Джефф Эштон "Несовершенное правосудие. Судебный процесс над Кейси Энтони" - Дело Кейси Энтони - форум Тайна.ли
Здравствуйте, Гость! Чтобы получить доступ ко всем функциям форума - войдите или зарегистрируйтесь.

Автор Тема: Джефф Эштон "Несовершенное правосудие. Судебный процесс над Кейси Энтони"  (Прочитано 22574 раз)

0 пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.

JEFF ASHTON and Lisa Pulitzer
IMPERFECT JUSTICE. PROSRCUTING CASEY ANTHONY [1]

ДЖЕФФ ЭШТОН в соавторстве с Лайзой Пулитцер
НЕСОВЕРШЕННОЕ ПРАВОСУДИЕ. СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС НАД КЕЙСИ ЭНТОНИ

Джефферсон Л. Эштон родился 3 октября 1957 года в городе Санкт-Петербург, Флорида. В 1978 году он окончил Флоридский университет (г. Гейнсвилл) [2], а два года спустя – Школу Права этого университета.

В январе 1981 года он начал работать в прокуратуре штата Флорида, а к лету 2011 года (начало судебного процесса над Кейси Энтони) его стаж работы в качестве прокурора составлял уже более трех десятилетий. За это время Эштон принял участие в расследовании около тысячи дел и более чем в трехстах судебных процессах, в том числе в 70 процессах по обвинению в убийстве – по итогам 12 из них были вынесены смертные приговоры [3].

Однако наибольшую известность и признание на общенациональном уровне ему принесло использование в судебной практике результатов анализа ДНК. В 1987 году, на судебном процессе во Флориде над серийным насильником, на котором Эштон выступал в качестве обвинителя, приговор был вынесен на основании представленных им результатов анализа ДНК – впервые в Соединенных Штатах [2]. Именно этот процесс открыл дорогу применению тогда еще новаторского метода, ныне ставшего стандартным инструментом судебно-медицинской экспертизы.

Таким образом, когда Эштон возглавил сторону обвинения в деле Кейси Энтони, он имел заслуженную репутацию одного из самых опытных и квалифицированных прокуроров не только Флориды, но и США в целом. Казалось, что победа и в этом громком деле ему гарантирована; но блестящая защита, возглавляемая адвокатом Кейси Энтони Хосе Баэза, сделала, казалось, почти невозможное, и Кейси была оправдана по всем основным пунктам обвинения.

По окончании этого судебного процесса Джефф Эштон ушел в отставку, занимаясь написанием книги о процессе и подрабатывая в юридической фирме. Уже в ноябре 2011 года книга была закончена и опубликована, вскоре став бестселлером в США [2]. В 2013 году на экраны вышел телевизионный фильм «Судебный процесс над Кейси Энтони», снятый по мотивам книги Эштона - самого прокурора в фильме играет актер Роб Лоу (Rob Lowe) [2].

Отход от судебной практики был для Эштона недолгим – в 2012 году он начал борьбу за пост прокурора штата Флорида по округам Орандж и Оцеола и выиграл на выборах (а это выборная должность) у своего бывшего начальника Лоусона Ламара (Lawson Lamar); с января 2013 года он официально вступил на эту должность [2].

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.

Соавтором Эштона при написании книги является Лайза Пулитцер – бывший корреспондент газеты New York Times, автор несколько публицистических работ на криминальную тему, некоторые из которых также стали бестселлерами [1].

ИСТОЧНИКИ:
[1] Ashton J. and Pulitzer L. Imperfect Justice. Prosecuting Casey Anthony. New York: Harper-Collins Publishers, 2011, 2012
[2] Jeff Ashton: Biography - http://www.biography.com/people/jeff-ashton-21095647#publishing-a-book-and-public-office
[3] Jeffrey L. Ashton - http://sao9.net/state-attorney-jeffrey-ashton/bio-state-attorney-jeffrey-l-ashton/
[4] Prosecuting Casey Anthony - http://www.mylifetime.com/movies/prosecuting-casey-anthony/cast

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

ПЕРЕВОД КНИГИ ДЖЕФФА ЭНТОНИ В ФОРМАТЕ PDF:

Часть первая:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.


Часть вторая:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.


Часть третья:
Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь, чтобы получить доступ к вложениям.
« Последнее редактирование: 11.10.17 12:54 »


Поблагодарили за сообщение: KseniyaChirva | PostV | М.И.И. | Отец Федор | IOD | Laura | Henry | Юлия Р | yuka | nat15910 | SlavaVS | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Даже сейчас, почти три года спустя, я с трудом могу передать то, что чувствовал, когда видел это. Она была такой маленькой. Уже долгое время мы знали, что однажды найдем ее, но мне так и не удалось подготовиться должным образом к этому моменту. Множество раз я видел скелеты взрослых людей, но детский мне пришлось наблюдать впервые. Как кто-то мог так просто выбросить Кейли в пластиковом мешке для грязного белья вместо гроба? Всего на один момент я позволил дать волю ненависти к Кейси Энтони. Это не помогло мне в работе, на самом деле это лишь затруднило ее. Необходимо было выполнять свою работу так, чтобы держать эмоции вне ее рамок…
Я погасил ненависть так же быстро, как она сама всколыхнулась во мне. Но я никогда не забуду то, что чувствовал в тот момент, не забуду, что тогда – и как сейчас тоже – у меня не было сомнений в том, что именно Кейси убила свою прекрасную маленькую девочку.

***

Посвящается Кейли – чтобы никто не забывал

***

ПРОЛОГ

Я ненавижу момент непосредственно перед тем, как начинают зачитывать решение суда. Это самая нелюбимая мною стадия судебного процесса, поскольку кто-то в зале уже знает, что решили присяжные, а я еще нет. Хотя мне приходилось участвовать более чем в трехстах делах за тридцать лет своей работы прокурором, но данный момент никогда не воспринимался мною иначе – как и в этом судебном процессе. Когда я сидел между двумя своими коллегами-прокурорами в Судебном зале 23А в здании суда округа Орандж, мне оставалось только наблюдать, как члены жюри присяжных заходят друг за другом в помещение, чтобы передать решение, ставшее последним в моей карьере, и признать виновной или невиновной двадцатидвухлетнюю девушку Кейси Энтони.

Обсуждение решения заняло у семерых женщин и пятерых мужчин всего тринадцать часов в течение двух предыдущих дней, причем они даже не просили для изучения записи тюремных бесед Кейси с представителями правоохранительных органов и членами семьи. Было весьма необычно, чтобы жюри, особенно в таком деле, как это, не просило чего-либо от суда. Даже в менее важных делах члены жюри обычно нуждаются в разъяснениях некоторых юридических вопросов, имеющих значение при рассмотрении дела. Я никогда не пытаюсь предугадать решение присяжных, но по той быстроте, с которой оно было принято, я был уверен, что они признают молодую мать виновной в убийстве первой степени или, по крайней мере, в непредумышленном убийстве.

Прокуроры Линда Бёрдик и Фрэнк Джордж сидели по обе стороны около меня за прокурорским столом. Нас пригласили в зал суда в начале второго того дня - вторник 5 июля 2011 года – сообщив при этом, что вердикт готов. Я возвратился в свой офис с обеда и пробыл там всего пять минут, как мне позвонили и вызвали в зал суда. Мы все чувствовали, что процесс идет хорошо, но были рады тому, что он завершается. Судебные заседания изнурили всех.

Хосе Баэз, главный представитель защиты, еще не появился, но некоторые адвокаты, входящие в его команду, уже заняли свои места. Линда предположила, что Баэз, возможно, находится вместе с Кейси в ее камере, расположенной в подвале двадцати-трехэтажного здания суда, построенного в стиле арт-деко в центре Орландо. Судья сообщил прессе, что после появления присяжных с вердиктом он даст им тридцать минут для того, чтобы занять свои места. Зрителей, накануне отстоявших много часов в очереди под палящим флоридским солнцем, чтобы получить билет (всего их было пятьдесят) на галерку, наконец-то пустили в охлаждаемое кондиционерами помещение суда. Они как раз успели пройти на предназначенные им места, чтобы увидеть появление Баэза, облаченного в коричневый костюм и узорчатый галстук.

Что касается меня, то я был в темно-сером костюме и в одном из своих галстуков от Джерри Гарсия с его личной подписью, что вызвало горячее обсуждение в СМИ. По этому поводу было сказано все, что только возможно, и каждый, посчитавший нужным высказать свое мнение, не преминул сделать это. Вопреки трагической смерти прекрасной двухлетней девочки, эта история стала легким, безвкусным летним развлечением.

Возможно, что я и преувеличиваю, но, когда вскоре после этого появилась Кейси, одетая как чопорная сельская учительница из прежних времен, она носила мрачный и серьезный вид. Действительно, вся ее команда выглядела расстроенной. Я не видел ее родителей, Джорджа и Синди Энтони, спокойно усевшихся на свои места на заднем ряду галерки, но они старались не привлекать к себе внимание.

Пока входили члены жюри присяжных, Линда попросила Фрэнка посмотреть, кто из них несет текст решения – это должно было указывать, кто из них является председателем. Фрэнк прошептал, что это «тренер» - присяжный, ранее проживавший в Питтсбурге и работавший спортивным тренером в средней школе. Линде он особенно нравился в ходе отбора присяжных, поскольку этот город в Пенсильвании был ее родным. Я знал, что для нас наступает момент истины, когда судья Белвин Перри занял свое место на скамье.

«Я так понимаю, что решение у вас есть», - сказал он, обращаясь к председателю жюри присяжных.

Тренер передал листы с формой вердикта судебному помощнику, который сложил их пополам и передал судье. В прошлые времена бывали случаи, когда нам удавалось увидеть вердикт еще до того, как он доходил до судейской скамьи. Если помощник держал листы определенным образом, мы могли различить, какой из квадратиков отмечен: «виновен» или «не виновен» - но данная проблема была решена складыванием листов пополам, что продлевало агонию еще на несколько мгновений.

И сам страх перед этим кратким промежутком времени говорит о том, что судебная атмосфера у меня в крови. Мне нравится быть прокурором, я люблю эту работу, эту обстановку живой игры, эту театральность. Я люблю каждый из этапов судебного процесса, начиная с представления участников и до личных выступлений. Есть одна особенность судебного процесса – ты чувствуешь себя в качестве режиссера-постановщика пьесы. Это целое искусство - определение порядка выступлений свидетелей и их представление публике, выбор задаваемых тобою вопросов, понимание того эффекта, который оказывают ответы на присяжных, оценка ответных шагов, предпринимаемых противной стороной. В конечном счете, подготовка к процессу и твои изначальные действия могут повлиять на исход процесса.

Я вовлекаюсь в это театрализованное действо – но всегда отношусь к судебному процессу с некоторым страхом, как и любой, кто сталкивается с угрозой возникновения неожиданностей и неопределенностей. Придут ли свидетели? Будут ли они давать показания так, как ожидалось? Я часами обдумывал всевозможные повороты, которые могут претерпеть показания в зависимости от того, что именно скажет свидетель, что предпримет противоположная сторона или какие правила может установить суд в части принятия показаний свидетелей. Я бы не сказал, что планирую каждый шаг, совершаемый в ходе процесса, или что кто-нибудь может делать это, но я пытаюсь предугадать любую возможность и готовлю ответные меры. Это что-то вроде игры в шахматы, где каждая фигура представляет собой живое существо и двигается самостоятельно, с правилами, который могут соблюдаться, а могут и не соблюдаться. Единственно, о чем можно сказать определенно о судебном процессе – то, что ничто на нем не будет идти так, как запланировано.

Но как только жюри присяжных входит в зал суда для первых слушаний, весь этот страх исчезает, все соки буквально начинают переливаться во мне. Я получаю удовольствие от пребывания в суде. Мне кажется, что что-то подобное переживает спортсмен перед игрой. Я целиком концентрируюсь на своих действиях. Мне особенно нравится выступать против опытного адвоката и в присутствии судьи, хорошо развирающегося в законодательстве. Именно в таком случае мои навыки испытываются самым серьезным образом. Наши судьи не пользуются молотком, поэтому судебные заседания начинаются в простого: «Встать, присяжные идут» - нашей профессиональной версии от: «Ну, джентльмены, поехали».

Уже давно насмотревшись на этих двенадцать присяжных, я прекрасно осознавал бесплодность попыток угадать принятое ими решение. Я не хотел заниматься умственной гимнастикой и пробовать читать по их лицам. Я еще был уверен в том, как хорошо мы изучили дело и представили его суду. Мои мысли опередили вердикт и уже были заняты планированием графика на этапе определения наказания. Я прикидывал, что с вынесением обвинения в убийстве первой степени мы можем начать слушания уже в четверг. Это даст стороне защиты тридцать шесть часов для подготовки обоснований для смягчающих обстоятельств. Имея перед собой перспективу вынесения смертного приговора, им, возможно, потребуется для этого больше времени.

Лицо судьи Перри было бесстрастным, хотя, как показалось, он несколько агрессивно обращался с переданными ему бумагами. В общей сложности там было девять страниц, семь для каждого из семи пунктов обвинения и два для специальных вопросов, если Кейси будет признана виновной. Он сделал необычный жест, взяв третий лист. Положив его, он снова взял его в руки, чтобы рассмотреть еще раз, внимательнее, а затем возвратил на стол, припечатав рукой к стопке. Я об этом не задумывался. Мне лишь хотелось услышать вердикт. Для меня, учитывая краткость обсуждения присяжными и недели, когда заслушивались свидетели, исход был очевиден. Вердикт должен был содержать решение о виновности.

В этот момент судья Перри передал бумаги с вердиктом клерку и попросил обвиняемую подняться. Я не обращал внимания на Кейси, внимательно смотря вместо этого на клерка. Я всегда пытаюсь прочесть язык тела и глаз клерка, чтобы узнать, на какую часть листа он смотрит. Графа «виновен» расположена вверху страницы, а «не виновен» - в самом ее низу. Сейчас глаза клерка опустились вдоль всей страницы – нехороший знак.

«По первому пункту обвинения, убийство первой степени, мы считаем обвиняемую невиновной», - произнес клерк.

Я был ошеломлен и буквально онемел, как будто через долю секунды после автомобильной катастрофы, когда ты умом уже понял, что произошло что-то ужасное, но эмоционально все представляется слишком сюрреалистично, чтобы воспринять. Когда я услышал «не виновна» по второму пункту, причинение вреда ребенку при отягчающих обстоятельствах, я уже знал, что все кончено. По третьему пункту, непреднамеренное убийство при отягчающих обстоятельствах, результат был понятен заранее – «не виновна». Если жюри присяжных не поверило, что Кейси причиняла вред своему ребенку, то оно не намерено было вообще в чем-нибудь ее обвинять.

Вау!

Я почувствовал, как произношу слово неверия, физически ощущая движения своих губ, выговаривая его, но не громко. Я подавил желание покачать головой, хотя именно это желало сделать мое тело. Я не хотел показывать ни одобрения, ни неодобрения жюри. Для меня одно из основных, священных правил поведения адвоката является то, что ты никогда не выражаешь ни одобрения, ни неодобрения вердиктом, вынесенным жюри.

Если в зале суда и были слышны вздохи, то я их не слышал. Я даже не помню, слышал ли оглашение решений о виновности по второстепенным пунктам. Я даже не уверен, что слышал решение «не виновна» по третьему пункту обвинения. Мы, Линда Франк и я, просто сидели вместе. Я знал, что Линда будет сохранять ледяное спокойствие. Она была законченным профессионалом и держала свои эмоции при себе. Я полностью погрузился в свои мысли.

Я осознавал, что происходило, но я не помню, что осмысливал происходящее. Это может показаться эгоцентричным, но мне никогда не приходило в голову, что все эти двенадцать членов жюри присяжных действительно могли отвергнуть всю совокупность имеющихся доказательств. Мы всегда держали в уме возможность того, что они могут признать Кейси виновной в убийстве второй степени или непреднамеренном убийстве, но объявить ее полностью «невиновной»? Это было шокирующим.
« Последнее редактирование: 12.06.16 23:48 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | KseniyaChirva | М.И.И. | Отец Федор | IOD | Henry | polinash5 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1. ВСТУПЛЕНИЕ В КОМАНДУ

Кафе «Дэйли Ньюс» в Орландо – наше обычное место для обеда. Очень шумное – люди постоянно выкрикивают заказы – но с отличными сэндвичами; вне зависимости от дня, времени года, у стойки всегда полно народа, а еда всегда именно такая, какая вам нужна. Расположенное на Магнолиа Авеню, всего в полутора кварталах от здания суда, кафе «Дэйли Ньюс» долгое время было основным пунктом сбора адвокатов Орландо; поэтому его, возможно, и выбрала как наиболее подходящее место для встречи моя хорошая подруга и коллега по Прокуратуре Штата Флорида Линда Дрейн Бёрдик одним жарким днем в августе 2008 года - чтобы поговорить о деле, которое в тот момент заставляло гудеть все сообщество юристов: исчезновение двухлетней девочки Кейли Мэри Энтони.

Кафе «Дейли Ньюс» всегда бывало забито в обеденное время, поэтому Линда и я сделали заказ у стойки и отправились искать свободный столик, где и стали обсуждать детали дела, известные на том момент. Она была руководителем отдела по сексуальным преступлениям и преступлениям против детей, и поэтому дело Кейли Энтони было у нее на руках с самого начала. Я, как и всякий другой человек в округе Орандж, штат Флорида, следил за этой историей по газетам и знал ее в общих чертах, но многое оставалось скрытым от публики, и эти обстоятельства были мне не известны.

Линде сообщили об этом деле 16 июля 2008 года, после того как бабушка Кейли обратилась в службу 9-1-1 с заявлением об исчезновении внучки. Когда было сделано ее сообщение, ребенка никто не видел уже тридцать один день. Мать девочки Кейси Энтони рассказала следователям, что работала в Юниверсал Студиос, местном тематическом парке, а ребенок оставался с различными друзьями и нянями, в частности, с двадцатипятилетней женщиной по имени Зенайда Фернандес Гонсзалес. По словам Кейси, она оставила Кейли с этой няней по пути на работу, но, когда вернулась, чтобы забрать ее, обе (и няня, и ребенок) пропали, а мобильный телефон няни был отключен. Она не сообщила об исчезновении дочери, но утверждала, что все это время искала ее сама. Однако все, что рассказала Кейси полиции, начиная с самого звонка в службу 9-1-1, оказалось ложью. Но сам факт лжи не был самым страшным – вещественные доказательства, найденные в автомобиле Кейси, указывали не только на преступление, но и причастность к нему самой Кейси.

За тридцать лет работы в качестве прокурора я довел до суда семьдесят дел об убийстве; все они, за исключением лишь двух закончились вынесением обвинительного приговора. Я участвовал в двенадцати делах об убийстве первой степени и добился вынесения обвинительного приговора по всем из них. Мой послужной список был солидным, но это оказалось лишь одной причиной, почему Линда в тот день попросила меня пообедать вместе с ней. Во многих из указанных выше дел я проявил себя, применяя новаторские подходы в судебно-медицинской экспертизе. У меня был признанный опыт использования научных методов, и Линда считала, что мои взгляды и опыт могут оказаться полезными.

В своей работе прокурором я всегда интересовался изучением того, как новые научные методы могут быть использованы при вынесении приговоров виновным подозреваемым. В 1987 году я впервые в мире успешно представлял в суде дело, в котором в качестве свидетельств рассматривались образцы ДНК. Мужчина по имени Томми Ли Эндрюс забрался в окно и напал на женщину, ударив ее по лицу канцелярским ножом и несколько раз изнасиловав. Эндрюс оставил отпечаток своего пальца на оконном стекле, когда он забирался в дом, но, поскольку отпечаток находился на внешней стороне стекла, его трудно было связать с преступлением. Чтобы однозначно идентифицировать преступника, из спермы, оставленной на месте преступления, и из крови Эндрюса были получены образцы ДНК – и они совпали. Жюри присяжных признало новый метод и признала его виновным, а судья приговорил обвиняемого к тюремному сроку. Это был по-настоящему новаторский подход, примененный в уголовном деле, и именно такой подход нужен был Линде.

За несколько недель до нашего обеда Линда уже намекала на мое присоединение к прокурорской команде. Я был ее наставником с того самого момента, когда она пришла в наш офис в 1989 году. В прошлом мы работали вместе во многих делах, включая старое дело об убийстве маленькой девочки, которое теперь удалось раскрыть благодаря использованию ДНК. Линда была жесткой и настойчивой, но у нее было большое сердце. Я называл ее ручной гранатой из зефира. Фрэнк Джордж, ветеран нашего офиса с десятилетним стажем, уже был с ней в команде по делу Кейли, но, поскольку становилось ясно, что дело идет об убийстве, Линда хотела, чтобы я тоже был в команде. Я все еще был передовым человеком в области судебно-медицинской экспертизы, а так как в деле против Кейси Энтони имелись только косвенные улики, именно она становилась ключевым фактором.

Судебно-медицинская экспертиза, оказавшаяся в центре внимания в тот августовский день, должна была решить вопрос об отвратительном запахе и девятидюймовом волосе, обнаруженных в багажнике принадлежащего родителям Кейси Понтиака Санфаер – автомобиля, который водила Кейси, когда ее видели в последний раз вместе с Кейли. Собака, натренированная на поиск трупного запаха, проявила активность еще на площадке, где стоял автомобиль, и подала явные знаки об обнаружении трупного запаха, когда открыли багажник. Вопреки изначальной истории Кейси о том, что Кейли была похищена, становилось очень похоже на то, что речь шла об убийстве.

Линда рассказала мне о работе доктора Арпада Васса, судебно-медицинского антрополога, проводившего ультрасовременные исследования по анализу запаха разложения. Доктор Васс исследовал некоторые материалы, взятые из багажника, и Линда хотела, чтобы я позвонил ему и обсудил полученные им результаты, а также выяснил, допустимо ли использовать применяемые им методы. Линда надеялась привлечь меня к этому делу, и некоторые поведанные ею научные детали подогрели мой интерес.

Я был очень раз числиться в числе тех, с кем хотела работать Линда, но прежде чем каждый из нас мог начать планировать что-нибудь, следовало учесть ситуацию, сложившуюся в нашем офисе. В 2002 году я был назначен супервизором, курирующим отдел ювенального права Прокуратуры Штата Флорида. Предполагалось, что это назначение является повышением, но я просто ненавидел эту должность. Я тосковал по работе в суде и на следующий год попросил возвратить меня в подразделение, занимающееся судебными процессами по уголовным преступлениям. Несмотря на то, что я еще в 1990 году основал в прокуратуре «убойный» отдел, я уже не являлся сотрудником этого департамента и не мог вернуться обратно. Вместо этого, теперь меня засунули в ювенальный отдел, хотя у меня бы уже двадцативосьмилетний стаж работы, незапятнанный послужной список и почти стопроцентный уровень принятия судом обвинительных приговоров. После нескольких размолвок с моими собственными супервизорами я заработал спорный выговор, и мне сообщили, что я уже не член этой команды. Я превратился в дорогое декоративное украшение, участвуя в судебных процессах, уровень которых я явно перерос.

Отчасти проблема заключалась в том, что в нашем офисе существовало два различных лагеря: те, кто хотел, чтобы каждое дело, попавшее им на стол, доходило до суда, и те, кто желал быть более разборчивым. Те, кто считал, что каждый арестованный должен оказаться на скамье подсудимых, не любили моего категорического отрицания подобной точки зрения. Я верил, что мы должны выбирать только те дела, которые заслуживали быть рассмотренными в суде, причем рассмотренными должным образом, без уступки давлению общественного мнения. Мы не должны были «штамповать» дела для вынесения в суд, как делали это до нас, нам необходимо было разобраться в подробностях дела и выяснить, действительно ли было совершено преступление, прежде чем передавать его в суд. Я честно считаю, что прокурор штата Лоусон Ламар, возглавлявший наш офис, согласился бы со мной, но его непосредственные подчиненные поддерживали принцип «тащи все в суд».

Может быть я был слишком жестким в своих убеждениях и неправильно обращался с представителями противоположной стороны. Как бы то ни было, на мой до того безупречный послужной список в качестве прокурора, казалось, легла тень от моих собственных убеждений. Погрязшие в политических игрищах некоторые руководители нашего офиса откровенно хотели похоронить меня – так и случилось. Тем не менее, 120 работающих в нем адвокатов продолжали питать ко мне глубокое уважение, и, самое главное, к их числу принадлежала и Линда Дрейн Бёрдик.

***

С восьми лет я стал проявлять задатки юриста. Когда я учился в четвертом классе, моя родная бабушка и моя двоюродная бабушка Тельма навестили нас в Сэйнт Питерсберге. После энергичной дискуссии на какую-то тему Тельма сказала мне: «Ты должен стать юристом».

«Я думаю, мне это понравится», - ответил я. Ковбоев во Флориде было немного, а мои друзья уже расхватали должности пожарных и полицейских.

Я настоящий парень из Флориды, рожденный и выросший в этом великом штате Солнечного Света. Я появился на свет 3 октября 1957 года у Барбары и Ричарда Эштонов в Сэйнт Питерсберге, городе на западном побережье полуострова между заливом Тампа и Мексиканским заливом. В то время Сэйнт Пит являлся подлинной Меккой для престарелых выходцев со Среднего Запада, поэтому наша семья не очень соответствовала основной массе. Мама была активной домохозяйкой, а отец работал бухгалтером. Мои родители повстречались на базе ВВС Райт-Паттерсон, расположенной в десяти милях от Дейтона, где мама работала в офисе, а отец служил в чине лейтенанта ВВС.

Я вырос в районе, состоящем из типичных домов среднего класса, в скромном доме в стиле ранчо с тремя спальнями у озера, вместе со своими тремя сестрами: Синди, которая была старше меня на двадцать один месяц; Джуди, на три с половиной года младше меня; и Барб, на три года моложе ее. В школе я был отстающим, но окончил систему общественного образования относительно неплохо. Я не думаю, что был в школе «ботаном», но был на грани этой категории – не проявляя особых успехов в спорте и будучи членом драмкружка. Довольно странно, но в качестве члена драмкружка, я играл в пьесе вместе с Анджелой Бассетт – да-да, именно с этой актрисой. Она училась вместе со мной в средней школе Бока Сиега, но в классе, на год моложе, и была очень милой девочкой. Если вам мало этих моих достижений, то могу добавить, что был капитаном команды, участвовавшей в интеллектуальных состязаниях на местном телевидении. Тридцать две команды участвовали в течение одного учебного года в матчах на выбывание. В тот год мы победили – вперед, Пираты! Так и быть, я, наверное, все-таки был настоящим «ботаном».

В 1975 году я окончил среднюю школу, оказавшись в своем классе в почетной верхней половине, и поступил в начальный колледж Сэйнт Питерсберга. Я начал изучать философию и логику – и нашел их любопытными. Я даже заработал немного денег, давая уроки по этим предметам. На третьем году обучения я перевелся в Университет Флориды в городе Гейнсвилле и закончил его со степенью бакалавра в 1978 году. Мой отец, бухгалтер, всегда подбивал меня пройти обучение в бизнес-школе, но я даже слышать не хотел об этом. Мне не нравились цифры. Мне нравились рациональные доказательства и серьезные дискуссии. Я хотел быть интеллектуалом. Как выяснилось впоследствии, я был единственным членом семьи, которому удалось вырваться из занятий бухгалтерией в той или иной ее форме.

Я получил степень бакалавра за три года, даже летом занимаясь учебой - сдавая тесты, чтобы получить дополнительные баллы, когда занятия не проводились. Я не знал, что учеба может совмещаться с развлечениями. Мой отец никогда не говорил мне, что он в то время – заканчивая университет - выказывал не только прилежание. Лишь позднее, когда у меня уже не было возможности следовать его примеру, я выяснил, что он в полной степени поучал удовольствие от студенческой жизни, выпив свою меру алкоголя и играя в покер, чтобы просто тратить деньги. Я не знаю, почему так стремился закончить обучение; я продолжал сохранять набранный темп, обучаясь в Школе Права Университета Флориды, получив степень доктора юриспруденции всего за два с половиной года. Я был не менее скор и в налаживании своей личной жизни. В самой середине обучения в Школе Права я женился на своей однокласснице в средней школе и возлюбленной в годы обучения в колледже Эми Бротман. У нас появилось двое сыновей, Адам и Джонатан. К сожалению, наша семейная жизнь не задалась, и мы расстались через восемь лет.

Сразу же после окончания Школы Права я поступил на работу в Прокуратуру Штата в городе Орландо и получил назначение в ту область деятельности, откуда начинали свою карьеру многие успешные прокуроры – в отдел транспорта. Мы с моим другом Тедом Калхэном работали в офисе, расположенном в здании, где размещался местное отделение федерального суда. Мы находились в квартале от нашего главного офиса, поэтому чувствовали себя относительно независимо. Однако мы не заходили дальше пары беззлобных розыгрышей. Одна из наших самых любимых шуток заключалась в том, чтобы дождаться, пока кто-нибудь погрузится в долгий телефонный разговор, а затем быстро приклеить клейкой лентой телефонную трубку к голове разговаривающего. Но я выполнял и действительно серьезную работу: у меня была возможность участвовать в судебных процессах над пьяными водителями, и я впервые вошел во вкус применения научных методов во время слушаний о допустимости использования приборов определения уровня алкоголя по дыханию водителя.

Через одиннадцать месяцев я перешел в подразделение, занимающееся мелкой преступностью, располагавшееся в западной части округа. А еще через семь месяцев я перевелся в отдел уголовного судопроизводства. Мой отец с некоторым облегчением воспринял мое поступление в Школу Права, однако, когда я стал прокурором, он был просто счастлив. Мои родители жили в двух часах езды, но иногда специально приезжали в Орландо, чтобы наблюдать за мной во время суда.

В 1984 году я участвовал в судебном процессе по своему первому делу об убийстве – и выиграл его. Два года спустя я вел свое первое дело, грозящее вынесением смертного приговора. Жертвой был бизнесмен, имевший жену и детей, который периодически отправлялся в якобы «деловые поездки» в гей-клуб «Парламент Хаус». В одну из них он связался с «плохим» молодым человеком. Когда они пришли к нему в номер, молодой человек перерезал ему горло и ограбил его. Жюри присяжных вынесло ему обвинительный приговор, а затем рекомендовало вынести смертный приговор, который и был утвержден судьей. Прежде, чем штат смог привести приговор в исполнение, он повесился в своей камере.

Затем, 1987 году, произошел судебный процесс, где я впервые в прокурорской практике использовал в качестве улик ДНК. Вслед за ним последовала целая череда удачных для меня дел, связанных с обвинением в убийстве, а в 1990 году я создал в Прокуратуре Штата Флорида отдел по расследованию убийств. Я женился на своей второй жене Джой и прежде чем мы расстались, у нас родилось двое детей – Ребекка и Алекс.

Это было время, когда появился круглосуточный кабельный канал Корт ТВ, посвященный судебным делам. Канал транслировал несколько моих дел, моему отцу очень это нравилось. Он наблюдал за мной, сидя за столом на своем рабочем месте. Однажды, в конце девяностых годов, судебный процесс, в котором я принимал участие, проводился в округе Пинеллас, лесистой местности, где проживали мои родители, и мой отец практически каждый день бывал на нем. Эти годы, посвященные расследованию убийств и связанным с ними судебным делам, доставили мне наибольшее удовольствие за всю мою профессиональную карьеру. Для начинающих прокуроров никакие иные дела не представляют такой перспективы, как дела об убийствах. Но и я был чертовски хорош, участвуя в таких делах!

***

Несмотря на все желание Линды заполучить меня для участия в деле Кейси Энтони, это, строго говоря, решалось не ею. Линда получила дело после того, как Кейси была арестована и обвинена в пренебрежении родительскими обязанностями, предоставлении следователям ложной информации и препятствование криминальному расследованию. Теперь же оно выглядело скорее как дело об убийстве, поэтому у прокурора штата Лоусона Ламара был выбор: передать дело в «убойный» отдел, возглавляемый Робином Уилкинсоном, или оставить его у Линды.

В тот день в кафе «Дэйли Ньюс» я сообщил Линде, что хочу участвовать в деле Кейси Энтони, но одновременно прекрасно понимаю те политические игрища, которые ведутся вокруг меня самого. Я уже приближался к завершению своей карьеры в Прокуратуре Штата, поэтому не нуждался в каких-то карьерных продвижениях. У меня было уже двадцать восемь лет стажа, а по достижении тридцатилетнего стажа я уже мог уходить в отставку с соответствующей пенсией, и в то время отставка уже проглядывалась в моих планах. Как я объяснял ей за бургерами и жаренным картофелем, я пойму правильно, если под давлением ее заставят предпочти Робина мне. Никаких обид. Она всегда может рассчитывать на мою поддержку и опыт, даже если я и не буду участвовать вместе с ней в этом деле.

Но Линда была непреклонна: ей нужен был бульдог, и она собиралась идти к Лоусону и просить его официально включить меня в команду.

В конце концов получилось так, что мое участие в деле оказалось обеспечить гораздо проще, чем представлялось нам с Линдой. Лоусон очень гордился моей репутацией в области использования анализа ДНК. Он также очень уважал меня как прокурора, активно участвовавшего в судебных процессах, поскольку мой послужной список говорил сам за себя, будучи одним из лучших во всей Флориде. Несколько дней спустя Линда зашла в мой офис.

«Я поговорила с Лоусоном, - сказала она. – Он хочет, чтобы ты участвовал в деле, и я сама хочу этого».

Она дала мне телефонный номер доктора Арпада Васса, судебно-медицинского антрополога, и не прошло и часа, как я уже звонил уважаемому ученому в Теннесси, чтобы осудить проблемы трупного запаха и разложения.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | KseniyaChirva | Saggita | Отец Федор | IOD | М.И.И. | Henry | Rasta-dita | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 2.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА

Попав в команду, мне пришлось очень срочно ознакомиться с деталями этого дела, известными на тот момент. История началась со звонка в службу 9-1-1, сделанного 15 июля 2008 года матерью Кейси Синтией(«Синди») Энтони. Один звонок в Департамент полиции Орланедо она сделала из своего автомобиля и сказала о том, что хочет, чтобы ее дочь Кейси, находящуюся рядом с ней на пассажирском месте, арестовали за кражу ее Понтиака Санфаер 1998 года и снятие денег с ее банковского счета без разрешения.

Поскольку все кражи совершались членами одной семьи друг у друга, а автомобиль Синди уже вернула обратно, этот звонок в службу 9-1-1 имел характерные черты зашедшей далеко семейной ссоры. Я покопался в материалах, чтобы точно определить, когда именно Кейси взяла без разрешения автомобиль матери, и выяснил, что Кейси вместе со своей дочерью Кейли уехали из дома Энтони на белом двухдверном Понтиаке 16 июня, за месяц до звонка в службу 9-1-1. Тогда Кейси сообщила своим родителям, что они с Кейли переночуют дома у няни Кейли и вернутся через день или два. В последующие тридцать один день Кейси по телефону сообщала различные причины того, что они с Кейли не могут вернуться домой, включая двенадцатидневное пребывание в Джексонвилле, Флорида, у знакомого мужчины – но беспокоиться нечего: у них с Кейли все хорошо.

Однако 13 июля муж Синди, Джордж Энтони, обнаружил у своей входной двери уведомление о том на почту на его имя пришло заказное письмо. Энтони редко пользовались этой дверью, поэтому уведомление пролежало незамеченным несколько дней. Когда они наконец пришли на почту и получили заказное письмо, то из него они узнали, что их Понтиак Санфаер эвакуирован на штрафстоянку Джонсонс Рекер Сервис, находящуюся на улице Наркусси Роуд. Автомобиль обнаружили брошенным на парковке делового предприятия на пересечении улиц Ист Колониал Драйв и Голден Роуд. Он находился на штрафстоянке в 30 июня.

Синди и Джордж приехали на штрафстоянку за своим Понтиаком. К этому моменту Синди уже была в отчаянии. Она думала, что Кейси с Кейли находятся в Джексонвилле – а на самом деле их машина была в Орландо. В примечаниях я прочитал, что она нагрубила работнику штрафстоянки, поэтому Джорджу пришлось оставить ее ждать в машине, на которой они приехали, пока он сам забирал их автомобиль. Подходя к Понтиаку, он почувствовал ни с чем не сравнимый запах, исходящий из багажника. Работав раньше офицером полиции, Джордж решил, что узнал этот запах – запах разлагающегося тела.

По его собственному признанию, он прошептал: «Пожалуйста, Господи, только бы это не были Кейси или Кейли», когда он открывал крышку багажника. Он успокоился, увидев только мешок с мусором, а также мух и опарышей, и наблюдал за тем, как менеджер штрафстоянки выкидывает мешок в находящуюся рядом помойку. Он отвез домой Понтиак, а Синди возвратилась на второй машине. Запах был настолько сильным и неприятным, что ему пришлось открыть все двери и люк в крыше, когда он вел машину семь миль до своего дома.

После того как Джордж привез домой Понтиак, Синди обследовала его и обнаружила кусок бумаги в сумке на переднем сидении с записанным на нем номером мобильного телефона подруги Кейси Эми Хайзенга. Синди созвонилась с Эми и встретилась с ней в крупнейшем в Центральной Флориде торговом центре Флорида Молл, где расположено более 260 магазинов. Эми рассказала ей, что Кейси живет в доме своего бойфренда Энтони (Тони Лаццаро) – парня, с которым Кейси познакомилась по интернету. Двадцатиоднолетний переселенец из Лонг Айленда, Нью-Йорк, Лаццаро хотел стать клубным промоутером и временно работал в Фьюжн Ульта Лоундж, представлявшим собой суши-бар днем и клуб по ночам.

Синди забрала Эми из торгового центра, и обе они отправились в апартаменты Тони. Эми позвонила в дверь, а когда Кейси открыла, Синди неожиданно выскочила из-за угла, приказала Кейси сесть в машину и потребовала отвезти ее к Кейли. Посчитав ответы Кейси относительно местонахождения Кейли совершенно неудовлетворительными, Синди отвезла Эми домой и направилась в Юго-Западное отделение полиции на Першинг Авеню. Однако отделение закрылось еще в 17:00, то есть тремя часами ранее. Не имея понятия о том, как ей действовать дальше, Синди позвонила по телефону 9-1-1.

СИНДИ ЭНТОНИ: Добрый день. Я подъехала к Департаменту полиции сюда, на Першинг, но вы, ребята, уже закрылись. Мне нужно кое-кого доставить в департамент полиции. Не могли бы вы подсказать ближайшее отделение, куда бы я могла подъехать?
ДИСПЕТЧЕР: Зачем вам необходимо доставить их в отделение полиции?
СИНДИ ЭНТОНИ: У меня в машине рядом со мной двадцатидвухлетний человек, совершивший кражу.
ДИСПЕТЧЕР: То есть этот двадцатидвухлетний человек что-то украл?
СИНДИ ЭНТОНИ: Да.
ДИСПЕТЧЕР: Это ваш родственник?
СИНДИ ЭНТОНИ: Да.   
ДИСПЕТЧЕР: Что и у кого было украдено?
СИНДИ ЭНТОНИ: Моя машина, а также деньги.
ДИСПЕТЧЕР: ОК, это ваш сын?
СИНДИ ЭНТОНИ: Дочь.
ДИСПЕТЧЕР: Итак, ваша дочь украла деньги из вашего автомобиля?
СИНДИ ЭНТОНИ: Нет, мою машину украли, мы вернули ее сегодня, мы выяснили, где она находится, и вернули ее. У меня эта проблема и еще одна: у меня есть заверенная выписка с моего банковского счета. Я хочу доставить ее в полицию, я хочу предъявить обвинения.

Читая стенограмму этого первого звонка в службу 9-1-1, уже много зная об этом деле, я был поражен отсутствием многих важнейших деталей, таких как запах из багажника и длительный период времени, прошедший прежде, чем Синди сообщила «о краже автомобиля». На мой взгляд, звонок Синди был похож на истерику матери, до крайности раздраженной последствиями выкрутасов своей непослушной дочери. Поскольку Синди находилась в одной машине с человеком, которого она обвиняла, диспетчер попытался выяснить, к какой юрисдикции относятся предположительно совершенные преступления. Синди сообщила, что автомобиль был украден из ее собственного дома и сообщила свой адрес на юго-востоке Орландо – улица Хоупспринг Драйв.

Диспетчер сказал ей, что в таком случае ей следует обратиться в Офис шерифа округа Орандж, и стал переключать на соответствующий номер. Во время переключения записывающее устройство службы 9-1-1 зафиксировало отрывки разговора между Синди и ее пассажиркой.

СИНДИ ЭНТОНИ: … потому что в следующий раз… мы дойдем до ребенка… и мы получим судебное решение, чтобы забрать ее. Если ты хочешь играть в такие игры, то мы это сделаем…
На заднем плане был слышен голос Кейси, но невозможно было определить точно, что она сказала.
СИНДИ ЭНТОНИ: …Нет, я не дам тебе еще один день! Я уже давала тебе целый месяц!

Оператор Офиса шерифа округа Орандж посоветовал Синди вернуться домой и позвонить оттуда. Полицейские выедут к ней, как только она сделает звонок. Казалось, что никакой спешки не требуется, поскольку, по большому счету, «подозреваемого» пока вообще не было. Синди последовала совету, однако на сей раз, когда она позвонила, преступление, о котором она сообщала, переросло в гораздо большее, чем автомобиль, «позаимствованный» без разрешения. Я отметил, что Синди наконец упомянула свою внучку.

СИНДИ ЭНТОНИ: У меня здесь находится кто-то, кого необходимо арестовать в моем доме.
ОПЕРАТОР 911: Они находятся там в настоящую минуту?
СИНДИ ЭНТОНИ: И у меня еще одна проблема – возможно пропавший ребенок. У меня трехлетний ребенок, который пропал месяц назад. /Хотя Синди сказала во время этого телефонного звонка, что Кейли три года, формально ей было всего два года, так как ее день рождения приходился на начало августа/
ОПЕРАТОР 911: Трехлетний ребенок? А вы сообщали об этом?
СИНДИ ЭНТОНИ: Я пытаюсь сделать это сейчас.

Я чувствовал, что Синди вплетает в разговор Кейли не столько для того, чтобы предупредить оператора о тревожной, возможно даже трагической ситуации, сколько для того, чтобы показать Кейси: она не шутит. Она хотела увидеть свою внучку, даже если бы для этого ей пришлось бы вызвать полицию по какому-нибудь иному поводу. После того, как Синди проинформировала оператора об имени и статусе Кейли, она продолжила разговор, повторением своих первоначальных обвинений – Кейси украла ее машину и ее деньги – и попросила полицию прислать кого-нибудь к ним домой. Прошло два часа, прежде чем из дома Энтони поступил третий, очень настоятельный звонок. На этот раз Синди была в истерике.

СИНДИ ЭНТОНИ: Я звонила некоторое время назад в полицию, а сейчас я выяснила, что мою внучку похитили – она пропала уже целый месяц. Ее мать наконец призналась, что она пропала.
ОПЕРАТОР 911: С какого адреса вы звоните?
СИНДИ ЭНТОНИ: Мы говорим о маленькой трехлетней девочке. Моя дочь наконец созналась, что ее похитила няня. Мне надо найти ее.
ОПЕРАТОР 911: Ваша дочь созналась, что ребенок находится – где?
СИНДИ ЭНТОНИ: Она сказала, что няня похитила ее месяц назад, а моя дочь искала ее. Я говорю вам, что моя дочь пропадала в течение месяца, и только сегодня я разыскала ее. Она призналась мне, что пыталась сама отыскать ее. Здесь что-то не так. Сегодня я отыскала машину своей дочери, и она пахнет так, будто в этой чертовой машине был труп!
ОПЕРАТОР 911: ОК; как зовут трехлетнего ребенка?
СИНДИ ЭНТОНИ: Кейли, К-Е-Й-Л-И, Энтони.
ОПЕРАТОР 911: Как давно она пропала?
СИНДИ ЭНТОНИ: Я не видела ее с 7 июня.
Разговор стал невнятным после того, как Синди начала обращаться к своей дочери, находившейся поблизости, но оператор потребовал говорить в трубку.
ОПЕРАТОР 911: Не можете ли вы успокоиться хотя бы на минуту? Мне необходимо знать, что происходит. Ваша дочь рядом? Могу я поговорить с ней? Не возражаете, если я поговорю с ней?

Кейси взяла телефонную трубку. Ее голос был обычным, почти равнодушным. Когда я услышал всего одно ее слово, «привет», начинающееся с низкого звука и постепенно повышающегося, как будто ее «привет» был вопросом, я был поражен. Ее состояние было полной противоположностью отчаянию, и она сама явно была вынуждена вести разговор против своей воли. Она спокойно и обдуманно ответила на все вопросы оператора, как будто она кому-нибудь рассказывала о пропущенном сеансе маникуюра. Чувство паники отсутствовало, был лишь намек на страх и явное раздражение.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Привет?
ОПЕРАТОР 911: Привет. Не могли бы вы мне немного рассказать о том, что происходит?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Моя дочь пропала и отсутствует последние тридцать один день.
ОПЕРАТОР 911: И вы знаете, кто ее забрал?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Я знаю, кто ее забрал. Я пыталась связаться с этой женщиной и на самом деле я сегодня получила телефонный звонок с номера, который больше не обслуживается. Мне удалось поговорить с дочерью около одной минуты.
ОПЕРАТОР 911: А от вас поступала информация об украденном автомобиле?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Да, это сделала моя мама.
ОПЕРАТОР 911: ОК, значит, у вас украден еще и автомобиль?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Нет, это мой автомобиль.
ОПЕРАТОР 911: Так какой автомобиль был украден?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Понтиак Санфаер 1998 года.
ОПЕРАТОР 911: По этому поводу к вам уже выехали помощники шерифа, но теперь у вас еще и пропавшая трехлетняя девочка Кейли Энтони?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Да.
ОПЕРАТОР 911: Вы потеряли ее месяц назад?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Тридцать один день назад.
ОПЕРАТОР 911: Кто ее похитил? Вы знаете имя?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Ее имя Зенайда Фернандес Гонзалес.
ОПЕРАТОР 911: Кто это, няня?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Она была ее няней около полутора или двух лет.
ОПЕРАТОР 911: Почему вы звоните сейчас? Почему вы не позвонили тридцать один день назад?
КЕЙСИ ЭНТОНИ: Я сама искала ее и использовала другие способы, чтобы найти ее – что, конечно, глупо.

В это время в доме Энтони появился полицейский, и звонок в службу 9-1-1 закончился. Все три звонка в службу 9-1-1занимали всего несколько минут на аудиозаписи и в стенограмме, но в них многое вызывало подозрения. Наиболее явным являлось спокойствие Кейси: большинство родителей впали бы в истерику при исчезновении своего ребенка. У меня самого шестеро детей (я снова женился в 2005 году, и у нас с Ритой двое усыновленных детей, Дэвид и Эмма), и я не могу себе представить, чтобы один из них пропал хотя бы на пять минут, не говоря уже о тридцати одном дне. Однажды потерял из вида своего сына Джона в летний день на кишащем людьми пляже. Я старательно наблюдал за ним, но в какую-то секунду он пропал. Невозможно выразить словами, как я тогда запаниковал; все ужасные истории, которые я когда-либо слышал, вдруг всплыли в моей голове. Через считанные минуты его привели к нам обратно, но те несколько мгновений парализующей паники навсегда остались в моей памяти.

Как прокурор и как отец я не поверил реакции Кейси – даже с учетом ее объяснений, что Кейли осталась у няни. Как могло оказаться возможным, чтобы любящая, заботящаяся о своем ребенке мать, столь долго не сообщала о его пропаже? Воровство из кошелька и с банковских карт своей матери еще можно объяснить как действия молодой персоны, недовольной авторитарным поведением старших, тем более, когда это семейное дело и данная молодая персона проживает с родителями в одном доме и имеет легкий доступ к деньгам и автомобилю, которые ей нужны. Но для меня обвинение кого-то в похищении ребенка месяц назад без проявления чувств крайней срочности и вообще каких-либо эмоций казалось совершенно непостижимым. Кейси необходимо было ответить на многие вопросы. Следователи, естественно, быстро выяснили, что с ее ответами имеются серьезные проблемы.


Поблагодарили за сообщение: Лита | Saggita | vvvvv | IOD | М.И.И. | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 3.
ГДЕ КЕЙЛИ МЭРИ?

В один из уикендов вскоре после того, как Линда привлекла меня к этому делу, я сел в свой кабриолет Сейбринг 2002 года и отправился в одиннадцатимильную поездку в тот район города, где жили Энтони. Я постепенно овладевал делом, беседуя с вовлеченными в него людьми и читая различного рода отчеты и протоколы, но я подумал, что будет полезным осмотреться на месте, у дома, где произошла большая часть исходных событий.

Энтони жили в районе Чикасоу Парк, приятной местности, застроенной ухоженными домами в стиле ранчо с аккуратно подстриженными газонами и расположенной к юго-востоку от центра Орландо. Их дом был симпатичней, чем любой другой дом на улице Хоупспринг Драйв: тщательно обработанный и отлично выглядящий участок с множеством кактусов, красной калоказией и высокой пальмой слева от входной двери. Дорожка, ведущая к дому, имела по бокам кирпичные бордюры с фонариками, работающими от солнечного света; в садике перед домом – ни сорняка. Трава была хорошо полита и ровно подстрижена. Дом был обшит досками, покрашенными в мягкий желтовато-розовый цвет. Входная дверь имела тот же цвет, но более глубокого тона, а чуть ниже окна во входной двери в форме арки висела приветственная гирлянда, составленная из цветов и голубой бабочки. Я не заметил бассейна, возвышающегося над землей и сарайчика для инструментов. Они были расположены за домом на заднем дворике, огороженном деревянной загородкой в форме частокола.

Я слышал, что соседи по кварталу хорошо относились к семье Энтони. Они арендовали дом с правом последующего выкупа. Они поселились в только что построенном доме в стиле ранчо в форме буквы «L» с четырьмя спальнями и двумя ваннами, когда Кейси было всего три года. Тогда это был тихий, ориентированный на семейную жизнь район – каким он является и сейчас. Так же как в свое время Джордж помогал Кейси научиться ездить на трехколесном велосипеде, так и недавно его видели за тем же занятием с Кейли и ее трехколесным велосипедом. Он даже собрал для нее игрушечный домик в углу заднего дворика со своим собственным участком, с крошечным почтовым ящиком, с аккуратно уложенной плиткой под домиком, чтобы Кейли не пришлось играть в нем на грязном полу.

В этом доме никогда не было проблем, даже тогда, когда Кейси и ее старший брат Ли подходили к концу своего тинейджерского возраста. Семья Энтони казалась эталоном этого благополучного пригородного района, особенно при наличии ангелоподобной маленькой девочки с яркими глазами. Мне лишь остается догадываться, что думали их соседи, когда первая патрульная машина с работающими мигалками остановилась у их дома незадолго до 22:00 15 июля 2008 года.

***

В соответствии с отчетами полиции, датированными той ночью, капрал Рендон Флетчер был первым офицером полиции, подошедшим по цементной дорожке к дому. Он позвонил в дверь, и его встретила Синди Энтони – он был удивлен тем, что она рыдала и была сильно расстроена. Синди ни слова не сказала про автомобиль. Она выглядела очень плохо. Ее короткие светловатые волосы были причесаны так, как можно было ожидать в это время суток, но она была бледной, ее голубые глаза были красными и припухшими.

Между рыданиями Синди удалось объяснить офицеру о том, что она только что узнала, что ее двухлетняя внучка Кейли пропала тридцать один день назад. Задыхаясь, Синди сообщила, что ее дочь Кейси месяц назад оставила внучку с няней и с тех пор ее не видела. По словам Синди, последние несколько недель, всякий раз, когда она разговаривала с Кейси по телефону, та говорила ей, что они с Кейли отдыхают в Джексонвилле. Но Синди стала бояться, не случилось ли что-нибудь плохое, когда на все ее просьбы поговорить с Кейли, дочь каждый раз находила какую-нибудь причину для отказа. Затем Синди рассказала Флетчеру о возвращении Понтиака с штрафстоянки и встрече с Кейси на квартире ее бойфренда. Во всем этом мне кажется странным то, что Синди не сообщила офицеру об отвратительном запахе, исходящем из багажника автомобиля, о котором она с ужасом упомянула в своем звонке в службу 9-1-1, хотя позже Джордж поделится этой деталью с другим детективом.

Поведение Джорджа той ночью резко контрастировало с поведением его жены. Стоя за ее спиной в гостиной, с седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, он выглядел спокойным и выдержанным. Впоследствии следователи выяснили, что он раньше – в Огайо - работал детективом и участвовал в нескольких расследованиях убийств, прежде чем переехать в Орландо в 1986 году. Его стоицизм был выработан в ходе многих лет его работы, но он был так же расстроен, как и его жена. Однако, учитывая его опыт полицейского, Джордж уже переключился в режим расследования. Эмоции появятся по мере выявления фактов; сейчас же самое главное заключалось в поисках Кейли. Он должен был оставаться сильным человеком, поскольку, явно, Синди такой быть не могла.

Джордж подтвердил слова Синди о том, что Кейси демонстрировала очевидную неопределенность в вопросе о том, почему они не могли поговорить с Кейли. Он сказал, что последний раз видел ребенка 16 июня около 13:00. Он не имел никакого понятия о том, что она пропала, до тех пор, пока не пришел домой, всего за несколько минут до прибытия капрала Флетчера, и не встретил свою жену, плачущую в гараже. Забранный им со штрафстоянки Понтиак стоял там же – где он и оставил его – но Синди нашла любимую куклу Кейли в прикрепленном на заднем сидении детском кресле, что привело ее в крайнюю степень расстройства. Она попыталась дозвониться до него на работу, но он не ответил. Когда он позвонил обратно, она также не ответила; тогда он перезвонил сыну Ли, жившему в полумиле от них, и попросил того идти домой и проверить там всех присутствовавших.

Пока Флетчер допрашивал Синди и Джорджа Энтони, на месте стали появляться другие офицеры полиции. Точный порядок их прибытия не известен; в течение нескольких минут прибыли помощник шерифа Адриана Асеведо, помощник шерифа Райан Эберлин, еще только проходивший практику, и его сержант Реджинальд Хози. Сержант приказал своим офицерам взять у всех присутствовавших письменные показания. Эберлин начал с Ли, допрашивая его в гостиной. Ли был почти на четыре года старше Кейси, высокий и плотный, с темными коричневыми волосами и густыми бровями. Он рассказал полицейскому, что сейчас живет в другом месте, но знает, что его сестры не было дома последнюю пару недель. Он впервые понял, что что-то не в порядке, когда отец направил его домой проверить мать и сестру.

Ли появился в доме за несколько минут до прибытия Синди и Кейси. Когда они входили, то о чем-то горячо ругались. Кейси, не останавливаясь для объяснений, пулей пронеслась мимо него в свою спальню, оставив его наедине с матерью. Несмотря на гнев и отчаяние, Синди смогла рассказать все, что знала, включая тот факт, что Кейли, очевидно, находится неизвестно где. Ли понял, что мать не способна получить прямой ответ от Кейси, поэтому решил сам с ней поговорить.

Ли часто бывал посредником между двумя разгоряченными и упрямыми женщинами. Синди и Кейси ругались много, и Ли, по возможности, выступал в роли миротворца. Он отправился в комнату Кейси, предположив, что та просто захотела «насолить» матери, где-нибудь спрятав Кейли. На самом деле он не верил, что Кейси пропала в классическом понимании – с появлением ее фотографий на коробках с молоком с надписью: «Вы меня не видели?» Для Ли все происходящее представлялось как очередной раунд борьбы между Синди и Кейси, где Кейли выступала в качестве пешки.

Ли хотел поговорить с Кейси наедине в ее комнате, но Синди постоянно вбегала и выбегала оттуда, давая волю своему отчаянию и угрожая вызвать полицию. Когда ему удалось уговорить ее уйти, он попытался поговорить с Кейси как брат с сестрой. Он умолял Кейси рассказать Синди, где находится Кейли. Он даже предложил, что повидается с Кейли сам, а затем подтвердит всем, что с ней все в порядке. Он не мог предположить, почему Кейси хочет до степени расстроить свою мать. Но он получил такой же ответ, что и Синди. Кейли находится со своей няней, возможно она сейчас спит, поэтому ее нельзя беспокоить.

Пока Кейси и Ли разговаривали, Синди продолжала выплескивать свой гнев. Во время одной из таких речей она сообщила им, что вызвала полицию и что полицейские уже едут к ним домой. Несмотря на это, Кейси оставалась спокойной и выдержанной.

Ли посчитал, что ситуация не требует присутствия полиции. В качестве последней попытки он решил устроить небольшой спектакль и предложил Кейси представить, будто он сам является офицером полиции.

Голосом воображаемого полицейского он представился и сообщил Кейси, что ее мать позвонила в правоохранительные органы, беспокоясь о безопасности Кейли. Он старался действовать как полицейский, объяснив, что наилучшим вариантом разрешить создавшуюся ситуацию для Кейси будет отвезти его к Кейли, чтобы он сам мог увидеть эту маленькую девочку.

Со своей стороны, Кейси сидела с ничего не выражавшим каменным лицом, но, видимо, обдумывала его слова. После десяти или пятнадцати секунд молчаливого размышления, она вдруг начала плакать.

«Ты хочешь знать правду?» – спросила она его. – Я не видела своей дочери тридцать один день. Поверив, что ему наконец-таки удалось добиться прорыва в ситуации, Ли наклонился и шепотом, чтобы не быть услышанным матерью, продолжал задавать Кейси вопросы. Но все, что она сказала, было только: «ее похитили».

Ли был поражен. При всем своем желании разрешить конфликт между сестрой и матерью, у него никогда не возникала мысль о том, что Кейли действительно находится в опасности. Как могла пропасть его маленькая племянница? Как она могла была быть похищенной и как Кейси держала этот факт в секрете?

Ли не понимал одного: он является свидетелем зарождения лжи. Что-то убедило Кейси в том, что она не способна предъявить Кейли ни при каких обстоятельствах – и поэтому она придумала историю о похищении. В последующие месяцы мы в нашем прокурорском офисе будем называть эту спонтанную выдумку, порожденную безвыходным положением: «Кейси Энтони, версия 2.0».

***

В то время, когда Ли давал свои показания относительно событий того вечера, Кейси допрашивал капрал Флетчер. Она рассказала ему, что в понедельник, на следующий день после Дня Отца, в период с 9:00 до 13:00 она отвезла Кейли в апартаменты ее няни Зенайды Гозалес Фернандес, которую также называли Занни. Ее познакомил с этой женщиной восемнадцатью месяцами ранее Джеффри Хопкинс, который также нанимал Занни в качестве няни для своего сына Закери. Кейси сообщила, что Занни была наполовину негритянка, наполовину пуэрториканка в возрасте двадцати пяти лет, проживавшая ранее в Нью-Йорке. Она сообщила, что ее рост равен пяти футам семи дюймам, вес – 140 фунтам, у нее темно-коричневые кудрявые волосы и карие глаза. Она даже сообщила, что день рождения у нее в сентябре. Она дала адрес Занни в апартаментах Соуграсс на улице Саут Конуэй Роуд в Орландо. Там, по ее словам, Занни и две ее соседки Ракель Флора и Дженнифер Роса снимали вместе номер 210.

Оставив в тот понедельник свою дочь с Занни, рассказывала Кейси, она отправилась на работу в Юниверсал Студиос, где, как она утверждала, работала в качестве организатора мероприятий. В конце дня, около 17:00, она приехала с работы прямо в апартаменты Соуграсс, чтобы забрать свою дочь, но дома никого не было. Она попыталась позвонить на мобильный телефон Занни, но очень удивилась, когда узнала, что эта линия не обслуживается – ведь она разговаривала по ней ранее в тот же день. Кейси сказала, что провела два часа на ступеньках второго этажа, ожидая возвращения Занни и Кейли, предполагая, что у них сломалась машина или они просто опаздывают. Мне показалось странным, что в рассказе теперь не упоминались две соседки, которых она придумала раньше для Занни и которые должны были быть дома или вернуться домой, пока Кейси ждала на лестнице.

По мере того, как проходило время, по словам Кейси, она волновалась все больше и больше, поэтому несколько последующих часов она ходила по знакомым местам в окрестностях, ища Занни и Кейли. Она начала с парка Джея Бланшара, одного из самых любимых мест Кейли, а затем искала там, куда, как она считала, могла отправиться Занни. Оставшуюся часть вечера, отчаявшись искать, Кейси провела у Тони, расхаживая взад-вперед и беспокоясь. Его апартаменты, по ее собственным словам, «были одним из немногих мест, где она чувствовала себя как дома». Для меня эта фраза свидетельствовала о том, что в доме родителей дела обстояли не здорово, и что злоба и месть уже начали свое дело.

