секса».

Рик подумал: «Если это не ребенок, то это опухоль, и ей осталось жить совсем немного, поскольку опухоль большая». Это было в июне, она была беременной уже более семи месяцев.

В своем электронном сообщении Синди Рик написал: «Вы, ребята, войдете в историю как самые глупые родители во вселенной».

Кто-то хранил секреты. Я знал, что попал в точку.

Каждый раз, когда я видел Кейси в тюрьме, она была счастлива больше, чем свинья в грязной луже. Она была почти в экстазе, когда находилась там, и долгое время я не мог понять, почему. Когда вы отправляетесь в тюрьму повидаться со своим клиентом, он может быть счастлив видеть вас, но неизбежно он чувствует себя очень недовольным тем, что сидит в тюрьме. Но в отличие от всех остальных моих клиентов, Кейси была счастлива в тюрьме, потому что имела выдержку и была в безопасности. Пару раз она даже говорила мне: «Мне безопасней быть здесь, чем в любом другом месте», и я думал про себя: «Странные вещи она говорит». Она даже сказала об этом своим родителям во время одного из их первых визитов в тюрьму. Я также отметил, что она сказала детективу Юрию Меличу в тот вечер, когда была вызвана полиция, что он отправилась в дом своего бойфренда, потому что чувствовал себя там «в безопасности». В то время я спросил себя: «Что это означает?»

Прокуратура делала серьезный упор на тот факт, что с ее компьютера производились поиски о хлороформе и переломе шеи, но они находились в числе множества поисков на темы о самообороне для женщин и о том, как использовать предметы домашнего обихода в качестве оружия для самообороны. Эти поиски указывали на существовании какой-то опасности в доме. Поиск по ключевому слову «перелом шеи» имел отношение к искусству кунг-фу, используемому в качестве самообороны.

Я спрашивал себя: «Эти поиски означают, что кто-то не чувствует себя здесь, в этом доме, в безопасности. Почему она так боится оставаться дома? Почему она чувствует себя в безопасности в других местах? Почему она чувствует себя в безопасности, находясь в тюрьме? Зачем он занималась подобного рода поисками?»

Я обнаружил еще одну интересную вещь: после рождения Кейли Ли Джордж съехали из дома.

Как мне сказали, Ли уехал потому, что, когда появился еще один человек в доме, это было для него уже слишком. Отъезд произошел как раз в то время, когда Синди и Джордж решили разойтись. Впоследствии я слышал, что Джордж уехал по настоянию Кейси. В конце концов Джорджу удалось вернуться в дом, но это еще один факт, который я считаю подозрительным. «Почему мужика вышвырнули из своего собственного дома? Почему Ли и Джордж уехали?»

***

Тайн становилось все больше и больше. Почему Джордж пытался совершить самоубийство? За что он просил прощения у Кейси? Зачем он объявил о пропаже канистр с бензином? Как он догадался привезти с собой канистру, когда забирал автомобиль Кейси со штрафстоянки Джонсонс Рекер Сервис? Почему Кейси не чувствовала себя в безопасности дома, зато чувствовала себя в большей безопасности в тюрьме? Почему каждый день в течение двух лет Кейси отправлялась на воображаемую работу, оставляя Кейли у воображаемой няни? Почему Ли и Джордж выехали из дома, когда родилась Кейли? Почему семья отрицала беременность Кейси?

В конце концов начали накапливаться и ответы на эти вопросы.

Мы получили весьма шокирующую информацию от Джесси Грюнда, одного из бывших бойфрендов Кейси. Когда родилась Кейли, Джесси был помолвлен с Кейси. Он много находился с семьей Энтони и заметил, что после рождения Кейли Кейси старалась никогда не оставлять ее наедине с Ли.

Джесси спросил ее напрямую, что такое с Ли.

Кейси рассказала Джесси, что, когда она была подростком, Ли трогал ее самым неприличным образом. Она сказала, что не хочет, чтобы он делал то же самое с Кейли. Мы начали подозревать, а не является ли Ли настоящим отцом Кейли.

Критики Кейси в обществе и в СМИ заявляли, что она сама изобрела эти обвинения, чтобы быть оправданной по обвинениям в убийстве Кейли, но все это было далеко от правды. Это не были недавние выдумки. Беседа с Джесси состоялась за два с половиной года до того, как Кейси обвинили в убийстве. Эти заявления были сделаны задолго до того, как что-либо случилось с Кейли. Кейси также рассказывала о том, что к ней приставал Ли, когда она была еще подростком, своему последнему бойфренду Тони Лаццаро.

Было и еще одно, официальное свидетельство сексуального насилия. Кейси подружилась с одной из заключенных в тюрьме округа Орандж, и обе они обменивались письмами. В одном из этих писем Кейси утверждала, что Ли сексуально домогался ее и что она начинает понимать, что и отец сексуально домогался ее тоже. Заключенная сохранила письма и отдала их прокурорам в надежде смягчить наказание самой себе. Нам удалось прочитать эти письма, поскольку они были включены в уголовное дело.

Я стал еще более подозрительным, поскольку на вопрос, заданный Ли агентами ФБР, относительно инцеста со своей сестрой, он, по словам агентов ФБР, ответил: «Мы еще поговорим об этом, когда придет время». (Я не понимаю, почему ФБР приняло этот ответ без дальнейшего расследования.) Если честно, я не могу поверить его ответу. Это было молчаливое признание, по моему мнению. Я не знаю, найдется ли на всем свете такой брат, который дал бы подобный ответ, если бы обвинение было ложным, и поэтому я начал обсуждение с Кейси этого деликатного вопроса именно с Ли. Я уже знал, что уже Кейси рассказывала Джесси о домогательствах Ли. Я подумал, что если она рассказала об этом Джесси, то может быть она прочитает возможным рассказать об этом и мне. Я подумал, что спрашивать ее про отца, должно быть, еще рано, но может быть она расскажет мне о Ли.

«Кейси, - сказал я, - я понимаю, что Ли сексуально вас домогался?»

Несколько нерешительно она начала говорить на эту тему, сообщив, что Ли ее тискал, трогал и лапал.

Но Кейси оставалась вне дома тридцать дней, потому что кого-то боялась в доме, но в это время Ли там не жил. Нужно было нечто большее. Я не думаю, что таким человеком была Синди. Я видел, как Кейси общалась с Синди, и не думаю, что она боялась ее.

«А откуда Ли научился всему этому?» - спросил я ее.

«Ну, а вы как думаете», - резко ответила она.

Я сказал ей: «Расскажите мне о том, как отец первый раз стал трогать вас».

Она съежилась на своем стуле.

«Я не хочу говорить об этом», - сказала Кейси. Она была смущена. Какая девушка чувствовала бы себя комфортно, когда говорила бы о своих сексуальных отношениях с отцом?

«Послушайте, тот опыт, который мы получаем по жизни, делает нас тех, кем мы являемся сейчас, - сказал я. – Я являюсь таким, каким есть, вследствие своих собственных ошибок, моей прошлой жизни, того, как люди относились ко мне». И я рассказал ей о некоторых вещах, которые случились со мной, включая длительную историю своего пути к адвокатуре.

«Я настойчивый человек, - предупредил я, - и я такой человек, который не сдается, поскольку этому меня научила жизнь. И я могу сказать о вас то же самое, что вы боец».

«Вы должны противостоять своим демонам. Вы должны противостоять тому, что связывает вас с ними».

«Он трогал меня, - начала Кейси, - а затем это пошло немного дальше, чем просто трогание».

Это была первая наша беседа. Со временем по капле это выходило наружу. Постепенно она рассказывала мне все больше и больше, как поначалу это началось с неприличных потрагиваний, когда ей было восемь лет, затем он заставлял ее трогать свой пенис, а затем он заставлял ее мастурбировать его. Она сказала, что он даже называл его «Лысик» и обычно просил ее поиграть в игру «приласкай лысую мышку».

«Приласкай ее, пока она не вычихнет молочко», - говорил он своей восьмилетней дочери.

Когда ей было восемь лет, по словам Кейси, отец начал вступать с ней в половой контакт три или четыре раза в неделю, пока ей не исполнилось двенадцать лет. Я предполагаю, что в этом возрасте, когда она вступила в период половой зрелости, он прекратил свои вошедшие в привычку сексуальные отношения, поскольку боялся, что она может забеременеть.

Я стал ненавидеть Джорджа, но я не мог позволить эмоциям взять надо мной верх. Я не хотел принуждать Кейси рассказывать об этом или спрашивать слишком много, я хотел, чтобы профессиональные психологи установили в чистом виде версию произошедшего. Я знал все, что мне необходимо было знать. С этого дня вся команда защиты называла Джорджа «Лысиком», постоянное напоминание о растлителе малолетних детей и насильнике, каковым, по нашему мнению, он и являлся в действительности.

Летом 2009 года наша команда защиты находилась на выездном семинаре на мысе Кейп Код в Массачусетсе, и ко всеобщему удовольствию наш эксперт по компьютерам обнаружил фотографии, снятые в день рождения Кейли. Кейси родила Кейли в результате естественных родов в госпитале – и принимал ребенка, выходящего прямо из ее лона никто иной, как ее отец Джордж. Мы все считали это отвратительным. У меня самого взрослая дочь, и я никогда бы даже не подумал поставить ее в подобного рода ситуацию. Скажите-ка мне, у скольких женщин на родах присутствовал собственный отец?

Теперь мы недоумевали: а не является ли Джордж Энтони отцом Кейли? Кейли сообщила, что отцом Кейли был человек по имени Эрик Бейкер, но я никогда в это не верил. Она рассказывала, что Бейкер, по ее словам, был женат и имел сына, остался с ней всего на одну ночь, сделал ее беременной и вернулся к своей жене. Кейси сообщила, что они с Бейкером решили, что он не будет принимать участие в жизни Кейли. А затем, очень к месту, Бейкер трагически погиб в автомобильной катастрофе.

Полицейские выяснили, что парень по имени Эрик Бейкер действительно погиб в автомобильной катастрофе, но никто из знакомых Кейси не знал, кто он такой. Никто также не мог вспомнить, что он по жизни встречался с Кейси, поэтому я никогда не верил всей этой истории. Если я ее не мог проверить, то я не мог ей верить. Я был убежден, что Бейкер, подобно няне Занни, был еще одним воображаемым знакомым Кейси.

Когда мы рассматривали фотографии с родов, можно было видеть, что на фотографиях все выглядели счастливыми и улыбающимися новому прибавлению в семье Энтони – все, кроме Джорджа. И именно тогда наш детектив Смит язвительно заметил: «Посмотрите на Джорджа. Он выглядит разозленным. Как будто он говорит: «Проклятье! Я являюсь своим собственным зятем и я даже не люблю его»».

Мы все рассмеялись, даже хотя это было совсем не смешно.

***

Заявления Кейси о том, что она подвергалась сексуальному насилию со стороны своего отца, не были неожиданными. Они действительно объясняли многое. Вот почему Кейси на протяжении двух лет уходила из дома, заставляя родителей думать, что она работает в Юниверсал Студиос, когда на деле она была безработной. Она не хотела оставлять Кейли одну с Джорджем. Она заявила, что боялась, как бы Джордж не стал растлевать ее дочь, как он растлевал ее саму. Давайте вспомним, что в то время Джордж работал в смену с 15:00 до 23:00.

Вот почему семья отрицала беременность Кейси. Вот почему Джордж и Ли съехали из дома после рождения Кейли.

После обнаружения тела Кейли правоохранительные органы взяли образцы ДНК у всех членов семьи Энтони, но они затягивали с передачей нам результатов. Нам пришлось подавать в суд ходатайство об их получении, и судья Стэн Стрикленд дал прокурорам двадцать дней на то, чтобы выполнить нашу просьбу. Это было как раз в двадцатых числах, когда Джордж сделал попытку самоубийства. Я думал: «Он пытался совершить самоубийство должно быть потому, что боялся, как бы тест не подтвердил, что он является отцом Кейли».

Кейси рассказала беседовавшему с ней психиатру, что Джордж занимался с ней сексом, когда ей было восемнадцать лет, и что она считала весьма возможным, что он и был отцом ребенка. Она также сказала психиатру, что действительно говорила Джорджу о его отцовстве.

Результаты теста ДНК пришли после попытки самоубийства Джорджа; выяснилось, что ни Джордж, ни Ли не являются отцами Кейли. Но даже если Джордж и не был отцом, все равно близость по срокам попытки самоубийства и получения результатов тестов ДНК была для меня достаточным доказательством, что он все-таки занимался сексом с Кейси. Но как бы мы смогли доказать это? Это было бы нашей важнейшей задачей, особенно учитывая историю многих случаев лжи Кейси.

Факт инцеста также бы объяснил, почему Кейси испытывала к Джорджу такую любовь/ненависть. Он бы объяснил и столь многое из ее поведения и ее распущенности. Как и большинство жертв сексуального насилия, Кейси явно не знала границ в своих отношениях с мужчинами. Я мог убедиться в этом, изучая мужчин, с которыми она встречалась. С ними у нее все было посвящено сексу. По большей части отношения с ними были поверхностными; я так и не увидел ни одного примера глубокой любви к кому-нибудь из этих людей. Я могу ошибаться, но, когда она говорила о них, то говорила только не очень хорошее. Как будто все они напоминали ей о ее отце.

Я узнавал о Кейси двумя разными способами. Один заключался в разговорах с ней в тюрьме. Я действительно очень хорошо думал о ней. Я считал ее добрым и мягким человеком и просто не верил выдвинутым против нее обвинениям в убийстве.

Другой способ заключался в чтении показаний других людей о ней, содержащихся в уголовном деле.

Я читал, что говорили о ней ее родители, что говорили ее бойфренды, что она сама говорила о Зенайде и других своих воображаемых друзьях, и я стал подмечать классические признаки того, что она живет двойной жизнью, как часто делают жертвы сексуального насилия. Они не хотят сталкиваться с реальностью – это слишком больно для них – поэтому люди, пережившие сексуальное насилие учатся лгать, чтобы прикрывать правду. Они также надевают на себя маску в попытке спрятать свою боль и отделить приятные чувства от неприятных. И именно это я наблюдал в Кейси. Мы действительно находились в положении: «что было первым, яйцо или курица?» Лгала ли она, что подвергалась сексуальному насилию, или лгала, потому что действительно подвергалась сексуальному насилию?

Позднее, когда мы получили письма, написанные Кейси заключенной Робин Адамс, судья предоставил нам пятнадцать дней, прежде чем эти письма будут обнародованы. Именно тогда мы со вторым адвокатом защиты Чейни Мэсоном поняли, что настало удобное время поговорить с Джорджем и поставить перед ним вопрос о сексуальном насилии.

Мы находились в офисе Чейни. Он сидел за своим столом, а мы с Джорджем расположились в креслах рядом друг с другом. Мы рассказали Джорджу о письмах, написанных Кейси с упоминанием о сексуальном насилии другой заключенной, с которой она подружилась в тюрьме.

«Кейси написала, что она подвергалась сексуальному насилию с вашей стороны, Джордж», - сказал я.

Джордж сидел в течение, наверное, сорока секунд с поникшей головой. Он не сказал ни слова. Мы совершенно определенно отметили, что он этого не отрицал. Мы с Чейни переглянулись в недоумении.

«О, Господи», - в конце концов сказал Джордж. Он хлопнул рукой по своей ноге и спросил: «Что еще она сказала?»

После его ухода, я сказал Чейни: «Слышали ли вы, чтобы он отрицал факт сексуального насилия?»

«Нет, - ответил он, - я этого не слышал».

«У меня есть взрослая дочь, - сказал я, - и если кто-нибудь когда-нибудь обвинил бы меня, что я с ней занимался сексом, я бы сошел с ума. Я бы просто потерял рассудок. А этот парень просто сидел здесь».

Несколько дней спустя Джордж написал Кейси письмо.

«Кейси Мэри!
С чего мне начать???
Что ж, я встретился с Хосе и Чейни Мэсоном в среду, 24 марта.
Хосе в офисе Чейни Мэсона сообщил мне тревожные новости и задал мне два душераздирающих вопроса.
Ты знаешь, какие два вопроса он мне задал, и я просто в оцепенении…
Зачем, зачем губить еще и Ли…
Зачем, зачем еще губить и маму…
Зачем, зачем губить еще и меня, свою семью…
Зачем, зачем губить еще и Кейли Мэри…
После всего, что я испытал, принес в жертву, продолжал любить тебя, моя дочь, зачем???
Постоянно ходил в суд, постоянно ходил видеть тебя, зачем???»

