ического периода истории нашей общей страны. Истории общей: и жертв режима, и всего многострадального народа, и сотрудников НКВД. Ибо все они наши предки, а мы их потомки. И других предков не будет. И другой истории не будет. Наверное, главный вывод из истории прошлого века состоит в том, что не дай нам Бог продолжить незавершенную гражданскую войну за святые идеалы добра и справедливости, жадно прицениваясь при этом к чужому добру, мня себя великими вождями и похотливо приглядываясь к соседским женам и дочерям. Обуздать бы классовую ненависть, тлеющую пеплом Клааса в наших сердцах, границами ненасилия. Ведь не Сталин, и тем более не Тарасюк изобрели метод внеэкономического принуждения к труду. Вся промышленность Горнозаводского Урала была создана трудом крепостных крестьян, насильно переселенных за тысячи верст от своих сел и деревень. Также широко была распространена практика рекрутского заводского набора в дворянских вотчинах и государственных землях России-матушки. Да и местный заводской люд Урала был приписным, не имея права своевольно перейти на другую работу или сьехать с заводской дачи без особого разрешения хозяина завода или казенного начальства. Вот и С.А. Тарасюк, с точки зрения своей личной порядочности, жестко, порой и жестоко наводил и поддерживал порядок в ИвдельЛАГе, пресекая бесчинство воров, не веря в идеалы добра, как мог боролся с самоуправством своих подчиненных, с воровством и бесхозяйственностью в жилых зонах и на производственных обьектах. С этой же точки зрения он последовательно занимался вопросами благоустройства лагерных отделений, строительством жилых помещений для осужденных, бань, больничек, школ, клубов и библиотек, неукоснительно требуя от заключенных лишь хорошей работы и соблюдения правил внутреннего распорядка. За годы руководства С.А. Тарасюком ИвдельЛАГом, не известно ни одного случая массовых побегов или волнений среди осужденных. Не известны и случаи применения огнестрельного оружия в отношении заключенных, кроме как в погонях конвойного отделения по тайге за отдельными побегушниками. Вера Ивановна Рыбка, одна из руководителей строительства Троицкой ГРЭС и почетный житель города Троицка Челябинской области в письмах ко мне вспоминала, что ее, как отличившуюся на строительстве плотины и сплавного шлюза с "первобытным, но знаменательным" гидро-электрогенератором (по мнению врача лаготделения "Пристань" 2-го Сабянинского ОЛПа В.Ф. Гельшерта) на реке Северная Талица, С.А. Тарасюк отметил почетной грамотой и забрал ее в числе своей команды осужденных ИТР в сентябре 1941 года на строительство Лобвинского гидролизного завода, добившись для В.И. Рыбка досрочного освобождения. По словам Веры Ивановны, Тарасюк всегда вел себя с политическими осужденными корректно, вежливо, обращаясь к ним исключительно на «вы», однако был жестким и чрезвычайно требовательным руководителем, скорым и как на поощрения, так и на наказания вплоть до отдания под суд. Вера Игнатьевна Свобода, осужденная по 58-й статье и работавшая при Тарасюке плановиком лаготделения «Юртище», рассказывала мне, что С.А. Тарасюк совершенно не обращал внимания на доносы и докладные оперчасти о личных взаимоотношениях заключенных и их мелких проступках, однако, все что касалось производственных планов, промышленного строительства и развития сельхозпроизводства (в том числе тепличного разведения новых для Севера садовых и овощных культур), его заботило чрезвычайно и всякое происшествие грозило разбирательством с его личным участием. Агроном тепличного хозяйства Самского ОЛПа Август Кениг вспоминал, что когда померзли саженцы редких сортов яблонь, Тарасюк лично распорядился отправить виновных валить лес на штрафной ОЛП «Лаксия». Узнав, что среди женщин-заключенных Самского ОЛПа находится племянница писателя Алексея Толстого, Тарасюк распорядился перевести ее в Ивдель на какую-нибудь административно-хозяйственную должность, прибавив при этом: «если не будет справляться - отправите обратно на зону». Встретив в ИвдельЛАГе своего бывшего сослуживца по 13-й армии Южного фронта Ночевкина Ивана Алексеевича, являвшегося в 1920 году уполномоченным РВС 13-й армии и занимавшего до своего ареста 15 октября 1937 года должность уполномоченного Комиттета заготовок при СНК Черниговской области, Сергей Артемьевич никакого участия в его судьбе не принял, заявив, что «Ночевкин плохой специалист, да и воровать будет по старой памяти». А вот бывший директор Горского пединститута и заместитель наркома просвещения Горской Республики профессор Борис Андреевич Алборов и в Ивделе с согласия Тарасюка продолжал писать статьи по русской и общей филологии (около 40 работ), совмещая научную работу с преподаванием русского языка в школе для заключенных. И дело было не в стремлении Тарасюка заниматься попечительством лагерного образования и просвещения, а в том, что профессор Алборов по его просьбе в кратчайший срок разработал методические материалы «Использование бересты для письма и разных поделок» и «Краткое практическое пособие по приготовлению антицинговой хвойной настойки». Юдифь Борисовна Северная, возглавлявшая Московский "Мемориал" с 1988 года до своей смерти, с 12 февраля 1938 года весь свой десятилетний срок заключения находилась в Ивдельлаге, работая точковщицей на лесоповале в 1-м Самском и 12-м Собянинском ОЛПах (лаготделении "Пристань"), а затем была зачислена в агитбригаду клуба им. Дзержинского комендантского 9-го ОЛПа в Ивделе, откуда она освободилась 5 января 1947 года. Являясь председателем Ивдельского отделения общества "Мемориал", я несколько раз бывал в гостях у Северной Ю.Б. в ее московской квартире по ул. Гримау. Так вот Юдифь Борисовна считала С.А. Тарасюка махровым антисимитом, уничижительно отзывавшемся о ее репресированном отце Борисе Самойловиче Юзефовиче (Северном) и его расстрелянных друзьях-одесситах: маршале Ионе Якире, комкоре Семене Урицком, старшем майоре госбезопасности Моисее Санелевиче Розмане (псевдоним Михаил Савельевич Горб) и комиссаре государственной безопасности 3-го ранга Семёне Изра́илевиче За́падном (Ке́ссельманом) - нызывая их "подстилками Троцкого". Как мне показалось, в словах Ю.Б. Северной было больше личной обиды на неизжитый до того времени страх перед лагерным казарменным режимом и С.А. Тарасюке во главе его - бездушном винтике построенного Сталиным тоталитарного конвейера. Когда я спросил ее не во имя ли этого ее отец, воглавлявший Одесскую ЧК и разведку Юго-Западного фронта, сотнями и тысячами расстреливал белогвардейцев и буржуев - Юдифь Борисовна смогла предположить только то, что все это делалось ради светлого будущего, идею о котором извратил "Усатый Тиран". Сама Ю.Б. Северная о своей личной жизни распространялась мало, но сообщила мне, что находясь на лагпункте "Пристань" вышла замуж за Александрова Алексея Михайловича, 1917 г.р., арестованного органами НКВД 14 декабря 1937 года. А.М. Александров, на момент ареста, обучался в Томском дорожном техникуме и, связи с тем что он был родом из села Тунка Иркутской губернии, его обвинили в шпионаже в пользу Японии. Осужденный 14 января 1938 года на 10 лет ИТЛ, Александров был этапирован в ИвдельЛаг, где и познакомился с Юдифь Борисовной на лесоповале. Кстати А.М. Александров был освобожден в 1944 году в связи с пересмотром его дела и снятием судимости (было время и сроки снижали - перефразируя известные стихи В.С. Высоцкого).
В докладе заместителя начальника ГУЛАГа Лепилова на имя Берии, Круглова, Чернышева и Кобулова о работе ГУЛАГа НКВД СССР по итогам 1939 года, говорится, что «Ивдельлаг производит лесозаготовительные работы в приписных лесах Свердловской области общей площадью в 823 тысяч гектар и запасом лесонасаждений в 126.000 тысяч кубометров. Заготовляемая Ивдельлагом древесина в объеме 60 % вывозится к пунктам сплава, а 40 % вывозится тракторами и автомашинами к железнодорожным пунктам отгрузки. Сплавная древесина приплавляется к Першинской лесоперевалочной бирже, где выгружается и отправляется в места потребления по Самской лесовозной ветке. Вся древесина направляется: деловая - для снабжения потребителей европейской части Союза, дрова - на Серовские металлургические заводы. Техническая вооруженность Ивделълага: Желелезнодорожная ветка нормальной колеи общим протяжением 63 км главного пути и погрузочных усов 18 км с пропускной мощностью в 2.000 тысяч кубометров; ветка оснащена 4 паровозами и 50 вагонами. 5 автолежневых дорог общим протяжением 46 км, на которых работают 45 автомашин; годовая производительность дорог - 800 тысяч кубометров. 2 тракторно-ледяные дороги общим протяжением 30 км, оснащенные 15 тракторами и 210 тракторными санями, сезонная программа дорог - 130 тысяч кубометров. Кроме того, для деревообработки лагерь имеет: стационарный 2-х рамный лесопильный завод с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 88 тысяч кубометров; 5 временных переносных однорамных заводов с годовой производительностью по выпуску пилопродукции 83 тысяч кубометров. 15 шпалорезных установок с годовой производительностью по выпуску 1.000 тысяч штук шпал. За 1939 год Ивдельлаг заготовил 1925 т. ф/м древесины, вывез 1.807 т. ф/м, изготовил 806 тысяч шпал. План на 1940 год: заготовка - 2.500 т. ф/м, вывозка - 1.500 т. ф/м, заготовка шпал - 660 тысяч штук».
