ГЛАВА 7
ТЮРЕМНЫЕ БЕСЕДЫ
В дни, последовавшие за арестом Кейси, то «раздвоение личности», которое члены семьи Энтони продемонстрировали на слушаниях об залоге, продолжалось. Они хотели верить Кейси, поскольку только у нее была информация, способная привести к нахождению Кейли, но никто – ни Джордж, ни Синди, ни Ли – не были, как казалось, убеждены, что ей можно доверять.
Пока Кейси лгала, а всякие беспочвенные версии возникали и распространялись по всему Орландо, лишь одно было совершенно ясно – дело получило огромную огласку в СМИ. От местных газет до национальных новостных каналов все, казалось, занялись поисками Кейли. Это наложило дополнительный груз на Синди и Джорджа, и развернувшаяся вокруг них истерия все более и более затрудняла их попытки иметь дело с круглосуточным цирковым представлением, происходившим у дверей их дома. Странное исчезновение Кейли стало историей, известной по всей стране, и в качестве наиболее известных и стойких защитников Кейли Синди и Джордж представляли собой «лицо» кампании по ее поискам – роль, которую по понятным причинам ни она, ни он не играли хорошо. Каждые несколько дней они озвучивали все новые предположения о местонахождении Кейли, что вновь бросало СМИ в состояние истерии, но ни разу они не предложили версии, которая имела бы под собой какие-либо реальные основания. На самом деле, они ничего толком не знали – как и все остальные. Кейси также не сообщала им ничего, что помогло бы им двигаться вперед.
Но их проблемы во взаимоотношениях со СМИ отнюдь не охлаждали их рвение в поисках внучки. Синди, более чем кто-либо, отчаянно верила в то, что Кейли жива, и она была убеждена, что Кейси лжет или молчит только потому, что пытается сохранить ей жизнь. Сам имея шестерых детей, некоторых в возрасте Кейли, я, несомненно, все же не могу с ней согласиться. Ставя себя гипотетически на место Синди, оценивая, скольким выдумкам невероятно бессмысленного сценария мне пришлось бы поверить, такое ее поведение кажется мне абсолютно невозможным.
И все же, вопреки всем свидетельствам о том, что Кейси лжет, Синди продолжала ей верить. Когда Синди разговаривала с представителями правоохранительных органов о событиях месяца, предшествовавшего ее звонку в службу «9-1-1», и фактах, которые могли бы помочь найти Кейли, она не допускала ни одной из двух возможностей: что Кейли мертва или что ее дочь каким-то образом причастна к исчезновению.
Однако Джордж представлял собой совсем другой случай. С самого начала он проявлял желание говорить с представителями правоохранительных органов более откровенно о возможности причастности Кейси. 24 июля он связался со следователями и попросил о встрече с ними без участия своей жены. Он согласился прийти в полицию и переговорить с капралом Меличем и сержантом Алленом. Последовавшая за этим беседа была тайно записана.
«Я хочу, чтобы разговор велся непосредственно между вами, ребята, и мной, - начал Джордж. – Вы, парни, делаете все, что можете. Я это знаю. В глубине души, всем своим существом и разумом я понимаю это. Я знаю, парни, как вы работаете, по крайней мере в общем и целом я имею об этом представление. Конечно, прошло уже много лет с тех пор, как я сам этим занимался, но основные способы работы я знаю… они еще сидят во мне. Я разбираюсь в этом вопросе.
Я даже не хочу думать о том, куда все это может привести. Я не хочу об этом думать, но у меня плохое предчувствие с того первого дня, когда я забрал машину, - сказал Джордж, имея в виду день, когда он забрал Понтиак со штрафстоянки. – Я могу, парни, быть с вами откровенен, и я надеюсь, что это останется между нами троими. Я не хочу верить, что я воспитал человека, что я породил на свет человека, который может сделать что-то плохое другому человеку. Я не хочу верить в это. И если это случится, все, что я могу сделать – попросить вас, парни, чтобы вы позвонили мне, чтобы я смог подготовить свою жену, потому что это просто убьет ее».