Прочитайте это письмо и спросите себя: как могла Кейси узнать, что это за два секрета, если они вдвоем на знали бы их? Теми двумя вопросами были: «Подвергалась ли Кейси сексуальному насилию?» и «Как умерла Кейли?»

Я не сообщал Кейси, что собираюсь обращаться к Джорджу. Она не могла знать, каковы были эти два вопроса – если, конечно, Джордж не знал ответов на оба вопроса.

Но существовало также еще одно свидетельство того, что Джордж не отрицал факт сексуального насилия. Если бы он не был насильником, он бы написал: «О чем ты говоришь, Кейси? Я тебя никогда не насиловал. Зачем ты лжешь об этом?» Но он не сделал этого, не правда ли?

Остальная часть письма представляет собой классический пример обвинений, призванных показать, что все произошедшее является исключительно ее виной – еще один характерный признак сексуального насильника.

В конце письма он пишет, каким великодушным он был, приходя в суд, чтобы увидеть Кейси. Затем он пишет о своем постоянном желании видеть Кейси. Каким же он был бойцом, учитывая его отказ внести за нее залог или каким-либо образом помогать ей в финансовом отношении?

Но Джордж никогда не рассматривал себя в роли «плохого парня». Вместо этого, как это обычно бывает с насильниками, он видел себя жертвой предательства со стороны Кейси.

И как большинство насильников, он был трусом. После того, как его письмо было обнародовано, Джордж никогда больше не приходил в суд повидаться с Кейси.

После окончания судебного процесса Джордж и Синди дали интервью доктору Филу Макгроу. Макгроу спросил Джорджа о том, когда он впервые узнал о том, что Кейси обвиняет его в сексуальном насилии.

Он ответил, что узнал об этом, прочитав письма, обнародованные среди прочив материалов уголовного дела. Это была ложь. Я думаю, он забыл о наших вопросах, заданных ему, забыл о письме, написанном им Кейси. Даже после судебного процесса Джордж продолжает лгать, и это сходит ему с рук.


Поблагодарили за сообщение: М.И.И. | алла | Юлия Р | Saggita | Ed1s0n | Laura | mrv | Alina | vvvvv | Марианна237 | Henry | buhankina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 14
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ 16 ИЮНЯ 2008 ГОДА (факты, о которых вам никто никогда не рассказывал)

До того, как Кейси открылась мне и рассказала, что случилось 16 июня 2008 года, мне было очень тяжело думать о ней. Одно обстоятельство, связанное с ней, казалась мне шокирующим – на все белом свете не было ни одного человека, выступающего на ее стороне. Ни один ее друг не пришел и не сказал мне: «Я друг Кейси. Я ценю все, что вы делаете для нее, и если вам что-нибудь нужно от меня, то вот я здесь».

Однажды я находился в своем офисе и разговаривал с членами своей команды об этом. «У этой девушки нет ни одного друга в этом мире», - сказал я.

Это так нетипично для девушки двадцати двух лет. В этом возрасте девушки обычно имеют целую кучу друзей. Кейси была знакома со многими людьми, но ни с одним из них она не была близка.

А ее семья? Ее собственная семья бросила ее буквально на растерзание волкам. До сегодняшнего дня я считаю невероятным, что ни один из членов семьи Энтони ни разу не вручил мне чек и не сказал: «Пожалуйста, возьмите это, чтобы попытаться спасти жизнь Кейси».

Вопреки все широковещательным заявлениям членов семьи Энтони о невиновности Кейси, они никогда не тратили деньги на цели, о которых говорили. Но они продали фотографии Кейси и Кейли каналу Си-Би-Эс за 20 тысяч долларов и потратили эти деньги, отправившись в роскошный круиз. Ни пенни они не потратили на то, чтобы спасти свою дочь, которой грозил смертный приговор. У меня были клиенты, мигранты-сельскохозяйственные рабочие, которые не имели даже приемлемых условий для жизни, но которые каждую неделю, как часы, приходили ко мне и приносили пятьдесят долларов наличными, а иногда даже и двадцать, чтобы помочь члену своей семьи, нуждавшемуся в юридической помощи. А такое происходило, честно говоря, впервые в моей практике.

Еще довольно рано, увидев, как она выступает одна против всего мира, я решил, что буду на ее стороне.

«Я не брошу ее, что бы ни случилось», - сказал я себе.

Медленно, но верно, она тала доверяться мне. Я никогда не относился легко к доверию своего клиента, особенно такого, как Кейси. Она могла бы нанять любого адвоката в стране, а ее родители подстрекали ее уволить меня. Но она продолжала хранить приверженность ко мне. Невероятную приверженность. Для девушки, в отношении которой никто никогда не демонстрировал никакой приверженности, она была невероятно привержена ко мне.

Однажды мы сидели и беседовали в тюрьме, когда она сказала мне: «Мне надо вам кое-что сообщить».

«Хорошо», - ответил я, собравшись с духом, потому что не представлял себе, что она собирается сказать мне.

«Я думала об этом долгое время, - сказала она. – Я хочу знать, не сделаете ли вы мне одну услугу. Я хочу, чтобы вы были моим крестным отцом».

«Вау», - я был так тронут.

Кейси хотела иметь какую-то связь с человеком, который всегда приходил к ней ради нее, но, хотя я и был польщен ее просьбой, я никогда не мог перейти границ отношений «адвокат-клиент». Адвокат ей был необходим гораздо больше, нежели крестный отец.

Я провел многие месяцы, навещая ее в тюрьме и пытаясь добиться доверия, которое является ключевым в так называемой «привилегии адвокат-клиент». Вам все время приходится слышать, как адвокаты защиты прячутся за этой привилегией – в деле Кейси именно об этом постоянно говорило обвинение – но это ложный аргумент. Принципиально важным в привилегии адвокат-клиент является то, что она всегда дает возможность сообщать адвокату информацию, зная, что эта информация после их разговора никому не будет передана. В отсутствии привилегии адвокат-клиент у клиента вообще нет возможности кому-то довериться. Направляя клиента в его взаимодействии с юридической системой и защищая его интересы, но делая это в рамках закона, адвокат защиты может по-настоящему оценить дело своего клиента и помочь ему определиться: совершать ли сделку с правосудием или доводить дело до судебного процесса. Эта привилегия защищает систему в целом, а при ее отсутствии права личности не могут быть защищены, а система в целом не работает.

Несколько раз я спрашивал Кейси, что она знает об исчезновении Кейли, и всегда она говорила о няне Зенайде. Я знал, что это будет происходить некоторое время – до тех пор, пока она не почувствует ко мне доверие, достаточное для того, чтобы сказать правду. И этот момент наступил, когда я решился отвергнуть существование няни Занни.

Во время своей учебы в колледже я работал в качестве детектива в компании по борьбе с потерями товаров в торговле. Компания послала меня на обучение проведению интервью и допросов, и там, помимо прочего, меня научили одной вещи: в ходе допроса вы избегаете лжи допрашиваемого, перекрывая ему возможности для этого, поскольку, если человек солгал, то чувство вины за это мешает им сознаться и сказать правду. Вы лишаете их возможности лгать, тем самым не позволяя возникнуть чувству вины.

Итак, пришло время, когда я стал запрещать Кейси отрицать, что няня Занни является выдуманным персонажем. Это стало решающим моментом.

«Даже если эта няня и существует, - говорил я ей, - я больше не хочу о ней слышать». Я донес до Кейси, что не верю в существование Занни. Действительно, однажды я сказал ей: «А ну-ка хватит, никогда больше не упоминайте мне о ней».

Пару раз случалось так, что она забывалась и начинала говорить: «Зан…», но я останавливал эти ее попытки до тех пор, пока она наконец не перестала упоминать это имя, и нам удалось избавиться от него.

Если Занни не существовало, то что тогда случилось с Кейли? Кто забрал ее? Где она была? Это, очевидно, была загадка без ответа, и в отношении данного вопроса произошло несколько странных событий.

В начале 2009 года, после того, как я узнал, что Доминик Кейси и Джим Хувер производили поиски в лесу 14 ноября 2008 года, на том месте, где спустя месяц будут обнаружены останки Кейли, я уже не видел красных флажков, я уже объявил себе крайнюю, «красную» степень тревоги. То есть: «Что делали два частных детектива, работавших на Синди и Джорджа, в лесу, где впоследствии обнаружат тело Кейли?» Эти их действия вызывали более, нечто простые подозрения.

Я не верил историям Доминика о том, что их туда послал какой-то ясновидящий или что они проверяли, действительно ли, будучи подростком, Кейси проводила там время. Сержант Джон Аллен выразился по этому поводу наилучшим образом: «С чего бы вам могла прийти в голову мысль, что вы можете найти место подростковой тусовки, если Кейси уже не подросток?» Я не верил представленным ими глупым причинам, почему они там оказались. Когда я обсуждал эту видеозапись с Джорджем и Синди, Джордж сказал нечто, что заставило меня оказаться в месте, откуда уже не была возврата назад.

«Вы знаете, в течение тех шести месяцев, когда Кейли считалась пропавшей, я тоже побывал на Сабёрбан Драйв», - сказал Джордж.

«ЧТО ЗА ДЬЯВОЛ!» - вскричал я про себя. Что он там делал? И почему, в конце концов, Джордж признался, что ходил возле того места, где потом обнаружили тело Кейли? Я поразмыслил над всем этим и решил: «Забудь про «красную» тревогу. Ты уже плаваешь в целом море красноты!»

Мы с Линдой Баден пришли к заключению, что существовала единственная причина того, что Джордж сказал это: он создавал себе алиби. Если бы нашелся свидетель, выступивший и заявивший, что видел Джорджа в лесу, Джордж мог сказать: «Я же уже говорил вам, что был там»,

Подобного рода ситуация уже имела место ранее – три месяца назад. 3 ноября 2008 года, за девять дней до того, как Доминик и Хувер производили поиски в районе Сабёрбан Драйв, новостная радиостанция заявила, что кто-то видел Джорджа в лесном районе на востоке Орландо. Это не была улица Сабёрбан Драйв, и когда я спросил Джорджа об этом, он ответил, что искал пригодное место для установки палатки для поисковиков, где он мог раздавать листовки, призывающие к поискам Кейли. Я помню, что думал тогда: «Что за странное место, чтобы ставить палатку», но в то время у меня не было реальных причин считать это подозрительным.

Но теперь моя голова заработала. Воображаемым сценариям не была числа: «Не перенес ли туда Джордж череп Кейли, а затем послал Доминика на Сабёрбан Драйв искать его?» Если так, то зачем? «Был ли это район, где первоначально было спрятано тело Кейли, а затем перенесено на Сабёрбан Драйв, чтобы там его нашли? Если так, то как Рой Кронк вписывается в этот сюжет? Не поэтому ли офицер Кейн не мог найти череп?» Я думал об этом так много, что даже голова заболела.

Но поскольку я не знал точного расположения того места, я не мог послать своего детектива на поиск разгадок происходящего.

Многие месяцы мне хотелось, чтобы Джордж сделал свое заявление «под запись», но я не мог принять его показания, не намекая прокуратуре о направлении моих мыслей. Я должен был довольствоваться этой информацией едва ли не вплоть до начала судебного процесса, когда мы встретились с членами семьи Энтони и их адвокатом, и я в конце концов заставил Джорджа признать, что он находился рядом с лесным районом на Сабёрбан Драйв. Мы записали его признание, чтобы в случае, если он солжет об этом уже давая показания на судебном процессе, мы смогли бы опровергнуть его показания.

Я знал: мне нужно, чтобы Кейси рассказала мне, что случилось в тот день, когда умерла Кейси.

Мы с Кейси уже обсуждали вопрос о сексуальном насилии над ней, поэтому я чувствовал, что Кейси расскажет мне правду о том, что случилось с Кейли – это лишь вопрос времени.

День, когда произошел коренной прорыв в отношениях с Кейси, наступил в первые месяцы 2009 года. Я подготовился к этому разговору заранее, еще за пару дней; я сказал ей: «Вы же знаете, Кейси, я никогда не давил на вас относительно того, что случилось. Я никогда не спрашивал, почему вы мне не доверяете. У вас нет причин не доверять мне. Но времени остается мало, и мне нужно знать. Мы с вами должны серьезно обсудить то, что произошло. И я обещаю вам, что я не расскажу об этом ни единой душе, если вы сами не разрешите мне. Я мог бы сделать очень многое, но я не делаю этого, поскольку вы мне не разрешаете. Вы мне не доверяете? Вы считаете, что мне надо уйти?»

«Нет, нет, нет, - ответила Кейси, - я так не считаю».

Я предполагаю, что в тот момент она не захотела разочаровать меня. Мы сидели в тюрьме, и она начала рассказывать мне, что случилось в день, когда исчезла Кейли.

«Давайте начнем с момента, когда вы проснулись, - сказал я. – Что тогда произошло?»

«16 июня я заснула, - начала Кейси. – я задремала, а когда отец разбудил меня, то начал кричать на меня: «Где, черт возьми, Кейли? Где, черт возьми, Кейли?»

«Я поднялась. Обычно я запираю дверь спальни, но в то утро дверь была открыта настежь. Кейли обычно спала в моей постели, но в то утро я была одна. Я сплю чутко, но я не могла вспомнить, как Кейли вышла из спальни. Мы с отцом стали искать по всему дому. Мы заглядывали во все комнаты, но не могли ее нигде найти. Мы пошли в гараж. Но и там ее тоже не было. Затем мы оба вышли из дома. Я пошла искать направо, отец пошел искать налево, где находится бассейн. В конце дома есть дорожка, ведущая в сарай. Я пошла по ней, завернула за угол и поглядела в направлении сарая. Я ее не увидела. Когда я пошла по направлению к бассейну, я заметила, что лесенка, ведущая в бассейн, оставалась неубранной. Кейли и моя мама купались в бассейне прошлым вечером. Я не могла поверить, что лесенка все еще приставлена к бассейну. Кейли любила плавать, но, попав в бассейн, она не могла оттуда выбраться, поэтому я всегда беспокоилась, чтобы кто-нибудь всегда был там вместе с ней.

Я развернулась и пошла к дому, когда увидела отца, несущего Кейли. Я видела, что Кейли совсем мокрая, с нее стекала вода. Я понимала, что она мертва. Она умерла. Можно было понять, что она находилась в воде долгое время».

Слезы текли из глаз Кейси. Я никогда не видел ее такой сломанной, как тогда.

Я просто смотрел на нее. Я не делал никаких пометок.

Она сказала: «Отец начал кричать на меня: «Это твоя вина. Смотри, что ты наделала. Ты не смотрела за ней. Ты отправишься в гребаную тюрьму за пренебрежение родительскими обязанностями. Ты не смотрела за ней, она вышла из дома, и погляди, что случилось. Это твоя вина. Твоя мать никогда не простит тебя, ты отправишься в тюрьму на всю жизнь».

Кейси сказала, что она просто плакала все время, когда он кричал на нее.

Кейси сказала, что ее первой реакцией было обвинить в случившемся отца. Почему он сам не смотрел за ней? Она сказала, что даже начала подумывать, не домогался ли он ее сначала, а потом убил?

«Может быть он делал что-то с ней, а затем попытался скрыть это?» - думала она.

Кейси сказала, что он зашел внутрь дома и положил Кейли на кровать. Она сказала, что ее отец зашел к ней в комнату и сказал ей: «Я позабочусь о ней». Эти слова он часто говорил ей. «Не беспокойся. Я никому не скажу. Я позабочусь об этом. Никому не говори об этом ни слова, особенно матери», и он ушел.

Кейси сказала, что после того, как позднее Джордж ушел на работу, он позвонил ей по мобильному телефону: «Я позабочусь обо всем». И снова он предупредил ее ничего не говорить матери.

Кейси сказала, что была в отчаянии и не знала, что делать. Проходив и проплакав около часа, она, по ее словам, была уже больше не в состоянии держать это в себе и захотела позвонить матери, начав отчаянно набирать ее номер. Она попыталась дозвониться до работы Синди, а когда не смогла дозвониться туда, начала звонить по мобильному телефону.

«Я отчаянно хотела ей все рассказать и звонила ей множество раз, но она не отвечала», - сказала Кейси. Не дозвонившись Синди, она, по ее словам, «просто пошла домой к Тони и вела себя так, будто ничего не случилось».

