Притча. Не секрет ведь, что Кан достаточно долго общался с Владимиром Михайловичем по переписке, прежде чем встретиться в Севастополе и записать своё интервью. Те образ Кана и стандартные вопросы были Владимиру Михайловичу более или менее понятны. Ок, может они были ошибочны, но они были.
Владимир Михайлович договорился встретиться с Каном на остановке троллейбуса, но он специально вышел на остановку раньше и подошёл пешком. Кан ожидал что тот приедет на троллейбусе и далеко не сразу заметил подходящего Владимира Михайловича. Более того, Владимир Михайлович специально очень хорошо рассмотрел и запомнил все надписи и раскраску того троллейбуса, с которого он слез заранее и надеюсь понятно, что этот троллейбус доехала до Кана быстрее. И он точно его видел и даже смотрел кто из него выходит.
И в какой-то момент на вопрос Кана "ну вы же должны были видеть и запомнить..." ВМА его в лоб и спрашивает - а что там за реклама была у задней двери и какого цвета троллейбус?
Кан даже не вспомнил сам троллейбус, потому что все, на момент встречи у него уже был стереотип и знание "ВМА пришёл пешком".
Одна из основных полезных функций памяти - не замечать мелкие вещи и забывать.
Вот мне очень бы хотелось, чтобы при обращении к воспоминанию поисковиков мы учитывали особенности памяти.
Есть доминанты, они чётко прослеживаются. Есть явные провалы, они высчитываются. Есть среднее после, с которым теоретически можно работать. Только очень аккуратно. И они вот точно не были обязаны запоминать те моменты, которые важными считаем мы. Потому что они были внутри ситуации, частями ситуации и имели только секторальное видение ситуации. При этом ещё и в рамках своего отношения к трагедии тогда.
Что сейчас происходит. Не надо только воспринимать это как наезд на Кана - не было бы наездов на ВМА - вообще бы не поднимала эту тему. Работать со свидетелями это крайне сложно, а особенно вживую, поэтому в любом случае такая работа вызывает уважение. Но есть и ошибки. и сейчас эти ошибки начинают играть свою роль.
У Кана был (надеюсь и есть) свой индивидуальный подход исследования. Он во многом завязан на фотографиях и привязках. Есть ряд фотографий, ключевых. В них Кан (и не только он) разбирается ну просто офигенно, точно зная где есть что, все направления и тд.
Позвольте, но я тут залезла интереса ради на первые обсуждения той же панорамной фотографии. Ох уж сколько дебатов и предположений было по её поводу. И ни Кан, ни Шура как бы сразу, в момент, не смогли определить что есть что. На это ушло время дискуссий, споров, сличений. И только спустя месяцы и годы работы с этими фотографиями дали чёткое понимание что есть что, да и то не всем.
С какого, извините, перепугу Кан показывает эти фотографии и предалагет ему на камеру моментально в них сориентироваться? Сам Кан это не мог сделать сразу, он ошибался. И Аскинадзи ошибается, что закономерно.
ВМА. Он был не в теме 50 лет. Я предполагаю, что на протяжении полувека вряд ли тема Дятлова была той, о которой он начинал думать, просыпаясь по утрам.
На него выходят. Первое, что он делает - он освежает свои ощущения от тех событий. Как он это делает? У него самый большой архив фотографий с поисков из той смены. Он садится и рассматривает эти фотографии. Часть из которых он же ещё сам и фотографировал. А степень воспоминаний от собственных и чужих фотографий тоже совершенно разные. Те через полвека он восстанавливает себе определеную картинку, пользуясь определёнными материалами. Нежную, не полную, но картинку.
Я насчитала около 3х его обращений к кану во время интервью - "ну там же есть фотография..." И каждый раз он имеет в виду фотографию из своего альбома. Кан ни разу не дал ему того субстрата, на котором ему проще всего вспоминать. И ладно он не получил больше информации, чем мог бы, самое неприятное, что он тонкую картинку памяти начинает разбивать активным мыслительным процессом, заставляя работать совершенно другие нейроны головного мозга.
Я не очень понимаю что мы хотим получить в итоге, если сами ломаем нейронные связи. И удивляется откуда такое количество ошибок. А главное - стираются те истинные воспоминания, которые были.