В дальнейшем, С.А. Тарасюк был освобожден от занимаемой должности (Приказ НКВД СССР № 778 от 28 мая 1941 г.) в связи с назначение на должность начальника Управления Богословского ИТЛ и строительства алюминиевого завода (БАЗстрой НКВД). Богословлаг был организован по приказу НКВД от 15 ноября 1940 года, а фактически стал формироваться уже в 1941 году (штат лагеря объявлен ГУЛАГом 16 июня 1941 года). Первоначально строительство завода было поручено Ивдельлагу. Начальник Ивдельского ИТЛ майор госбезопасности С.А. Тарасюк 23 декабря 1940 года подписал приказ №12-а «О мероприятиях по развертыванию и обеспечению подготовительных работ в 1-м квартале 1941 года по строительству Богословского алюминиевого завода». Из него следует: «В дополнение к направленным в Турьинск на стройплощадку 75 чел. з/к (плотникам и укладчикам ж/д. пути) - зам. моему по Ивдельлагу т. Иткину и нач. 2-го отдела т. Ивашкевич подобрать и направить: а) 500 чел. з/к (оформив их в 2 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 28.12 сего года, б) 750 чел. з/к (оформив их в 3 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 6.01.41 года, в) 750 чел. з/к (оформив их в 3 колонны по 8-9 бригад в каждой) - 11.01.41 года, г) 425 чел. з/к (оформив их в 2 колонны по 8-9 бригад в каждой с включением в эти колонны направленных 75 чел. з/к) - 19.01.41 года». Главному инженеру Ткачуку было поручено построить два смежных лагпункта (из расчета на 1500 чел. каждый) в районе площадки для строительства БАЗа, утвержденной решение «Главаллюминием» 27 ноября 1940 года В апреле 1941 года на стройплощадку завода начала поступать строительная техника и началась постоянная работа. Из-за «острого дефицита строительной техники 63% земляных работ в 1941 году было выполнено с помощью лопат и тачек». Первый приказ от имени Управления строительства Богословского алюминиевого завода НКВД вышел 3 января 1941 года (в дальнейшем - «Управление Богословского ИТЛ и строительства НКВД»), а в приказе № 47 от 25 июля 1941 года объявлено о формировании штата оперативного взвода охраны ИТЛ и дислокации лагподразделений.
Должность начальника Богословского ИТЛ С.А. Тарасюк с сентября по октябрь 1941 года совмещал с должностью начальника Управления строительства НКВД Лобвинского гидролизного завода. С октября 1941 года по май 1942 года являлся начальником Управления Актюбинского ИТЛ. В мае 1942 года назначен начальником Управления Березняковского ИТЛ. С октября 1942 по март 1944 года являлся начальником Управления Усть-Вымского ИТЛ. 14 марта 1943 года С.А. Тарасюку было присвоено специальное звание полковник государственной безопасности. С марта 1944 года и до своей смерти (1 марта 1948 года) Сергей Артемьевич исполнял обязанности начальника Управления Усольского ИТЛ НКВД-МВД. За время службы в НКВД имел награды: орден Ленина, орден «Знак Почета» (11 мая 1944 г.), орден Красного Знамени (3 ноября 1944 г.), знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ» (1932 г.), знак «Заслуженный работник НКВД» (1944 г.), медаль «За победу над Германией» (1945 г.).