Рассказывая свою версию событий, произошедших за последние тридцать один день, Кейси утверждала, что лгала и обкрадывала все это время членов своей семьи и друзей, но заявляла, что ее поступки оправдываются ее отчаянным желанием найти Кейли. Каждый день с момента исчезновения малыша она ходила в торговые центры, парки и даже в банки, все места, куда, насколько она помнила, водила Кейли Зенайда. Отвечая на вопрос, почему она не поставила в известность власти, она заявляла, что не сделала это из-за боязни за свою дочь. Она видела в фильмах и телевизионных репортажах, как из-за вызова полиции дело кончалось плохо, поэтому она надеялась решить свою проблему сама. Я удивляюсь, почему она ничего не сказала о записке с требованием выкупа – об этом неизбежном, навевающем ужас штампе любого фильма о похищениях.

Ее тон противоречил ее словам о пережитом волнении. За все время десятиминутного разговора молодая мать не проявляла совершенно никаких чувств, ее ответы были простыми и неэмоциональными. Во многих случаях офицер вынужден был принуждать ее и заставлять отвечать подробнее на свои вопросы. Ее поведение не имело даже никакого намека на истерику, которую следовало ожидать от молодой матери, не видевшей своего ребенка целый месяц. Даже если она просто где-то прятала Кейли, в ее речи должны были присутствовать определенные следы эмоций. Ее поведение не имело никакого объяснения.

Не только ее выдержка казалась подозрительной; поведанная ею история становилась все более и более нелепой. К этому времени офицер Эберлин занял место Флетчера, и Кейси сообщила ему, что за эти четыре недели Занни один раз звонила ей. Она не смогла назвать ему ни точной даты, ни точного времени звонка, и сказала только, что соединение прервалось прежде, чем что-либо было сказано, поэтому данное сообщение не представляло особой ценности. И что еще больше шокировало: Кейси сообщила, что утром (дня, когда проводился допрос) ей позвонила ее дочь. Кейли начала рассказывать, что она сейчас делает, но Кейси прервала ее и попросила передать трубку взрослому. Ребенок прервал звонок, так и не сообщив, где она находится и как себя чувствует – никакой возможности перезвонить ей не было. Номер был заблокирован.

Несмотря на всю странность рассказанной ею истории, сотрудники правоохранительных органов знают, что обозвать единственного свидетеля лгуньей, когда пытаешься найти пропавшего маленького ребенка – дело, ни к чему хорошему не приводящее. Демонстрируя свое отношение к Кейси как к жертве, до тех пор, пока следствие не докажет обратное, Эберлин выполнял свой долг офицера полиции и действовал в соответствии с процедурой, нацеленной на установление истины. Пускай версия Кейси звучала крайне неправдоподобно, но следование ей могло принести офицерам пользу. Рано или поздно, надеялись они, Кейси «расколется», и маленькая девочка будет возвращена домой невредимой. Они всего лишь должны быть терпеливыми.

Следуя указанной манере поведения, Эберлин занес в свой отчет всю сообщенную ею информацию. Он зарегистрировал это дело как возможное похищение ребенка, а Зенайду Фернандес Гонзалес как главную подозреваемую. За десять минут до полуночи сержант Хози, будучи старшим представителем полиции на месте происшествия, приказал помощнику шерифа Асеведо и капралу Флетчеру отвезти Кейси в апартаменты Соуграсс на улице Саут Конуэй Роуд, чтобы она смогла указать, где она в последний раз видела свою дочь вместе с Зенайдой. Кейси, одетая в светло-голубую спортивную футболку с капюшоном с номером «82» и плотно облегающие джинсы, находилась на заднем сидении патрульной машины Асеведо, а Флетчер ехал на своей патрульной машине за ними. Она после десятиминутной поездки привела их к привлекательному на вид и хорошо ухоженному жилому комплексу из трехсот апартаментов со всеми полагающимися удобствами: плавательным бассейном, теннисными кортами и маленьким частным озером с фонтаном. Все здания были трехэтажными, а номера имели балконы с раздвижными стеклянными дверьми, открывающими вид в различных направлениях. Кейси попросила помощника шерифа переехать через «лежащего полицейского» и указала на первое строение справа, сразу же после вывески «Добро пожаловать». Она не выходила из патрульной машины, а просто указала на номер, находящийся на втором этаже, и сообщила, что это и есть апартаменты номер 210.

Капрал Флетчер в одиночестве поднялся по лестнице на второй этаж. Он постучал в дверь, но никто не открыл. Заглянув в окно, он не заметил в помещении ни мебели, ни каких-либо личных вещей. Номер был совсем нежилой. Асеведо через двадцать минут отвезла Кейси обратно домой, а Флетчер остался на территории жилого комплекса, чтобы продолжать расследование.

Когда Кейси и Асеведо вернулись в дом Энтони, помощники шерифа все еще принимали показания у других членов семьи. Синди до сих пор не успокоилась, в том время как Джордж оставался суровым и невозмутимым, а Ли – смущенным. Сержант Хози к этому времени находился в доме уже два часа и оказался свидетелем драматических событий.

Между Кейси и ее матерью, несомненно, существовали серьезные трения. Кейси обвиняла Синди в том, что хотела забрать у нее Кейли, а Синди, в свою очередь, не доверяла дочери и расстраивалась из-за ее поведения. Сержант Хози придерживался мнения, что разыгрывается очередной акт драмы о праве на воспитание ребенка, поэтому потихоньку пригласил Кейси отойти с ним вместе, так, чтобы их не слышала Синди и прочие члены семьи. Он хотел уверить Кейси, что, если она где-то скрывает Кейли, то никто не собирается забирать у нее дочь. Фактически, он верил, что Кейси просто прячет Кейли. Другие же варианты представлялись чересчур зловещими.
« Последнее редактирование: 29.06.16 20:22 »


Поблагодарили за сообщение: Alina | М.И.И. | vvvvv | Марианна237 | Лита | Saggita | Алиса в поисках чудес | MIF | IOD | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 4
ЧЕТЫРЕ ЛЖИ

Звонок по телефону в середине ночи – нехороший знак, но Юрий Мелич привык к таким звонкам.

Детектив Офиса шерифа округа Орандж Мелич расследовал уголовные дела в округе уже более десяти лет. За это время ему много раз звонили в предрассветное время. В начале своей карьеры в офисе шерифа он работал в «убойном» отделе, но через относительно короткое время его продвинули на занимаемую им должность – капрала в отделе по розыску пропавших людей, должность, которую он занимал уже семь лет, когда его телефон зазвонил в первые часы 16 июля 2008 года.

Ответив на звонок, он получил информацию о произошедшем и место, куда ему необходимо было ехать. Пропал двухлетний ребенок. Диспетчер попросил его позвонить в дом Энтони на улице Хоупспринг Драйв, где уже появились офицеры полиции. Мелич повесил трубку и стал собираться.

Мелич выглядел как опытный служитель закона: коротко подстриженные волосы и четкие, словно высеченные в камне, черты лица. Хотя он начал свою работу в «убойном» отделе уже после того, как я покинул отдел по расследованию убийств прокуратуры в 2000 году, я немного его знал лично, встречаясь с ним случайно при расследовании уголовных дел в более поздний период. Жена Мелича Сэм также работала детективом в офисе шерифа. Я впервые встретился с Меличем при расследовании дела об убийстве помощника шерифа Майкла Келлина, сына моего старого друга и бывшего детектива «убойного» отдела. Тогда я был впечатлен его работой и с тех пор слышал о нем только хорошие отзывы. В целом, он всегда производил на меня впечатление офицера, который мог видеть общее и частное в расследуемых им делах – уверенный в себе, но не надменный, обычно держащий ситуацию под контролем. За все годы, прошедшие с тех пор, как я был привлечен к делу Энтони, я не переставал удивляться капризу судьбы, заставившему телефонный звонок о пропаже человека прозвучать именно у него – опытного детектива по расследованию убийств.

Когда Мелич появился в доме Энтони около 4:00, его встретил сержант Хози, быстро введший его в курс дела. Хози рассказал ему историю о тридцати одном дне, попытках установить местонахождение Кейли и Зенайды, и неспособности полиции найти подтверждение всему тому, что рассказала им Кейси. Перед тем как разговаривать с кем-нибудь в доме, Мелич быстро прочитал рукописные заявления, принятые от четырех членов семьи.

Прочитав заявления, Мелич сел с Кейси, объяснив ей, они должны вместе изучить ее заявление подробно, каждую его строчку, и этот процесс будет записываться. Однако перед тем, как начать, он разъяснил, что дает ей шанс предоставить правдивые показания. Он показал подписанный ею четырехстраничный документ и продолжил разговор.

«Вы заявляете, что все сведения, содержащиеся в этом документе, являются точными и правдивыми?» - спросил он ее.

«Да», - ответила Кейси.

Мелич хотел быть уверенным в том, что Кейси понимает последствия своих действий в случае, если она начнет давать лживые показания.

«Я хочу объяснить, что произойдет, если вы сообщите ложные сведения или если есть что-то, связанное с этим делом, о чем вы нам не сообщите».

«Угу».

«Я хочу быть уверен, что ясно объяснил следующее: если вы решитесь и откажетесь от этого заявления и если вы хотите рассказать мне другую историю о том, что произошло, если вы пытались придумать историю, в которой ваши действия выглядели лучше, чем в действительности – то теперь самое время сказать мне об этом. Итак, вы утверждаете, что хотите придерживаться своих показания?»

«Все это правда, - ответила Кейси, - я хочу придерживаться своих показаний, да». Выбранные ею слова кажутся странными. С одной стороны, она, как попугай, повторяет лексикон Мелича, но, с другой стороны, вроде бы, сказанное ею оставляет возможность существования еще и других версий помимо той, которую она выбрала. Эта история, которой она «придерживается», но правдива ли она? В любом случае, ей предоставили шанс изменить показания, которые и так уже вызывали сомнения, но вместо этого она энергично настаивала, что ее показания являются во всем точными.

В течение следующего часа она фактически изложила детективу свою версию событий, повторяя, а в некоторых случаях и развивая то, что она уже сообщала в своих изначальных показаниях капралу Флетчеру. Когда Мелич дошел до истории с Занни, он стал более подробно расспрашивать ее.

«Итак, вы знали ее до того, как у вас родился ребенок», - спросил Мелич.

«Ну, я познакомилась с ней раньше. В то время я на самом деле была еще беременной», - ответила Кейси.

«Когда она начала ухаживать за вашим ребенком?»

«Она стала ухаживать за Кейли где-то полтора или два года назад. До этого за ней присматривала другая моя подруга, с которой я знакома еще со средней школы. Когда она продолжила свое обучение, я стала искать новую няню. Джефф предложил, чтобы Занни ухаживала за двумя детьми, та согласилась, и с этого все и началось».

Детектив Мелич попросил телефонный номер Джеффа, но Кейси заявила, что он сохранен в памяти ее мобильного телефона, который она потеряла. Она сообщила о пропаже этого телефона в службу безопасности Юниверсал Студиос девять дней назад. Погрузившись, как оказалось, в весьма запутанные объяснения, она сообщила, что, хотя у нее и осталась СИМ-карта с этого телефона с номерами, но вот как раз номера Джеффа у нее на ней нет, так как он был сохранен не на карте, а во внутренней памяти утраченного ею телефона. Это было странное объяснение, которое создавало определенные технические проблемы, но и порождало вопрос о том, почему она сознательно затрудняет установление связи с Джеффом Хопкинсом. Однако главное заключалось в том, что она приводила подобные объяснения по любому вопросу.

Мелич вернул разговор к теме о няне. Кейси сообщила, что Занни проживала в комплексе Соуграсс всего четыре месяца, но она очень детально описала, что она делала там, когда поехала забирать Кейли в день ее исчезновения.

«Я ушла с работы и выехала из Юниверсал Студиос, чтобы забрать Кейли, как всегда. Я прибыла к номеру и позвонила в дверь. Никто не ответил. Я позвонила на телефон Зенайды, но он не обслуживался. Так и сказали, номер больше не обслуживается. Простите, пожалуйста! Поэтому я села на ступени лестницы и некоторое время ждала, чтобы выяснить – может быть это какая-то случайность, может быть что-то случилось. Прошло время. Никто не показывался. К дому никто не подходил, поэтому я пошла в парк Джея Бланшара, а потом побывала в паре мест, куда бы, возможно, они могли бы пойти. Это пара магазинов, обычных мест, где Зенайда делает покупки и куда она брала с собой Кейли. А где-то около семи часов вечера, когда мне так ничего и не удалось о них узнать, я очень огорчилась и впала в отчаяние».

Кейси сказала, что предпочла остаться у своего бойфренда Тони Лаццаро, а не идти домой. «Я пошла в нейтральное место. Я действительно не хотела идти домой; я не знала, как мне сказать о том, что я не знаю, где находится Кейли. Еще надеясь, что мне позвонят, или, знаете, выяснится, что Кейли возвращается и я смогу забрать ее обратно. И в конце концов я отправилась в дом своего бойфренда Энтони, который проживает в комплексе Саттон Плейс».

«Рассказали ли вы Энтони о том, что случилось с Кейли?» - спросил Мелич.

«Нет, не рассказала», - ответила Кейси.

«А видел ли Энтони Кейли раньше?»

«Да, видел», - заявила она без каких-либо разъяснений. Она утверждала, что той ночью ходила в Фьюжн Ультра Лоундж и другие бары, куда, как было известно, ходила сами Зенайда.

Мелич удивлялся, почему звонок в службу «9-1-1» сделала ее мать Синди, а не сама Кейси, и почему позвонили спустя столько времени. «Я была настолько наивной, что считала, что могу найти Кейли сама, что, очевидно, было неправильно», - сказала ему Кейси. «И я боялась, как бы что-нибудь не случилось с ней, если я сообщу об этом властям или свяжусь со СМИ. Или мои родители – я знаю, что они поступили бы таким образом. Просто боязнь неизвестности, страх перед возможностью того, что Кейли причинят вред, перед тем, что мне никогда больше не придется увидеть свою дочь».

По словам Кейси, она в течение последующих двух недель сообщила о пропаже Кейли двум людям. Ими были Джефф Хопкинс и Джульетт Льюис. Она сказала, что Джульетт является ее коллегой по работе в Юниверсал Студиос, но быстро дала задний ход, объяснив, что эта женщина в действительности является бывшей коллегой, уволившейся несколькими месяцами ранее. Как и в случае с номером телефона Джеффа Хопкинса, контактная информация о Джульетт исчезла вместе с пропавшим телефоном.

«Есть ли что-либо в ваших показаниях, что не соответствует истине?»

«Нет, сэр».

«Причинили ли вы Кейли какой-либо вред или оставили где-нибудь?»

Ответы Кейси не отличались разнообразием: «Нет, сэр».

«Вы сказали мне, что Зенайда забрала вашу дочь без вашего согласия?»

«Она является человеком, с которым я видела свою дочь в последний раз», - ответила Кейли, не сказав ни да, ни нет на заданный ей вопрос».

Они стали походить к концу, и Мелич задал несколько последних вопросов. Он спросил Кейси о ее работе. Она ответила, что работает в Юниверсал Студиос последние четыре года и добавила, что Занни работала там же неполный рабочий день в качестве временного работника. Затем Мелич спросил Кейси, не имели ли она проблем с наркотиками и не проходила ли она курс медицинского лечения. Кейси ответила на оба вопроса отрицательно.

***

Еще только начинался рассвет, когда Мелич и Кейси отправились в путешествие по трем последним известным местам проживания Зенайды Фернандес Гонзалес. Кейси собиралась показать детективу, где та проживала раньше, где она проживала в момент исчезновения Кейли, а также дом матери Занни, где, по ее словам, няня проживала до своего вселения в жилой комплекс Соуграсс.

Мелич приказал одетым в полицейскую форму офицерам следовать за ними в патрульной машине, имевшей соответствующую полицейскую символику, на случай, если бы им потребовалось войти в чей-нибудь дом или апартаменты. В первый раз они остановились у здания, расположенного на Норт Хиллсайд Драйв. Кейси указала на окно на втором этаже здания, которое, по ее словам, принадлежало апартаментам, где Зенайда жила в начале 2006 года. Она рассказала, что номера в апартаментах были трехэтажными и что окно, располагавшееся непосредственно над окном Зенайды, было в комнате ее соседки по номеру.

Поехав дальше, Кейси привела офицеров к жилому корпусу Соуграсс в Южном Конуэе. Кейси не увидела там никого, кого бы смогла узнать. Поэтому они отправились в сообщество домовладельцев Кроссинг в Конуэе, расположенное на Саут Конуэй Роуд рядом с Мичиган Авеню. Там, по словам Кейси, мать Зенайды Глория была членом кондоминиума, а Занни жила со своей матерью в течение некоторого времени. Она вспоминала, что оставляла здесь Кейли несколько раз с середины 2006 года до начала 2007 года.

Детектив медленно проезжал по улицам жилого комплекса, а Кейси старалась узнать апартаменты, где проживала Глория. Она указала на три номера, как на возможные. Офицер в форме позвонил во все три; но никто из их жильцов не знали ни Зенайду, ни ее мать. Кейси извинилась за то, что не смогла вспомнить правильного адреса, сообщив, что бывала здесь очень часто и действовала как на автопилоте.

Незадолго до 6:00 Мелич доставил Кейси домой.

«Я позвоню, если мне что-нибудь потребуется», - сказал он, когда она выходила из его автомобиля, не имевшего полицейских опознавательных знаков. Перед отъездом Мелича к нему подошел Джордж Энтони, выразивший сожаление, что его дочь не сообщает всю известную ей информацию. Он и его жена беспокоились о том, как бы с Кейли не случилось что-нибудь плохое. Джордж упомянул тяжелый запах в багажнике Понтиака. Детектив принял к сведению их беспокойство и сказал, что будет на связи.

В течение нескольких следующих часов Мелич проверял историю, рассказанную Кейси. Он начал с жилого комплекса Соуграсс, где встретился с менеджером Амандой Маклин и Дейвом Тернером, сотрудником, отвечающим за содержание апартаментом. Оба они не знали Зенайду, а также не опознали Кейли по фотографии, переданной ему Синди.

Маклин утверждала, что апартаменты №210 были свободными последние 142 дня, а затем осуществила поиск Зенайды по своей базе данных. Ее поиск увенчался успехом: удалось обнаружить некую Зенайду Гонзалес, приходившую осматривать апартаменты №210 17 апреля. Она никогда там не жила, но заполнила карточку гостя и оставила номер своего мобильного телефона. Это ложь №1.

Затем Мелич заглянул в апартаменты на улице Норт Хиллсайд Драйв. Это были первые апартаменты, куда они ездили вместе с Кейси, место, где, по ее словам, Занни проживала вместе с соседкой по номеру в начале 2006 года. Не только никто не смог подтвердить, что Зенайда Гонзалес проживала по этому адресу, но и сам жилой комплекс представлял собой дом престарелых. При этом, когда приехавшие в ту ночь по первому вызову полицейские обыскивали Понтиак, они нашли в нем адрес, написанный на листке бумаги, который относился к зданию, располагавшемуся прямо напротив дома престарелых. Выяснилось, что по данному адресу проживал бывший жених Кейси Джесси Грюнд. Поэтому по указанному Кейси адресу не только не могла проживать Зенайда, но обнаружилась другая связь с этим адресом, которая представляла собой вероятную подсказку к вопросу о том, откуда «растут ноги» обмана. Это ложь №2.

Когда Мелич обдумал эти факты, они ничего ему не дали. Каждая подсказка, даваемая им Кейси, выглядела «липовой». Это было тревожно само по себе, но, учитывая тот факт, что полиция пыталась использовать подсказки Кейси для поисков ее дочери и похитителя, ситуация выглядела бессмысленной. Напрашивался очевидный вывод: где бы не находилась Кейли, Кейси явно не хотела, чтобы ее нашли. Поэтому либо вообще не было никакого похищения, либо имелась какая-то неизвестная причина, по которой Кейси тормозила расследование. Она чего-то боялась? Если боялась, то она не вела бы себя так.  Мелич и раньше видел людей, которые лгали из страха, но они никогда при этом не были так спокойны, как Кейси. Была и другая возможность: того, что это было просто продолжение борьбы с матерью, а когда возникнет благоприятный момент, Кейси раскроется и сообщит о местонахождении Кейли. Однако, если так, то Кейси зашла уже слишком далеко и сейчас пользовалась полицией для того, чтобы бороться с Синди. Это была весьма странная возможность, но далеко не такой странной как то, что случилось дальше.

С новыми вопросами, появляющимися каждую минуту, Мелич приступил к проверке других пунктов истории Кейси; но сейчас он уже знал, что имеет дело с лгуньей. К 9:00 Мелич прибыл в Юниверсал Студиос, разыскивая друзей Кейси Джеффа и Джульетт, которых, по ее словам, посвятила в исчезновение Кейли. Что более важно, он хотел выяснить, работала ли там подозреваемая Зенайда Гонзалес, и если работала, то разузнать о ней побольше. Он начал работать над этим с помощью офицера службы безопасности Леонардо Турторы, и из его офиса он позвонил по телефону Кейси, поставив телефон на громкую связь.

Хотя Мелич находился уже в Юниверсал Студиос, он солгал ей, сообщив ей, что собирается отправиться на ее рабочее место и что ему нужна соответствующая контактная информация, перед тем, как он туда пойдет. Обманы подобного рода часто используются в расследованиях. Никогда не хочешь, чтобы свидетель знал то, что известно тебе; иначе ты можешь потерять имеющиеся у тебя преимущества. Расчет здесь состоит в том, что если ты позволяешь им лгать, а затем ловишь на части этой лжи, то они могут «расколоться» и сознаться в своей лжи в целом. Большинство людей не особо умеют перестраиваться в своей лжи на ходу, поэтому у них остается выбор: либо говорить правду, либо вообще замолкнуть. По крайне мере, так это работает на практике.

Мелич спросил городской номер ее рабочего телефона, добавочный номер и имя начальника. Она сообщила городской номер, добавочный номер и имя своего, как она сказала, непосредственного начальника Тома Мэнли. Закончив разговор с Кейси, Мелич попробовал набрать названный ею дополнительный номер, но он оказался недоступным. Фамилия Мэнли не значилась в базе данных компании; также там не значилась Зенайда Гонзалес, которая, по утверждению Кейси, работала там же неполный рабочий день на сезонной основе. Человек по имени Джефф Хопкинс действительно работал в Юниверсал Студиос, но, в соответствии с документами компании, он был уволен еще в мае 2002 года. Относительно Джульетт Льюис Турторе не удалось найти никаких сведений ни в прошлом, ни в настоящем.

Теперь пришлось заняться самой Кейси Энтони. Ее имя удалось найти в документах компании, но она не только не числилась организатором мероприятий, но и не состояла в числе работающих в настоящее время. Она действительно работала в Юниверсал Студиос, продавая фотографии в сувенирном магазине, но была уволена 24 апреля 2006 года. Однако через два года после этого она все еще утверждала, что работает там. Это ложь №3.

Изумленный Мелич откинулся назад на своем кресле. В течение всего нескольких считанных часов вся ее история распуталась. Несмотря на ее клятвенные заверения в том, что рассказанная ею версия событий является полностью правдивой, проведенное им предварительное расследование выявило лживость почти каждого ее пункта. И она лгала не только полиции, эта женщина разыгрывала всех окружающих, включая собственных родителей и брата, на протяжении, как минимум, последнего года. Если даже самые близкие ей люди не знали реальных обстоятельств ее жизни, то вообще, что было правдой относительно нее? Действительно ли она хотела найти свою дочь, или это как раз и была самая большая ее ложь?

Через десять минут он перезвонил Кейси и попросил ее приехать в Юниверсал Студиос, предупредив, что послал за ней за этим офицеров и сказав, что будет ее сам там поджидать. Он также попросил ее захватить с собой ее пропуск на работу, Но Кейси сказала, что потеряла его. Но она согласилась встретиться с ним в Юниверсал, и всего через несколько минут сержант Джон Аллен и детектив Эпплинг Уэллс забрали ее в автомобиле без полицейской символики.

Сцена у проходной оказалась почти комичной. Сержант Аллен и детектив Уэллс, следуя указаниям Кейси, подъехали к служебной парковке Юниверсал Студиос для своих работников, а затем прошли за ней прямо к проходной. Там их встретили Мелич, Туртора и сотрудник службы безопасности, дежуривший у входа. Все, кроме этого сотрудника, знали, что Кейси здесь не работает.

Кейси подошла к охраннику и сказала, что забыла свой пропуск. Он спросил, как ее зовут и занес имя в компьютер. Когда он сообщил ей, что она не значится в списках работников, она стала настаивать, энергично утверждая, что работает здесь. Охранник спросил имя ее начальника, которая она тут же назвала. Он занес имя в компьютер, но также не мог его там найти.

Трое полицейских и Туртора смотрели за ходом этой сцены, каждый из них был заинтригован, когда и как Кейси сдастся. Она полностью придерживалась лжи, которая ни при каких обстоятельствах не могла оказаться правдой – это знала она сама, это знали и все остальные. Даже если ей удастся пройти через охранника, то что тогда? Она не могла им показать ничего, подтверждающего, что она действительно сейчас работает в Юниверсал Студиос. Их опыт, не говоря уже о простой логике, говорил, что рано или поздно Кейси придется признать правду.

Будучи прокурором, я провел много времени с людьми, которые не говорят правду и которых ловят на этом. Я видел хороших и плохих лжецов, но неважно, хороши они в этом или плохи, большинство таких людей, поставленных перед фактом своей лжи, просто сдаются. Но уже тогда было видно, что с Кейси все будет по-другому. Она была совершенно непоколебима. В разговоре с охранником она настаивала, что работает там и отказывалась принимать его ответ о том, что ни она, ни ее начальник не значатся в базе данных компании. Она была непреклонна в том, что то, что она говорит является правдой. Если она не признается в своей лжи даже сейчас, то когда она сделает это?
Вся эта сцена продолжалась уже довольно долго и всеобщее терпение истощилось – тогда Туртора предъявил свое удостоверение и приказал охраннику пропустить ее под свою ответственность. Но даже хотя она уже оказалась за проходной, легче ей от этого не стало. Полицейские смотрели на нее и друг на друга, и у всех в глазах читался вопрос, который никто не осмеливался произнести вслух: «И что теперь?»

К их удивлению, Кейси уверенно отправилась через лабиринт офисных зданий, расположенных в бизнес-районе Юниверсал Студиос. Она взяла влево у первого здания, прошла до конца дороги и снова повернула налево. На следующем перекрестке они перешли на другую сторону улицы через парковку, прошли мимо первого из двух соединенных между собой зданий и вошли в дверь второго. Туртора знал, что в этом здании не располагался отдел организации мероприятий, где, как утверждала Кейси, она работала.

К этому моменту любопытство полицейских выросло до невероятных масштабов. Проходя в двери и поворачивая за углы, каждый из них молча размышлял, как далеко она может зайти в своих действиях. Каким-то образом загадка, которая могла решиться еще у проходной, все еще оставалась неразгаданной, и никто, возможно даже сама Кейси, не мог сказать, когда и чем все это закончится. Что за человек будет себя так вести – и с какой целью? Уже не было тайной, лжет она или нет; настоящая тайна заключалась в том, почему она это делает.

Оставаясь такой же уверенной, какой она была, пройдя через проходную, она провела их через половину основного коридора здания, а затем неожиданно остановилась. Засунув ладони в задние карманы джинсов, она повернулась к ним, улыбнулась им милой улыбкой скромной девочки и произнесла слова, которые они ждали услышать от нее с самого момента ее появления: «ОК, я здесь не работаю». Это ложь №4.

Самим этим признанием никто особо шокирован не был. Более всего они были смущены тем, почему она выбрала именно этот момент, чтобы сознаться. Только впоследствии ответ станет ясным: она сама загнала себя в угол. Она дошла до конца коридора, куда дальше «продвигать» свою ложь она уже не знала, поэтому здесь и сдалась. Это была та же самая ситуация, что и с Ли прошлым вечером, когда она за несколько минут до прибытия полиции переменила свою историю с «Кейли находится с няней» на «Кейли похищена». Это произошло уже второй раз за короткий период, и это был не последний раз. Это была манера, с которой мы станем чересчур знакомыми в последующие три года.


Поблагодарили за сообщение: Alina | Saggita | М.И.И. | Марианна237 | vvvvv | IOD | Henry | PostV | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 5
ЗАГНАНА В УГОЛ

Туртора нашел для детектива Мелича одну из комнат в офисном здании Юниверсал Студиос, в которой ничего не было, кроме белого пластикового дивана и кресла, и сообщил ему, что ее можно использовать для того, чтобы поговорить с Кейси. Мелич хотел пообщаться с ней, пока она была еще уязвима, когда у нее еще не было время все обдумать. Опыт подсказывал ему, что вследствие ощущения вины после поимки на лжи или из страха ареста за эту ложь, ее защитные способности будут ослаблены – и это, не исключено, будет лучшей возможностью докопаться до истины. Она явно будет неспособна придерживаться своей старой версии, раз значительная ее часть была для нее потеряна вследствие недавних разоблачений – и к концу дня они вернут Кейли домой.

Кейси и Мелич сели на диван, а два других офицера пристроились на подлокотниках кресла. Последовавшая за этим беседа была записана на пленку.

«Вы знаете и я знаю, что все рассказанное вами до сих пор является ложью. Это так?» - начал Мелич.

«Не все, что я рассказала вам, было ложью».

«Хорошо, не все, но почти все, включая вопрос о том, где сейчас находится Кейли».

«Но я все еще… но я не знаю, где она».

«Нет, знаете».

«Я абсолютно не знаю, где она находится».

Детектив Мелич спросил Кейси об отце Кейли. Она сообщила ему, что тот погиб в автомобильной аварии. Когда Мелич спросил, есть ли у нее доказательства, она сказала, что у нее в спальне висит некролог из газеты.

«Позвольте мне кое-что вам объяснить - продолжал детектив. – Мы все, здесь присутствующие полицейские, имеем в совокупности тридцатилетний опыт работы. И я, и сержант Аллен работали каждый по нескольку лет в «убойном» отделе. Мы имели дело с несколькими сотнями людей и провели тысячи допросов – все трое здесь присутствующих. Я могу сказать совершенно определенно, что сейчас, глядя на вас, я знаю, что все сказанное вами является ложью, включая тот факт, что вашего ребенка видели в последний раз около месяца назад и что вы не знаете, где он находится. Я уверен, что вы знаете, где ваша дочь. Мы должны решить этот вопрос. Мы можем сидеть и бесконечно повторять: «да», «нет», «да», нет». Совершенно очевидно, что вы знаете, где она находится».

Если Кейси и была удивлена его словами, то ее лицо ничего не выражало. Собранная, как всегда, она предоставила возможность детективу продолжать.

«Теперь у меня к вам следующий вопрос: Нам необходимо найти Кейли. Я понимаю, что непосредственно в данный момент Кейли может находиться не в очень хорошей форме – вы понимаете, о чем я говорю? Она может быть не в таком состоянии, в котором вы и ваша семья в последний раз видели ее. Нам нужно понять прямо сейчас, непосредственно от вас: где находится Кейли? Все это зашло так далеко и превратилось в такую путаницу, что нам необходимо покончить со всем этим. Все очень просто. Нам просто необходимо со всем этим покончить».

«Я согласна с вами, но у меня нет никаких сведений, где она сейчас находится», - ответила Кейси.

«Я уверен, что есть».

«Если бы я хоть что-нибудь знала о том, где она, всего этого вообще не произошло бы. Этого никогда не случилось бы».

Тот факт, что она все еще придерживалась своей старой истории, даже после того, как была поймана на лжи, был очень тревожным. Изменив курс, Мелич решил усилить давление. Возможно, доказав, что и другие ее истории также являются ложью, ему удастся добиться, чтобы этот дом из домино рассыплется?

«Послушайте, все эти рассказы про сиделку, няню или как ее там, Занни – неправда, потому что я побывал в этом жилом комплексе и там никто не знает, чтобы в нем жила женщина под этим именем. Этот самый номер пустует с марта. Теперь те двухэтажные апартаменты, на которые вы указали мне – на самом деле это дом престарелых. Это здание расположено как раз напротив здания, где живет ваш бывший бойфренд, о котором вы ничего не говорили. И вы сказали, что записали адрес на бумаге, потому что дом был на другой стороне, но это ложь, потому что я с ним уже разговаривал, мы уже побывали в том доме и, знаете, мы там буквально все осмотрели, все, что могли осмотреть».

«Ухммм…»

«Все, что вы сообщили нам, является ложью».

Но даже теперь, когда ее ознакомили с этими фактами, они, похоже, нисколько не поколебали ее. Снова изменив направление разговора, Мелич попытался предоставить ей путь для выхода и дал возможность признаться в чем-то – что позволило бы ей «сохранить лицо» и представить себя в благоприятном свете. Он, по сути, предлагал ей признаться, что Кейли мертва и что это был несчастный случай.

«Я вас никогда раньше не встречал, я могу смотреть на вас как на человека, который испуган, обеспокоен, и который в некотором роде боится того, что произойдет, потому что что-то плохое уже произошло до этого. Но мы можем смотреть на вас и как на холодного, черствого человека, как на монстра, которому все равно, который просто пытается сбежать после того, как случилось что-то плохое, пытается скрыть это».

Кейси сидела с плотно сжатым ртом, слушая детектива, а затем произнесла: «Я боюсь, что… я не знаю, где находится моя дочь. Я не хочу впутывать всю мою семью…»

Сержант Аллен перебил ее: «Стоп, стоп… Я хочу вас кое о чем спросить».

«Да, сэр».

«Как он уже сказал, - продолжал Аллен, - вы производите впечатление довольно сообразительного человека. Вы же хотите помочь, вы же здесь для этого, правда?»

«О, абсолютно».

«Единственная причина, почему вы говорите с нами, это попытка помочь. Правда?»

«Угухммм…»

«Никто не принуждает вас говорить с нами, правда?»

«Да».

«Вы нуждаетесь в нас, вы здесь, потому что сами позвонили нам, и вы хотите, чтобы мы помогли найти вашу дочь, правда?» - спросил сержант Аллен.

«Угухммм…»

«А сейчас позвольте мне спросить вас кое о чем. Я хочу, чтобы хотя бы на одну минуту вы оказались на моем месте, хорошо?»

«Угухммм…»

«С тех пор, как вы говорили с ним сегодня рано утром, - сказал Аллен, указывая на детектива Мелича, - пытаясь отыскать свою дочь, вы сообщили ему неправильный адрес, правда?»

«Так».

«Вы везли меня сюда, вы шли от проходной до этого места – чтобы привести нас в свой офис, правильно?»

«Ммммм…»

«Хорошо, в офис, которого у вас нет. Мы проделали весь путь к этому зданию, по коридору в этом здании, прежде чем вы сказали: «Хорошо, на самом деле здесь нет никакого моего офиса». Но до этого мы шли в ваш офис, правильно?»

Кейси утвердительно кивнула головой.

«Хорошо. Неужели все это имеет, по-вашему, какой-либо смысл?»

«Я понимаю, как это все странно звучит. Я…»

Сержант Аллен стал суровым. «Нет, нет, нет. С этим есть проблема, с этим есть проблема, правильно? Хмм, вы можете нести этот тяжелый груз еще очень долго. И он не будет становиться легче, не правда ли? Все, что он хотел сейчас сказать вам, я собираюсь сказать сам. Вы знаете, за все то долгое время, которое я всем этим занимаюсь - почти тридцать лет – я понял следующее: Люди делают ошибки. Все делают ошибки. Мы все трое, мы все делали в своей жизни ошибки. Мы все иногда поступали так, что нам не приходится этим гордиться, не так ли? Но наступает какой-то момент, и вы сами решаетесь сказать, что вам жаль, что вы виноваты, вы пытаетесь преодолеть это – или же вы лжете и стараетесь запрятать поглубже, и это уже никогда, никогда, никогда от вас не уходит; это именно так. Правильно?»

Аллен продолжил и подчеркнул все противоречия в показаниях Кейси. Она говорила, что боялась вызвать полицию, но когда полицейские все же прибыли, она лгала им. Она сказала, что ждет от полиции помощи, но лгала полицейским еще больше. Короче говоря, она явно не была похожа на мать, стремящуюся найти свою дочь.

«Итак, вы знаете, - продолжал Аллен, - что, скрывая нечто, закапывая это нечто поглубже, вам не удастся добиться для себя ничего хорошего. Все, что вы добьетесь, идя этим путем – вы заставите всех окружающих вас людей страдать, но в какой-то момент все это выйдет наружу. Так бывает всегда. Такое всегда выходит наружу. Сейчас для вас наилучший вариант – попытаться избавиться от этого как можно быстрей. Ступайте к своим родителям и расскажите им - что бы это ни было, какой бы это ни был ужасный несчастный случай – раскройте правду, вместо того, чтобы заставлять их беспокоиться, беспокоиться и беспокоиться – хорошо? Сколько вам лет?»

«Двадцать два», - ответила Кейси.

«В какой-то момент вам захочется восстановить отношения с семьей. Вы можете сделать так, что это будет продолжаться три дня, еще неделю, еще две недели – но тогда нам так или иначе придется раскрыть эту историю самим, и мы раскроем ее, мы всегда это делаем. И тогда уже не будет никакого смысла признаваться и говорить: «О, Боже, это действительно произошло именно так» - поскольку мы уже сами все выясним».

Данная сцена, рассматриваемая ретроспективно, выглядит поразительно. Для тех из нас, кто имеет опыт подобных допросов, по крайней мере одна из тактик, использованных офицерами, должна быть знакома. Я был свидетелем бесчисленного множества подобных сцен, когда, по ходу допроса, по мере накопления улик, те, кому никогда раньше не приходилось быть допрашиваемым полицией, обычно хватались за возможность оправдать свое поведение, признавая объяснения, менее отвратительные с моральной точки зрения, чем заставляли предположить имеющиеся факты. Вследствие чувства вины, страха или собственного интереса, или же комбинации всех этих чувств, рано или поздно правда все же выходит на поверхность. Однако оказалось, что ни один призыв – ни к безопасности Кейли, ни к возможным последствиям для членов ее семьи – не мог породить никакой ответной реакции в Кейси. Она оставалась неподвижной в то время, когда сержант Аллен предлагал ей признаться, что случившееся с Кейли было несчастным случаем и избавить свою семью от боли, порожденной неизвестностью.

Аллен использовал другую тактику, апеллирую к чувству вины у Кейси и ответственности, связанной с дачей ложных показаний. На обычного нормального человека такой подход мог повлиять. Но Кейси была далека от нормальности.

«Бывало ли, что в отношении к вам кто-нибудь поступал неправильно? – спросил сержант Аллен. – Вам когда-либо приходилось страдать от кого-нибудь?»

«Конечно».

«Позвольте мне задать один вопрос… Если кто-нибудь причинил вам в прошлом вред и пришел к вам и сказал: «Прошу прощения от всего сердца. Я действительно прошу прощения за то, что случилось». Вы бы простили его?»

Кейси ответила, что простила бы.

«А если кто-нибудь причинил вам вред и после этого все лгал, и лгал, и лгал, и лгал? Вы бы простили бы его?»

«Это было бы гораздо сложнее сделать», - ответила Кейси.

«Гораздо сложнее? Скажите, если кто-то долгое время причинял вам вред и все это долгое время заставлял страдать вас снова и снова – а затем вы его «приперли к стенке». И после этого, после того, как вы его поймали, все его извинения уже ничего не значат, не правда ли?»

Аллен дал ей минуту, чтобы подумать над тем, что он сказал, а затем продолжил.

«В том, что вы собираетесь сообщить нам троим нет ничего такого, что могло бы нас удивить, верно? Мне приходилось допрашивать матерей, которые во сне случайно переворачивались на своего ребенка. Мне приходилось допрашивать матерей, чей ребенок случайно утонул в плавательном бассейне… Мне приходилось допрашивать матерей, чьи сожители забивали ребенка до смерти, и которые чувствовали себя ужасно относительно случившегося.

И мне приходилось помогать объяснить это своим семьям, понимаете? Мне приходилось также иметь дело с людьми, совершавшими ужасные, чудовищные преступления против детей и лгали про это, лгали, и лгали, и лгали. И я готов поручиться, что в некоторых случаях мне, наверное, приходилось иметь дело с теми, кто совершил ошибку, но продолжал лгать, и, возможно, они не были такими уж плохими людьми, просто все окружающие вынуждены были к ним так относиться. Возможно, их семьи не могли понять этого, потому что они продолжали лгать».

И в этот момент Кейси впервые дала ответ, который не сводился к «Угухммм…» и не был ложью. Она сказала, что ее мать ужасно переживает вследствие полученных новостей.

«Моя мама, - начала она, - вчера прямо сказала мне, что никогда не сможет простить меня, а я ей даже сказала, что никогда не смогу простить саму себя. Каждый божий день я укоряла себя в произошедшем. Я бегала кругами, это все, что я смогла до настоящего времени. Я получила в результате всего этого огромный урок. Я совершила самую большую ошибку, которую могла бы совершить, будучи родителем».

Казалось, что она начинает чувствовать себя более комфортно, но, как и в случае со всеми другими ее заявлениями, которые они слышали в тот день, возникал вопрос в искренности сказанного. Кейси либо проявляла настоящие эмоции впервые в ходе допроса, либо имитировала эмоции, которые, как она чувствовала, офицеры готовы были принять от человека, находящегося в ее положении. Как бы то ни было, ничто из сказанного офицерами не заставило Кейси разговориться и объяснить, где находится Кейли. Одним из наиболее сильных впечатлений детектива Мелича было то, что ни разу во время всех его разговоров с Кейси она не проявила никаких заметных эмоций относительно пропажи своей дочери. Она не плакала и не демонстрировала никаких свидетельств того, что действительно обеспокоена за безопасность своего ребенка. На самом деле, в своем официальном отчете он отмечал, что Кейси сохраняла «стоический и монотонный тон в течение основной части наших контактов».

Они пытались добиться от нее признания в том, что на самом деле случилось с Кейли, но она решительно придерживалась рассказанной ранее истории. Ее слова были такими же непреклонными, какими они были ранее в то утро, когда она пыталась убедить охранника на проходной, что она здесь работает. Это была такая же решительность, такая же непреклонная вера, которые она уже демонстрировала им, но только в этот раз она стремилась убедить их в том, что Занни похитила Кейли. Но она не осознавала, как низко ценятся заявления лгуньи. Детективы уже не пытались спорить с ней.

«Я думаю, вы пробыли здесь достаточно длительное время, - сказал сержант Аллен, поднимаясь с кресла, - спасибо за то, что поговорили с нами».

Одно обстоятельство явно можно отметить, прослушивая пленку с записью этой беседы – чувство облегчения в голосе Кейси, когда она поняла, что ее допрос детективами близится к концу. Она была убеждена, что офицеры согласны с ее историей, и что основная ее вина заключается в слишком позднем сообщении о пропаже Кейли. Тот факт, что она затем принялась извиняться перед ними за то, что заставила их предпринять ненужные усилия, выглядит почти комично. Равно как и то, что она обещала им в дальнейшем любую свою помощь.

«Я честно хочу помочь вам и с другими вещами, - добавила она. – Мы говорили о проверке моего компьютера с тем, чтобы, может быть, обнаружить какие-нибудь бывшие связи через электронную почту или системы обмена сообщениями, что-нибудь. Я с большим удовольствием предложу свой компьютер, равно как и свой мобильный телефон и все остальное, все, может помочь. Вот почему мы создаем веб-сайты и занимаемся обзвоном по телефону – чтобы привлечь людей.

У меня было очень немного знакомых, которым я могла доверять - и это может помочь на данном этапе; мне думается, они понимают, что происходит. Я не хочу привлекать толпу людей, которые, наверное, не понимают ситуации. Ошибка заключалась в том, что вас, ребята, не вызвали сразу после случившегося. Я все это понимаю. То, что я сделала – это увесистая пощечина мне самой. Самое плохое в моих поступках в отношении своей дочери – это то, что я позволила ей оставаться до сих пор с кем-то другим».

Сержант Аллен согласился. «Не известив никого о случившемся, вы подвергли свою дочь еще большему риску. Он сказал, что собирается вернуться в свою штаб-квартиру и попытается отследить Зенайду в базе данных своего департамента.

Детектив Мелич попросил Кейси сопровождать его в Центральное здание Офиса шерифа, чтобы та помогла ему в работе над листовками о пропавшем ребенке. Мелич и Кейси вошли через стеклянные двери, прошли мимо зала ожидания и магазинчика, продающего футболки, нашивки и другие предметы с полицейской символикой. Пока Кейси находилась в комнате ожидания отдела по поиску пропавших людей с сержантом Уэллсом, Мелич отправился переговорить с сержантом Алленом.

Их разговор оказался недолгим. Мелич был уверен в том, что она виновна в нанесении ребенку вреда, не сообщив в течение столь долгого времени об исчезновении Кейли. Даже если рассказанная ею история была правдивой, ее неспособность сделать хоть что-нибудь для отыскания дочери представляло собой нанесение вреда ребенку. Хотя настоящая судьба Кейли оставалась неизвестной, независимо от того, что с ней могло произойти, Кейси, по самой меньшей мере, была виновна в пренебрежении своими родительскими обязанностями. Она солгала представителям правоохранительных органов, что оставила Кейли дома у ее няни, о сообщении двоих своим друзьям о похищении Кейли и о том, что недавно она говорила со своей дочерью. Очевидно, что, выпустив ее из тюрьмы, они никак бы не продвинулись в поисках Кейли. Они обсудили свою обеспокоенность тем, что оставленная на свободе, Кейси может сама совершить самоубийство, подобно тому, как это сделала Мелинда Дакетт, другая мать из центральной Флориды, чей ребенок пропал. После его исчезновения, Мелинда выступила в шоу Нанси Грейс, чтобы помочь получению информации для возвращения домой своего двухлетнего сына. Она совершила самоубийство после того, как Нэнси Грейс указала ей на противоречия в ее собственных показаниях и обнародовала сведения о ее сомнительном прошлом в качестве порнозвезды.

Никто не хотел, чтобы то же самое случилось и с Кейси, поэтому Мелич поступил логично. Он решил арестовать Кейси прямо здесь и сейчас.
« Последнее редактирование: 17.07.16 23:28 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | М.И.И. | Лита | mrv | Марианна237 | Saggita | Alina | PostV | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 6.
ПОХИЩЕНА ИЛИ УБИТА?

С самого начало было нечто в этом деле, что привлекало к нему людей, нечто во всей этой истории, что «задевало за нерв». Хотя я всегда осознавал такое притягательное влияние, меня все равно удивило, насколько быстро исчезновение Кейли повлияло на людей. Это произошло буквально за одну ночь. Я помню, что уже на следующее утро после ареста Кейси Кейли была уже темой дня в Офисе прокуратуры округа Орандж – и она будет оставаться таковой на протяжении трех последующих лет.

Когда я появился на работе утром в четверг, 17 июля 2008 года, каждый давал свои комментарии относительно того, что могло случиться с двухлетней Кейли. История, которую рассказывала ее мать, была настолько неправдоподобной, что можно было принимать во внимание любые другие версии. Большинство из нас считало, что Кейси запрятала куда-нибудь свою дочь назло своей матери. Очевидно, что люди, близкие к Кейси, придерживались такой же точки зрения; члены семьи Энтони уже показались на экранах телевизоров, прося у общественности помощь для того, чтобы маленькая Кейли вернулась домой.

В то утро Кейси Энтони впервые предстала перед судьей Девятого окружного суда штата Флорида. Цель этого мероприятия заключалась в том, чтобы обеспечить знание арестованным своих прав и причины содержания их в тюрьме. Роль судьи заключается в том, чтобы рассмотреть имеющиеся свидетельства и подтвердить, что они являются достаточными для открытия уголовного дела вследствие совершенного преступления. Первое появление обвиняемого перед судом представляет собой довольно рутинное мероприятие – он присутствует там виртуально, посредством видеосвязи, на расстоянии трех миль между тюрьмой и судом; именно так и случилось с Кейси в то утро.

На видеосвязи Кейси появилась вместе со своим только что нанятым адвокатом Хосе Баэзом и его партнером Хосе Гарсией. Кейси, будучи ниже ростом, чем эти двое мужчин, молча стояла за подиумом и выглядела бледной и усталой. Редко кто хорошо спит в свою первую ночь в тюрьме. Соседка Кейси по камере порекомендовала ей Баэза, тридцатидевятилетнего адвоката из Киссимми, Флорида, и было совершенно непонятно, на каких условиях Кейси должна была оплачивать его услуги, поскольку у нее самой было так мало денег, что она вынуждена была красть их у других. До появления Баэза в тот день в суде я никогда раньше о нем не слышал.

В тот первый день появление Кейси было кратким. В ходе слушаний, длившихся менее минуты, судья вынес решение о том, что Кейси должна изначально содержаться без права внесения залога, поэтому она должна вернуться в место своего предварительного заключения в тюрьме округа Орандж, а поиски ее дочери должны продолжаться без ее участия.

Учитывая, что Кейси действовала так, что скорее затрудняла поиски, чем помогала им, такое решение не создавало никаких проблем. Действительно, 16 июля, уже после своего ареста, Кейси три раза разговаривала по телефону – все эти разговоры представляли собой не попытку сообщить какую-то новую информацию о Кейли, но узнать номер телефона своего бойфренда Тони. Объединенные в одно целое, они дают изумительную возможность узнать, куда были направлены ее мысли, в то время как ее дочь пропала, и, возможно, все Большое Орландо разыскивало ее.

В первый раз Кейси позвонила Синди Энтони и, как все звонки из тюрьмы, он был записан полицией. Странно, но Кейси начала свой разговор по телефону не с выражения беспокойства по поводу своей пропавшей дочери, а с упоминания того факта, что о ней передавали по телевидению. После этого она продолжала разговор со своей матерью, наполненный чувством враждебности, и снова продемонстрировала все свое отчаяние от событий последнего месяца.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Ты не знаешь, как я связана с этим делом.

СИНДИ ЭНТОНИ: Кейси…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Мама!

СИНДИ ЭНТОНИ: Что?

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Нет!

СИНДИ ЭНТОНИ: Я не знаю, как ты связана с этим делом, дорогая. Ты замкнулась в себе, ты не говоришь мне, где она находится.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Потому что я не знаю, /ххх – здесь и далее означает нецензурное выражение/, где она находится. Ты что, разыгрываешь меня?

СИНДИ ЭНТОНИ: Кейси, не трать время этого звонка на то, чтобы кричать и орать на меня!

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Тратить время звонка, о Господи, сидя в тюрьме!

СИНДИ ЭНТОНИ: Ну, а по чьей же вине ты сидишь в тюрьме? И ты осуждаешь меня, за то, что ты сама сидишь в тюрьме?

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Это не моя вина.

СИНДИ ЭНТОНИ: Вини себя саму за то, что лгала. Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не твоя вина? Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не твоя вина, дорогая? Если бы ты говорила им правду и не лгала обо всем, что угодно, то они…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Сделай мне, пожалуйста, одолжение, просто скажи мне телефонный номер Тони. Сейчас я не хочу разговаривать с тобой. Забудь об этом.

Синди передала телефонную трубку Ли. И снова разговор свелся к попытке узнать телефонный номер Тони и снова один из членов семьи Энтони, как кажется, не поверил, что в подобное время Кейси пытается выяснить телефонный номер Тони, а не выработать варианты поисков своей дочери. Гнев, прозвучавший в разговоре с матерью, перешел теперь на брата, поскольку она была теперь недовольна тем, что ее семья больше обеспокоена судьбой Кейли, а не тем, что она сама сидит в тюрьме.

ЛИ ЭНТОНИ: Эй!

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Эй, не можешь ли ты сообщить мне номер телефона Тони?

ЛИ ЭНТОНИ: Я, эх, могу это сделать. Но я не знаю, какую реальную пользу это может тебе принести в сложившейся ситуации.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Ну, мне в любом случае хочется с ним поговорить.

ЛИ ЭНТОНИ: Хорошо.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Потому что я позвонила своей матери, но это оказалось /ххх/ тратой времени. О, между прочим, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас приходил сюда, когда будет происходить первое слушание по моему делу о залоге и обо всем остальном. Даже и не тратьте своего /ххх/ времени, чтобы идти сюда.

ЛИ ЭНТОНИ: Ты знаешь, тебе действительно тяжело, но ты сама делаешь так, что и другим становится действительно тяжело, когда они хотят попытаться, даже помочь тебе узнать чей-то телефонный номер.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Послушай, это так… Каждая мелочь…

ЛИ ЭНТОНИ: Послушай, ты даже не даешь мне закончить. Как будто…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Ну, ну, это потому что…

ЛИ ЭНТОНИ: …я действительно…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Просто продолжай.

ЛИ ЭНТОНИ: Ты спрашиваешь меня, ты, во-первых, спрашиваешь меня о номере телефона Тони, чтобы позвонить ему, и сразу же хочешь начать проклинать меня и говоришь, чтобы я даже не думал приходить на все эти мероприятия, и пытаешься отгородиться от всех нас. Что…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Я не пытаюсь отгородиться от кого-нибудь из вас.

ЛИ ЭНТОНИ: Я не хочу ходить вокруг да около тебя. Ты знаешь, это совершенно бесполезно. Я не собираюсь снова выслушивать все то же самое, что ты заставляла выслушивать полицию и всех остальных за последние двадцать четыре часа, все то же самое, что ты заставляла выслушивать маму последние четыре или пять недель. Я с этим покончил. Итак, ты можешь сказать мне, что происходит. Кристина была бы очень рада поговорить с тобой, потому что ей кажется, что ты расскажешь ей, что происходит. Если честно, то мы собираемся что-нибудь выяснить, что бы ни происходило. Так почему бы не сделать это сейчас и избежать…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Нет ничего…

ЛИ ЭНТОНИ: …некоторых проблем.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: …что можно было бы выяснить. Нет абсолютно ничего, что можно было бы выяснить. Даже то, что я говорила полицейским.

ЛИ ЭНТОНИ: Ну, знаешь, все, что ты им говорила, оказалось ложью.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: У меня нет никаких догадок, где может находиться Кейли. Если бы я знала, где находится Кейли, ты думаешь, все это бы случилось? Нет!

Решив, что Ли оказался такой же «напрасной тратой времени», как и Синди, Кейси затем начала разговор со своей подругой Кристиной Честер, находившейся в доме Энтони вместе с Синди и Ли. Кейси надеялась, что Кристина наконец-то сообщит ей номер телефона Тони. Но снова Кейси столкнулась с трудностями. Все, что хотела Кейси, это узнать номер телефона Тони, однако все остальные хотели найти Кейли.

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: Я говорю, имеет ли Тони какое-нибудь отношение к исчезновению Кейли?

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Нет, Тони никакого отношения к Кейли не имеет.

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: О, но почему, почему ты хочешь поговорить с ним?

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Потому что…

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: Ты, может быть, не хочешь сказать мне.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: …он мой бойфренд, я действительно хочу попытаться сесть и поговорить с ним, потому что у меня не было возможности поговорить с ним раньше, так как меня арестовали /ххх/ сегодня. Потому что они проклинали меня за вещи, которые я бы никогда не сделала. И которые я не делала.

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: Хорошо. Ну, я ни на чьей-нибудь стороне, я на твоей стороне. Ты же знаешь это, верно?

КЕЙСИ ЭНТОНИ: О, эх, дорогая, я знаю это. Я просто хотела поговорить с ним и получить немного…

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: Но…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: …немного, немного…

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: …Кейси, ты должна сказать мне, знаешь ли ты что-нибудь о Кейли.

КЕЙСИ ЭНТОНИ: Дорогая, если бы я…

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: Если что-нибудь случиться с Кейли, Кейси, я умру /плачет/. Ты понимаешь, что я умру, если что-нибудь случиться…

КЕЙСИ ЭНТОНИ: О, ну…

КРИСТИНА ЧЕСТЕР: …с этой малышкой… /продолжает плакать/

КЕЙСИ ЭНТОНИ: О, Господи. Звонить вам, ребята – только бесполезно тратить время. Бесполезно тратить огромную кучу времени. Милая, я люблю тебя. Ты знаешь, я не позволю, чтобы что-нибудь плохое случилось с моей дочерью. Если бы я знала, где она находится, всего бы этого не происходило бы.

Это была поразительная серия телефонных звонков. Если каждый из ее трех собеседников пытался навести разговор на Кейли, то сама Кейси только и делала, что старалась найти телефон Тони. Несмотря на то, что все беспокоились о ее дочери, она, казалось, была более занята тем, как бы сохранить свою недавнюю любовную связь. Ее система приоритетов была явно перекошена, и в конце концов все это лишь подчеркнуло в ней черты черствости и равнодушия к судьбе пропавшей дочери.

***

На этом этапе расследования основное внимание было уделено тому, в какой степени история, рассказанная Кейси, представляла собой ложь. Детективы связывали свои надежды с тем, что, если им удастся где-то обнаружить намек на правду, то этот намек может привести их к Кейли.

Как только Кейси назвала Зенайду Гоналес Фернандес, она же няня Занни, как человека, с которым она последний раз видела Кейли, детектив Мелич пытался найти эту женщину. Хотя бесполезные разговоры предыдущего дня и не принесли никакого реального результата, существовала одна перспективная ниточка, ведущая к Занни: гостевая карточка с именем Зенайда Гонзалес и телефонным номером, которую Меличу передали менеджеры Соуграсс Апартментс. Мелич позвонил по этому номеру и ему ответила женщина, которую звали Зенайда и которая проживала в Киссимми в тридцати минутах езды от Орландо. Она сообщила, что ей сорок два года, у нее шесть детей и она водит автомобиль с регистрационными номерами штата Нью-Йорк. Она была дружелюбна и готова оказать содействие. Однако она отрицала свое знакомство с Кейси или Кейли Энтони, а также то, что когда-либо работала детской няней.

Зенайда согласилась дать следователям официальные показания, и 17 июля следователи по делам пропавших людей Эвайлда Макбрайд и Кари Родерик пришли к ней домой с визитом. Ей показали фотографии Кейси и Кейли, но она отрицала, что была с ними знакома. В свою очередь, Кейси не смогла идентифицировать Зенайду в предъявленном ей наборе фотографий.

Как и почему Зенайда Гонзалес пересеклась с Кейси так и не было выяснено. Были предположения о том, что Кейси каким-то образом видела гостевую карточку в жилом комплексе Соуграсс Апартментс, а номер ее автомобиля привел к утверждениям, что няня была уроженкой Нью-Йорка – или же это был кто-то из ее собственного прошлого, а реальная Зенайда оказалась лишь совпадением?

Пока Мелич не был уверен, что Занни представляет собой явный вымысел, показания Кейси можно было расценивать в интервале от «маловероятных» до «невероятных». Но, как показал опыт Юниверсал Студиос, он имел дело с женщиной, которая в своей лжи шла до конца. Если бы он попытался заставить ее признать реальный факты относительно Занни, это не дало ему и того, что он сейчас имел.

Тем временем он попытался разузнать немного больше о том человеке, с которым они имею дело. У Кейси не было криминального прошлого и вплоть до звонков в службу «9-1-1» двумя днями раньше; она представляла собой полностью законопослушную гражданку. И все-таки было что-то тревожное в том, с какой легкостью она лгала ему и другим офицерам полиции. Ее одержимость у проходной, ее уверенное движение по территории Юниверсал Студиос – все это, казалось, было для нее совершенно естественным. Ложь подобна мускулам, ее необходимо тренировать, чтобы легко пользоваться. Кейси Энтони явно много упражняла свою способность говорить ложь.

По мере распространения новостей об аресте Кейси Мелич стал получать дополнительную информацию, которая добавила много новых деталей к портрету Кейси Энтони как отъявленной лгуньи. В полицию поступали телефонные звонки от близких друзей Кейси, характеризующие ее как «прирожденную» лгунью, которая в прошлом была замечена в краже у них денег. Один такой звонок поступил от Эми Хайзенги, бывшей одной из лучших подруг Кейси вплоть до последних дней. Именно Эми помогла Синди забрать Кейси из апартаментов Тони перед тем, как та сделала свой первый звонок в службу «9-1-1». Эми рассказала Меличу о том, как Кейси недавно отвозила ее и ее соседа Рикардо Моралеса в аэропорт, явно продуманный ход, так как они улетали в Пуэрто-Рико.

Рикардо когда-то был бойфрендом Кейси. Они встретились в январе на дне рождения Рикардо и встречались пять месяцев. Как минимум один раз Кейси и Кейли провели в апартаментах Рикардо, все трое в одной постели, Кейси в середине. Кейси и Рикардо расстались в июне, но оставались друзьями. Но вскоре после того, как Кейси привезла их в аэропорт, она начала подделывать чеки, чтобы снимать деньги со счета Эми. Прошло всего несколько дней, с тех пор как Эми вернулась во Флориду и обнаружила мошенничество, а с ее счетов пропало семьсот долларов.