Джордж признал, что если они потеряют внучку, то вместе с ней они потеряют и дочь. «Но, думаю, что сегодня я здесь по той причине, что мне плохо от того, что, как я вижу, делает в отношении вас, парни, моя жена, и я приношу вам свои извинения». Поменяв тему разговора, Джордж затем признался, что имеет проблемы с адвокатом Кейси Хосе Баэзом.
«Мне не нравится этот долбанный адвокат, которого она наняла. Я могу прямо сейчас сказать вам, основываясь на собственном опыте, мне этот парень не нравится». По словам Джорджа, Кейси сообщила ему, что у нее якобы есть по меньшей мере 1400 долларов из гонорара Баэза в сумме 5000 долларов. Тот факт, что предусматривался переход денег из рук в руки, а также то, что она только слышала о Баэзе от своей сокамерницы – все это, казалось, делало Джоржда все более скептическим в отношении адвоката.
«Мы сами не связывались с этим человеком, - объяснил Джордж, говоря за себя и свою жену. – Когда он пришел к нам, когда он связался с нами, мы думали, что это адвокат, назначенный судом. Потому что у моей дочери нет денег, я не думаю, что у моей дочери есть какие-то деньги. Если она… Ну, помимо того, что она крала деньги у меня, моей жены… других людей…»
Чтобы перевести тему разговора с Хосе Баэза, Мелич напомнил Джорджу о запахе в Понтиаке, который тот упомянул во время своего первого разговора в доме Энтони после звонков Синди в службу «9-1-1». «Вы помните, что тогда говорили мне?»
«Я думаю, что там в багажнике был кто-то мертвый, - без колебаний ответил Джордж. – Мне бы очень не хотелось сказать - человек. Мне бы очень не хотелось сказать… Такое у меня было. Я имею в виду свою работу как полицейского. Мы находили людей в лесу, дома, в автомобилях. Поэтому я знаю, как это пахнет. От этого запаха никогда не избавиться.
Когда я только пришел туда, чтобы забрать автомобиль, я, находясь в трех футов от него, уже мог ощущать какой-то запах. Ты смотришь туда и говоришь себе: пожалуйста, только не это. Потому что я первом делом подумал о своей дочери и о совей внучке. Я заглянул в автомобиль в направлении пассажирского сиденья, я увидел там детское кресло /Кейли/, а также какие-то вещи вокруг него. И пока я шел по направлению к водительскому месту, когда я вставлял ключ, чтобы открыть дверцу, я говорил: «Пожалуйста, пусть это будет не то, о чем я думаю».
Работник штрафстоянки - я не знаю его имени. Я до сих пор не знаю, как его зовут. Но мы открыли дверь, и он сказал: «Ого, как здесь воняет». Я присел в автомобиль на секунду. Я открыл пассажирскую дверь, поскольку пытался провентилировать автомобиль.
Вы знаете, я нюхал все это, и я думал: «О, Господи». Я попытался было завести автомобиль, но сказал: «Нет, Джордж, если здесь что-то не так, ты должен выяснить это сразу же. Ты не должен тянуть с этим». Я сказал парню: «Пожалуйста, не пройдете ли вы со мной к багажнику, и не посмотрим ли мы вместе, что там». Пока я обходил вокруг автомобиля, я не могу поверить, что сказал ему, или сказал громко, мне кажется я прошептал про себя: «Пожалуйста, только бы это не была моя Кейли». Именно это я думал. Это подсказывало мне мое сердце. Я открыл багажник и тогда увидел там мешок для мусора. Я видел пятно. Я думаю, оно было там, где находится запаска.
Парень сказал: «Сэр, я позабочусь об этом. Я избавлюсь от мусора». Но запах так никогда и не пропал. Когда я подъехал, я сказал жене: «Эта машина воняет так отвратительно, что я не могу, я даже не знаю, как я поведу ее домой». На улице шел дождь. О, да, мне пришлось опустить стекла окон приблизительно досюда, - объяснил он, показав рукой, что опустил стекла до половины. – Я ни хрена не мог дышать. Кондиционер и все такое…»
Мелич спросил, заметила ли запах Синди.