Данные о мобильном телефоне Кейси показывают, что она говорила правду. Она звонила своей матери в общей сложности шесть раз в течение четырех минут. А звонок от Джорджа был сделан в 15:04, точно в то время, когда он появился на работе. Следует знать одно обстоятельство: на протяжении июня и июля 2008 года разговаривали по телефону всего два раза – 16 июня и 8 июля. Это показалось мне крайне странным, учитывая, что его дочь и внучка пропали и не жили дома, как делали всю свою жизнь. Для сравнения: в течение марта они разговаривали по телефону тринадцать раз. При просмотре данной информации кажется очевидным, что Джордж избегал Кейси, равно как и она избегала его. (У Кейси в тюрьме не было копии данных, хранящихся в ее телефоне – они были слишком объемными – и у нее никогда не было доступа к ним, когда она находилась дома, выпущенная под залог, поэтому она не могла специально подогнать свою историю под данные с мобильного телефона.)

Наконец у меня было то, что я считал правдой. Я хотел большего, но она сказала, что это все, что она может вспомнить о том дне.

После ее появления у Тони, они вместе с ним отправились в «Блокбастер», но, по ее словам, она этого не помнит. Она сказала, что помнит только о том, как пошла к нему домой, остальное все было как в тумане. Она сказала, что в течение тридцати дней она находилась вне дома, когда ее мать была там, остальное тоже было как в тумане. Я задавал ей определенные вопросы о ее действиях, и в большинстве случаев она отвечала: «Я не помню».

«Кейси, - сказал я, - это не здорово. Нам надо объяснить, почему вы ходили в ночные клубы. Мы должны поговорить об этом».

«Мы можем говорить об этом целый день, - ответила она, - однако факт остается фактом, я не помню, кем был этот человек /она имела в виду себя/ и что этот человек делал».

Я верил ей. Все это представлялось логичным. Утверждение обвинения о том, что Кейси убила Кейли основывалось на пустом месте. Кейси любила своего ребенка. Вся ее жизнь вращалась вокруг нее и ее защиты от семейного насилия. Но я все еще не мог понять ее поведение за те тридцать дней.

До этого я ходил в комнату Кейси – это был настоящий храм, посвященный Кейли. Кейси развесила на стене множество сделанных ей фотографий Кейли, поэтому комната буквально источала ее любовь к дочери.

Когда я несколько месяцев назад увидел это, я сказал себе: «Эта девушка никак не могла убить свою дочь».
« Последнее редактирование: 20.11.16 19:57 »


Поблагодарили за сообщение: Alina | Ed1s0n | vvvvv | Марианна237 | Saggita | М.И.И. | Юлия Р | Henry | buhankina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

После того, как она закончила рассказывать мне свою историю, я продолжал говорить себе: «Все это довольно логично». И я также говорил себе еще об одной вещи: «Причина отсутствия у обвинения доказательств того, что Кейси убила Кейли, заключается в том, что выдвинутые против нее обвинения просто неверны».

Ключевым вопросом, который задает любой человек, выслушавший все это, является следующий: «Почему ни Джордж, ни Кейси не вызвали сразу же полицию?»

Ответ на него имел прямое отношение с извращенными тенденциями в жизни семьи Энтони. Почему Джордж не вызвал полицию? Существует несколько возможностей.

Боялся ли он, что полиция обнаружит факт совершения им сексуального насилия над Кейси? Боялся ли он, что вскрытие установит факт сексуального насилия над ребенком? Другая возможность: если бы Джордж вызвал полицию, то не выяснилось бы впоследствии, что он является отцом Кейли?

Что случилось бы, если Джордж вызвал полицию, и Кейси была бы арестована за пренебрежение своими родительскими обязанностями? Позвольте мне кратко описать особенности этой семьи: Кейси и Джордж имели отношения типа «любовь/ненависть». Что, если бы по прибытии полиции Кейси заявила, что Кейли утонула из-за того, что за ней должен был присматривать Джордж, а он этого не делал. Джордж наверняка указал бы на Кейси и обвинил бы ее в том же самом. Поскольку все это происходило у них дома, все бы свелось к «он сказал/она сказала». Джордж мог ожидать, что Кейси была бы зла на него из-за того, что ее дочь умерла из-за невнимательности своего отца, поэтому он мог бояться, как бы Кейси не рассказала полиции о том, что он спал с ней с восьмилетнего возраста. Был бы я на месте Джорджа, я наверняка не захотел бы, чтобы полиция узнала об этом.

Если бы факт сексуального насилия стал бы известен, Джорджу пришлось бы столкнуться с обвинением в растлении малолетних, обвинением гораздо более серьезным, чем любые обвинения в причинении смерти в результате пренебрежения родительскими обязанностями, которые могли бы быть выдвинуты против Кейси.

Какими бы ни были его мотивы, Джордж, казалось, делал все возможное, чтобы скрыть свою причастность к произошедшему, а в случае каких-либо последствий в результате смерти Кейли обеспечить, чтобы вся ответственность пала бы на плечи Кейси.

Будучи допрошенным представителями правоохранительных органов о событиях 16 июня, Джордж рассказал историю, которая будет бесконечное число раз пересказываться в СМИ, историю, которая станет «правдой» в той череде событий, которая будет бесконечное число раз повторяться в разыгрываемом риалити-шоу. Джордж сообщил: Кейси сказала ему, что отвезет Кейли к ее няне Занни, что она собирается на собрание на работе и что она может остаться ночевать у няни. По его словам, она сказала, что останется у няни, поскольку вернется поздно и боится разбудить Кейли.

Джордж сообщил, что Кейси вместе с Кейли уехали из дома в тот день около десяти минут первого. Время, по его словам, он запомнил, поскольку смотрел в тот момент одно из своих любимых телевизионных шоу «Закусочные, забегаловки и бары» на канале «Фуд Нетворк».

«Я смотрел его, - утверждал он, - и помню, как Кейси и Кейли, понимаете, уходили, и это был последний раз, когда я видел Кейли.

Я вышел вместе с Кейли и Кейси из дома, когда они выходили, чтобы сесть в автомобиль и уехать». Он сказал, что держал дверь открытой пока Кейси усаживала Кейли в ее детское автомобильное кресло на заднем сидении, и «понимаете, я послал ей воздушный поцелуй, сказал, что люблю ее и, знаете, еще «Джо Джо говорит тебе до свидания». Множество раз он также говорил нам, что, когда Кейли и Кейси уехали, он сверился с часами, чтобы узнать, сколько времени осталось до того момента, когда ему надо собираться на работу. Он был уверен в том времени, когда они уехали.

Его выдуманная история была настолько проработана, что он сообщил даже, во что точно были одеты Кейси и Кейли. Он сказал, что на Кейси были одеты серые плотно обтягивающие джинсы и белая рубашка, а Кейли была со своим рюкзачком с изображениями обезьянок, на ней была розовая футболка и джинсовая юбка, а волосы собраны в хвостик.

«Она сказала: «Пока, Джо Джо», и это было последний раз, когда я ее видел», - сообщил он.

Этой истории поверили полицейские, а СМИ распространили ее по всей блогосфере, но ничего из нее не было проверено. Или не было правдой.

Почему Джордж так точно мог описать, что было надето на Кейси и Кейли, когда 16 июня они выходили из дома? То, как он рассказывал об этом, подразумевает, что он не знал тогда, что в последний раз видит Кейли вместе с Кейси – так почему же он так точно запомнил их одежду? Это не логично.

Позднее я спросил его, что в тот день было надето на Синди, но он не мог вспомнить. Я затем я спросил его, что Синди носила на прошлой неделе, и он снова не мог вспомнить. Поэтому я не считаю его показания правдивыми.

Шорты, надетые на Кейли, были размером на 24-месячного ребенка, а Кейли уже носила одежду размером 3Т – вы же знаете, как быстро растут дети. В ходе судебного процесса Синди в своих показаниях утверждала, что Кейли не носила эти шорты уже почти целый год. Это было одно из ключевых свидетельств. Но были еще и другие.

Кто бы не одевал эти шорты на Кейли после того, как она утонула, порвал их, одевая на Кейли. И об этом собирался свидетельствовать доктор Ли.

Никто об этом не знал, и об этом так и не стало известно в ходе судебного процесса. Это было то вещественное доказательство, которым мы собирались «отшлепать их по лицу».

Для нас проблема заключалась в том, что доктор Ли покинул нашу команду за десять месяцев до начала судебного процесса. Он сообщил мне, что просто не имеет возможности продолжать свое участие. Обвинение собиралось потребовать от него дать показания, и он должен был представить отчет о своей работе, он также подвергался сильному давлению со стороны своих друзей в правоохранительных органах из-за того, что участвовал в этом деле.

Когда доктор Ли сообщил, что не может больше участвовать, я был так этим расстроен, что вылетел в Коннектикут, чтобы попытаться заставить изменить свое намерение. Я приехал к нему в институт, и мы сели вместе, чтобы поговорить.

«Если честно, - сказал он мне, - я просто не хочу обострять ситуацию». А затем он посоветовал мне тоже бросить это дело.

«Вам действительно нужно обдумать вариант ухода, - сказал он мне. – Вам тоже не нужно обострять ситуацию. Это принесет больше проблем, чем пользы».

Поэтому доктор Ли никогда не давал показаний о разрывах на шортах. Но было совершенно очевидно, что тело Кейли было найденным одетым в шорты, которые она перестала носить уже очень давно, что подтверждает версию событий в изложении Кейси.

***

Более сложным и более важным был вопрос: «Почему Кейси не вызвала полицию после того, как она узнала, что Кейли утонула?»

Одна из причин определенно заключалась в том чувстве вины, которое Кейси ощущала из-за того, что она оказалась неспособной защитить своего ребенка. Она не спала большую часть ночи разговаривая с Тони по телефону и обмениваясь с ним текстовыми сообщениями, зная при этом, что утром она должна присматривать за Кейли. Рано утром она уже была занята со своим компьютером, еще до семи часов утра, думая, что с Кейли будет все нормально, раз она находится некоторое время под присмотром Джорджа, а когда выяснилось, что она ошиблась, чувство вины поглотило ее.

А затем появился Джордж, говоривший ей о том, что она отправится в тюрьму за пренебрежение родительскими обязанностями. Людей постоянно арестовывают за плохой присмотр за детьми, которые в результате калечатся или погибают. Кейси, должно быть, испугалась возможности отправиться в тюрьму за смерть Кейли.

Вот еще один важный вопрос: «Имело ли место пренебрежение родительскими обязанностями (халатность) в случае со смертью Кейли?» Есть определенная возможность, что действительно имела место. Настоящий вопрос должен звучать так: «Кто допустил эту халатность? Была ли это Кейси или это был Джордж?» С учетом всех обстоятельств и хронологии, необходимо самым серьезным образом рассмотреть конкретные факты, имеющиеся в нашем распоряжении.

Джордж утверждал, что завтракал вместе с Кейли около 7:30. На дверях в доме не было замков безопасности, и Кейли вполне имела возможность открыть раздвижную дверь на пути к бассейну. (У на есть фотография, на которой она делает это.) Она также любила плавать и иногда утром будила Джорджа со словами: «Джо Джо, пойдем плавать. Джо Джо, пойдем плавать».

Пока Джордж находился вместе с Кейли, Кейси была на другой стороне дома в старой комнате Ли, работая на компьютере. В соответствии с данными компьютера, кто-то работал на нем с 6:52 до 7:32, посещая сайты Yahoo!, AOL Music, Facebook и MySpace. Судебные эксперты по компьютерам всегда говорят, что самая сложная вещь – определить, кто именно работал на компьютере. Но можно поразмышлять и, основываясь на характере произведенных на компьютере поисков, составить профиль искавшего. Поиски на компьютере, произведенные в то утро, соответствуют профилю Кейси, которая могла часами проводить в Фейсбуке и МайСпейсе. Данные также свидетельствуют о том, что с 9:00 до 10:59 она постоянно находилась в Фейсбуке и МайСпейсе. Она изучала костюмы официанток в ночных клубах, заходя на сайты Victoria’s Secret, Frederick’s of Hollywood и другие сайты, представляющие сексуальные костюмы, костюмы для официанток, а также на сайт Тилы Текилы. Тони работал промоутером в ночном клубе Fusion, и Кейси помогала ему управлять работой официанток. В данном случае под официантками понимались симпатичные девушки, которые ходили по залу и продавали выпивку. Она, похоже, делала для него черновую работу, пытаясь подобрать наиболее привлекательный костюм для официанток для ношения в то время, когда он работал в качестве промоутера.

Это не были поиски какого-нибудь стороннего человека для убийства ее дочери.

Если Кейси занималась с компьютером, то кто тогда проявил халатность, когда Кейли пошла к бассейну?

Сам Джордж дает нам ответ.

В соответствии с данными о работе компьютера, в 13:50 кто-то включил компьютер и зашел в AOL Instant Manager. У Джорджа был в нем аккаунт, а у Кейси не было. У Джорджа было имя пользователя george 4937. Сразу после того, как кто-то вошел в систему мгновенных сообщений, он осуществил поиск ссылки на Гугле. Затем кто-то напечатал «гарантированное удушение». Напечатано оно было с ошибкой в произношении, а дикция у Джорджа явно хромала. Гугл автоматически исправил ошибку, и первая ссылка из найденных, на которую кликнул пользователь, была «отваживаясь на самоубийство». Похоже, что кто-то подумывал о том, чтобы убить себя.

«Отваживаясь на самоубийство» представлял из себя блог, в котором обсуждались сайты, посвященные самоубийствам. Вскоре после этого человек за компьютером перешел на страницу, которая гласила: «жара может расплавить трубки дыхательного аппарата». А еще немного позднее кто-то нажал на ссылку на веб-сайт, посвященный садоводству (Джордж был заядлым садоводом): «десять способов убить рододендрон».

Я полагаю, вы можете сказать, что эти поиски осуществляла Кейси, но компьютер использовал в AOL Instant Manager, а случилось это через час после того, как, по словам Джорджа, она с Кейли покинула дом. Это не была Синди. Ее не было дома, а Ли больше там не жил.

Есть еще одно конкретное доказательство, что на компьютере работал Джордж, а не Кейси. Мы просмотрели данные о мобильном телефоне Кейси и выяснили, что в тот период времени, когда осуществлялись поиски по тематике, связанной с самоубийствами, Кейси разговаривала по телефону с Эми Хайзенга. Когда мы допросили Эми, она не смогла вспомнить про этот разговор ничего особенного. Могли ли быть у Кейси в голове такие зловещие мысли о самоубийстве, если она одновременно разговаривала со своей подругой? Это маловероятно. Данные с антенн мобильной телефонной связи также подтверждают ее утверждения о том, что она находилась дома. Эти данные свидетельствуют о том, что она находилась в районе местонахождения своего дома до 16:18, когда она покинула его и отправилась к Тони. Хотя все это и не является полноценным доказательством, но все же поддерживает ее утверждения и противоречит показаниям Джорджа. Поскольку прокуроры понимали всю опасность для их версии данных с антенн сотовой связи, они не допустили их использования в ходе судебного процесса.

Опять же, это не является поиском правды.

Похоже, что самоубийство долгое время было на уме у Джорджа, настолько сильно, что 22 января 2009 года он попытался его совершить.

Так кто же допустил халатность в случае со смертью Кейли? Посещая сайты соответствующего содержания, весь поглощенный мыслями о самоубийстве и смерти – все говорит о том, что человеком, на котором лежит ответственность, является снедаемый чувством вины Джордж Энтони.

Если обратиться к данным об использовании компьютера Джорджа и Кейси 16 июня, то полиция просто надула всех. Вы, наверное, подумаете, что при изучении компьютера семьи Энтони – а это очень важная информация – был получен список поисков в сети, осуществленных с него в день смерти Кейли. Но полиция этого не сделала, как выяснил мой эксперт по компьютерам Ларри Дэниелс.

Сандра Коун, изучавшая компьютер для полиции, в своем отчете сообщила, что провела исследование использования компьютера 16 и 17 июня 2008 года и что компьютер не использовался месту часом дня и семью часами вечера, а затем заявила: «между девятью и двенадцатью часами, между тремя часами дня и одиннадцатью часами вечера 17 июня, компьютер не использовался».

Она ничего не сообщила о том, как использовался компьютер, когда на нем кто-то работал. И некоторое время я даже не понимал, а что она вообще сделала. Но, сообщая общественности в какое время Кейси не работала на компьютере в тот день, она скрывала правду: она (или кто-то, связанный с полицией) удалила с компьютера информацию, которая засвидетельствовала бы, что история, рассказанная Джорджем, является ложью, а Кейси говорит правду.