Добавлено позже:
Долгих Ива́н Ива́нович. Родился в Барнауле 13 июля 1896 года. В личной анкете Долгих И.И., в графе «соцпроисхождение» указал: «отец до революции бревновоз и торговец лошадьми». Отец умер в 1910 году, а мать, спустя год уехала в Харбин, откуда больше не вернулась. После окончания церковно-приходской школы работал в кустарных мастерских, откуда в 1915 году был призван в действующую армию. Служил рядовым 17-го запасного полка города Новосибирска. В 1916-1917 годах воевал в составе 518-го Алашкерского кавказкого полка сначала рядовым, затем в звании унтер-офицера, позже фельдфебеля. «Трижды был ранен. Награжден двумя Георгиевскими крестами 4-й и 3-й степеней. За отказ провести экзекуцию над солдатом был предан Военно-полевому суду, от расправы спасла Февральская революция». Демобилизовавшись в ноябре 1917 года, Долгих И.И. вернулся в Барнаул, где вступил в партию социалистов-революционеров, членом которой оставался до мая 1918 года Сам Долгих И.И в анкете указывал: «Состоял левым эсером 7-8 месяцев в 1918 году в городе Барнауле. Вышел из партии левых эсеров по идейным соображениям и перешел в РКП(б)». С декабря 1917 г. по май 1918 г. в Барнауле работал жестянщиком «... на дому у разных торговцев». В Красную Армию вступил добровольно, в мае 1918 года возглавив отряд барнаульских рабочих, направленных на станцию Черепаново Алтайской железной дороги для усиления немногочисленной группировки разношерстных отрядов Красной Гвардии под общим командованием бывшего штабс-капитана инженерных войск Иванова, задача которых сводилась к отражению наступавших на Барнаул по железной дороге чехословаков, сводной роты Новониколаевского полка и Томского офицерского отряда. После двухдневных боев 4 и 5 июня 1918 года, воспользовавшись паравозным тараном эшелона белочехов, И.И. Долгих, который по рассказам некоторых участников тех боев, был «человеком своенравным, чрезмерно честолюбивым и склонным к самостийным действиям», решил что наступил удачный момент для отступления. Он погрузил свой отряд (порядка 130 человек) в вагоны и, без согласования с начальниками других отрядов, выехал в тыл на станцию Алтайская. Это, в свою очередь, вызвало панику среди бийских красногвардейцев, посчитавших что барнаульцы (в том числе и командование) предали их и трусливо удрали. В итоге большинство бийчан тоже снялись с позиций, погрузились в свой эшелон и отступили. На станции остался лишь небольшой отряд барнаульских железнодорожников да рота мадьяр. 6 июня 1918 года станция Черепаново была занята чехословаками, захватившими в плен 20 красноармейцев. Отступившие красногвардейцы заняли новый оборонительный рубеж за селом Тальменка, на левом берегу реки Чумыш, по обе стороны от железнодорожного моста. Эшелоны были отогнаны за мост и оставлены в тылу против деревни Луговой. Правую сторону моста разрушили, подъездной путь к нему разобрали, рельсы сбросили в реку. Все переправочные средства ликвидировали или отвели на левый берег. По обеим сторонам от железнодорожного полотна вдоль берега вырыли окопы. Справа занял позиции бийский отряд под командованием С.И. Михайлова, слева - рота И.И. Долгих, по центру, у моста, - венгры и барнаульские железнодорожники под руководством большевика М.А. Фомина. На железнодорожной насыпи напротив моста расположили пулемет. Фланги охранялись конными разъездами: правый - бойцами В.И. Плетнева, левый - барнаульским отрядом конной милиции в главе с начальником В.В. Шеиным. До 9 июня красногвардейцы успешно отражали все попытки чехославаков переправиться через реку Чумыш, а когда белые части вышли им в тыл, заняв железнодорожную казарму в районе современной станции Среднеалтайская, отряды бийчан и барнаульских железнодорожников пешим порядком отошли назад и выбили белых штыковой атакой, понеся немалые потери. Оставшиеся оборонять железнодорожный мост рота венгров-интернационалистов и отряд И.И. Долгих, в это же время подверглась атаке белогвардейцев. Бросившиеся в штыковую атаку мадьяры были частью уничтожены или взяты в плен, а отряд И.И. Долгих, отстреливаясь на ходу, стал отходить на юг, соединившись с отрядами у железнодорожной казармы. В общей сложности в боях под станцией Усть-Тальменская пало около 160 красногвардейцев (большая часть из них - венгры-интернационалисты). Не менее 40 человек попало в плен. Причем пленные мадьяры были расстреляны чехами на месте. Захваченного раненным в плен восемнадцатилетнего слесаря из барнаульских железнодорожных мастерских Петра Лысякова, после жестоких пыток белые закопали живьем в землю в деревне Луговой вместе с четырьмя венграми. Тем временем бийские и барнаульские красногвардейцы, оставив железнодорожную казарму, отступили на разъезд Озерки, но обнаружив отсутствие там подвижного состава, пешим порядком выдвинулись на станцию Алтайская. Командующий «Черепановским» фронтом Иванов и начальник штаба Барнаульской Красной гвардии И.М. Царицын были отстранены от своих должностей и арестованы комендантом станции Алтайская Л.А. Метелевым, распорядившимся отправить обоих в Барнаул, на суд ревтрибунала. На роль конвоира вызвался И.И. Долгих, который заявил, что его "измотанному отряду" нужен отдых, поэтому он выезжает со своими людьми в Барнаул, а заодно доставит туда и обоих "изменников". Обязанности командующим фронта были возложены на Л.А. Метелева. И.И. Долгих, прибыв в Барнаул, сдал арестованных в штаб Красной Гвардии, после чего по одним сведениям распустил свой отряд по домам, а по другим источникам - принимал участие в обороне Барнаула до его падения 14 июня 1918 года.
Добавлено позже:
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ПОХОД ОТРЯДА ПЕТРА СУХОВА.