Тем временем бойфренд Кейси Тони Лаццаро также пролил свет на ее делишки. Он позвонил в полицию в день ее ареста и рассказал Меличу о том, что познакомился с Кейси через Фейсбук в мае, и они начали встречаться с начала июня. Даже хотя Кейси в основном жила у него с 16 июня, она никогда не сообщала ему, что Кейли пропала или находится в какой-то опасности. Он утверждал, что впервые услышал об исчезновении ребенка от помощников шерифа, появившихся у него на квартире утром 16 июля. В последний раз он видел Кейли, когда 2 мая пригласил Кейси и Кейли поплавать в бассейне его жилого комплекса. Кейси никогда не знакомила его с няней по имени Зенайда Фернандес Гонсалес, не знал он также, где Зенайда живет. Но за все время, пока Кейси жила с ним, она множество раз говорила ему, что Кейли находится с няней – то в парке Дисней Уорлд, то в Юниверсал Студиос, то на пляже.

Когда власти получили информацию об использовании мобильного телефона Кейси, они обнаружили, что Кейси и Тони обменивались текстовыми сообщениями незадолго до ее ареста. Кейси, казалось, хотела услышать от него больше утешений, нежели он сам хотел это сделать. Тексты демонстрировали не только понятное недовольство Тони тем, что она лгала ему целый месяц, но и тот факт, что она не сообщала ему, где находится Кейли. Подобно Синди Энтони он тоже был обманут.

ТОНИ: Где Кейли?

КЕЙСИ: Я, честно, не знаю.

ТОНИ: Я не знаю… Ты это серьезно?
ТОНИ: Когда ты узнала?

КЕЙСИ: Я всю ночь заполняла какие-то бумаги и ездила с разными офицерами осматривать старые апартаменты, куда водила ее раньше. Я самый /ххх/ человек в мире. Я не знаю, что сделаю, если что-нибудь с ней случится.
КЕЙСИ: Слишком уж долго, давай, хватит об этом.

ТОНИ: И ты из всех людей мне ничего не сказала. Я был ТВОИМ бойфрендом, который заботится о тебе и о ТВОЕЙ дочери. Я ничего не понимаю. Почему ты лгала мне о том, что с ней все хорошо и она с няней?

КЕЙСИ: Мне приходилось лгать всем; что же мне нужно было говорить, что я оставляла свою дочь с какой-то психопаткой – как бы все это выглядело?

ТОНИ: Я не знаю, что мне сказать… Я просто надеюсь, что с твоей дочерью все в порядке, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь твоей семье и полицейским.

КЕЙСИ: Меня заковали в наручники на десять минут, меня посадили в патрульную машину; лучшее, что у меня есть, самый главный человек в моей жизни пропал и только Господь бог знает, удастся мне ее когда-нибудь увидеть снова.
КЕЙСИ: Я самый тупой человек и самая плохая мать – я, честно, ненавижу сама себя.
КЕЙСИ: Самая важная вещь – это вернуть Кейли обратно; я искренне надеюсь, что ты можешь простить меня; разумеется, а не сама никогда не смогу простить себя, равно как и моя семья.

ТОНИ: Кто это такая – няня Занни?

КЕЙСИ: Я познакомилась с ней через своего друга почти четыре года назад, она работала няней у моего друга Джеффа, прежде чем начать работать няней у меня.
КЕЙСИ: Мне страшно.

ТОНИ: Ты дома?

КЕЙСИ: Да, после двенадцати часов этого кошмара удалось принять душ; чувствую себя отвратительно.
ТОНИ: Где ты оставила Кейли в последний раз, когда видела ее?

КЕЙСИ: У ее апартаментов у подножия лестницы.

ТОНИ: Где именно?

КЕЙСИ: Соуграсс Апартментс.
КЕЙСИ: Рассказала обо всем и показала полиции эти апартаменты.
КЕЙСИ: Рассказала им и выезжала туда с двумя другими офицерами; только что вернулась после второй поездки.
КЕЙСИ: Если они не найдут ее, представляю, кого обвинят, и кто проведет в тюрьме целую вечность.

ТОНИ: Послушай, это не ерунда, это серьезно: почему ты не рассказала об этом раньше, хоть кому-нибудь?
ТОНИ: О, почему ты шлешь мне текстовые сообщения, а не звонишь?

КЕЙСИ: Я разговаривала с двумя людьми, тесно связанными с Занни; как я могла просто сидеть, быть такой слепой и глупой – все это моя вина.
КЕЙСИ: Я была слишком испугана, чтобы признаться в этом, я боялась, что с моей малышкой может что-нибудь случиться.

Чем глубже Мелич вкапывался в прошлое Кейси, тем больше появлялось на свет подобных историй. Бывший жених Кейси Джесси Грюнд также обратился в полицию. Он встречался с Кейси тремя годами ранее, когда им обоим было по девятнадцать лет. Она была временным сотрудником в Юниверсал Студиос, а он там работал охранником. Повстречавшись с ней некоторое время, он стал испытывать к ней серьезные чувства. Затем Джесси переехал в Тампу, и они разошлись. После того, как ему позвонила Кейси и сообщила, что беременна, а он скоро будет отцом, они возобновили свои отношения. Они уже были помолвлены, когда родилась Кейли. После ее рождения тест на отцовство показал, что он не был отцом Кейли, но к тому времени он уже был очарован восхитительной улыбкой Кейли и согласился воспитывать ее как свою родную дочь.
Однако Джесси заметил, что после рождения Кейли Кейси стала меняться. Милая молодая женщина, в которую он без ума влюбился, стала эгоистичной и не заслуживающей доверия. Он прекратил свои романтические отношения с ней, но они остались друзьями. Поддерживая характеристику, данную Эми, Джесси также заявил, что Кейси часто лгала ему, когда они были близки. Когда они были помолвлены, она украла у него 250 долларов, давая всевозможные объяснения, почему не может вернуть эти деньги обратно. Он сообщил Меличу о телефонном звонке, который сделала ему Кейси 25 июня, пытаясь утешить его в связи с недавней потерей им работы. Она сказала ему, что если он хочет встретиться с ней, то она свободна в эти выходные, поскольку Кейли с няней отправились отдыхать на пляже.
« Последнее редактирование: 25.07.16 22:48 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Лита | mrv | Alina | М.И.И. | Saggita | Марианна237 | Galius | PostV | Henry | LarisaKit | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

По мере того, как Мелич подходил к пониманию ненадежности и подозрительности поведения Кейси, расследование велось еще в одном направлении - в помещении (гараже) для проведения судебной экспертизы автомобилей на улице Колониал Драйв, части Центрального здания шерифа округа Орандж. Здесь размещались административные подразделения, отделы, ведущие расследования, а также высокопрофессиональный сектор судебно-медицинской экспертизы, тщательно исследовавший Понтиак, который водила Кейси в момент пропажи Кейли.

Джордж дал полиции разрешение на исследование автомобиля, поэтому получать ордер на обыск не требовалось. Автомобиль был перевезен в гараж полиции компанией Джонсонс Рекер Сенрвис – той самой, которая 30 июня эвакуировала автомобиль с парковки у отделения (обменного пункта) финансовой компании Амскот. Специалист по обследованию места преступления Жерардо Блуа встречал здесь автомобиль вместе с черным пластиковым пакетом, содержащим вещи, которые Синди забрала из автомобиля, когда тот оказался в доме Энтони.

Блуа составил список предметов: кукла, рюкзак, детская зубная щетка, черная кожаная сумка, различные бумаги, кухонный нож, синий пластиковый контейнер и пластиковые вешалки для одежды. Было изучено также содержимое белого пластикового пакета для мусора. Когда Джордж забирал автомобиль, он обнаружил пакет в багажнике, а менеджер штрафстоянки взял его из багажника, ничего в нем не трогая, и выбросил в ближайший мусорный контейнер. Полиция прибыла на штрафстоянку компании Джонсонс Рекер Сенрвис и пакет в целости и сохранности был обнаружен все в том же мусорном контейнере. Внутри пакета были, помимо прочего: жестянка с жевательным табаком «Копенгаген»; открытая бутылка моющего (стирального) средства Арм энд Хэммер; алюминиевая фольга; часть пластиковой вешалки; большая пачка изделий из бумаги; пустые банки из-под Спрайта, Черри-Колы, Доктора Пеппера, Пепси и Моунтейн Дью; пустая банка из-под пива Милуоки Бест Лайт; одна заколка для волос; пустой пластиковый контейнер Оскар Мейер; несколько пустых контейнеров Кристал Лайт; несколько листов бумажных полотенец; разрезанная коробка из-под пиццы; рецепт из ночного клуба Фьюжн Ультра Лоундж; документ из Университета Фулл Сэйл; пустая пластиковая бутылка из-под Кока-Колы; пластиковая бутылка от Кристал Лайт с неизвестной жидкостью коричневого цвета; коробка от вишневой Кока-Колы; картонный контейнер Вельвита. По пластиковому подносу ползали опарыши.

Затем Блуа обратился непосредственно к автомобилю, сфотографировав Понтиак снаружи. В целом, машина была чистой, но не идеально. Затем он открыл опечатанную водительскую дверь, и его сразу же поразил запах, который он описал как «запах разложения», довольно пугающий на фоне довольно хорошего состояния автомобиля.
 
Внутренности машины были чистыми и обработанными пылесосом, хотя на сидениях было найдено несколько личных вещей. На заднем правом пассажирском сидении было пристегнуто детское кресло. На левом заднем пассажирском сидении находились две пары черных женских ботинок. На переднем пассажирском сидении был коричневый пояс, солнцезащитные очки и черная коробка с CD-дисками.

Как ни отвратителен был запах в салоне автомобиля, в багажнике запах был еще отвратительнее. Салфетка, лежавшая в багажнике, не являлась источником этого запаха. Багажник был обработан, но кое-какие остатки грязи все-таки имелись. Заметив пятно в правой части багажника, Блуа вырезал два куска - из коврика в форме буквы D, прикрывавшего запасную покрышку, и такого же по фактуре коврика, покрывающего все дно багажника. В этом же месте он взял волос, еще один волос из серединной части багажника, четыре волоса из левой части багажника, а также еще один волос с провода к заднему «поворотнику».

При наличии такого сильного запаха было решено привлечь подразделение К-9, вследствие чего появились детектив Джейсон Форджи и его «трупная» собака по кличке Герус, чтобы провести соответствующее обследование. Правоохранительные органы уже давно осознали превосходные обонятельные способности собак и используют различных собак для различных целей. Некоторые натренированы для того, чтобы распознавать тончайшие различия между запахами тел отдельных людей и следами, оставляемыми этими запахами в воздухе. Другие натренированы на распознавание наркотиков или химических компонентов взрывчатых веществ. Третьи натренированы на распознавание особого запаха разлагающегося человеческого тела: Герус как раз и был такой собакой. Обычно собаки по обнаружению человеческих останков или «трупные» собаки, как их чаще всего называют, привлекаются для поисков человеческих останков; однако в данном случае Геруса пригласили для другой цели.

Всего лишь один раз обежав автомобиль, Герус стал проявлять интерес к нему, активно принюхиваясь. Форджи открыл дверь автомобиля, и Герус попытался пролезть в багажник с заднего пассажирского места. Затем собака выбежала из машины и, обежав ее еще один раз, во второй раз подав сигнал у багажника об обнаружении запаха. Когда багажник открыли, Герус попытался забраться в него, показывая Форджи, что источник запаха находится в багажнике.

Затем команда К-9 отправилась в дом семьи Энтони на улице Хоупспринг Драйв и продолжила работу. Джордж обнаружил недавно вырытую неглубокую яму (пять дюймов в глубину и двенадцать дюймов в длину) рядом с навесом, что беспокоило его. Герус не обратил на нее внимания, но проявил особый интерес на игровой площадке и у игрушечного домика. Была приглашена еще одна команда К-9 из соседнего округа Оцеола для того, чтобы подтвердить находки Геруса. Вторая «Трупная» собака выказала интерес в трех местах на заднем дворике – в двух, которые указал Герус, и у веранды. Следователи проверили все три места на наличие там человеческих останков, но ничего не обнаружили.

Дом, расположенный слева от дома Энтони, имел адрес 4929 Хоупспринг Драйв. Он принадлежал Брайану Бёрнеру – и к нему теперь отправились следователи. Их уведомили о наличии потенциальной улики, находящейся в этом месте. У хозяина в гараже была лопата, которую Кейси брала у него взаймы 17 июня, на следующий день после того, как Кейли в последний раз видели живой. По словам Бёрнера, Кейси сказала ему, что хочет выкопать бамбук на своем участке, хотя через час, когда она вернула лопату, та выглядела так, что ею пользовались либо совсем мало, либо вообще не пользовались.

***

Усилиями Мелича, отлеживавшего все случаи лживых утверждений Кейси и экспертов по обследования места преступлений, занимавшихся автомобилем, дело стало принимать определенные формы. Большую часть следующей недели следователи продолжали связывать воедино все, что им было известно, и историю о том, как Кейси провела тот тридцатиоднодневный период, в течение которого не сообщала об исчезновении Кейли. Тем временем, казалось, что все Орландо были заняты поисками Кейли. Ничто так не сплачивает общество, как исчезновение ребенка, и хотя уверенность в том, что девочку удастся найти , была довольно сильна, результаты, полученные после использования «трупных» собак, были весьма тревожными.

Расследование имело некоторое сходство с человеком, страдающим раздвоением личности. С одной стороны, офис шерифа активно изучал каждую потенциальную версию для того, чтобы найти Кейли живой, но в то же самое время полицейские занимались тем, что более походило на расследование убийства. Если члены семьи Энтони горели желанием сделать все возможное для того, чтобы помочь в поисках ребенка, то они выказывали гораздо меньше усердия, когда дело касалось расследования убийства и возможного участия в нем их дочери.

Таково было состояние дел на момент слушаний по вопросу о залоге, состоявшихся 22 июля. Хосе Баэз представлял перед судьей Стэном Стриклендом интересы Кейси Энтони, а Линда, с другой стороны, представляла интересы штата Флорида. Я работал с судьей Стриклендом в 2001 году в качестве ведущего прокурора, прикомандированного к его подразделению, и за это время осознал, что с ним очень легко работать. Он был одним из тех судей, которые поощряют юристов самих решать дела, а не выносить их в суд; мы все его любили, хотя он и не заставлял предстающих перед ним адвокатов дрожать от страха. В ходе суда он был вежлив и выносил в основном правильные решения, но у него не было много опыта по работе с крупными делами или убийствами, требующими для виновных смертной казни. Насколько я помню, он председательствовал всего на одном судебном процессе, получившем большую известность, прежде чем Кейси Энтони предстала перед ним в зале суда.

В ходе слушаний детектив Мелич и проводник собаки Форджи были вызваны для дачи показаний о результатах своих действий. Мелич объяснил обстоятельства, которые привели к вызову сотрудников правоохранительных органов в дом семьи Энтони 15 июля 2008 года, сообщил о сказке, сочиненной в ту ночь Кейси, о поездке в Юниверсал Студиос, о лжи, которую она говорила полицейским, и о попытках, сделанных до сих пор по подтверждению деталей, сообщенных Кейси. Форджи свидетельствовал об истории службы Геруса и его квалификации, результатах обследования им автомобиля и о важности сигналов, поданных Герусом у багажника и на заднем дворе.

Синди, Джордж и Ли все вместе заняли место у свидетельской стойки, чтобы дать показания об истории жизни Кейси. Все они засвидетельствовали, что она была хорошей матерью для Кейли. Если она сама не сможет внести залог, то они сделают это за нее. Синди расплакалась, когда увидела свою дочь в первый раз после ареста. Во время дачи показаний Синди защищала свою дочь: «Я знаю Кейси как личность. Я знаю, какая она мать. Я знаю, что существует всего одна или две причины, почему Кейси может утаивать какую-либо информацию о Кейли, и я думаю, это связано с тем, что кто-то завладел ею /Кейли/ и угрожает ей».

Эти слова представляли собой неожиданный разворот на 180 градусов для женщины, которая менее чем десятью днями раньше, как казалось, была готова объявить свою дочь «непригодной» матерью. На самом деле, в течение этого периода Синди Энтони демонстрировала явно двусмысленное отношение к поведению Кейси. Определенно у нее имелось достаточно причин, объяснявших ее первоначальные чувства. Как заявляла Синди в своем звонке в службу «9-1-1», Кейси воровала деньги у своих родителей на протяжении нескольких месяцев; общая сумма составляла несколько тысяч долларов; но, как они выяснили позднее, она крала деньги также и у матери Синди. Воровство было обнаружено до того, как Кейси уехала вместе с Кейли. Прибавьте к этому ложь Кейси на протяжении следующих тридцати одного дня – и гнев Синди, проявленный ею 15 июля, станет понятным. Негодование это проявилось, возможно, в том звонке в службу «9-1-1». Однако через пару дней после ареста Кейси Синди стала демонстрировать гораздо более снисходительное и даже оборонительное отношение к поступкам Кейси. Она сменила свой курс. Она более не подозревала Кейси в том, что та вовлечена в какие-то недостойные действия. Вместо этого она оправдывала отказ Кейси во всем сознаться. По мнению Синди, поведение Кейси объяснялось уважительными причинами.

«Никто не может понять, почему вы не сообщаете что-то полиции. Что ж, я могу представить себе такую причину», - сообщила впоследствии Синди Энтони прессе. Она сказала, что недостаток эмоций у Кейси, ее странные и противоречивые показания только поддерживают версию о том, что Кейси делает все возможное, чтобы защитить Кейли и свою семью от опасности. Это была довольно натянутая логика, которую ни суд, ни СМИ не спешили принять.

Для Линды основная проблема на слушаниях заключалась в том, что Кейси была арестована за причинение вреда ребенку, а это означало, что для нее должен быть установлен залог. По законам Флориды, обычно только те люди, которые обвиняются в преступлениях, караемых смертной казнью или пожизненным заключением, могут содержаться в тюрьме без права на залог; расследование данного дела еще только двигалось в направлении дела об убийстве, но не достигло этой стадии. Линда аргументировала свою позицию тем, что понимание Кейси того факта, что это дело может в конце концов стать делом об убийстве, представляет мотив для бегства и поэтому требовала исключительно высокую сумму залога.

По окончании трехчасовых слушаний судья Стрикленд установил сумму залога в размере 500 тысяч долларов на основании обвинения в пренебрежении Кейси своими родительскими обязанностями. Он также постановил, что в случае выхода из тюрьмы Кейси должна находиться под домашним арестом с электронным монитором, что ее должны осмотреть два психиатра: Джеффри Данцингер и Аллен Бёрнс, и что по выходе из тюрьмы она должна оставить свой паспорт у правоохранительных органов. Адвокат Кейси назвал полумиллионный залог «возмутительным», сообщив, что эта сумма превосходит возможности всей семьи Энтони. В тот день Кейси вернулась в тюрьму округа Орандж, где и осталась. Ни у кого не было 500 тысяч долларов.
« Последнее редактирование: 25.07.16 18:25 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Лита | mrv | Alina | М.И.И. | Saggita | Марианна237 | PostV | Henry | LarisaKit | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 7
ТЮРЕМНЫЕ БЕСЕДЫ

В дни, последовавшие за арестом Кейси, то «раздвоение личности», которое члены семьи Энтони продемонстрировали на слушаниях об залоге, продолжалось. Они хотели верить Кейси, поскольку только у нее была информация, способная привести к нахождению Кейли, но никто – ни Джордж, ни Синди, ни Ли – не были, как казалось, убеждены, что ей можно доверять.

Пока Кейси лгала, а всякие беспочвенные версии возникали и распространялись по всему Орландо, лишь одно было совершенно ясно – дело получило огромную огласку в СМИ. От местных газет до национальных новостных каналов все, казалось, занялись поисками Кейли. Это наложило дополнительный груз на Синди и Джорджа, и развернувшаяся вокруг них истерия все более и более затрудняла их попытки иметь дело с круглосуточным цирковым представлением, происходившим у дверей их дома. Странное исчезновение Кейли стало историей, известной по всей стране, и в качестве наиболее известных и стойких защитников Кейли Синди и Джордж представляли собой «лицо» кампании по ее поискам – роль, которую по понятным причинам ни она, ни он не играли хорошо. Каждые несколько дней они озвучивали все новые предположения о местонахождении Кейли, что вновь бросало СМИ в состояние истерии, но ни разу они не предложили версии, которая имела бы под собой какие-либо реальные основания. На самом деле, они ничего толком не знали – как и все остальные. Кейси также не сообщала им ничего, что помогло бы им двигаться вперед.

Но их проблемы во взаимоотношениях со СМИ отнюдь не охлаждали их рвение в поисках внучки. Синди, более чем кто-либо, отчаянно верила в то, что Кейли жива, и она была убеждена, что Кейси лжет или молчит только потому, что пытается сохранить ей жизнь. Сам имея шестерых детей, некоторых в возрасте Кейли, я, несомненно, все же не могу с ней согласиться. Ставя себя гипотетически на место Синди, оценивая, скольким выдумкам невероятно бессмысленного сценария мне пришлось бы поверить, такое ее поведение кажется мне абсолютно невозможным.

И все же, вопреки всем свидетельствам о том, что Кейси лжет, Синди продолжала ей верить. Когда Синди разговаривала с представителями правоохранительных органов о событиях месяца, предшествовавшего ее звонку в службу «9-1-1», и фактах, которые могли бы помочь найти Кейли, она не допускала ни одной из двух возможностей: что Кейли мертва или что ее дочь каким-то образом причастна к исчезновению.

Однако Джордж представлял собой совсем другой случай. С самого начала он проявлял желание говорить с представителями правоохранительных органов более откровенно о возможности причастности Кейси. 24 июля он связался со следователями и попросил о встрече с ними без участия своей жены. Он согласился прийти в полицию и переговорить с капралом Меличем и сержантом Алленом. Последовавшая за этим беседа была тайно записана.

«Я хочу, чтобы разговор велся непосредственно между вами, ребята, и мной, - начал Джордж. – Вы, парни, делаете все, что можете. Я это знаю. В глубине души, всем своим существом и разумом я понимаю это. Я знаю, парни, как вы работаете, по крайней мере в общем и целом я имею об этом представление. Конечно, прошло уже много лет с тех пор, как я сам этим занимался, но основные способы работы я знаю… они еще сидят во мне. Я разбираюсь в этом вопросе.

Я даже не хочу думать о том, куда все это может привести. Я не хочу об этом думать, но у меня плохое предчувствие с того первого дня, когда я забрал машину, - сказал Джордж, имея в виду день, когда он забрал Понтиак со штрафстоянки. – Я могу, парни, быть с вами откровенен, и я надеюсь, что это останется между нами троими. Я не хочу верить, что я воспитал человека, что я породил на свет человека, который может сделать что-то плохое другому человеку. Я не хочу верить в это. И если это случится, все, что я могу сделать – попросить вас, парни, чтобы вы позвонили мне, чтобы я смог подготовить свою жену, потому что это просто убьет ее».

Джордж признал, что если они потеряют внучку, то вместе с ней они потеряют и дочь. «Но, думаю, что сегодня я здесь по той причине, что мне плохо от того, что, как я вижу, делает в отношении вас, парни, моя жена, и я приношу вам свои извинения». Поменяв тему разговора, Джордж затем признался, что имеет проблемы с адвокатом Кейси Хосе Баэзом.

«Мне не нравится этот долбанный адвокат, которого она наняла. Я могу прямо сейчас сказать вам, основываясь на собственном опыте, мне этот парень не нравится». По словам Джорджа, Кейси сообщила ему, что у нее якобы есть по меньшей мере 1400 долларов из гонорара Баэза в сумме 5000 долларов. Тот факт, что предусматривался переход денег из рук в руки, а также то, что она только слышала о Баэзе от своей сокамерницы – все это, казалось, делало Джоржда все более скептическим в отношении адвоката.

«Мы сами не связывались с этим человеком, - объяснил Джордж, говоря за себя и свою жену. – Когда он пришел к нам, когда он связался с нами, мы думали, что это адвокат, назначенный судом. Потому что у моей дочери нет денег, я не думаю, что у моей дочери есть какие-то деньги. Если она… Ну, помимо того, что она крала деньги у меня, моей жены… других людей…»

Чтобы перевести тему разговора с Хосе Баэза, Мелич напомнил Джорджу о запахе в Понтиаке, который тот упомянул во время своего первого разговора в доме Энтони после звонков Синди в службу «9-1-1». «Вы помните, что тогда говорили мне?»

«Я думаю, что там в багажнике был кто-то мертвый, - без колебаний ответил Джордж. – Мне бы очень не хотелось сказать - человек. Мне бы очень не хотелось сказать… Такое у меня было. Я имею в виду свою работу как полицейского. Мы находили людей в лесу, дома, в автомобилях. Поэтому я знаю, как это пахнет. От этого запаха никогда не избавиться.

Когда я только пришел туда, чтобы забрать автомобиль, я, находясь в трех футов от него, уже мог ощущать какой-то запах. Ты смотришь туда и говоришь себе: пожалуйста, только не это. Потому что я первом делом подумал о своей дочери и о совей внучке. Я заглянул в автомобиль в направлении пассажирского сиденья, я увидел там детское кресло /Кейли/, а также какие-то вещи вокруг него. И пока я шел по направлению к водительскому месту, когда я вставлял ключ, чтобы открыть дверцу, я говорил: «Пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я думаю».

Работник штрафстоянки - я не знаю его имени. Я до сих пор не знаю, как его зовут. Но мы открыли дверь, и он сказал: «Ого, как здесь воняет». Я присел в автомобиль на секунду. Я открыл пассажирскую дверь, поскольку пытался провентилировать автомобиль.

Вы знаете, я нюхал все это, и я думал: «О, Господи». Я попытался было завести автомобиль, но сказал: «Нет, Джордж, если здесь что-то не так, ты должен выяснить это сразу же. Ты не должен тянуть с этим». Я сказал парню: «Пожалуйста, не пройдете ли вы со мной к багажнику, и не посмотрим ли мы вместе, что там». Пока я обходил вокруг автомобиля, я не могу поверить, что сказал ему, или сказал громко, мне кажется я прошептал про себя: «Пожалуйста, только бы это не была моя Кейли». Именно это я думал. Это подсказывало мне мое сердце. Я открыл багажник и тогда увидел там мешок для мусора. Я видел пятно. Я думаю, оно было там, где находится запаска.

Парень сказал: «Сэр, я позабочусь об этом. Я избавлюсь от мусора». Но запах так никогда и не пропал. Когда я подъехал, я сказал жене: «Эта машина воняет так отвратительно, что я не могу, я даже не знаю, как я поведу ее домой». На улице шел дождь. О, да, мне пришлось опустить стекла окон приблизительно досюда, - объяснил он, показав рукой, что опустил стекла до половины. – Я ни хрена не мог дышать. Кондиционер и все такое…»

Мелич спросил, заметила ли запах Синди.

«О, когда мы заехали в гараж, она сказала об этом, ее точные слова были: «Иисус Христос, кто-то умер?» Это точно то, что она сказала. Затем, вроде как между делом, она сказала: «Джордж, ведь это пицца, не правда ли?» И я ответил: «Да, это была пицца». Да, тогда я ничего не предпринял, но я здесь сижу перед вами, дед, отец, Джордж Энтони, человек, которых нюхал этот запах многие годы назад – и вы так просто его не забудете. Я не перестаю думать об этом, я очень обеспокоен».

Мелич выждал некоторое время, чтобы дать этой мысли «впитаться», а затем продолжил: «Как вы думаете, причиной того, что ваша дочь не хочет рассказать нам о произошедшем, является страх перед тем, что может сделать ее мать? Может сказать, я же тебе говорила, или что-то подобное? Не думаете ли вы, что это расстроит мать, поэтому /Кейси/ и доводит все это до крайней точки?»

Сейчас моя дочь балансирует на самом краю. Вы знаете об этом по всей ее лжи. Всех противоречий. И как моя дочь воспринимает вещи, пока она может их воспринимать. А затем она накручивает еще бог знает что. В данный момент все это звучит безумно, но мы с женой все еще верим, что Кейси противится моей жене с того самого дня, как родилась моя внучка».

Затем Джордж описал напряженные отношения между Синди и Кейси. Они много раз ссорились из-за того, что Кейси не было там, где она, как предполагалось, должна была быть. Ложь насчет работы…»

Джордж рассказал следователям, что, когда возникла эта с Кейси, он сам выступил в роли детектива. Некоторое время назад он стал подозревать, что она лжет о своей работе в местном спортивном магазине, поэтому ему пришлось идти в магазин и обратиться к менеджеру. Он спросил, работает ли здесь Кейси, и ему ответили, что не работает.

Возвращая разговор обратно к Кейли сержант Аллен спросил Джорджа, не думает ли он, что его дочь «считает, что никто ее не простит, если что-нибудь случилось, если случился несчастный случай, какая-то беда?»

«Я не могу ответить на этот вопрос, - сказал Джордж. – Мне надо подумать над этим…» В этот момент могло показаться, что Джордж не уверен во многих вещах, связанных с его дочерью. Он рассказал о деньгах, которые она крала, поимках ее на лжи. Была также целая история, полная лжи, изучаемая сейчас следователями. Вскоре Аллен вновь перевел разговор на поиски Кейли.

«Ну, вы понимаете, мы продолжаем разыскивать Зенайду, но если она не существует, то нам приходится искать не там, где надо. И знаете, что? Вопрос не в потраченных силах. Вопрос не в потраченном нами времени. Вопрос в том, что если мы со всеми этим ресурсами будем продолжать, если мы будем концентрировать эти ресурса на неверном направлении…»

«То она будет от нас все дальше и дальше, - закончил мысль Аллена Джордж. – Как будто она все еще вместе с нами».

Когда его спросили, что, по его мнению, могло случиться, Джордж упомянул о том, что Синди обнаружила открытым задний выход из дома и приставленную к бассейну лесенку, давая доступ в сам бассейн с водой. Лесенка была найдена приставленной как раз около того времени, когда Кейли видели в последний раз. Он не был уверен относительно точной даты. Мелич отметил в своих заметках, что 16 июля, когда он был в Юниверсал Студиос, Синди позвонила ему и рассказала об этом факте, посчитав его странным. Джордж и Синди оба говорили о том, что всегда держали задний выход из дома закрытым, а приставную лестницу снятой, причем она держалась запертой вдали от бассейна.

Джорджа спросили, не хочет ли он прослушать запись звонков, сделанных Синди в службу «9-1-1». Ранее этим днем СМИ сделали относительно них запрос в рамках законодательства о свободе информации, и дело обстояло так, что судья даст разрешение на их обнародование. Джордж сказал, что хотел бы послушать эти записи, но, чтобы при этом присутствовал также и его сын Ли. Джордж не хотел, чтобы Ли знал о его разговоре со следователями, поэтому Мелич позвонил ему и спросил, не хочет ли он прослушать записи. Ли согласился. В ожидании прибытия Ли Джордж почувствовал тошноту, и офицеры вывели его подышать воздухом. На улице Джорджа начало трясти и выворачивать наизнанку, но он отказался от оказания медицинской помощи, сказав, что это у него от нервов. Когда появился Ли, Джордж пошел в туалет, а Ли прослушал записи звонка в службу «9-1-1». После этого Ли отвез отца домой.

***

После того, как был установлен залог, судья распорядился, чтобы она побеседовала с двумя психиатрами для оценки ее дееспособности. 24 июля Кейси беседовала со вторым из этих психиатров, и изначальные отчеты обоих докторов свидетельствовали, что она была полностью нормальна и что не было никаких показаний о наличии у нее какого-либо психиатрического расстройства. Кейси сообщила, что не проходила никаких курсов медицинского психиатрического лечения, что она не имела проблем ни с алкоголем, ни с наркотиками. Она также однозначно заявила, что никогда не подвергалась физическому или психологическому насилию. Единственным пунктом, заслуживающим внимания, было замечание, сделанное психиатром доктором Джеффри Данцигером, сообщившим, что Кейси «была необычно счастливой, несмотря на существующие обстоятельства».

Брат Кейси Ли первым нанес ей визит в тюрьму. В результате состоялась первая из так называемых тюремных бесед. В местной тюрьме действует правило: все посещения осуществляются по видеосвязи, за ними может вестись наблюдение, и они могут записываться, но это не делается в обязательном порядке. Посещения Кейси осуществлялись по видеосвязи, она общалась с посетителями не напрямую, они располагались в отдельном помещении, хоть и недалеко от нее. Поскольку Кейси находилась в предварительном заключении, ей не разрешалась иметь непосредственный контакт с посетителями, даже с ближайшими членами семьи.

Эти разговоры прекрасно отражали движущую силу этой семьи. Просматривая их, я был поражен первоначальным взаимным сотрудничеством ее членов: Джордж и Синди уверяли Кейси, что исследуют каждую возможную подсказку, которую она им сообщит, а Ли методично оценивал людей, которым они должны были доверять или же подозревать. В ходе первых посещений ни один из членов семьи не обвинял ее в том, что она приложила руку к исчезновению дочери, несмотря на множащиеся свидетельства ее лжи. Казалось, что в ее присутствии они буквально идут на цыпочках, стараясь получить нужную информацию, не провоцируя гнев или расстройство с ее стороны. К середине августа все это резко изменится, и эти сердечные семейные диалоги полностью переродятся в совершенно иное. Но даже их записанные на видео объяснения давали представление о тех внутренних усилиях, которые предпринимались семьей.

Начиная свои разговоры с Кейси систематизировано и профессионально, Ли сверялся с заранее сделанными заметками, и хотя сестра встречала его с ухмылками и хихиканиями, он оставался собранным на протяжении всего визита. Он объяснил ей, как работает система тюремной почты: все написанное ею будет прочитано, ничего не может остаться конфиденциальным. Он также объяснил ей, что все ее разговоры с адвокатом Хосе Баэзом были защищены от прослушивания и что адвокат не должен отчитываться о том, что она ему сообщила. Ли считал, что Баэз вмешивается в ее право связываться с полицейскими, убеждая ее в необходимости всегда общаться с ними только через него самого.

Выглядело так, что Ли и, возможно, Джордж, рассматривали защиту Баэзом Кейси как помеху в расследовании исчезновения Кейли. В то время как Баэз, должно быть, честно выполнял свою работу в качестве адвоката защиты, могло показаться, что эта работа могла вступать в противоречие с поисками Кейли. И Ли, как и его родители, считал, что именно Кейли должна быть основным приоритетом.

Лм записал по порядку свои собственные приоритеты, перечислив их следующим образом: (1) Кейли; (2) Кейси; (3) Мама; (4) Папа; (5) Я сам. «Мне наплевать на полицейских и на Баэза», - говорил он.

Кейси смеялась и соглашалась со своим братом, уверяя, что ее и его приоритеты полностью совпадают. «Я буду оставаться здесь так долго, как это окажется необходимым, - объявила она, - я беспокоюсь только о Кейли».

Ли приходил в тюрьму явно для того, чтобы получать ответы, у него был длинный список вопросов к своей сестре. Он хотел быть уверенным в том, что Кейси понимает: она может говорить ему все и даже подготовил план для секретной связи с ней, предусматривающий, что она подаст ему сигнал рукой, если услышит вопрос, на который она бы не хотела отвечать.

Первое, что хотел бы узнать Ли от Кейси - кому из ее друзей он мог доверять. Кейси указала на Эми Хайзенгу как на заслуживающую доверия, но сказала, что ее сожитель Рикардо Моралес ничего не должен знать. Она была уклончива относительно Тони Лаццаро и бросила тень подозрения на своего бывшего жениха Джесси Грюнда, даже предполагая, не следует ли обратить на него внимание полиции. Когда Ли спросил ее о дополнительной информации относительно местонахождения Кейли, Кейси очень неопределенна по поводу мест для поисков, сказав, что уже сообщила матери все свои соображения по этому поводу.
Но, казалось, Ли все еще продолжал воспринимать каждое ее слово серьезно. Он слушал ее, даже если она водила его по кругу и намекала на имеющуюся у нее информацию, не сообщая ничего, что могло бы быть полезным.

В своей первой тюремной беседе с родителями Кейси выглядела расслабленной, счастливой, радостной от того, что имеет возможность увидеться с ними, даже хихикала в первые минуты их визита. Она спросила отца о надетой на нем белой футболке с надписью ПОМОГИ НАЙТИ КЕЙЛИ над изображением огромной бабочки с фотографией Кейли на одном из ее крыльев. Джордж и Синди рассказали ей о том, что вся страна ищет их маленького ангела; ее исчезновение стало даже предметом статьи, вынесенной на обложку журнала PEOPLE.

Разговор быстро стал серьезным, когда Синди начала спрашивать Кейси о фотографии, которая, по словам Синди, была сделана в номере Занни. «Ты узнаешь фотографию Кейли в номере Занни? – начала она. – В номере Занни была ударная установка с барабанами?» Сама же Синди знала, что это не так.

Кейси ответила практически без малейшего колебания: «Да, у нее есть ударная установка».

«Та самая, что изображена на фотографии?»

Кейси вроде как захотела ответить, но уклонилась от сути вопроса. «Я думаю, есть даже и другие фотографии, - так ответила Кейси, - я попросила Ли просмотреть все, какие только есть».

«Хорошо, это апартаменты Занни?» - снова спросила Синди. Она немного подождала перед тем, как задать вторую часть своего вопроса: «Потому что я знаю, чьи это апартаменты». Сказав, что знает, чьи это апартаменты на самом деле, мать-защитница давала Кейси шанс остановиться, прежде чем она завязнет в своей лжи. «Так это апартаменты Занни?»

«Именно эти? Нет, это апартаменты Рикардо, - ответила Кейси, воспользовавшись лазейкой, предоставленной ей матерью. – Они обставлены очень похоже на апартаменты Занни».

Мне эти разговоры разъяснили очень многое в отношениях этих двух женщин и продемонстрировали противоречие внутри самой Синди. Для меня было очевидным, что Синди принесла с собой фотографию с намерением поймать Кейси на лжи. И все же в последний момент она смогла сдержаться и не наброситься на нее, а вместо этого дала дочери возможность вывернуться из своей лжи. Двойственность позиции Синди была очевидна. Неожиданно стало понятно, почему Синди так легко воспринимала ложь на протяжении того тридцати одного дня: она просто сама хотела это слышать, классический случай взаимозависимости.

Кейси ухватилась за идею с ударной установкой и развила ее, рассказав, что Занни любит постучать по барабанам, а также другую биографическую информацию о предполагаемой няне. По словам Кейси, Занни была связана с Северной Каролиной, Нью-Йорком и Майами. Кейси даже сообщила имя и возраст матери Занни.

«Говорил ли тебе Ли о том, какая сумма вознаграждения объявлена за обнаружение Кейли?» - спросила Синди.

Кейси ответила, что он этого не говорил.

«Это больше… Я думаю, это двести двадцать пять тысяч долларов».

«Господи Иисусе, это половина суммы моего залога», - со вздохом произнесла Кейси.

«Ну, многие люди хотят, чтобы эта маленькая девочка нашлась», - ответила ее мать.

Синди спросила, не хочет ли Кейси поговорить с Джорджем, сидящим рядом с ней. Кейси улыбнулась и утвердительно захихикала. Джордж Энтони взял трубку из рук жены и обратился к дочери: «Привет, восхитительная. Как ты?»

«Я выгляжу ужасно», - ответила Кейси.

«Ну, ты же знаешь, ты же на самом деле должна держаться мужественно во время всего этого», - сказал ее отец.

Кейси заплакала, когда отец сказал ей, что он только хочет «обнять ее, как Папа Джо» и что его единственной заботой является возвращение Кейли. Джордж держал в руках трубку всего одну минуту, после чего Синди отобрала ее у него. С глазами, полными слез, Кейси сообщила матери послание, с которым надо было обратиться к Кейли через СМИ: «Мамочка очень тебя любит. Ты для меня самая важная вещь во всем мире. Будь храброй».

«Я по-настоящему люблю эту маленькую девочку и тоскую по ней, и по вам, ребята», - продолжала она сквозь рыдания.

Синди вновь передала трубку мужу. «Кейси, что я могу сделать? – спросил Джордж.

«Выступай перед СМИ и концентрируй внимание на Кейли».

Поведение Джорджа показалось мне несущим одновременно прощение и поддержку. Он выступал в качестве большой и вкусн6ой конфеты, с которой Кейси чувствовала себя невероятно комфортно. Из различий в общении Кейси с Синди и Джорджем можно было представить, что Синди наказывала детей, когда они подрастали, а к Джорджу они обращались за утешением. В этих беседах чувствовалась боязнь Джорджа агрессивно допрашивать Кейси, а если бы он начал бы это делать, то она бы просто замолчала и прервала с ними все связи. Его основной целью было сохранение и поддержание этих связей, поэтому он не задавал дочери трудных вопросов.

Все, что он действительно делал, это советовал ей обратиться к правоохранительным органам за помощью. Кейси отвергла эту идею, жалуясь на то, что следователи неправильно истолковали и извратили ее слова, а также не стремились следовать тем подсказкам, которые она им сообщила.

Когда Синди вновь завладела трубкой, Синди стала перескакивать с одной темы на другую. Сначала она стала жаловаться на свое разочарование в Тони, который не приходил к ней в тюрьму и не отвечал на просьбы Хосе Баэза дать показания. Ее бывший жених Джесси Грюнд также оказался у нее на плохом счету – она озвучила свое мнение о нем, заключавшееся в том, что ему нельзя доверять, и вообще она хотела, чтобы семья держалась от него подальше. Кейси завершила свидание, сообщив матери крайне детальное описание автомобиля Занни – вплоть до цвета, модели и расположения сидений – а также заявив, что у Занни есть полный комплект одежды для Кейли, включая обувь.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Alina | алла | Лита | Марианна237 | Saggita | Юлия Р | М.И.И. | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Позже в тот день Джордж и Синди снова пришли в тюрьму на второе свидание со своей дочерью. На этот раз Джордж первым взял трубку. В нем действовал бывший полицейский, он обратился к версии похищения, спросив Кейси, не брала ли она что-нибудь у какого-то человека, который может удерживать Кейли в ответ в качестве гарантии возращения взятого.

«Нет!» - выразительно ответила Кейси.

Джордж сослался на деньги, которые она брала у матери и своей лучшей подруги Эми. Но Кейси оправдывала свои действия, настаивая на том, что крала у них только в «минуты отчаяния».

«Что это означает?» - спросил Джордж.

Кейси увернулась от прямого ответа, сообщив, что будет связываться с ними тайным образом.

Джордж хотел знать, что он лично может сделать для Кейси. «Если бы я мог сегодня же забрать тебя отсюда, я бы сделал это, но мы должны вернуть назад Кейли, - сказал он. – Я тоскую по ней».

«Я тоже тоскую по ней», - ответила Кейси, заливаясь слезами.

«Я хотел бы забрать с собой всю твою боль. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все?»

«Я знаю это, папа».

«Я тоскую по тебе, дорогая».

Кейси снова начала плакать. «Я знаю это и тоже по тебе тоскую».

«Хотелось, чтобы я смог быть хорошим отцом… хорошим дедушкой, ты понимаешь?» - сказал Джордж с грустью.

«Ты был замечательным отцом, самым лучшим дедушкой… Ни на секунду не сомневайся в этом. Ты и мама были лучшими дедушкой и бабушкой… Кейли была счастлива иметь вас обоих».

Джордж удерживал слезы, когда говорил своей дочери, как он тоскует по ней и Кейли и как тяжело видеть их вещи, находящиеся дома. Он сказал дочери, что семья Энтони – это ладонь, а он в ней – большой палец. Он выглядел вдохновленным, когда Кейси согласилась говорить с агентами ФБР.

28 июля Ли снова пришел в тюрьму. Не называя имен, он спросил Кейси, не может ли кто-нибудь из трех людей, с которыми она общалась по телефону или с помощью текстовых сообщений в день, когда пропала Кейли, быть причастен к ее исчезновению. Кейси не исключила такой возможности. Она сообщила Ли, что сама занималась поисками Кейли, но только в невное время, а не ночью.

Во время этого посещения Ли спросил Кейси о ее новом пароле в социальной сети МайСпейс – Timer 55. 16 июня она со своего компьютера изменила пароль доступа к своему аккаунту, что было установлено экспертами из полицейской компьютерной лаборатории. Впоследствии она скажет Ли, что пароль имеет определенное отношение к Кейли. Мы в нашем прокурорском офисе провели подсчеты по календарю и выяснили, что между 16 июня, днем, когда Синди в последний раз видела Кейли, и 9 августа, третьим днем рождения Кейли, насчитывается как раз пятьдесят пять дней. Этот факт, наряду со значением слова Timer /счетчик, таймер/, привел нас к выводу о том, что пятьдесят пять – это количество дней, в течение которых Кейси, по ее мнению, могла сдерживать Синди, зная, что на день рождения Кейли Синди уже будет невозможно остановить.

Пара обсуждала громадное выражение поддержки Кейли общественностью. Ли спросил, нет ли у нее текста обращения к людям, удерживающим Кейли. «Я чувствую каждой частицей себя самой, что мы с ней снова будем вместе, - диктовала она. – Ты знаешь, как сильно я тебя люблю и как сильно я переживаю каждый из этих дней». Кейси затем повторила брату фразу своего отца: «Наша семья – это ладонь», сказав ему, что любит его.

«Я тоже тебя люблю, - ответил ли, проливая слезы. – Я знаю, мы найдем Кейли».

В то утро Хосе Баэз направил ходатайство о том, чтобы сделать свидания Кейси с членами ее семьи конфиденциальными. Одной из приведенных им причин заключалась в том, что, как он писал, «обнародование любой видеозаписи свидания может затруднить расследование, ослабит желание людей сообщать какую-либо информацию и нарушит целостность прав обвиняемой на справедливый суд». Так начиналась тенденция к попыткам защиты поставить под свой контроль освещение дела СМИ. Представители защиты будут постоянно появляться перед камерами, чтобы озвучивать сове мнение или сообщать информацию, благоприятную для Кейси, а затем жаловаться при обнародовании неблагоприятной для нее информации.

Однако данный вопрос зависел скорее не просто от решения судьи, а определялся законодательством штата Флорида. Общественность и СМИ имеют право доступа к широкому кругу документов различных правительственных органов. Закон прямо говорил о том, что тюрьма обязана обнародовать видеозаписи посещений; ходатайство не имело никаких шансов быть удовлетворенным.

На следующий день ходатайство было отклонено.

***

30 июля Джордж и Синди снова пришли на свидание. В этот раз оба родителя надели футболки с изображением Кейли. И снова Кейси была счастлива и расслаблена. Джордж взял трубку и сказал Кейси как сильно он ее любит и как сильно тоскует по ней; она ответила ему: «Я тоже».

Джордж обсуждал растущую поддержку поисков Кейли. Через две минуты ведущую роль в беседе взяла на себя Синди. Она обсудила изображение Кейли на обложке журнала PEOPLE.

«Боже, я просто хочу вернуться домой, - «выдала» Кейси. – Каждое утро я просыпаюсь с надеждой и молитвой, что вернусь домой. Я просто хочу быть с вами, ребята, я просто хочу помочь найти ее».

Эта ситуация во многом повторилась несколькими днями позже, 3 августа, когда Джордж навести дочь один. Кейси появилась, выглядя более празднично, чем обычно. Она улыбнулась, увидев отца. Она выглядела гораздо более комфортно наедине с отцом – сейчас, когда Синди не было рядом с ним.

«Привет», - прощебетала она.

«Эй, доброй утро, красавица. Как ты?» Джордж также выглядел счастливым, когда рассказывал, как вся их семья скучает по ней. «К счастью, ты можешь подзаряжаться энергией прямо из моего голоса».

Джордж говорил о дне рождения Кейли, который наступал через неделю. Он хотел, чтобы малышка снова была дома, и чтобы ей устроили грандиозный праздник.

«Хотелось бы мне выйти отсюда, чтобы быть на нем вместе со всеми вами», - вздохнула она.

«Твоя малышка и моя внучка привлекла внимание всего мира», - Джордж перечислил звонки, полученные им отовсюду, даже из штата Вашингтон.

«Я хочу только, чтобы Кейли была дома, но мне также хочется, чтобы и я была дома, когда она вернется», - сказала Кейси, разражаясь слезами. Она слушала своего отца, ломающимся голосом рассказывающего, как каждый вечер он выходит на воздух поговорить с Кейли. «Луна, звезды и небо дорогая. Мама любит тебя, Джо Джо и СиСи любят тебя, дядюшка И любит тебя тоже, - рассказывал он ей. – Жаль, что я не могу сделать большего, я бы тут же отдал свою жизнь за тебя и за нее. Все это убивает твою маму. Ей так больно». Кейси, похоже, оставалась равнодушной.

Джордж вновь попытался извиниться за то, что не сумел быть хорошим отцом и за то, что не прислушивался к ней больше. «Ты был прекрасным отцом и дедушкой, Кейли была с тобой счастлива», - ответила Кейси с явной искренностью.

Джордж посоветовал Кейси забыть про Баэза; он организует встречу с агентами ФБР. Кейси согласилась, но начала манипулировать условиями, на которых она будет разговаривать с представителями правоохранительных органов. Ей больше всего хотелось выйти из тюрьмы, поэтому она стремилась представить дело так, что сможет говорить свободно, если за нее внесут залог, и она окажется дома. Как объяснил ей Джордж, с точки зрения финансов они это сделать не в состоянии. Он часто плакал во время этого свидания и умолял Кейси сделать все, что в ее силах, чтобы помочь возвращению Кейли.

Кейси закончила разговор, повторив свое желание присутствовать дома, когда туда, наконец, возвратится Кейли. Джордж согласился, сказав, что хочет заниматься с Кейли теми же делами, как и до ее исчезновения.

***

Последнее записанное свидание Кейси с ее родителями состоялось 14 августа. Ранее в тот же день ее навещал брат Ли. Синди уже плакала, когда Кейси появилась на своем месте для свиданий. После целого месяца поисков своей внучки Синди выглядела бледной и осунувшейся, обессиленной и эмоционально опустошенной. Она была тем человеком, кто сказал: «там воняет как от мертвеца, в этой чертовой машине»; она позвонила в службу «9-1-1», чтобы арестовать свою дочь; она вынуждена была одновременно надеяться и бояться, придерживаясь версии о том, что Кейли удерживают в качестве заложницы.

Тем временем Кейси, которой, как предполагалось, еще предстояло сообщить кому-нибудь некую полезную информацию, сидела, как обычно, широко улыбаясь, представляя собой резкий контраст с взъерошенной матерью. Кейси, Джордж и Синди всего лишь несколько минут пробыли вместе, когда Синди вдруг случайно выболтала свой главный страх. «Кто-то сказал, что в то утро Кейли была уже мертва. Она утонула в бассейне. Это самая свежая история здесь».

Кейси лишь слегка прореагировала, показав головой из стороны в сторону, как если бы услышала что-либо, звучащее крайне нелепо. «Сюрприз, сюрприз», - таков был ее саркастический ответ.

«На необходимо что-то, с чем мы могли бы продолжать поиски», - сказала Синди жалобно, ее голос свидетельствовал о том, что она уже достигла предела.

Кейси ответила совершенно естественно: «Мама, я больше ничего не знаю! Мне очень жаль. Я здесь уже целый месяц, ровно месяц сегодня. Ты можешь понять, как я себя чувствую? Я говорю, ты действительно понимаешь, что мне приходится чувствовать здесь?»

Атмосфера любви, присущая их первой встрече, полностью рассеялась под воздействием тона, с которым говорила Кейси. Остатки эмоциональной близости были в дальнейшем уничтожены, когда Кейси стала обсуждать план действий, который позволили бы ей получить конфиденциальное свидание с одним из членов семьи. Она попыталась объяснить Синди, что выбрала для этого своего отца и что она надеется, что ее чувства от этого не пострадают.

Джордж быстро взял трубку, надеясь смягчить удар, нанесенный его жене. Он поменял тему разговора и объяснил своей дочери, что главное лицо при принятии решений - она, а не Хосе Баэз. Он довел до ее сведения, что разговаривать с кем-либо она может в соответствии с собственным выбором. Было ясно, хотя об этом и не говорилось, что Джордж рассматривал рвение Хосе в части защиты прав Кейси и ограждение ее от возможного судебного преследования как препятствие в поисках Кейли. Он явно хотел, чтобы Кейси, минуя Хосе, напрямую говорила с полицейскими.

«Полиция нам не помогает», - простонала Кейси. Она пожаловалась, что полицейские не дали ей и двадцати четырех часов, чтобы попытаться найти Кейли. Она также указала на то, что Хосе все внимание уделяет ей и Кейли, а семья уделяет внимание только одной Кейли. И хотя она говорила о своем беспокойстве о Кейли, подобные утверждения, сопоставленные с ее действиями, показывали, что главным предметом беспокойства Кейси была сама Кейси.

Когда Джордж возвратил трубку Синди, его дочь разгневалась, сжала руки в кулаки и сказала угрожающим тоном: «Никому не позволено заставлять меня говорить. Мною никто не управляет. Все хотят узнать какие-то вещи, но мне нечего сообщить».

Джордж попытался переубедить ее, сказав, что она несет ответственность за случившееся, но его слова лишь усилили ее раздражение. Она обвинила своего отца в предположении о том, что она может сообщить полиции дополнительную информацию о местонахождении Кейли.

«Я совершенно ничего не могу сделать, пока не вернусь домой, но даже тогда я не знаю, что смогу сделать в этом отношении. Но, по крайней мере, я смогу сделать что-нибудь, а не просто сидеть на собственной заднице». Учитывая, что Кейси предположительно занималась целый месяц поисками Кейли самостоятельно, но в результате ничего не могла сообщить полезного ни следователям, ни родителям, ее вера в то, что она сможет сделать что-либо полезное, только оказавшись на свободе, выглядела очень странно. При просмотре записей становилось очевидным, что это еще один пример того, как Кейси пыталась развить свою историю, не сообщая ничего нового. Кейси стремилась сильнее побудить своих родителей вызволить ее из тюрьмы и в то же время уменьшить их ожидания относительно того, чем она могла бы помочь найти Кейли.

В порыве раздражения Кейси сделала знак рукой, объявив, что ее основной целью должно быть ее собственное дело, но быстро поправилась, что основной целью является все-таки Кейли. Она настаивала на том, что все рассказала полиции.

«Меня все это по-настоящему начинает «доставать», - неистовствовала она. Она начала жаловаться, что никто ее не утешает. «Меня здесь держит то, что вы не помогаете мне помочь самой себе».

Синди ответила, сообщив дочери, что они с Джорджем не имеют финансовых возможностей вызволить ее на свободу. К этому моменту Синди уже склонилась вперед, положив голову на стойку, явно переживая сильнейшие эмоциональные страдания. Но Кейси не впечатлило отчаяние родителей, и она продолжала свои разглагольствования.

«Сейчас я рассержена сильнее всего с того самого момента, когда все это началось, - язвила она. – Люди ждут от меня, которая сидит в тюрьме целый месяц, чтобы я сообщила им полезную информацию».

Тут вмешался Джордж, призывая дочь говорить напрямую с представителями правоохранительных органов и обходиться без Хосе. Он предложил ей написать письмо шерифу с просьбой разрешить ей конфиденциальное свидание. Но Кейси, казалось, игнорировала любое возможное предложение, сконцентрировавшись на себе и на своих страданиях. «Все вышло из-под моего контроля», - хныкала она.

К этому времени Синди уже находилась в прострации, повиснув на плече своего мужа. Она даже не было в состоянии поднять голову, когда Кейси в очередной раз пожаловалась на свою беспомощность. «Как жаль, что я не в состоянии сделать хоть что-нибудь для того, чтобы моей семье было легче. Я в такой же степени жертва, как и все вы».

Семья Энтони не знала, что капрал Мелич наблюдает за их свиданием из соседней комнаты. Кейси стала раздражаться из-за попыток матери держать разговор под контролем. Когда Кейси разговаривала с Джорджем, он упомянул, что она может написать письмо в Офис шерифа округа Орандж и попросить поговорить с кем-нибудь из правоохранительных органов. Ранее Кейси давала знать своим родителям о своем желании поступить таким образом, но официально никому не заявляла об этом.

Поэтому Мелич был удивлен, когда позднее в тот же день ему передали, что Кейси послала записку шерифу Кевину Биару. Она хотела переговорить конфиденциально – не с представителями правоохранительных органов, а со своим отцом. В записке говорилось: «Есть ли какой-либо способ организовать мою встречу с моим отцом, Джорджем Энтони? Я была бы очень благодарна за это. Я понимаю, что это неожиданная просьба, но, тем не менее, это очень важно».

Следователи воодушевились в надежде на то, что Джорджу удастся убедить ее поделиться информацией, которой она еще не сообщала. Они заехали за Джорджем, чтобы отвезти его в тюрьму.

В разговоре в полицейском автомобиле, тайно записанном правоохранительными органами, Джордж подтвердил, что данное свидание со своей дочерью не является идеей правоохранительных органов, что полиция не просила его задавать дочери определенные вопросы и что он не выступает в качестве представителя государства. Джородж рассказал офицерам о надежде, что появившаяся возможность поможет получить некоторые ответы и приблизить «завершение» дела.

Группа появилась в тюрьме вечером в 19:30. Они обнаружили, что Кейси разговаривает с адвокатом Адамом Гейбриэлом, в то время партнером Хосе Баэза. Он пытался убедить ее ни с кем не разговаривать. Офицеры сообщили Гейбриэлу, что только сопровождают Джорджа Энтони в тюрьму по просьбе Кейси. Если она желает поговорить с Джорджем конфиденциально, то они это устроят. Они также сообщили адвокату о том, что он может присутствовать во время разговора, если этого пожелает Кейси. В конце концов, Кейси сама должна решать, встречаться ли с отцом и на каких условиях.

Прождав полтора часа, следователи узнали, что Кейси передумала. Она больше уже не хотела разговаривать со своим отцом, и Джорджу пришлось возвратиться домой.

Это было последнее тюремное свидание. Члены семьи чувствовали себя сытыми по горло широкомасштабными трансляциями в новостях их частных бесед с Кейси. Все четверо – Джордж, Синди, Ли и Кейси – решили, что все их последующие контакты будут осуществляться исключительно через Хосе Баэза. После этого решения все надежды на то, что члены семьи, либо полицейские узнают от Кейси новую информацию, полностью исчезли, заставив всех надеяться на получение каких-то правдивых сведений о местонахождении Кейли из более ранних заявлений Кейси.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Alina | mrv | Лита | Марианна237 | Laura | Saggita | Юлия Р | М.И.И. | Henry | PostV | алла | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 8
ТРИДЦАТЬ ОДИН ДЕНЬ

Пока семья Энтони безуспешно пыталась получить лично от Кейси новую информацию после ее ареста, полицейские продолжали всеми способами проверять и отслеживать все «подсказки», которая та предоставила в их распоряжение.

За несколько недель до того, как Линда предложила мне присоединиться к расследованию этого дела, следователи начали соединять в единое целое хронологию поступков Кейси начиная с того момента, когда они вместе с Кейли покинули улицу Хоупспринг Драйв со своими рюкзачками 16 июня, до того момента, тридцать дней спустя, когда Синди вызвала полицию 15 июля (Кейси определяла этот период как «тридцать один день» по своим собственным воспоминаниям, отсюда и несоответствие с реальным количеством дней. Хотя это было и неточно, но количество «тридцать один» прочно вошло в разговорный язык, связанный с делом, поэтому и мы далее будем называть этот временной период с 16 июня по 15 июля «тридцать одним днем».) Не удивительно, что показания Кейси и других свидетелей не соответствовали друг другу. Отделяя факты от вымыслов, сопоставляя данные о телефонных звонках с протоколами свидетелей, следователи принялись за тяжелую работу по составлению ежедневной хронологии реальных событий. Намеренная ложь Кейси заставила их прийти к мнению, что они почти наверняка имеют дело с убийством, хотя они и не знали - как, почему, когда и где оно произошло.

Кейли в последний раз видели в понедельник, 16 июня 2008 года. Первоначально, начиная со звонка Синди в службу «9-1-1» и в течение нескольких последующих дней, имело место некое вполне оправданное недоразумение относительно этой даты, поскольку Кейси и Синди утверждали, что в последний раз Кейли видели 9 июня. В конце концов было установлено, что Синди водила девочку повидаться со своим отцом, а с ее прадедушкой, в дом престарелых в День отца, празднуемый в воскресенье, 15 июня. На следующий день Синди ушла на работу, когда Кейли еще спала, но Джордж и Кейси, каждый в отдельности, утверждали, что видели ее живой в этот день в последний раз.