Джордж утверждал, что Кейси уехала в 12:50. Но кто-то работал с компьютером спустя более чем час. Этим человеком должен был быть Джордж, поскольку, по его словам, Кейси уехала, и он был единственным человеком, пытавшимся убить себя. Но в отчете Коун ничего не говорится об использовании компьютера.

Если вы посмотрите материалы уголовного дела, то увидите, что компьютер семьи Энтони использовался практически непрерывно в дни, предшествовавшие 16 июня. Если же вы посмотрите данные о 16 июня, то там значится только одна запись. Где же другие записи?

Там больше ничего нет. Все остальное исчезло. Оно таинственным образом пропало. Когда я увидел это, то был шокирован.

Если вы зайдете в файлы-cookies, то ни один из этих файлов не датирован 16 июня. А вот и «неотфильтрованная версия» того, что могло быть в компьютере, «отфильтрованном» полицией.

Когда я ознакомился с этой информацией, я захотел выяснить, знают ли об этом прокуроры. Существовала возможность того, что полиция сделала это по своей инициативе и держала язык за зубами.

Чтобы прояснить данный вопрос, я сначала включил в список своих свидетелей Ларри Дэниелса. Я планировал, что он даст показания на суде для того, чтобы указать на эти упущения и заткнуть тем самым рот обвинению.

Я также в конфиденциальном порядке нанял еще одного эксперта по компьютерам Джоша Рестиво из Сент-Луиса, и он подтвердил выводы, сделанные Дэниелсом.


Поблагодарили за сообщение: Alina | Ed1s0n | mrv | vvvvv | Марианна237 | Saggita | М.И.И. | PostV | Юлия Р | Henry | lerchanskii | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Откровения Кейси о том, что на самом деле случилось 16 июня, являлись, по моему мнению, кардинальным прорывом в деле. Это было именно то, чего я ждал все время – правда, а не просто история о каких-то несуществующих людях. Но я немедленно осознал и наличие основной проблемы. Ее показания были почти совершенно бесполезны. Я говорю это, поскольку Кейси уже столько раз лгала на протяжении столь долгого времени, что я знал: ни один человек ей не поверит. Она была девушкой, которая говорила только ложь. Я очень быстро понял, что если мы собираемся использовать сообщенную ею информацию в целях защиты, то мы должны найти доказательства, подтверждающие то, что она говорит. Но как можно подтвердить утверждение, являющееся секретом? Я знал, что это будет трудно, а может даже и невозможным.

Я решил, что настало время перечитать все материалы уголовного дела и пересмотреть все имеющиеся вещественные доказательства, но на этот раз моей целью было опровергнуть то, что рассказала мне Кейси. Хотя ее история и представлялась очень логичной, я не спешил поверить ей, особенно учитывая ее предыдущую склонность ко лжи. Я собирался стать самым строгим ее критиком, поскольку знал: если сам не смогу поверить ей, то не смогу и представить ее присяжным.

Я затем изучил заново все показания и вещественные доказательства, имеющиеся в деле, включая информацию о телефонах и компьютерах – работа, занявшая у меня несколько недель. Я сделал таблицу с двумя колонками для аргументов, одну за, другую против ее истории, и по мере того, как я изучал материалы, колонка с аргументами в ее пользу все заполнялась и заполнялась. Я люблю визуальную информацию, и зная множество фактов, относящихся к этому делу, я был твердо уверен, что именно таким образом мне удастся склонить присяжных на свою сторону.

Начнем с лесенки у бассейна. Кейси сообщила мне, что она была приставлена к бассейну. Я проверил это.
16 июня 2008 года, в день смерти Кейли, по словам Синди, когда она вернулась домой с работы, то обнаружила лесенку приставленной к бассейну. Это само по себе заставило Синди забеспокоится; на следующий день, придя на работу, она рассказала коллегам о приставленной лесенке.

«Кто-то плавал в моем бассейне», - сказала она им.

«Вообще-то бассейны для этого и предназначены», - заметила коллега Синди Дебби Беннетт.

«Нет, вы не понимаете, - ответила Синди. – Лесенка осталась приставленной к бассейну, калитка была открыта, а мы никогда не оставляем лесенку приставленной к бассейну. Должно быть, это соседские ребятишки».

Впоследствии мы выяснили, что Синди и Кейли плавали в бассейне прошлым вечером, и, хотя Синди никогда этого не признавала, она, должно быть, и была тем человеком, кто оставил лесенку приставленной к бассейну, когда они в тот раз вышли из бассейна. Я считаю ее разговор с коллегами очень странным. Почему вообще он состоялся? Долгое время я подозревал, что Синди, должно быть, все время знала, что Кейли умерла. Но Кейси никогда не говорила мне об этом, а никаких иных доказательств в пользу этой версии у меня нет.

Тайна, которую я не мог разгадать, заключалась в вопросе: что сделал Джордж с телом Кейли после того, как обнаружил ее мокрой и неподвижной в бассейне? Я перечитал все показания Джорджа, данные им полиции, и обнаружил, что называется, «бомбу», в его показаниях от 24 июля 2008 года. Сам не осознавая этого, Джордж сделал детективам обличающее его признание в своей причастности.

Джордж на встрече с представителями правоохранительных органов рассказал им о запахе в автомобиле Кейси и во время рассказа сообщил буквально следующее: «Я знаю об этом как о реальном факте. Я уже встречался с подобным. Я имею в виду свою работу в правоохранительных органах: мы находили людей в лесах, в домах, в автомобилях. Поэтому я знаю, как это пахнет. Это пахнет так, что о таком никогда не забудешь».

Имелось три места, где, как мы знали, Кейли находилась мертвой. Первым был дом, где она умерла. Вторым был автомобиль, на котором ее перевозили, и третьим был лес. И это было сказано за шесть месяцев до того, как тело Кейли было обнаружено в лесу.

Джордж не сказал: «Я нюхал мертвые тела на свалках, на улицах и в моргах». В его предложении указывались только те места, где тело Кейли действительно находилось.

Я посчитал странным, что он сделал свое заявление задолго до того, как Кейли была найдена в лесу. Я понимаю, что это субъективный подход, но я не считаю это простым совпадением, и я хотел жестко допросить его по поводу данной темы на суде. Я не мог ждать, чтобы задать ему вопрос: «Как вы узнали, что ее обнаружат в лесу?»

Если его заявление не воспринимается вами как обличающее доказательство, то возьмите в рассуждение следующее: что, если бы сама Кейли сказала подобное? Я вам гарантирую, что обвинение раструбило бы через СМИ о том, что это заявление является ее явным признанием.

Еще один небольшой факт, подтверждающий, что Кейли умерла дома: когда были обнаружены и собраны останки Кейли, на ней не оказалось ни носков, ни обуви. В соответствии с показаниями Джорджа, Кейли никогда не выходила из дома босиком. Тогда же где ее носки и обувь? Это был еще один кусочек мозаики, которая уже стала собираться в картину.

Еще одно, наиболее важное обличающее доказательство: клейкая лента. Вспомним, что, когда Кейли числилась пропавшей, Джордж по непонятным причинам вызвал полицию, чтобы сообщить о краже двух канистр с бензином. При обыске полицией дома Энтони была найдена клейкая лента того же самого бренда, что и лента, найденная вместе с останками Кейли. Эта лента была обнаружена в единственном месте в доме – на одной из канистр, о краже которых Джордж заявил полиции.

По моему мнению, Джордж, вызывающий полицию и сообщающий о краже канистр, представляет самый большой «красный флажок» в этом деле. Сообщение о краже имело единственную цель – задокументировать данный инцидент. Он знал, что канистры взяла Кейси, и, сообщая о краже, он «переводил стрелки» с себя непосредственно на Кейси.
 
Я считаю, что Джордж сделал еще одну вещь в попытке «повесить» смерть Кейли на Кейси. Он рассказывал, как в тот момент, когда он хотел забрать канистры из багажника, Кейси преградила ему дорогу, явно пытаясь скрыть от него, что находится в багажнике.

А затем, когда клейкая лента была найдена около останков Кейли, он делал все возможное, чтобы заставить прокуроров поверить, что не он наклеил эту ленту на канистру. Скорее всего, они просто грубо игнорировали все факты, указывающие на него самого, поскольку они не соответствовали сценарию риалити-шоу, которое должно было завершиться осуждением Кейси.

Прокурор Джефф Эштон спросил Джорджа во время допроса: «По вашим сегодняшним воспоминаниям, когда она отдавала канистры обратно, на них не было клейкой ленты?»

«Почти наверняка, - ответил он, - я уверен в этом».

«А ранее вы утверждали, что заклеили бы клейкой лентой вентиляционное отверстие на канистре, поскольку ее там не было?»

«Да, если бы я использовал эту конкретную канистру, да», - ответил Джордж. Он объяснил, что сделал бы это для того, чтобы удержать пары бензина внутри канистры.

«Я бы аккуратно сделал это. Но я бы сделал это так, как вы показывали мне на фотографии».

«Хорошо», - ответил Эштон.

«Но такого я бы не сделал», - повторил Джордж.

«И это канистра, из которой вы брали бензин для газонокосилки, из круглой канистры?» - спросил Эштон.

«Да. Это та, которую я обычно использовал. Да».

Но история Джорджа менялась. Затем Джордж сообщил Эштону, что, когда он отдавал полиции канистры 1 августа 2008 года, на канистрах не было клейкой ленты. Он, похоже, намекал, что клейкая лента была наклеена в то время, когда канистры находились в распоряжении полиции.

Крайне взволнованный, Эштон спросил его: «Итак, вы свидетельствуете о том, что когда у вас забирали канистру 1 августа, ее вентиляционное отверстие не было заклеено?»

«Да, вентиляционное отверстие не было заклеено клейкой лентой, - ответил Джордж. – А когда мне ее возвратили, или когда я в последний раз видел ее, на ней уже была клейкая лента. Но я ее туда не клеил».

Эштон спросил: «Тогда объясните мне, если вам будет угодно, как такое возможно, чтобы вы использовали эту канистру для заправки газонокосилки в период между 24 июля и 1 августа, заклеив при этом клейкой лентой вентиляционного отверстия, чтобы использовать ее и в автомобиле, а затем, 1 августа, на ней уже не было клейкой ленты?»

«Это является тайной и для меня», - ответил Джордж.

Эштон не верил его истории.

«Наклеивали ли вы клейкую ленту, а затем снимали ее с канистры и наоборот?»

«Нет, сэр, я этого не делал», - ответил Джордж.

Раздраженный Эштон спросил: «Но вы сегодня здесь под присягой /ему пришлось даже напомнить, что Джордж давал показания под присягой/ свидетельствуете, что, по вашим точным воспоминаниям, офицеры полиции забирали этот предмет из вашего дома 1 августа 2008 года и что на нем при этом не был наклеен этот кусок клейкой ленты?»

«Угу».

«Пожалуйста, отвечайте громко «Да» или Нет»» (Эштон хотел точно зафиксировать ответ.)

«Ее не было на канистре, - ответил Джордж. – Да, ее не было на той канистре».

Джордж говорил, что он не отвечает за клейкую ленту, которая оказалась на канистре. В своей собственной неподражаемой манере он говорил, что именно полиция налепила клейкую ленту. Он боялся, что полиция собиралась использовать клейкую ленту как улику против него, а сам Джордж пытался использовать клейкую ленту, чтобы повесть смерть Кейли на Кейси.

Но как бы старательно он – а также и полиция – ни пытались, как бы часто они не хвастались, что смогут это сделать, им не удалось связать Кейси с клейкой лентой, потому что в действительности она не имела к ней никакого отношения. Свидетельством в пользу этого был следующий факт: несмотря на то, что клейкая лента на канистре с бензином не подвергалась в течение долгого времени воздействию окружающей среды и полностью сохранила свою клейкость, на ней не было ни отпечатков пальцев Кейси, ни ее ДНК. Ни один след ни на одном куске клейкой ленты нельзя было связать с Кейси.

А вот еще один предмет для размышлений: Кто бы ни налепил эту клейку ленту на канистру с бензином, не оставив при этом следов, обладал знанием и опытом в технике ведения полицейского расследования. Только один из членов семьи Энтони был в свое время полицейским – это был Джордж.

Пару месяцев спустя СМИ нанесли окончательный удар по смехотворной версии о том, что Кейси наклеила на рот Кейли клейкую ленту. Они сделали это, обнаружив спрятанную видеозапись той самой клейкой ленты на постере Кейли в «командном центре», управляемом Джорджем. При всех своих нападках на Кейси, именно СМИ вложили «орудие убийства», как называло обвинение клейкую ленту, в руки Джорджа Энтони – через три недели после того, как Кейси была арестована и с тех пор находилась в тюрьме.

После того, как СМИ обнаружили ту самую клейкую ленту в «командном центре», управляемом Джорджем, полиция начала допрашивать людей, работавших там вместе с ним. Одной из них была женщина по имени Линда Тинелли, которая рассказала детективу Эрику Эдвардсу и сержанту Джону Аллену, что однажды ветер сдул скатерть со стола, за которым работали добровольцы.

«У меня есть кое-что, что исправит эту проблему», - сказал Джордж.

Затем он отправился к своему автомобилю и взял оттуда клейкую ленту. Она не могла вспомнить, что это была за лента, но на видеозаписи, полученной СМИ, было видно, что это лента бренда «Хенкель» - уникального бренда с явно видным логотипом, которым, по словам полиции, была убита Кейли. Другой канал (WKMG) достанет еще одну видеозапись, на которой запечатлен почти целый моток подобной клейкой ленты, лежащий рядом с урной для пожертвований. Четыре месяца спустя исчез целый моток такой ленты, после того как его в последний раз видели в руках Джорджа Энтони.

Это произошло через три недели после ареста Кейси. Это должно было заставить полицейских занервничать. Не могли ли они арестовать не того человека? Эдвардс спросил Тинелли, не могла ли она надеть «жучок» и с ним поговорить с Джорджем, но она отказалась. Они были в настолько отчаянном положении, что попросили ее повторно. И снова она отказалась. В одном из этих случаев Тинелли сказала Эдвардсу, что он очень сильно напоминает ей Джорджа.

Эдвардс немедленно ответил: «Единственное отличие между мной и Джорджем Энтони состоит в том, что у меня есть работа, а мои дети до сих пор живы».

После того как полицейские побеседовали с добровольцами с «командного центра» Кейли, несколько человек посоветовали им обратиться к женщине по имени Кристал Холлоуэй. Люди шептались о том, что между Джорджем и Холлоуэй что-то происходит. Сначала в разговоре с полицейскими Холлоуэй отрицала наличие любовной связи с Джорджем, но затем призналась в ней. Она не хотела попасть в центр внимания и в водоворот непрекращающегося цирка, устроенного СМИ в связи с делом Энтони.

В своих показаниях правоохранительным органам Холлоуэй буквально «взорвала бомбу». По ее словам, Джордж в момент слабости рассказал ей о том, что случилось с Кейли. Она сообщила, что однажды, когда они находились у нее в апартаментах, воспользовавшись спокойным моментом, Холлоуэй спросила его, видел ли он Кейси и разговаривал ли он с ней.

Джордж ответил, что не видел и не разговаривал из-за того, что происходит. А затем он сказал ей: «Ты знаешь, я всегда уважал тебя за то, что ты никогда не спрашивала меня, думая лия, что это сделала моя дочь или нет».

«Ну, - ответила Холлоуэй, - я с ней не знакома. Но я могу сказать тебе, что двое таких людей, как ты, не могли воспитать кого-нибудь таким образом, что он сделал подобное».

«Спасибо», - сказал Джордж.

Холоуэй заплакала, и Джордж сказал ей: «Это был несчастный случай, который неожиданно свалился как… как снежный ком ниоткуда».

«Я знаю, что это такое, - сказала Холлоуэй, - поскольку сама прошла через подобное». Джордж сидело на диване, она сидела рядом на полу. Она встала и обняла его.

«Мне так плохо», - сказала Холлоуэй. Слова Джорджа шокировали ее, поскольку теперь она знала, что Кейли мертва и все эти поиски любимой внучки Джорджа были лиши уловкой.

Показания Холлоуэй были очень важны, поскольку она являлась единственным независимым свидетелем, подтверждавшим, что версия событий 16 июня в изложении Кейси была верна. У нее не было очевидных причин лгать, а сама он не стремилась к известности и старалась не афишировать свое участие в деле.

Нам необходимо было удостовериться в том, что Холлоуэй можно доверять. Она сама была не без проблем. У нее был псевдоним Ривер Круз. И она продала свою историю изданию Нэшнл Инкуаерер за 4 тысячи долларов.