«О, когда мы заехали в гараж, она сказала об этом, ее точные слова были: «Иисус Христос, кто-то умер?» Это точно то, что она сказала. Затем, вроде как между делом, она сказала: «Джордж, ведь это пицца, не правда ли?» И я ответил: «Да, это была пицца». Да, тогда я ничего не предпринял, но я здесь сижу перед вами, дед, отец, Джордж Энтони, человек, которых нюхал этот запах многие годы назад – и вы так просто его не забудете. Я не перестаю думать об этом, я очень обеспокоен».
Мелич выждал некоторое время, чтобы дать этой мысли «впитаться», а затем продолжил: «Как вы думаете, причиной того, что ваша дочь не хочет рассказать нам о произошедшем, является страх перед тем, что может сделать ее мать? Может сказать, я же тебе говорила, или что-то подобное? Не думаете ли вы, что это расстроит мать, поэтому /Кейси/ и доводит все это до крайней точки?»
Сейчас моя дочь балансирует на самом краю. Вы знаете об этом по всей ее лжи. Всех противоречий. И как моя дочь воспринимает вещи, пока она может их воспринимать. А затем она накручивает еще бог знает что. В данный момент все это звучит безумно, но мы с женой все еще верим, что Кейси противится моей жене с того самого дня, как родилась моя внучка».
Затем Джордж описал напряженные отношения между Синди и Кейси. Они много раз ссорились из-за того, что Кейси не было там, где она, как предполагалось, должна была быть. Ложь насчет работы…»
Джордж рассказал следователям, что, когда возникла эта с Кейси, он сам выступил в роли детектива. Некоторое время назад он стал подозревать, что она лжет о своей работе в местном спортивном магазине, поэтому ему пришлось идти в магазин и обратиться к менеджеру. Он спросил, работает ли здесь Кейси, и ему ответили, что не работает.
Возвращая разговор обратно к Кейли сержант Аллен спросил Джорджа, не думает ли он, что его дочь «считает, что никто ее не простит, если что-нибудь случилось, если случился несчастный случай, какая-то беда?»
«Я не могу ответить на этот вопрос, - сказал Джордж. – Мне надо подумать над этим…» В этот момент могло показаться, что Джордж не уверен во многих вещах, связанных с его дочерью. Он рассказал о деньгах, которые она крала, поимках ее на лжи. Была также целая история, полная лжи, изучаемая сейчас следователями. Вскоре Аллен вновь перевел разговор на поиски Кейли.
«Ну, вы понимаете, мы продолжаем разыскивать Зенайду, но если она не существует, то нам приходится искать не там, где надо. И знаете, что? Вопрос не в потраченных силах. Вопрос не в потраченном нами времени. Вопрос в том, что если мы со всеми этим ресурсами будем продолжать, если мы будем концентрировать эти ресурса на неверном направлении…»
«То она будет от нас все дальше и дальше, - закончил мысль Аллена Джордж. – Как будто она все еще вместе с нами».
Когда его спросили, что, по его мнению, могло случиться, Джордж упомянул о том, что Синди обнаружила открытым задний выход из дома и приставленную к бассейну лесенку, давая доступ в сам бассейн с водой. Лесенка была найдена приставленной как раз около того времени, когда Кейли видели в последний раз. Он не был уверен относительно точной даты. Мелич отметил в своих заметках, что 16 июля, когда он был в Юниверсал Студиос, Синди позвонила ему и рассказала об этом факте, посчитав его странным. Джордж и Синди оба говорили о том, что всегда держали задний выход из дома закрытым, а приставную лестницу снятой, причем она держалась запертой вдали от бассейна.