В тот понедельник, 16 июня, Джордж видел, как Кейси и Кейли выходят из дома днем, в 12:50. Когда они выходили из дома, Кейси сказала отцу, что она сама уезжает на работу, а Кейли оставит у няни. На Кейси были надеты модные брюки свободного покроя в серую и темно-серую полоску, а также бежевая блуза, а Кейли была одета в голубую джинсовую юбку, розовый топ, белые теннисные туфли, у нее были темные очки с белой оправой, ее коричневы волосы были собраны в хвостик. Кейси объяснила отцу, что они с Кейли останутся на ночь дома у няни, о чем она якобы раньше уже сообщила Синди. Вскоре после этого, около 2 часов дня, Джордж отправился на работу (он работал охранником). Позднее Кейси рассказала своей матери ту же самую историю о ночевке в доме у Занни; однако данные мобильного телефона свидетельствуют о том, что Кейси оставалась вблизи дома Энтони до 4 часов дня. Возвращалась ли она домой после того, как Джордж уехал на работу, так и осталось невыясненным.

К 7 часам вечера Кейси оказалась поблизости от дома своего бойфренда Тони Лаццаро, а в 19:45 Тони и Кейси были зафиксированы камерой видеонаблюдения в магазине Блокбастер, берущими напрокат кинофильм и обнимающимися. Присутствия Кейли на записи, сделанной видеокамерой, обнаружено не было. Когда впоследствии Тони вспоминал о событиях того вечера, он сообщил, что затем они вдвоем смотрели фильм, легли спать и (подмигивая с намеком) не выходили из спальни допоздна на следующий день. По словам Тони, в тот день он не видел Кейли. Фактически он не видел девочки со 2 июня, когда та приходила в его жилой комплекс, чтобы поплавать в бассейне.

Данные с мобильного телефона подтвердили также и тот факт, что Кейси ушла от Тони около 2 часов дня 17 июня 2008 года и приехала обратно домой. Это подтверждается показаниями соседа Брайана Бёрдена, видевшего как подъехавший к дому Энтони Понтиак Кейси был припаркован в гараж. В это время Джордж должен был либо уже отправиться на работу, либо готовиться к отъезду, а Синди, работавшая медсестрой, заканчивала работу в пять часов. Никто не знает, что делала там Кейси в тот день.

Зато мы знаем, что позднее в тот день Кейси позвонила Синди и сказала матери, что они собираются провести еще одну ночь у Занни, хотя данные мобильного телефона свидетельствуют о том, что она уже находилась у Тони, когда делала этот звонок. Но не одна Синди получила от Кейси ложную информацию 17 июня. Кейси отправила текстовое сообщение своей лучшей подруге и наперснице Эми Хайзенга, что не может дождаться, когда та переедет в дом семьи Энтони. Ранее Кейси рассказала своей подруге, что родители переезжают и оставляют ей дом и что после этого она с удовольствием примет там Эми.

Как выяснилось, все это оказалось ложью; родители Кейси никогда не имели подобных планов съехать из своего дома.

На следующий день в 12:30 Кейси позвонила в дом родителей от Тони. Продолжительность звонка свидетельствовала о том, что ей никто не ответил – это навело следователей на предположение, что Кейси звонила для того, чтобы убедиться в их отсутствии дома. Часом позже все тот же сосед заметил Понтиак Кейси, припаркованный в гараж. В период между 13:30 и 14:30 Кейси одолжила у соседа лопату, заявив, что хочет выкопать бамбук на заднем дворе. Меньше чем через час она возвратила лопату, причем не было похоже, чтобы лопату использовали. Покончив со своими делами в родительском доме, Кейси вернулась к Тони, где она провела третью подряд ночь, что снова было подтверждено данными мобильного телефона.

Вечером того дня Кейси начала распространять более подготовленную ложь. Она позвонила Синди и сообщила, что ей необходимо присутствовать по работе на конференции, проводимой в тематическом парке Буш Гарденс в Тампе. Поскольку Кейси старалась длительное время убедить своих родителей в том, что она работает организатором мероприятий в Юниверсал Студиос, эта поездка не вызвала у них подозрений. Как объяснила Кейси, она брала с собой Занни, подругу Занни Джульетт Льюис, дочь Джульетт Аннабель и Кейли в Тампу. Аннабель была одного возраста с Кейли и поэтому была для нее отличным партнером по играм. Она сказала матери, что вся группа пробудет там до пятницы, 20 июня.

Если исключить эпизод с детективами в Юниверсал Студиос, то уже только из этих ранних историй становилось ясно, что Кейси являлась опытной, «прирожденной» лгуньей. В зависимости от того, кто был объектом ее лжи, она дополняла свою ложь деталями, которые апеллировали к ее собеседникам. Рассказывая Синди о том, что в Тампе у Кейли будет подруга по играм, она знала, что мать будет гораздо более снисходительной к этой идее. Добавляя Джульетт, она тем самым избегала вопроса, зачем Занни поедет в Тампу. Как мне пришлось впоследствии удостовериться, большая часть лжи, сообщаемой Кейси, будет снабжена подобного рода специфическими деталями, которые не только делали ее истории более правдоподобными, но и демонстрировали, что она заранее придумывала их, учитывая характер собеседника.

Любой жулик-обманщик скажет вам, что настоящее мастерство в создании большой лжи заключается в том, чтобы выяснить, что желает услышать объект, которому предназначена ложь, и предложить ему желаемое. Кейси стремилась придумать такую ложь, которая выставляла бы ее саму в качестве ответственной работающей матери, преданной своей работе и Кейли. Состояла ли ложь в том, чтобы прибавить дополнительный день к своей работе или представить Занни как Мэри Поппинс из Орландо, одна ложь, казалось, беспрепятственно перетекала в другую. Кейси могла объяснить любое противоречие в сообщаемой ею лжи с помощью маленького, но убедительного аргумента, который мог убедить любого, даже самого недоверчивого собеседника.

Поскольку ее мать верила ее выдумкам относительно Занни более года, Кейси знала, что Синди поверит в нее и в данном случае, поэтому она и превратила Занни в ключевое звено своей истории. Занни казалась настолько хорошей (чтобы быть на самом деле), заботливой и бескорыстной няней, что любой, высказавший о ней недовольство, был бы гадким, плохим, ревнивым и эгоистичным. В то же самое время, какая мать не была бы рада увидеть, как ее дочь продвигается по работе? С точки зрения (весьма удаленной от действительности) Синди ее дочь казалась столь нужной ее компании-работодателю, что та готова была оплатить все расходы по направлению ее в другой город для участия в конференции. Этого было достаточно, чтобы мать почувствовала гордость за дочь и, в данном случае, не проявляла бы подозрительности.

В то время как Синди верила, что Кейси находится в Тампе, данные мобильного телефона свидетельствуют о том, что следующий день, вторник, 19 июня, Кейси провела в окрестностях дома Тони, где они подыскивали новые апартаменты. На тот момент Тони снимал апартаменты вместе с несколькими друзьями, но хотел жить отдельно. К 21:20 они вернулись в апартаменты Тони. Все это время, когда Тони спрашивал о Кейли, Кейси лгала ему. Насколько он был осведомлен, Кейли была либо дома с Синди и Джорджем, либо с няней.

В своих беседах с полицией друзья из компании Кейси сообщали, что ей нравилось быть у Тони. Она была образцовой мамой-домохозяйкой, готовя еду, убираясь, стирая и спя с Тони, при этом рассказывая разным людям разные истории о том, где находится Кейли, если такой вопрос возникал. Когда Кейси тем вечером позвонила матери, то продолжила свою ложь, сообщив Синди, что они с Кейли все еще находятся на конференции в Буш Гарденс. Хотя Кейси постоянно лгала матери, она регулярно связывалась с Синди каждый день подобно часовому механизму – с тем, чтобы не вызвать подозрений.

Вечером в пятницу, 20 июня, Кейси впервые сообщила своей матери, что возвращается домой с Кейли, но вместо этого Кейси веселилась вместе со многими своими друзьями в Фьюжн – ночном клубе, где работал Тони. Пятницы в клубе были ориентированы на студентов колледжей, поэтому Тони в этот день старался продвигать свой бизнес в качества промоутера, зазывая людей в клуб через социальные сети и используя «официанток» для стимулирования продаж выпивки. В тот пятничный вечер Фьюжн проводил конкурс «горячее тело», и Кейси демонстрировала себя и управляла работой «официанток». На фотографиях с этого мероприятия Кейси выглядит совершенно довольной, одетая в короткое голубое платье и высокие черные сапоги, извиваясь в танце на танцполе.

Нет смысла подчеркивать, что отнюдь не об этом она сообщала Синди. В своем ежевечернем звонке Синди Кейси была «вся в работе», объясняя, что она все еще находится в Тампе, потому что конференция продлена на один день, но обязательно завершится в субботу. Однако в тот же самый вечер Кейси сообщила своей подруге Мэрайе Кисш, что Кейли находится вместе с няней на пляже. И все это время она продолжала жить с Тони.

К воскресенью, 22 июня, история, переданная Синди, вновь поменялась. В этот раз Кейси сообщила, что они остаются в Буш Гарденс еще на одну ночь, потому что она была настолько занятой по работе, что никто из них даже не смог побывать в парке развлечений и покататься там. Однако, как рассказала Кейси Синди, это не помешало Кейли и Аннабель отлично провести время.

На следующий день Кейси пробыла у Тони до 13:41, когда она уехала от его дома на своем Понтиаке. Вскоре она позвонила ему и сообщила, что у нее закончился бензин, и попросила его, чтобы он приехал к ней. Вместо того, чтобы купить бензин, они направились в дом Энтони, где Тони взломал замок в сарае ее отца для того, чтобы Кейси смогла забрать оттуда две канистры с бензином. Они перенесли канистры в ее автомобиль, перелили бензин в бак автомобиля и отправились домой к Тони – каждый в своем автомобиле.

В тот вечер звонок Кейси принес Синди плохие новости: на обратном пути из Тампы она попала в автомобильную аварию. Занни получила травмы, и ее отвезли в больницу. Кейси, Кейли, Джульетт и Аннабель останутся в Тампе, чтобы Кейси могла ухаживать за Занни в больнице.

На самом деле прошла уже неделя с тех пор, когда маленькую Кейли Мэри Энтони видели в последний раз.

***

Утром во вторник, 24 июня, Джордж Энтони собирался покосить траву на своем газоне, когда обнаружил сломанный замок в своем сарае и пропажу двух канистр с бензином. Его канистры ранее украла Кейси, он подозревал ее в этом, но вызвал полицию, поскольку не был уверен точно. Он заявил об украденных двух канистрах, содержащих бензин общей стоимостью в пятьдесят долларов, и оценил убыток от сломанного замка также в пятьдесят долларов.

Во второй половине дня Кейси возвратилась домой и застала там Джорджа. В первый раз за более чем неделю один из родителей увидел ее дома, причем по ее реакции могло показаться, что она не ожидала встретиться с ним. По словам Джорджа, его дочь бросилась мимо него в свою спальню, утверждая, что ей необходимо взять какие-то документы по страховке в связи с аварией.

Когда я читал эти показания Джорджа, данные им полиции, я был поражен тем, насколько легко могла Кейси приспосабливать свою ложь к создавшейся ситуации. В одно мгновение она выдумала еще одну совершенно новую ложь, которая была и подходящей, и убедительной. Гибкость ее мышления была невероятно впечатляющей. Тем не менее, подозрения Джорджа далеко не были развеяны.

Все еще подозревая, что Кейси украла его канистры с бензином, Джордж воспользовался тем предлогом, что ему что-то понадобилось в багажнике Понтиака. Когда он направился к автомобилю, Кейси опередила его, вытащила канистры из багажника, крикнула: «Вот твои гребанные канистры из-под бензина!» и, пихнув их ему в грудь, уехала. Из-за того, как она стояла, ему не удалось хорошенько взглянуть в багажник Понтиака, да и в тот момент особой нужды в этом не было.

Данные мобильного телефона показывают, что с того момента не прошло и двадцати минут, как Кейси начала звонить своей матери. Она звонила пять раз и сообщала различные новости о лечении Занни, рассказав Синди, что травмы Занни оказались более серьезными, чем считалось сначала, и няне придется остаться в больнице еще несколько дней. Она также сообщила матери о приезде домой за страховками, подтверждая тем самым свою историю, рассказанную отцу.

Обманы, казалось, плавно перетекали из одного дня в другой, развиваясь и дополняя друг друга. В среду, 25 июня, Кейси позвонила Эми. Во время разговора она упомянула запах в автомобиле, который, по ее словам, был результатом того, что она наехала на белку. Кейси снова провела день у Тони, но в своем ежевечернем разговоре с Синди сообщила, что находится еще в Тампе. На следующий день Кейси сказала матери, что Занни отпустили из больницы, но поскольку уже поздно, они еще одну ночь проведут в окрестностях Тампы. В действительности, она снова была у Тони.

Данные мобильного телефона свидетельствуют о том, что на следующий день, в пятницу, 27 июня, Кейси приехала из апартаментов Тони в окрестности своего дома. В 11:30 она отправила Эми текстовое сообщение о запахе в автомобиле, утверждая, что мертвое животное было «размазано по поверхности кузова». Семнадцать минут спустя она позвонила Тони, чтобы он забрал ее у обменного отделения финансовой компании Эмскот на пересечении улиц Ист Колониал и Голденрод в Орландо, так как у нее снова закончился бензин. Когда он приехал туда, то предложил заправить автомобиль, но Кейси ответила, что ее отец позаботиться о машине. Несмотря на то, что сразу две заправочные станции примыкали к отделению компании Эмскот, они оставили Понтиак на парковке рядом с мусорным контейнером и отправились к Тони. Поскольку это был вечер пятницы, они вновь провели время в ночном клубе «Фьюжн».

В этот уикенд ежевечерние звонки Кейси Синди свидетельствовали о том, что ее ложь полностью сменила направление. Понимая, что в своей истории с Занни она дошла уже до конца, Кейси рассказала новую историю с новой ложью – она якобы вернулась в Орландо, но домой не приедет, поскольку останется на ночь в гостинице Юниверсал Хард Рок Хотел с другом. Она сообщила матери следующую версию: приехал ее друг Джефф Хопкинс из Джексонвилла. Его сын Зак такого же возраста, что и Кейли, и он пригласил Кейси и Кейли остаться у него в номере. По словам Кейси, Джефф был богатым человеком, он владел трастовым фондом. Более того, он был отцом-одиночкой, его жена умерла, а сам он увлекся Кейси. Эта история нашла отклик у Синди отчасти из-за того, что она слышала о Джеффе Хопкинсе ранее. Год или около того назад Кейси рассказала Синди, что Джефф был тем человеком, который познакомил ее с Занни. Учитывая ту старую ложь, повторное упоминание Джеффа делало его уже знакомым и, следовательно, более убедительным персонажем.

И хотя ее мать, казалось, принимала на веру все, что ей рассказывала Кейси, отдельные кусочки ее лжи начинали разваливаться. К воскресенью Понтиак находился на парковке у отделения Эмскот уже на протяжении двух дней. Кейси сказала Тони, что ее отец заберет его, поэтому Тони не особо беспокоился по этому поводу. Тем временем, однако, владелец парковки заметил брошенный автомобиль. На следующий день его отбуксировали на штрафстоянку, что запустило в ход последовательность событий, приведших к звонку Синди в службу «9-1-1».


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | М.И.И. | Alina | Марианна237 | Saggita | алла | Laura | PostV | Юлия Р | Henry | cancer1975 | LarisaKit | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Из всей той лжи, которую говорила Кейси, мое внимание более всего притягивает ее решение бросить автомобиль. Если чему-либо было суждено продемонстрировать странность ее поведения, то это именно ее автомобиль. К этому буквально нечего добавить. Этот шаг выявил такой явный недостаток планирования своих действий, такое отсутствие оценки их последствий, что он выглядит как совершенно импровизированное решение. А как обстоит дело с остальной ее ложью? Выдумывала ли она ее «на лету», развивая старую ложь или, наоборот, полностью отказываясь от нее, чтобы свести концы с концами? Была ли у нее долгосрочная стратегия? Бросать автомобиль у отделения Эмскот означало играть с огнем. И все же у нее оказалось достаточно предусмотрительности, чтобы припарковать автомобиль рядом с мусорным контейнером – действие, которое могло быть предпринято, чтобы скрыть запах, учуянный Джорджем Энтони несколькими днями спустя. Одна из версий может заключаться в том, что она хотела проветрить автомобиль, не привлекая к нему внимания. Она могла возвратиться к нему позднее, залить бензином и уехать. При счастливом раскладе, запах к тому времени мог исчезнуть. Тот факт, что Джордж не заметил заказного письма со штрафстоянки у своей двери, был определенно удачным для Кейси, поскольку успех следующей ее большой лжи, предъявленной несколькими днями позже - что она и Кейли едут в Джексонвилл – зависел от того, что ее автомобиль не будет обнаружен в Орландо.

День, когда Понтиак был отбуксирован с парковки на штрафстоянку, понедельник, 30 июня, был для Кейси загруженным. Она отправилась за покупками с Эми, затем отвезла Тони в аэропорт на его Джипе – он улетал домой в Нью-Йорк. Предполагалось, что она вернет автомобиль к его апартаментам, но она продолжала пользоваться им, пока он отсутствовал. Пока Тони был в Нью-Йорке она жила с Эми и ее сожителем Рикардо Моралесом, предыдущим бойфрендом Кейси. С перемещением Кейси от Тони к Эми сопровождалось и изменением сообщаемой ею лжи. Синди была проинформирована о том, что Джефф Хопкинс пожелал, чтобы Кейси и вся их компания оставались в отеле до 3 июля. К этому моменту никто не видел Кейли уже две недели.

Вскоре после этого Кейси прекратила делать свои ежевечерние звонки матери, что, в свою очередь, сильно раздражило Синди. Еще за несколько недель до этого Синди запланировала взять небольшой отпуск в период празднования Четвертого Июля, чтобы провести время с Кейли. А когда отпуск начался, Кейли никак нельзя было отыскать. Хотя Синди отчаянно пыталась дозвониться до своей дочери, Кейси постоянно игнорировала ее звонки. Когда Кейси наконец ответила на текстовое сообщение своей матери, она сообщила, что Кейли находится в Юниверсал Студиос с Дженнифер Роса, соседкой Занни по квартире.

В среду, 2 июля, Кейси записалась на следующий день в салон, чтобы сделать себе татуировку. Она пообедала в Буффало Уайт Уингз, сходила за покупками, а вечером отправилась в клуб. Она решила провести ночь у Эми и Рикардо. Когда Эми спросила, где Кейли, Кейси ответила, что она с няней. К полночи Синди окончательно раздражилась и разгневалась. Она звонила Кейси восемь раз за двадцать четыре минуты в период с 0:13 до 0:37, но никто ей не ответил.

По странному стечению обстоятельств Кейси случайно встретилась в тот вечер с Джеффом Хопкинсом в Уотерфорд Лейк Эйлхаус в Орландо. Как следователи впоследствии выяснили у самого Джеффа, они с Кейси познакомились еще в средней школе, но по окончании школы их контакты прервались. В Эйлхаусе они обменялись телефонными номерами, но за исключением рассылки по электронной почте приглашений посетить ночной клуб Фьюжн Ультра Лоундж, Джефф ничего более от нее не слышал. Они не только не контактировали, но Джефф, как выяснилось, не имел ни детей, ни трастового фонда, ни усопшей жены, не жил в Джексонвилле, не увлекался Кейси, никогда не видел Кейли Энтони и не мог предоставить никакой информации о предполагаемой няне Кейли Зенайде.

В четверг, 3 июля, Кейси сделала себе татуировку: надпись Bella Vita (по-итальянски «прекрасная жизнь») нанесенную чернилами на ее левое плечо. Татуировщик рассказал полиции, что это выражение было популярно у его молодых клиентов, так как выражало желание жить хорошей жизнью. Ее выбор показался ему разумным. Поскольку при встрече она показалась ему счастливой, он предположил, что она живет «прекрасной жизнью». Она договорилась прийти еще раз и сделать вторую татуировку и даже рассказала татуировщику о своей дочери, которая сейчас с няней, но которую она приведет в следующий раз.

Тем временем раздражение Синди все росло. Ее единственной целью было увидеть свою внучку; она семь раз звонила Кейси в тот вечер и на следующее утро, но та ей так и не ответила. В конце концов Кейси все-таки ответила своей матери и сказала, что Кейли находится в Юниверсал Студиос и проведет там целый день в развлечениях на мероприятии, проводимом для детей работников компании. Кейси очень хотелось бы пригласить туда и Синди, но на мероприятии могут присутствовать только работники. Тем не менее Синди все равно приехала туда и позвонила Кейси с парковки, предполагая, что рано или поздно Кейси и Кейли выйдут туда из парка развлечений. Кейси уже долгое время сообщала ей противоречивую информацию о своем с Кейли местонахождении, и Синди ей больше не верила. Перед тем, как Кейси вместе с Кейли ушла из дома в июне, они с Синди поссорились относительно образа жизни Кейси. Теперь Синди чувствовала, что загнала Кейси в угол.

Или она так думала. Когда Кейси ответила на звонок матери и узнала, что та находится на парковке Юниверсал Студиос, она поняла, что попала в ловушку и снова изменила свою историю – в этот раз используя в своей лжи фактор физического расстояния, так, что ее мать не смогла бы помешать ей. Рассказав Синди о неожиданном изменении планов, Кейси объяснила, что Джефф Хопкинс пригласил ее и Кейли отправиться в Джексонвилл вместе с ним и его сыном. Они уже были в пути.

После того, как Кейси закончила разговор, ей попытался позвонить Джордж, но она ему не ответила. Совершенно раздраженная Синди отправила Ли искать свою сестру в клубах в центре города. Сначала он попытался отыскать Кейси в местах, упомянутых в сообщениях друзей в сети МайСпейс. В одном из мест он разминулся с ней на считанные минуты. Она услышала, что он собирается прийти, и ушла перед его появлением. Он пытался звонить ей на мобильный телефон, но она не отвечала. Затем он попросил позвонить ей свою любовницу, подумав, что Кейси ей ответит. Они коротко поговорили, после чего любовница передала телефон Ли. Кейси была груба со своим братом, проигнорировала его слова и прервала разговор.

Когда Синди услышала об этом, она попросила сына создать ей страницу в МайСпейс, где она разместила большое текстовое сообщение о своей боли и предательстве Кейси, чтобы та могла его прочитать. Тема сообщения гласила: «Моя Кейли пропала», и она описала свое состояние как «опустошенность». Сообщение, насчитывающее девятнадцать строк, было полно выражениями печали и гнева: «И что же мать получает взамен всех этих возможностей, предоставленных дочери? Разбитое сердце…» Синди завершила это свое косвенное обращение к Кейси мыслями о Кейли: «Кто же сейчас присматривает за нашим маленьким ангелом?»

***

Кейси провела день Четвертое Июля, совершая покупки и празднуя. Когда Кейси в конце концов ответила на сообщение Синди в МайСпейс, то посоветовала матери оставить ее в покое. Развивая дальше свою ложь о Джеффе Хопкинсе, Кейси утверждала, что преследует цель установления с ним долгосрочных отношений. Она посоветовала матери признать тот факт, что она уже взрослая и что они с Кейли могут однажды уехать навсегда для своей же пользы. Очевидно, ответ Кейси возымел свое действие. Синди согласилась предоставить дочери больше свободы.

В субботу, 5 июля, Тони возвратился из Нью-Йорка. Кейси встретила его в аэропорту, и они продолжили свою прежнюю жизнь, где Кейси играла роль матери-домохозяйки для Тони и его товарищей по апартаментам. В тот день Кейси рассказала своей матери о том, что ее автомобиль чинится в Джексонвилле, что она с Кейли остаются с матерью Джеффа Хопкинса Джулс и что они возвратятся в Орландо 12 июля.

Рассматривая все эти события вместе, я не могу не удивляться: что же планировала сделать Кейси, что могло бы завершить ее игру. С середины июня ее ложь принимала столь различные направления, что было уже сложно поверить в ее возможности протянуть еще дольше. Она, казалось, ловко перескакивала от одного обмана к другому и в то же время не могла заметить, что все это готово уже развалиться. Поскольку, как кажется, у нее не было выхода из создавшейся ситуации, одна мысль пришла мне в голову, а именно, что история с Джеффом Хопкинсом была последней, являлась кульминацией всей ее лжи. Возможно, неожиданное тайное бегство с богатым молодым другом, к тому же прекрасным семьянином – «Мамочка, все случилось так неожиданно, мне, конечно же, очень хотелось бы, чтобы ты и папочка были с нами, но так уж все чудесно получилось» - сопровождаемое нескончаемым медовым месяцем за границей – «Джефф такой замечательный человек, он предложил вместе воспитывать детей». Сложно сказать, к чему она вела свой рассказ, но, поскольку ее ложь разрасталась в своем объеме и направлениях, не трудно представить, что она придумала бы какой-нибудь сценарий для выхода из этой ситуации. Мне лично легко представить, что все объяснения Кейси своей матери ориентировались на некое долгосрочное решение, что все маневры Кейси имели целью подвести ее к мысли, что ее дочь и Кейли уехали для того, чтобы вести собственную счастливую жизнь. Если бы я имел всего одну десятую часть ее таланта писателя, я мог бы предвидеть такое окончание этой книги. Но все, что мне и другим моим коллегам-прокурорам оставалось делать – это лишь предполагать.

Однако наверняка что-то вдруг начало форсировать события: то ли требования Синди, то ли вмешательство Джорджа, обнаружение Понтиака или просто судьба. До этой поры ее ложь становилась все более наглой и безрассудной, порождая силу, которая могла завести лишь в тупик.

8 июля Кейси отвезла Эми и Рикардо в аэропорт в автомобиле Эми. Эми и Рикардо улетали в Пуэрто-Рико. Каким-то образом Кейси удалось овладеть бумажником и чековой книжкой Эми, и всего через час после того, как она оставила своих друзей в аэропорте, она появилась в супермаркете Таргет, где в течение двух часов развлекалась совершением покупок. В 9:48 видеокамера зафиксировала ее входящей в супермаркет, где она делала покупки до 11:55, когда она подошла с ними к кассе. Она заплатила за них 111,01 доллар, расплатившись чеком из чековой книжки Эми.

В течение последующих пяти дней Кейси продолжала расплачиваться фальшивыми чеками со счета Эми, зная, что ее подруга находится за границей. За это время она нанесла еще два визита в Таргет и посетила бакалейный магазин Уинн-Дикси. Она купила светло-голубую футболку с капюшоном, в которой она впоследствии была арестована, нижнее белье, огромного размера солнцезащитные очки, туалетную бумагу, вишни, апельсиновый сок, и упаковку из шести банок пива Бад-лайт. Ни разу она ничего не купила своей малышке, Кейли не была зафиксирована ни на одной камере видеонаблюдения магазинов, где она побывала.

Кража денег у Эми представляется естественным продолжением предыдущих поступков Кейси. В конце концов Синди и Джордж обнаружили подделки и кражи со своих счетов, не говоря уже о более позднем обнаружении краж Кейси денег у своей бабушки. В результате все счета членов семьи находились под бдительным наблюдением, поэтому этот источник поступления средств был перекрыт. Как только Тони уехал из города, Кейси вновь потребовались деньги. Эми была настолько доверчива, будто сама просила, чтобы ею воспользовались. Если бы Кейси была поймана, то она наверняка просто отговорилась какой-то неожиданной нуждой и пообещала бы вернуть ей «позаимствованное». В конце концов это же сработало с Синди, так что сработало бы и сейчас. Живи сегодняшним днем и решай проблемы, когда они возникнут. Ее собственной опыт позволял ей «отговориться» от любой проблемы.

Как выяснилось, однако, возмездие было уже недалеко. В воскресенье, 13 июля, Джордж обнаружил уведомление о заказном письме от Джонсонс Рекер Сервис, засунутое в косяк его двери, что означало конец для Кейси и начало таинственной истории исчезновения Кейли. Не имея никакого понятия о содержании письма, выходя в понедельник на новую работу, Джордж решил, что не сможет добраться до почты ранее вторника, 15 июля. Тем временем Кейси все еще была у Тони, хотя она сказала Синди, что она и Кейли были в последнюю минуту приглашены на свадьбу матери Джеффа Хопкинса в Джексонвилле.

Днем 15 июля Кейси обналичила фальшивый чек на сумму 250 долларов, выписанный ею на саму себя со счета Эми. Затем она приехала на автомобиле Эми в аэропорт, чтобы забрать своих друзей, вернувшихся из отпуска. Во время поездки к Эми Кейси сообщила, что разговаривала с Кейли ранее в тот же день. Это была ложь, «увенчавшая» почти целый месяц лжи, но все было близко к неожиданному концу, поскольку Джордж и Синди уже ехали к штрафстоянке.

За все мои годы работы прокурором я видел множество лжецов, но ни один из них не мог сравниться с Кейси. Если бы это была только ложь своей матери, то это можно было бы еще понять. В конце концов дети время от времени лгут своим родителям, в основном потому что они молоды и незрелы. Все же, если бы это было бы только ложью – просто ложью, доведенной до крайних пределов – можно было бы ожидать, что Кейли найдут спрятанной у кого-нибудь из друзей, счастливой и здоровой, а Кейси радовалась себе самой – как ей удалось показать Синди, кто на самом деле главный в их отношениях.

Но этот тридцать один день был большим, чем просто последовательная ложь. Этот период был связан с принятием совершенно нового образа жизни. Образа жизни, в котором не было места для Синди или Джорджа. Образа жизни, в котором не было места для реальной ответственности. Образом жизни, в котором не было места для Кейли.

Версия похищения казалась все менее и менее вероятной. 15 августа шериф многозначительно заявил, что полиция нуждается в дополнительных достоверных свидетельствах, подтверждающих версию похищения. И хотя полиция не исключала эту версию, у следователей оставалось все меньше и меньше оснований верить ей, с учетом того, что все «наводки» Кейси оказались ложью.

Не только рассказанное выше свидетельствовало в пользу того, что это убийство. Становилось все более и более похоже на то, что данное дело будет раскрыто с помощью научных методов. У нас было множество улик и свидетельств, но у нас также было множество «белых пятен», которые могли быть заполнены с помощью судебной экспертизы. Настала очередь научных экспертов установить истину.
« Последнее редактирование: 29.08.16 23:42 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | М.И.И. | NataliG | mrv | Alina | Марианна237 | Saggita | алла | PostV | Henry | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Ч А С Т Ь  В Т О Р А Я

ГЛАВА 9
ЗАНЯТИЯ СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗОЙ

После получения от Линды сообщения о том, что я принимаю участие в этом деле, моим первым телефонным звонком был звонок Арпаду Вассу, судебному антропологу Национальной лаборатории Оук Ридж в Теннесси, где было сделано много научных открытий на национальном уровне. Васс, эксперт по запаху разложения, разрабатывал стандарты для анализа запаха разложения (АЗР). Эти стандарты разрабатывались для того, чтобы помочь установить более чем четыреста химических соединений, выделяющихся при разложении человеческого тела. Мне необходимо было выяснить, считает ли он, что эта новая технология может помочь установить, является ли запах в Понтиаке однозначно запахом разлагающегося человеческого тела.

Прежде чем проконсультироваться с доктором Вассом, я ознакомился с несколькими опубликованными им работами, чтобы во время нашего разговора не выглядеть полным идиотом. Его работа основывается на том принципе, что любой запах является просто некой комбинацией химических соединений, выделяемых в воздух в результате химических и/или биологических реакций. Некоторые из этих соединений могут различаться людьми, мы их называем запахами в общеупотребительном смысле этого слова. Спагетти, приготовленные моей мамой, запах которых я запомнил навсегда, являются всего лишь группой химических соединений в определенной пропорции, которую мой мозг способен распознать, запомнить и на которую может реагировать. Сходным образом (я надеюсь, что мама простит мне использование ее вкуснейших спагетти для последующей аналогии) запах моего тела, выделяющийся в процессе его разложения – если вы когда-нибудь нюхали его, то мгновенно его распознаете – также просто является комбинацией химических соединений.

Основная проблема в работе доктора Васса заключалась в том, что наш мозг не может распознать отдельные химические соединения, содержащиеся в запахах. Целью его работы было определение, какие из соединений являются самыми распространенными. Если такие соединения будут установлены, то можно создать прибор, который определял бы их в воздухе, в значительной степени так, как приборы в аэропортах проверяют наш багаж на наличие в нем химических соединений, содержащихся во взрывчатых веществах. Это было первой частью его исследования – отделение обычных химических соединений, которые имеют отношение к нашему делу.

Когда я встретил доктора Васса в его офисе, он бы счастлив говорить о научных проблемах, но идея давать показания в суде его «не грела». Ему эта процедура была некомфортна. Он давал показания единственный раз, шестнадцать лет назад, в деле, основанном на химическом анализе почвы рядом с трупом, называемом тестом по определению периода, прошедшего с момента смерти. Я помню, как он постоянно говорил мне о том, что дача свидетельских показаний не давала ему возможность чувствовать себя «тепло и комфортно». Мне он понравился с самого начала.

Доктор Васс был непредвзятым специалистом, преданным науке. Он проводил научные исследования исключительно из увлечения ими, он любил решать научные проблемы и обсуждать их с увлеченностью истинного любителя. Разговаривая с некоторым эмоциональным подъемом – обезоруживающее качество, делавшее его более доступным – он представлялся мне совершенно непохожим на судебного эксперта. Я имел дело с судебными экспертами, хорошими и плохими, честными и бесчестными, на протяжении нескольких десятилетий. Вне зависимости от их надежности, всех их объединяла одна черта, а именно то, что они применяли результаты достижений других ученых к проблемам судебной экспертизы. Я очень редко работал с судебными экспертами, подобными доктору Вассу, человеку, который действительно сам создал процесс, о котором говорил. Настоящие научные открытия редко делаются выступающими в суде экспертами.

Для того, чтобы убедить его в своей способности обеспечить ему достойное участие в процессе, я рассказал ему о своей работе в качестве прокурора в первом судебном процессе с использованием ДНК, в суде над Томми Ли Эндрюсом. В некотором смысле использование мною ДНК началось с новостной истории, переданной по каналу NBC, о человеке по имени Колин Питчфорк в Англии. Две девушки из двух маленьких городов в графстве Лейстершир были изнасилованы и убиты в одной и той же манере. Для того, чтобы обнаружить убийцу, следователи использовали новую технологию, разработанную британским генетиком Алеком Джеффрисом. Они использовали метод ДНК-профилирования для проверки всех мужчин в одном конкретном городке. Идея заключалась в том, что в сданной мужчинами этого городка крови может быть обнаружен уникальный набор ДНК, эквивалентный обнаруженному в крови, найденной на месте преступления, что без всяких сомнений укажет на убийцу. Всех мужчин в городке попросили сдать образцы своей крови. Колин Питчфорк заплатил какому-то человеку двести фунтов стерлингов, чтобы тот сдал кровь под его именем. В конце концов этот человек выдал его, а профиль ДНК Питчфорка оказался именно тем, который искали власти.

По вполне очевидным причинам я посчитал, что дело Питчфорка может быть очень полезным в моей работе в качестве прокурора. На том этапе своей карьеры я участвовал в делах, в которых традиционные исследования жидкостей человеческого тела – типология крови и типология антигена белка – применялись от случая к случаю, а возможности науки по характеристике специфических кровяных или семенных пятен, оставленных на месте преступления, были очень, очень ограниченными. Если вам удавалось получить результат, ограничивающий круг возможных подозреваемых 10 процентами от всего населения, тол это уже приводило вас в экстаз. Это был максимум информации, который вы могли получить с помощью анализа крови. Услышав об упомянутом выше деле в Великобритании, мне стало ясно, что с помощью анализа крови можно получить гораздо больший результат. Но хотя подобная технология могла, очевидно, использоваться и в Соединенных Штатах, здесь не существовало лаборатории, которая была бы способна реализовать ее, поэтому мне пришлось просто запомнить этот факт как интересный, но пока бесполезный.

Через год или около того, в 1987 году, я просматривал газету, издаваемую Ассоциацией адвокатов Флориды, и наткнулся на объявление, привлекшее мое внимание. Объявление представляло собой изображение ребенка с надписью, гласившей: «Он унаследовал гены своего отца». Объявление было дано лабораторией из Нью-Йорка, специализировавшейся на проведении тестов на отцовство. Я вспомнил историю Питчфорка в Англии и задался вопросом: а не одна ли эта отрасль науки, хотя в данном случае используемая для установления отцовства. Я переговорил кое с кем из этой лаборатории в Нью-Йорке на предмет того, не делают ли они такую же работу, что и Джеффрис. Я спросил директора лаборатории, не участвовали ли они в криминальных процессах, и он ответил мне, что они как раз собираются заниматься проведением тестов для судебной экспертизы.

На тот момент у меня не было дел, связанных с изнасилованием, но я обратился к Тиму Берри, одному из прокуроров штата по сексуальным преступлениям, и спросил, нет ли у него какого-либо дела, в котором можно было бы протестировать сперму. И у него такое было – дело Томми Ли Эндрюса. Эндрюс обвинялся в шести случаях изнасилования, но описания преступника в свидетельских показаниях были довольно неопределенными. Эндрюс вламывался в дома молодых женщин, клал им на лицо подушку, насиловал их, а затем грабил. Одна из женщин узнала его из серии предъявленных ей фотографий, поскольку успела увидеть его за мгновение до того, как он ее схватил; однако освещение было недостаточным. Другие жертвы его не опознали.

У нас было шесть образцов спермы с мест преступлений и образец, взятый у обвиняемого. Нью-йоркская лаборатория смогла получить результаты по двум из шести образцов и сравнила с результатами, полученными из образца обвиняемого. Мы включили в список свидетелей, дающих показания на судебном процессе, сотрудников лаборатории, проводивших тестирование. Никто в Соединенных Штатах никогда еще не использовал подобных свидетельских показаний в судебном процессе, но даже и при таких обстоятельствах я не думаю, что мы тогда полностью осознавали, насколько фундаментальным окажется этот метод использования ДНК как для прокуроров, так и для адвокатов. В итоге мы посчитали, что это здорово, и нас очень радовало то, что мы были первыми, кто сделал это.

Мы решили, что показания будет давать эксперт, не связанный с лабораторией, и выбрали для этого Дэвида Хаусмена, молекулярного биолога и профессора МТИ /Массачусетского технологического института/ – чтобы он разъяснил использованный нами научный подход. К счастью для нас, судья, назначенный для того, чтобы вести дело Эндрюса, Ром Пауэлл, имел опыт ведения судебных процессов, которые зависели от результатов передовых методов судебной экспертизы. Он был первым, кто вынес решение по делу, в котором использовался новый научный метод под названием идентификация голосового отпечатка. Мы принимали участие в так называемых «слушаниях Фрая», представляющих собой специализированную процедуру для определения того, основывается ли новый научный метод на общепринятых, устоявшихся научных принципах.

«Слушания Фрая» берут начало от дела 1923 года, в котором человек по имени Джеймс Альфонсо Фрай обвинялся в убийстве, совершенном в Вашингтоне, округ Колумбия. Его адвокат хотел представить жюри присяжных свидетельство эксперта, утверждавшего, что истину можно установить, рассматривая изменения давления крови человека во время допроса – ранняя версия детектора лжи. Судья, ведший судебный процесс, вынес решение о том, что данное свидетельство неприемлемо, и апелляционный суд поддержал это решение. Эти решения содержали единственную фразу, которая до сих пор определяет допустимость использования научного свидетельства во Флориде и в большинстве юрисдикций Соединенных Штатов: «метод, с помощью которого сделан вывод, должен быть достаточно устоявшимся и иметь всеобщее признание в области, где он применяется».

Точное значение этого предложения было предметом ожесточенных дебатов в течение последних девяноста лет; можно написать по-настоящему занудную книгу, объясняющую все его нюансы. Если говорить просто, то его смысл таков: суд допустит новый научный метод только если он основывается на устоявшихся научных методах.

В деле Эндрюса слушания Фрая по определению допустимости использования нашего метода с анализом ДНК закончились в нашу пользу. После нашего успешного выступления на слушаниях Фрая Тим Берри и я вели дело в суде: я представлял практически все свидетельские показания и выступал с заключительным словом. Жюри присяжных признало Эндрюса виновным в изнасиловании и других преступлениях.

Метод, использованный при этом анализе ДНК, был очень примитивен; через четыре-пять лет был разработан гораздо более прогрессивный метод, способный давать гораздо более точные результаты, используя меньшее количество ДНК. Вероятность того, что установленный с его помощью профиль ДНК принадлежит конкретному человеку была исключительно велика: ошибка составляла одну тысячную долю процента. При современных технологиях вероятность ошибки составляет почти одну квадриллионную часть, то есть они позволяют однозначно идентифицировать конкретного человека среди когда-либо живших на Земле. В 2004 году Эндрюс потребовал проведение повторного тестирования, утверждая, что результаты анализа ДНК, проведенного в 1988 году были недостаточно определенными. Власти согласились с его требованием, но произведенный заново тест ДНК вновь подтвердил его соответствие образцам с места преступления. Томми Ли Эндрюс отбывает тюремное заключение сроком в шестьдесят шесть лет за два подтвержденных случая изнасилования.

***

В течение длительного времени считалось, что все научные открытия делаются людьми, чьи взгляды основываются на достижениях их предшественников. Проблема состоит лишь в том, чтобы взять уже что-то существующее и использовать это по-новому. Та часть моей личности, которая делает меня настоящим фанатиком науки, заставляет считать этот процесс захватывающим.

Чем больше мы с доктором Вассом делились информацией о наших достижениях и интересах, тем больше возможностей появлялось у меня, чтобы убедить его в том, что дело требует его показаний в суде в качестве свидетеля-эксперта. Мы обсуждали каждый аспект проводимой им работы – что его в ней вдохновляло, какие методы он использовал из других научных дисциплин, как он приходил к своим выводам. Мы обсуждали процесс публикации результатов в научных журналах и отклики коллег по этой отрасли науки. За то короткое время, пока я изучал вопросы, связанные с запахом в данном уголовном деле, мне удалось выяснить, что одной из серьезных проблем являлось очень ограниченное число людей, ведущих исследования в этой области. Однако к счастью мне удалось заручиться поддержкой одного из немногих подобных пионеров.

Это было весьма многообещающе, однако существовали и затруднения. Область исследований доктора Васса – трупный запах или запах смерти – была более сложной, нежели ДНК, и я уже после первого звонка понял, что проведение судебной экспертизы столкнется с проблемами. Существует три основных проблемы получения запаха в качестве объекта для проведения судебной экспертизы. Во-первых, как собрать запах в чистой форме. В тот момент, когда образец воздуха с запахом соприкасается с комнатным запахом, концентрация химических соединений, образующих запах, резко уменьшается. Во-вторых, следующее затруднение, встающее перед вами в ходе проведения экспертизы, заключается в том, как после соприкосновения запаха с окружающим воздухом и смешивания их определить, что химические соединения изначально содержались в образце, а не в окружающем воздухе? В-третьих, необходимо установить, что обнаруженные соединения исходят от предмета, содержащегося в образце, а не остались в воздухе от другого, уже удаленного предмета.

Чтобы помочь ответить на некоторые вопросы о процедуре сбора образцов запаха из Понтиака, руководитель службы осмотра места преступления Офиса шерифа округа Орандж Майк Винсент отправился к доктору Майклу Сигману, бывшему коллеге доктора Васса по Национальному Центру Судебной Экспертизы Университета Центральной Флориды. Первая попытка собрать запах была достаточно простой: крышку багажника открыли ровно настолько, чтобы засунуть в багажник тонкий шланг и, используя большой шприц, втянули в него из багажника воздух, который затем выпустили в пакет. Но этот метод оказался недостаточным, чтобы получить объем воздуха, достаточный для получения сколько-нибудь надежного результата.

В следующий раз доктор Сигман использовал наилучшую из имеющихся в его распоряжении технологию, разместив в багажнике автомобиля на определенное время маленькие синтетические волокна, известные по своей аббревиатуре SPMI. Эти волокна выступали в качестве поглотителя содержащихся в воздухе химических соединений, впитывая соединения, как только они оказывались рядом. Проблема этого метода состояла в том, что с его помощью можно было сохранить в качестве образца только очень небольшое количество воздуха - прошедшего через волокна. Поскольку воздух в багажнике не может циркулировать, сбор воздуха был ограничен настолько, что оказалось невозможно определить наличие соединений в столь малых его количествах. Тест не мог сказать нам, откуда исходил запах.

В конце концов доктор Васс предложил нам отрезать небольшие кусочки от запятнанного покрытия багажника, запечатать их в маленьких металлических банках и отправить их по почте в лабораторию в Оак Ридж, чтобы он их сам протестировал. Он брал кусочек коврика и помещал его в специальный пакет, сделанный из пластика таким образом, чтобы тот никоим образом не вступал в реакцию с помещенным в него веществом. Затем Васс нагревал этот кусочек коврика до температуры, которая приблизительно соответствовала температуре багажника, выкачивал из него воздух, охлаждал полученный воздух, чтобы повысить концентрацию в нем запаха. После завершения охлаждения, он анализировал воздух с помощью газового хроматографа и спектрометра массы – оборудования, обычно применяемого учеными, чтобы разложить вещество на составляющие его соединения. Результаты проведенного анализа показали, что запах, исходящий из пятна в багажнике, соответствовал тому запаху, который исходит от разлагающегося человеческого тела – его состав был установлен ранее доктором Вассом в ходе его исследований. Также очень важным являлся тот факт, что он не соответствовал запаху разлагающихся тел животных, чей состав также ранее был установлен в ходе исследований.


Поблагодарили за сообщение: mrv | vvvvv | Alina | Saggita | Юлия Р | Henry | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Другой запах, требовавший анализа, бал запах пиццы. Начиная с ареста Кейси, в СМИ появлялись комментарии представителей защиты и членов семьи Энтони, приписывавших запах в багажнике запаху разлагающейся пиццы. Пустая коробка из-под пиццы была обнаружена в мусорном мешке, выкинутом из багажника, когда автомобиль находился на штрафстоянке, хотя от самой пиццы остались только крошки. Васс хотел выяснить, насколько возможен такой вариант, поэтому он взял из своего морозильника пиццу, оставил ее на неделю разлагаться на своем заднем дворе, а затем провел анализ полученного запаха. Он не соответствовал запаху в багажнике.

Васс предложил проверить еще одну возможность, которая обсуждалась в СМИ: запах якобы произошел от погибшей под колесами автомобиля белки, чей труп «прилип» к поддону Понтиака. Такой вариант предложила сама Кейси в паре своих текстовых сообщений Эми Хайзенга в течение тридцати одного дня, в которые пропала Кейли. Я сказал ему, что протестировать белку было бы, конечно, здорово, но я не хочу, чтобы он бегал и убивал для этого невинных белок. Он посмеялся и выразил уверенность в том, что в сельской местности штата Теннеси ему удастся найти несколько погибших под колесами белок для своего теста, что он и сделал. Запах мертвой белки также не соответствовал запаху в багажнике.

В дополнение к чисто научным методам он применил еще один инструмент, имевшийся в его распоряжении: его собственный нос. Столь серьезно изучая запахи, он был уникально подготовлен для их идентификации и определения различий между ними. Сначала он открыл баночку с содержавшимся в ней кусочком коврика из багажника – он сказал мне, что аж подскочил на два фута, настолько запах был сильным и ни с чем не сравнимым. Он был уверен, что это запах смерти.

Его тест волокон коврика выявил наличие жирных кислот и неорганических элементов в концентрациях, соответствующих процессу разложения человеческого тела. Кроме того, он провел тест подозрительной сальной субстанции на бумажном полотенце, также находившемся в мусорном пакете из багажника. Он выяснил, что субстанция на бумажном полотенце является химически идентичной другому побочному продукту разложения, называемому «жировоск» или «могильный воск». Ни одна из этих находок сама по себе не являлась неопровержимым доказательством наличия мертвого тела, но их комбинация более четко описывала картину, полученную с помощью судебной экспертизы.

Из всех находок Васса одна вещь представляла особый интерес, который одновременно внушал большое беспокойство. Результаты его тестов выявили высокий уровень хлороформа в образцах багажного коврика Понтиака. Его уровень был настолько высок, что этот хлороформ являлся превалирующим из всех обнаруженных химических соединений. Доктор Васс объяснил мне: хотя хлороформ и может образоваться в ходе разложения человеческого тела, его концентрация будет крайне незначительной. Концентрация, обнаруженная в результате проведенных им тестов, оказалась в тысячи раз большей, чем при разложении человеческого тела. По его мнению, хлороформ происходил из другого источника, хотя он и не мог установить его. Обнаружение хлороформа в багажнике было подтверждено впоследствии тестами, выполненными ФБР.

Наличие хлороформа в образцах из багажника оказалось для нас всех сюрпризом. Было известно, что хлороформ использовался как анестезирующее средство для того, чтобы «вырубить» потенциальную жертву; это вещество нельзя было просто так купить в аптеке. Поскольку это вещество использовалось для преступных целей нечасто, детектив Мелич решил, что было бы полезным проверить компьютеры семьи Энтони, не пытался ли кто-нибудь из них купить хлороформ по интернету.

Детектив Сандра Коун, опытный судебный эксперт Офиса шерифа округа Орандж в области компьютерных технологий уже изучала компьютеры семьи Энтони на предмет каких-либо указаний, которые могли помочь нам установить местонахождение Занни. Мелич попросил ее выяснить, не искал ли кто-нибудь с компьютеров, используя ключевое слово «хлороформ». Детектив Коун сначала исследовала жесткий диск ноутбука, использованного Кейси в апартаментах Тони, но ничего не нашла. Затем она перешла к исследованию настольного компьютера, используемого в доме Энтони.

Первоначальная проверка активных файлов окончилась безрезультатно. Затем она изучила информацию на «свободном пространстве» жесткого диска. Как нам объяснили, когда вы удаляете что-то со своего компьютера, удаляемая цифровая информация перемещается в другое место жесткого диска, где она может быть впоследствии замещена другой информацией. Этот компьютерный аналог неопределенного места и называется «свободным пространством». Хотя, по нашему мнению, удаляемый файл уничтожается с компьютера, фактически он может там еще оставаться. С течением времени все остатки информации действительно будут уничтожены – по мере того как новая информация располагается на ее месте. Однако до тех пор, пока это не случится, судебный эксперт в области компьютерных технологий, используя специальное программное обеспечение, может отыскать подобную информацию.

Когда детектив Коун изучила эту часть жесткого диска домашнего компьютера, она обнаружила повторяющиеся ссылки на слово «хлороформ» - но это было все, что позволял ее опыт и используемое программное обеспечение. Она обратилась к своему начальнику, ментору и учителю сержанту Кевину Стенгеру и, используя более «продвинутое» программное обеспечение – даже то, которое находилось еще в процессе разработки – Стенгеру удалось установить, что за два дня в марте кто-то осуществлял поиски информации о хлороформе. В ходе одного из поисков кто-то напечатал в запросе фразу: «как приготовить хлороформ».

Основываясь на датах, когда кто-то осуществлял поиски информации о хлороформе, Мелич хотел установить, кто имел доступ к компьютеру в это время. Он считал, что Синди и Джордж, наверное, отсутствовали дома, поэтому он затребовал отчеты об их пребывании на работе, чтобы выяснить, находились ли они на своем рабочем месте, когда осуществлялись поиски информации о хлороформе. Отчеты показали, что Синди находилась на своем рабочем месте в те дни и в то время, когда производились поиски. Джордж в тот месяц он не работал постоянно, но в один из двух дней, когда производились поиски, у него был десятичасовой рабочий день, как раз в период проведения поисков.
 
Обнаружение хлороформа в багажнике, а также поисков информации о хлороформе с помощью компьютера породили дополнительные подозрения в этом деле. Это вместе с результатами тестов запаха, осуществленных доктором Вассом, указывало на то, что было совершено некое преступление.

Как бы все это не было интересно, но мы не извлекли бы никакой пользы, если бы нам не удалось убедить суд в том, что за всеми этими результатами не стоит наука. Другими словами, должно было прийти время, когда нам пришлось бы доказывать допустимость работ доктора Васса и результатов, полученных из нее. Когда наступит время слушаний Фрая, именно мне придется убеждать суд, что новые научные методы доктора Васса твердо основываются на устоявшихся научных методах. В конце концов, именно это и была главная причина, почему я был призван участвовать в этом деле.

***

Какими бы интригующими ни были бы перспективы, связанные с анализом запаха, они представляли собой лишь часть имеющихся в нашем распоряжении улик. Второй научный проект был связан с волосом, найденным в багажнике Понтиака. Мы хотели установить, принадлежал ли он Кейли и в особенности – принадлежал ли он живому человеку или мертвому.

Я связался с Карен Лоу, старшим аналитиком Отдела трасологии Криминологической лаборатории ФБР в Квантико, штат Вирджиния. Лоу являлась научным сотрудником, уже проработавшим в лаборатории одиннадцать лет. Я видел ее отчет об исследовании обнаруженного в багажнике волоса, и наш разговор о ее находках был, как и следовало ожидать, профессиональным и содержательным. Проводя исследование волос, она выяснила, что один из них, коричневый, длиной девять дюймов, имел необычную темную полосу поблизости от корня. Она объяснила мне, что, хотя науке и не известны причины этого, но подобные полосы находят только на волосах, взятых с разлагающихся тел. Полосы были впервые зафиксированы в научной литературе в 1980-е годы и с тех пор их существование было подтверждено научными исследованиями. Она рассказала мне, что сотни раз видела их сама, выполняя работу по исследованию волос, которые, как сообщалось, были взяты с тел умерших людей; однако сейчас она впервые увидела полосу на волосе, когда само мертвое тело найдено не было. В консервативной манере, присущей отчетам ФБР, она могла только описать эти полосы как «очевидное разложение», но выслушав ее разъяснения, которые она дала мне, я почувствовал, что у нас в руках настоящая «бомба».

Следующая проблема заключалась в том, чтобы установить, принадлежит ли этот волос Кейли. Лоу исследовала волос под микроскопом и сравнила его с волосом, взятым с расчески, которая, по словам членов семьи Энтони, принадлежала ей. Сравнение волос не похоже на сравнение отпечатков пальцев: ни один эксперт не может с определенностью сказать, что два волоса принадлежат одному и тому же человеку. Однако, взглянув на микроскопические особенности волос, ученый может исключить некоторые возможные варианты. Лоу объяснила: ее исследования позволили установить, что волос с полосой по длине, цвету и другим своим микроскопическим особенностям был идентичен волосу, взятому с расчески Кейли. Она также сравнила его с образцами волос Кейси и с уверенностью могла утверждать, что волос не мог принадлежать Кейси, поскольку ее волосы были крашенными и гораздо более короткими. Мы знаем, что Синди тоже красила свои волосы, обычно в светлый цвет, и они были короткими; волосы Ли также были слишком короткими. Чтобы быть максимально уверенными в результате, волосы были переданы в отдел лаборатории, занимающийся ДНК.

Но поскольку ДНК могут быть извлечены только из живой клетки, обычное ДНК-тестирование не применяется в отношении волос. Так как единственной живой частью волоса является его корень, его разложение делает вероятность удачного проведения стандартного ДНК-тестирования либо мизерной, либо вообще нулевой. Однако существует и иной тест ДНК, который может быть применен к волосу, тест, анализирующий ДНК, обнаруженные в митохондриях волоса. ДНК в митохондриях гораздо больше, чем обычных ДНК, и поэтому они существуют даже в мертвых клетках волоса. Недостаток митохондриальных ДНК (мт-ДНК) состоит в том, что они передаются ребенку только от матери; никакого «вклада» от отца не поступает. Ваши мт-ДНК идентичны таковым у ваших братьев и сестер, у вашей матери, ее братьев и сестер, у вашей бабушки, ее братьев и сестер. Иными словами, если существует непрерывная связь по материнской линии, то мт-ДНК совпадают.

Результаты тестирования митохондриальных ДНК выявили соответствие. Это соответствие, наряду с тем фактом, что мы уже исключили Кейси, Синди и Ли по длине и цвету волос, позволило мне быть достаточно уверенным: волос с «полосой смерти», как его впоследствии окрестили СМИ, принадлежал Кейли. С результатами исследований доктора Васса и другими свидетельствами о запахе, вывод о том, что Кейли мертва, был печальным, но неизбежным.

Однако этим результатам, полученным с помощью судебной экспертизы, предстояло столкнуться с многочисленными трудностями. Одни только слушания Фрая представлялись ужасными. Не было сомнений, что защита будет выискивать других экспертов, которых крупные дела привлекали как способ получить известность. Будет затребовано проведение других исследование тех же самых образцов, потребуются усилия по перевозке этих образцов – не говоря уже о даче показаний, переездах и еще куче времени, которое мне предстояло провести вдали от дома. А затем, допустим, уже пройдя слушания Фрая, предстояли трудности с представлением этих новейших научных методов таким образом, чтобы жюри присяжных действительно могло понять их суть.

Впереди маячили два очень тяжелых года.


Поблагодарили за сообщение: mrv | vvvvv | Laura | Alina | Saggita | М.И.И. | Юлия Р | Henry | Dolloress | Марианна237 | LarisaKit | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 10
ОТРАБОТКА ВЕРСИЙ

Хотя результаты судебной экспертизы сходились на том, что мы имеем дело с убийством, мы не были в этом полностью уверены. В течение августа и начала осени полиция продолжала проверять версии, связанные как с возможностью похищения, так и с возможностью убийства. Допрашивали всех, кто был знаком с Кейси, а также, естественно, пытались получить больше информации от нее самой, но безрезультатно.

У дома Энтони публика совсем обезумела, все новые автомобили день и ночь появлялись на их улице. Каждый раз, когда Синди или Джордж выходили из дома, протестующие кричали в их адрес злобные и зачастую несправедливые обвинения. Одна женщина стояла напротив их дома с ребенком, держащим плакат: «Вы меня убьете?» Я был возмущен некоторыми их действиями. Я и раньше участвовал в громких делах, но это дело было совсем непохоже на них.

Отчасти такие эксцессы коренились в той манере, в которой СМИ освещали это дело, обращая ненависть на Кейси. С самого начала на кабельном телевидении главной персоной, «продвигавшей» эту тему была Нэнси Грейс, каждый вечер сообщая о ней новости в своем «Шоу Нэнси Грейс». Ситуация еще более накалилась после того, как Хосе Баэз решил сам принять участие в этом шоу. На тот факт, что Кейси не говорила правду, активно обращалось внимание, а негодование по этому поводу воспринималось с удовольствием. Вскоре значительная часть ненависти к Кейси стала выплескиваться перед домом семьи Энтони на улице Хоупсрпинг Драйв. Представители СМИ присутствовали там и подстрекали негодование протестующих. Всякий, кто хотел показаться на экранах телевизоров, мог прийти к дому и начать выкрикивать обвинения.

Обитатели дома Энтони пытались держаться вместе. Синди вела большую часть разговоров с посторонними, особенно после того, как Джордж стал приходить в ярость от действий протестующих, даже выталкивая тех, кто называл его дочь «дрянью» с лужайки около дома. Хотя Энтони и препятствовали нашей работе, в этой ситуации я им сочувствовал. В конце концов, их внучка пропала, а их дочь была обвинена в жестоком обращении с ребенком и, возможно, будет обвинена в более тяжелом преступлении. Справляться с такой ситуацией было и так очень трудно, но делать это на глазах злобных протестующих – нет, такого они не заслужили.

Истерия в СМИ стала силой, притягивающей всех, кто хотел оказаться в центре внимания. В условиях, когда вся публика следила за этим делом и отчаянно стремилась отыскать достоверную информацию о судьбе Кейли, любой человек, желающий привлечь внимание СМИ, мог хотя бы на день оказаться в лучах славы. В этом плане одним из самых странных эпизодов в цирковом представлении, устроенном в те ранние дни расследования, было решение Хосе Баэза привлечь к делу Леонарда Падилью. Падилья, облаченный в ковбойскую шляпу искатель рекламы и «охотник за головами» из Сакраменто, штат Калифорния, влез в дело с предложением организовать внесение залога за Кейси в сумме 500 тысяч долларов.

Падилья предложил внести залог с заявленной им целью вызволить ее из тюрьмы и склонить к сообщению об истинном местонахождении Кейли. Нас всегда смущало, почему Хосе вообще решился допустить этого персонажа к своему клиенту на расстояние менее ста футов.

В обмен на свою щедрость Падилья поставил условие, чтобы Кейси жила в доме родителей под бдительным надзором своих подчиненных. Кейси согласилась, и 20 августа брат Падильи, залоговый поручитель, внес полумиллионный залог, после чего ее выпустили из тюрьмы под домашний арест.

Нет необходимости повторять, что Падилья добился не больших успехов, чем полиция, в своих попытках получения от Кейси какой-либо полезной информации. Кейси была повторно арестована 29 августа по обвинению в подделке чека и воровстве в связи с покупками, сделанными ею в торговом центре Таргет на сумму 110 долларов из средств со счета своей подруги Эми Хайзенга. Однако ее немедленно выпустили на свободу после того, как Падилья внес залог повторно. Довольно странно, что уже на следующий день он отказался от попыток что-нибудь выведать от нее, отозвал свой залог и снова вернул ее в тюрьму.