Но Холлоуэй не была чокнутой. Ее явно кто-то преследовал, и она использовала псевдоним, чтобы скрываться от него. И ей нужны были деньги, поскольку, по ее словам, она дала Джорджу взаймы 5 тысяч долларов, и он их ей так и не вернул. Джордж сказал ей, что не работает и что никто не возьмет его на работу из-за этого дела. По словам Холлоуэй, Синди не знала о том, что Джордж не работает, поэтому каждый день Джордж одевался так, будто идет на работу, а на самом деле отправлялся к Холлоуэй. (Ничего не напоминает? В течение двух лет Кейси одевалась и собиралась якобы для того, чтобы идти на работу.) Я уже использовал поговорку «Яблоко от яблони недалеко падает», но сейчас не могу удержаться от того, чтобы повторить ее.

Еще одно обстоятельство, которое свидетельствует в пользу надежности Холлоуэй, заключается в том, что она проживала в огороженном охраняемом жилом комплексе; охрана подтвердила, что видела в тот период времени Джорджа, несколько раз входящим и выходящим из ее апартаментов. Джорджа, каждый день появляющегося в новостях и разъезжающего на ПТ Круизер, обклеенном со всех сторон постерами с изображением Кейли, не сложно было заметить. Когда были найдены останки Кейли, Джордж отправил Холлоуэй текстовое сообщение следующего содержания: «Думаю о тебе. Ты нужна мне в моей жизни».

Когда мы со вторым адвокатом защиты Чейни Мейсоном спросили Джорджа о сексуальном насилии, мы также задали ему вопрос о показаниях Холлоуэй.

«Джордж, - сказал я, - у нас есть показания Кристал Холлоуэй, полученные нами от полиции. Они содержатся в материалах уголовного дела, но еще не переданы в СМИ. В них содержатся некоторые вещи, о которых вам необходимо знать».

«По словам Кристал, вы сказали ей о том, что смерть Кейли была несчастным случаем, подобно снежному кому, свалившемуся ниоткуда, - сказал я Джорджу. – Жизнь вашей дочери висит на волоске, и, если вы видели, что произошел несчастный случай, это спасет ей жизнь. Должен сказать вам, что Кейси считает бессмысленным самой сообщать об этом, поскольку никто ей не верит, так что мне необходимо получить свидетельства, подтверждающие все, что она говорит. Поэтому, Джордж, пожалуйста, если вы действительно это видели, мы можем найти какой-то способ решить эту проблему. Потому что, если вы видели, что произошел несчастный случай, то это спасет жизнь вашей дочери».

Он ответил быстро и решительно.

«Знаете что? - сказал Джордж, - Нет. Последний раз я видел свою внучку живой в 12:50 выходящей из дверей дома 16 июня».

Я даже рот раскрыл, и Джордж мог видеть это. Я говорил себе: «Он лжет».

«Ты видел, как он сразу занял оборонительную позицию, после того, как я упомянул Кристал Холлоуэй?- спросил я Чейни. – Знаешь что? Я уже видел подобное раньше, когда Кейси лгала в вызывающей манере». Это был тот же самый «язык жестов» и то же самое отношение.

В этот момент несколько отдельных кусочков сложились для меня в единую картину. «Этот человек ненавидит свою дочь», - сказал я.

«У меня тоже есть дочь, - ответил Чейни, - и я согласен с тобой».

Нет на свете ничего, что я бы не сделал ради своей дочери. Я понимал, что Джордж Энтони находится в тяжелом положении, но у него была прекрасная возможность освободить свою дочь. У него был шанс бросить дочери спасательный круг, сознаться и сказать правду или же солгать, но он даже не раздумывал над этим.

«Этот парень – монстр», - сказал я. И Чейни согласился.

После встречи с Джорджем я мысленно возвратился к самому первому дню этой истории, чтобы поискать дополнительные доказательства того, что Джордж знал о смерти Кейли и прослушал запись телефонного звонка в службу «9-1-1», сделанного Синди 15 июля. Там есть момент, когда Синди сообщает Джорджу: «Кейли пропала».

А Джордж мягко отвечает ей: «Что?»

Синди: «Кейси говорит, что няня похитила ее около месяца назад». И в ответ вы слышите лишь мертвую тишину. Я никогда не забуду, как слушая эту мертвую тишину, я говорил себе: «Джордж, ах ты сукин сын». Потому что Джордж знал. И я докажу это присяжным. Когда вы слушаете запись этого звонка, вы слышите его молчание, очень громкое молчание! Он не кричит: «Что ты имеешь в виду, говоря, что Кейли пропала?» Вместо этого он сохраняет полное молчание. Как бы вы смогли не очуметь и не прийти в ярость, узнав о том, что ваша внучка пропала уже более месяца назад?»

Во время судебного процесса мы спрашивали нескольких полицейских офицеров и брата Кейси Ли о поведении Джорджа, когда ему в первый раз сообщили об исчезновении Кейли.

«Задавал ли Джордж какие-либо вопросы?» - спрашивал я.

«Нет, он не задавал никаких вопросов. Он просто стоял там».

И вот вопрос огромной важности для них всех, и только Джордж Энтони может ответить на него: «Почему?»

Когда я соединил все эти точки, все они оказались на своем месте. Канистры с бензином. Клейкая лента, которую использовал Джордж. Утверждения о том, что Кейли умерла в результате несчастного случая. Тот факт, что Кейли была найдена недалеко от дома. Ее положили туда не для того, чтобы спрятать, а для того, чтобы она была найдена, пока кто-то ее не обнаружил и не спрятал под тяжелым деревом. Все это было очень логично.

Я выступал в качестве адвоката и нуждался в информации, но теперь, когда она у меня имелась, я должен был подумать, что с ней делать. Должен ли я стараться заключить сделку с прокурорами? Должен ли я позволить им знать то, что узнал сам? Я не знал. Я спрашивал себя: «Если я все расскажу прокурорам, окажутся ли они снисходительны к Кейси?» Я знал, что они не будут к ней снисходительны. Мы уже находились там, откуда не было возврата
.
Прокуратура потребовала смертной казни, хотя это явно не было дело, требующее смертной казни. С точки зрения прокуратуры это дело существовало для того, чтобы выиграть его, а не совершить правосудие. Прокуратура хотела убить самую ненавистную женщину в Америке. Однако она решительно настаивала на своей невиновности, и факты постепенно стали подтверждать, что она действительно не виновата, что заставляло их самих еще глубже зарываться в свои позиции. Я знал, что они, если смогут, уничтожат ее – и меня –чтобы выиграть это дело.

Что я собирался делать? Я помню тот день, когда столкнулся с этой дилеммой. Я закрыл глаза, глубоко вздохнул и сказал себе: «Все, что я могу сделать, и все, что я сделаю – это выполню свою присягу адвоката».
« Последнее редактирование: 20.11.16 20:09 »


Поблагодарили за сообщение: Alina | Ed1s0n | mrv | vvvvv | Марианна237 | Saggita | М.И.И. | PostV | Юлия Р | Henry | lerchanskii | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 15
ВЫДУМАННЫЕ ПРИЧИНА И ХАРАКТЕР СМЕРТИ

После того, как Кейси наконец рассказала мне, что на самом деле произошло 16 июня, мне стало ясно, что версия обвинения – Кейси убила Кейли с помощью клейкой ленты, оставила ее в лесу и лгала, чтобы скрыть все это – содержала целую серию серьезных моментов, которые не подтверждались никакими доказательствами и могли опираться только на веру, основанную на основном аргументе обвинения – о том, что Кейси, якобы, не «вела себя правильно».

Но до того, как этот день в конце концов наступил, я был глубоко озабочен тем, что все, что они говорили, является правдой.

12 декабря 2008 года, на следующий день после того, как были обнаружены останки Кейли, я случайно встретился со специальным агентом ФБР Ником Сэведжем. Он видел, что я нанял целую группу широко известных экспертов для обследования места преступления, и сказал мне: «Со всеми теми вещественными доказательствами, которые у нас есть, даже если бы в вашей команде защиты был бы сам Иисус Христос, я не думаю, что это помогло вам спасти ее».

Если Сэведж говорил это с целью угрожать мне, и ему определенно удалось добиться этого.

Тогда я еще не знал всех фактов, и моей первой реакцией было ощущение, будто ледяные пальцы страха пробежались по моей спине. Я очень сочувствовал Кейси по нескольким причинам. Во-первых, я чувствовал себя ужасно, поскольку ее любимая дочь была найдена мертвой, а не живой. Во-вторых, если Кейси признают виновной, ее казнят за это. Будучи адвокатом, даже если ты представляешь интересы человека, который может быть виновен, ты его узнаешь достаточно хорошо и приучаешься чувствовать к ним симпатию и сочувствие.

Я делаю свою работу по двум причинам. Во-первых, потому что не все, кого арестовывают, на самом деле виноват. Человеческие ошибки в системе правосудия широко распространены, гораздо более, нежели люди осознают это. Во-вторых, потому что даже если человек совершает ошибку, то это не означает, что он доложен расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь. Я верю в прощение, я верю, что люди могут меняться, я верю в искупление. И я знаю, что это является результатом моего собственного жизненного опыта, не потому, что я был плохим человеком, а потому что делал глупости, которые росли и росли, и даже будучи взрослым я тоже делал глупости. Но я не думаю, что они делали меня плохим человеком. Я гораздо лучше, чем можно было бы подумать, и именно так я думаю о своих клиентах. Они гораздо лучше, чем просто уголовные преступники. Существует человеческое достоинство, которое есть у всех; каждый способен любить и быть любимым, способен что-то добавлять к жизни в целом. И если вы так не думаете, вы не можете полноценно работать адвокатом.

Все, что я тогда мог сделать, это отойти в сторону, ждать и смотреть, о чем он, собственно, говорит. Что представляли собой эти вещественные доказательства, которыми он так хвалился?

Я помню, как, наблюдая по телевизионным новостям репортаж о проводимом ими обследования места преступления, я мог наблюдать, насколько счастливы и рады были детективы и офицеры правоохранительных органов, находясь на месте преступления. Они улыбались, и смеялись, и шутили - менее, чем в двадцати футах от останков Кейли.

«Нам необходимо посмотреть, какую причину смерти они объявят», - сказал я себе.

Мы очень беспокоились о том, что покажет вскрытие, проводимое Главным медицинским экспертом доктором Джан Гаравалья, и 19 декабря 2008 года Гаравалья выступила на пресс-конференции. Она встала и сказала: «С чувством глубокого сожаления я пришла сегодня, чтобы сообщить вам, что останки, найденные в районе улицы Сабёрбан Драйв, принадлежат пропавшему ребенку Кейли Мэри Энтони».

Гаравалья (которая прославилась как «Доктор Г» на канале Дискавери Здоровье в шоу «Доктор Г: Судебно-медицинский эксперт») затем объявила, что причина смерти была «неопределенной», а характер смерти – «убийство».

«Что, черт возьми, это означает?» - спросил я Линду Баден.

«Черт меня возьми, если я знаю, - ответила она. – Такое я слышу впервые».

И с этого самого момента мы поняли, что здесь нечисто.

На чистом английском языке это означало, что они не знали, как она умерла, но они знали, что это убийство. Они собирались попытаться сказать, что они знают, кто это сделал, но не знают, когда, как и почему. Сказанное ими ничего мне не говорило, и я знал, что если сам не понимаю этого, то не поймут и присяжные – поэтому именно отсюда и начнется наша основная атака на позиции обвинения.

Главный заместитель Судебного медицинского эксперта доктор Гэри Утц, проводивший вскрытие от лица государства, установил, что на теле, похоже, нет следов каких-либо травм. Не было никаких признаков, что у Кейли были сломаны какие-либо кости или ей были нанесены какие-либо увечья. Не было никаких признаков того, что телу Кейли применялось насилие.

Мы сразу же поняли, что Гаравалья придется столкнуться с проблемой, когда она будет объяснять, почему она назвала смерть Кейли убийством. По крайней мере, ее отчет не содержал никаких разъяснений.

Впоследствии мы выяснили, что доктор Г назвала три причины немедицинского характера, а именно: (1) об исчезновении Кейли власти не были извещены немедленно; (2) ее тело было спрятано в лесном массиве; (3) к нижней части лица, похоже, была приклеена клейкая лента.

«Это не медицинские факты», - сказал я себе. Чтобы сделать такой вывод, не нужно быть доктором или научным экспертом. Его можно было сделать, лишь контексте детективного расследования.

Наше заключение: Это были факты, о которых говорили полицейские.

Позже мы установили, что, когда было обнаружено тело Кейли, доктор Г находилась в аэропорту и намеревалась улетать из города. Все в офисе Судебно-медицинского эксперта были наготове и ждали звонка, и когда она наконец позвонила, то передала дело Утцу, сертифицированному судебному патологоанатому, выполнившему уже много, много вскрытий. Его квалификация полностью позволяла ему делать это.

Когда Гаравалья вернулась из своей поездки, она отобрала дело у Утца и сама занялась им. Доктор Г была хорошо известна в городе. Благодаря своему телевизионному шоу на канале Дискавери Здоровье, ее прекрасно знала публика, как местная, так и по всей стране.
Утц начинал проводить вскрытие, а когда мы спросили его мнение – соглашается ли он с Гаравалья относительно того, что причиной смерти является убийство – он ответил: «Вам следует спросить об этом доктора Гаравалья… Это ее мнение. Это не мое мнение».

Когда мы начали подробнее расспрашивать Утца насчет этого вопроса, он отказался сообщить нам свое мнение. Это показалось мне странным, и у меня сразу же сложилось впечатление, что он не согласен с мнением своей начальницы и, более того, он совсем не был рад, что его отстранили от самого известного дела в его карьере из-за того, что доктор Г имеет хорошие отношения с полицейскими.

Когда я спросил Утца, почему доктор Г забрала у него это дело, он ответил: «Потому что это очень известное дело и потому что у нее имеются связи с полицией».

Как только я услышал этот ответ, у меня даже рот открылся.

Я подумал: «Она забрала дело, потому что оно очень известное? И потому что у нее имеются связи с полицией?»

Судебно-медицинский эксперт должен представлять свое собственное, независимое мнение. Утц дал нам ключ к пониманию того, что на мнение доктора Г в некоторой степени повлияла позиция обвинения.

Мы знали, что на судебном процессе можем воспользоваться правом устроить дискуссию между разными судмедэкспертами по поводу причины смерти, и я решил заранее подготовиться к такому повороту событий и, если окажется необходимым, применить это средство.

Мы немедленно начали изучать прошлое доктора Г. Кейси сообщила, что Кейли утонула случайно, и мой второй адвокат Дороти Клэй Симс выяснила, что Гаравалья написала книгу, в которой назвала причиной смерти большинства маленьких детей во Флориде утопление. Я с нетерпением ожидал, что она скажет об этом на суде.

Второй вопрос был очевиден. Если судебно-медицинский эксперт собирается классифицировать смерть Кейли как убийство, то как же все-таки умерла Кейли, если не было установлено признаков насильственной смерти?

Как власти могли инициировать судебный процесс о деле об убийстве, не предлагая в качестве доказательств ничего, кроме того, что Кейси была лгуньей, что она пренебрегала своими родительскими обязанностями, когда пару раз ходила на дискотеку в клубе за тридцать дней, в течение которых та считалась «пропавшей» (прежде всего, нам известно, что она не пропала; это скорее всего свидетельство возвращения к жизни, нежели радости от избавления от Кейли), и что она была распущенной и имела много любовников?

По сути дела, полиция и прокуратура выдумали – изобрели – причину смерти Кейли. Они не представляли себе, что на самом деле случилось с Кейли, кто взял ее, или кто бросил ее в лесу. Не существовало ни одного материального свидетельства того, что Кейси причастна к смерти Кейли, но вследствие концентрации полицией внимания исключительно на Кейси, на ее действия и на ее автомобиль – и ни на кого еще – они тупо рванулись вперед и сделали следующий, казавшийся им логичным, шаг: обвинили Кейси в том, что она заклеила дочери рот и нос клейкой лентой и задушила таким образом до смерти.

В течение многих месяцев до того момента, когда я узнал правду о том, что действительно произошло 16 июня, именно клейкая лента представляла собой наиболее тревожащее меня вещественное доказательство, с которым мне приходилось иметь дело. Я не спал много ночей и потратил множество часов, рассматривая фотографии клейкой ленты, найденной рядом с черепом Кейли, недоумевая, как мне следует оспаривать эту улику.