На следующий день, 15 июня 1918 года разрозненные отряды Красной Гвардии, отступившие на станцию Алейская, обьеденились в сводный отряд, командиром которого был избран Петр Федорович Сухов, возглавлявший до этого отряд рабочих кольчугинских угольных копей. Начальником штаба был избран Д. Г. Сулим. Командиром первого барнаульского отряда был назначен И.И. Долгих, второго железнодорожного отряда - Пьянников, третьего коммунистического - Бойцов, четвертого интернационального - мадьяр Побожний. В поход в направлении города Омска отряд выступил утром 19 июня, собрав в окрестных селах до трехсот подвод. На передней повозке на двух древках ярко горело и трепетало знамя, на котором издали можно было прочитать боевой клич: «Да здравствует социалистическая Красная Армия и Гвардия! 1918». К вечеру отряд достиг села Боровское, где у озера Бахматовского его покинули члены губернского ревкома Цаплин и Присягин. Отряд П.Ф. Сухова пересек Барнаульский и Касмалинский боры и у Больших Бутырок вышел в Кулундинскуго степь, напрвляясь на Каргат. Вскоре отряд достиг села Мостового, расположенного в окружении больших степных озер, и там задержался па десять дней. В ночь на 1 июля 1918 года Петр Сухов дал первый бой под селом Овечкино, а днем - в деревне Вылково, где был разгромлен барнаульский офицерский добровольческий отряд. Красногвардейцы захватили много оружия, патронов, снаряжения и более двухсот строевых коней - они были немедленно обращены на организацию кавалерийского эскадрона, командиром которого был назначен И.И. Долгих. После этого, в селах Глубоком и Леньки был уничтожен славгородский отряд противника численностью до четырех сотен штыков и сабель. Затем отряд Сухова выбил белогвардейский гарнизон из села Баево. Первые победы помогли поднять боевой дух бойцов отряда, были захвачены большие трофеи в виде оружия, боеприпасов, продовольствия и другого имущества. Вступив в село Травное, Сухову стало известно о пленении Цаплина и Присягина, а также о ликвидации советской власти на всей территории Сибири. Был созван совет отряда, который и принял 15 июля 1918 года решение о смене направления движения отряда - с поворотом на юг, через Горный Алтай, Китай на соединение с частями Красной армии Туркестанского фронта. Для ликвидации отряда Сухова, временное Сибирское правительство сосредоточило на пути отряда в большом селе Воскресенское добровольческие части под общим командованием полковника Травина в помощь которому в село Шимолино был направлен отряд казаков во главе с полковником Волковым. Отряд Сухова, подойдя к Шимолину, с ходу вступил в бой и разбил сотни Волкова. Не задерживаясь здесь, отряд сделал бросок на Вознесенское. Петр Сухов решил нанести внезапный удар и по гарнизону Травина, пока тот не успел получить подкрепление. Ночью под проливным дождем красногвардейцы приблизились к окраине Вознесенского, а под утро с трех сторон ворвались в село. Отряд полковника Травина был разбит наголову. Красногвардейцы захватили много трофеев: шесть пулеметов, сотни винтовок, много повозок с боеприпасами и разным имуществом, а также все документы штаба и белогвардейское знамя. А через несколько часов к Вознесенскому, не зная о разгроме гарнизона Травина, без всяких предосторожностей подошла большая колонна белогвардейских войск - запоздавшее подкрепление из Славгорода. Увидев на колокольне белогвардейское знамя, вывешенное по приказу Сухова для обмана врага, колонна с песнями вступила в село. И тут с разных сторон по ней ударили красногвардейские пулеметы. Уничтожение и вылавливание белогвардейцев длилось до самого вечера. Лишь немногим из колонны удалось скрыться, пользуясь темнотой. На следующий день отряд Сухова выдвинулся на Кабанье, а затем через Кукуй дорогой на Соловьевку, чтобы оттуда пересечь боры, Алейскую степь и достичь предгорий. В течение месяца в постоянных стычках с казачьими отрядами Бийской линии, создавая, где только возможно из бедняков органы советской власти, степями Кулунды шел в сторону Китая отряд Сухова, теряя бойцов и громя внезапными ударами группировки белых. Побывав в Солоновке, прошел через деревни Мельниково, Токарево, пересек линию Алтайской железной дороги возле станции Поспелиха и двинулся дальше на Белоглазово, Звонорево, Комариху, Камышинку, Н-Шипуново, Чайное - в горы Алтая. 