Весь этот эпизод представлял собой бесполезный отвлекающий маневр, заставивший меня задаться вопросом, насколько продуманной была позиция защиты. Такой подход был совершенно опрометчивым и бессмысленным. Возможно, что главная ирония, связанная с привлечением Падильи, заключалась в том, что оно привело к еще большему впечатлению о виновности Кейси. С самого своего ареста она говорила своим родителям и полиции – любому, кто ее слушал – что как только ее освободят, она поможет найти Кейли. И что же случилось, когда ее наконец выпустили? А случилось вот что: еще больше людей – подручные Падильи – рассказали всем, кто их слушал, о своем персональном опыте пребывания в доме Энтони, лишь подтверждая всеобщее мнение о том, что Кейси не делала ничего, чтобы помочь найти свою дочь. Отсутствие всякого прогресса после ее освобождения продемонстрировало лишь то, насколько эгоистичной она была на самом деле. Это не только привело к тому, что она сама стала выглядеть хуже, но и к тому, что и ее защита выглядела так, будто не знает, в чем состоят интересы ее клиента. Здесь проявился недостаток опыта Хосе Баэза.

Что еще хуже, решение Баэза привлечь Падилью закончилось тем, что нам пришлось иметь с ним дело до конца расследования. Подобно «дальнему родственнику из провинции», стоило ему только появиться – и избавиться от него не представляло уже никакой возможности. Он продолжал околачиваться рядом, надеясь на то, что ему удастся раскрыть это дело и что его физиономия опять появится в новостях. Он вызвал переполох с помощью широко освещаемых СМИ поисков в небольшой речушке поблизости, созвав пресс-конференцию, когда нашли что-то, что он объявил мешком с человеческими останками. Все это оказалось пустышкой. Из всех беспринципных клоунов, которых я встречал в ходе расследования этого дела, он был самым враждебным по отношению ко мне.

Не прошло и недели с момента повторного возвращения Кейси в тюрьму, как объявился анонимный залоговый поручитель и внес за нее залог. Мы установили личность залогового поручителя – это был местный житель – но нам так и не удалось выяснить источники средств для внесенного залога. Было много предположений, но ничего определенного мы установить не смогли.

Поскольку освобождение Кейси не привело к появлению новой информации, власти начали различными способами искать тело Кейли. Тим Миллер из некоммерческой организации EquuSearch привез свою команду конных поисковиков и помогающих им добровольцев, и они начали активные поиски в Центральной Флориде, обращая особенное внимание на местность поблизости от дома Энтони. Они осматривали заросшую необитаемую заболоченную территорию в районе улицы Сабёрбан Драйв, которая первой пересекалась с улицей Хоупспринг Драйв, но в конце концов так ничего и не нашли, уткнувшись вскоре в территорию начальной школы. Занавесь из зарослей диких растений практически полностью закрывала видимость с дороги на болота. Кроме того, сами болота в это время года были заполнены водой и ядовитыми змеями, и дюжинам поисковиков EquuSearch советовали держаться подальше от потенциально опасных заводненных мест.

Из других источников поступали дополнительные сообщения. 11 августа контролер счетчиков водоснабжения округа Орандж по имени Рой Кронк позвонил из своего дома в службу «9-1-1» и сообщил, что работал в окрестностях Чикасо Оук и после проверки счетчиков воды на улицах Хоупспринг Драйв и Сабёрбан Драйв отошел с дороги на несколько футов в неогороженную болотистую зону, чтобы справить малую нужду. В болоте, совсем недалеко от дороги он увидел частично погруженный в воду подозрительно выглядевший серый виниловый мешок с находящимся рядом белым предметом, напоминающим человеческий череп. Оператор службы «9-1-1» поблагодарил его и сказал, что передаст эту информацию по назначению.

На следующий день Кронк снова позвонил из дома и повторил все, что он рассказывал ранее о месте и уведенных там предметах. Он еще более точно указал, где именно видел мешок. И снова оператор поблагодарил его за звонок и предложил передать информацию также и на «горячую линию», где координировалось поступление подобных сообщений.

13 августа он позвонил в службу «9-1-1» в третий раз. В этот раз он сказал, что хочет встретиться на месте с кем-нибудь из Офиса шерифа округа Орандж. Оператор ответил ему, что бы он оставался на месте, и если кто-то из помощников шерифа с ним планирует встретиться, то обязательно туда приедет. Он сказал, что будет ждать в своем синем четырехдверном Шеви Кавалер прямо у края болота. Когда появился помощник шерифа, Кронк показал ему на то место, где видел подозрительный предмет.

Кронк впоследствии описал, как помощник шерифа пошел по направлению к воде, огляделся вокруг, а затем повернулся, чтобы идти назад, поскользнувшись в это время на склоне. Он вспоминал, что помощник шерифа находился в шести футах от предмета, но не трогал и не переворачивал его. Кронк сообщил, что говорил полицейскому, что, по его мнению, он видел человеческий череп, но офицер начал спорить с ним, могут ли останки пропавшего ребенка превратиться к этому времени в скелет. Затем полицейский обвинил его в напрасной трате времени официального представителя округа. Кронк сказал, что чувствовал себя униженным.

Кронк сообщил, что второй офицер появился на месте после того, как они с первым офицером уже вышли из болота. Он рассказал вновь прибывшему офицеру о том, что, по его мнению, находилось в лесу, но тот даже не удосужился войти в болото. Оба офицера считали, что данная территория уже была осмотрена специалистами по осмотру места преступления. Отчеты полицейских упоминали о подозрительной находке как о «всего лишь мусоре», описывая само происшествие как одну из множества «ложных тревог», с которыми им приходилось сталкиваться с середины июля.

***

Поскольку изливался целый поток в основном «липовой» информации от самого разного рода людей, хотевших помочь в решении тайны исчезновения Кейли, следователи изо всех сил старались концентрироваться на тех историях, которые, казалось, могли представлять реальную пользу. В результате команда следователей продолжала допрашивать друзей Кейси, особенно тех, кто видел ее в течение тридцати одного дня, когда о Кейли не было никакой информации. Эта команда с начала августа и вплоть до октября пыталась прояснить картину действий самой Кейси, ее взаимоотношений с Кейли и явно построенных на обмане отношений с Синди.

С самого начала ходили слухи о проблемах в отношениях Кейси и Синди. Обнаружив, что брат Синди Рик Плеси размещает в интернете нелестную информацию о семье Энтони, детектив Мелич позвонил ему в надежде, что он сможет поделиться «взглядом изнутри» на это дело. Рик говорил по телефону с Юрием и тремя агентами ФБР: Ником Сэведжем, Скоттом Болином и Стивом Макэлиа. Телефон был поставлен на спикерфон, разговор записывался.

Сразу стало понятно, что Рик хочет рассказать о многом относительно Кейси Энтони. Он рассказал историю, уже известную полиции, о том, как Кейси крала много денег у своей матери, он также упомянул о краже Кейси денег у своей бабушки, когда та обналичила фальшивый чек со счета бабушки, чтобы расплатиться за услуги мобильной связи компании AT&T на сумму 354 доллара. Когда бабушка Кейси Ширли Плеси обнаружила это, Кейси заявила, что потратила деньги на покупку нового рабочего телефона для Юниверсал Студиос.

«Моя мама этому совершенно не поверила, - говорил Рик следователям, - она сказала: «Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала»… Если бы вы знали пристрастие Кейси ко лжи, то вы сразу же поняли бы, что это ложь. Вы знаете, что она не работала в Юниверсал Студиос».

«Переключив передачу», Рик начал более подробно рассказывать о напряженных отношениях между Синди и Кейси. Он сообщил, что Синди обращалась за консультацией к адвокату по месту своей работы в связи с проблемами, возникающими у нее с Кейси вследствие ее воровства, лжи и безответственного поведения.

«Адвокат, - рассказывал Рик полиции, - сказал Синди: «А вы просто выкиньте ее на улицу», но Синди этого не сделала бы. Она продолжала: «А как же Кейли?» Она сказала: «Я не могу выкинуть свою внучку на улицу, потому что Кейси наверняка возьмет ее с собой». И в конце концов адвокат сказал: «Хорошо, если вам потребуется, вы можете написать ходатайство об установлении опеки».

Это был жестокий совет, но, по словам Рика, Синди приняла его к сведению. Через свою мать Ширли Рик выяснил, что Синди действительно угрожала Кейси «выкинуть ее на улицу», если она не исправится, и даже угрожала оформить ходатайство на опеку Кейли. Будучи спрошенным о трениях между ними, Рик не колебался. «Я бы описал их следующим образом: Кейси злилась на Синди, - ответил Рик. – Она настолько сильно злилась на Синди, что считала, что Кейли любит Синди больше, чем ее саму. А по мне, это нормально, когда ребенок любит бабушку, ведь бабушки всегда балуют детей, вы и сами знаете».

Как объяснил Рик, семья впервые узнала о пропаже Кейли в день ареста Кейси. Синди позвонила матери 16 июля и сообщила, что малышка пропала, испугавшись, что Ширли может сама узнать об этом из новостей. После этого их мать написала о пропаже ему по электронной почте. Посмотрев новости и услышав истории, рассказанные Кейси следователям, по словам Рика, он попытался поговорить со своей сестрой, но Синди расстроилась из-за того, что он начал задавать ей вопросы. «После того, как все это случилось, я один раз разговаривал со своей сестрой по телефону, а затем я отправлял сообщения по электронной почте шесть или семь раз. Но она меня больше не слушала. Я пытался разговаривать с ней, я говорил: «Синди, ты должна, наконец, проснуться. Кейси так много наговорила лжи». И я сказал: «Ты находишься в эпицентре всего этого. Ты не можешь видеть, что происходит. Ты отрицаешь все, что только можно».

Слова Рика о том, что Синди отрицает все, касающееся Кейси, не были новостью. Возвращаясь к событиям двухлетней давности, Рик сообщил следователям об инциденте, произошедшем на его собственной свадьбе 4 июня 2005 года, на которой присутствовали Джордж, Синди и Кейси. До тех пор, пока Кейси не появилась у дверей его дома вместе с родителями в тот день, он даже и не думал, что она приедет.

«Я посмотрел и увидел Кейси в дверях. И я начал: «О, Кейси, не знал, что ты собираешься приехать». А когда я опустил глаза, то увидел надетый на ней плотно облегающий топ и выпирающий вперед живот, ничего себе? А ее пупок торчал не меньше, чем на полдюйма», - рассказывал он.

«Я пригласил их всех войти. И мы все разговаривали, потому что я их давно не видел. А когда я остался с Синди и Джорджем наедине, я сказал: «Синди, Джордж, что с Кейси? Вы мне ничего не хотите сказать? Что происходит?» А они мне в ответ: «Что?»

Я спросил: «Она ждет ребенка?» А они посмотрели на меня, будто я сумасшедший. Я переглянулся со своей невестой, и она в ответ только закатила глаза, знаете. Я сказал: «Синди, она выглядит как беременная. Ну, давай же». А Синди ответила: «О, нет, она не беременна, она просто набирает вес». Я сказал: «Синди! Я видел много беременных девушек. Я не эксперт, но, ребята – она выглядит беременной». И все гости со стороны моей невесты говорили: «Кто эта беременная девушка?» Знаете, каждый раз, когда она попадалась им не глаза, когда потом они разглядывали фотографии со свадьбы, они говорили: «Кто эта беременная девушка?»

Рик сообщил, что его родители, также присутствовавшие на свадьбе, согласились с ним, что Кейси выглядит беременной. Но при этом Кейси клялась, что она не беременна.

«Синди работает медсестрой. И я продолжал: «Мама, она же медсестра, она должна сама заявить об этом. Неужели она ничего не замечает?» И я сказал: «Синди, ну давай же. Ты меня разыгрываешь? Ну, скажешь мне теперь, что Кейси беременна?» А Синди говорит: «Кейси сказала нам, что будет заниматься сексом только для того, чтобы завести ребенка, но она ни с кем не занималась сексом». И вот я сижу и думаю: хорошо, но тогда, если это не ребенок, то это опухоль, и ей осталось жить совсем немного, поскольку опухоль уже большая. В то время она была беременна уже семь месяцев, так как родила /ребенка/ 9 августа».

Его история была красноречивей всяких слов. Это было все то же отрицание, которое мы наблюдали у Синди, всякий раз, когда говорили с ней. Все то же отрицание, которое мы наблюдали в ходе тюремных разговоров между Синди и Кейси, когда Синди оказалась явно неспособной уличить Кейси во лжи в эпизоде с фотографией апартаментов Занни. Сам этот факт отрицания вины Кейси на протяжении столь долгого времени казался откровенно невероятным, но одновременно он помог мне осознать, насколько трудно будет заставить Синди увидеть, что на самом деле представляет собой Кейси.

Уже в конце разговора Рик сообщил еще одну интересную вещь о Кейси, подтверждавшую то, чему мы сами были свидетелями, когда разбирались в ее бесконечной лжи: «Если она что-нибудь видит или слышит, то она вставляет это в свой собственный маленький мир, чтобы заставить работать на себя, какой бы ложью это бы ни было». Казалось, что протрясающий талант Кейси лгать совершенствовался с годами практики. Беда состояла в том, что все это вряд ли было бы принято судом.

После беседы с Риком сержант Аллен, агент Болин и детектив Мелич отправились поговорить с матерью Синди Ширли Плеси по месту ее проживания в Маунт Дора, в тридцати милях к северо-западу от Орландо. По дороге они позвонили ей, и она согласилась побеседовать с ними. Беседа была записана без ее ведома.

Ширли тепло поздоровалась с офицерами и пригласила их в дом. Она не отпиралась и вскоре подтвердила, что Кейси крала у нее деньги. В первый раз это случилось на второй день рождения Кейли, 9 августа 2007 года. Ширли заметила пропажу одного из своих чеков и выяснила, что Кейси обналичила его в местном супермаркете Пабликс на сумму 54 доллара. Ширли ужасно рассердилась на свою внучку, но сказала, что простила ее.

Однако два месяца спустя она заметила пропажу 354 долларов со своего счета. Это была та кража, о которой рассказал следователям Рик. Ширли вновь обвинила Кейси, и та созналась в воровстве, но в качестве оправдания рассказала о том, что ей понадобился телефон для работы в Юниверсал Студиос. Так же, как и в версии событий, рассказанной Риком, Ширли не поверила истории Кейси. Она сказала, что заявила бы об этом в полицию, но ради Синди и Кейли не стала этого делать.

Когда ее спросили, знала ли она что-нибудь о предполагаемой няне, она ответила, что слышала имя Занни на протяжении более чем года, хотя она никогда не видела, не встречала и не разговаривала с этой женщиной. Она также подтвердила, что Синди вела себя так, будто ничего не знала о беременности Кейси на свадьбе у Рика в 2005 году.

Ширли знала, что Кейси и Кейли уехали из дома в середине июня. Сначала дочь говорила ей, что Кейси и Кейли хотят «побыть рядом друг с другом». Но потом история поменялась – они отправились на отдых, а затем в Тампу. Ширли допустила, что считала рассказанные ее дочерью истории «полной чушью, которую несла Кейси». За время месячного отсутствия Кейси Синди, по ее словам, разговаривала с Кейси по телефону, но каждый раз, когда она просила поговорить с Кейли, Кейси отвечала, что они вернутся домой «завтра». И это завтра так никогда и не наступило.
« Последнее редактирование: 03.10.16 11:59 »


Поблагодарили за сообщение: Alexsandra | PostV | vvvvv | Alina | Henry | Марианна237 | Saggita | mrv | New333 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

5 сентября детективу Меличу позвонил по телефону Ричард Грюнд, отец бывшего жениха Кейси Джесси. Ричард согласился встретиться с Меличем и сержантом Алленом позднее в тот же день. Хотя Ричард и Джордж Энтони не были друзьями, исчезновение Кейли заставило их снова поддерживать отношения между собой. Ричард сообщил детективам, что после появления известий о пропаже Кейли он предложил членам семьи Энтони помощь в ее поисках. Во второе воскресенье - дням, когда Энтони проводили службу в память о Кейли – Ричард позвонил Джорджу, но ему ответил автоответчик, поэтому он оставил голосовое сообщение: «Почему ты не делаешь того, что в таких случаях делают бывшие полицейские?»

По словам Ричарда, Джордж перезвонил ему немедленно и сказал: «Вот мой ответ на твой вопрос о том, почему я не делаю того, что должен делать: потому, что моя жена не хочет этого».

Ричард далее объяснил полицейским, что Синди управляла всей семьей. «Что бы Синди не захотела, то Синди и получала», - отметил он. Чувство беспокойства у Ричарда усилилось в результате недавнего разговора с Синди, в ходе которого она сказала ему: «Вы знаете, я могу потерять обеих моих девочек вместо одной». И впервые он поверил, что Синди знает: случилось что-то плохое.

У него также было несколько интересных вещей, которые он мог добавить о Кейси, Кейли и няне. Он объяснил, что, когда Джесси был помолвлен с Кейси, она утверждала, что работает полный рабочий день, но не нанимает няню. Ричард сказал, что его сын решил отказаться от своего единственного выходного и вместо этого по понедельникам сидеть с Кейли. Вскоре другие члены его семьи присматривали за ребенком в другие два дня в неделю.

«Итак, теперь Кейли три рабочих дня в неделю находилась в нашем доме, - рассказал он. – Я думаю, Кейси приходила на ночь и на выходные. Мне лично это не создавало проблем, поскольку Кейли была чудесной маленькой девочкой. Но я работаю дома, и для работы это было серьезной помехой. И я начал давить на Кейси: «Ты еще никого не нашла?» А потом, когда она наконец сказала, что нашла, это было довольно странно. Вместо того, чтобы сказать: «Да, я уладила этот вопрос», она сказала: «Да, я нашла эту даму, Зенайду Гонзалес, она присматривает за Закери, сыном моего друга Джеффри Хопкинса. Закери и Кейли играют друг с другом, они любят быть вместе. Вот как здорово все устроилось».

И я подумал: «Ого, как много информации, гораздо больше, чем мне нужно». А к этому времени я понял, что Кейси любит рассказывать разные истории. Мы все начали понимать, что у Кейси имеет некоторую проблему с преувеличениями».

«Некоторая проблема с преувеличениями» - это было мягко сказано. Ричард рассказал об одном эпизоде, когда он поймал Кейси на лжи. Он сообщил, что в то время, когда Кейси была помолвлена с его сыном, она рассказывала, что работает в магазине «Спортс Осорити», поэтому он отправился туда и выяснил, что она там не работает и никогда не работала. Таким же образом поступил и Джордж Энтони.

Продолжая тему, которую Рик не стал развивать, Ричард пролил еще немного света на отношения между Кейси и ее матерью, рассказав следователям, что был несказанно удивлен, когда увидел в СМИ истории о том, какими близкими подругами были Синди и Кейси. «Я могу рассказать вам и могу официально засвидетельствовать, что Кейси сидела за столом в нашем доме в те месяцы, когда не было Джесси, и постоянно говорила мне: «Я не хочу стать такой же, как моя мать. Я не хочу быть вместе с моей матерью. Я не хочу жить в том доме»,

Ричард также сообщил, что Кейси «ненавидела» своего отца из-за того, что тот играл в азартные игры. Он сообщил, что она даже пыталась уговорить Джесси, чтобы тот разрешил ей переехать в свой дом еще до свадьбы. «Вот так сильно она хотела вырваться оттуда… Она не любила свою мать. Она не любила своего отца. Все это, конечно, могло измениться за два года, но тогда это было очень заметно».

По вопросу о склонности Синди к отрицаниям портрет, нарисованный Ричардом, снова соответствовал тому, что сообщил Рик. По мнению Ричарда, Синди была неспособна иметь дело с реальными проявлениями плохого поведения Кейси. Вспоминая один случай, когда Синди хвасталась, какая у нее Кейси особенная, Ричард сказал, что ему хотелось «лопнуть» раздутый ею пузырь и сообщить ей о случае, когда Кейси была должна Джесси 250 долларов и оплатила долг фальшивым чеком. По словам Ричарда, Кейси ответила тогда: «Ну, я это сделала всего лишь один раз».

В то время этот эпизод был для Ричарда поводом для некоторого беспокойства, но наблюдать, как та же самая манера отрицания теперь применяется и к исчезновению Кейли, было уже совсем тревожно. Еще более тревожной для Ричарда была недавняя беседа, которую, по его словам, он имел с «охотником за головами» Леонардом Падильей, внесшим за нее залог, вследствие чего ее выпустили из тюрьмы, и находившийся в доме Энтони, когда она была свободной. По словам Ричарда, Падилья сообщил ему, что Энтони активно пытаются обвинить Джесси в исчезновении Кейли.

После всех слухов, поднявшихся после привлечения Падильи к этому делу, сложно было понять, насколько можно доверять ему в данном случае, однако одно было совершенно ясно следователям после разговора с Ричардом: им необходимо было организовать повторный допрос Джесси. 9 сентября детектив Мелич, капрал Эрик Эвардс из Офиса шерифа округа Орандж и агент Ник Сэведж из ФБР беседовали с Джесси в офисе ФБР в Мэйтленде. Помимо попытки нарисовать более полную картину отношений между Синди и Кейси, они хотели получить дополнительную информацию о конкретном разговоре, состоявшемся 31 июля между Джесси и Ли Энтони. Ли прямо сказал тогда Джесси о том, что, по его мнению, причиной ухода из дома Кейси и Кейли 16 июня была ссора между Синди и Кейси.

«Пожалуйста, просто расскажите мне об этом эпизоде и о том, как вы узнали о нем?» - спросил Мелич Джесси.

«Вскоре после моего второго допроса полицией округа Орандж Ли признался мне в том, что, как призналась ему Синди, по его мнению, она чувствовала /это дословный перевод – прим. перев./, что Кейси ушла из дома по причине жестокой ссоры между ними, и из-за этой ссоры Кейси старалась подольше не приходить домой и не приводить туда Кейли. Эта ссора достигла крайнего ожесточения и переросла в рукоприкладство, Синди даже начала душить Кейси».

«Был ли кто-нибудь еще в доме, когда это случилось?»

«На самом деле он не распространялся об этом. Насколько я понимаю из того, что он сказал мне, там были только Синди и Кейси».

Джесси продолжал и сообщил, что отношения между Синди и ее матерью были натянутыми, но Кейси никогда не рассказывала ему, чтобы они перерастали в драку. «Я имею в виду, что она (Кейси) в последнее время питала очень сильное чувство ненависти к своей матери, но она никогда не упоминала что-нибудь относительно того, что мать душила ее».

Хотя Джесси не мог сообщить ничего более на тему о предполагаемой драке, он мог рассказать о других аспектах чувств Кейси в отношении своей матери и подтвердить слова отца в ходе своего рассказа. «У нее всегда были с Синди отношения типа любовь-ненависть, - говорил он полицейским. – Я имею в виду… если вы спросите моего отца или кого-нибудь еще, когда мы были вместе, когда мы были помолвлены, она никогда не хотела быть похожей на свою мать. Она хотела покинуть тот дом как можно скорее. А затем вдруг она захотела быть именно такой, как ее мать. А затем она снова возвращается к тому, что ненавидит свою мать. А потом снова любит свою мамочку, и мамочка готова отдать ей свой дом и вообще все прекрасно. А затем она снова ненавидит свою мать. Я думаю, что это продолжалось с самого момента рождения Кейли.

Когда родилась Кейли, Кейси не взяла ее первой на руки, это сделала Синди. Кейси даже заявляла мне раньше, что Синди называла себя «мамочкой» Кейли в присутствии Кейси».

В последующие недели следователи изучали и другие показания, в том числе одного из соседей по Хоупспринг Драйв. Этот сосед, Жан Коути, утверждал, что дважды слышал, как Кейси и ее мать громко ссорились в мае или июне. Он сообщил, что обе ссоры происходили в один из уикендов, когда он работал у себя в садике. Перепалки были горячими, ругалась одна Кейси, ее мать оставалась при этом спокойной и твердой. Он сказал, что Кейси вела себя как избалованный ребенок. Она фыркала и разглагольствовала, затем садилась в свой автомобиль и уезжала. Коути сказал, что если бы он в таком тоне разговаривал со своей матерью, то она его просто отшлепала бы. Он сообщил, что Кейли не было вместе с ними оба раза. Обе ссоры произошли где-то за месяц до того, как в доме Энтони появилась полиция, но более точную дату он назвать не смог.

По мере расширения масштабов поисков следователи начали также беседовать с коллегами Синди по месту ее работы в Джентива Хелс Сервисез – общенациональной компании по медицинскому домашнему уходу, где Синди работала менеджером по предоставлению услуг медсестер. Она проработала там много лет «без сучка и задоринки», все коллеги ее очень любили. Однако та информация, которой поделились сотрудники Джентивы, во многом совпадала с тем, что рассказывали Рик, Ричард и Джесси. У всех, как казалось, было впечатление, что еще до исчезновения Кейли в доме Энтони были проблемы. Синди много жаловалась на Кейси, рассказывая, что та все больше и больше вечеров проводит вне дома, вдали от Кейли. Это все было очень похоже на классическую нисходящую спираль в отношениях между двумя людьми: Синди злилась на Кейси, что заставляло Кейси реже бывать дома, из-за чего Синди злилась еще больше. По всей вероятности, Синди подозревала, что Кейси проводит время на вечеринках, судя по ее поведению, и напряженность в отношениях между двумя женщинами приводила к ссорам.

Появившись в Джентиве, Мелич сел побеседовать с Дебби Полисано, непосредственным начальником Синди. Полисано сообщила, что, хотя Синди часто расстраивалась из-за происходящих дома событий, в конце июня она была расстроена сильнее, чем обычно. Джордж и Кейси ссорились между собой, и это влияло на ее отношения с Джорджем. Причины, как казалось, заключались в финансовых проблемах, но Синди подробно об этом не распространялась. Вскоре после этого Синди призналась, что Кейси использует Кейли в качестве инструмента воздействия на нее, стараясь держать ее подальше, но при каждом удобном случае оставляя ее на попечение бабушки. Синди была очень недовольна. Полисано сообщила, что нередко Кейси раз в неделю привозила Кейли к ним в офис и оставляла ее с Синди, заявляя, что «ей надо работать».

Полисано сообщила, что на первую неделю июня Синди взяла отпуск, надеясь провести его вместе с Кейси и Кейли. Она даже планировала небольшое путешествие. Но ничего из этого не вышло. Вместо того, чтобы провести время втроем, Кейси всю неделю отсутствовала дома, используя Синди в качестве сиделки. Кейси даже не позвонила матери в ее день рождения, приходящийся на 5 июня. В тот месяц, по словам Полисано, Синди упомянула о том, что приставную лесенку убрали от бассейна на заднем дворе дома Энтони. Она подозревала, что сосед пользуется этим бассейном, в то время, когда Синди находится на работе.

До того, как взять свой следующий отпуск в первую неделю июля, Синди рассказала своим коллегам по работе, что не говорила с Кейли уже некоторое время, но поведала преподнесенную ей Кейси историю о Буш Гарденз, автомобильной аварии и Занни, о которой Синди упоминала. коллегам уже несколько месяцев, хотя Синди и признавалась, что никогда с ней не встречалась. Как и многие другие люди, Полисано считала истории, которыми снабжала Кейси свою мать, нелепыми. Она вспоминала, что удивлялась, почему та принимает их за чистую монету.

Синди взяла свой очередной отпуск, как и планировалось, но, когда она вернулась на работу, то сообщила коллегам о том, что Кейли не видела. Она разговаривала с Кейси бесконечное количество раз, но получала в ответ миллион отговорок, почему Кейли не может подойти к телефону. Затем Полисано вспомнила, что 15 июля Синди позвонил Джордж. Автомобиль Кейси был обнаружен в Орландо. Дебби сказала ей, что она должна вернуть свою машину, выяснить, что происходит, найти Кейси и идти домой. Некоторое время спустя в этот же день Синди вернулась на работу (предположительно перед тем, как она отправилась искать Кейси в доме у Тони). Она сказала, что Понтиак нашелся, но в автомобиле «был действительно, действительно плохой запах». Синди не ответила своей начальнице, когда та спросила ее, заглядывала ли она в багажник.

Полисано сказала Синди, что той необходимо идти домой и обратиться в полицию, но Синди отказалась, сославшись на то, что у нее много работы. Полисано была настолько обеспокоена, что пошла к Нильсе Рамос, директору отделения, которая потребовала, чтобы Синди шла домой. Позднее в тот вечер Полисано получила телефонный звонок от Синди, находившейся в истерике. Ее речь была практически бессвязной. «Я нашла Кейси, а ребенок пропал, - кричала она, - ребенок пропал, мы не можем найти ее».

«О, Господи, Дебби! Если что-нибудь случилось с малышкой или она мертва, я не знаю, что я сделаю!»

Затем Мелич встретился с Дебби Беннетт, коллегой Синди на протяжении последних шести лет. Синди рассказывала Дебби о том, что она недавно много сидела с Кейли. Беннетт также сообщила, что Кейси часто оставляла Кейли в их офисе около 5 часов вечера, по дороге на работу, чтобы за ней присматривала бабушка. На шее у Кейси даже висел заламинированный бейджик, усиливавший впечатление, что она действительно едет на работу. Беннетт сообщила, что в июне Синди рассказала ей, что не видела внучку уже две недели, потому что Кейси заявила: ей нужно «время и пространство» вдали от нее, и она взяла с собой Кейли.

Другой коллега, Чарльз Криттенден, также вспомнил заламинированный бейджик, который носила Кейси, когда оставляла Кейли. Кроме того, он вспомнил, что в один из летних дней 2005 года Кейси приехала в Джентиву в плаще и выглядела беременной. Она не остановилась около его стойки, чтобы поздороваться, как обычно делала, что показалось ему странным. По словам Синди, ее дочь не была беременной. Чарльз не мог понять, как та не замечает характерный живот. Когда же о беременности узнали все, Синди рассказала коллегам, что отцом ребенка был Джесси Грюнд. Когда выяснилось, что это не так, она стала пересказывать историю Кейси о том, что отец ребенка живет в Теннесси.

Вся эта информация о внутренних взаимоотношениях в семье Энтони была весьма интересной. Прислушиваясь к эху от слов каждого из свидетелей и видя, как между ними возникают параллели, можно было получить более определенную картину и установить отдельные звенья подозрений, характер лжи, даже тот факт, что люди из близкого окружения Синди могли видеть то, что сама Синди видеть не могла. Внезапно мы могли ясно увидеть, что динамика отношений между Синди и Кейси, свидетелями которой мы были в последние недели, на самом деле развивалась на протяжении последних нескольких лет.

Но, хотя все это и разъясняло поведение Синди, с которым нам пришлось столкнуться ранее, большая беда состояла в том, что мы знали: ничего этого не будет допущено на судебный процесс. Я работал в суде уже так давно, что мой мозг привык сразу же оценивать информацию и отсеивать ту ее часть, которая скорее всего не будет допущена. В соответствии с правилами дачи свидетельских показаний жюри не позволят заслушивать мнения свидетелей об отношениях между Синди и Кейси. Более того, показания третьих лиц о ссорах Кейси с Синди могли быть заслушаны только в том случае, если Синди пожелает признать, что таковые действительно имели место. Из того, что мы наблюдали в их взаимоотношениях, из того, что о них говорили люди из окружения Синди, следовало: вряд ли она когда-нибудь признает неприкрашенную правду о Кейси. Это были смертельно токсичные взаимозависимые отношения. Один человек профессионально лгал другим людям, другой человек профессионально лгал самому себе.

***

Во время проведения всех этих допросов и других следственных мероприятий прокуратура регулярно информировалась о ходе расследования на частых встречах с сотрудниками Офиса шерифа округа Орандж и агентами ФБР. ФБР было привлечено на ранней стадии расследования, как только стало известно об исчезновении Кейли, и эта организация продолжала предлагать свою помощь, когда расследование стало вестись уже в другом направлении. Обычно на встречах присутствовали агент ФБР Ник Сэведж (я всегда считал, что его фамилия прекрасно походит для агента ФБР или супергероя) и аналитик по расследованиям ФБР Карен Коуэн. Коуэн отвечала за связи с лабораторией и координировала обмен вещественными доказательствами между нашими организациями.

Встречи обычно проводились в большой комнате для заседаний в офисе шерифа, и они были особенно полезны для меня - чтобы находиться в курсе тех направлений расследования, в которых я непосредственно не участвовал. Детектив Мелич и Линда находились друг с другом в постоянном личном контакте по каждому аспекту расследования и, поскольку она информировала меня о них в ходе наших с ней ежедневных бесед, мои руки были развязаны для занятий судебной экспертизой. Много раз в ходе этих встреч случалось так, что я слышал, как следователи говорили о чем-то, казалось, сенсационном - и я возбужденно поворачивался к Линде и шептал: «А мы об этом знаем?», только для того, чтобы услышать ее ответ: «Да, это уже старые новости». Я особенно хорошо помню один из таких эпизодов, когда я ворвался в кабинет Линды, зная, что там находится Фрэнк. Я был до крайности возбужден, поскольку только что узнал о татуировке «Bella Vita», но, когда я там очутился, они посмеялись надо мной, поскольку они знали об этом уже несколько месяцев. Вот что значит выступать в расследовании дела в роли «ботаника» от науки.

Иногда наши встречи со следователями выливались в более широкую дискуссию по проблемам, связанным с Синди и Хосе Баэзом. Оба они использовали СМИ, чтобы публично критиковать то, как ведется расследование дела, и офис шерифа по понятным причинам был разражен этими публичными атаками. Синди постоянно появлялась в СМИ, пытаясь закрепить в общественном мнении воображаемый образ Кейси как идеальной матери и нападая на полицию за то, что та не отслеживала до конца те ложные следы, которые та им подбрасывала. Всякий раз, когда находился кто-нибудь, кто якобы видел Кейли в аэропорту, или признавал ее на записи с камеры видеонаблюдения в каком-нибудь магазине, у Синди, казалось, всегда появлялась версия о местонахождении Кейли, которая после внимательного изучения оказывалась пустышкой. Но все равно Синди так часто обращалась через СМИ по поводу этих «следов», что у нее всегда находилось что-то, дававшее ей основание обвинить офис шерифа в том, что он не доводит до конца расследование этих «следов». В конце августа Синди и Джордж обращались в ФБР, ссылаясь на свое недовольство расследованием, проводимым офисом шерифа, офицеры которого, по их словам, «вешают» преступление на Кейси, а не занимаются поисками Кейли.

Обе эти организации, однако, работали очень дружно и обменивались любой информацией, которой им удавалось получить. ФБР знало то, что знал офис шерифа: намеки и наводки Синди прослеживались до конца и каждый раз отвергались, приводя к бесполезной трате драгоценных времени и ресурсов на то, что оказывалось лишь пускаемой в глаза пылью. Рождались многочисленные версии о том, что Синди знает больше, чем говорит, или что Джордж, возможно, вовлечен в сокрытие останков Кейли, хотя не было обнаружено ничего, что могло бы подтвердить, что хоть одна из этих версий реальна.

Равным образом следователи были раздражены действиями Хосе. Они оценивали его подход к делу как двуличный. В своих публичных заявлениях он выражал свою заботу о том, чтобы Кейли вернулась живой и здоровой, и обещал сотрудничество Кейси – только для того, чтобы на деле отклонять любую попытку властей получить от нее полезную информацию. Он также критиковал следователей за то, что они не исследуют должным образом ту информацию, которую он им сообщает.

На самом деле для этих целей защита даже наняла детектива по имени Доминик Кейси - чтобы тот отслеживал получаемую информацию о возможном местонахождении Кейли. С самого начала это представляло собой довольно сомнительным действием со стороны защиты. Выглядело это так, что его наняли для помощи в поисках Кейли. Он попытался отыскать тех людей, которые, по словам Кейси, знали Занни, но ни одного из этих людей не существовало. Идя по следам Мелича и его команды, он прошелся по всем местам, где Занни якобы бывала, но ни в одном из этих мест о ней ничего не слышали. Они проверили все больницы в Тампе – не только ту, куда, по словам Кейси, была госпитализирована Занни после автомобильной аварии – но так и не нашли Зенайду. Ходили также слухи о том, что Зенайда на самолете переправила Кейли в Пуэрто-Рико, но эта нить опять-таки никуда их не привела.

После нескольких недель подобной работы Баэз разорвал свои отношения с Домиником Кейси, который затем стал работать на семью Энтони, продолжая свою деятельность и в следующем году, все это время непрерывно сообщая в офис шерифа бесполезную информацию в отношении Синди. Конечный результат снова выразился в бесцельно потраченные время и ресурсы как для офиса шерифа, так и для ФБР.

Защита также была недовольно тем, каким образом информация о расследовании попадала в СМИ. В соответствии с правилами проведения расследования, большая часть информации, получаемой нами в ходе расследования, передавалась защите в кратчайшие возможные сроки. В соответствии и нашим законодательством о публичных актах, как только какая-либо информация передавалась защите, она приобретала статус публичного документа и каждый, направивший соответствующий запрос, имел право получить к ней доступ и копировать ее. В офисе шерифа были люди, которые сообщали информацию репортерам (что называется «утечкой»). Иногда подобного рода сообщения казались предпринятыми намеренно в целях опровергнуть заявления защиты, а иногда казалось, что какой-нибудь полицейский пытается просто держаться «на дружеской ноге» с репортерами. Такие случаи разглашения информации могут быть и не разрешены соответствующим ведомством, но они не являются незаконными. Не существует общих условий конфиденциальности, относящихся к информации, полученной в ходе полицейского расследования, тем более, что данная информация все равно в конечном итоге будет обнародована. Бывали случаи, когда я сам узнавал неизвестные мне до тех пор вещи из сообщений СМИ – о татуировке, например.

Очень странным был один аспект создавшейся ситуации – члены команды защиты постоянно появлялись на экранах телевизоров, делясь своим мнением относительно того, жива ли Кейли или нет и комментируя буквально все, что происходило на белом свете. А после этого они шли в суд и жаловались на утечки информации из офиса шерифа. Хотя никто не плодил столько слухов и «бреда сивой кобылы», сколько этим занимались члены команды защиты Кейси.

Однако в конце концов, никакие их действия и жалобы не могли предотвратить то, что к концу сентября казалось уже совершенно неизбежным: мы выдвигали против Кейси Энтони обвинение в убийстве. В ходе всех наших еженедельных встреч с Меличем, изучив все возможные версии, как нужные, так и ненужные, мы медленно, но верно подводили расследование к кажущемуся неизбежным выводу: Кейси убила свою дочь. У нас не было для доказательства этого ее тела, но мы могли, возможно, получить его в будущем. Но до тех пор мы должны были сконцентрироваться на том, что у нас было в наличии – надежные результаты судебной экспертизы, хорошо проведенное расследование и потенциальная обвиняемая, которая представлялась неспособной говорить правду никому.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Alina | Надин | Henry | Марианна237 | Saggita | mrv | Laura | М.И.И. | New333 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 11
БОЛЬШОЕ ЖЮРИ

Так как уже близился октябрь, нам необходимо было принимать решение. Пока против Кейси были выдвинуты обвинения в насилии над ребенком и в многочисленных случаях лжи представителям правоохранительных органов, а сама она находилась на свободе в ожидании суда. Суд над ней по этим обвинениям был назначен на середину ноября. Изначальная трактовка выдвинутого обвинения в насилии над ребенком заключалась в том, что, не сообщая об исчезновении ребенка на протяжении месяца, она совершила насилие над ребенком в форме пренебрежения своими родительскими обязанностями. Для прокуратуры имелась одна проблема: в отличие от адвокатов, мы должны действительно верить в ту версию, которую отстаиваем на суде. Адвокаты защиты обязаны отстаивать версию своего клиента, либо ту версию, которая отвечает интересам их клиента. Их личная вера в правдивость их версии должна игнорироваться за исключением того случая, когда имеются очевидные признаки совершения лжесвидетельства. Однако прокуроры могут действовать только при условии, если они чистосердечно верят в то, что обвинение является обоснованным, а вещественные доказательства и улики – истинными. Ни один из нас не может глядеть в глаза присяжным и яростно требовать осуждение преступника за насилие над ребенком, когда на самом деле мы верим, что этот ребенок был мертв уже тридцать один день назад, а не просто пропал.

Кроме того, существовало еще две проблемы, с которыми следовало считаться, каждая из которых могла иметь самые разрушительные последствия для наших возможностей преследовать Кейси в суде в случае, если тело Кейли будет все же когда-нибудь найдено. Первая заключалась в том, что во Флориде существует так называемое правило «ускоренного судопроизводства», предусматривающее, в случае ареста, необходимо предъявить обвинения и провести судебный процесс в течение 180 дней. Это правило перестает действовать, если защита откладывает дело или требует больше времени на подготовку, но обвинение на это рассчитывать не должно. Если дело не передается в суд в требуемые сроки, обвиняемого уже нельзя преследовать по суду, даже если будут обнаружены новые улики.

Итак, первая наша проблема была связана с вопросом: не приведет ли арест Кейси в июле к тому, что тем самым уже начался указанный выше отсчет времени по обвинениям в убийстве. Хитрость заключалась в том, что обвиняемый должен был привлечен к суду в этот период по всем схожим преступлениям. Считает ли закон насилие над ребенком и убийство схожими преступлениями? Как и во многих случаях, связанным с законом, ответ на этот вопрос был неопределенным. Существовали хорошие аргументы в пользу каждого из двух возможных ответов, но, если мы пойдем неправильным путем, то тогда какой-нибудь апелляционный суд годы спустя может решить, что мы были неправы, и выпустит Кейси, даже если нам удастся найти труп, а она будет осуждена за убийство.

Вторая проблема несла с собой двойную опасность. Конституция США запрещает дважды преследовать по суду человека за одно и то же преступление. Будут ли насилие над ребенком и убийство признаны одним и тем же преступлением – опять-таки представляло собой вопрос без ясного ответа с потенциально разрушительными последствиями в случае, если мы окажемся неправы. Мы могли осудить ее за насилие над ребенком, обнаружить тело Кейли – и тогда нам запрещено будет судить ее за убийство.

И хотя способ наших дальнейших действий был открыт для дискуссий, в одном мы были уверены: Кейси приложила руку к смерти своей дочери. Убила ли она ее преднамеренно, а затем избавилась от ее тела, что соответствовало лично моей точке зрения, или убила ее непреднамеренно, возможно лишь случайно допустив передозировку хлороформа – в любом случае это было убийство первой степени. Линда, Фрэнк и я были удовлетворены имевшимися вещественными доказательствами, когда пришло время выдвигать обвинения в убийстве. На тот момент единственным орудием убийства, который мы могли назвать, был хлороформ. Мы устраивали длительные обсуждения каждой   из возможных версий с применением хлороформа – что Кейси намеренно усыпляла свою дочь хлороформом, но только для того, чтобы самой отправляться на вечеринки; что она случайно применила хлороформ и убила Кейли, но это все равно являлось убийством первой степени; или она применила хлороформ, чтобы намеренно убить Кейли.

В итоге имеем: Мы считали, что она убила свою дочь и мы не могли ждать, пока найдут тело. Нам надо было действовать с тем, что было у нас в распоряжении. Какие имелись факты: У нас была молодая мать, ушедшая из дома вместе со своей дочерью, и с этого момента, похоже, начала новую жизнь без нее. Она сделала себе татуировку, отражавшую ее ощущения от прекрасной жизни. Она постоянно лгала об отсутствии своей дочери на протяжении месяцев и, вместо того, чтобы приглядывать за ней, ходила на вечеринки. Когда ее призвали к ответу за ее ложь, она не стала сотрудничать, а продолжала лгать еще больше. Она обвинила в исчезновении своей дочери няню, которой не существовало. Ей дважды предоставлялась возможность (первый раз сержантом Джоном Алленом в ходе допроса в Юниверсал Студиос, а затем Синди Энтони во время одного из тюремных посещений) признаться в версии, предполагающей, что с ее дочерью произошел несчастный случай, но она в обоих случаях посмеялась над этим. И, конечно же, она водила автомобиль, в котором был очень подозрительный запах, а в багажнике этого автомобиля находился один из волос ее дочери и был обнаружен высокий уровень хлороформа.

***

Когда мы рассматривали всю совокупность доказательств, мы постоянно возвращались к этим трем, последним из перечисленным выше – вещественным доказательствам. Запах в автомобиле, волос в багажнике и наличие хлороформа. Запах и волос сами по себе были достаточно убедительными, но и для наличия хлороформа не было иных причин, кроме как быть использованным в отношении Кейли. Когда мы соединили воедино факт наличия хлороформа и странное поведение Кейси в течение того «тридцати одного дня», мы не смогли поверить, что смерть Кейли была на самом деле несчастным случаем. Каждый из нас – прокуроров – имеет детей. Я сам вырастил четырех детей (сейчас они уже взрослые люди) и воспитываю еще двух маленьких. У Линды есть ребенок младшего возраста, у Фрэнка тоже. Когда мы сидели вместе и беседовали, каждый из нас мог рассказать одну или несколько историй о той панике, которая сразу же поднималась при малейшей потери контакта с одним из наших детей. Мы не могли себе представить такой ситуации, когда у матери погибал ребенок в результате несчастного случая, а она продолжала бы разъезжать в автомобиле с трупом в багажнике, смотреть кинофильм и проводить ночь со своим новым бойфрендом. Это вряд ли то поведение, которое демонстрировала бы мать, чья дочь погибла в результате нелепого и трагического несчастного случая. Это действия человека, который хотел избавиться от своей дочери. Причиной того, что Кейси казалась счастливой, когда пропала Кейли, заключалась в том, что она была действительно счастлива, когда Кейли пропала.

Из собранных фактов, которые мы имели на тот момент, мы делали вывод о том, что труп ребенка разлагался в багажнике ее автомобиля, и Кейси пыталась захоронить его на заднем дворе у себя дома с помощью лопаты, позаимствованной ею у соседа. Рассказанная ею история была откровенно ложной и, по моему мнению, однозначно демонстрировала сознание собственной вины. По причине либо этого чувства вины, либо по какой-нибудь иной причине, ей не удалось захоронить труп ребенка на заднем дворе; вместо этого она спрятала его в том месте, где оно впоследствии будет обнаружено.

Все эти доказательства были представлены прокурору штата Лоусону Ламару. Ему предстояло решить, будем ли мы продолжать, представляя эти факты Большому Жюри. Если бы мы поступили таким образом, и Большое Жюри выдвинуло бы обвинения против Кейси, то это было бы для нас лучшим вариантом для судебного преследования Кейси Энтони. Дать возможность Кейси избегнуть ответственности за свои действия – это даже не рассматривалось. Лоусон выслушал мнение каждого из нас, представлявших как правоохранительные органы, так и прокуратуру. Я сообщил ему, что удовлетворен имеющимися у нас доказательствами и считаю, что мы должны идти дальше и предъявить их Большому Жюри. Я думаю, Линда и Фрэнк держались того же мнения.

Большое Жюри состоит из девятнадцати присяжных, выбираемых из тех же людей, из которых выбирают присяжных для судебных процессов. В то время как «судебные» присяжные обычно выступают в этом качестве несколько дней, присяжные, заседающие в Большом Жюри, избираются на шесть месяцев, заслушивая в течение одного дня в месяц свидетельства сразу по нескольким делам об убийствах, вместо того, чтобы заседать на одном судебном процессе. Различия между слушаниями на заседании Большого Жюри и на судебных процессах заключаются в том, что Большое Жюри должно лишь найти возможные причины совершения преступления, чтобы предъявить обвинения, в то время как в ходе судебного процесса прокуратура должна доказать, что выдвинутые ею обвинения исключают наличие разумных оснований для сомнений в вине подсудимого. На заседаниях Большого Жюри свидетельства приводит только прокуратура, и защита не может ни отвергнуть, ни оспорить их. Обычной практикой является заслушивание приглашенных прокуратурой свидетелей, причем, в отличие от судебных процессов, допускаются показания с чужих слов. Также присяжным разрешается самим задавать вопросы. После того, как завершается заслушивание показаний, и свидетелей отпускают, присяжных приглашают задавать прокурорам вопросы о правовых сторонах дела. После того, как получены ответы на все вопросы, прокуроры уходят, и присяжные в условиях конфиденциальности проводят обсуждение и голосование. Из девятнадцати присяжных, как минимум, пятнадцать должны поддержать выдвижение обвинений.

Обычно в качестве свидетелей перед Большим Жюри предстают офицеры полиции и медицинские эксперты. Для большинства дел этого достаточно. Офицер, ведущий расследование, может в своих показаниях кратко изложить официальные показания других свидетелей, собранных им в ходе расследования. Детектив может также резюмировать показания медицинских экспертов, но Прокурор Штата Ламар, похоже, всегда считал, что присяжные хотят заслушивать непосредственно показания самого эксперта. Лично я считаю, что очень важно использовать во время заседания Большого Жюри показания свидетелей, которые могут позднее поддаться давлению и изменить свои показания. После того, что я видел и слышал в течение последних двух месяцев, я был убежден, что Джордж Энтони должен быть таким свидетелем.

За предыдущие месяцы я убедился, в каком противоречивом состоянии он оказался, когда на него давили с разных сторон любовь к внучке, факты о поведении Кейси и его отношения с дочерью и женой. Мне было ясно, что Синди будет отрицать все, что касается Кейси. Я предполагал, что давление, оказываемое на Джорджа, чтобы он принял сторону Синди в этом ее отрицании, не прекращается, должно быть, ни на миг, и если он до сих пор не поддался, то в случае обнаружения тела Кейли, он мог сдаться. Но такое могло произойти гораздо труднее, если бы нам удалось зафиксировать его показания во время слушаний на Большом Жюри.

Я организовал встречу с ним через его адвоката Марка НеДжейма за несколько дней перед его предстоящим выступлением на заседании Большого Жюри. Я хотел встретиться с Джорджем лично, но в последний момент пресса не позволила сделать это конфиденциально, поэтому мы разговаривали по телефону. Мы обсудили его предыдущие показания полиции и те вопросы, которые вероятнее всего будут заданы ему в комнате заседаний Большого Жюри. Он казался готовым сотрудничать и искренним.

Мы также некоторое время рассматривали возможность вызова для дачи показаний Синди Энтони, но ее позиция полного отрицания к тому времени казалась столь непоколебимой, что Линда, Фрэнк и я опасались перспективы какого-нибудь страшного эмоционального выплеска или, что еще хуже, немедленного отказа давать показания. Не было ни необходимости, ни желания ни с чьей стороны задерживать горюющую бабушку за неуважение к суду. В конце концов мы решили, что лучше представить ее свидетельства через детектива Мелича.

***

14 октября 2008 года Большое Жюри собралось для того, чтобы выслушать показания по делу Энтони. Слушания проходили за закрытыми дверями в церемониальном зале на двадцать третьем этаже здания суда округа Орандж в центре Орландо. Атмосфера была напряженной, присутствовали представители СМИ, многих из которых я знал уже давно, пытающиеся «выцарапать» хоть крупинку новой информации для своих сообщений. В противоположность команде защиты мы строго соблюдали политику «без комментариев» в период рассмотрения еще не решенных дел – это касалось и данного дела. Задавая нам вопросы, репортеры всегда уважали наше вежливое «без комментариев» и в основном не приставали к нам в тот день.

Показания свидетелей не обнародовались, как это и происходит при стандартной процедуре. Представители СМИ, собравшиеся возле здания суда, определенно обсуждали, кто будет выступать в этом качестве, поднимая шум всякий раз, когда видели кого-нибудь, связанного с этим делом, идущего по тротуару. В тот день в общей сложности шесть свидетелей появились в помещении, где заседало Большое Жюри, и, по закону, все, что они сказали в течение двух часов, держалось в секрете. Все они официально были вызваны в суд для дачи показаний. Это были: отец Кейси Джордж Энтони, капрал Юрий Мелич, проводник собак Джейсон Форджи, аналитик ФБР по исследованию волос Карен Лоу, агент ФБР Ник Сэведж и аналитик по судебной компьютерной экспертизе Сандра Коун. Каждый свидетель вызывался отдельно, чтобы давать показания приватно. Хотя я и не имею права обсуждать детали этого разбирательства, я могу сообщить, что помимо шести свидетелей от команды прокуроров присутствовали все ее члены: Линда, Фрэнк и я. Присутствовал также прокурор штата и судебный репортер. Джорджа Энтони сопровождал его адвокат. Хотя Кейси была приглашена дать показания, которые впоследствии могли быть использованы против нее, но по совету адвоката она отказалась. Судья на слушаниях не присутствовал, только девятнадцать членов жюри.

Большое Жюри приняло решение через два часа после окончания заслушивания свидетелей, выдвинув основное обвинение в убийстве первой степени и добавив к нему еще шесть обвинений: насилие над ребенком особо тяжелой форме, непреднамеренное причинение смерти ребенку и четыре случая сообщения заведомо ложной информации представителям правоохранительных органов. После получения известий о решении Большого Жюри мой начальник прокурор штата Лоусон Ламар обратился к прессе. «В ходе расследования были использованы сложные методы судебной экспертизы, соответствующие самым последним достижениям науки. Мы привыкли использовать продвинутый методы судебной экспертизы и готовы должным образом представить их результаты в суде». Я оценил доверие, прозвучавшее в этих словах, и знал, что уже делаю все возможное, чтобы собрать своих экспертов и подготовить их к началу судебного процесса.

Хосе Баэз предупредил нас, что Кейси проведет этот день в его офисе в Киссимми. Для того, чтобы не тратить лишнего времени на препровождение Кейси в тюрьму, Мелич отправился в офис Баэза сразу же после того, как было оглашено решение Большого Жюри. Сообщалось, что Кейси была невозмутима, вежлива и спокойна, когда он появился, чтобы арестовать ее. Это не было сюрпризом; она всегда, как казалось, контролировала свои эмоции. Мелич надел на нее наручники и отвез в офис шерифа, где ей зачитали ее права в соответствии с правилом Миранды. Мелич впоследствии сообщил, что она отказывалась разговаривать с кем-либо без присутствия ее адвоката, но настроение у нее было беззаботным и она болтала с офицерами, сопровождавшими ее обратно в заключение. Она могла бы обратиться в суд с просьбой назначить новые слушания о залоге, но по каким-то причинам, так и оставшимся для нас неизвестными, предпочла этого не делать. К вечеру она вновь находилась в тюрьме округа Орандж, будучи обвиненной в убийстве первой степени за смерть своей дорогой двухлетней дочки Кейли Мэри. На следующий день должно было решиться, грозит ли ей смертная казнь.


Поблагодарили за сообщение: Henry | алла | vvvvv | mrv | Alina | Saggita | Юлия Р | М.И.И. | New333 | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Несмотря на выдвинутые Большим Жюри обвинения, Синди Энтони была все еще убеждена в том, сто Кейли просто пропала, а не умерла. Эту позицию она отстаивала на протяжении октября, ноября и декабря, появляясь на телевидении, сообщая, что Кейли жива и удивляясь, почему полиция не ищет ее. Теперь, когда обвинения были выдвинуты, прокуратура стала готовиться к судебному процессу. Предварительные слушания, на которых обсуждается готовность сторон к суду, были назначены на декабрь в строгом соответствии с требованиями о проведении ускоренного судопроизводства в течение 180 дней. Мы считали, что защита будет пытаться ускорить доведение дело до суда, до того, как можно будет найти тело Кейли, давая себе возможность использовать аргумент о том, что девочка сейчас находится где-нибудь живая, поэтому мы должны были быть к этому готовы. Хоть это и было титанической задачей, все зависело от нас. Я в основном занимался запросами защиты о проведении судебной экспертизы. Мы предполагали, что защита начнет собирать показания. Они хотели иметь документы о лабораторных исследованиях от доктора Васса и от ФБР. Было много споров о доступе к информации из лабораторий. Многие лаборатории находились на территории других штатов, поэтому формально они имели право не соглашаться на предоставление доступа, но все проявили готовность сотрудничать. Защита делала и другие запросы, многие из которых казались мне излишними, так, например, когда Баэз запросил все электронные сообщения между офисом шерифа и доктором Вассом. Формально мы не были обязаны предоставлять их, но в наш электронный век нам было не сложно сделать это. Баэз также хотел, чтобы правоохранительные органы собрали и откопировали все до единого сообщения о том, когда Кейли якобы где-то видели. Мы также не делали из этого проблему, поскольку полиция не возражала. Сотрудники офиса шерифа должны были тратить время и силы, собирая эту информацию – в общей сложности около пяти тысяч единиц – и в итоге у них было полное право требовать возмещение затрат по копированию материалов.

Были проведены одни особенно забавные слушания, на которых Баэз пожаловался не офис шерифа за то, что его сотрудники якобы не сортируют должным образом передаваемую защите информацию и обвинил их в том, что они намеренно предоставляют сначала самую бесполезную информацию – как будто у кого-то было время сортировать ее. Когда вся информация была собрана, и Баэзу сообщили, что ее можно забирать, он стал упираться, утверждая, что у Кейси нет денег, чтобы заплатить за нее. Мы подозревали, что это неправда, поскольку ходили слухи о продаже Кейси фотографий и видеозаписей своей дочери Эй-Би-Си Ньюз за 200 тысяч долларов. Но, вне зависимости от ситуации с деньгами, вся эта эпопея смахивала на бесполезную трату времени – чем она почти наверняка и была.

Не только запросы защиты выглядели возмутительными. Я также считал сомнительным их постоянное появление в СМИ. Баэз постоянно выступал на телевидении, высказывал свои мнения, делал заявления – все это, по-видимому, несовместимо с требованиями коллегии адвокатов Флориды. 7 ноября я внес ходатайство о запрещении судом адвокатам защиты давать комментарии в СМИ. Я считал, что Баэз, возможно, пытается повлиять на потенциальных кандидатов в члены жюри присяжных – проблема, действительно волновавшая Баэза, о чем он сам заявлял. Я даже пошел в своем ходатайстве настолько далеко, что попросил наложить запрет на дачу комментариев на все стороны, вовлеченные в это дело, включая офис шерифа и семью Энтони. Не удивительно, что Баэз воспротивился этому ходатайству. В конечном итоге он, должно быть, был более заинтересован в продолжении своих появлений в СМИ, нежели обеспечить непредвзятое жюри присяжных, чего он желал по его собственным словам. Конечно же, СМИ также воспротивились нашему ходатайству. Оно было отклонено.

В то время как мы практически по каждому пустяку бились с Баэзом, у нас был один важный вопрос, который мы должны были решить сами у себя в прокуратуре: требовать ли для Кейси смертной казни. Каждый обвиняемый в убийстве первой степени формально сталкивается с возможностью быть осужденным на смертную казнь, хотя лишь немногие из них отвечают установленным законом требованиям, допускающим применение к ним смертной казни. Эти требования основываются на обстоятельствах совершения преступления, личности жертвы и наличия криминального прошлого. Хотя закон и не считает это их обязанностью, но большинство прокуроров штата стараются как можно раньше сообщить суду, что рассматриваемое дело не отвечает критериям допустимости смертной казни. В некоторых случаях такое стремление очевидно, поскольку ни один критерий не выполняется. В других случаях, хотя некоторые критерии могут и выполняться, мы из опыта и из результатов изучения подобных дел знаем, что смертная казнь не будет присуждена, поскольку либо присяжные никогда не рекомендуют ее применение при подобных обстоятельствах, либо суды в делах подобного рода не считают обстоятельства совершения преступления настолько отягчающими.

Для того, чтобы принять такое важное решение, нам необходимо было иметь как можно больше информации, поэтому мы попросили команду защиты предоставить нам любую информацию, какую они посчитают необходимой для нашего рассмотрения. С некоторым запозданием они предоставили нам документ, который по большей части был для нас бесполезен, поскольку не содержал никакой новой информации, а одни лишь доводы. Ознакомившись с ним, мы поняли, что он подготовлен скорее для СМИ, чем для нас. Мы представили имевшуюся у нас информацию прокурору штата – но с самого начала Линда, Фрэнк и я знали, как все обернется в итоге. Поскольку мы не знали, как умерла Кейли, мы не могли с чистой совестью утверждать, что критерии допустимости смертной казни в отношении данного преступления могут быть удовлетворены. У нас оставался единственный критерий допустимости, которых был удовлетворен: тот факт, что Кейли ребенок, о котором обвиняемая должна была сама заботиться. Сильный сам по себе, будучи единственным, он вряд ли бы убедил жюри присяжных или апелляционный суд в оправданности применения смертной казни. 3 декабря прокурор штата принял решение не требовать смертной казни в отношении Кейси.

Тем временем, Баэз продолжал вносить ходатайства, одно с просьбой разрешить пользоваться в тюрьме своим ноутбуком, другое с просьбой разрешить доступ к вещественным доказательствам, третье с требованием о получении послужного списка «трупных» собак. Некоторые ходатайства были довольно стандартными, такие как о доступе к вещественным доказательствам, в то время как другие, казалось, были направлены на то, чтобы продемонстрировать некие ожидания, что к Кейси будут обращаться совсем по-другому, чем к остальным заключенным. Для нее требовали особых привилегий, и в основном, если они не нарушали правила безопасности, принятые в тюрьме, эти ходатайства удовлетворялись. Однажды защита потребовала, что Кейси не обязана присутствовать в суде, когда там заслушивались ходатайства о ее деле. Мы возражали – и ее обязали присутствовать в суде. Кое-кто удивлялся, почему мы возражали. Какое нам было дело до того, что она не хочет выслушивать ходатайства, внесенные ее собственным адвокатом? Баэз обвинял нас в том, что мы желаем выставлять ее напоказ. На самом деле, все было не так просто.