Наиболее шокировало меня то, что на клейкой ленте не было найдено отпечатков пальцев. Ни одного. Если существует в мире материал, лучше всего оставляющий на себе отпечатки пальцев, то это клейкая лента. На клейкой ленте не было и образцов ДНК. Если она действительно была налеплена вокруг лица Кейли в целях удушения, как утверждало обвинение, то образцы с ДНК Кейли с вероятностью, близкой к 100 процентам, должны были находиться повсюду на клейкой ленте, особенно с учетом той силы, которая требовалась, чтобы налепить ее. Если кто-то налепил клейкую ленту на Кейли, то почему на ней в результате не было найдено ни слюны, ни соплей, ни жидкости, образовавшейся при разложении? Это казалось совершенно невозможным.

Чтобы отвергнуть эту очевидную истину – о том, что не существовало доказательств использования клейкой ленты для убийства Кейли – прокуратура, оказавшись в отчаянном положении, будет, по моему мнению, использовать следующий аргумент: естественная среда на Сабёрбан Драйв настолько сильно воздействовала на ДНК, что и следов ее там не осталось.

Уничтожают ДНК три вещи. Одна из них – жара, вторая – влага, и третья – правоохранительные органы. Я вам могу сказать следующее: гораздо чаще, чем вы думаете, правоохранительные органы портят вещественные доказательства. Они, определенно, сделали это и в нашем случае.

Когда сотрудники ФБР исследовали клейкую ленту, их первым шагом было направить ее не на определение ДНК, а на снятие отпечатков пальцев. Это было критически важная ошибка. Затем, после того, как клейкая лента покинула сектор, где занимаются отпечатками пальцев, когда они занимались уже изучением того, что, по их словам, было фрагментом стикера в форме сердечка, один из руководителей судебных экспертов по анализу документов, милая женщина по имени Лори Готтесман (я считаю ее очень любезной и приятной женщиной, поскольку она всегда была крайне вежливой и откровенной) допустила загрязнение клейкой ленты. Как я уже говорил, это несложно сделать. При анализе клейкой ленты на предмет ДНК, на ленте были обнаружены ее ДНК. Когда она помещала ленту в так называемый Видео-спектральный компаратор – аппарат, использующий лампы и фильтры для того, чтобы можно было увидеть то, что не видно невооруженным глазом – ее ДНК, должно быть, попали на этот аппарат, а с него – на клейкую ленту. Она могла загрязнить ее, разговаривая в то время, когда работала с лентой, или допустив ее соприкосновение с чем-нибудь не столе, что имело на себе ее ДНК. Если Готтесман смогла так легко поместить свои ДНК на клейкую ленту, то почему, в конце концов, на ленте не оказалось ДНК Кейли?

Или ДНК Кейси, поскольку именно ее обвиняли в том, что она использовала клейкую ленту, чтобы убить Кейли.

Было еще одно доказательство того, что кто-то еще брал эту клейку ленту. На клейкой стороне ленты было обнаружено небольшое количество ДНК. Чтобы определить, кому принадлежат эти ДНК, необходимо выделить тринадцать уникальных маркеров, принадлежащих конкретному человеку. Но для того, чтобы отвергнуть принадлежность ДНК конкретному человеку, достаточно наличия одного маркера, ему не принадлежащего. И один найденный маркер отверг принадлежность ДНК и Кейли, и Кейси. Поскольку полиция так и не взяла образцы ДНК Роя Кронка, никто так никогда и не узнает, можно ли исключить его из числа людей, которые могли оставить свои ДНК на клейкой ленте.

Этого вполне было бы достаточно для существования обоснованных сомнений в результатах расследования, но прокуратура заявила, что ДНК были оставлены еще одним человеком из числа сотрудников правоохранительных органов. Но они не знали, кто это был.

Я решительно настроился на то, чтобы установить виновника.

Мне необходимо было найти эксперта в области технологии Low Copy Number (LCN), применяемой в случаях, когда удается обнаружить очень малое количество ДНК. Профилирование ДНК было впервые применено англичанином сэром Алеком Джеффрисом в 1984 году, и он также впервые применил его при расследовании уголовного дела. Первым же человеком, использовавшим ДНК в ходе судебного процесса в Соединенных Штатах, был никто иной как мой противник в этом деле Джефф Эштон.

Я хотел получить лучшего эксперта в этой области, поэтому я отправился в Нидерланды на встречу с Ричардом Эйкленбумом, лучшего специалиста по технологии LCN.

Еще до того, как я ввязался в дело Кейси, я планировали свозить Лорену в Египет. Мы уже все спланировали, но в конце концов мне пришлось отменить поездку из-за своего участия в деле. У меня еще сохранились ваучеры на билеты. Однажды я пришел домой и сказал жене: «Лорена, у меня феноменальные новости. Мы отправляемся в Европу».

Она была очень взволнована.

«А теперь плохая новость, - сказал я, - мы отправляемся в лабораторию по анализу ДНК».

Я провел две недели в лаборатории Ричарда и узнал все о технологии LCN. Я узнал все о ней, от А до Я, от получения образцов на месте преступления до процедуры их анализа в лаборатории. Я изучил все стадии этой процедуры – как определяется статистика, как она увеличивается – и стал настоящим экспертом. Я даже прошел обучение по программе сертификации у Ричарда и получил сертификат для работы по выявлению следов и анализу ДНК.

Я знал, что, когда придет время, я смогу на равных сражаться с Эштоном по вопросам, связанным с ДНК. Я также нанял в свою команду жену Ричарда Сельму, компетентную и очень энергичную женщину.

У меня не было денег, поэтому я спросил Эйкленбумов, не будут ли они работать «на общественных началах», на что они согласились. Они снабдили меня интуицией и обширными знаниями. Ричард и Сельма продемонстрировали мне пример, как сгоревшее человеческое тело было выкинуто в воду, но они все равно смогли определить его ДНК. Ричард показал мне материалы дела, в котором человек умер двадцать пять лет назад, но они смогли установить его ДНК на нижнем белье, оказавшимися там от прикосновения руки, а не от крови или спермы.

Он рассказал мне о клейкой ленте и о том, что означало отсутствие на ней ДНК.

Его заключение сводилось к тому, что клейкая лента никогда не была наклеена на лицо Кейли.

Фотографии черепа Кейли и клейкой ленты рядом с ней поддерживали его вывод. Я обнаружил множество фотографий, на которых клейкая лента была запечатлена в совершенно разных положениях, различающихся на разных фотографиях.

Я знал, что если предъявлю эти фотографии на судебном процессе, то подобное действие будет довольно непростым, поскольку мне придется показывать присяжным фотографии черепа Кейли, а это требует очень деликатного подхода, чтобы подобный ход оказался эффективным. Но данные вещественные доказательства были слишком важны, чтобы можно было отказаться от их показа присяжным.

Кроме того, у меня имелось свидетельство, на которое указал доктор Вернер Шпитц в ходе проводимого нами вскрытия останков Кейли, когда нам удалось получить научно подтвержденное доказательство того, что череп был перемещен относительно своего изначального местоположения. Другими словами, ее останки разлагались не там, где были найдены. Остатки следов разложения внутри черепа указывали на то, что она лежала на боку.

Перечитывание раз за разом всех 26 тысяч страниц уголовного дела позволило мне найти иглу в стоге сена. Я обнаружил электронное сообщение ФБР, в котором содержались тревожные новости. Вот текст этого сообщения.

«От: Эрина Мартина (ФБР)
Дата: Пятница, 6 февраля 2009 года, 10:10
Кому: Карен Лоу (ФБР), Брайену Кэрроллу (ФБР), Элизабет Фонтейн (ФБР)
Тема: Лента из дела Кейли

НЕ ЯВЛЯЕТСЯ СЕКРЕТНЫМ
НЕ ПОДЛЕЖИТ РЕГИСТРАЦИИ

Добрый день.

Звонил Ник Сэведж, они получают запросы о ленте с черепа. Прокурору хотелось бы знать, делали ли вы фотографии (с линейкой) ленты в том виде, в каком она была получена, чтобы можно было видеть длину и ширину кусков ленты, прежде чем они были разъединены. Они прежде всего интересуются информацией о ширине.

Они хотят знать, возможно ли такое, что лента закрывала одновременно и область рта, и область носа – им нужны будут измерения и фотографии с линейкой, чтобы провести компьютерную реконструкцию изображений черепа с лентой. В офисе Судебно-медицинской экспертизы сделали только первоначальные фотографии ленты на черепе без линейки, и они не измерили ее, так как считали, что все измерения будут сделаны нами».

Причиной того, что им понадобились подобные фотографии, является желание показать, что ширина ленты была достаточной для одновременного заклеивания рта и носа Кейли и ее удушения. Это электронное сообщение свидетельствует о начале формирования прокурором (скорее всего, Эштоном) версии о смерти в результате использования клейкой ленты.

Такая причина смерти связана с двумя проблемами: во-первых, она не была установлена судебно-медицинской экспертизой, а исходила из прокуратуры. Но прокурор не должен придумывать причину смерти, исходя из того, что он сам думает о том, как, может быть, все это происходило.

Во-вторых, сообщение было датировано 6 февраля 2009 года, еще до того, как прокуратура изменила свою позицию и стала требовать смертной казни. Я считаю, что прокуроры принимали в расчет такую причину смерти, решая забрать еще одну человеческую жизнь. Это было отвратительно и достойно осуждения.

После окончания судебного процесса, я слышал, как Эштон утверждал, что требование смертной казни не было его решением и что он никогда не думал, что Кейси будет к ней приговорена. По его утверждению, это было решение его босса Лоусона Ламара. Эштон пытался произвести впечатление, что он не поддерживал решение о требовании смертной казни для Кейси. Я утверждаю: нет ничего более далекого от правды. Мы множество раз пытались снять требование смертной казни, и самое большое противодействие оказывал именно Эштон, который играл роль «прокурора для смертной казни» в команде обвинения.

Обвинение наняло доктора Майкла Уоррена, судебного антрополога из Университета Флориды, чтобы он давал показания и демонстрировал видео, на котором на фотографии улыбающихся Кейли и Кейси постепенно появляется изображение куска клейкой ленты, закрывающей ее рот и нос, и изображение ее черепа на заднем плане.

Но на фотографиях, сделанных судебно-медицинской экспертизой, не было размера, поэтому они просто-напросто выдумали это вещественное доказательство. Это было отвратительно. Судья Белвин Перри разрешил использовать его вопреки нашим протестам, несмотря на то, что оно было до смешного предвзятым и служило единственной цели: попытаться возбудить у присяжных чувства гнева, чтобы заставить их вынести вердикт под влиянием эмоций, а не рассудка. Это многовековая прокурорская технология: добиться, чтобы присяжные ненавидели обвиняемого, обеспечивая тем самым его осуждение – и к черту доказательства!

Добавьте себя полоумные показания Кронка, и у обвинения оказывается полный и всеобщий бардак. Смерть из-за применения клейкой ленты? Исключительно в голове у Эштона. Но зато это версия была очень привлекательна для СМИ, всегда горячо поддерживавших позицию «пусть Кейси Энтони умрет».

Когда начался судебный процесс, мой способ атаки заключался в том, чтобы сконцентрироваться на одной цели. Я собирался показать присяжным, что относительно клейкой ленты, найденной около останков Кейли, можно прийти только к одному разумному выводу. Используя фотографии и вещественные доказательства с места преступления, я должен был показать, что это место преступления было изменено.

Имелось еще два вещественных доказательства, связанных с клейкой лентой. Идентичный кусок клейкой ленты был налеплен на канистру с бензином Джорджа. Другой кусок идентичной клейкой ленты использовался для того, чтобы держать постер на «командном центре», которым управлял Джордж. Вещественные доказательства свидетельствовали о том, что это лента Джорджа, а не Кейси.

К этому времени линия защиты начала приобретать форму, причем мы основывались не только на словах Кейси; у нас теперь имелись серьезные результаты судебной экспертизы, подтверждающие ее историю.
« Последнее редактирование: 11.12.16 22:22 »


Поблагодарили за сообщение: Марианна237 | vvvvv | mrv | Henry | Saggita | Ed1s0n | Юлия Р | PostV | М.И.И. | Alina | buhankina | Varnasha | nafanya25 | Lenok

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 16
ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ОБВИНЕНИЯ – МУСОР

Множество раз я слышал, что это дело называли делом, основанном на косвенных уликах, но я никогда не думал подобным образом. Я всегда смотрел на него как на дело, основанное скорее на результатах судебной экспертизы, нежели на фактологии. Причина заключается в том, что единственными реальными, фактическими свидетелями, непосредственно относящимися к тем событиям, были только Джордж и Синди. Даже Ли непосредственно не был связан с тем, что случилось с Кейли.

Все остальные доказательства в этом деле являются результатом судебной экспертизы, а не свидетельскими показаниями.

Научные методы являлись ключевыми факторами при определении виновности или невиновности Кейси – она всегда ими были и всегда ими будут.

Для лучшего понимания позиции обвинения с точки зрения судебной экспертизы, самым лучшим и самым наглядным способом будет разделить ее на два направления. Первое направление имеет дело с информацией, которую следователи подчерпнули в результате исследования автомобиля Кейси, после того как он был забран со штрафстоянки.

Второе направление проистекает из результатов обследования места нахождения тела Кейли на Сабёрбан Драйв. (Я расскажу об этих вещественных доказательствах в следующей главе). Но сначала давайте поговорим об автомобиле Кейси и о том, почему содержимое его багажника имело столь критичное значение для обвинения.

Обвинение основывало все дело на версии о том, что после того, как Кейси убила Кейли, она положила ее в багажник своего автомобиля на пару дней, после чего отвезла ее в лес и там избавилась от тела.

Вскоре после ареста Кейси помощник шерифа Черити Бизли забрала ее автомобиль. Она огородила ее специальной сигнальной лентой, убедилась, что все опечатано, и ехала вслед за эвакуатором, отвезшим автомобиль в помещение для проведения судебной экспертизы.

Имея в своем распоряжении автомобиль, обвинение должно было каким-то образом доказать, что в его багажнике находилось тело и оно принадлежало Кейли. Поскольку это был автомобиль Кейси, связь была очевидной. Но, зная то, что я знал сейчас, было интересно наблюдать за тем, как далеко пошло обвинение, чтобы «притянуть за уши» свою версию.

Обвинению пришлось использовать много способов для подтверждения версии о том, что тело находилось в багажнике: «трупных» собак, пятно, волосы и воздух из багажника автомобиля Кейси.

Их первая линия «доказательств» исходила от собак, которые, как заявляло обвинение, подали сигнал у багажника автомобиля Кейси и на заднем дворе дома Энтони.

Помощник шерифа Джейсон Форджи появился со своей собакой Герусом, который предположительно подал сигнал об обнаружении запаха человеческого разложения и в багажнике, и на заднем дворе дома Энтони. Позднее в тот же день Форджи прибыл в дом Энтони и пустил Геруса, который снова подал сигнал на заднем дворе. Затем он позвал другую «трупную» собаку по кличке Боунс. Боунс отправился на задний двор и тоже подал сигнал.

На следующий день специалисты по осмотру места преступления вернулись со своими двумя «трупными» собаками - и ничего не нашли. На этот раз ни одна собака не подала сигнал. Как мы можем это оценить? Как мы это можем объяснить? Как может собака обнаружить в один день запах разложения, а на следующий день не обнаружить ничего?

Существует несколько объяснений, все они связаны с особенностями «трупных» собак.

Первая причина заключается в том, что «трупная» собака может быть не уверенной, когда подает сигналы. Синди рассказала мне, что, по словам офицера, присутствовавшего у нее дома, причиной того, что полиция привела Боунса, заключалась в том, что Герус не был уверенным, когда подавал свои сигналы.

Вот еще один пример того, насколько ненадежными могут быть эти собаки: после обнаружения останков Кейли, большая часть которых была уже найдена, оставались ненайденными несколько костей, поэтому полиция решила привлечь на помощь Геруса и Боунса. Геруса отправили в лес на Сабёрбан Драйв, где мертвое тело находилось с вероятностью 100 процентов.

Понюхав там, Герус не подал никаких сигналов.

Вторая причина неуверенности собаки при подаче сигналов связана с их тренировкой. Исследования показали, что громадное число случаев показывает ненадежность проводников собак, поскольку они часто «наводят» собак. Я много изучал «трупных» собак и те методы тренировки, которые используются при их подготовке, и сделал вывод, что «трупные» собаки наиболее надежны при использовании «двойного слепого тестирования».