Джорджа спросили, не хочет ли он прослушать запись звонков, сделанных Синди в службу «9-1-1». Ранее этим днем СМИ сделали относительно них запрос в рамках законодательства о свободе информации, и дело обстояло так, что судья даст разрешение на их обнародование. Джордж сказал, что хотел бы послушать эти записи, но, чтобы при этом присутствовал также и его сын Ли. Джордж не хотел, чтобы Ли знал о его разговоре со следователями, поэтому Мелич позвонил ему и спросил, не хочет ли он прослушать записи. Ли согласился. В ожидании прибытия Ли Джордж почувствовал тошноту, и офицеры вывели его подышать воздухом. На улице Джорджа начало трясти и выворачивать наизнанку, но он отказался от оказания медицинской помощи, сказав, что это у него от нервов. Когда появился Ли, Джордж пошел в туалет, а Ли прослушал записи звонка в службу «9-1-1». После этого Ли отвез отца домой.
***
После того, как был установлен залог, судья распорядился, чтобы она побеседовала с двумя психиатрами для оценки ее дееспособности. 24 июля Кейси беседовала со вторым из этих психиатров, и изначальные отчеты обоих докторов свидетельствовали, что она была полностью нормальна и что не было никаких показаний о наличии у нее какого-либо психиатрического расстройства. Кейси сообщила, что не проходила никаких курсов медицинского психиатрического лечения, что она не имела проблем ни с алкоголем, ни с наркотиками. Она также однозначно заявила, что никогда не подвергалась физическому или психологическому насилию. Единственным пунктом, заслуживающим внимания, было замечание, сделанное психиатром доктором Джеффри Данцигером, сообщившим, что Кейси «была необычно счастливой, несмотря на существующие обстоятельства».
Брат Кейси Ли первым нанес ей визит в тюрьму. В результате состоялась первая из так называемых тюремных бесед. В местной тюрьме действует правило: все посещения осуществляются по видеосвязи, за ними может вестись наблюдение, и они могут записываться, но это не делается в обязательном порядке. Посещения Кейси осуществлялись по видеосвязи, она общалась с посетителями не напрямую, они располагались в отдельном помещении, хоть и недалеко от нее. Поскольку Кейси находилась в предварительном заключении, ей не разрешалась иметь непосредственный контакт с посетителями, даже с ближайшими членами семьи.
Эти разговоры прекрасно отражали движущую силу этой семьи. Просматривая их, я был поражен первоначальным взаимным сотрудничеством ее членов: Джордж и Синди уверяли Кейси, что исследуют каждую возможную подсказку, которую она им сообщит, а Ли методично оценивал людей, которым они должны были доверять или же подозревать. В ходе первых посещений ни один из членов семьи не обвинял ее в том, что она приложила руку к исчезновению дочери, несмотря на множащиеся свидетельства ее лжи. Казалось, что в ее присутствии они буквально идут на цыпочках, стараясь получить нужную информацию, не провоцируя гнев или расстройство с ее стороны. К середине августа все это резко изменится, и эти сердечные семейные диалоги полностью переродятся в совершенно иное. Но даже их записанные на видео объяснения давали представление о тех внутренних усилиях, которые предпринимались семьей.
Начиная свои разговоры с Кейси систематизировано и профессионально, Ли сверялся с заранее сделанными заметками, и хотя сестра встречала его с ухмылками и хихиканиями, он оставался собранным на протяжении всего визита. Он объяснил ей, как работает система тюремной почты: все написанное ею будет прочитано, ничего не может остаться конфиденциальным. Он также объяснил ей, что все ее разговоры с адвокатом Хосе Баэзом были защищены от прослушивания и что адвокат не должен отчитываться о том, что она ему сообщила. Ли считал, что Баэз вмешивается в ее право связываться с полицейскими, убеждая ее в необходимости всегда общаться с ними только через него самого.