Я понимал, что, если я сяду и буду выслушивать всю его болтовню, то тогда и она займется тем же самым; однако главная причина была более тонкой. Работая в прокуратуре, мы очень четко осознаем, какие претензии обычно выдвигают обвиняемые своим адвокатам после того, как суд принимает решение признать их виновными. Один из способов ответить на подобные претензии – показать, что обвиняемый знал, что предпринимал его адвокат и не возражал против этого. Обеспечивая ее присутствие на всех судебных заседаниях он, тем самым, обеспечивал себе наличие такого аргумента. По мере того, как ходатайства продолжали поступать широким потоком, одна их особенность оставалась неизменной. Каждое ходатайство было направлено против кого-нибудь. Обычно он нападал на полицию, но иногда и на нас – на прокуратуру. Прочтение ходатайств Баэза производило очевидное впечатление: он считал, что существует заговор против его клиента и его самого. У нас выработалась защитная реакция и соответствующее отношение к источнику всех этих проблем. Во многих из его ходатайств указывалось на явно неверные факты; господин Баэз не всегда внимательно проверял факты, прежде чем взяться за перо. Я припоминаю, как в одном случае он подал ходатайство, в котором утверждал, что офис шерифа запретил ему ознакомиться с вещественным доказательством, когда он для этого прибыл вместе с экспертом. Мы решили, что наш ответ на это ходатайство будет: «Докажите это».

Повернувшись к Баэзу, судья Стрикленд сказал: «Вызовите вашего первого свидетеля». Тот запнулся и выглядел явно удивленным, как будто его неожиданно подловили. Он попытался затянуть ситуацию, утверждая, что не ожидал необходимости присутствия свидетеля. К счастью для него, Линда привела необходимых ему свидетелей (она так услужлива, не так ли?), и когда эти свидетели стали давать показания, то сообщили, что вещественное доказательство, с которым, как он заявлял, ему не позволили ознакомиться, на самом деле находилось в лаборатории за пределами штата, где подвергалось исследованиям. И все его ходатайство тут же рассыпалось в прах.

Дата первого судебного заседания была назначена на 5 января 2009 года, что укладывалось в требуемые законом шестимесячные сроки. 11 декабря 2008 года в ходе предварительных слушаний, на которых председательствовал судья Стэн Стрикленд, выступил Баэз и попросил о продолжении расследования, тем самым отказываясь от права Кейси на проведение ускоренного судебного разбирательства и давая всем сторонам больше времени для подготовки к процессу.

Для нас это был подарок, не являвшийся, однако, сюрпризом. В данном случае Баэз сделал очень остроумный ход. Когда жизнь твоего клиента находится в твоих руках, нет смысла играть «на слабо». Ему необходимо было время, чтобы заслушать всех свидетелей и изучить все вещественные доказательства. До этого момента он очень мало занимался и тем, и другим. Любое решение суда, которого нам удалось бы добиться, было бы гораздо надежней, если бы он до этого сделал все возможное со своей стороны. Мы могли бы подготовиться к обвинению вовремя, еще в январе, но дополнительное время давало нам возможность гораздо лучше изучить все вопросы и работать в темпе, который был бы гораздо благоприятней для представления в суде такого серьезного дела. Как выяснилось, нам была крайне необходима каждая секунда дополнительного времени.

И в то же самое время, когда проходили судебные слушания о продлении расследования, контролер счетчиков водоснабжения округа Орандж Рой Кронк, который уже звонил летом о подозрительном мешке в болоте, снова наведался в то самое болото на улице Сабёрбан Драйв. Он заметил, что серый мешок для грязного белья – о нем он звонил в службу «9-1-1» в августе – все еще находится на прежнем месте. Теперь он уже не сомневался, что белый предмет, увиденный им рядом с мешком, представляет собой череп. В тот момент, когда судья Стрикленд удовлетворял ходатайство Баэза о продлении срока расследования, Рой Кронк звонил своему начальнику в коммунальной службе, что привело к четвертому звонку в полицию об обнаружении заслуживающего внимания предмета на улице Сабёрбан Драйв.


Поблагодарили за сообщение: алла | vvvvv | mrv | Henry | Alina | Saggita | PostV | М.И.И. | Laura | New333 | Марианна237 | Varnasha

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 12

ОБНАРУЖЕНИЕ КЕЙЛИ

Я заболел и был вынужден оставаться дома в тот очень серый, дождливый день 11 декабря, когда мой сосед Доун Физер позвонил мне и предупредил меня о последних «сенсационных новостях» в деле Энтони. Я предположил, что это еще одна ложная тревога, с которыми сталкивался так часто, но, тем не менее, включил новости. Я не верил своим глазам. В то утро, в 9:38, скелетированные останки ребенка были обнаружены в болоте рядом с улицей Сабёрбан Драйв недалеко от дома Энтони. Кто-то позвонил в службу «9-1-1» о подозрительном мешке и каком-то предмете, который мог быть черепом, находившиеся в этом районе. Команда специалистов по осмотру места преступления уже подтвердила, что это был череп – череп ребенка.

Я немедленно позвонил Линде, чтобы выяснить, что ей известно. Она уже поговорила с Меличем, подтвердившим обнаружение тела. Мелич сообщил Линде, что, получив известие о находке, он попросил специалиста по работе с местом преступления Джеральда Блуа прибыть на место и исследовать его. Блуа уже находился там, когда прибыл Юрий, наряду со специалистом службы судебно-медицинской экспертизы, полицейским фотографом и еще одним детективом. К этому моменту они огородили место происшествия сигнальной лентой; улица Сабёрбан Драйв была перекрыта, хотя, вообще говоря, эта улица была не особо оживленной, по ней люди ездили только в начальную школу, располагавшуюся в тупике.

Кроме этого ничего особенного известно не было, но Мелич находился на месте происшествия и обещал держать нас в курсе. По мере того, как утро подходило к концу, стали поступать отдельные детали. Однако мне еще не было чем заняться, даже если бы я находился в офисе, поэтому я оставался у телефона в ожидании новостей в течение утра и дня. Рой Кронк вернулся в окрестности Чикасо для проверки счетчиков водоснабжения и сообщил, что оказался на том самом месте, где был раньше, справляя нужду. Очутившись там, он увидел мешок, попытался поднять его палкой, с помощью которой открывал ящики со счетчиками, и из мешка выкатился череп. В то утро он не сообщил помощникам шерифа, что звонил в службу «9-1-1» об этом самом месте три раза еще в августе. Обнаружив свою находку, он вернулся к грузовику, где его ожидал его напарник Алан Робинсон. Вернувшись, он позвонил своему начальнику Алексу Робертсу, который перезвонил в службу «9-1-1» и передал информацию диспетчеру.

Робертс сообщил, что, когда он прибыл на место, Кронк стоял, опершись на грузовик, и курил сигарету, а Робинсон сидел внутри и не хотел выходить. Только Кронк ходил на болото, и он был возбужден, когда рассказывал Робертсу, что награда за информацию, приведшую к обнаружению Кейли, достанется ему. «Алекс, я только что выиграл в лотерею».

***

Останки явно находились на месте долгое время. Было очень сложно войти в болото, не говоря уже о том, чтобы разглядеть там что-нибудь, под водой, в условиях очень плохой освещенности. Там был небольшой разрыв в зарослях вьющихся растений; как раз там же – что довольно иронично - лежала снятая откуда-то желтая табличка с названием дневного центра ухода за больными, выполненного черными буквами. Но это было единственное место, пригодное для входа на болота. Вы могли бы пройти пять футов вправо или влево и так и не увидеть его, но, если отодвинуть побеги и заросли диких растений, то вся эта печальная картина открывалась во всей ее пугающей очевидности.

Череп и одна из костей ноги лежали рядом с мешком. Череп лежал сразу же за бревном, но не совсем под ним. Когда Кронк привел сюда первого офицера, чтобы показать ему свою находку, они прошли мимо этого места и вынуждены были вернуться. Череп лежал будто на коврике из волос, основная их часть оказалась по ним. Если смотреть сверху вниз, волосы казались нимбом вокруг всей головы, лишь несколько прядей упрямо пристали к верхней части черепа вместе с несколькими гниющими листьями. Подстилка из волос и фрагменты листьев окружали череп, поднимаясь почти до уровня нижней части глазных впадин. Череп был слегка приподнят вверх. Немного волос из тех, что остались спереди, собрались в месте, где был нос. Даже до того момента, как череп был перемещен, сквозь фрагменты листьев можно было видеть наличие блестящей серой пластиковой клейкой ленты на расстоянии в половину дюйма от лицевой части черепа. На первый взгляд, там было несколько кусков клейкой ленты.

Остальная часть скелета была сильно разбросана в результате активности животных, а также летних дождей и наводнений в Центральной Флориде. Каждое лето в период дождей низко расположенные заболоченные территории и низины получают дополнительные четыре или пять футов стоячей воды, которая медленно высыхает до конца осени. Разложение ведет к разделению костей, и в результате активности животных и затопления произошло общее рассеивание костей. Все это создавало трудности для работы специалистов по осмотру места преступления, хотя и не было особо подозрительным или неожиданным. В течение последующих десяти дней криминалисты выяснят, что торс и большинство ребер были перемещены в другое место, а позвонки – в третье. Одна отдельная кость – тазовая кость – оказалась погруженной в четыре дюйма гумуса. Такое скопление гумуса могло образоваться только в результате движения воды вокруг и над костью после того, как она была перемещена туда в процессе поедания трупа животными. Поэтому нам удалось установить, что тело полностью разложилось до сезона дождей в июле и тропического шторма «Фэй», разразившегося в августе.

Помимо костей скелета имелось также несколько других материальных улик, находившихся вместе с телом. Судя по всему, тело было завернуто в детское одеяло с изображениями Винни-Пуха и Пятачка, а затем засунуто в два мусорных мешка – один был вложен в другой для прочности - а все это находилось внутри мешка для грязного белья. На расстоянии около фута налево от черепа находились шорты размером на 24-месячного ребенка с какой-то полосатой расцветкой. Все это было довольно потрепано.

Первым делом занялись самыми очевидными предметами. Специалист службы медицинской экспертизы Стивен Хансен забрал череп с клейкой лентой, а также фрагменты листьев непосредственно вокруг него как единое вещественное доказательство. Стараясь, как только возможно, сохранить все предметы в их изначальном положении, он также забрал мешки, остатки одежды и другие фрагменты в непосредственной близости от черепа. Все с места преступления, не забранное Хансеном – от обрывков мусорных пакетов до лоскутков одежды – было сфотографировано и собрано отдельно специалистами по обследованию места преступления, а затем передано в криминалистическую лабораторию.

По мере расширения зоны поисков в целях обнаружения других частей тела, место было огорожено и приняло вид участка, где ведутся раскопки. Размер зоны поисков первоначально составлял шесть на шесть футов, а затем увеличивался, поскольку следователи находили все больше и больше костей. В конце концов размер участка составил восемьдесят на сорок футов, углубляясь в лес. Специалисты по осмотру места происшествия соскребали поверхность на три или четыре дюйма и просеивали землю в поисках костей. Множество людей занималось этим делом, включая сотрудников офиса шерифа, детективов из ФБР, гражданских специалистов и экспертов по осмотру места преступления. Цель заключалась в том, чтобы по возможности найти все доступные кости из скелета маленькой девочки.

Условия для поисков были отвратительными. Эта местность явно использовалась местными жителями как укромный уголок для выбрасывания мусора и садовых отходов. Болото кишело зарослями ядовитого плюща, гадкими насекомыми, ядовитыми змеями и мерзким навозом. Многие из команды поисковиков обожглись ядовитым плющом и заболели. В конце концов им удалось отыскать почти все до одной кости, за исключением двух крохотных косточек от ступни – невероятное достижение, учитывая условия, в которых проводились поиски.

***

Накануне дня обнаружения Синди и Джордж Энтони находились в Лос-Анжелесе для участия в шоу «Ларри Кинг Лайв». И снова Синди использовала телевидение, чтобы рекламировать свою точку зрения; она потратила большую часть своего выступления, критикуя Офис шерифа округа Орандж за равнодушие к поискам Кейли и концентрацию усилий на сбор доказательств виновности Кейси. Синди и Джордж находились в Международном аэропорту Лос-Анжелеса, готовясь взойти на борт лайнера, чтобы возвратиться в Орландо, когда их адвокат Марк НеДжейм позвонил им и сообщил новости об обнаружении тела ребенка недалеко от их дома. Они были подавлены. Не было ни капли сомнений в том, что это Кейли. Они совершили длительный перелет во Флориду, потрясенные этими новостями.

Кейси узнала новости раньше, чем ее родители. Тело было обнаружено около 9:00. Приблизительно через час полиция организовала доставку Кейси в тюремную клинику, где священник должен был сообщить ей новости согласно принятым в тюрьме правилам. В комнате ожидания клиники был телевизор, происходящее в комнате ожидания записывалось на камеру видеонаблюдения, запись велась во время трансляции новостей об обнаружении Кейли по телевидению. Так удалось заснять реакцию Кейси.

Впоследствии эта «подстава» стала предметом большого беспокойства для защиты. Они заявили, что это явилось нарушением конституционных прав Кейси. На видеозаписи ничего особо не видно, и наша прокурорская команда именно по этой причине не демонстрировала ее в суде. Увидеть что-либо на ней оказалось сложно из-за большого расстояния и угла наклона видеокамеры; возможно, самое главное заключалось в том, что не было видно лица Кейси. Фактически она услышала диктора, сообщившего о том, что получены сенсационные новости о Кейли Энтони, она посмотрела на экран телевизора, опустила голову и начала плакать. На языке жестов это могло означать как «О, черт, меня поймали», так и «О, черт, моя дочь мертва». Поэтому в конце концов все это не дало никакой новой информации. Но защита, очевидно, думала иначе и заставила судью запретить демонстрацию - я всегда считал забавным, что их действия заставили публику думать, что данная видеозапись свидетельствовала гораздо больше о ее вине, нежели это было на самом деле.

Вне зависимости от видеозаписи следователи быстро попытались установить, имеется ли какая-либо связь между тем, что было найдено на месте преступления, и домом Энтони. В офисе судебно-медицинской экспертизы заместитель главного медицинского эксперта Гари Утц и специалисты по осмотру места преступления изучали брезентовый мешок для грязного белья. Отверстие мешка фиксировалось круглым металлическим ободом, на самом мешке был фирменный ярлык, свидетельствующий о том, что это мешок бренда «Уитни Дизайн». Вместе с мешком они обнаружили воротник и ярлык от футболки размером 3Т, а также прошитые металлической проволокой буквы, видимо принадлежащие той же футболке. Из букв были составлены слова: BIG, TROUBLE, comes, small. Кроме того, были обнаружены остатки подгузников, одеяло с изображением Винни-Пуха и по меньшей мере два черных пакета для мусора с желтыми завязками.

После того, как череп исследовали более тщательно, выяснилось, что клейкая лента состояла из трех частично налепленных друг на друга кусков с брендом «Хенкель» и с текстом «Consumer Adhesives Inc. Max temp 200 f Avon Ohio 44011», напечатанным на оборотной стороне. Три куска ленты охватывали зону от челюсти чуть ниже правого уха до челюсти ниже левого уха. Небольшие пряди волос все еще прилипали к ленте, а нижний край самого нижнего куска ленты был немного согнут, как будто на нее нажали челюстью. Хотя лента не прилегала к челюстной кости (ее также называют нижней челюстью), некоторые полоски ленты прилипли к ней. Доктор Утц посчитал необычным, что нижняя челюсть находилась в своем естественном положении по отношению к остальной части черепа. Впоследствии он объяснил, что во время разложения, когда частицы тканей, удерживающие нижнюю челюсть у черепа, разлагаются, и она всегда отделяется от черепа. В тех случаях, когда нижняя челюсть и череп находятся в своем естественном положении, то это значит, что что-то удерживало их во время процесса разложения – в нашем случае это была клейкая лента.

Еще предстояло долгое прочесывание поверхности места преступления, но уже только эти вещественные доказательства были достаточными для нас, чтобы начать устанавливать их отношение к дому Энтони. В тот же самый день был получен ордер на обыск дома, прежде всего в целях поиска таких же вещей, которые были найдены на месте преступления: все виды мешков для мусора или мешков для грязного белья; различные виды клейкой ленты; все фотографии и фотоальбомы, видеозаписи и CD с фотографиями; одежда и белье с изображением Винни-Пуха, полотенца, одеяла или подобное им белье; зубные щетки и щетки для волос; компоненты, которые могут быть использованы для изготовления хлороформа, такие как хлорка и ацетон. Несмотря на то, что доктор Васс обнаружил высокий уровень остатков хлороформа на коврике из багажника Понтиака, полиция не приходила в дом Энтони, чтобы искать там хлороформ. Декабрьские поиски ничего не дали за исключением бытовых отбеливателей, содержащих хлорку. Ацетона обнаружено не было.

Во время поисков детективы нашли некоторые предметы, имеющие отношение к месту преступления. В гараже был обнаружен мешок для белья бренда «Уитни Дизайн» - такой же, как и мешок с останками Кейли. Продукция «Уитни Дизайн» продавались в торговой сети «Таргет», там эти брезентовые мешки продавались в наборе из двух штук – один с цилиндрическим, другой с прямоугольным пластиковым ободом, фиксирующим отверстие. Останки Кейли были в мешке с цилиндрическим ободом. В доме Энтони был найден мешок с прямоугольным ободом. Синди впоследствии признала, что покупала и мешок с цилиндрическим ободом. Она сказала, что их сосед Брайан Бёрнер подарил Кейли целую кучу пластиковых шариков, и Синди использовала этот мешок для их хранения. Однако она не смогла сказать, где он находится сейчас.

Переместив поиски в сарай на заднем дворе, удалось обнаружить коробки с пакетами для мусора, такими же, что и на месте преступления: стандартные черные пакеты для мусора большого размера. Но, хотя они и были одинаковыми, данная продукция является столь массовой и однотипной, что было бы невозможно утверждать определенно, что пакеты, обнаруженные на месте преступления, были взяты именно в этом доме. Возможно, более определенной оказалась находка клейкой ленты того же бренда, что и лента, прикрепленная к черепу Кейли. Лента, найденная на месте преступления, была выпущена под довольно редким брендом «Хенкель», к тому же текст, напечатанный на оборотной стороне, было несложно опознать. Такой же логотип и такой же текст оказались на образце клейкой ленты, приклеенном к вентиляционному отверстию одной из двух красных канистр для бензина в сарайчике на заднем дворе дома Энтони – тех самых канистр, которые Кейси взяла у Джорджа, когда у нее в автомобиле закончилось горючее.

Возвращаясь снова к дому, в ордере на обыск было специально упомянуты предметы с изображениями Винни-Пуха и Пятачка, имевшимися на одеяле, найденном рядом со скелетом. Идентичные изображения этих двух персонажей во множестве имелись в комнате Кейли, от занавесок до подушки на ее кровати. Впоследствии Синди признала, что одеяло, имевшееся в комплекте постельного белья, пропало.

Детективы покинули дом Энтони, взяв с собой множество мешков с вещественными доказательствами, не только теми, что связывали дом и место преступления, но и образцы для проведения экспертизы биологических жидкостей и ДНК.

***

Мы с Линдой решили первые несколько дней не ходить на место преступления. Мы хотели, чтобы эксперты спокойно сделали свое дело, там было и так много суеты, чтобы еще и нам путаться под ногами. Но, наконец, в среду, 17 декабря, Линда, Фрэнк и я решили отправиться туда. Мы появились на работе, облаченные в джинсы, и поехали на автомобиле одного из детективов. Когда мы оказались на месте, то нас встретила целая орда новых машин. Закрытая зона была расширена на сотню ярдов – до пересечения с улицей Хоупспринг Драйв, чтобы держать представителей СМИ и любопытных на должной дистанции. Место преступления было в основном расчищено от мусора. Помощники шерифа расчищали дополнительные районы, что требовалось поиском новых костей. Над местом захоронения был воздвигнут синий тент, другой – над постепенно перемещающимся участком, где эксперты тщательно просматривали поверхность, пытаясь отыскать кости размером с мелкую монету. Рядом, на обочине дороги, был припаркован фургон, используемый в качестве командного центра.

Мой старый приятель, детектив по расследованию убийств, Дейв Кларк находился там же, орудуя бензопилой и расчищая территорию. Неподалеку что-то копал Дон Найт, бывший эксперт по осмотру места преступления, ныне секретарь в суде. Оказалось, что буквально все, кто мог, были заняты работой на этом месте. Справа располагалась станция для сортировки и просеивания, а также постоянно увеличивающаяся куча разного мусора. Хотя после дня обнаружения дождь уже не шел, земля была еще влажной. Осматривая окружающую территорию, я представлял себе, какой бардак представляло собой это место изначально. Меня совершенно не удивлял тот факт, что найти здесь что-нибудь заняло столько времени.

Нам пришлось спускаться вниз по наклонной поверхности, чтобы детективы могли показать нам то самое место, где были найдены останки Кейли. Даже хотя на дворе стояла середина декабря, было довольно тепло. Дейв Кларк был весь мокрый от пота. Мы с Линдой некоторое время простояли с агентом ФБР Ником Сэведжем, беседуя о судьбе вещественных доказательств, отправленных в лабораторию. Вскоре поле этого появился доктор Нил Хэскелл, приглашенный нами судебный энтомолог. Доктор Хэскелл изучал насекомых в автомобиле и сделал там несколько предварительных находок. Так получилось, что мы еще несколько недель назад запланировали его приезд на этой неделе для изучения автомобиля. К счастью, он как раз оказался здесь, чтобы собственными глазами ознакомиться с местом преступления. Мы раньше никогда не встречались, но несколько раз разговаривали по телефону, и он казался очень симпатичным. Это был здоровенный мужик ростом шесть футов два дюйма, с широкой улыбкой и совершенно очарованный своими жучками. Он выглядел точно как фермер из Индианы, откуда действительно происходил сам.

После осмотра места преступления Линда, Фрэнк, доктор Хэскелл и я отправились в офис судебно-медицинской экспертизы, где встретились с доктором Джан Гаравалья, или доктор Г как мы ее все знали. Доктор Г олицетворяет собой всю силу природы. Одаренная, активная – она действительно заправляет всем. Раньше я уже представлял ее свидетельства на судебном процессе. Она никогда не скажет ничего, что бы не подтверждалось фактами и научными методами; придя к определенному выводу, она была крепка как скала. Она провела всех нас в биологически безопасный отсек помещения для вскрытия, куда обычно помещали скелеты. Здесь перед нами, разложенный на стальном столе, лежал почти целый скелет маленького ребенка.

Даже сейчас, почти три года спустя, я с трудом могу передать то, что чувствовал, когда видел это. Она была такой маленькой. Уже долгое время мы знали, что однажды найдем ее, но мне так и не удалось подготовиться должным образом к этому моменту. Множество раз я видел скелеты взрослых людей, но детский мне пришлось наблюдать впервые. Как кто-то мог так просто выбросить Кейли в пластиковом мешке для грязного белья вместо гроба? Всего на один момент я позволил дать волю ненависти к Кейси Энтони. Это не помогло мне в работе, на самом деле это лишь затруднило ее. Необходимо было выполнять свою работу так, чтобы держать эмоции вне ее рамок. Мы должны были изучить все предметы, найденные вместе с ее останками, самым тщательным образом, и доктор Хэскелл перебирал эти предметы для их анализа с точки зрения энтомологии. Я погасил ненависть так же быстро, как она сама всколыхнулась во мне. Но я никогда не забуду то, что чувствовал в тот момент, не забуду, что тогда – и как сейчас тоже – у меня не было сомнений в том, что именно Кейси убила свою прекрасную маленькую девочку.

Через два дня после нашего посещения офиса служебно-медицинской экспертизы доктор Гаравалья завершила проведение аутопсии. Основываясь на анализе ДНК и всех прочих свидетельствах, она уверенно идентифицировала останки как принадлежащие Кейли Мэри Энтони. В тот же день останки были переданы семье Энтони. Тело маленькой девочки с большими карими глазами было доставлено в местное похоронное бюро, где доктор Вернер Шпитц произвел повторную аутопсию. Затем останки были кремированы в соответствии с волей семьи Энтони. Кейси подписала документы, разрешающие ее родителям распорядиться способом захоронения, но мнение членов семьи было единогласным. Итак, Кейли официально была передана на попечение ангелов, не прожив на этом свете и трех лет.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Saggita | М.И.И. | Юлия Р | yuka | Alina | Ed1s0n | mrv | PostV | Henry | алла | Марианна237 | Varnasha

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 13
БОЛОТО

Обнаружение останков Кейли подняло дело на качественно иной уровень. До той поры все было относительно спокойно, обе стороны прощупывали позиции друг друга, вырабатывали наиболее походящую стратегию – но внезапно все изменилось. Короче говоря, начался сущий ад.

Начались проблемы с Роем Кронком, человеком, нашедшим тело Кейли, но они на этом не закончились. Проблему для обвинения Кронк представлял с самого начала. По моему мнению, не было случайностью то, что 11 декабря он позвонил в службу «9-1-1» и сообщил, что наткнулся на человеческие останки в заболоченном лесном районе недалеко от дома Энтони. Только что завершились предварительные судебные слушания, и снова Кейси Энтони, подозреваемая в убийстве своего ребенка, была в центре новостей о «настоящем преступлении». Кронк проживал вместе с женщиной, которая, как он впоследствии признался, была поглощена этим делом. Она все время следила за ним по телевидению. 11 декабря 2008 года Хосе Баэз выступил перед судьей Стэном Стриклендом и попросил дополнительное время для подготовки к делу, отказываясь от права на ускоренное судопроизводство. Я подозреваю, что Кронк, должно быть, находился в тот день, проверяя счетчики водоснабжения в районе Чикасо, и, поскольку дело Энтони вновь было в новостях, он по сути вернулся на то же самое место, чтобы посмотреть, там ли еще мешок, виденный им в августе – и мешок оказался там.

Однако в конечном счете тот факт, что Кронк был привлечен повышенным вниманием, уделяемым этому делу, не представлял сам по себе проблему; проблема заключалась в информации, которую он неправильно интерпретировал и скрыл от следствия. Начнем с того, что в то декабрьское утро, когда на улице Сабёрбан Драйв появились следователи, вызванные его звонком в службу «9-1-1», Кронк сразу не сообщил им о том, что он уже был на этом месте в августе и в течение трех дней три раза звонил в службу «9-1-1», рассказав о подозрительном мешке рядом с белым предметом, выглядевшим как череп. Возможно он хотел избавить офис шерифа от явного конфуза, а может был сам смущен тем, что сам оставил лежать здесь останки Кейли лишние четыре месяца. В любом случае, временно скрыв факт своего пребывания на этом месте ранее, он сделал себя предметом множества предположений о том, что совершал какие-то гнусные поступки, возможно даже уносил тело и возвращал его обратно. Неважно даже, что судебная экспертиза установила невозможность подобных действий.

Более того, его рассказ о том, как он нашел тело будто бы в первый раз 11 декабря, был полон противоречий. В день обнаружения Кронк сел вместе с Юрием Меличем, чтобы дать ему пошаговый отчет о своих действиях «под запись». Он сообщил, что ничего не трогал и не изменял, за исключением того, что с помощью своей палки для работы со счетчиками, закругленной на конце, он потыкал и поднял мешок для белья – так, что из него выкатился череп.

Рассказывая Юрию эти детали, Кронк сообщил: «Я взял свою палку и ударил его /мешок/, послышался глухой звук. Он звучал как будто пластик или, знаете ли, как полая кость или что-то подобное. И я взял свою палку, которая закруглена, чтобы вытаскивать коробки со счетчиками, ухватил мешок за его нижнюю часть и потянул его. И я потянул его во второй раз, а затем, хмм, из него выпал человеческий череп, опутанный волосами и клейкой лентой вокруг рта. И я сказал: «О, Господи!» и сразу же пошел и позвонил своему начальнику, а затем позвонил в Коммунальную службу округа Орандж и уведомил их, что обнаружил человеческие останки и что мне нужна полиция».

Это был рассказ, который прекрасно подошел бы в качестве эпизода для телесериала «Место преступления», но реальные факты указывали на то, что верить ему нельзя. Версия, в которой он справляет нужду в лесу, видит мешок с костями, поднимает его своей палкой для работы со счетчиками и видит, как выкатывается череп, не могла произойти в действительности. Вещественные доказательства свидетельствовали о том, что, когда эксперты забирали череп, вокруг него и сквозь него прорастали дикие растения. Судебный биолог отметил это в своем отчете. Кронк, похоже, приукрашивал свой рассказ по какой-то причине. Лично я не верю, чтобы череп вообще кто-нибудь трогал или передвигал; я всего лишь хотел, чтобы он был более откровенным в своих воспоминаниях о том, что произошло 11 декабря.

Изъяны этой версии событий, а также тот факт, что он не проинформировал следователей о его визитах на это место в августе, стали огромной проблемой для всех. Ситуация стала еще более запутанной через несколько дней, когда Кронк в конце концов признался, что он и был тем человеком, который звонил в службу «9-1-1» в августе. Признав виденное им в августе, он также высказал раздражение тем обстоятельством, что Ричард Кейн, помощник шерифа, с которым он встретился по этому поводу, вряд ли воспринял его в серьез и фактически унизил его, заставив почувствовать, что он заставляет впустую тратить время офицера полиции.

18 декабря помощник шерифа Ричард Кейн должен был представить свои объяснения. В ходе допроса, проводимого капралом Юрием Меличем и сержантом Джоном Алленом, он утверждал, что Кронк сообщил ему о нахождении в лесу какого-то мешка с костями внутри.

«Итак, мы вошли в лес, я увидел мешок, это был небольшой мешок, как мешок для мусора, как мешок для листьев».

«Какого цвета?» - спросил Мелич.

Кейн сказал, что это был черный пластиковый пакет. Затем он сообщил, что он зашел в лес, следя затем, куда бы наступить, чтобы не оказаться в воде. «Я нагнулся и поднял пакет. Он был довольно тяжелый. Но когда я поднял его, он разорвался, знаете ли, у него оторвалось дно. Из него вывалились листья и несколько веток.

Я взял свою дубинку и потыкал вокруг. Я ничего не увидел. И я вернулся на Сабёрбан Драйв». Кейн утверждал, что Кронк стоял непосредственно сзади него, когда он вошел в лес.

Но Кронк рассказывал об этом эпизоде по-другому. 6 января 2009 года капрал Майк Руджиеро беседовал с Кронком по поводу поведения Кейна. Существовали противоречия между рассказами Кронка и Кейна о том, что произошло, когда они в тот день встретились на Сабёрбан Драйв. В отчете Кейна указывалось на то, что они вместе вошли в лес, чтобы осмотреть его. В версии Кронка говорилось о том, что ни один из них не вошел в лес, будучи напуган водяной гремучей змеей, которую Кронк сфотографировал здесь двумя днями ранее. Кронк заявил, что Кейн отчитал его, сомневался в наличии здесь черепа, бросил поверхностный взгляд на лес и довольно грубо прогнал Кронка вместе с его находкой.

Другой помощник шерифа Кетлин Катчер в тот же день допрашивалась по поводу звонка Кронка в полицию 13 августа. Она подтвердила рассказ Кронка, сообщив, что к моменту ее появления помощник шерифа Кейн уже вернулся с болота и сказал ей, что нашел там лишь мешок с мусором. Помощник шерифа Катчер так и не зашла в лес, но смогла заметить несколько «черных пластиковых мешков вокруг». Поначалу сложно было понять, что точно произошло в тот августовский день, но в конце концов слишком большое количество противоречий в рассказе Кейна доказывало ложность его отчета. В конечном счете он признался, что ни он, ни Кронк не ходили на болото в тот день, когда он встретил контролера счетчиков водоснабжения с его служебным грузовиком в послеобеденное время 13 августа. Он был освобожден от своих обязанностей за то, что не расследовал должным образом поступивший сигнал, против него уже велось дисциплинарное расследование, когда он подал заявление об увольнении из Офиса шерифа округа Орандж.

***

Хотя казалось, что версия Кронка о развитии событий была верна, изначальные проблемы его истории об обнаружении тела бросались в глаза и – возможно, к несчастью как для Кронка, так и для нас – они предоставили защите большие возможности.

В ходе расследования защита выдвигала различные версии относительно того, что случилось с Кейли. Противоречия в рассказе Кронка дали ей возможность ухватиться за совершенно новый сюжет. Внезапно оказалось, что Кронк мог иметь отношение к смерти Кейли. Внезапно оказалось, что Кронк мог поместить тело в болото осенью 2008 года, уже после ареста Кейси. Внезапно защита получила совершенно новые аргументы, чтобы запутать дело.

Неискреннее поведение Кронка и его преувеличения привели скептиков в восторг. Кронка поносили на каждом шагу и ему пришлось защищаться. Много плохого, конечно, он получил от СМИ, экспертов и блоггеров, но самое плохое заключалось в том, что он вложил в руки Хосе Баэза мощное оружие.

А воспользовался он им через целый год, так как только в ноябре 2009 года защита вызвала Кронка для дачи показаний. 19 ноября 2009 года Кронк появился в нашем офисе в сопровождении местного адвоката Дэвида Эванса, представлявшего его интересы. Изначально Дейв был нанят для Кронка округом Орандж в связи с большим вниманием, оказываемым ему СМИ, но затем он остался работать на Кронка безвозмездно. В конце этой встречи Кронк наконец был допрошен Хосе Баэзом, который осведомился в самых общих чертах о прошлом Кронка во время его работы в Береговой охране США, о его женитьбе в 1990-х годах и о его сыне от этого брака. Встреча продолжалась до 16:30, когда команда защиты неожиданно завершила допрос, сообщив, что продолжит его снова на этой неделе, о дне допроса они обещали уведомить позднее.

Мы не усмотрели в этом ничего особенного, но, когда допрос завершился, Баэз быстро отправился в канцелярию и составил так называемое ходатайство «in limine», представляющее собой ходатайство о необходимости принятии досудебного решения о допустимости использования определенных показаний. Он приложил к нему показания бывшей жены Кронка и всех женщин, с которыми он якобы имел связь, заявления, полные всякой гадостью относительно него – что он ужасный человек; что он лжец; что он пятнадцать лет назад якобы использовал клейкую ленту, чтобы связать любовницу после драки с ней. В документах даже содержалась цитата из заявления его бывшей жены о том, что родная сестра Кронка не позволяла ему оставаться наедине со своей дочерью, намекая на наличие определенных подозрений со стороны сестры.

Они намеревались зарегистрировать эти документы незадолго до закрытия суда, но так, чтобы СМИ успели ознакомиться с ними перед пятичасовым выпуском новостей. Это было классическое поведение Баэза – направлять ходатайство, ничего не сообщая об этом прокурорам как раз к вечерним новостям, вынося в заголовки новостей не имеющие отношения к делу вопросы. Мы были убеждены, что единственной причиной, по которой он внес свое ходатайство, было стремление публично дискредитировать Кронка, заставить людей думать и говорить, что он является настолько мутной персоной, что на него следует взглянуть по-новому.

Я ничего не знал об этих скандальных комментариях до тех пор, пока на следующее утро не открыл газету и не прочитал их. Я присутствовал на допросе, но они оказались для меня новостью. Защита тем самым знакомила СМИ с информацией, которая никогда бы не была допущена на судебный процесс, и она использовала суд, чтобы продвигать свою пиар-кампанию. Это являлось одним из наиболее отвратительных злоупотреблений судебной системой, с которыми я когда-либо сталкивался.

Ни одно слово из всей этой информации не имело отношения к делу. У меня могли быть собственные сомнения относительно надежности Кронка – но такого этот парень не заслужил, как, впрочем, и всякий другой. Подтверждение моему мнению о том, что они намеревались просто швырнуть в него грязью, появилось спустя год с небольшим, когда защита отказалась от своего права на заслушивание вопроса о допустимости использования порочащих свидетельств третьих лиц. Они даже не пытались отстаивать полученные ими свидетельства, поскольку их ценность для СМИ уже иссякла; судья, конечно же, не допустил их использование.

В конце концов мы не стали вызывать Кронка давать показания на судебном процессе – не в связи с его прошлым, а вследствие его собственных слов и особенностей характера. То, что он раздул свою историю 11 декабря, очень раздражало нас, поэтому мы решили не использовать его в качестве свидетеля обвинения. Мы не хотели ручаться за его надежность, когда не верили ему сами. Вызов его за свидетельскую стойку мог гораздо больше навредить нам. Конечно же, существует огромная разница между преувеличением своего рассказа с тем, чтобы он выглядел покрасивее, и нелепым утверждением о том, что он забрал череп домой на три месяца, а затем положил обратно – заявление, сделанное впоследствии защитой.

В качестве компенсации за свое очернение в глазах публики Кронк так и не получил деньги, на которые рассчитывал. Он не получил 50 тысяч долларов, обещанные охотником за головами Леонардом Падильей за обнаружение Кейли, поскольку он не удовлетворял формальному требованию – сделать звонок на «горячую линию». Мистер Кронк позвонил в службу «9-1-1». Он получил 5 тысяч долларов за свои труды от Марка НеДжейма, местного адвоката, представлявшего интересы то одного, то другого клиента, связанного с этим делом. И он получил 20 тысяч долларов от программы «С добрым утром, Америка» за свою фотографию гремучей змеи в шесть футов и за интервью.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | алла | Ed1s0n | mrv | Henry | Saggita | Юлия Р | Марианна237 | Alina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***
Когда защита пыталась окружить Кронка подозрениями, она придерживалась альтернативной версии, заключавшейся в том, что тело было подкинуто. Из того, как они излагали эту проблему, основная ее посылка основывалась на том факте, что в течение нескольких недель после того, как стало известно об исчезновении Кейли, тот район, где впоследствии было обнаружено тело, якобы был тщательно обыскан, но останков обнаружено не было. Следовательно, по их мнению, если тело было обнаружено в декабре всего в четверти мили от дома Энтони, оно было привезено туда и подброшено. Рой Кронк теперь выступал в роли козла отпущения в качестве исполнителя этих действий. Конечно, не существовало никаких свидетельств, обвиняющих Кронка в чем-либо большем, чем его сомнительное поведение после обнаружения тела, но версия защиты высветила очень важный вопрос: как ее останки могли остаться незамеченными так долго в районе, расположенном столь близко от дома Энтони?

Удовлетворяя всем требованиям идеального места для сокрытия тела – такому, например, как непроходимая завеса из дикорастущих растений, закрывающая обзор с дороги – болото в районе улицы Сабёрбан Драйв должно было обысканным в самую первую очередь. Это место предоставляло чуть ли не наилучшие условия для стимулирования разложения, не говоря уже о том, что его непривлекательный пейзаж был усеян множеством отбросов местных домохозяйств – от старых банок из-под краски и пустых пивных бутылок до полупогруженных в воду телевизоров, до различных автомобильных деталей, покрышек и аккумуляторов. Среди кучи всех этих предметов мешок для белья, скрывающий маленькое тело, выглядел великолепным камуфляжем для пригородной зоны. И все же он должен был быть найден, потому что этот район обыскивали. Но его не обыскивали. В конце концов в силу вступил закон Мерфи: каждый считал, что кто-то другой уже искал здесь, но на деле там никто не искал.

Едва ли не первой, кто оказался в связи с находкой Кронка под пристальным вниманием, была организация EquuSearch, созданная человеком по имени Тим Миллер для проведения добровольных поисково-спасательных мероприятий и базирующаяся в городе Дикинсон, штат Техас. Организация EquuSearch потратила большую долю своих ресурсов на проведение операции Найти Кейли Мэри, послав более 4,2 тысяч сотрудников и добровольцев в Орландо, что «съело» половину ее годового бюджета. Как следовало из программного заявления группы волонтеров: «мы готовы предоставить помощь опытных, организованных и порядочных добровольцев в поисках пропавших людей, используя наиболее эффективные и современные технологии и методологии». Начиная с конца августа, а затем продолжив в ноябре, три месяца спустя, команды из этой организации проводили активные поиски в обширных районах округа Орандж и округа Оцеола. Я вспоминаю, что видел репортажи об их поисках в новостях в начале сентября 2008 года.

EquuSearch смогла подготовить команды поисковиков не ранее недели или около того после 20 августа 2008 года, когда мощный источник дождей, тропический шторм «Фэй», обрушил на нас огромные потоки воды. Когда же поиски наконец начались в конце августа 2008 года, некоторые районы просто невозможно было обыскивать, поскольку они были покрыты стоячей водой. Я помню, как Миллер говорил в одном из интервью, что эти районы будут осматриваться позднее. По моему мнению, эти одиннадцать дюймов осадков сработали в пользу Кейси. Иногда даже у плохих людей по какой-то причине бывает ангел-хранитель, и мне кажется, в данном случае он ей помог. Когда EquuSearch вернулась, ее поисковики осматривали совершенно другие районы, а к Сабёрбан Драйв так и не возвращались. Более того, никто не знал, что так получилось. Все, включая правоохранительные органы, предполагали, что наиболее очевидное место просто обязано было быть тщательнейшим образом просмотрено и очищено от подозрений – что еще раз подтверждает старую пословицу о том, что бывает, если предполагать. В результате все выглядели ослами – страна потратила еще целых четыре месяца, разыскивая повсюду пропавшую маленькую девочку, которая на самом деле находилась всего в четверти мили от своего дома.

В работе офиса шерифа также был проявлен беспорядок. Его сотрудники полностью провалили проверку трех звонков Кронка. Сообщение о его третьем звонке настолько далеко прошло по цепочке полицейских, работающих с поступающей информацией, что достигло самого Юрия Мелича. Детектив Уайт, сводивший и анализировавший полученную информацию для следствия, положил сообщение Кронка непосредственно на стол Меличу, но Мелич сказал ему, что поисковики уже закончили осматривать этот район. Офис шерифа полагался на опыт EquuSearch и не проверял их работу. Мы все предполагали, что отчеты EquuSearch составлялись гораздо лучше, чем это было на самом деле – но это были обыкновенные добровольцы, старавшиеся изо всех сил. Дело началось как расследование о пропаже ребенка, офис шерифа искал живую девочку. Когда же направление поисков изменилось – от поиска живого ребенка к поискам его тела – следователи из офиса шерифа работали с поступающей информацией, а не с рейдами и прочесыванием местности. Оглядываясь назад, следует признать, что полагаться исключительно на организацию добровольцев для проведения поисков на местности было, возможно, не лучшей идеей.

Однако относительно того, обыскивался ли на самом деле этот район EquuSearch, разразились жестокие споры. Ставки были высоки, поскольку защита пыталась обосновать свою версию о том, что тело Кейси было помещено туда в то время, когда Кейси находилась в тюрьме. Если бы EquuSearch действительно осмотрела этот район и ничего там не нашла пока Кейси была за решеткой, это бы добавило доверия к версии защиты. Вскоре после идентификации останков Кейли защита стала пытаться получить доступ к отчетам EquuSearch. К тому моменту интересы Тима Миллера представлял Марк НеДжейм, ранее представлявший интересы семьи Энтони. Первоначально Баэз хотел получить имена и личную информацию по каждому поисковику, добровольно участвовавшему в поисках. НеДжейм посчитал, что подобный запрос носит слишком обширный характер и предложил предоставить информацию только относительно поисков на болоте, что поначалу удовлетворило все стороны.

Позднее, в августе 2009 года, защита выступила со смелым заявлением, сделанным с явной оглядкой на СМИ, о том, что им удалось найти целую сотню людей, которые обыскивали территорию в районе Сабёрбан Драйв в то время, когда Кейси находилась в тюрьме, и ничего там не нашли. Неделей позже мы назвали это блефом и внесли ходатайство о том, чтобы суд потребовал от защиты представить список этих людей. Нам не важно было, что этот список мог быть гораздо короче; нам важно было установить этих людей, чтобы допросить их. Суд удовлетворил наше ходатайство, и установил в качестве предельного срока для представления списка февраль 2010 года. Этот срок давно прошел, а мы начали получать имена людей лишь к концу года.

За месяцы, последовавшие за обнаружением Кейли, защита начала связываться с поисковиками, чтобы взять у них показания. Вскоре после нахождения тела Кейли поисковик, которого звали Джо Джордан, отправил в офис шерифа электронное сообщение с информацией о том, что он искал в районе Сабёрбан Драйв, но Кейли там не было. Поначалу это сообщение не изучали серьезно, но в последствии следователи выяснили, что место, на которое ссылался Джордан в своем сообщении, не то, где была найдена Кейли. Тем не менее, защита связалась с мистером Джорданом для беседы с ним; была назначена дата встречи.

Однако Джордан держался настороже. Впоследствии он рассказал полиции, что слышал от других поисковиков какие-то слухи о частном детективе, нанятом защитой для просмотра отчетов поисковиков и вынуждающем людей вспоминать о событиях так, как хотелось ему самому. Учитывая все это, Джордан согласился встретиться с детективами защиты в офисе нанятого им местного адвоката Келли Симса. Это, возможно, было разумное решение, но другое его решение не было столь же разумным. Ничего не сказав даже своему адвокату, он тайно принес на их беседу магнитофон и записал весь разговор. Единственная проблема заключалась в том, что, сделав это, он совершил преступление.

После беседы Джордан связался с капралом Эриком Эдвардсом из офиса шерифа и в ходе разговора добровольно сообщил, что тайно записал беседу с детективами защиты. Поняв, что Джордан только что сознался в совершении преступления, Эдвардс посоветовал ему сохранить запись и перешел к содержанию разговора с детективами. Джордан рассказал Эдвардсу, что в ходе встречи детектив защиты Мортимер Смит показал Джордану документ, якобы представляющий собой отчет EquuSearch, где указывалось на его участие в поисках в районе Сабёрбан Драйв, рядом с местом, где впоследствии была найдена Кейли. В документе упоминалось имя некой Лауры Бьюканан как руководителя их группы. Джордан сообщил Эдвардсу, что, по его мнению, документ не был подлинным и что поиски, о которых в нем говорилось, никогда не проводились. Он также рассказал, что недавно ему позвонила женщина, назвавшаяся представителем правоохранительных органов Кентукки и преставившаяся как Лаура Бьюканан. В разговоре с ним она настаивала, что она сама участвовала в поисках на месте обнаружения Кейли, но ничего там найдено не было, и что он тоже искал там вместе с ней.

Наличие записи несколько усложнило для нас этот вопрос. Поскольку она была сделана незаконно, закон запрещал нам прослушивать ее или знакомиться с ее содержанием. Детектив мог прослушать ее, проводя расследование этого преступления, но мы считали, что мы сами этого делать не можем. Следователи очень хотели проинформировать нас о содержании записи или ознакомиться с ней, поскольку они считали, что она раскрывает очень важные особенности тактики защиты, но мы не позволяли им обсуждать ее в нашем присутствии. До настоящего времени мы так и не знаем, что она содержала. Все стороны, участвовавшие в той встрече, отказались выдвигать обвинения в отношении мистера Джордана, поэтому последствий это дело не имело. Впоследствии защита заняла такую позицию, что она хотела изучить запись, но мы сообщили им, что если позволим им сделать это, то также совершим преступление. Они постоянно пытались получить решение суда право ознакомиться с ней, но судья трактовал закон так же, как и мы, поэтому их просьбы остались неуслышанными.

После того, как детективы и представители защиты отстали от Джордана, объектом нашего изучения стала Лаура Бьюканан. Бьюканан была руководителем группы поисковиков Texas EquuSearch, которая, по словам Джордана, звонила ему. Во время проведения поисков Бьюканан, на самом деле домохозяйка из Кентукки, находилась в Орландо вместе со своим мужем, прибывшим туда по делам, и она присоединилась к EquuSearch в качестве добровольца для участия в поисках в конце августа. Она сделала это, поскольку следила за ходом расследования по телевизионным новостям, а также потому, что ей особо нечего было делать в Орландо, пока муж участвовал в деловых встречах. Она сообщила, что обладает документами, подтверждающими ее участие в поисках в районе Сабёрбан Драйв, проводившихся 1 сентября 2008 года. Она также принимала участие в поисках в парке Джея Бланшара, который, по словам Кейси, часто посещали Занни с Кейли. Бьюканан зашла так далеко, что даже утверждала, что они с Джорданом занимались поисками вместе. Она заявляла, что их туда никто не посылал, но они решили искать там самостоятельно. Когда Джордану впоследствии предъявили фотографию Бьюканан, он ее не узнал.

Вследствие всех этих колебаний во мнениях, мы осознали необходимость произвести официальный допрос Бьюканан. Она должна была давать показания в Нью-Джерси, куда недавно переехала. Мы попытались использовать новую технологию, которая позволяла нам принимать показания по интернету, поэтому Бьюканан находилась в офисе своего адвоката, а мы все – во Флориде. Давая показания, свидетельница ссылалась на документ EquuSearch, который, по ее словам, она отдала детективу защиты, со списком всех людей, принимавших участие в поисках в районе Сабёрбан Драйв. Она также ссылалась на фотографию, на которой, по свидетельству детектива, ею был отмечен участок, где она искала.

Как обычно, защита не представила нам ни этот документ, ни эту фотографию. Бьюканан и ее адвокат пытались отправить документ по факсу, но изображение получилось настолько плохим, что его оказалось невозможно прочитать. Бьюканан далее утверждала, что она видела место, где нашли Кейли, по телевидению и вспомнила, что искала в том месте, но ее конкретное описание этого района было довольно неопределенным, его точности не способствовала применяемая нами технология.
 
Мы согласились на том, что она будет допрошена еще раз. В период между первым и вторым допросами мы получили хорошую копию обсуждаемого выше документа. Затем детективы начали исследовать его и беседовать с людьми, указанными в списке. Некоторые из них сообщили полиции, что в тот день они в поисках EquuSearch не участвовали. Другие говорили, что помнят, как искали вместе с Бьюканан, но не на Сабёрбан Драйв. Третьи помнили о поисках на Сабёрбан Драйв, но только на участке, прилегающем к территории начальной школы - а не на месте, где была найдена Кейли – поскольку то место было залито водой.

Из показаний свидетелей становилось очевидным, что рабочий документ, представленный Бьюканан, был изменен – и это привело к уголовному расследованию против нее. Она обвинялась в даче ложных показаний и препятствовании расследованию убийства. Второй допрос проводился в нашем офисе в Орландо, она присутствовала на нем лично в сопровождении нового адвоката. В этот раз ее поведение было совсем другим. Относительно документа EquuSearch ее история сводилась к тому, что она обнаружила его под сиденьем своего автомобиля несколько месяцев спустя после проведения поисков, и когда детектив Мортимер Смит позвонил ей насчет интервью, она делала пометки на нем о тех людях, которые, по ее мнению, были тогда с ней. Она утверждала, что передала Смиту документ, не предупредив его о том, что вносила в него изменения.

Хотя мы и посчитали это объяснение весьма малоправдоподобным, по крайней мере, шар, раздутый защитой, лопнул. У них не только не было списка людей, участвовавших в поисках в том месте, но и сама Бьюканан засвидетельствовала, что, находясь в районе Сабёрбан Драйв, она не искала именно в том месте, где впоследствии было найдено тело Кейли. Как и все прочие версии защиты, эта версия также начинала рассыпаться. В конце концов, на основании ее показаний, данных на втором допросе, и результатов полицейского расследования против Бьюканан не было выдвинуто никаких обвинений.

Линда продолжала допрашивать других поисковиков, указанных защитой. Защита утверждала, что каждый из них сделал соответствующее заявление – о том, что он искал в том самом месте и ничего там не нашел – но, когда Линда беседовала с ними, все из них, за исключением одного, признали тот факт, что указанный участок находился в то время под водой и его не обыскивали. Единственным человеком, кто не признал этого, был некий джентльмен, утверждавший, что после целой ночи, проведенной в баре, он действительно оказался в том самом месте. Будучи там в три часа утра, при свете луны – имейте в виду! – он, естественно, мог поклясться, что никаких останков там не заметил.

В итоге изначальное заявление защиты о наличии сотни поисковиков, равно как и их последующее заявление о наличии дюжины поисковиков, оба оказались большим пшиком. Потребовалось затратить сотни часов работы следователей и десятки часов для дачи показаний свидетелями, чтобы подтвердить то, о чем с самого начала говорили имеющиеся факты: на протяжении почти шести месяцев маленькая Кейли покоилась в месте, мимо которого проходили буквально тысячи людей, даже не зная, что находятся в нескольких футах от нее.

Я не думаю, что обнаружение Кейли в середине августа, а не в середине декабря имело бы серьезное значение с точки зрения судебной экспертизы. В любом случае тело маленькой девочки было бы полностью скелетировано. Но с эмоциональной точки зрения мы все чувствовали, что она ни секунды не должна была лежать среди выброшенного мусора, когда все, знавшие ее, хотели ее возращения домой – за исключением, возможно, Кейси.


Поблагодарили за сообщение: Ed1s0n | Saggita | Henry | mrv | Юлия Р | vvvvv | PostV | strashilko | Laura | Марианна237 | Alina | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 14
ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ

Хотя на месте преступления было собрано множество вещественных доказательств, разрушительное воздействие погоды, воды и природы сделало их относительно бесполезными. Наихудшими условиями для сохранения ДНК и отпечатков пальцев связаны с жарой и водой, а в течение большей части времени из тех шести месяцев, когда Кейли находилась в том месте, наблюдалось явное избыточное количество и того, и другого. Однако команда, обследовавшая место преступления, сделала все возможное. Каждый кусок мусора, обнаруженный в зоне поисков, был забран, внесен в каталог и сохранен, и подавляющее большинство собранного было отослано в лабораторию.

Основное нам рассказали сами останки. Благодаря сотрудникам офиса шерифа, Департамента правоохранительных органов штата Флорида и Отделу по сбору вещественных доказательств ФБР оказалось возможным собрать почти все кости скелета Кейли, некоторые из которых в связи с ее возрастом были размером с мелкую монетку. Если кость была настолько велика, что дознаватель мог ее увидеть, ее фотографировали на месте нахождения, а ее местоположение отмечалось как на диаграмме, так и на местности с помощью флажка с номером, установленном на том самом месте, где она была найдена. Кроме того, информация заносилась в специальную компьютерную программу под названием «Тотал стейшн», которая сопоставляла внесенную информацию с топографическим описанием этого района для получения с помощью одного нажатия клавиши точной ориентации этого предмета на любой объект, расположенный в этом районе.

Те же кости, которые были слишком малы или зарыты в землю, так, что их нельзя было распознать визуально, отыскивались путем просеивания. Сначала весь район поисков был разбит на квадраты размером приблизительно четыре на четыре фута с помощью веревочной сети. Каждый квадрат получил буквенно-цифровое обозначение. Затем поверхность земли была снята на определенную глубину, сложена в ведра с указанием месторасположения и глубины. После этого содержимое ведер просеивалось через два уровня проволочной сетки. Каждый представляющий интерес объект помечался и клался в отдельный пакет с указанием информации о местоположении и глубине. Система поисков была создана при участии и консультировании доктора Джона Шульца, профессора антропологии Университета Центральной Флориды и консультанта офиса Доктора Г. Как только находилась подозрительная кость, ее немедленно показывали доктору Шульцу, поскольку он часто лично участвовал в поисках, а в случае его отсутствия – Стиву Хансену, детективу судебно-медицинской экспертизы, ежедневно навещавшему место преступления. Благодаря его тщательному использованию различных методов и технологий удалось восстановить почти целый скелет Кейли нескольких самых мелких костей от ее ног. Мы все очень гордились этими мужчинами и женщинами, которые так преданно выражали Кейли заслуженное ею уважение, пускай уже и после ее смерти.

Появившись 12 декабря, доктор Г приступила к процедуре изучения останков. К сожалению, к тому времени, когда она начала работать, лента уже была снята с черепа. Доктор Утц тщательно зафиксировал положение ленты на черепе со всех возможных позиций. ФБР горело нетерпением отправить череп на изучение в лабораторию, но с позиций сегодняшнего дня я жалею, что они были так нетерпеливы и не подождали, когда доктор Г взглянет на него сама. Хотя у нас и было множество фотографий, которые мы и использовали, ничто не может сравниться с изучением непосредственно самого предмета. Мы не получили хороших фотографий того, как куски ленты располагались друг над другом, поскольку все фотографии были сделаны либо после того, как куски были разъединены, либо для демонстрации размеров общей ширины всех кусков. Отсутствие более удачных фотографий грозило нам проблемами при объяснении того, как именно лента была нанесена на лицо Кейли. Не известно, к каким последствиям это привело, но для нас это было источником разочарования, когда мы пытались выжать все, о чем нам могли сказать останки Кейли.

Когда доктор Г получила возможность изучить практически полный скелет, она сказала, что на практике это мало что нам даст. На нем не было никаких следов травм и увечий, он выглядел как скелет совершенно здоровой маленькой девочки, но именно исходя из этого скелета на доктора Г была возложена задача с точностью определить характер и причину смерти.

Существует различие между характером смерти и ее причиной. Причина смерти является исключительно медицинским термином, описывающим тот биологический механизм, который приводит к прекращению функционирования организма. При самоубийстве, совершенном выстрелом в голову, и при убийстве, совершенном таким же образом, причина смерти одна и та же. Характер смерти является одновременно и медицинским и юридическим определением, которое судебно-медицинский эксперт должен дать, основываясь как на медицинской информации, так и на информации, полученной в ходе расследования. В приведенном выше примере причина смерти одинакова, а характер смерти различен, поскольку одна последовала в результате самоубийства, а другая – убийства. Нередко причина смерти остается неизвестной, а характер смерти является убийством – фактически в большинстве дел, в ходе которых находят скелетированные или сожженные останки, обычно так и оказывается.

Такая ситуация была и с Кейли. Доктор Г сделала вывод о том, что характер смерти является убийством, основывая свое мнение в основном на том, как были найдены останки и на действиях матери, однако, когда дело дошло до причины смерти, с медицинской точки зрения ее не удалось установить. Единственные вещи, найденные вместе с телом, которые могли бы иметь отношение к смерти ребенка, были лента и пластиковые мешки. И то, и другое могли бы быть достаточным средством для того, чтобы вызвать удушение, но состояние тела не давало нам возможность с медицинской точки зрения определить, что именно могло сыграть непосредственную роль в смерти ребенка. Такое определение должны были дать присяжные, применяя свой здравый смысл к фактам, запечатленным на фотографиях.

В конечном счете, большая часть информации, полученной в результате изучения останков, основывалась на том, где были найдены кости. Доктор Шульц смог немало выяснить из расположения костей на месте преступления, позволяя нам установить более определенно, что животные на самом деле участвовали в их рассеивании. Он объяснил, что, когда тело разлагается, соединительные ткани сохраняют некоторые части тела вместе, даже если другие части тела отделяются друг от друга. Туловище может отделиться от головы и конечностей, но сохранять целостность как самостоятельная часть тела еще некоторое время после этого. По мере продолжения процесса разложения туловище распадется на отдельные составные части, до тех пор, пока все соединительные ткани не разложатся, давая возможность перемещать отдельные кости. В нашей ситуации доктору Шульцу было очевидно, что животные переместили туловище как единое целое от его первоначального местоположения на десять футов. Все ребра были найдены именно в этом месте. Поскольку позвоночный столб должен был распасться последним, его позже оттащили еще на несколько футов дальше, где оставшиеся соединительные ткани разложились, оставив позвоночный столб на этом месте.

Более серьезным, чем вмешательство животных, было то обстоятельство, что обнаруженный разброс костей давал более определенное понятие о временном периоде, когда происходили эти процессы. По тому, как животные растаскивали части тела, доктор Шульц сделал вывод, что тело было помещено туда, где оно было впоследствии найдено, уже находясь в определенной стадии разложения, но, когда тело было еще не повреждено. Его мнение сводилось к тому, что тело могло быть полностью скелетировано всего за какие-нибудь две недели после смерти и совершенно определенно по истечении месяца оно представляло собой одни кости – период времени ассоциировался в нашем сознании с тридцатью одним днем беспрерывной лжи Кейси.

