Вот несколько любопытных цитат, как видим, обстановка в районе была нервная:
"В Ивделе познакомились мы с Любимовым Владимиром Алексеевичем, работавшим в те времена радистом. В конце 1958 года Владимира Алексеевича вдвоем с женой отправили зимовать под гору Ярута. Это в 200 км на север от перевала Дятлова. Летом геологи под Ярутой искали полезные ископаемые и оставили на зиму несколько тонн взрывчатки. Владимир Алексеевич должен был до тепла охранять это добро и сообщать по рации о своих делах. А незадолго до этого в селении Саранпауль в Приполярном Урале изобличили шпиона. У него была рация. И по ночам, уходя из дома якобы на работу, лазутчик передавал врагам секретные сведения. Его жена заподозрила факт измены и написала о том в партком. Товарищи стали за ним следить на предмет порочности, а нечаянно изобличили лазутчика!
- После этого, - вспоминает Владимир Алексеевич, - всем нам, радистам, было приказано прослушивать эфир и сообщать о всяких подозрительных переговорах. И вот, в январе или в феврале, уж сложно сказать, я прослеживаю эфир на разных волнах и слышу какие-то очень странные переговоры на неразборчивом эзоповом языке. Ясно только, произошло что-то страшное. Я, конечно же, доложил начальству. А через сутки получаю команду: прослушку на данной волне прекратить! Но мне любопытно было, и я стал тайно дальше прослушивать. Помню, что говорили - никак не найдем двоих. Ищем еще двоих...
- Может, речь шла о четверых? - уточнили мы, поскольку тела четверых обнаружили только в мае.
- Возможно, - задумался он, - что говорилось о четверых. Теперь уже трудно вспомнить... Когда я вернулся с зимовки, то отыскал радиста, который все это передавал. То был мой приятель Егор Неволин. Попросил его рассказать подробности. Но Неволин ответил, что не имеет права. Тогда были времена секретности."
Добавлено позже:Вот несколько любопытных цитат, как видим, обстановка в районе была нервная:
"В Ивделе познакомились мы с Любимовым Владимиром Алексеевичем, работавшим в те времена радистом. В конце 1958 года Владимира Алексеевича вдвоем с женой отправили зимовать под гору Ярута. Это в 200 км на север от перевала Дятлова. Летом геологи под Ярутой искали полезные ископаемые и оставили на зиму несколько тонн взрывчатки. Владимир Алексеевич должен был до тепла охранять это добро и сообщать по рации о своих делах. А незадолго до этого в селении Саранпауль в Приполярном Урале изобличили шпиона. У него была рация. И по ночам, уходя из дома якобы на работу, лазутчик передавал врагам секретные сведения. Его жена заподозрила факт измены и написала о том в партком. Товарищи стали за ним следить на предмет порочности, а нечаянно изобличили лазутчика!
- После этого, - вспоминает Владимир Алексеевич, - всем нам, радистам, было приказано прослушивать эфир и сообщать о всяких подозрительных переговорах. И вот, в январе или в феврале, уж сложно сказать, я прослеживаю эфир на разных волнах и слышу какие-то очень странные переговоры на неразборчивом эзоповом языке. Ясно только, произошло что-то страшное. Я, конечно же, доложил начальству. А через сутки получаю команду: прослушку на данной волне прекратить! Но мне любопытно было, и я стал тайно дальше прослушивать. Помню, что говорили - никак не найдем двоих. Ищем еще двоих...
- Может, речь шла о четверых? - уточнили мы, поскольку тела четверых обнаружили только в мае.
- Возможно, - задумался он, - что говорилось о четверых. Теперь уже трудно вспомнить... Когда я вернулся с зимовки, то отыскал радиста, который все это передавал. То был мой приятель Егор Неволин. Попросил его рассказать подробности. Но Неволин ответил, что не имеет права. Тогда были времена секретности."
... Конец февраля 1959 года.
«Прогуливаясь» по эфиру я отметил в диапазоне 3800-4500 не зарегистрированную рабочую радиостанцию. В те времена имел ли я право прослушивать работу других корреспондентов? Да, имел.
В 1947 году я закончил В.М.Школу связи спецназначения, получив специальность радиотехника и радиста – международника. При службе в ВМС имел допуск с грифом «СС».
При выходе в полевые условия от нач. связи экспедиции получил указания прослеживать эфир. Таких, как я, были десятки. И что это давало? Отвечу – порядок. Каждый знал своё время выхода на связь. Частоту. Ни в лево ни в право.
Сообщаю своему нач.связи ( по инструкции ) . На второй день ответ – «Наблюдения прекратить!»
Но меня заинтересовали переговоры корреспондентов – «Ничего нового. Ищем»
Я не могу оперировать числами и часами хода событий, ибо это мои воспоминания давно прошедших лет. Но я хорошо помню этот день. В это день на неизвестных мне станциях шли интенсивные переговоры. Нашли двоих. Появились сообщения о вертолётах. И так – весь световой день. Рация, видимо, была включена постоянно. Радиограммы, которые передавались с места происшествия, т.е. не только с подписью отправителя, но и кто передал и принял.
В одной из радиограмм были пометки – «Передал Неволин. Принял Темников»
Знакомые радисты Северной экспедиции. Саша Темников – начальник связи. Значит Ч.П. в Северной. И тут мне помогли одни переговоры. Был использован позывной – «Каемка».
Это был позывной ивдельского аэропорта. На другой день слежу за связью диспетчера – «Да. Борт вылетел. Находится в квадрате «Посадка».
Так впоследствии узнаю место катастрофы.
Северная экспедиция в этих квадратах не работает, значит место авиакатастрофы – в горах...
http://www.proza.ru/2013/11/24/1777