31 июля 1918 года красногвардейский отряд попытался войти в станицу Антоньевскую, но сразу же натолкнулся на ожесточенное сопротивление. Обнаружив отряд Сухова силою 700-800 штыков, местные казачьи сотни, не дожидаясь, пока подойдут войска полковника Волкова, стали оттеснять красногвардейцев от лесных массивов и деревень, затрудняя их продвижение. Теперь отряду коней, подводы и пропитание приходилось брать грубой силой и кровопролитием. Останавливаться на ночевки в селах стало опасно. 4 августа газета «Сибирская речь» сообщала: «Нашими конными казачьими частями продолжается преследование банд противника, бегущих на юг из района станицы Антоньевской, деревень Слюдянка и Сибирячиха. Одна из их сотен, обойдя противника, встретила его с юга и вступила в бой в районе станицы Чарышской». В ночь на 4 августа разведывательные части белогвардейцев разгромили одну из «мадьяро-большевистских банд» близ деревни Усть-Журавлиха. Несмотря на понесенные потери, отряд Сухова упорно продвигался вперед, но, как отмечал участник похода, командир эскадрона И.И. Долгих, «путь отряда в горы был, поистине, смертным путем. Он двигался, теряя людей, оружие, оставляя на месте много убитых». Казаки станицы Чарышской, возглавляемые есаулом Шестаковым, пытались остановить продвижение красного отряда. В селе Малый Бащелак была проведена насильственная мобилизация местных крестьян в карательный отряд. Однако боеспособность такого воинского формирования оказалась невысокой. В первом же бою у подножия горы «Плакун» каратели были разбиты и отброшены в направлении села Сваловки. 2 августа 1918 года, отряд Сухова, все время преследуемый казаками полковника Волкова, прибыл в Тележиху, большое, богатое село в горной котловине. Утомленные длительными переходами, изнуренные степной жарой, красногвардейцы мечтали хотя бы о коротком отдыхе. Но уже под вечер казакам удалось перекрыть все дороги из села и прижать отряд к горе Будачихе. Утром начались бесконечные белогвардейские атаки, продолжавшиеся два дня. Попытка красногвардейцев пробиться из окружения ночью не увенчалась успехом. И тогда Сухов сказал, что остался единственный путь к спасению - через гору Будачиху. Нашлись два крестьянина, которые согласились быть проводниками. Начались сборы. Закопали в землю пулеметы. Составили в козлы и сожгли лишние винтовки. Среди ночи, при внезапно разбушевавшейся грозе и теряя отставших бойцов, лишь на рассвете смогли, преодолев заледенелую вершину горы Будачихи, спуститься на Уймонский тракт. Боясь подвоха, белые лишь в полдень осмелились войти в Тележиху. Они нашли здесь только походный лазарет красногвардейского отряда, оставленный по великой нужде. Волков был в ярости. Все раненые красногвардейцы, девушки-санитарки и крестьяне, оказывавшие помощь отряду, были жестоко замучены и расстреляны. Потеря половины бойцов отряда под Тележихой имело для него роковые последствия. Многие бойцы были морально сломлены, усилился ропот против командиров, которые, по словам И.И. Долгих, «потеряли всякое доверие в глазах красногвардейцев». Из села Абай красногвардейцы двинулись в сторону села Катанды, не зная, что там их поджидает прибывший из Улалы отряд белых под командой поручика Любимцева. Привлекая местное казачество и местное население из числа алтайских староверов, Любимцев устроил недалеко от Тюнгура две засады: одну в самом узком месте, при впадении в Катунь небольшой горной речушки Деты-Кочко, и другую - на правом берегу Катуни, у заимки Туралдинки. В каждой засаде поставили по пулемету. Первая засада должна была остановить продвижение отряда вперед, вторая - отрезать обратный путь в Тюнгур. Кроме того, в самом Тюнгуре был скрыт отряд из местного населения в четыреста ружей. 10 августа 1918 года, пройдя Тюнгур и не заметив опасности, отряд Сухова спокойно продвигался по самому узкому месту вдоль реки под крутизной горы Байды (Бай-туу). Казаки хорошо знали военное дело, загнав красногвардейцев в ловушку. Самое страшное, что суховцы не видела врага, не знали его численности и не имели возможности оказать сопротивление. В течение дня суховский отряд терял бойцов в судорожных поисках какого-либо укрытия. С наступлением сумерек остатки отряда вразброд начади подниматься по склонам горы и прятаться в кедровых лесах. Слабосильные и раненые, не способные подняться в гору утром были выловлены вооруженными отрядами из местного населения и подоспевшими казаками полковника Волкова. Остатки суховцев, измученные многодневной голодовкой и бессонницей, спускались с гор в деревни. Здесь их ловили, разоружали, раздевали, избивали и тащили в штаб белогвардейцев. Там их ожидала только смерть. На четвертый день братьями Кудрявцевыми был пойман сам командир Сухов, который был расстрелян на берегу реки Катунь. Среди местного населения до сих пор бытуют рассказы о том, что в обозе Петра Сухова хранилось много всякого добра: и серебро, и золото, и ценные вещи, реквизированные отрядом в ходе двухмесячного перехода у зажиточных людей. Весь путь от Тележихи до Тюнгура - это кладбище красногвардейцев из отряда Сухова. 