Одна из костей представляла особый интерес для доктора Шульца при датировке помещения тела на место преступления. Одна из тазовых костей Кейли была найдена в нескольких футах от первоначального места обнаружения останков. Она носила на себе повреждения, нанесенные животными, и была найдена у бревна пальмы сабаль, закопанной в четырех дюймах особого вида гумуса. Гумус представляет собой результат разложения растительности. Он образуется, когда растительность находится в переходном состоянии от того, что она представляла при жизни и до того, как она превратилась в почву. Когда территория, подобная болоту у Сабёрбан Драйв, затопляется, остатки растений смешиваются с водой, а по мере спадания воды, она оставляет за собой слой указанного выше особого вида гумуса. Он менее густой, чем почва, и на болоте может иметь глубину в несколько футов. Иногда, в особенно сухие периоды, он может загореться снизу – то что мы называем «торфяными пожарами». Тот факт, что кость оказалась погруженной в такое вещество, означает: она оказалась там до летних дождей и, в особенности, до тропического шторма «Фэй» в августе 2008 года, что позволило гумусу осесть на кость. Основываясь на своей оценке времени, необходимого на разложение и растаскивание костей, он определил, что останки были помещены на место их будущей находки в конце июня – начале июля.

Доктор Дэвид Холл, бывший профессор Университета Флориды и известный эксперт в области судебной ботаники, был приглашен на место преступления, чтобы изучить растения, росшие на месте обнаружения останков. Ему также прислали фотографии останков и предметов, найденных вместе с ними. Доктор Холл отметил, что через некоторые кости проросли густые корни растений. Волосы Кейли, лежащие вокруг черепа, были перемешаны с большими и маленькими корнями. Значительный рост корней был обнаружен также в детском одеяле, мешке для грязного белья и мусорном пакете, найденных рядом с останками. Доктор Холл написал предварительный отчет, в котором выразил мнение, что прорастание корней через предметы, найденные рядом с останками, происходило по меньшей мере в течение периода от четырех до шести месяцев. Я тогда впервые столкнулся с судебной ботаникой, поэтому мне хотелось встретиться с доктором Холлом и подробнее обсудить его мнение.

В феврале 2009 года мы с Фрэнком и Линдой отправились в автомобильную поездку в Гейнсвилл на встречу с экспертами, работавшими с нами в этом деле. Университет Флориды, моя alma mater, всегда являлся ценным помощником прокуроров штата Флорида. В ходе расследования этого дела мы консультировались со специалистами, связанными с университетом, в области ботаники, токсикологии, антропологии, гидрологии и правоведения. Мы встретились с доктором Холлом у него дома в старом жилом районе недалеко от основных путей сообщения с университетом. Его дом был расположен на участке площадью в несколько акров, который иначе как ботанический сад и описать нельзя. С моими слабыми познаниями в ландшафтном дизайне могу лишь сказать, что он был похож на увядающее растение, посаженное в цветочный горшок. Он провел с нами экскурсию по своему участку, включавшее также его собственное небольшое болото. Все растения представляли собой прекрасные образцы местной растительности. Можно было сказать, что ботаника была не только его профессией, но и частью его жизни.

Доктор Холл давно ушел в отставку и был очень похож на классического дедушку, когда разговаривал с нами по телефону, но его жизнь не имела ничего общего с жизнью закоренелого пенсионера. Дел у него было невпроворот – он занимался чтением лекций, преподаванием, написанием научных работ и консультированием – поэтому мы были очень ему благодарны за то время, которое он нам уделил. Приведя нас в комнату, обшитую деревом и служившую ему библиотекой и кабинетом, он убрал труд, над которым работал – трактат по какому-то ботаническому вопросу, в который я не в состоянии был вникнуть – и усадил нас около своего рабочего стола.

Он объяснил нам, что, когда тело находится в процессе разложения, выделяемые в ходе этого процесса жидкости, представляют собой реальную опасность для растений. Если вы найдете тело в средней стадии разложения, то под ним вы обнаружите мертвую траву. В нашем деле важность этого обстоятельства заключалась в том, что прорастание корней не могло начаться до тех пор, пока тело не будет полностью скелетировано, то есть к его сроку четыре-шесть месяцев следовало добавить срок от двух до четырех недель, отведенный доктором Шульцем на разложение. А это приводило нас к тому самому периоду, когда Кейли видели в последний раз.

Он откровенно допустил, что не существует опубликованных научных трудов, посвященных скорости роста корней, которые можно было бы использовать для нашего случая; его личное мнение было основано на полувековом опыте изучения и работы с растениями, а не на задокументированных исследованиях. Но, глядя на сидящего передо мной человека и пышную растительность, окружавшую его дом, я понимал, что его мнения будет достаточно.

Разрешив вопрос с растениями, мы переключились на насекомых. Когда судебный этимолог доктор Нил Хэскилл завершил свое изучение насекомых, обнаруженных на месте преступления, то его результаты также согласовывались с тем, что тело Кейли было помещено в болото в середине лета. Кроме того, доктор Хэскелл обнаружил еще кое-что интересное, но, чтобы как следует объяснить суть его находки, мне необходимо сначала немного рассказать о жуках.

Когда человеческое тело переживает процесс разложения, оно проходит несколько этапов и включает различные химические процессы. Существует пять этапов разложения, которые обычно называются: свежее разложение, вздутие, активное разложение, гниение и сухие останки. Я избавлю вас от отвратительных деталей, присущих каждому из этих этапов; достаточно лишь сказать, что на разных этапах разложения в нем участвуют различные насекомые. На каждом этапе насекомые откладывают в останки яйца, из которых затем вылупляются новые насекомые и поглощают останки, чтобы поддержать свое созревание. Созрев, насекомое вновь совершит этот круговорот. Каждый этап подобной эволюции оставляет определенные следы, которые этимолог может интерпретировать. Первые насекомые, привлеченные свежими останками, называются ранними колонизаторами.

Заинтересовало же доктора Хэскелла не то, что он нашел на месте преступления, а то, что он не нашел там. Если бы тело было помещено в болото вскоре после смерти, он бы ожидал найти там следы большой колонии ранних колонизаторов. Вместо этого он нашел совсем мало таких следов; хотя в багажнике автомобиля были мухи и опарыши, они не принадлежали к разряду ранних колонизаторов, которых Хэскелл ожидал найти. А это означало, что останки были помещены сначала в какое-то другое место, а затем, через несколько дней разложения, были уже помещены на болото. Даже если бы тело было перемещено с одного открытого места в другое, он все равно ожидал увидеть следы ранних колонизаторов, перемещенных вместе с останками. Можно было сделать единственный вывод: где бы не находились останки Кейли, доступ к ним ранних колонизаторов был затруднен – например, если они находились в багажнике автомобиля, закрытые в несколько пластиковых пакетов.

***

Вне связи с местом преступления предметы, найденные вместе с телом, с научной точки зрения вряд ли могли сказать нам многое. Основная их значимость для нас заключалась в возможности связать их с домом Энтони и Кейси. Следователи получили ордер на обыск дома Энтони 11 декабря, в день обнаружения Кейли, и возвратились туда снова через девять дней, 20 декабря. Перечень предметов, которые они искали, включал обувь, принадлежащую Кейси Энтони; одежду, которая было на Кейли, когда Джордж последний раз видел ее – розовую футболку, голубую джинсовую юбку, белые кроссовки, рюкзачок с изображением обезьянок, солнцезащитные очки в белой оправе; одежду для куклы, соответствующую кукле, найденной в Понтиаке Санфаер; маленькие пластиковые игрушечные лошадки, сходные с лошадкой, найденной на месте преступления; а также любые отпускаемые по рецепту лекарства, включая амфетамины и наркотики.

Каждый кусок от пластиковых пакетов, собранный на месте преступления – а таковых оказалось более трех сотен – был изучен на предмет наличия отпечатков пальцев, но безрезультатно. Сходным образом и со сходными результатами изучались клейкая лента и мешок для грязного белья. Это неудивительно, учитывая обилие воды и жару, но они все равно проверялись. Однако все мы были согласны в том, что клейкая лента обладала большим потенциалом с точки зрения судебной экспертизы.

Когда клейкая лента прибыла в лабораторию ФБР, необходимо было принять решение, куда ее направить в первую очередь. Состояние ленты было настолько плохим, что большей части клея не сохранилось, а большая часть тканевого слоя отделилась от пластика. Общее мнение сводилось к тому, что не было буквально ни одного шанса на обнаружение на ленте ДНК. Настолько же разрушительно действуют влага и жара на отпечатки пальцев, они в два раза сильнее поддаются разрушению в сравнении с ДНК. Было принято решение о том, что лента сначала попадет в Сектор по обнаружению возможных отпечатков пальцев для фотографирования, затем будет передан в Отдел трасологии для извлечения приставших к ней волос и ворсинок, и наконец попадет в Отдел химического анализа для сравнения с образцом клейкой ленты, обнаруженной на канистре с бензином.

Задача по первоначальному изучению и фотографированию клейкой ленты была возложена на Элизабет Фонтейн, эксперта, относительно недавно начавшего работать в этой области. Одна из технологий, применяемых для обнаружения отпечатков пальцев, заключается в исследовании объектов с помощью световых волн разной длины, некоторые из которых находятся за пределами видимого человеком спектра. Во время этих исследований ей не удалось обнаружить отпечатки пальцев, но она заметила на ленте странный артефакт, остаточный след от какого-то предмета в форме сердечка. По ее описанию он был внешне похож на то, что вы видите после того, как снимаете с кожи пластырь, проносив его там некоторое время: как будто грязи прилипла к его клейкой части. Она добросовестно внесла этот факт в свой отчет и показала его своему начальнику. Поскольку не существовало каких-либо правил относительно фотографирования неотпечатавшихся следов, она не сфотографировала данное изображение, а передала ленту дальше в Отдел трасологии. Когда лента вернулась к ней обратно, она приступила к последующим стадиям изучения, используя различные химические вещества для усиления ранее невидимых отпечатков. Эти дополнительные исследования окончились безрезультатно, как и ожидалось.

Когда известия об отпечатке в форме сердечка дошли до следователей, они попросили Фонтейн попытаться его сфотографировать. К сожалению, к тому времени, когда были предприняты эти усилия, изображение уже нельзя было определить. В попытке выявить изображение, лента была передана Лори Гротесман, эксперту по анализу документов – не сможет ли она помочь чем-либо. Но она также не смогла визуализировать изображение.

Значительная часть интереса следователей к следу в форме сердечка была связана с тем, что на месте преступления, недалеко от местонахождения тела, на куске картона был обнаружен красный стикер в форме сердечка – находка, которая всех удивила. Именно по этой причине в списке предметов для поиска в ордере на обыск дома Энтони значились альбомы и принадлежности для прикладного искусства. Поисковики обнаружили в комнате Кейси целый рулон стикеров в форме сердечка такого же размера, как и стикер, найденный на месте преступления.

Несмотря на отсутствие прямой связи с домом Энтони, история со стикером имела резонанс как в СМИ, так и у следователей. Это был тревожный знак, а сопоставляя его со следом в форме сердечка, обнаруженным Фоннтейн, можно было предположить неожиданный вариант: кто-то, предположительно убийца Кейли, прилепил этот стикер на клейкую ленту, находившеюся на рте ребенка.

***

Следователи продолжали свои попытки найти способ связать дом Энтони и место преступления – поэтому следующим шагом должно было быть сравнение ленты с места преступления с лентой на канистре с бензином. Химическое сравнение этих лент выявило их идентичность по составу и способу производства.

После завершения указанного анализа было решено провести ДНК-тестирование, хоть оно и представлялось малоперспективным; однако в результате предпринятая попытка еще более запутала ситуацию. На клейкой части ленты были обнаружены ДНК, не соответствующие ни одному образцу из собранных в ходе расследования. Кроме того, обратная сторона ленты имела крохотные следы ДНК, отличных как от присутствующих на клейкой стороне, так и от представленных следствию образцов. После тестирования ДНК всех тех, кто принимал участие в исследовании ленты, выяснилось, что один след на ленте соответствует профилю ДНК эксперту по работе с документами Лори Гротесман, а другой – профилю ДНК еще одного эксперта из Отдела химического анализа. Возможность ДНК-тестирования определить профиль в крошечных следах ДНК представляет собой одновременно и благо, и зло. Какие бы строгие меры предосторожности не применялись бы, загрязнение образцов является реальностью нашей жизни. Бесполезной для следствия, но весьма неприятной для ФБР.

Последний этап исследования ленты проводился Карен Лоу, эксперту по анализу волос и волокон, в свое время исследовавшей волос из автомобиля Кейси. Подготовленный Лоу отчет заставил нас помучиться. Она сравнила волокна в ленте на останках, с волокнами в ленте, прилепленной к канистре с бензином. Неожиданно оказалось, что, несмотря даже на абсолютно одинаковый логотип, волокна на образцах ленты не совпадали. В отчете говорилось, что волокнистая часть ленты с места преступления состояла только из полиэстеровых волокон, а ленты с канистры – из хлопковых и полиэстеровых волокон. Прочитав эти слова, я сразу же связался по телефону с Карен. Я знал, что хлопок в футболке Кейли полностью разложился, остались только буквы и эластичный воротник. Если этот хлопок полностью разложился, то не могло ли то же самое случиться с хлопком в ленте?

Из информации о технологии производства, полученной нами от компании, занимающейся оптовыми продажами интересующей нас клейкой ленты, следовало, что она изготавливается исключительно из хлопка и полиэстера. Непохоже было, что она изготавливалась только из полиэстера, но точно мы этого не знали. По телефону я спросил Карен о возможности влияния на результаты проведенного ею исследования процесса разложения хлопка, но она не особо вдохновилась этой идеей, а когда я предложил ей позвонить производителю и узнать, не выпускалась ли лента когда-либо только из полиэстера, она не проявила желания изучить данный вопрос более глубоко. Мне потребовалось целых шесть месяцев, дюжина телефонных звонков и отправка образца ленты производителю для того, чтобы выяснить тот факт, о котором я подозревал, едва прочитав отчет Лоу: лента с места преступления была изначально произведена из смеси полиэстера и хлопка, а хлопок впоследствии просто разложился. А раз так, то он полностью совпадал с лентой с канистры.

Клейкая лента являлась «дымящимся пистолетом» - как образно называют убедительное доказательство вины – или очень близким к нему доказательством, который мы пытались получить. Это был основной аргумент, приведший меня к твердому убеждению в том, что Кейси совершила преднамеренное убийство. По моему мнению, положение ленты, расположенной поверх рта и носа не было совпадением; это было убийство. Расположение нижней челюсти, в какой она была найдена, в анатомически правильной позиции относительно черепа, подтверждает это. Чтобы нижняя челюсть осталась на своем месте после завершения разложения, необходимо было, чтобы клейкая лента была там еще до начала разложения.

Изучение места преступления позволяет отмести некоторые предположения, оказывающиеся бессмысленными. Вы надеетесь также убедить присяжных руководствоваться здравым смыслом. Итак, существует ли какая-либо причина, вследствие которой некто наложил клейкую ленту на рот и нос мертвого ребенка? Только если этот некто хочет, чтобы все это выглядело как убийство. Но зачем действовать подобным образом?

Люди не пытаются делать так, чтобы несчастный случай выглядел как убийство – если они не пытаются таким образом скрыть нечто. Если Кейли погибла в результате несчастного случая, а Кейси не хотела брать на себя ответственность за это, то может быть она хотела инсценировать убийство, в котором можно было обвинить Занни или какого-нибудь незнакомца, чтобы свалить на них вину? Таким образом она получила бы возможность утверждать, что кто-то еще похитил Кейли, задушил ее с помощью клейкой ленты и выбросил в болото. Но зачем делать это, если несчастный случай не является преступлением?


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | mrv | Марианна237 | Saggita | Henry | Alina | Ed1s0n | М.И.И. | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

Но я не верил в то, что она использовала клейкую ленту лишь в целях что-то прикрыть. По моему мнению, единственной причиной нахождения клейкой ленты на рту и носу Кейли было стремление перекрыть ей дыхание. А перекрытие дыхания свидетельствует о преднамеренном действии, явном и очевидном. Когда я обдумывал данный вопрос, эта причина представлялась мне единственно разумной.

Имелось еще одно странное вещественное доказательство, найденное на месте преступления. Примерно в футе от останков Кейли находился красный мешок с изображением героев Уолта Диснея. Ни сам мешок, ни его содержимое не имели никаких связей с лицами, проходящими по расследуемому делу, но они оказались довольно странными, что требует упомянуть о них. Внутри мешка находилась бутылка из-под тонизирующего напитка «Gatorade» с содержащейся в ней мутной полупрозрачной жидкостью. Когда в лаборатории бутылка была открыта, в ней также был обнаружен шприц вместе с упаковкой. Жидкость, содержавшаяся в бутылке, была протестирована и признана содержащей чистящее средство, в котором находилось небольшое количество хлороформа. Доктор Майкл Рикенбах, который в свое время подтвердил обнаружение доктором Вассом хлороформа в багажнике автомобиля Кейси, определил хлороформ в бутылке как составную часть чистящего вещества.

Еще более странным было то, что анализы показали наличие четырех компонентов тестостерона в жидкости (в небольших объемах) и в шприце. Когда я получил отчет доктора Рикенбаха, я немного поискал в интернете и выяснил, что обнаруженная комбинация компонентов содержится в гормональных добавках для мужчин, принимаемыми молодыми людьми для наращивания мускульной массы или пожилыми людьми, которым прописан прием гормональных добавок, причем доступны они в законном порядке только по рецептам. Я попытался отследить историю шприца по его производителю, но до конкретного покупателя мне добраться так и не удалось. Мы задавались вопросом, не прописывали ли чего-либо подобного Джорджу, но никаких подтверждений не нашли. Еще одна большая пустышка. До сих пор я так и не пойму, как все это там оказалось и имело ли отношение к делу, но очень хотелось бы знать.

Оставались кости и волосы Кейли. Необходимо было провести формальную процедуру идентификации. Одна из костей была отправлена в лабораторию ФБР, где из нее была извлечена и протестирована часть костного мозга. Результаты были сравнены с ДНК-тестами, произведенными месяц назад с зубной щеткой Кейли, а также с ее профилем ДНК. Результат оказался положительным: останки, найденные в лесу, принадлежали Кейли Мэри Энтони.

На этом, как оказалось, проведение судебной экспертизе на месте преступления завершилось; иногда, однако, некоторые интересные вещи можно узнать, более внимательно изучая результаты тестов. С целью исключения возможных подозреваемых были взяты образцы ДНК у Синди, Джорджа и Ли Энтони. Имея большой опыт в этом деле, я мог довольно неплохо анализировать и сравнивать профили ДНК. Полицейские всегда задавались вопросом: не является ли Джордж или Ли отцом Кейли. Иногда они предпочитают думать о людях самое плохое, а их мнение о членах семьи Энтони было совсем не высоким. Мне достаточно было бросить один взгляд на ДНК-профили, чтобы уверить полицейских, что такого точно не может быть. В прошлом я принимал участие в двух делах, когда подобного рода ДНК-тестирование родственников оказалось неприятный сюрпризом для мужчин, считавшими себя отцами, хотя на самом деле это было не так. Но один, к сожалению, действительно оказался отцом семилетней девочки, которая была убита. С тех пор у меня вошло в привычку проверять подобные вещи.

Когда я просмотрел ДНК-профиль Кейси, то выяснилось, что она является ребенком Джорджа и Синди. Ни Джордж, ни Ли не являлись отцами Кейли.

В последнюю очередь анализировались волосы Кейли. Когда они поступили в лабораторию, Керен Лоу уже там не работала, поэтому дело было передано Стивену Шоу, другому эксперту по волосам и волокнам. Волосы, обнаруженные с телом, соответствовали волосу, найденному в багажнике, по длине, цвету и микроскопическим характеристикам, на них также имелись «линии смерти». Единственное различие состояло в том, что волосы с болота демонстрировали более глубокую стадию разложения – в конце концов они находились там шесть месяцев.

***

Даже хотя нам и не удалось получить гору информации от изучения останков, их обнаружение повлияло на все аспекты нашего дела – особенно на наше решение требовать смертную казнь. После того, как останки Кейли были обнаружены и исследованы, нам необходимо было предпринять трезвую оценку той истории, о которой нам свидетельствовали установленные факты и заново поставить вопрос о наказании.

Двумя месяцами ранее наше решение не требовать смертной казни главным образом основывалось на том факте, что у нас не было тела и мы не знали точно, как умерла Кейли. Обнаружение тела изменило наше решение на всех уровнях. Много было сказано о решении требовать смертную казнь – как до, так и после судебного процесса. Вопрос о смертной казни носит довольно интуитивный характер, часто может показаться, что принятие решения о требовании смертной казни принимается интуитивно. Все это очень далеко от истины, вне зависимости от того, насколько ужасным является преступление. Всегда найдутся аргументы и «за», и «против», но в конце концов решение всегда принимается после оценки всех сторон дела. Так же было и в случае с нашим окончательным решением требовать смертной казни для Кейси Энтони.

Что касается рассуждений, приведших к принятию этого решения, то их история принадлежит исключительно прокурору штата Флорида Лоусону Ламару. Лоусон принял окончательное решение, а раз так, то оно отражало его видение этой проблемы. Вопросы, заданные им в ходе наших обсуждений, и данные нами ответы на них, хранятся в тайне. В конце концов только он знает, почему он принял именно это решение, а не другое. Однако, мне кажется, что я смогу помочь публике понять, как принималось это решение, если поделюсь ходом своих мыслей.

Прежде всего, рассмотрим требования закона. В соответствии с законодательством штата Флорида, смертная казнь является возможным наказанием за любое убийство первой степени. Но до того, как наказание будет наложено, необходимо принять к рассмотрению несколько дополнительных факторов, которые мы учитывали, когда в первый раз принимали решение о смертной казни, еще до нахождения останков. Эти факторы называются «отягчающими обстоятельствами». Они очень специфичны и точно изложены в Статуте штата Флорида о смертной казни. Некоторые из этих обстоятельств зависят от фактов о жертве: был ли это маленький ребенок, старый или немощный человек, полицейский офицер или государственный чиновник? Некоторые связаны с вопросом о том, почему было совершено преступление: ради финансовой выгоды, для устранения свидетеля или препятствия деятельности правительства? Некоторые имеют связь со способом совершения преступления: было ли оно совершено во время совершения другого преступления, планировалось ли хладнокровно заранее, было ли оно мучительным или жестоким, приведшим к страданиям находящейся в сознании жертвы? Последняя группа обстоятельств связана с криминальным прошлым обвиняемого: содержался ли обвиняемый когда-либо в тюрьме, на испытательном сроке, осуждался ли он ранее за жестокие преступления?

Существуют некоторые дела, в которых обвиняемый может быть признан виновным в убийстве первой степени, но никаких отягчающих обстоятельств выявлено не имеется. К таким людям смертная казнь не может быть применена ни при каких условиях. Бывают и другие обвиняемые, чьи преступления настолько ужасны, что смертная казнь, как один из вариантов наказания, должна присутствовать в обязательном порядке. Для тех же, кто находится между этими крайними примерами, необходимо рассматривать не только наличие отягчающих обстоятельств, но и их тяжесть.

На протяжении десятилетий наши суды уточнили определения отягчающих обстоятельств и концепцию оценки их тяжести. Они учат нас, что не все отягчающие обстоятельства умеют одинаковую тяжесть. Например, если убийство совершается в процессе совершения другого преступления, например, в ходе грабежа, то его тяжесть гораздо меньше, чем «заказное» убийство, хладнокровно спланированное и выполненное. Хотя использование подобного субъективного критерия может показаться несколько странным в контексте юридического определения, которое может привести к лишению жизни в случае признания обвиняемого виновным, эта процедура установлена законодательным актом.

Кроме того, при принятии решения о допустимости применения смертной казни следует учитывать четкое лингвистическое различие. СМИ любят использовать фразу: «государственное обвинение требует смертной казни». Принимая решение о требовании смертной казни, прокуроры также часто прибегают к использованию такого упрощенного выражения. Если же использовать более правильные выражения, то в данном случае мы – прокуроры – принимаем решение о том, что жюри присяжных разрешается рассматривать смертную казнь как один из вариантов выбора наказания, основываясь на собственной интерпретации имеющихся у них фактов. Другими словами, мы говорим: «Это дело заслуживает того, чтобы жюри присяжных имело возможность выбрать смертную казнь в качестве наказания». Данное различие в формулировке имеет особо важное значение в нашем деле. Никто из нас не собирался определять, какая участь ожидает Кейси. В прошлом я принимал участие в делах, связанных с такими чудовищными преступлениями, что, по моему мнению, справедливым наказанием могла быть только смертную казнь – но в данном деле я так не считал. Для нас был реальным вопрос о том, решим ли ее судьбу мы, или позволим сделать данный выбор жюри присяжных. Для рассмотрения этого вопроса нам необходимо обратиться к фактам.

Мы должны проанализировать дело Кейси с позиции этого судебного органа. Итак, что может извлечь присяжный из этих фактов? Во-первых, что касается категории, к которой относится жертва, нам представляется очевидным, что Кейли была ребенком, убитым своей матерью. Одно только это являлось само по себе отягчающим фактором, но в соответствии с моей интерпретацией закона, оно не имело достаточной тяжести, чтобы требовать смертной казни. Я знаю: многие могут быть шокированы этим комментарием, но, взвешивая различные факторы, мы учитываем, насколько распространенным является такой вид преступления и каково к нему отношение общества – процедура, называемая судом «пропорциональностью». К сожалению, детоубийство не является таким уж редким преступлением и как таковое почти никогда не карается смертной казнью. Поэтому, несмотря на то, что данный фактор имеет определенный вес, сам по себе этот вес не достаточен для требования смертной казни. Именно поэтому у нас не было возможности требовать ее до обнаружения останков.

Нам необходимо было принимать в расчет новую информацию, связанную с останками и условиями, в которых они были найдены. Я был уверен, что, если присяжный увидит те фотографии, которые видел я сам – три куска клейкой ленты, закрывающие нос и рот ребенка в возрасте двух в половиной лет – он или она сделает вывод о том, что маленькая Кейли была задушена. «Удушение человека, находящегося в сознании» считается судом неоправданно жестоким способом убийства. Физическая боль и возникающий страх являются невероятно сильными, а в случае с маленьким ребенком – просто немыслимыми. Поэтому, если присяжные поверили бы, что Кейли умерла от удушения, находясь в сознании, то будут существовать уже два отягчающих обстоятельства, которые ставили это преступление в один ряд с другими убийствами, которые передавались в суд с требованием смертной казни в качестве наказания.

Конечно, если бы присяжные установили, что Кейли находилась в бессознательном состоянии, когда ей наклеивали клейкую ленту, то тогда отягчающее обстоятельство, связанное с мучительностью смерти, не применялось бы. Но с чего бы ей находиться в сознании? Череп не имел на себе повреждений, поэтому не было никаких свидетельств того, что она потеряла сознание от ударов по голове. А что же с хлороформом? Этот химическое вещество было найдено в багажнике автомобиля, а слово «хлороформ» сохранилось на жестком диске компьютера Кейси в списке поисков в сети. Да, жюри присяжных могло поверить, что Кейси сначала привела дочь в бесчувственное состояние, а затем применила ленту, чтобы гуманно от нее избавиться. Если так, то отягчающее обстоятельство, связанное с мучительностью смерти, отпадет, но может добавиться преднамеренное планирование и холодный расчет. Итак, в обоих случаях мы имели дело с двумя отягчающими обстоятельствами и у нас были достаточные основания для применения смертной казни, если жюри присяжных примет подобное решение.

Установив наличие отягчающих обстоятельств, мы должны подумать и о смягчающих обстоятельствах, что обычно предусматривает изучение прошлого обвиняемого: историю психического здоровья и любые имеющие отношение к делу факты, связанные с причинами и особенностями совершенного преступления. До этого момента времени у нас не было никаких свидетельств, указывающих на какую-либо психическую болезнь или на расстройство личности, за исключением некоторых признаков психопатического нарциссизма (это мое личное мнение, а не заключение специалистов). Следовательно, смягчающего обстоятельства, связанного с психическим здоровьем, не имелось. Если обвиняемый в прошлом не имел проблем с законом, это рассматривалось бы в качестве смягчающего обстоятельства, однако Кейси крала деньги у своей матери, своей бабушки и своей подруги Эми, такое поведение исключало вывод об «отсутствии криминального прошлого».

Смягчающее обстоятельство могло также быть связано с факторами общего характера в прошлой жизни обвиняемого, такими как пережитые в детстве лишения или насилие. Это обычные семейные истории, используемые для смягчения участи обвиняемого, однако беседы Кейси с психологами на ранних этапах расследования, также исключали подобный фактор. Из всех известных фактов, не говоря уже о словах самой Кейси, произнесенных ею до этого момента, следовало, что она была воспитана в любящей семье, принадлежащей к среднему классу, не подвергалась насилию ни в какой форме, и ей предоставлялась любая возможность в жизни, которую только могли обеспечить ей родители. Я уверен, что защита оспорит это, они всегда так поступают. Но нам представлялось, что никаких очевидных смягчающих обстоятельств не имелось. По завершении анализа этой проблемы стало ясно, что требование смертной казни будет полностью законным с учетом всех реальных фактов, которые жюри присяжных могло разумно принять к сведению.

Помимо юридических вопросов существовали чисто практические вопросы, требующие рассмотрения. Дело, в котором выдвигается требование смертной казни, всегда требует больших затрат общественных ресурсов, поэтому я всегда придерживался мнения, что, как и по всем иным принимаемым обвинением решениям, следует взвесить предстоящие издержки. Любой юрист должен оценить затраты своего клиента на выполнение предложенной им линии поведения с учетом вероятности достижения успеха. Я считаю, что все публичные должностные лица, имеющие полномочия тратить общественные деньги, должны оценивать, во что выльется их деятельность налогоплательщикам. Однако это не должно быть доминирующим фактором при принятии любого решения. Справедливость не имеет цены. Эти два понятия должны быть сбалансированы.

В деле Кейси Энтони мне было сложно достичь подобного баланса. С одной стороны, за мою тридцатилетнюю практику смертная казнь рассматривалась жюри присяжных в трех делах, связанных с убийством детей людьми, на попечении которых они находились. Но все обвиняемые были мужчинами, имевшими криминальное прошлое. Во всех трех случаях жюри присяжных в своих вердиктах не поддержало применение смертной казни. В нашем судебном округе присяжные никогда не приговаривали попечителей, убивших ребенка, за которым ухаживали. С другой стороны, никто из этих попечителей-обвиняемых не совершал заранее запланированного и предумышленного убийства, обвинение в котором мы намеревались предъявить в случае со смертью Кейли. Хотя имелись и другие дела, где матери планировали и осуществляли убийства своих детей, они всегда представляли совершенно очевидные примеры наличия психологических и эмоциональных проблем, которые отсутствовали у Кейси.

Наиболее неприятная сторона этого анализа заключалась в том, что в реальности в головах у присяжных наверняка засядет вопрос, который они просто обязаны были игнорировать: что Кейси представляет собой привлекательную девушку европейского типа из среднего класса. Я думаю, мы всегда должны сдерживать свои внутренние чувства при принятии подобных решений и спрашивать себя: «Изменится ли мое решение, если обвиняемым будет не Х, а Y?»

Как посмотрели бы присяжные на то, что Кейси была бы не матерью, а отцом? А что, если бы она была афро-американкой или испанкой? А если бы она была бедной или чудовищно богатой? В конце концов я пришел к выводу, что при любых обстоятельствах смертная казнь можно было требовать вполне добросовестно. Но, основываясь на своем опыте, вероятность того, что жюри присяжных проголосует за предложенное мною наказание, будет ничтожно мала. В конечном счете должно быть принято соответствующее решение прокурора штата, а уж там пусть решает жюри присяжных. Поскольку я был убежден в том, что наша позиция базируется на серьезных законных основаниях и что мы действуем добросовестно, я был готов действовать.

С тех пор, как данное решение было принято, и особенно после окончания судебного процесса, некоторые сомневающиеся утверждали, что Лоусон не должен был повторно требовать смертную казнь в этом деле, намекая на придание ею некого зловещего оттенка делу, который и мог повлиять на его исход. Для меня такая позиция относится скорее к людям, отчаянно пытающимся отыскать какое-нибудь свидетельство о совершенной нами ошибке, и я считаю, что это в высшей степени несправедливо в отношении Лоусона. У жюри присяжных было множество вариантов, позволявших гарантировать сохранение жизни Кейси. Во-первых, им снова и снова говорили, что именно их рекомендации определят в конце концов ее судьбу. Им также давался на выбор широкий набор менее суровых наказаний, включая обвинения в преступлениях, которые никогда не наказывались смертной казнью. В результате я без труда могу выразить свое мнение: абсолютно ничего в этом деле не изменилось, если бы возможность смертной казни вообще не рассматривалась.

В то же время, я потратил два с половиной года на обсуждение вопроса о смертной казни в этом деле и вопреки множеству оснований, которые заставляли меня считать, что жюри присяжных могло бы присудить смертную казнь, я всегда возвращался к реальности – что они никогда этого не сделают. Лоусон решил дать жюри присяжных право им самим принять окончательное решение, и я уважаю его за это. Лично я считаю, что мне было бы легче, если бы возможность смертной казни в этом деле не предусматривалась больше, хотя, в некотором смысле, я считаю, что Кейси, может быть, и заслужила ее. Проще говоря, я не думаю, чтобы жюри присяжных пошло бы так далеко. Позднее, когда мы уже выбирали присяжных в состав жюри, я старался выбирать человека, который мне нравился, хоть бы он и выступал против смертной казни. Я помню, как в то время сказал Фрэнку: «это ничего не значит, поскольку она все равно ее не получит».

***

Через несколько месяцев после принятия решения защита оспорила наши юридические основания для требования смертной казни. Закон штата Флориды четко гласит: за исключением признаков «недобросовестности» в действиях прокуратуры суд может не пересматривать принятое ею решение. «Недобросовестность» определяется таким образом, что ее фактически нельзя доказать, за исключением случая вопиющего заявления прокурора о том, что он действует исключительно из расистских или иных явно неконституционных соображений. Мы ответили на нападки защиты, приведя судебные прецеденты по данному вопросу, запрещающие судье заставлять нас оправдывать свое решение.

Перед тем, как официально оспорить наше решение, защита довольно грубо нападала на нас в своих заявлениях СМИ, посвященных данному вопросу. Мы всем коллективом договорились не давать никаких комментариев во время рассмотрения дела, поскольку считали молчание обязательным с точки зрения этики. Однако я предложил Линде, что, если они хотят знать, почему мы требуем смертную казнь, я представлю наши основания для этого на открытом судебном заседании. И я с нетерпением ждал этого.
Я потратил много времени, конспектируя то, что хотел сказать. Я хотел выразить в своем выступлении уважение к презумпции невиновности, но тем не менее я строил его таким образом, чтобы на основании ясных и понятных аргументов из него можно было сделать очевидный вывод об оправданности нашего решения о требовании смертной казни как одного из вариантов наказания. В начальную часть своего выступления я специально включил предупреждению всем тем, кто будет меня слышать, о том, что обвиняемая пока считается невиновной.

«Кейли было почти три года, когда она умерла с клейкой лентой, налепленной на ее нос и рот, - начал я. – Любой ребенок этого возраста должен иметь физическую возможность снять клейкую ленту, закрывающую ее органы дыхания и не дающую ей дышать, и свидетельства, имеющиеся в деле, показывают, что Кейли была развита выше среднего для своего возраста. Из этого члены жюри присяжных могут заключить, что ее действия были скованными – либо физически, либо в результате использования химических веществ. В последнем случае ее убийца заранее приготовил некое вещество, делающее ее неспособной оказывать физическое сопротивление, применил это вещество, дождался, когда оно начало действовать, а затем методично использовал три куска клейкой ленты, чтобы полностью перекрыть доступ воздуха через рот и нос, добившись, естественным образом, смерти».

«По крайней мере, Кейли не могла чувствовать страх, - продолжал я. – Как свяжут присяжные те факты, которые им предоставит суд, с требованиями закона? Если ее сдерживали физически, ее убийца должен был каким-то образом держать ей руки, применяя ленту, когда она находилась в сознании и когда убийца смотрел ей в лицо. Может быть ее убийца видел даже ее глаза, когда налеплял ленту.
Сначала один кусок, затем второй, затем третий – так, что дыхание стало невозможным. Могла ли Кейли понимать, что с ней происходит? Пыталась ли она сопротивляться? Мог ли убийца видеть страх в ее глазах, когда лепил ленту?

В данном деле только присяжные смогут ответить на эти вопросы. Мы знаем лишь одну вещь: Если мы дошли до этой стадии, те же самые присяжные уже решили, что лицо, которое видела Кейли в последние моменты ее жизни, было лицом ее матери. Каждый, кто надеется, что ни один присяжный не найдет эти выводы достаточными для применения смертной казни, обманывает себя».

Когда я зачитывал эти замечания, в зале суда было тихо, как в могиле; все, что я мог услышать, это движение за столом защиты. Кейси присутствовала в зале суда, когда я читал свои комментарии, но я смотрел прямо на судью Стрикленда. Присутствовавшие рассказали мне, что она очень резко реагировала на мои замечания, поэтому я позднее просмотрел видеозапись слушаний. В начале моего выступления и в течение той его части, где я касался того, как некто использовал химическое вещество, Кейси выглядела злой. Ее челюсть была угрюмо сжата. Затем Хосе наклонился к ней и довольно энергично прошептал ей что-то. В течение пяти секунд ее поведение изменилось. Она начала качать головой, как бы говоря «нет», и плакать – и продолжала плакать до окончания моего выступления.

По моему мнению, в те первые несколько минут мы видели настоящую Кейси Энтони, ту самую, которая злилась на меня за то, что я говорил правду. Трансформация этой Кейси Энтони в плачущую, скорбящую мать удивила меня, но все это не шло ни в какое сравнение с теми представлениями, которые нам пришлось наблюдать в последующие годы.


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | mrv | Марианна237 | Saggita | Alina | Henry | strashilko | Мертвый | Ed1s0n | Varnasha

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 15
ЛОЖЬ САМИМ СЕБЕ

В то время как обнаружение останков Кейли по-разному затронуло всех, вовлеченных в это дело, больше всех переживали Синди и Джордж Энтони. Находка подтвердила их самые худшие опасения: их бесценная внучка не пропала, она была мертва, и, что еще хуже, теперь гораздо очевидней, чем раньше, все свидетельствовало о том, что ответственность за это лежала на Кейси.

Нам в прокуратуре не много времени потребовалось, чтобы начать размышлять над тем, как Джордж и Синди отреагируют на новости. До этого все их поведение на публике было посвящено исключительно идее о том, что Кейли жива. Теперь, когда все точно знали о ее смерти, никто из нас не мог сказать, как это изменит отношение Джорджа и Синди к своей дочери. Мы надеялись на то, что они внезапно очнутся, поймут реальность сложившейся ситуации и будут выбирать между Кейси и Кейли. Конечно же, на это было очень мало надежды.

В то время как правоохранительные органы обыскивали их дом 11 декабря, Синди и Джордж только что сошли с трапа самолета из Лос-Анжелеса, где они принимали участие в качестве гостей в шоу «Вживую с Ларри Кингом», проходившем прошлым вечером. Они воспользовались этим, чтобы заявить о том, что Кейли еще жива и раскритиковать следователей, обвинявших Кейси. После приземления их отвезли Ритц Карлтон Хотел в Орландо, где поселили за счет неизвестного благодетеля. В то время как дознаватели с ордером на обыск прочесывали их дом в поисках вещественных доказательств, они присоединились к Хосе Баэзу и нескольким приближенным к ним людям за ужином в ресторане отеля. Обыск проходил без проблем.

Первый эпизод, говоривший нам о том, что ничего особо не поменяется в их поведении, произошел, когда дознаватели вернулись к ним в дом 20 декабря, и члены семьи Энтони оказались на грани враждебности. Они были раздражены неразберихой и хаосом, оставшимся от предыдущего обыска, но, что более важно, они злились, что сейчас только Кейси является основной подозреваемой. По их мнению, хоть Кейли и была мертва, но их дочь была непричастна к этому. Поиски привели расследование к их дому, но они все равно считали, что какой-то незнакомец убил их драгоценного ангела.

В течение следующих нескольких месяцев мы готовились к допросам Синди, Ли и Джорджа. Со временем, похоже, их позиции еще более укрепились. За эти месяцы и Синди, и Джордж продолжали проявлять упрямство в отношении следователей и прокуроров. Синди продолжала делать заявления о невиновности Кейси или предлагать свои последние версии произошедшего. В конечном итоге мы не разговаривали с Синди вплоть до изначально запланированной нами даты ее допроса летом 2009 года.

28 июля 2009 года Синди прибыла к нам в офис для дачи показаний. Она пришла с Брэдом Конуэем, адвокатом, представлявшим теперь ее интересы; присутствовали и другие, обычные для таких случаев, стороны. Синди была вызвана официально, поэтому не могла не прийти, и, хотя она обязана была отвечать на наши вопросы, у нее был иммунитет – то есть все сказанное ею не могло быть поставлено в вину ей самой. Но это не означало, что кто-либо еще был защищен таким же образом от ее показаний.

С самого начала допроса стало очевидно, что позиция Синди оставалась такой же, какой она была в течение всего предыдущего года. Она продолжала все отрицать. Хотя, по крайней мере, сейчас она готова была признать некоторые недостатки Кейси – ее ложь, воровство и так далее – она все еще не могла трезво взглянуть на действительность в поведении Кейси. Она стойко придерживалась своей истории о том, что Кейси была хорошей матерью, а сами они были лучшими подругами, даже рассказывая нам, как вечером накануне исчезновения Кейли они все вместе втроем свернулись калачиком на диване, смотря телевизор.

Линда вела допрос. Она начала, задавая Синди вопросы о ее здоровье, и та ответила, что за последний год ей вряд ли удавалось хоть раз выспаться ночью – с тех пор, как пропала Кейли. Раньше она спала ночью по четыре часа, что было для нее нормально, как сказала Синди. Затем Синди рассказала нам свою биографию. Сейчас ей был пятьдесят один год, она родилась и выросла в городе Уоррен, штат Огайо, недалеко от границы с Пенсильванией. У нее было три старших брата: Дэн, Гэри и Рик. Она была единственной девочкой и любимицей семьи. Она три года отучилась в школе медсестер, закончила ее и получила официальную лицензию медицинской сестры. Сначала она специализировалась в педиатрии, а затем в ортопедии. Она повстречалась с Джорджем, когда тот пришел навестить в Трамбулл Мемориал Хоспитал свою сестру – пациентку Синди.

Они поженились в 1981 году в городе Найлс, штат Огайо. Это был первый брак Синди, у Джорджа – второй. Джордж был на семь лет старше нее. Он работал детективом в Офисе шерифа округа Трамбулл в «убойном отделе». В конце концов он дослужился до чина помощник шерифа. После тринадцати лет работы он уволился оттуда по настоятельному требованию Синди. Он не раз был ранен, некоторые его друзья погибли. Работа была опасной: «автомобильные аварии, люди, бросающие кирпичи в окна, и тому подобное», -сообщила она.

Вскоре Джордж присоединился к отцу в ведении семейного бизнеса по торговле автомобилями – «Энтонис Ауто Сэйлс» - а затем стал самостоятельным дилером. В 1989 году семья перебралась в Орландо. Джордж ликвидировал свой бизнес, и Синди воспользовалась шансом, чтобы быть рядом с родителями, недавно переехавшими в Маунт Дора, штат Флорида. Ли в то время было семь лет, Кейси – три. Она выбрала Орландо, поскольку считала, что здесь для обоих из них открывается больше возможностей. В Джентива Хелс Сервисез, где она работала вплоть до настоящего времени, она поступила в 2002 году. Она работала с контингентом пациентов, насчитывающим около 120 человек.

Линда перевела тему своих допросов на Кейси, Кейли и недавнее прошлое. Мы отметили, что Синди говорила правду о всех важных вещах, связывающих тело Кейли и дом Энтони. Действительно, она рассказала нам, что клейкая лента из дома, соответствовавшая ленте на теле, использовалась на «командном посту», созданном для координации сбора информации о Кейли в течение дней и недель, последовавших за обнаружением факта ее исчезновения. Эти сведения о клейкой ленте позднее приведут нас к видеозаписи из телевизионных новостей, на которой была запечатлена такая же лента с логотипом «Хенкель», использованная для того, чтобы закрепить на стенде «пропавший ребенок» листовку с изображением Кейли. Ирония, постоянно возникавшая в этом деле, не переставляла удивлять меня.

Однако любезность Синди, проявленная в ходе допроса, не продолжалась долго, и закончилась, как только мы перешли к поискам с домашнего компьютера слова «хлороформ».

«Хорошо. С вашего домашнего компьютера производились поиски того, как можно изготовить хлороформ, - сказала Линда. – Вы осуществляли такой поиск?»

«Я не уверена», - ответила Синди.

«Почему?»

«Я помню, что искала слово «хлорофилл» в марте прошлого года, но я не уверена, искала ли я тогда еще и слово «хлороформ». Я искала также про спирт и кое-какие другие вещи типа этилового спирта и перекиси».

«Зачем», - спросила Линда.

«Я искала информацию об этих вещах – о хлорофилле и, возможно, о хлороформе – из-за моих домашних животных. Потому что мой кокер – или мои йоркширы – едят много бамбуковых листьев, и я знаю, что в этих листьях содержится хлорофилл, и им становилось от этого плохо, очень плохо.

Раньше я уже потеряла двух кокер-спаниелей, и я хотела посмотреть, нет ли здесь какой-либо связи. Я никогда не думала о том, что потеряла своего кокера из-за рака или чего-нибудь подобного, поэтому начала рассматривать другие причины».

«Считаете ли вы, что могли случайно посмотреть, как готовить хлороформ?» - спросила Линда.

«Хлороформ. Я могла смотреть, из каких элементов он состоит, но не о том, как его изготавливать».

«Хорошо», - Линда сделала паузу. – Что вы узнали о хлорофилле?»

«Он действительно вреден для животных, но это не… он не имел эффекта сонливости и других эффектов, которых я боялась. Он этого не имел».

Когда Линда стала спрашивать ее о том, как пишется слово «хлорофилл», она заколебалась, и в дело вмешался Баэз. Линда дала ей лист бумаги, и Синди начала выполнять упражнение в написании этого слова от руки.

«C-h-l-o-r-o-p-h-i-l», - написала она /правильное написание – chlorophyll/.

В этот момент моя реакция была: «Вы, должно быть, разыгрываете меня». Из всех историй, которых мы наслышались раньше, с самого начала, эта была самой идиотской. Меня поразил тот факт, что она была правдива в тех вещах, которые действительно были связаны с причастностью Кейси, а затем выгораживала ее в чем-то настолько глупом. Это было похоже на отчаяние. Линда, будучи удивительно цепким юристом, почувствовала, что правда начинает ускользать. Она сосредоточилась на времени дня, когда Синди осуществляла поиски. «Итак, эти поиски хлорофилла с компьютера… В какое время дня вы их осуществляли?»

«Я не помню, - ответила Синди. – Я помню только, что это было где-то в марте – я думаю, где-то в марте. Я не думаю, что это было в апреле. Я думаю, это было в марте или…»

Линда вскочила. «В какое время дня, я имею в виду, это было с утра пораньше? Или вечером?»

«Я не могу сказать».

«Вы работаете?»

«Да», - ответила Синди. Она согласилась с Синди, что работает полный рабочий день.

Линда, Фрэнк и я знали уже тогда, как далеко может зайти Синди, чтобы выгородить свою дочь.

На следующий день в наш офис для показаний прибыл Ли Энтони. В допросе принимали участие те же стороны, что и накануне. Ли был весел и готов сотрудничать. В целом он не сообщил ничего особенного, о чем мы не слышали раньше, за исключением еще одной версии событий, произошедших со дня, когда пропала Кейли. Ее он услышал от самой Кейси в тот период времени, когда в августе 2008 года она находилась дома, освобожденная под залог. Он рассказал новую, весьма подробную историю Кейси о том, что случилось в парке Джея Бланшара, где она предположительно встречалась с Занни в тот понедельник.

«Итак, она отправляется в парк Джея Бланшара и берет с собой Кейли… Зенайда находится там же вместе со своей сестрой, а с сестрой находятся две ее дочери. Я не могу вспомнить, как звали сестру, мне кажется Джессика или что-то вроде этого. Джессика была там вместе со своими детьми, и Кейси оставляет с ними Кейли, и присаживается в парке вместе с Зенайдой».

Ли сообщил, что Кейси и Зенайда наблюдали за детьми, когда няня неожиданно схватила Кейси, стала ей угрожать, сказала ей, что она плохая мать. Она сказала, что собирается забрать Кейли в качестве наказания.

Ли сообщил, что Зенайда сказала Кейси: «Мне надо преподать тебе урок. Я возвращу ее тебе, но и ты сделай для меня кое-что. Ты не можешь идти в полицию, не можешь никому рассказывать о случившемся. Если подобное произойдет, если ты пойдешь в полицию, если кому-нибудь расскажешь об этом, то ты знаешь: мне известно, где живут твои родители. Я знаю, где живет твой брат. У меня есть Кейли, поэтому не в твоих интересах рассказывать что-нибудь кому-нибудь».

Слушая эту новую версию событий, я внезапно поймал себя на том, что вспоминаю коридор в служебном здании Юниверсал Студиос. За те недели, пока она находилась в тюрьме, полицейские полностью разоблачили ее историю об оставлении Кейли в апартаментах «Соуграсс» и о предпринятом Кейси «собственном расследовании» для отыскания дочери. Та история уже не выдерживала критики. И что же сделала Кейси? Она придумала новую ложь, версия Кейси 3.0. Подкрепляя свою историю о похищении, Кейси пыталась найти способы оправдаться в том, что никому не рассказала, почему Кейли пропадала все это время.


Поблагодарили за сообщение: Марианна237 | vvvvv | Alina | Henry | Ed1s0n | mrv | Saggita | Юлия Р | М.И.И. | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Очередь Джорджа Энтони настала 5 августа. Его отношение с момента обнаружения тела его внучки и до передачи дела в суд изменилось с дружественного на враждебное, а затем снова стало дружественным. Первый раз я разговаривал с ним перед тем, как он свидетельствовал на заседании Большого Жюри, когда он более чем просто хотел помочь. С тех пор я с ним не разговаривал, поэтому был буквально ошеломлен, когда в начале допроса он стал буквально препятствовать мне. Теперь я был больше похож на врага. То, что Кейли была мертва, а у нас была своя точка зрения относительно его семьи, не устраивало его.

Справедливости ради, прошедшие месяцы были для него тяжелыми. После обнаружения тела Кейли, его жизнь превратилась в прыжок с обрыва. В январе 2009 года он совершил серьезную попытку самоубийства. Попытка самоубийства открыла мне глаза на него. Я почувствовал, насколько он был подавлен. Его мир был разодран в клочья и превращен в публичное зрелище, как и у О. Джей. Симпсона. Он не хотел жить без своей внучки. Его переполняли чудовищные вина и боль.

Мне было действительно тяжело за него. Я отец шестерых детей и никогда даже близко не бывал к такой отчаянной ситуации, как у него, поэтому могу только пытаться представлять себе боль, которую он чувствовал, столкнувшись с тем, что его внучка умерла, а дочь была единственной подозреваемой в ее смерти. Адвокат семьи Энтони Брэд Конуэй был тем, кто позвонил в службу «9-1-1» в субботу, 22 января, с новостями о том, что Джордж уехал из дому в 8:30 утра с несколькими пузырьками купленных по рецепту лекарств и несколькими фотографиями. С тех пор никто не видел его и не слышал о нем. «Мы все беспокоимся, как бы он с собой ничего не сделал», - сказал Конуэй диспетчеру.

На следующий день полиция установила местонахождение Джорджа – он оказался в номере мотеля в Дейтона Бич. Он был в отчаянии и явно не в себе. Предсмертная записка на шести или восьми страницах, адресованная жене, не была закончена. В ней он просил прощения у Синди за разочарования, вызванные им за все эти годы.

«Не должно быть удивительным, что я решил оставить этот мир, потому что хочу быть с Кейли Мэри. Я не могу продолжать жить, потому что это я должен был покинуть этот мир, а не она.

Я прожил много лет и удовлетворен своим решением, потому что никогда не был тем человеком, которого заслуживали ты, Ли, Кейси и особенно Кейли Мэри».

Джордж винил себя в смерти ребенка и в тюремном заключении Кейси. «В течение года или около того я поднимал эту тему, только для того, чтобы мне советовали не говорить о плохом… И вот я сижу здесь, разваливаясь по частям, потому что должен был сделать больше. Она была совсем недалеко от дома, почему она была там? Кто поместил ее туда? Почему она умерла? Почему?... »

Джорджа отвезли в медицинский центр для осмотра и некоторое время продержали там, после чего он был выписан и вернулся домой к Синди. Следующий раз мы говорили с ним именно на его допросе в августе 2009 года.

Когда поступили первые сообщения об исчезновении Кейли, Джордж был настроен сотрудничать с правоохранительными органами. Его первые показания и тот факт, что он искал встречи со следователями, чтобы поговорить в отсутствие Синди, отражали глубокий конфликт между попыткой логически анализировать факты человеком, имевшим опыт работы в правоохранительных органах, и отчаянной надеждой любящего отца и дедушки. С точки зрения эмоций он надеялся на то, что его внучка жива и с ней все хорошо, а его дочь не является каким-то монстром-убийцей. Но с точки зрения логики, особенно с учетом опыта своей работы в правоохранительных органах, ситуация выглядела зловещей.

Я всегда считал, что наступит момент, когда, осознанно или неосознанно, Джордж столкнется с выбором: либо следовать фактам и сражаться за истину, либо дурманить себя сказками о том, что Кейси работала, а Синди всему была рада, поверить Синди в ее отрицании всех и вся – и к черту истину! Если бы он последовал своему разуму, то это означало бы для него, что он лишился своей внучки, которая умерла, своей дочери, которая сидит в тюрьме и своей жены с ее необоснованными теориями – что могло привести к разводу.

Пока проходящие дни превращались в недели, а недели - в месяцы, выбор Джорджа стал ясен. В период восстановления после попытки самоубийства он явно принял решение поддержать свою жену и дочь. Во всех публичных выступлениях он всегда стоял на стороне Синди и поддерживал во всех ее отрицаниях. Когда он говорил, то звучал как эхо ее чувств, хотя и с несколько меньшей убежденностью. Его отношения с правоохранительными органами и прокуратурой становились все более враждебными.

Он проявил эту позицию в своем отношении во время дачи показаний. Прекрасным примером был вопрос о клейкой ленте на канистре с бензином в сарае. Когда Кейли пропала, полиция спросила Джорджа о каких-либо необычных событиях, произошедших за последний месяц на его участке с домом. Он рассказал им об украденных канистрах с бензином, о которых он сообщил полиции и которые потом ему вернула Кейси.

По получении этой информации канистры были сфотографированы (это произошло летом). В декабре, когда стало ясно, что лента на канистрах была идентична ленте с места преступления, канистры по этой причине увезли в полицию. Очевидно, что лента была на них с июня.

Но когда во время допроса я спросил Джорджа о ленте на канистрах, он отвечал уклончиво. Он объяснил, что имел обыкновение закрывать вентиляционное отверстие на канистре клейкой лентой, поскольку потерял затычку.

Но я хотел, чтобы он подтвердил очевидное: что клейкая лента, найденная на Кейли, происходит из его дома. Я показал ему фотографии некоторых предметов, имевших отношение к делу, включая две металлические канистры. Джордж знал, что клейкая лента являлась ключевым звеном, связывавшим Кейси и тело Кейли, и у него был уже готов удивительный ответ.

Показав ему фотографии канистр с бензином с маленьким куском ленты, я спросил: «Итак, эта канистра имеет на себе кусок клейкой ленты. Вы признаете это?»

«Я не лепил туда клейкую ленту», ответил Джордж.

«Однако же вы ее узнаете?»

«Я узнаю эту канистру, но я не клеил туда ленту. Я бы ее так неряшливо не наклеил».

«Хорошо, видели ли вы когда-либо кусок клейкой ленты на этой канистре?», - продолжал увещевать его я.

«Не такого конкретно размера, нет. Нет, сэр».

Вместо того, чтобы спорить с Джорджем, я немного отступил. «Итак, однажды вы заявили, что налепили кусок клейкой ленты на вентиляционное отверстие этой канистры; это правильно?»

«Угу… Я не знаю, когда именно сделал это, но я знаю, что делал это. Потому что всякий раз, когда я налепливаю клейкую ленту на это конкретное вентиляционное отверстие, что вы мне описали и о чем рассказали, я делаю это очень аккуратно. А это не в моем стиле», - объяснил он.

«А что же тут неаккуратно?» - спросил я.

«Этот кусок очень большой. Я бы так не сделал. Я бы так не наклеивал ленту туда. Я делал бы все аккуратнее, чем это. Я бы отрезал кусок аккуратней, более точно, чтобы он закрывал только само отверстие».

Это было довольно странное заявление, в котором между строк можно было довольно явно прочитать обвинение полиции в том, что она сама наклеила кусок клейкой ленты на канистру. Я подчеркнул то обстоятельство, что в августе, когда полиция впервые сфотографировала канистры, у нее не было причин считать, что клейкая лента имеет какое-то отношение к делу. Тело Кейли еще не было обнаружено, поэтому полицейским не было никакого смысла наклеивать ее туда. У него не было реального ответа на этот вопрос, а по его лицу я понял, что ему некуда больше развивать эту историю.

Затем он попытался отрицать, что использовал канистры с того дня в июне до первого августа, когда отдал их полицейским, но он упустил тот факт, что должен был в то время косить траву на своем газоне. Осознав свою ошибку, он попытался вплести в свою историю еще две сравнительно недавно купленные канистры. Но когда я спросил, когда он купил эти новые канистры, он вынужден был признать, что купил их до того, как отдал старые, что не имело никакого смысла.

Я спросил его: «ОК, но почему вы купили их, когда не знали, что старые у вас заберут?»

«ОК, я должен быть очень, очень осторожным с вами, - ответил Джордж. - Не пытайтесь сбить меня с толку».

Грустно было видеть, как сильно Джордж хочет защитить свою дочь. Однако, вместо того, чтобы сменить курс, он просто смотрел на стол и упорно держался своего ответа. Это был не тот спор, в котором побеждает логика. Он пытался помочь Кейси, во многом так же, как Синди, когда она пыталась взять на себя ответственность за поиски хлороформа. Лента на канистре с бензином была одним из самых важных свидетельств, и он пытался воспрепятствовать установлению ее связи с лентой на месте преступления. Предположение о том, что полиция налепила ее туда, было для него единственным вариантом, и этот вариант не был особенно хорош. Хотя он и не заходил те далеко, как Синди, он все же шел по очень сомнительному пути.

Легко видеть, что корень всех бед в проблемах семьи Энтони заключался в Кейси. Если посмотреть на жизнь семьи Энтони без Кейси, то она была вполне нормальной. Синди и Джордж имели стабильный заработок, уже много лет работая по своим специальностям. Их обоих любили на работе, любили их соседи, все окружающие их люди. Никто не объявлялся с рассказами о каких-нибудь ужасных историях о них. Слушая их друзей, родственников и коллег, можно было нарисовать портрет любящей и преданной друг другу пары, воспитавшей двоих детей до взрослого возраста. Даже Ли выглядел по-настоящему уравновешенным молодым человеком. На самом деле только Кейси смотрелась на этом фоне явной аномалией.

Сложно сказать, что именно в Кейси влияло настолько сильно на всех членов семьи. По моему мнению, что очень реальные, очень серьезные проблемы Синди с отрицанием всего плохого, что могло быть связано с Кейси, заразили всю семью. Когда Джордж пытался разобраться с ложью Кейси, Синди останавливала его на каждом шагу, требуя от него «перестать быть детективом». Я думаю, что Синди боялась оттолкнуть от себя Кейси слишком далеко, потому что не хотела, чтобы та забрала из ее жизни Кейли. Это была неверно направленная любовь, и Синди не хотела терять ни одну из них – Кейси была ее дочерью, а Кейли была ее светом и радостью.

Будучи сам родителем, я могу только представлять всю сложность ситуации, когда ты смотришь в зеркало и размышляешь о возможности того, что твоя дочь убила твою внучку. Не существует правил относительно таких ситуаций… не существует и руководства для правильной эмоциональной реакции. Какой бы иррациональной ни была реакция Синди и Джорджа, я всегда пытался напомнить себе, что я никогда не бывал в их шкуре. Но все равно сложно представить себе, как далеко готовы они были зайти, чтобы помешать ходу допроса. С другой стороны, с позиции их адвоката трудно было наблюдать за ними, сражающимися с нами таким способом. Если Синди и Джордж лгали нам, то они были до смешного некомпетентны в этом; у них было гораздо больше практики, когда они лгали самим себе.


Поблагодарили за сообщение: Марианна237 | vvvvv | Alina | Henry | Мертвый | Ed1s0n | mrv | Saggita | strashilko | Laura | Юлия Р | М.И.И. | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 16
О ЗАЩИТЕ

Хаос, последовавший за обнаружением тела Кейли, распространился также и на команду защиты. Появление такого важного вещественного доказательства вместе с нашим решением о требовании в этом деле смертной казни кардинально изменило состав этой команды. Однако, при всех произошедших изменениях, Хосе Баэз неизменно оставался на своем месте.