Как работает «двойное слепое тестирование»?

Собаки очень сообразительны и могут читать «язык жестов» своих проводников, поэтому принципиально важно при начале обследования автомобиля предоставить собаке выбрать между несколькими автомобилями, а не сразу приступать к обследованию единственного автомобиля. Следовательно, принципиально важно, чтобы проводник не знал, какой именно автомобиль принадлежит подозреваемому.

Полиция не делала этого, когда проводилось обследование автомобиля Кейси. В этом случае Герусу был предоставлен только один автомобиль – автомобиль Кейси – для обследования, и Герус подал сигнал. Форджи засвидетельствовал, что Герусу для обнюхивания было предоставлено два автомобиля, когда он начал работать с автомобилем Кейси. Однако все остальные свидетели показали, что Герусу пришлось обнюхивать всего один автомобиль – принадлежащий Кейси.

Второе вещественное доказательство происходило от пятна, найденного в багажнике. Эксперт по осмотру места преступления Джерардо Блуа обработал багажник, обрызгав его средством Блюстар Форенсик, которое практически идентично люминолу. С его помощью можно идентифицировать оставленные человеком пятна, не заметные для обычного человеческого взгляда, используя инструмент, называемый альтернативным источником света (ALS). Он работает как «черный свет», то есть, даже если вы сотрете пятно крови, ALS его обнаружит в любом случае. Полиции удалось заметить в багажнике лишь очень слабую реакцию, и в конце концов выяснится, что пятно не принадлежит человеку.

Третье вещественное доказательство было связано с волосами в багажнике – на самом деле, с одним волосом, принадлежащим Кейли.

Когда эксперты по осмотру места преступления готовились к обследованию автомобиля, они посоветовали представителям СМИ на противоположной стороне улицы за воротами – тогда бы тем удалось заснять процесс обследования полицейскими автомобиля. Дело происходило ночью, они открыли ворота гаража, чтобы операторы с камерами смогли заснять их за работой. Они делали это исключительно из соображений «паблисити», но можно было утверждать, что угрожали нам. Или то и другое вместе.

Когда они обследовали багажник, они обнаружили несколько волос. Найти волосы в багажнике автомобиля – не такая уж редкость, причем не только волосы владельца автомобиля, но и других людей. С наших тел в течение дня падает более сотни волос. Они нашли волос Кейли, волос Кейси, а также волос кошки или собаки. Они взяли мини-пылесос и пропылесосили коврик багажника для дальнейшего исследования.

Рано утром прокуроры отправили найденные волосы в лабораторию ФБР в Квантико, штат Вирджиния. В лаборатории ФБР обнаружат один единственный волос Кейли, имеющий черную окантовку вокруг места, находящегося недалеко от корня.

На этом единственном волосе обвинение решило построить все дело против Кейси.

Мне необходим был эксперт в области посмертной окантовки корней волос; я связался с человеком, который, собственно, и обнаружил это явление, Николасом Петрако. Двадцать лет назад он написал первую независимую статью на эту тему. Было очень важно именно его участие, поскольку данный вопрос становился ключевым.

Много раз ученые обнаруживали темную окантовку у корней волос умерших людей. Они называют это явление «траурной лентой» или же «кольцом мертвеца», но научным термином является «посмертная окантовка корней волос».

Но одной вещи никто не знает относительно посмертной окантовки корней волос, а именно, почему она появляется. Мы не знаем, что ее вызывает. Мы не знаем, можно ли получить волос с такой окантовкой только с мертвого тела. Мы не знаем, когда начинается процесс изменения цвета и когда этот цвет становится черным. Мы об этом знаем очень мало, кроме того, что окантовку видели на мертвых телах.

Что же касается нашего единственного волоса, то никто не знал, как долго находился волос в багажнике. Он мог быть там целый год. И никто не знает условий его содержания в багажнике, что еще кидали туда, какие там находились химикаты, как часто багажник был открыт, попадала туда какая-нибудь жидкость вместе с дождем. Окантовка одного волоса так же могла быть вызвана условиями окружающей среды, как и посмертной окантовкой корней.

Было предпринято два исследования, посвященных выяснению того, не образуется ли окантовка корней живых людей, оставленных «на природе». Одно исследование было выполнено студенткой-выпускницей Колледжа криминальной юстиции Джона Джея в Нью-Йорке. Она выяснила, что причина в этом. Второе исследование было проведено аналитиком ФБР Стивеном Шоу, который в конечном счете принял участие в нашем деле, причем его исследование было предпринято вследствие моего допроса; он выяснил, что на волосах живых людей, оставленных «на природе», образуются эти «траурные повязки».

Команда Шоу провела «слепое» исследование, в ходе которого эксперты брали волосы у живых людей и оставляли их «на природе» - на улице, в багажнике и т.д. Затем его команда собрала волосы у мертвых людей и попросила экспертов определить, какой волос принадлежит мертвому человеку, а какой живому. Два аналитика ФБР исследовали два различных волоса, взятые у живых людей и определили их как имеющие посмертные окантовки корней. Конечный результат заключался в том, что вся эта «наука» вообще не является особо научной – она полностью субъективна, завися от мнения эксперта.

Был еще один вопрос, связанный с окантовкой корней, и он был связан с сомнительными действиями прокурора Джеффа Эштона.

Эштон обеспечивал связь между офисами прокурора штата и ФБР. По моему мнению, ФБР ему не доверяло.

Когда были обнародованы результаты нового исследования ФБР об окантовках волос, к чести сотрудников ФБР, они устроили селекторное совещание по телефону и обеспечили наше участие в нем. Это дало нам равный доступ к соответствующей информации.

Вопреки явно недостаточной научной обоснованности, обвинение упрямо отстаивало свою точку зрения, когда они обсуждали посмертную окантовку корней, утверждая, что волос из багажника принадлежал мертвой Кейли, хотя это не было доказано научно и не могло быть проверено. Конечно, когда обвинение сообщило СМИ о своей «находке», публика была убеждена в добросовестности этого заявления, несмотря на всю слабость его обоснования.

Я спрошу вас: Если тело Кейли находилось в багажнике, тряслось там во время езды, разлагаясь, то не обнаружили бы следователи не один, а больше волос с окантовкой корней? Проблема окантовки корней на самом деле предлагает больше вопросов, чем ответов, хотя наиболее вероятный сценарий заключается в том, что единственная прядь волос находилась в багажнике долгое время, и влага, жара и другие условия окружающей среды сделали волос похожим на имеющий посмертную окантовку корня.

Поэтому, несмотря на все свои кривляния, у обвинения не было тела, зато имело отрицательное заключение о пятне в багажнике, у него был всего один волос, который, как они намеревались доказать, происходил от мертвой Кейли.

У прокуратуры был последний и единственный шанс для обвинения. У них оставалось еще одно «вещественное доказательство» – запах в автомобиле. По словам прокуроров, этот ужасный запах доказывал, что Кейси держала разлагающееся тело Кейли в автомобиле, пока оно на стало пахнуть. После того, как Кейси выбросила тело дочери в лесу, заявляли они, ее автомобиль сохранил отвратительный запах смерти.

Для того, чтобы выиграть это тело, обвинение должно было доказать, что ужасный запах в автомобиле исходил от мертвого тела.

Но была всего одна проблема: Кейси оставила в багажнике большой пакет с мусором на три недели под жарким солнцем. Если запах исходил из мусора, а не от мертвого тела Кейли, тогда у обвинения вообще не было дела, потому что у него не оставалось никаких аргументов, чтобы привязать Кейси к исчезновению и смерти своей дочери.

Было это тело, или это был мусор?

Это был вопрос на 64 тысячи долларов.

Джордж был первым человеком, который сказал, что автомобиль «пахнет смертью». Однако, когда мы начали изучать этот вопрос, данное «доказательство» потеряло большую часть своей силы. Во-первых, ни один из офицеров полиции, прибывших в дом Энтони вечером 15 июля 2008 года, не заметил никакого «запаха смерти». Автомобиль стоял в гараже, гаражная дверь была открыта – полицейские входили и выходили из дома через гараж много раз в ту ночь. Добавьте к этому еще тот факт, что сам Джордж говорил им о том, что автомобиль пахнет мертвым телом, и тогда это станет по-настоящему удивительным. Джордж сказал, что открыл багажник, ожидая увидеть там мертвое тело. Вместо этого он нашел там мешок с мусором.

Менеджер штрафстоянки вынул мешок с пахучим мусором и выбросил его в помойный контейнер. Полиция отправила офицера забрать этот мешок и принести его в отдел судебной экспертизы. Женщина, эксперт по осмотру места преступления, засвидетельствовала, что мешок пах ужасно. Полицейские опустошили пакет и просмотрели все его содержимое, а затем сделали нечто неожиданное: они решили отвергнуть наше утверждение о том, что причиной запаха был мусор, обработав его дезодорантом. Они отнесли все содержимое в так называемую «комнату проветривания», где они разделили мусор и проветрили его, высушив при этом. Через короткое время запах пропал. А какова была причина для подобных действий? Когда запах пропал, для умного адвоката защиты стало гораздо сложнее утверждать, что запах в багажнике происходил от мусора.

Нам удалось только увидеть фотографии мусора, когда его только что принесли. На них мы могли видеть этот влажный и мокрый пакет с мусором, который, как мне сказали, содержал также мясо и другие съестные продукты; а на следующей фотографии мусор был изображен совершенно сухим, и никакой еды в нем уже не было. Мне сложно было поверить, чтобы трое студентов колледжа выбрасывали такой чистый мусор, не содержащий ни крошки еды.

Когда мы рассматривали фотографии только что принесенного мусора и фотографии мусора в последующий период, их даже и сравнивать нельзя было. Когда представитель обвинения антрополог доктор Арпад Васс попросил предоставить ему образцы запаха этого мусора, они прислали ему эти образцы, но взятые уже после выветривания мусора. Они также взяли образцы из отдела судебной экспертизы – шесть недель спустя. Вы можете спросить: «Что это за научные методы?» И я отвечу: «Это не наука, а мусор».

Прокуроры знали, что в багажнике плохой запах. Они также знали о проблеме пахучего мусора. Поэтому утверждение о том, что запах в багажнике происходил от трупа, а не от мусора, было несколько натянутым. Понятно, что любой нормальный адвокат защиты наверняка оспорит такое утверждение. Если на протяжении трех недель в багажнике автомобиля под палящим солнцем находился влажный мусор, то можно было ожидать, что он завоняет – возможно даже так, как и мертвое тело.

Аргументация обвинения, сводящаяся к тому, что запах в автомобиле подтверждает виновность Кейси, зашла бы в тупик, если бы не один из экспертов по осмотру места преступления не слышал об одном ученом в Национальной лаборатории Оук Ридж, который изучает запах разложения человеческого тела. Поэтому они связались с антропологом Арпадом Вассом.

Я называл это «фантазийная судебная экспертиза». Эксперименты Васса, по моему мнению, были не лучше исследовательского проекта, проводимого учениками средней школы.

Васс является судебным антропологом и проводит свои исследования в Антропологическом исследовательском центре Университета Теннеси. Цент получил также названия «Ферма тела», данное ему писательницей Патрисией Корнвелл. Это научная организация, которой люди завещают свои тела после смерти, чтобы студенты могли изучать, как тела разлагаются в самых различных условиях, в том числе, будучи зарытыми в землю, завернутыми в одеяло или же помещенными в багажник автомобиля.

Васс изучал те химические вещества, которые выделяются после смерти. В ходе своего исследования он похоронил четыре различных тела на разной глубине, один на глубине двух футов от поверхности земли, другой – шести футов, и так далее. Непосредственно над каждым телом он расположил вертикально трубы, а сверху них прилаживал газоулавливающие мешки Тедлара, которые собирали химические вещества, выделяемые телами в процессе их разложения. Затем он собирал эти мешки и исследовал их содержимое с помощью прибора, называемого газовым хроматографом - спектрометром массы (GC-MS), чтобы определить химические вещества, уловленные в мешок.

Васс создал базу данных, с помощью которой попытался установить химический «профиль» тел, находящихся в различной степени разложения.

В 2004 году он опубликовал первую из двух независимых статей, в которой изложил свои результаты. Он повторил исследование в 2008 году, добавив еще пару трупов, и в результате сделал вывод о том, что не существует «профиля» для разложения человеческого тела и что химические вещества, выделяющиеся при разложении, различаются. Он писал, они также различаются под воздействием многочисленных факторов, таких как состав почвы и погода.

Васс не мог приехать и лично взять образцы воздуха из автомобиля Кейси, поэтому прокуратура пригласила доктора Майкла Сигмана, химика из Университета Центральной Флориды. Сигман собрал образцы воздуха в мешки Тедлара, а затем исследовал их с помощью прибора GC-MS в своей лаборатории в Университете Центральной Флориды. Он также отправил дополнительные образцы воздуха Вассу.

Сигман пришел к выводу, что основным химическим веществом в багажнике был газолин, а, обнаружив наличие хлороформа, заявил, что они находятся на очень низком уровне. Васс назвал эти результаты «бесполезными». Затем он попросил Отдел экспертизы места преступления Офиса шерифа округа Орандж отрезать куски от коврика из багажника автомобиля Кейси и прислать их.

Он нагрел их в мешке Тедлара до температуры 150 градусов /по Фаренгейту/ - температуры, которая, как он предполагал, по его словам, была в багажнике автомобиля тем летом во Флориде. Его коллега доктор Маркус Вайс, химик, проанализировал полученные результаты с помощью прибора GC-MS и сообщил, что основным химическим веществом является хлороформ.

Это принципиально важный момент: используя прибор GC-MS, можно осуществлять качественный анализ, говорящий о том, какие вещества содержатся в образце воздуха, или же можно осуществлять количественный анализ, которых говорит о том, какое количество конкретного химического вещества содержится в образце. Вайс провел качественный анализ. Поэтому они знали, что хлороформ там содержится. Но они не знали, сколько его там содержится. Было его много, или только следы? Ответ на этот вопрос был принципиально важен, но никто его не знал.

Вайс отправил результаты Вассу, который сообщил прокурорам – без каких-либо доказательств, подтверждающих его утверждение – что в багажнике автомобиля содержались большие объемы хлороформа.

Важно отметить, что исследование Васса, поскольку оно не содержало количественных показателей – он совершено не знал, сколько именно хлороформа находилось в багажнике – было очень слабым, если не бесполезным, в качестве доказательства. Оно ничего не значило, потому что хлороформ представляет собой очень распространенное вещество, содержащееся практически всюду, включая товары для дома, обезжиривающие средства и даже в очень маленьких дозах в питьевой воде. Было бы действительно важно, только если бы он обнаружил хлороформ в больших, концентрированных объемах.

Итак, вопрос стоял следующим образом: «Сколько же там было хлороформа?» Васс сделал лишь только предположение о его больших объемах, поскольку он являлся основным компонентом, но в науке нельзя делать предположений. Необходимо их проверять, иначе, как и в этом случае, можно сильно ошибиться. Лучше всего я могу описать эксперимент Васса как стрельбу «с бедра». В лучшем случае, это была «мусорная» наука. А когда на кону жизнь женщины, это, в крайнем случае, можно было бы расценить как халатность.
« Последнее редактирование: 18.12.16 22:52 »


Поблагодарили за сообщение: Марианна237 | Ed1s0n | mrv | Henry | Saggita | vvvvv | М.И.И. | Юлия Р | Alina | buhankina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Основываясь на этой ошибочной информации, полиция исследовала домашний компьютер Кейси, не совершала ли она каких-либо поисков по слову хлороформ. Если бы Васс не утверждал безответственно, по моему мнению, что хлороформ имелся в больших количествах, то обвинение вообще не имело шансов передать дело в суд.

Однажды мне позвонила Синди и сообщила, что сержант Джон Аллен и Мелич находятся у нее дома и хотят знать, не знаю ли я, почему Кейси искала информацию о хлороформе со своего компьютера.

«Хлороформ?» - спросил я. Мне показалось, что это чуть ли не самая смешная вещь, которую я когда-либо слышал. Существует миллион способов убить ребенка, но использование хлороформа является миллион плюс первым способом.

Мне показалось, что предположение о смерти ребенка вследствие применения хлороформа является настолько смехотворным, что я не мог поверить в него.