140 мужчин и 4 женщины захоронены в братской могиле. По воспоминаниям жителя села Тележиха Сидоркина Н.С.: «белогвардейцы, ворвавшись в Тележиху, захватили раненых суховцев и санитарный отряд. После диких издевательств 36 пленных мужчин и женщин-санитарок расстреляли. В селе Сибирячиха под руководством офицера Токарева было расстреляно 10 суховцев, в селе Солонешном - 12 красногвардейцев, среди которых была женщина - санитарка. Бандиты сняли у нее с пальца золотое кольцо. Суховцы выкопали сами могилу и после порки и издевательств их выстроили на краю ямы и расстреляли. Один суховец, изрешеченный пулями, не падал и, стоя на краю могилы кричал: "Эх вы, гады! Стреляйте, дак стреляйте, не мучайте, но по вашему не будет!" Тогда белогвардеец Дмитрий Батаев в упор расстрелял суховца. На берегу речки Щебета похоронено 23 красногвардейца, в устье Казанды - 17. Имеются могилы суховцев в Топольном, в Елиново и Лютаево, но количество расстрелянных не известно. Сам Петр Федорович Сухов был окружен и взят в плен в районе села Тюнгур в долине реки Катунь». Из всего отряда П.Ф. Сухова в живых осталось 4 человека, в том числе И.И. Долгих. В автобиографии Долгих указано, что при разгроме отряда П.Ф. Сухова, он был взят в плен казачьим подесаулом Кайгородовым, но сумел бежать. По сведениям барнаульского писателя А.И. Кобелева, захваченного в плен, его как специалиста по ремонту сельхозмашин выпросили у казаков волостной старшина Архипов и волостной писарь Гомзин. А через четыре года Иван Долгих вернулся в эти края во главе сводного отряда ЧОН, разгромив в селе Катанда казаков атамана Кайгородова. Теперь можно обсудить вопрос, имели ли место со стороны бойцов отряда П.Ф. Сухова незаконные реквизиции продовольствия, грабеж местного населения и насилия над молодыми женщинами. Отметим, что в государственном архиве Республики Алтай отсутствуют сведения о разбирательствах временного Сибирского правительства по заявлениям граждан о насилии против половой неприкосновенности со стороны бойцов отряда Сухова. Таковые заявления не подавались и в дальнейшем: как в адрес верховного правителя России Колчака, так и в органы Советской власти. Кроме того, имея большой обоз и запасы провианта, красноармейцы не имели необходимости производить мобилизацию конского состава и гужевого транспорта по пути своего следования. Отсутствуют сведения и о реквизициях бойцами суховского отряда фуража и провианта у местных жителей, кроме староверов из села Тележиха. Однако, все эти сведения оформились и сформировались уже в конце 50-х годов после смерти И.В. Сталина и носят характер клеветы, характерной для хрущевской компании борьбы «с культом личности» со стороны лиц, вернувшихся из кулацкой ссылки и лагерей ГУЛАГа. Тележихинские староверы отрицают очевидные факты своей причастности к охоте на отдельных членов отряда Сухова, к пыткам и зверской расправе над пленными. В свою очередь, среди них бытовали рассказы о том, что И.И. Долгих в 1922 году исключительно из чувства мести устроил расправу над жителями села, проводя поголовные обыски и аресты, заковывая арестованных в колодки и что он лично зарубил шашкой более 40 пленных. А свидетельства о массовых расправах над красноармейцами отряда Сухова активисты местного общества «Мемориал» считают домыслами, не имеющими исторической ценности, в виду того, что их источниками является население, переселившееся в села Тележиха и Катанда после высылки из них «кулацкого» элемента и массовых репрессий местных жителей.
В дальнейшем, Долгих И.И. воевал в партизанских отрядах Алтайского края против белочехов и колчаковцев, являлся начальником партизанского отряда, членом Военного совета Алтайского фронта. Сам Долгих в своей анкете указывал: «В марте 1919 года совершил побег, жил на нелегальном положении. В августе того же года вновь был арестован колчаковцами. Но на сей раз на тюремных нарах просидел недолго - устроено было так, что его освободили вместо другого арестанта. Добрался до партизан и воевал в 22-м Приобском полку 6-й партизанской дивизии под командованием Федора Архипова. Был командиром батальона. За отвагу и умелое рукодство в бою, был награжден золотыми часами от Сибирского ревкома. Член РКП(б) с 1 января 1920 года».