Еще на ранних стадиях расследования этого дела мы с Линдой и Фрэнком решили, что моя роль как одного из прокуроров будет включать персональное противостояние с Хосе. Таким образом Линда и Фрэнк смогли бы попытаться сохранить с ним рабочие отношения и держать каналы связи с ним открытыми. Это не говорит о том, что Линда не имела с ним стычек, но основным противником был я.

Поэтому вас не должно удивлять, что я должен начать эту часть нашей истории с официальной оговорки, с признания о предвзятом отношении: я искренне не люблю Хосе Баэза. Он обладает огромным, но поверхностным обаянием, которое на первый взгляд очень привлекательно. Я очень люблю кино, я даже люблю мюзиклы, и вот одна цитата из «Моей прекрасной леди», которая всегда напоминает мне о Хосе. Когда Генри Хиггинс описывает Золтана Карпати, одного из своих знакомых-джентльменов, он говорит: «Источая очарование всеми своими порами, он смазывает им себе дорогу вперед».

Мне кажется, очень подходит к нему.

В этом человеке невероятно сильно раздражает незаслуженное ничем высокомерие. Я говорю незаслуженное, потому что встречаются адвокаты, которое своими достижениями, высокой репутацией или большим опытом заслужили право держаться немного «круто». Не всегда это приятно наблюдать, но, по крайней мере, ты понимаешь, что эта «крутость» основывается на определенных заслугах или на репутации, предполагающей способность сделать что-то особенное. Тех же, кто выказывает претензии на подобное высокомерие, не обладая способными подкрепить свои претензии заслугами, следует выявлять и выставлять на всеобщее рассмотрение. Когда мы изучили, что стоит за экстравагантными претензиями Баэза, то выяснилось, что достижения этого человека крайне скудны, а опыт и знания мизерны.

Как и большинство людей, до этого судебного процесса я ничего не слышал о Хосе Баэзе, но вскоре после того, как вошел в состав команды прокуроров, я навел о нем справки и выяснил, что ему тридцать девять лет, он адвокат по уголовным делам в Киссимми, принятый в коллегию адвокатов штата Флорида относительно недавно – после проблем с длившимся восемь лет расследованием его прошлого. В соответствии с сообщениями СМИ, оно было связано с неуплатой им алиментов и безответственностью в ведении своих финансов.

Баэз воспитывался в Нью-Йорке матерью-одиночкой. Затем они переехали в южную Флориду, где он учился в средней школе, но бросил ее в девятом классе. В семнадцать лет он женился, и у него родился ребенок. Затем он получил сертификат о среднем образовании и в 1986 году начал службу в ВМС США, которую проходил в течение трех лет в Норфолке, штат Вирджиния. После окончания службы он обучался в колледже Майами Дейд Комьюнити и в Университете Южной Флориды, а затем в Школе права Университета Сент-Томас в Майами.

По утверждениям прессы, после того, как его не допустили в коллегию адвокатов, он принял участие в нескольких неудачных коммерческих предприятиях, включая две компании по онлайн продаже бикини – Бон Бон Бикинис и Бризилиан-Бикинис.ком. Он также выполнял работу в качестве юридического ассистента и детектива для Департамента полиции округа Майами-Дейд. Учитывая его малый опыт работы в суде до нашего дела, я заключил, что именно работа юридическим ассистентом и детективом позволила ему на сайте своей юридической фирмы расписать явно преувеличенный опыт работы в суде, в то время, когда он занялся делом Кейси.

Некоторые люди становятся юристами, поскольку они увлечены теми или иными сторонами этой профессии и любят закон. Других в профессии юриста привлекают такие моменты, как сложность налогового кодекса, возможность с помощью своего красноречия управлять происходящим в судебном зале, стремление помочь беспомощным. Некоторые становятся юристами, рассматривая эту профессию как бизнес. Я всегда считал, что Хосе принадлежит к этой последней группе. Он действовал так же, как будто продолжал продавать бикини в своей прошлой карьере, ведь он непревзойденный продавец – надо отдать ему должное.

Тем не менее, он не первый встреченный мной адвокат, которого я бы описал таким же образом, как я описал Хосе. Нет ничего плохого в том, чтобы заниматься этой профессией ради денег или ради известности – многие так поступают и со многими мне самому приходилось работать. Со многими адвокатами я сражался в суде, но, когда мы выходили из зала суда, мы оставались друзьями. Баэз не принадлежал к их числу – не вследствие того, что я не соглашался с той позицией, которую он защищал, а вследствие того, что я не соглашался с той манерой, с которой он это делал.

Одной из обязанностей любого хорошего адвоката является защита своего клиента, каким бы непопулярным ни было его дело. Множество раз это требовало от адвокатов отчаянно отстаивать невиновность своих клиентов, хотя сами адвокаты лично и не верили в нее. Я нисколько не уважаю адвокатов, согласных на меньшее. Среди адвокатов, однако, честность является одним из основных качеств. Вне зала суда слово адвоката должно очень много значить как для других адвокатов, та и для публики в целом. Даже если вы находится по разные стороны баррикад, вы не можете работать с тем, кому не доверяете.

Однако во время моих деловых отношений с Хосе он иногда казался совершенно равнодушен к точности того, что он говорит, часто направляя ходатайства по вопросам, которые не изучил должным образом, или которые вообще были неверны. При описании Хосе я всегда использую слово «вкрадчивый»: некто, кто скользок, коварен и не действует прямо.

Поначалу я пытался относиться к нему хорошо, но каждый раз, когда я сталкивался с его выступлениями в СМИ, его действия представлялись мне неэтичными и непрофессиональными. Наши правила советуют адвокатам избегать заявлений, которые могут оказать влияние на потенциальных членов жюри присяжных, что представляет собой правонарушение и заслуживает наказания. К сожалению, данное правило, по моему мнению, редко приводится в действие, как оно того заслуживает. Это послужило одной из причин, почему еще на ранних этапах разбирательства мы внесли предложение о введении запрета на публичные выступления, которое, увы, было отклонено.

Обнаружение тела Кейли заставило обратить еще больше внимания на это дело, уже и до этого момента бывшим сенсационным, давая еще больше возможностей Хосе демонстрировать себя перед камерами. Неожиданно ставки, и так бывшие очень высокими, выросли еще выше – для всех, кто участвовал в этом деле, к какой бы стороне они не принадлежали. Мы знали это, знала это и защита.

***

До обнаружения останков несколько адвокатов участвовало на стороне защиты, но их было немного – только Хосе и пара его партнеров. Партнерами фирмы Баэза были Адам Гейбриэл и Хосе Гарсия, они принимали участие в деле с самого начала. Кроме того, были Майкл Уолш и Джонатан Кейзен, которые впоследствии участвовали в гражданском деле по иску Зенайды Гонсалес Фернандес против Кейси. Уолш и Кейзен появлялись редко, и я даже не был по-настоящему уверен в том, что они действительно работали на фирму Баэза, а не только играли соответствующую роль. В конечном итоге Баэз был главным.

Первым настоящим профессиональным прибавлением в команде защиты оказался Терри Ленамон, опытный адвокат защиты по серьезным уголовным делам из Майами, начавший участвовать в деле с осени 2008 года, когда мы изначально обсуждали, требовать ли для Кейси смертной казни. В тот момент, конечно, у нас не было тела, но мы попросили защиту предоставить нам любую информацию, которую нам следовало бы рассмотреть, по их мнению, при решении вопроса о смертной казни. Ленамон представил нам резюме, где в основном указывалось на то, что Кейси была хорошей матерью и ранее не совершала ничего плохого, поэтому, если Кейли мертва, то ее смерть могла произойти в результате несчастного случая. Этот документ не был особенно полезным, поскольку не содержал никакой новой информации и не указывал на какое-либо умственное недомогание, которое могло бы объяснить ее поведение. В конце концов он не повлиял на наше решение не требовать смертной казни, и после того, как мы огласили это решение в октябре 2008 года, Ленамон покинул команду защиты, оставив Баэза действовать так, как тому захочется.

Все это изменилось, когда Роя Кронка во второй раз занесло в то флоридское болото. 11 декабря 2008 года, в день обнаружения тела Кейси, в деле приняла участие Линда Кенни Баден. Адвокат защиты из Нью-Джерси, тесно связанная с миром судебной экспертизы, Баден являлась супругой доктора Майкла Бадена, известного судебного патологоанатома, постоянно появлявшегося на телевидении. Я слышал ее имя раньше, но никогда с ней не работал, и первоначальное мое мнение о ней было неблагоприятным. Примерно через месяц после того, как она приняла участие в деле, с большой помпой вышла в свет ее новая работа «Скелет и правосудие», написанная в соавторстве с мужем, поэтому легко было сделать вывод о том, что ей очень нужна реклама. Однако, когда мне с ней пришлось участвовать в процедуре допроса свидетелей, я стал уважать ее за то, что она действительно знала свое дело, и в конце концов в роли адвоката противоположной стороны она мне понравилась.

В первые дни с участием Баден Баэз представил суду более двадцати «особо срочных» ходатайств, пытаясь допустить своих экспертов к осмотру места преступления и вещественных доказательств. Одно из ходатайств требовало, чтобы их судебный патологоанатом наблюдал за тем, как наш судебно-медицинский эксперт, Доктор Г, проводит аутопсию, и чтобы он сам провел аутопсию повторно. Вторая аутопсия не представляла для нас проблемы, но Доктор Г не нуждалась в каких-либо зеваках на своем рабочем месте. Баэз и Баден предложили, чтобы суд сам назначил судебного эксперта для контроля за ходом изучения вещественных доказательств. Они также хотели использовать процедуру под названием «специальный судебный распорядитель» - расширение полномочий судьи, с тем, чтобы он председательствовал во время изучения ими вещественных доказательств, в то время как мы должны были быть исключены из этого процесса.

К 8 января мы присутствовали на судебных слушаниях для рассмотрения этого и шестнадцати других «срочных» ходатайств, большинство которых касалось либо материалов, которые они и так получили бы в конце концов в обычном порядке, либо вещей, на которые они не имели абсолютно никакого права. Мы сделали вывод, что большинство этих ходатайств было подготовлено Баден, поскольку в них можно было заметить отсутствие досконального знания законов штата Флорида. В конце концов большая их часть была отклонена, но мы согласились предоставить им доступ к месту преступления после того, как офис шерифа закончил там работать.

Тем временем мы сами внесли ходатайство об ограничении публикации фотографий останков Кейли. Некоторое время назад до нас дошли слухи о том, что Хосе организовал продажу Кейси фотографий Кейли за 200 тысяч долларов каналу «ЭйБиСи», и нам не хотелось, чтобы с фотографиями тела Кейли поступили таким же образом. Защита согласилась с этим ходатайством, и эти фотографии публика не видела вплоть до судебного процесса.

Те случаи, когда адвокат принимает участие в решении финансовых вопросов своего клиента помимо выплаты его гонорара, вызывают серьезное беспокойство. У нас не было никакой конкретной информации, но наше беспокойство было связано с тем, что если случится какая-нибудь неудача, о которой Кейси может не знать, то это поставит под угрозу все предпринятые нами усилия. Она уже после завершения процесса и вынесения приговора могла неожиданно получить возможность предъявить претензию своему адвокату в связи с конфликтом интересов.

Мы внесли ходатайство с просьбой к судье устроить закрытые слушания, чтобы разобраться в этом вопросе и обеспечить информирование обвиняемой о заключаемых сделках и устранить тем самым конфликт интересов. Защита была в ярости и подала первую из множества жалоб, обзывая нас самым подлым образом. Я помню, что судья казался раздраженным тем, что мы подняли эту проблему, но в конце концов, мне думается, он понял мудрость принятия подобной предосторожности. Суд обязан обеспечить отсутствие конфликта между сторонами, поэтому судья Стрикленд назначил слушания.

Мы все вместе зашли в комнату для жюри присяжных на двадцать третьем этаже здания суда. Присутствовали мы трое, Баэз, Кейси, судья Стрикленд и судебный секретарь. Сначала судья Стрикленд осведомился о продаже фотографий и подтвердил, что Кейси продала фотографии и видеозаписи своей дочери каналу ЭйБиСи за 200 тысяч долларов, использованных на цели защиты. Баэз утверждал, что эти деньги не попадали к нему напрямую, а были размещены на его доверительном счету, сообщив, что его гонорар составил 89 тысяч долларов «с копейками», а остальное предназначалось на расходы.

Баэз утверждал, что Баден заключила отдельный контракт непосредственно с Кейси, но пока еще не получала денег. Он указал, что у него, равно как и у Кейси нет заключенных сделок на право публикации историй о деле. Судья не стал более подробно осведомляться о потенциальных сделках и переговорах, но Кейси подтвердила сообщенную Баэзом информацию о продаже ею фотографий.

В тот момент она мне была отвратительна. Когда совершалась сделка, я был уверен в том, что Кейли мертва и что Кейси знает это. Какая мать продаст фотографии своей мертвой дочери ради собственной выгоды? Я был также недоволен каналом ЭйБиСи за такой «журнализм с чековой книжкой». Мне бы хотелось выяснить больше о потенциальных сделках, которые не состоялись, но судья явно считал, что этого достаточно, и не хотел выпытывать дополнительную информацию. В конце концов я был уже доволен тем, что мы сделали все возможное, чтобы уберечься от этой ловушки.

Когда Баэз и компания в конечном итоге истратили все деньги в марте 2010 года и Кейси оказалась неплатежеспособной, стало очевидно, что штат не будет оплачивать расходы адвокатов из других штатов. Мы подозревали, что Баден, вероятно, тут же удалится, но, к ее чести, она оставалась вплоть до окончания допросов судебных экспертов и перестала участвовать в деле в октябре 2010 года.
« Последнее редактирование: 25.12.16 23:04 »


Поблагодарили за сообщение: vvvvv | Saggita | Ed1s0n | Henry | mrv | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

***

Всякий раз, когда к команде защиты присоединялся новый адвокат, Баэз рекламировал его как обладающего особым опытом либо в судебной экспертизе, либо в перекрестных допросах, либо в процедурных вопросах. СМИ заглатывали его наживку. Казалось, будто любой человек, связавшийся со стороной защиты, внезапно становился великим адвокатом и членом «команды мечты». Но, в отличие от дела О. Джей. Симпсона, эта команда защиты таковой не была.

Возможно, что самым странным участником дела был Тодд Макалузо, специалист по телесным повреждениям из Калифорнии. В соответствии с требованиями к любому адвокату из другого штата, не являющегося членом коллегии адвокатов Флориды, Макалузо подал в суд ходатайство разрешить ему участвовать в деле pro hac visa, то есть «для данного случая». Такие ходатайства подают адвокаты, которые не имеют доступа к практике в определенных юрисдикциях, но допускаются к участию в отдельных делах. В этом документе Макалузо должен был подтвердить властям штата, что он является членом коллегии адвокатов штата Калифорния с хорошей репутацией, без дисциплинарных взысканий.

Он оформил ходатайство, содержащее подобные утверждения, но Линда связалась напрямую с коллегией адвокатов Калифорнии и выяснила, что в отношении него проводится расследование по поводу некоторых сомнительных действий с деньгами своих клиентов. Один из наших местных информаторов также установил этот факт и спросил о нем прежде, чем нам удалось уличить их прямо в суде. Макалузо теперь правильно заполнил свое ходатайство, обвиняя во всем небрежность своего секретаря. Судья Стрикленд позволили ему участвовать в деле несмотря на продолжающееся расследование.

Впоследствии, в ходе слушаний о несостоятельности Кейси, когда мы узнали о том, что защита осталась без денег, мы также выяснили, что Макалузо фактически купил себе право участвовать в деле, предоставив защите 70 тысяч долларов. На самом деле он участвовал в деле совсем немного. Он лиши один раз выступал в суде, делая заявление о том, сколько поисковиков обыскивало район Сабёрбан Драйв. Его право на занятие адвокатской практикой в Калифорнии было в конце концов приостановлено по дисциплинарным причинам, и он перестал участвовать в деле Кейси Энтони с апреля 2010 года.

В апреле 2009 года, когда мы объявили о своем решении требовать смертной казни, от защиты в соответствии с законом потребовали включить в состав своей команды квалифицированного адвоката по делам, предусматривающим смертную казнь. Были разговоры о том, что Терри Ленамон вновь окажется на сцене, но он не захотел вернуться в команду. В своем интервью колумнисту газеты «Орландо Сентинел» Хэлу Бодекеру в мае 2009 года Ленамон объяснил свое решение. Для начала он заявил, что очень мало общался с Кейси. Он сообщил также, что у них с Баэзом «были разногласия по стратегии в отношении вопроса о психическом здоровье как смягчающем обстоятельстве», что я интерпретировал как следующим образом: Ленамон предложил следовать в этом направлении, а Баэз с ним не согласился. Поскольку Баэз выступал в качестве основного адвоката, его мнение одержало верх.

Свое интервью Бодекеру Ленамон продолжил заявлением о том, что внимание СМИ становилось для дела большой проблемой. Более того, Ленамон выразил беспокойство, что «адвокат, специализирующийся на делах со смертным приговором, которого пригласят участвовать, вынужден будет автоматически принять уже выбранную защитой линию действий». Затем он добавил, что «кто бы ни был этим адвокатом, он должен быть независимым в собственной стратегии оценки этого дела».

«Я надеюсь, они пригласят какую-нибудь важную персону на это место, - сказал он. – Я первый же заявлю, что это лучший шаг для мистера Баэза с тех пор, как он пригласил меня для участия в деле».

В конце концов Баэз именно так и сделал, поскольку в деле принял участие адвокат Андреа Лайон. Андреа являлась адвокатом по делам, предусматривающим смертную казнь, из Чикаго, при этом она была твердой сторонницей отмены смертной казни. Она была постоянным профессором Университета ДеПол в Чикаго и директором Центра за справедливость по делам со смертной казнью при этом университете. Впоследствии мы выяснили, что центр внес средства в бюджет защиты.

С самого начала Лайон казалась весьма способной; она крупная женщина с волевой внешностью. Я помню одну из первых бесед с ней. Линда, Фрэнк и я ехали вместе с ней в лифте, и она сказала нам, что защита не будет больше проводить неуместные пресс-конференции, которые так любил Хосе. Некоторое время я надеялся на то, что, может быть, ситуация действительно меняется. Но они быстро решили провести пресс-конференцию, затем еще одну, а затем еще много, много других. Лайон, как и Баден, тоже выпускала в свет книгу «Ангел, приговоренный к смертной казни: Моя жизнь в качестве адвоката защиты по делам со смертной казнью» в соавторстве с Аланом Дершовицем. В январе 2010 года она сказала ведущей шоу «Тудэй» Мередит Виейра, что Кейси «не убивала ребенка». Но Лайон отказалась обсуждать любые доказательства, какие, как она считала, поддерживали ее заявление. Я считал, что в Иллинойсе действуют такие же правила, как и во Флориде – запрещающие делать досудебные заявления; ну ладно, возможно я ошибся.

Адвокат защиты из Орландо поимел неприятности с местной ассоциацией адвокатов из-за того, что сделал достоянием гласности речь Лайон, произнесенную ею на конференции по вопросам смертной казни «Жизнь после смерти», состоявшейся в Орландо в 2008 году, в которой она сделала крайне нелестную сексуальную характеристику женщинам-прокурорам, возвращающимся домой и надевающим «страпоны». Мы восприняли это как намек на фаллоимитаторы – шикарная тема. Пресса неистовствовала, особенно вследствие того, что ведущим прокурором в деле Кейси Энтони была женщина. Другие заявления Лайон на этой конференции также вызвали шум, включая ее комментарии о том, что судьи «уродливы», а присяжные «убийцы».

Чтобы познакомиться поближе с Лайон, Линда изучила ее речь целиком. Во время выступления Лайон делала неоднократные ссылки на свою излюбленную тактику защиты – создание альтернативного подозреваемого. Линда придерживалась мнения о том, что именно Лайон стояла за кампанией защиты, выражавшейся в нападках на Роя Кронка, работника коммунальной службы, обнаружившего останки Кейли. Вскоре после того, как Лайон приняла участие в деле, Мортимер Смит, работавший на ее центр, стал копаться в прошлом Кронка.

Лайон представляла собой весьма харизматичного противника; адвокат, который пробыл в команде защиты самое долгое время (за исключением самого Баэза), появился в ней в марте 2010 года. Чейни Мэсон являлся адвокатом из Орландо и рекламировался прессой как обладающий блестящей репутацией. До этого он делал заявления прессе в качестве консультанта, в которых он ставил под вопрос некоторые действия Бвэза, поэтому мы были несколько удивлены его решением присоединиться к защите, но мы также знали о его желании находиться в центре внимания. Линда, Фрэнк и я знали Чейни многие годы и были о нем хорошего мнения. Я не могу припомнить, участвовали мы с ним в одних и тех же судебных процессах, но я помню, как Линда год назад или около того выступала против него в судебном процессе. К тому времени Чейни шел уже шестой десяток, а сам он был весьма своеобразным человеком. Возможно, это ему не понравится, но мы всегда называли его Фоггорн Леггорн, потому что его акцент и манера речи была точной копией этого петуха из «Луни Тьюнс». Чейни был склонен к высокопарности – не очень-то следя за деталями как в вопросах законодательства, так и в фактах, он умел быть очень убедительным.

Однако более всего он отличался опытом и прагматичностью. Когда он только принял участие в деле, я думал, что он хочет въехать на белом коне и возродить терпящую бедствие команду защиты. Мы всегда надеялись, что присоединение к делу нового адвоката с хорошей репутацией повысит класс принятой защитой тактики. К сожалению, в течение последующих недель и месяцев нам пришлось убедиться в том, что вместо того, чтобы Чейни поднять Баэза до своего уровня, Баэз, похоже, опустил Чейни до своего.

В первый же раз, как только я увидел Мэсона в суде вместе с Лайон, я понял, что они как масло вода. Мэсон представлял собой тип старого южанина, прекрасно относившегося к женщинам в определенной роли, например, его протеже, но, похоже, не ладил с женщинами, равными ему по уровню профессионализма. Он однажды продемонстрировал это свое качество в своих отношениях с Линдой – ошибку, которую уже не захочется повторять. При этом Лайон была адвокатом из большого города, которая могла как брать, так и давать сама. Большой город против старой сельской местности – мы у себя в прокуратуре знали, что наблюдать за этим составит большое удовольствие. В разговорах с нами он говорил неуважительно о ходатайствах, составленных Андреа, о том, какими они были смешными. Можно было понять, что ладить они друг с другом не будут. Как и ожидалось, Андреа закончила свое участие в деле, как только завершилось обсуждение вопроса о смертной казни, сославшись на финансовые проблемы.

Энн Финнелл начала участвовать в деле в сентябре 2010 года. Энн была очень опытным адвокатом по уголовным делам со смертной казнью, во многом похожей на Андреа Лайон, но менее жесткой. Мне действительно нравилось работать с Энн, хотя я уверен, что ей самой не очень нравилось работать с командой Баэза. Было несколько случаев, когда она мне жаловалась в частном порядке на то, в какой безумной ситуации она оказалась, ссылаясь на недостаток согласованного управления в команде защиты и на то, как она жалеет о том, что ввязалась в это дело.

Последней присоединившейся была Дороти Симс, адвокат по гражданским делам из Окалы, штат Флорида. Ее рекламировали как эксперта по перекрестному допросу судебно-медицинских экспертов. Однако в ходе судебного процесса ее роль была сведена к всеобщей утешительнице и Пятнице Робинзона Крузо, но женского пола. Мне кажется, что Баэз и Мэсон относились к ней очень неуважительно.

В конечном итоге команда защиты не была единой и сплоченной. В ней всегда приходилось сталкиваться с проблемой, кто сможет выжить в той бесспорно тяжелой атмосфере, в которой решения постоянно принимал Баэз. Когда пыль наконец улеглась, осталось четверо – Баэз, Мэсон, Финнелл и Симс – те, кто будет выступать против нас на судебном процессе.
« Последнее редактирование: 25.12.16 23:09 »


Поблагодарили за сообщение: Saggita | vvvvv | Ed1s0n | Henry | mrv | Юлия Р | Марианна237 | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 17
ПОРЯДОК В СУДЕ

Вскоре после того, как Чейни Мэсон официально принял участие в деле весной 2010 года, защита внесла ходатайство об отстранении судьи Стэна Стрикленда. Причина их требования заключалась в том, что некий блоггер по имени Дейв Кнечел, известный под псевдонимом Маринадный Дейв, вступил со Стриклендом в обсуждение дела Кейси Энтони. Защита посчитала это свидетельством предвзятости и потребовала отстранения судьи. Они также обвиняли судью Стрикленда в том, что он использует дело в качестве собственной рекламы, обвинение, которое, по моему мнению, более относящимся к ним самим. Следует отметить, что относительно судьи Стрикленда был применен старый прием, ибо защита официально внесла свое ходатайство в 16:48 в пятницу, так же, как она поступила со своим неожиданным ходатайстве о Кронке. Как мы уже наблюдали ранее, ни один из членов команды защиты не удосужился вручить судье копию, поэтому он узнал о случившемся из новостей. Этот прием являлся modus operandi Хосе Баэза.

В своем ответе судья Стрикленд заявил, что обвинение в предвзятости в пользу стороны обвинения «должно вызвать изумление» у Линды, Фрэнка и меня, «каждый из которых множество раз отчаянно спорил с судом…»

В конце концов судья Стрикленд ушел сам, что и должен был сделать, учитывая сложившиеся обстоятельства. В своем официальном заявлении о самоотводе он написал: «по своей сути ходатайство защиты обвиняет нижеподписавшегося в том, что он является «отчаянным искателем внимания СМИ в целях самовозвеличения». Очень ироничное обвинение». В этом мы с ним согласились.

Тот факт, что Баэз и Мэсон устранили от дела Стрикленда только для того, чтобы его сменил судья Белвин Перри, является самым глупым шагом, о котором когда-либо слышали в юридическом сообществе Флориды. Мне очень понравились эти новости.

В последнее время меня стало раздражать то, что судья Стрикленд не прилагает достаточных усилий, чтобы обуздать Баэза. Хосе использовал любую возможность для превращения судебных слушаний в форум для оскорблений офиса шерифа или нас – прокуроров. Я знал, что и Мэсон не собирается быть лучше. Стиль судьи Стрикленда можно охарактеризовать как ленивый и воздерживающийся, что замечательно для большинства дел, но мне по ночам снились кошмары, когда я пытался думать о том, в какой цирк превратятся судебные слушания и сам судебный процесс, если на ринг выпустят Хосе и Чейни.

Должен признаться, что я боец. В этом моя слабость и моя сила. Если судья не собирается контролировать защиту, я знал, что эта задача станет моей, а это означает всеобщую свалку со снятыми перчатками. Я не собирался отдавать Баэзу или Мейсону контроль за залом суда. Не в моем характере получать пинки. В ходе одного разговора для «сброса пара» я сказал Линде: «Можешь ли ты себе представить, что такое могло бы произойти, если бы судьей был Белвин Перри?» В то время это была попытка выдать желаемое за действительное. Вряд ли я догадывался, что моя мечта исполнится.

Когда судья Стрикленд взял самоотвод, судья Перри, главный судья Девятого судебного округа, имел право назначить нового судью. Он выбрал себя самого. Нас изумил тот факт, что Мэсон допустил самоотвод судьи Стрикленда, не предвидя, что все это закончится назначением судьей Белвина Перри, гораздо более жесткого судьи, строго следующего букве закона. Мы с судьей Перри за последние годы участвовали вместе во многих известных делах, и я всегда считал его исключительно честным и сведущим в законах судьей. Более того, он любил сложные, известные дела, чреватые смертной казнью. Даже уже будучи главным судьей округа, он, при наличии благоприятных обстоятельств, сам брал такие дела. И ежу было понятно, что он возьмется за наше дело. Линда, Фрэнк и я были очень довольны.

Некоторые люди занимаются законом из любви к нему, и судья Перри относится к числу таких людей. Он живет и дышит законом в ходе каждого дела, которое он ведет. В 1977 году он получил степень доктора права в Школе права Тургуда Маршалла в Университете Южного Техаса. Затем он стал помощником прокурора штата по Девятому судебному округу штата Флорида. Он был избран окружным судьей в 1989 году и главным судьей округа в 1995 году, а затем повторно в 2001 году. Его отец был одним из первых в Орландо полицейских из афроамериканцев.

Судья Перри выглядит большим человеком для роста в пять футов два дюйма. Он обладает редким присутствием духа, и меня всегда удивляло, насколько он себя контролирует, когда он раздражен – Бог видит, я раздражал его неоднократно. Он уникальным образом сочетает юридический ум члена Верховного суда Тургуда Маршалла, харизму сенсации «Крысиной стаи» Сэмми Дэвиса младшего, огонь актера Джека Николсона и выражение лица Билла Кросби, смешанные в разумно   й пропорции. Он не терпит никакой чуши от юриста, будь то адвокаты или прокуроры. Но его терпению предстояло быть испытанным людьми, подобными Баэзу и членам его «команды мечты». Конечно, ему предстояло и получить свою долю раздражения и от нас прокуроров тоже.

***

В начале 2010 года, еще до прихода Мэсона и судьи Перри, мы стали беспокоиться о том, как бы стадия расследования не продолжалась бы бесконечно, если Баэз будет предоставлен сам себе. Мы предложили судье Стрикленду и защите, чтобы суд принял регламент, в котором бы предусматривались предельные сроки для любых действий, от приема показаний до назначения слушаний и подачи ходатайств. Мы с Линдой потратили огромное количество времени, систематизируя все, что необходимо было сделать всеми сторонами до начала судебного процесса и разнося эти дела по категориям. Предельные сроки дифференцировались по сложности решаемых проблем. Мы затем предоставили наш материал защите, и они попросили внести некоторые изменения, на что мы согласились, а затем представили проект судье Стрикленду, и он подписал его. В конце концов мы получили дату суда: 11 мая 2011 года. Впереди было больше года, но мы, по крайней мере, установили срок.

Весь следующий год мы провели, готовясь к этой дате. Это была нудная работа, необходимая для подготовки к судебному процессу, с постоянным разбором того, что еще необходимо сделать. Я люблю такую работу, но с ней всегда связаны какие-нибудь стрессы. Большая часть времени, проведенная в ходе слушаний, касалась рассмотрения обычных ходатайств в делах со смертной казнью, подаваемых при рассмотрении подобных дел. Защита, как правило, подает пару дюжин ходатайств, которые обычно отклоняются.
Мы заметили одну вещь: с председательством судьи Перри слушания становились короче и сопровождались гораздо меньшим позерством защиты. Я с большим удовольствием вспоминаю, как судья Перри впервые прервал Баэза и вежливо настоял на том, чтобы тот строго придерживался обсуждаемой темы. После этого одного только заявления сразу стало понятно, что судья Перри не собирался позволять Баэзу проделывать те штучки, которые ему удавались с судьей Стриклендом. Вскоре после этого Баэз и Мэсон попытались заставить судью Перри повторно заслушать некоторые вопросы, по которым судья Стрикленд уже принял решения. Судья Перри просто поглядел на них и подтвердил все принятые раньше решения. К большому нашему удовлетворению, судья Перри подтвердил установленный судьей Стриклендом регламент с предельными датами для различных процедур при подготовке к судебному процессу – а это означало, что судебный процесс, назначенный на май 2011 года, начнется в соответствии с графиком, несмотря ни на что.

Неудивительно, что после назначения судьи Перри защита вне суда продолжала свои глупые махинации. С той самой поры, когда Большое Жюри предъявило Кейси обвинения, подготовка к судебному процессу представляла собой постоянную демонстрацию несоблюдения Баэзом всех возможных правил. Устанавливались контрольные сроки для той или иной процедуры, которые затем игнорировались. Когда наконец-таки процедура завершалась, никакого подтверждения того, что это произошло с опозданием, не получалось. Всеми нами, членами команды обвинения, это воспринималось с большим недовольством и не сулило ничего хорошего относительно сроков подготовки к судебному процессу.

Из всех способов, с помощью которых защита усложняла досудебный этап дела, наиболее вопиющим было, наверное, несоблюдение правил взаимодействия сторон в период подготовки к судебному процессу. Когда дело касалось доказательств, то здесь Баэз имел репутацию любителя устраивать засады. Прокуроры, участвовавшие вместе с ним в судебных процессах в прошлом, рассказывали, что он устраивал им засады, предъявляя доказательства в самую последнюю минуту. В одном из дел в округе Лейк он получил от судьи порицание за подобное поведение. С другой стороны, Мэсон обычно строго выполнял все правила, поэтому мы надеялись на то, что они уравновесят друг друга.

Когда начался этап обмена информацией о доказательствах между сторонами, наша первая проблема с соблюдением правил данного этапа поначалу представлялась довольно невинной. В ноябре 2010 года Хосе предоставил нам список нескольких свидетелей-экспертов, но не сообщил, о каком предмете он будет брать у них показания. Поскольку правила обмена доказательствами требуют, чтобы обе стороны предоставляли отчеты экспертов, адвокаты защиты обычно просят своих экспертов не готовить отчетов, так как тогда им ничего не требуется передавать обвинению. Но даже хотя обвинение и не имеет отчетов, мы обычно представляем себе, что собирается сказать эксперт. Но в этом деле, однако, Хосе не давал нам ничего, над чем бы мы могли работать.

В попытке получить хоть какие-нибудь сведения для подготовки к принятию показаний перечисленных в списке экспертов, я внес ходатайство с просьбой получить несколько различных документов, которые, по моему мнению, могли быть у защиты – письма, электронные сообщения, контракты – и которые помогли бы понять цель вызова всех этих разнообразных экспертов. На слушаниях по поводу этого ходатайства судья Перри отклонил большую часть моих запросов, но добавил кое-что, о чем я не просил. Он попросил Баэза к определенному сроку предоставить документ с ответом, на основании которого можно было бы судить в общих чертах о послужном списке и опыте приглашенных экспертов. Он также добавил, что Баэзу необходимо указать предмет, по поводу которого они будут допрашиваться. Довольно умеренное решение, подумал я, но, тем не менее, вполне полезное.

Наступил назначенный срок, а документ представлен не был. Как только срок прошел, я позвонил Баэзу по этому поводу, и он ответил, что просто забыл. На следующий день появился его ответ. Он содержал минимальную информацию об экспертах, большую часть которой я уже нашел сам через интернет, но ничего о предметах, которые будут обсуждаться. Я указал Баэзу на это упущение, и нам пришлось обменяться целой серией электронных сообщений с интерпретациями формулировки решения судьи – но опять без результата.

Я внес ходатайство с просьбой к судье разъяснить, какой именно ответ должен предоставить Баэз, хотя мне самому все казалось кристально ясным. Судья явно считал, что его слова тоже понятны, поэтому он «повысил ставки». Судья Перри перечислил пять отдельных вопросов, на которые защита должна была ответить по каждому из экспертов, включая те мнения, которые они выскажут на суде и фактическое обоснование этих мнений. Затем он назначил защите новый контрольный срок.

Когда назначенный срок наступил, я получил документ с ответом. В нем в основном содержалось много саркастических комментариев в мой адрес, но мало новой информации и совсем ничего, чтобы дать нам возможность определить, какие мнения будут высказывать эксперты. Я не мог поверить, что Баэз действительно отважился довести судью Перри до принудительного обеспечения исполнения своего решения. Он был совсем как мой восьмилетний сын – ты просишь его ускориться, а он тебе назло замедляется. Поскольку Баэзу уже давали две возможности ответить, а он все отказывался, я внес ходатайство с просьбой задерживать его за неуважение к суду и штрафовать за каждый день просрочки.

На слушаниях Баэз не отвечал по существу, а лишь нападал на меня. Судья Перри посчитал, что он не выполнил предыдущие решения и нарушил правила обмена доказательствами, но вместо того, чтобы задержать Баэза за неуважение к суду, он потребовал от экспертов составить отчеты, в которых должна была содержаться та же самая информация, что и требовалась в соответствии с предыдущими двумя решениями. Он также заставил Баэза заплатить в пользу штата Флорида за то время, которое я потратил на написание своих ходатайств. Это вылилось в сумму в размере почти шестисот долларов. В конце концов мы получили отчеты экспертов, причем как раз к необходимому сроку.

Данная проблема возникла снова меньше, чем через месяц. Баэз внес ходатайство, требуя назначения «слушаний Фрая» о допустимости свидетельств доктора Васса об анализе запаха. Само ходатайство не было сюрпризом.  Мы все ждали его на протяжении целого года. Однако, прочтя ходатайство, я так и не понял точно, что, по его мнению, было новым или новаторским в работе доктора Васса. Некоторые вещи, сделанные Вассом, были, конечно, новыми, и мы готовы были их обсуждать. Но по тому, как написал Баэз свое ходатайство, я догадывался, что в перспективе меня ждет засада, если вдруг он начнет оспаривать предмет, который, по моему мнению, не должен обсуждаться, поскольку он уже является общепринятым фактом.

Я поставил этот вопрос перед судьей, и, рассмотрев ходатайство, он согласился, что оно являлось недостаточно конкретным. В ходе слушаний он спросил Баэза, что именно тот хочет оспорить, и Баэз дал ответ, показавшийся мне адекватно очерчивающим вопрос и дающий мне необходимую информацию о том, к чему мне следует готовиться. Перри затем потребовал от Баэза внести новое ходатайство, где, фактически, необходимо было лишь повторить то, что он сказал на слушаниях. Вместо того, чтобы прислушаться к судье, Баэз отправил судье Перри ответ на его требование, который снова был совершенно неопределенным и слабо был связан с тем, что Баэз сказал в суде.

Это сводило с ума. После последнего раунда общения с ним по поводу экспертов стало понятно, что проблема не связана с недопониманием; это было упрямство. Уже прекрасно знакомый с игрой Баэза, я был настолько разъярен, что подал собственное ходатайство.

«Судья, он вновь не выполняет ваши решения, - писал я. – Вы должны задержать его за неуважение к суду». Если бы судья Перри признал факт неуважения к суду, Баэз должен был заплатить штраф или отправиться в тюрьму – уже не было больше времени ждать, пока он выполнит свои обязательства. В ответ на мое ходатайство Хосе внес официальный документ, полный нападок на меня. Его содержание превзошло все сказанное на мой счет ранее: он особо останавливался на моей личности, называл лжецом, выдвигая обвинения, носящие очень личный и грязный характер, направленные именно на меня, а не на членов нашей команды.

И вот, однажды, в конце слушаний, настало время рассмотреть вопрос о неуважении к суду. Судья Перри сказал нам обоим: «Я бы предпочел, чтобы вы сами уладили дело, но я хочу рассмотреть ваше ходатайство».

Все вышли в соседнюю комнату: Линда, Фрэнк, Баэз, Чейни Мэсон, Дороти Симс и я. Они отчаянно желали избежать публичных слушаний по второму обвинению Баэза в неуважении к суду, поскольку знали, что Хосе упрямо отказывался исполнять предыдущее решение. Это только показало бы всем их непрофессионализм – абсолютно проигрышная для них ситуация. Чейни начал дискуссию.

«Что вам нужно, чтобы разрешить эту ситуацию?» - спросил он, в то время как Хосе дулся в углу.

Я сказал ему, что прежде всего я хотел, чтобы Баэз направил в суд документ, в котором детализировал бы предметы, которые он собирался оспаривать, как это требовалось в первоначальном решении суда. Я предположил, что это несложно было сделать – просто повторить то, что он сам сказал в суде. Также я хотел, чтобы Хосе принес мне извинения за сделанные им в отношении меня нападки личного характера.

«Если все это будет сделано, я заберу свое ходатайство о признании мистера Баэза проявившим неуважение к суду, - сообщил я Мэсону. – Но Хосе должен принести свои извинения на открытых слушаниях, и тогда я с удовольствием отзову свое ходатайство о неуважении к суду. С меня было довольно. Два года я был вынужден мириться с его оскорблениями, когда он говорил все, что ему вздумалось говорить. Он должен был извиниться передо мной в том самом месте, где столько раз нападал на меня раньше.

Мне пришлось дать им копию стенограммы предыдущих слушаний, и Дороти Симс написала от руки на желтом листе официального бланка в точности то же самое, что сказал Хосе по этому вопросу на тех слушаниях. Эта рукописная бумага была зарегистрирована в качестве нового ходатайства. Ее представили судье Перри, и Баэз, как ведущий адвокат защиты, подписал ее. Я просмотрел ее и сказал, что полностью удовлетворен.

В суде, перед судьей Перри, я объяснил всем присутствующим: «Судья, мы урегулировали вопрос. Мы согласились в том, что, если мистер Баэз принесет извинение и исполнит изначальное решение, мы согласимся отозвать ходатайство о неуважении к суду. Защита готова представить документ, соответствующий принятому ранее решению».

Затем Баэз представил судье Перри подписанный желтый лист бумаги, в котором было зафиксировано, что Баэз ограничит круг оспариваемых им утверждений доктора Васса. Он встал и перед лицом присутствующих в суде и извинился за то, что говорил обо мне, оправдываясь глубоким чувством к своему клиенту. Хотя это становилось все меньше похоже на извинения, он признал, что вещи, которые он говорил, были не были ни уместными, ни правдивыми. Я принял его извинения и пожал ему руку, посчитав, что инцидент исчерпан. Теперь я мог готовиться к слушаниям Фрая, точно зная, какие на них будут обсуждаться проблемы. Или мне так казалось.

Когда в начале апреля 2011 года начались слушания Фрая, мне пришлось принять участие в самом странном эпизоде за все тридцать лет моей работы. В ходе слушаний Баэз стал оспаривать все, что сделал Васс, чего я и опасался с самого начала. Он полностью проигнорировал все те ограничения, которые он сам зафиксировал, когда лично подписал тот рукописный документ на желтом официальном бланке. Я лишился дара речи. То же самое произошло и с судьей. После того, как две или три попытки расширить круг обсуждаемых вопросов были отклонены, Баэз вдруг на самом деле пожаловался, что его принудили подписать тот документ на желтом листе бумаги, который ему принесла Дороти Симс, и поэтому он не доложен ограничивать себя его содержанием. Он даже утверждал, что именно я принудил его подписать тот документ.

У меня отвалилась челюсть. Месяц назад он проиграл ту маленькую битву характеров против меня и судьи, а теперь он стоял перед судом и «плакался» об этом. В такие моменты я не мог найти необходимые слова, но судья Перри смог сделать это. «Что ж, похоже, я больше не могу доверять никаким обязательствам, которые вы на себя принимаете» - сказал судья Перри.

В конце концов Суд решил, что мнения доктора Васса основывались на общепринятых научных принципах, поэтому доктору Вассу будет позволено давать показания на судебном процессе. Для нас это была важная победа, но нам не удалось долго ею наслаждаться.

Судебный процесс начинался немногим более, чем через месяц – но более чем достаточно, чтобы запустить в нашу сторону еще один последний и мощный крученый мяч.


Поблагодарили за сообщение: Henry | Ed1s0n | Мертвый | Saggita | mrv | TatyanaM | Марианна237 | strashilko | Юлия Р | Тимофей | Varnasha | nafanya25

Заслуженный эксперт форума 

Георгий

  • Модератор раздела

  • Сообщений: 989
  • Благодарностей: 6 780

  • Был 11.01.20 12:59

ГЛАВА 18
ТЕРМОЯДЕРНАЯ ЛОЖЬ

За восемь недель до начала судебного процесса Линда, Фрэнк и я обсуждали все возможные действия защиты, которые могли предпринять Хосе и его «команда мечты». Мы давно ожидали появления того, что Линда называла «термоядерной» ложью - очень большой лжи. Наша работа заключалась в том, чтобы определить, что это могло быть.

С обнаружением останков Кейли и с привязкой места преступления к дому Энтони с помощью клейкой ленты обосновать версию похищения незнакомцем было очень сложно. Вплоть до конца зимы 2011 года защита все еще пыталась отстаивать версию о том, что Кейли была еще жива, будучи похищенной неизвестными лицами, когда Кейси отправилась в тюрьму. Данная версия предполагала, что Кейли была убита во время заключения Кейси, а ее тело брошено в болото в районе Сабёрбан Драйв. По этой версии алиби Кейси было неоспоримо. Она была в тюрьме, поэтому не могла убить свою дочь. Убийцы несчастного ребенка все еще находились на свободе.

По мере того, как их свидетели из Texas EquuSearch отпадали один за другим, наша прокурорская троица прекрасно понимала, что эта версия лжи Кейси обречена на неизбежную смерть. За два с половиной года, пока мы занимались этим делом, мы уже вдоволь насмотрелись всего этого, происходило ли это во время «ролевой игры» с Ли, когда Кейси впервые выдала историю о похищении и когда родилась версия «Кейси 2.0», либо в Юниверсал Студиос, когда она дошла до конца коридора, либо, когда она создала для Ли версию «Кейси 3.0» - вариацию истории похищения, теперь с использованием Парка Бланшара. Больше ей уже некуда было двигаться со своей историей таинственного похищения, поэтому ей нужна была новая история. Мы наблюдали это раньше уже столько раз, что могли предчувствовать подобный шаг. Все признаки свидетельствовали о том, что история Кейси должна измениться. Она должна была измениться. Но та термоядерная ложь, которая собиралась появиться, превосходила даже самые дикие наши фантазии.

После окончания слушаний Фрая, Линда, Фрэнк и я представили список свидетелей обвинения, а защита представила свой список свидетелей. Все ходатайства, связанные с обменом сторонами информацией о доказательствах, были выполнены. Для обеих сторон ничего не оставалось делать, кроме как планировать логистику самого судебного процесса.

Но все же оставалось одно затруднение. Во время слушаний Фрая мы получили новый список свидетелей защиты с двумя новыми фамилиями: доктора Джеффри Данцигера, психиатра из Орландо, и доктора Уильяма Вайтца, психолога из района Форт-Лодердейла. Я был знаком с доктором Данцигером много лет. Он являлся судебным психиатром, часть его практики заключалась в оценке психического состояния людей для суда. Он был одним из двух врачей, осматривавших Кейси еще в июле 2008 года по распоряжению судьи Стрикленда, попросивших обоих докторов провести оценку ее дееспособности. В то время единственным важным результатом этого осмотра оказалось то, что она была неоправданно счастлива, если учитывать ее положение.

Баэз ничего не написал о предмете, по поводу которого эти два специалиста по психическим болезням должны были давать показания на судебном процессе, что свидетельствовало о еще одной готовящейся Баэзом засаде. По окончании слушаний Фрая мы подняли этот вопрос перед судьей Перри: суд ранее уже требовал, чтобы все эксперты предоставили свои отчеты, поэтому мы ждали получения таких отчетов от Данцигера и Вайтца.

От лица защиты Энн Финнелл сообщила, что собирается связаться с этими двумя докторами и обеспечить представление их отчетов к пятнице, 8 апреля. До начала судебного процесса оставалось всего четыре недели, поэтому даже пятница «поджимала» нас. Нам необходимо было решить, будем ли мы их допрашивать, но мы не знали, что они собираются говорить.

В тот день я выезжал из здания суда, чтобы забрать детей из детского сада, Линда и Фрэнк уже ушли домой. Когда я вышел из здания суда, то вспомнил, что сегодня очередь жены забирать детей из сада, поэтому замедлил свой шаг. Я дошел до гаража, где стоял мой автомобиль, и тут зазвонил сотовый телефон. Энн Финнелл просила меня вернуться наверх в помещение суда. Я пришел туда и встретил там стоящих Финнелл, Мэсона и Баэза.

Энн сообщила, что она связывалась с обоими докторами и что у них нет никакой возможности представить свои отчеты к пятнице. Она хотела встретиться с судьей Перри и объяснить ему причину задержки, но для этого ей было необходимо присутствие в суде представителя прокуратуры. Мы позвонили судье, и он вернулся в опустевшее к этому времени помещение суда, уже без судебного секретаря, чтобы узнать, что случилось.

Мы все стояли в зале суда рядом со скамьей для присяжных, когда Энн объясняла проблему с отчетами. Я не видел проблемы в небольшой задержке, но время для нас было очень важно.

«К чему это все? – вопросил судья Перри. – Почему бы просто не сказать об этом? К чему устраивать такую тайну?»

Все мы, включая судью Перри, вошли в комнату для присяжных. Мы сели вокруг небольшого стола. Финнелл начала беседу, сообщив, что показания этих докторов важны для объяснения того обстоятельства, что Кейси не сообщала об исчезновении Кейли в течение тридцати одного дня.

Я поглядел на них с недоверием и сказал: «А не хватит ли вам прикидываться и не сказать прямо, что это за история?»

Хосе ухмыльнулся и сказал, что история заключается в том, что Кейли случайно утонула, а Кейси доверилась некому человеку, обещавшему позаботиться обо всем. Я потерял дар речи сразу от двух этих утверждений. Они готовы были допустить, что Кейси с самого начала знала о смерти Кейли, и они также хотели впутать какого-то еще человека для сокрытия смерти.

«Кто бы это мог быть?» - спросил я.

«Джордж», - ответил он самым будничным тоном, как будто это был совершенно очевидный ответ.

Я посмотрел на него и рассмеялся. «Ну что же, пускай так и будет, - сказал я. – Мне не терпится устроить Кейси перекрестный допрос». Возможно это и не был мой лучший момент, но день выдался очень длинным и мое возбуждение дало о себе знать.

Я решил: все это целый горшок дерьма. Я всегда предполагал, что Кейси собирается приплести кого-нибудь кроме нее самой, чтобы отвести от себя подозрения. Линда, Фрэнк и я уже на протяжении нескольких лет обсуждали, какой будет ее следующая история. Шокировало не то, что у нее появилась новая ложь, а то, что эта ложь совмещала утопление Кейли и обвинение Кейси Джорджа. Мы рассматривали обе эти версии раздельно, но мы никогда не думали, что она соединит их вместе в одной истории.

Я покинул совещание, спустился вниз и позвонил Линде. Я услышал сработавший автоответчик и оставил ей голосовое сообщение: «Я знаю, какая у нее история».

Линда сразу же перезвонила мне. «Ты, наверное, меня разыгрываешь?» - воскликнула она, когда я рассказал ей об узнанном. Фрэнк смог связаться со мной только на следующий день, и его реакция была такой же.

Несколько раз в течение следующих одного-двух дней Линда разговаривала с Хосе и узнала немного больше деталей. История теперь была такой: Кейси была разбужена утром 16 июня своим отцом, сообщившим, что Кейли утонула в бассейне. Вся вина теперь была повешена на Джорджа. Кейси не несла вообще никакой ответственности. Это всегда было ее позицией.

На следующей неделе, как обычно позднее назначенного срока, мы получили отчеты врачей. Отчет доктора Данцигера содержал психологическую оценку Кейси и общие рассуждения на тему об убийстве матерью своего ребенка. Отчет доктора Вайтца, также в самых общих терминах обсуждал идеи унижения, травмы и отрицания. Все эти заявления нередко используются для оправдания преступлений. Казалось, что Кейси поняла, что вся ее предыдущая ложь уже не сработает, поэтому наступило время выступить еще с одной ложью.

Хотя мы никогда не узнаем о зарождении версии «Кейси 4.0», поскольку содержание ее бесед с адвокатом в соответствии с законом должны оставаться тайной, у Линды на этот счет было свое мнение. Во время допроса нашего судебно-медицинского эксперта доктора Г в сентябре 2010 года Чейни спрашивал ее о возможности утопления. Линда считала, что тем самым он изучал возможную линию защиты. Конечно, в тот момент Чейни все еще продвигал версию о похищении незнакомцем, поэтому мы считали, что тогда версия «Кейси 4.0» еще не родилась… пока.

В начале 2011 года произошло еще одно событие, подтверждающее мнение Линды. Тогда совершенно неожиданно ей позвонил Баэз. Он был заинтересован в обсуждении с нами вопроса о так называемом «предварительном предложении» в обмен на снятие требования о смертной казни. «Предварительное предложение» по сути представляет собой дачу новых показаний; иными словами, Кейси расскажет нам свою новую историю, если мы рассмотрим возможность снять требование о смертной казни.

Переговоры по этому вопросу носили самый туманный характер. Мы встречались с представителями защиты за закрытыми дверями, и в ходе этих встреч они были крайне уклончивы относительно деталей ее истории, но они считали, что она убедит нас не требовать смертной казни. Мы обсуждали данный вопрос также и с Лоусоном, чтобы узнать его мнение. В тот момент все мы хотели узнать, что она собирается рассказать, но я должен признаться, что нами двигало скорее любопытство, нежели что-либо иное. Во многом как и все остальные, мы хотели узнать, какой будет ее следующая ложь, но, конечно же, мы должны были действовать так, чтобы это было лучше для дела, а не для того, чтобы удовлетворять свои собственные интересы.

И все же эта возможность была весьма интригующей и тем более интересной, что предложение делалось без предварительных условий; мы могли выслушать историю, которую она собиралась рассказать, и если мы ей не поверили бы, то могли все равно требовать смертной казни. Однако, как и во многих других случаях с защитой, с течением времени их позиция изменилась. В конечном итоге к этому «предварительному предложению» было выдвинуто очень серьезное условие: если мы решим выслушать ее историю, то должны снять свое требование смертной казни. Мы должны были снять его сразу же, ничего еще так и не услышав, иначе сделка не состоялась бы. В конце концов никто из нас не оказался склонным заключать такую двусмысленную сделку с женщиной, которая имела многочисленный официально зафиксированные случая лжи, поэтому мы обо всем это постарались забыть.

Но когда мы узнали об отчетах врачей, неожиданно все перечисленные выше события, произошедшие несколькими месяцами раньше, встали на свое место. Учитывая комментарии Мэсона об утоплении во время допроса доктора Г, мы внезапно поняли, что они собираются делать. По нашему мнению, версия событий, предложенная Кейси – обвинение Джорджа в насилии и утоплении – стала формироваться осенью 2010 года. В некоторый момент до звонка Баэза Линде о «предварительном предложении», эта версия «Кейси 4.0» была подкинута врачам. Как только стало ясно, что они смогут подкрепить ее мнениями врачей, они попытались преподнести ее нам. Когда же мы не заглотнули наживку, они просто решили использовать доктора Данцигера и доктора Вайтца в качестве глашатаев новой истории Кейси.

После получения отчетов мы организовали встречи с этими двумя запоздалыми свидетелями. Первым пришел доктор Данцигер. В назначенное утро он появился еще до адвокатов защиты. Я заметил, что в то утро доктор Данцигер был неспокоен. Он выразил свои предчувствия несколько странным образом. «Мне очень неудобно быть вектором этой информации», - сказал он мне.

Я был озадачен и вернулся в свой кабинет, чтобы посмотреть в словаре значения слова «вектор». Я хотел удостовериться, какое именно значение он имел в виду. Наиболее походящим, казалось, было следующее: «способ, посредством которого распространяется болезнь».

Когда прибыли адвокаты защиты, доктор Данцигер еще раз высказал свое беспокойство тем, что выступает в качестве вектора. Он добавил, что находится в трудном положении, так как выступает рупором «очень, очень серьезных обвинений против определенного человека в ситуации, когда не существует никаких других доказательств, что этот человек действительно сделал то, в чем его обвиняли».

Я был знаком с Джеффри Данцигером двадцать лет. Я представлял его во время дачи показаний в суде, а также подвергал перекрестному допросу. В некоторых из моих дел он свидетельствовал в мою пользу, в некоторых – против. Он свидетельствовал в некоторых делах, где, по моему мнению, обвиняемый «вешал ему лапшу на уши», и я прямо говорил об этом. В других делах он сообщал о симптомах, проявляющихся у обвиняемых, но сомневался в их истинности и предлагал дополнительное исследование.

А когда он считал, что обвиняемый действительно естественным образом проявляет те или иные симптомы, он также сообщал об этом. В нашем первом совместном деле о жестоком изнасиловании и убийстве десятилетней девочки он высказал свое мнение о том, что обвиняемый невменяем, но признал недостаточность фактов, подтверждающих его мнение. Хоть я и не был с ним согласен, я восхищался его откровенностью. В судебной психиатрии она встречается нечасто. Я не соглашался с ним в тех делах, когда он считал, что действительно имеет место настоящая психическая болезнь, но наши разногласия касались скорее юридических аспектов психического заболевания, а не вопроса собственно о наличии заболевания. Но несмотря на все эти разногласия, различия во мнениях и профессиональное уважение, я всегда знал его как честного человека – кого я безгранично уважаю, даже если не всегда соглашаюсь с ним.

За все эти годы, однако, я никогда не замечал за ним проявления хотя бы малейшего нежелания давать показания в любом деле и по любому вопросу. В тот день, пока мы ждали начала допроса, его вид был по-настоящему пугающим. По моему мнению, он ощущал себя тогда не как врач, ставящий диагноз, а как средство распространения лжи, и, думается, эта мысль причиняла ему боль. Я думаю, что он выбрал слово «вектор» с большой тщательностью. По его разумению, он распространял вирус лжи Кейси. Он знал, что его выбрали для того, чтобы в его устах ложь выглядела бы более достоверно – чего она сама была сделать не в состоянии. В конце концов, мне кажется, он отказался от того, чтобы его использовали подобным образом, и он говорил, что действительно считал нужным. Я восхищаюсь им, ибо он был единственным человеком, кто поступил подобным образом.

Мы попросили доктора Данцигера принести нам копии его заметок во время его беседы с Кейси и мы начали с их просмотра. Многие из них представляли собой биографическую и справочную информацию, простой материал. А затем мы наткнулись на настоящую «бомбу». Одним из новых заявлений Кейси было заявление о том, что в восемь лет отец стал ее растлевать. Растление заключалось в оральном сексе, вагинальном – в любом его проявлении. Оно длилось до того, как она достигла возраста подростка, а затем прекратилось. В соответствии с заметками Данцигера, отец был не единственным растлителем в семье. Когда она была в подростковом возрасте, ее брат Ли вошел в ее комнату и потрогал ее грудь. Она утверждала, что проснулась, и он стоял рядом, но ничего другого он не делал.

Затем Данцигер перешел к утверждениям Кейси относительно того, что произошло 16 июня 2008 года. Далее я излагаю по памяти ход содержание нашей беседы с ним во время допроса. Кейси спала в своей постели до 9 часов утра. Она была разбужена своим отцом, кричащим на нее: «Где Кейли?»

Кейси сказала, что Кейли спала с ней в целях безопасности, так как она боялась, как бы ее отец не попытался бы растлевать Кейли. В то утро Кейси спала очень глубоко и очень долго, не так, как обычно. Подтекст был таков, что глубокий такой сон был для нее необычен, и, по нашему мнению, это был намек на то, что ее усыпили. Затем отец начал обыскивать дом и нашел Кейли в бассейне.

Читая отчет Данцигера, у нас теперь было две версии того, кто нашел Кейли. Хосе говорил Линде о том, что в бассейне Кейли нашла Кейси. Но в версии самой Кейси, рассказанной Данцигеру, говорилось, что в бассейне Кейли нашел Джордж. В версии Данцигера Джордж пришел с Кейли в руках. Она была совершенно мокрой. Он положил ее на пол и начал кричать: «Это твоя вина!»

Кейси убежала в свою комнату, и это был последний раз, когда она видела Кейли.

Данцигер сообщил, что беседовал с Кейси три раза. Мы методично разбирали его заметки. Во время всех трех встреч с ним она постоянно придерживалась одного и того же сценария.

Это была настоящая «бомба», но после нее остался «грибовидное» облако.

Доктор Данцигер продолжил и сообщил, что Кейси сказала ему о своем неверии в смерть Кейли в результате несчастного случая. Она не верила, что Кейли сама оказалась в бассейне, так как она не могла приставить лестницу, чтобы попасть в него. Кейси считала, что ее отец утопил Кейли намеренно или же в то время, когда растлевал ее, хотя она не имела никаких доказательств растления им Кейли в прошлом.

Это заявление о сексуальном насилии было особенно тревожным, поскольку в своей самой первой беседе с Кейси, вскоре после того, как она была арестована, доктор Данцигер специально спрашивал ее, не подвергалась ли она сексуальному насилию, на что она ответила отрицательно. Доктор Данцигер дал ей Мультистадийный личностный опросник Университета штата Миннесота (MMPI), стандартный инструмент любого психолога, для использования которого он проходил специальную подготовку. Насчитывающий пять сотен вопросов, тест предназначен для обнаружения психических болезней и расстройств личности. По словам доктора Данцигера, по всем показателям ее результаты укладывались в нормальные границы. Он описал ее настроение в ходе своих бесед с ней как довольное и счастливое, сообщив, что единственная проявленная ею эмоция было чувство гнева, когда она описывала своего отца.

В тот день мы не закончили допрос доктора Данцигера, поскольку не ожидали такого объема информации, которую он нам предоставил. Мы договорились продолжить допрос несколькими днями позже.
« Последнее редактирование: 30.01.17 00:12 »


Поблагодарили за сообщение: Saggita | Ольга Гун | mrv | Ed1s0n | Henry | Varnasha | nafanya25