Выглядело так, что Ли и, возможно, Джордж, рассматривали защиту Баэзом Кейси как помеху в расследовании исчезновения Кейли. В то время как Баэз, должно быть, честно выполнял свою работу в качестве адвоката защиты, могло показаться, что эта работа могла вступать в противоречие с поисками Кейли. И Ли, как и его родители, считал, что именно Кейли должна быть основным приоритетом.
Лм записал по порядку свои собственные приоритеты, перечислив их следующим образом: (1) Кейли; (2) Кейси; (3) Мама; (4) Папа; (5) Я сам. «Мне наплевать на полицейских и на Баэза», - говорил он.
Кейси смеялась и соглашалась со своим братом, уверяя, что ее и его приоритеты полностью совпадают. «Я буду оставаться здесь так долго, как это окажется необходимым, - объявила она, - я беспокоюсь только о Кейли».
Ли приходил в тюрьму явно для того, чтобы получать ответы, у него был длинный список вопросов к своей сестре. Он хотел быть уверенным в том, что Кейси понимает: она может говорить ему все и даже подготовил план для секретной связи с ней, предусматривающий, что она подаст ему сигнал рукой, если услышит вопрос, на который она бы не хотела отвечать.
Первое, что хотел бы узнать Ли от Кейси - кому из ее друзей он мог доверять. Кейси указала на Эми Хайзенгу как на заслуживающую доверия, но сказала, что ее сожитель Рикардо Моралес ничего не должен знать. Она была уклончива относительно Тони Лаццаро и бросила тень подозрения на своего бывшего жениха Джесси Грюнда, даже предполагая, не следует ли обратить на него внимание полиции. Когда Ли спросил ее о дополнительной информации относительно местонахождения Кейли, Кейси очень неопределенна по поводу мест для поисков, сказав, что уже сообщила матери все свои соображения по этому поводу.
Но, казалось, Ли все еще продолжал воспринимать каждое ее слово серьезно. Он слушал ее, даже если она водила его по кругу и намекала на имеющуюся у нее информацию, не сообщая ничего, что могло бы быть полезным.
В своей первой тюремной беседе с родителями Кейси выглядела расслабленной, счастливой, радостной от того, что имеет возможность увидеться с ними, даже хихикала в первые минуты их визита. Она спросила отца о надетой на нем белой футболке с надписью ПОМОГИ НАЙТИ КЕЙЛИ над изображением огромной бабочки с фотографией Кейли на одном из ее крыльев. Джордж и Синди рассказали ей о том, что вся страна ищет их маленького ангела; ее исчезновение стало даже предметом статьи, вынесенной на обложку журнала PEOPLE.
Разговор быстро стал серьезным, когда Синди начала спрашивать Кейси о фотографии, которая, по словам Синди, была сделана в номере Занни. «Ты узнаешь фотографию Кейли в номере Занни? – начала она. – В номере Занни была ударная установка с барабанами?» Сама же Синди знала, что это не так.
Кейси ответила практически без малейшего колебания: «Да, у нее есть ударная установка».
«Та самая, что изображена на фотографии?»
Кейси вроде как захотела ответить, но уклонилась от сути вопроса. «Я думаю, есть даже и другие фотографии, - так ответила Кейси, - я попросила Ли просмотреть все, какие только есть».
«Хорошо, это апартаменты Занни?» - снова спросила Синди. Она немного подождала перед тем, как задать вторую часть своего вопроса: «Потому что я знаю, чьи это апартаменты». Сказав, что знает, чьи это апартаменты на самом деле, мать-защитница давала Кейси шанс остановиться, прежде чем она завязнет в своей лжи. «Так это апартаменты Занни?»
«Именно эти? Нет, это апартаменты Рикардо, - ответила Кейси, воспользовавшись лазейкой, предоставленной ей матерью. – Они обставлены очень похоже на апартаменты Занни».
Мне эти разговоры разъяснили очень многое в отношениях этих двух женщин и продемонстрировали противоречие внутри самой Синди. Для меня было очевидным, что Синди принесла с собой фотографию с намерением поймать Кейси на лжи. И все же в последний момент она смогла сдержаться и не наброситься на нее, а вместо этого дала дочери возможность вывернуться из своей лжи. Двойственность позиции Синди была очевидна. Неожиданно стало понятно, почему Синди так легко воспринимала ложь на протяжении того тридцати одного дня: она просто сама хотела это слышать, классический случай взаимозависимости.