Читая эти строки из личной анкеты И.И. Долгих, нельзя не удивляться смелости и степени внутренней свободы автора, кторой открыто выкладывает о себе материал о компроментирующих связях со своим бывшим партизанским командиром, который, будучи в 1920 году членом Алтайского губкома РКП(б) и делегатом VIII Всероссийского съезда Советов, открыто критиковал продовольственную политику партии в отношении крестьянства и позволял себе делать заявления, что «все советские учреждения - это лишь лишние связывающие революцию наросты». По мнению членов Алтайского губкома в взглядах Архипова чувствовалось «сильное влияние левоэсеровской идеологии и крестьянского коммунизма». 27 марта 1921 года СибБюро ЦК РКП(б) обсудило просьбу Алтайского губкома партии об откомандировании Федоро Ивановича Архипова, «неподчинающегося постановлениям губкома и проявляющего партизанские наклонности», и постановило направить его в распорячжение ЦК для последующей работы на Кавказе. После этого Архипов покидает Алтай и добровольно выходит из членов РКП(б).
А Долгих 1920 год провел в боях на Южном фронте против войск барона Врангеля, командуя батальоном 1-го Алтайского полка в составе 1-й отдельной красной добровольческой Западно-Сибирской стрелковой бригады, сформированной из алтайских партизан бывшим главкомом Западно-Сибирской крестьянской красной армии Ефимом Мамонтовым. В Северной Таврии бригада понесла большие потери и лишь треть ее бойцов вернулась домой в декабре 1920 года.
Добавлено позже:
РАБОТА В СИБЛАГЕ. ЧАИНСКОЕ ВОССТАНИЕ.
С декабря 1926 года Долгих И.И. являлся начальником исправительно-трудового дома города Барнаула, а с сентября 1928 года - начальником административного отдела Барнаульского окрисполкома. В августе 1930 года он был назначен на должность начальника отдела трудовых поселений, а с марта 1931 года - начальником комендантского отдела Запсибкрайисполкома и помощником начальника СибЛАГа. В апреле 1931 года Запсибкрайкомом была проведена мобилизация бывших чекистов и членов ВКП(б) (в том числе 40 студентов Новосибирского Комвуза) для нужд комендантского отдела ОГПУ. Один из мобилизованных Исхак Нурмухаметов вспоминал: «В просторном кабинете нас принял замначальника краевого управления ОГПУ Иван Иванович Долгих. На малиновых петлицах его гимнастерки блестели три ромба. Товарищ Долгих сказал, что краевая партийная организация вынуждена оторвать ответственных работников и студентов для организации и руководства вновь создаваемых органов ОГПУ в северных отдаленных районах. Это нужно для размещения спецпереселенцев, для освоения необжитых мест и перевоспитания честным трудом этого контингента. Он говорил о предстоящих трудностях, об особой бдительности, напомнил, что мы будем окружены тысячами классовых врагов, о необходимости решительных действий, о чувстве долга и ответственности коммуниста-чекиста. В заключение он напомнил, что партия и правительство вручают в наше распоряжение сотни тысяч людей, относящихся к советской власти враждебно. Просил не забывать о соблюдении революционной законности, ответственности за всякое нарушение законов, бытовые аморальные связи с спецпереселенцами или бездеятельность».
Широко бытует мнение, что именно силами комендантского отдела ОГПУ Западно-Сибирского Края было подавлено «Чаинское восстание» спецпереселенцев в Парбигской комендатуре, расположенной по левобережью Оби в бассейне ее притока речки Чая Нарымского округа. Так прокурор Бакчарского района А. Малков в статье «Восстание», напечатанной в газете «Красное знамя» города Томска 31 марта 1990 года утверждал, что именно И.И. Долгих стал виновником смерти многих тысяч брошенных в болота и тайгу людей, требуя от подчиненных ему районных комендантов строгого «выполнения ничтожных, на уровне блокадных норм довольствия». При этом А. Малков ссылается на Директивное письмо № 4-24 от 6 февраля 1931 года начальника Комендантского отдела Западно-Сибирского Краевого административного управления И.И. Долгих, в котором он приказывал комендантам Тоинской, Парбигской, Галкинской комендатуры строго придерживаться следующих норм: «Печеный хлеб - 300 грамм в сутки или 6,5 килограмм муки в месяц на едока - и только занятым на работах по освоению колонизационного фонда выдавать 500 грамм в день печеного хлеба или 10,8 кг муки в месяц». Однако, снабжение спецпереселенцев в то время возлагалось на «спецконтору» спецуправления Сибирского Краевого Союза и местные отделы Райснаба. Продовольствие, выделяемое на «кулацкий элемент», поступало на склады комендатур крайне не регулярно по причинам тяжелой обстановкой в стране с хлебозаготовками, разгильдяйства, пьянства и прямого саботажа процветающих среди ответственных работниками спецконторы <
Тема: Ивдельлаг (Прочитано 78742 раз)