Понятно, что, имея такую информацию, у обвинения появилась версия, которую оно страстно желало сообщить своей боготворимой публике: Кейси усыпила Кейли хлороформом прежде чем задушить ее. Теперь у обвинения было орудие убийства, причина смерти и аргумент в пользу заранее обдуманного умысла – нечто вроде вешалки, куда бы они могли повесить свою шляпу, когда требовали смертной казни. Благодаря Вассу теперь они серьезно влипли в эту смехотворную версию с хлороформом.

И конечно же обвинение обнародовало отчет об использовании компьютера Кейси и указало на то, что она дважды искала информацию о хлороформе.

Эти поиски имели место в марте 2008 года, за три месяца до исчезновения Кейли. Бывший в то время бойфрендом Кейси Рикардо Моралес разместил на своей странице в МайСпейс фотографию мужчины и женщины, озаглавленную: «Покори ее с помощью хлороформа». Мужчина целует женщину в щеку, беря при этом салфетку и готовясь приложить ее ко рту женщины, чтобы подчинить ее себе.

Кейси, которой в то время было двадцать два года, сообщила мне, что она и понятия не имела, что из себя представляет хлороформ, но, посмотрев пост своего бойфренда о хлороформе, она стала искать в компьютере, набрав слово «хлороформ», чтобы понять, что Моралес имеет в виду. Таким образом, благодаря чистой случайности, Моралес придал крайне смехотворной версии обвинения о преднамеренном убийстве с помощью хлороформа, немного доверия. Впоследствии в одном из своих ходатайств я написал, что вся эта линия аргументации относительно хлороформа является одной из крупнейших махинаций, которая когда-либо предъявлена американской общественности.

До сих пор я не могу понять, как столько много людей «купились» на всю эту аргументацию с хлороформом. Даже сейчас люди считают, что хлороформ имел какое-то отношение к делу. Полицейские говорили об этом, а СМИ трубили об этом повсюду. В наш век реального телевидения, когда новости смотрятся ради развлечения, мы не задаем никаких вопросов ни властям, но СМИ.

Ситуация запуталась еще больше после того, как коллега Васса, доктор Нил Хэскелл, эксперт по судебной энтомологии, предложил Вассу идею о том, что дрозофилы из мусора в багажнике автомобиля Кейси «могут быть так называемыми гробовыми мухами». Хэскелл отважился даже заявить, что он будет более чем счастлив взглянуть на них. (Если вам доводилось оставлять в своем автомобиле какие-нибудь объедки или выбрасывать из дома старый мусор, вы знаете, как выглядят эти дрозофилы.)

Васс отправил электронное сообщение Майклу Винсенту, эксперту по обследованию места преступления Офиса шерифа округа Орандж. Он писал: «Майк, забыл сообщить кое-что в своем предыдущем сообщении. Мне в конце концов позвонил доктор Нил Хэскелл, мой друг-энтомолог, и сказал, что «дрозофилы» на самом деле могут быть гробовыми мухами, и это может быть важным. Он сказал, что если они у вас еще есть, то, пожалуйста, перешлите их ему по нижеследующему адресу, и он их проверит».

Хэскелл на самом деле проверил их и пришел к выводу, что мухи из мешка с мусором являются Megeselia scalaris, вид из семейства мух, известного как Phoridae. Гробовые мухи (Cornicera tibialis) принадлежат к тому же семейству, но из другого рода. Семейство Phoridae насчитывает более двухсот различных родов и три тысячи описанных учеными видов, поэтому вывод Хэскелла не имел никакого значения. Если рассматривать вопрос на уровне учебника по биологии для средней школы, то это то же самое, что заявить: орангутанг относится к тому же виду, что и человек. Не важно. В своем отчете Хэскелл в двух или даже трех абзацах рассказывает о гробовых мухах и о том, как они оказываются в багажниках автомобилей. Полиция, конечно же, поделилась со СМИ своим маленьким секретом. Эта «информация» дала СМИ еще больше оснований утверждать о том, что тело Кейли находилось в багажнике.

«Гробовые мухи найдены в багажнике автомобиля Кейси» - так сообщалось в заголовках.

Как выяснилось впоследствии, ни каких гробовых мух в багажнике не было. Ни одной. Появились ли в СМИ сообщения с заголовками: «Ни одной гробовой мухи не найдено в багажнике автомобиля Кейси»? Конечно же, нет.

С моей точки зрения, очень важно отметить, что найденные мухи были не из багажника автомобиля Кейси. Они были из мешка с мусором, находившегося в багажнике. Этих мухи обычно находят в мусоре, и они не специфичны для разложения человеческого тела.
Зайдя в тупик с версией о гробовых мухах, Хэскелл пытался найти способ привязать запах в багажнике к телу Кейли, поэтому он выдвинул новую ущербную версию о том, как разложение в багажнике представляло собой разложение тела Кейли, а не мусора, найденного в багажнике. На сей раз доказательство было связано с так называемыми «падальными мухами», точнее, с одной ножкой от падальной мухи.

Самая известная муха, связанная с разложением человеческого тела, называется падальной мухой, но ее можно найти практически повсюду. Посмотрите на свою занавеску, и вы обязательно найдете там ее труп. Когда умирает человек, падальные мухи сразу же начинают колонизировать труп. Они слетаются на него сотнями, чтобы отложить в него яйца и питаться им.

Хэскелл сообщил, что следователи обнаружили ножку падальной мухи, пристывшую к бумажной салфетке в мусорном мешке. Салфетку отправили к Вассу, установившему, что она содержала жирные кислоты, которые, по его словам, обычно находят при разложении человеческого тела. При этом Васс очень кстати забыл упомянуть о том, что жирные кислоты также обычно находят в сыре, мясе и других распространенных съестных продуктах, таких как пицца, которую Кейси и ее бойфренд ели, прежде, чем выкинуть коробку из-под нее в мешок с мусором, который на протяжении трех дней лежал в багажнике.

Васс и Хэскелл оба пришли к надуманному заключению о том, что в багажнике находилось тело, из-за наличия там химического вещества (хлороформа) и жирной кислоты в салфетке.

Вот до чего они дошли, пытаясь привязать Кейли к автомобилю Кейси. Версия обвинения заключалась в том, что поскольку падальные мухи ночью не путешествуют ночью так же много, как днем (это слабая попытка объяснить, почему в багажнике была только одна муха), Кейси открыла багажник, попыталась стереть следы разложения салфеткой и случайно при этой уборке задела ногу падальной мухи. Затем она бросила все это в мешок с мусором и сразу же закрыла багажник, чтобы другие мухи и насекомые не могли туда попасть. Это еще одна громадная натяжка; но где-то все-таки летает падальная муха без одной ножки, которая знает правдивую историю!

Таким вот образом дело обвинения основывалось на автомобиле Кейси.

Мне нужна была по мощь, и я продолжал искать экспертов в различных областях, чтобы развенчать всю эту «науку». Я знал, что мне нужно найти энтомолога, эксперта по насекомым. До тех пор мне никогда не приходилось работать с вещественными доказательствами, связанными с энтомологией.

Линда Баден была знакома с Хэскеллом, но он явно работал на прокуратуру. Тем не менее, они были друзьями, и она спросила его, кого он бы мог порекомендовать. Хэскелл посоветовал одного из своих бывших студентов, доктора Тимоти Хантингтона, самого молодого из пятнадцати сертифицированных энтомологов в стране.

Тим сразу же мне понравился. Это был высокий худой парень из Небраски.

«Все, что я хочу от вас – это правда, неважно, поможет ли она нам или навредит», - сказал я ему.

«Отлично, - ответил он, - потому что именно это вы от меня и получите».

Он изучил вещественные доказательства, все то, что заявлял Хэскелл, и первое, что он мне сказал, было: «Я не могу поверить, чтобы Нил в своем отчете мог допустить такие огромные натяжки». Он очень уважал Хэскелла, но не мог мириться с его заключениями о мухах, исходящих из мертвого тела.

Тим сказал мне: «Если выйду к себе на задний двор и увижу на траве кучку дерьма, почему я должен предположить, что это соседский мальчишка, а не моя собака?»

Он имел в виду следующее: «Если вы нашли мух, которых обычно находят в мусоре, а в багажнике вы нашли мусор, что почему вы предполагаете, что мухи произошли от мертвого тела, а не от мусора?»

***

Мне необходимо было нанять эксперта, который опроверг бы «науку о воздухе». Я позвонил Вассу и попросил его порекомендовать кого-нибудь, что он и сделал; но этот человек жил в Бельгии. Я затем сам занялся поисками и проконсультировался с доктором Лоуренсом Кобылински, экспертом по ДНК из Колледжа криминальной юстиции Джона Джея. Он просмотрел список специалистов, занимавшихся подобными вопросами, и посоветовал нанять доктора Кена Фюртона, эксперта по химическим веществам, связанным с мертвыми телами. Он использовал химические вещества при подготовке собак для поисков трупов. Фюртон, являвшийся преподавателем Флоридского международного университета в Майами, много работал на ФБР.

Эти ученые по-настоящему преданы своей научной области, и когда появляются дела, которые могут представлять для них научный интерес, они хотят принимать в них участие. Когда я позвонил Фюртону, он сказал, что шокирован сделанным ФБР выбором, не пригласившим его заняться проблемой с воздухом, поскольку он в этой области сделал гораздо больше, чем Васс, эксперт прокуратуры.

«Что ж, друг мой, - сказал я. – Вот и ваш шанс принять участие в деле».

Мы также проконсультировались с доктором Барри Логаном, директором одной из крупнейших химических лабораторий в стране, ЭнЭмЭс Лэбс. Логан являлся токсикологом, много занимался судебной экспертизой и возглавлял отдел судебной экспертизы в своей лаборатории. Мы попросили его побеседовать о различных процедурах и методологиях, использованных в научных исследованиях экспертов обвинения, относящихся к нашему делу.

С Логаном и Фюртоном мы начали двойное наступление на «доказательство» Васса. Фюртон атаковал с позиций научной химии, а Логан атаковал с позиций методологии, сравнивая результаты Васса с тем, что удалось получить в других лабораториях судебной экспертизы.
Логан подтвердил мне, что точка зрения обвинения даже не дотягивает до уровня «мусорной науки». На суде он заявил, что проведенные тесты «были лишены организации и планирования, были плохо задокументированы и не соответствовали даже минимальным стандартам контроля качества».

Шаг первый, сбор образцов. Шаг второй, помещение их в мешок Тедлара. Шаг третий, повторение сделанного – и так дальше.
Мы обнаружили письменные протоколы, использованные Вассом в другом деле, над котором он работал за четыре месяца до того, как принял участие в нашем деле. Это дело было связано с убийствами Чарльза Мэнсона в 1969 году. После того, как «трупные» собаки подали сигналы в нескольких местах на ранчо Баркера, полиция пригласила Васса – не сможет ли он собрать образцы воздуха и проверить по своей базе данных, не могли ли та быть захоронены трупы.

Васс проанализировал несколько образцов почвы и, основываясь на своей базе данных, сделал вывод, что в нескольких местах находились захороненные трупы. Затем следователи использовали гео-радар и произвели раскопки. Никаких мертвых тел найдено не было.

В том деле, посылая сотрудникам правоохранительных органов письменные инструкции (протоколы) как собирать образцы, Васс предупредил их никоим образом не собирать образцы рядом с местами, где находятся – барабанная дробь! – мусор и газолин! Причина, почему Васс давал такие инструкции, заключалась в том, что даже немного постороннего вещества, например, баночка соды, может испортить образец, приводя к ложным выводам.

Я обратил внимание на то, что Васс нарушил свои же собственные инструкции. Более того, по словам Логана, Васс не соблюдал практически никаких правил контроля качества относительно таких неустойчивых продуктов, какими являются некоторые химические вещества, которые легко могут быть загрязнены.

В одном из экспериментов цель заключалась в том, чтобы установить химические вещества в автомобиле Кейси. Фюртон рассказал, что Васс отправился на свалку в Теннеси и собрал кусочки от ковриков из других автомобилей и попытался сравнить содержащийся в них набор химических веществ. Он обнаружил хлороформ еще в одном автомобиле. И снова они продолжали утверждать, что химические вещества в багажнике имеют происхождение от тела Кейли, а не от мусора.

Васс утверждал, что при разложении человеческого тела присутствуют 484 химических вещества. В одной из своих статей он сократил их число до тридцати важнейших. В образце коврика из автомобиля Кейси было обнаружено только пять из этих тридцати химических веществ. И, по словам Фюртона, если исключить вещества, обнаруженные в мусоре, воздухе и газолине, то получится, что из тридцати основных веществ было найдено всего три.

И вопреки всему этому Васс пришел к заключению, что состав химических веществ в образце коврика из багажника автомобиля Кейси соответствует процессу разложения человеческого тела.

Я попросил Фюртона изучить результаты, полученные Вассом. Фюртон сравнил их с основными публикациями, посвященными химическим веществам, образующимся в ходе разложения человеческого тела. В общей сложности таких публикаций насчитывалось пятнадцать, что немного, но это говорит нам о том, что это новое направление исследований. Далее, по сообщениям ЭйБиСи Ньюз (и других каналов), «новые исследования Васса никогда ранее не использовались в уголовных процессах». Фюртон нарисовал таблицу, в которую занес все химические вещества, которые каждое исследование ассоциировало с разложением человеческого тела. К своему изумлению, он обнаружил, что в каждом исследовании назывались разные вещества. И хотя никакого очевидного согласия между учеными по данному вопросу не наблюдалось, Васс провозгласил, что некоторые вещества могут доказать наличие разложения – то, что он и продемонстрировал в этом деле – но, как объяснил мне Фюртон, «у доктора Васса нет никакой научной основы для сделанного им заключения».

Заключение, к которому пришел Фюрман, было противоположно заключению Васса: никакого особенного профиля химических веществ для процесса разложения человеческого тела не существует.

Как сообщили нашей команде защиты, наиболее выдающийся результат исследования Фюрмана заключался в том, что все химические вещества из образца коврика в автомобиле Кейси были обнаружены также в мусоре. Васс сделал вывод о том, что химические вещества в багажнике доказывали наличие там ее мертвого тела, но, с научной точки зрения, это было совершенно необоснованно. Скорее, это было полной ерундой.

Вещественные доказательства, утверждал Фюртон доказывали лишь наличие в багажнике автомобиля Кейси мусора.

Тогда почему же для Васса так важно было на основании наличия этих химических веществ делать вывод о наличии трупа в багажнике? Ведь вопрос о «профиле разложения человеческого тела» на деле усилил наши позиции. Мы собрали информацию о Вассе и выяснили, что он оказался изобретателем запатентованного прибора, анализирующего захороненные останки и запах разложения. Прибор выглядит как металлодетектор и использует полученную Вассом в ходе своих исследований базу данных для определения наличия человеческого разложения. Мы также обнаружили весьма примечательное обстоятельство: он не приложил к своему официальному резюме этого патента, хотя все остальные патенты были им приложены.

Васс вместе со своим партнером собирались продавать свой прибор департаментам полиции по всей стране. Но, чтобы продавать его, ему необходимо было получить результаты, допущенные к рассмотрению в суде. В противном случае, его аппарат никому не был нужен. Но вот, впервые в Соединенных штатах, его база данных была допущена для использования на судебном процессе. Я спросил Васса, имеет ли он материальную заинтересованность в данном деле, на что он ответил: «По-моему, нет». Это так, для чистой науки.

Васс имел материальную заинтересованность найти то, что он неизбежно нашел. После завершения судебного процесса мне удалось найти брошюру в которой указывалась оценочная величина дохода, который они могли бы получить, продавая свой прибор правоохранительным органам на рынке США: 486 миллионов долларов. Повлияло ли это на него? Я не знаю.

Мы делали все возможное, чтобы помешать использованию его «мусорной» науки, но, конечно же, потерпели неудачу. Мы внесли ходатайство об исключении его «вещественного доказательства», утверждая, что его принятие будет означать совершение судебной ошибки. Мы утверждали, что анализ проводился ненадлежащим образом. Мы показали, что химические вещества – обычные химические вещества – были связаны не с трупом, а с мусором.

Несмотря на то, что мы дискредитировали его результаты в присутствии судьи на так называемых «слушаниях Фрая», наше ходатайство о запрещении использования их в ходе суда присяжных было отклонено. Мне казалось, что мы были очень убедительны, но судья оставил все как есть.

Он позволил использовать все, но это ничего не значило. На нашей стороне была наука.


Поблагодарили за сообщение: Ed1s0n | mrv | Марианна237 | Мертвый | Saggita | Henry | PostV | М.И.И. | Alina | Юлия Р | New333 | buhankina | lerchanskii | Varnasha | nafanya25