Кейси ухватилась за идею с ударной установкой и развила ее, рассказав, что Занни любит постучать по барабанам, а также другую биографическую информацию о предполагаемой няне. По словам Кейси, Занни была связана с Северной Каролиной, Нью-Йорком и Майами. Кейси даже сообщила имя и возраст матери Занни.
«Говорил ли тебе Ли о том, какая сумма вознаграждения объявлена за обнаружение Кейли?» - спросила Синди.
Кейси ответила, что он этого не говорил.
«Это больше… Я думаю, это двести двадцать пять тысяч долларов».
«Господи Иисусе, это половина суммы моего залога», - со вздохом произнесла Кейси.
«Ну, многие люди хотят, чтобы эта маленькая девочка нашлась», - ответила ее мать.
Синди спросила, не хочет ли Кейси поговорить с Джорджем, сидящим рядом с ней. Кейси улыбнулась и утвердительно захихикала. Джордж Энтони взял трубку из рук жены и обратился к дочери: «Привет, восхитительная. Как ты?»
«Я выгляжу ужасно», - ответила Кейси.
«Ну, ты же знаешь, ты же на самом деле должна держаться мужественно во время всего этого», - сказал ее отец.
Кейси заплакала, когда отец сказал ей, что он только хочет «обнять ее, как Папа Джо» и что его единственной заботой является возвращение Кейли. Джордж держал в руках трубку всего одну минуту, после чего Синди отобрала ее у него. С глазами, полными слез, Кейси сообщила матери послание, с которым надо было обратиться к Кейли через СМИ: «Мамочка очень тебя любит. Ты для меня самая важная вещь во всем мире. Будь храброй».
«Я по-настоящему люблю эту маленькую девочку и тоскую по ней, и по вам, ребята», - продолжала она сквозь рыдания.
Синди вновь передала трубку мужу. «Кейси, что я могу сделать? – спросил Джордж.
«Выступай перед СМИ и концентрируй внимание на Кейли».
Поведение Джорджа показалось мне несущим одновременно прощение и поддержку. Он выступал в качестве большой и вкусн6ой конфеты, с которой Кейси чувствовала себя невероятно комфортно. Из различий в общении Кейси с Синди и Джорджем можно было представить, что Синди наказывала детей, когда они подрастали, а к Джорджу они обращались за утешением. В этих беседах чувствовалась боязнь Джорджа агрессивно допрашивать Кейси, а если бы он начал бы это делать, то она бы просто замолчала и прервала с ними все связи. Его основной целью было сохранение и поддержание этих связей, поэтому он не задавал дочери трудных вопросов.
Все, что он действительно делал, это советовал ей обратиться к правоохранительным органам за помощью. Кейси отвергла эту идею, жалуясь на то, что следователи неправильно истолковали и извратили ее слова, а также не стремились следовать тем подсказкам, которые она им сообщила.
Когда Синди вновь завладела трубкой, Синди стала перескакивать с одной темы на другую. Сначала она стала жаловаться на свое разочарование в Тони, который не приходил к ней в тюрьму и не отвечал на просьбы Хосе Баэза дать показания. Ее бывший жених Джесси Грюнд также оказался у нее на плохом счету – она озвучила свое мнение о нем, заключавшееся в том, что ему нельзя доверять, и вообще она хотела, чтобы семья держалась от него подальше. Кейси завершила свидание, сообщив матери крайне детальное описание автомобиля Занни – вплоть до цвета, модели и расположения сидений – а также заявив, что у Занни есть полный комплект одежды для Кейли, включая обувь.
Тема: Джефф Эштон "Несовершенное правосудие. Судебный процесс над Кейси Энтони" (Прочитано 23300 раз)