16 декабря 82-го года. Тогда в поле пришлось сажать пассажирский лайнер, который по пути из Курска в Одессу загорелся в воздухе. Экипаж пошел на нарушение инструкции. На спасение людей из полыхающего салона были секунды. Но в итоге все обошлось.
Всегда пошутят друг над другом и всегда поддержат уже почти 40 лет они лучшие друзья, с тех пор, как вместе посадили горящий самолет, спина к спине. Тогда бортмеханик схватил пальто, чтобы защитить командира за штурвалом.
– Вот так вот над собой стал, закрыл огонь, чтобы не полоскало. Уже начало по голове ему открытым пламенем, – говорит Николай Бородин, в 1982 году бортмеханик Ан-24.
Это произошло в 82-м. Пассажирский Ан-24, вылетев из Курска, уже приближался к Одессе, когда в кабине экипажа замкнуло проводку. Страшный сон любого летчика – пламя растет молниеносно, отключается автопилот, затем все приборы, и вот ядовитый дым уже обжигает пилоту глаза.
– Форточку открыл я, чтобы было видно, садиться. Потому что копотью было, оно прямо пленкой маслянистой на стеклах. Ничего не было видно, – вспоминает Юрий Ермаков, в 1982 году пилот Ан-24.
Салон заволокло дымом, кислородных масок нет. Пассажиры начинают задыхаться и терять сознание. В нарушение всех инструкций экипаж принимает решение разгерметизировать самолет. И открывает багажную дверь прямо в воздухе. Это решение потом даже внесут в руководство по летной эксплуатации самолета.
Экипажу все не удавалось найти место для экстренной посадки. Летят низко, едва не попадают в высоковольтную линию.
– Там смотрю, темно-зеленое поле. Сразу понял, что это клевер. У него дерн прочный очень, хороший, – рассказывает Юрий Ермаков, в 1982 году пилот Ан-24.
Шасси не выпускают, самолет пропахал на «брюхе» больше 300 метров. Идеальная работа, 22 пассажира уцелели, но пожар не заканчивается.
Один из спасенных Александр Аничкин впервые встречается с экипажем, чтобы сказать спасибо за эти 37 лет жизни, за то, что увидел, как выросли уже внуки: «Первый день рождения я не помню, а вот второй на всю жизнь остался».
– Не зря говорят, что клевер к удаче?
– Конечно. Говорят – повезло, а я не отрицаю, что есть, наверное, ангел-хранитель. Есть, – признается Юрий Ермаков, в 1982 году пилот Ан-24.
За чудесное спасение в советские годы экипаж так и не получил высоких наград, даже запретили об этом печатать в газетах.
– У нас самолеты не горят. У нас ничего не падает. Тут на весь свет обижаться не стоит. Все нормально, главное, что все живы, – считает Юрий Ермаков, в 1982 году пилот Ан-24.
Дело, конечно, не в клевере, а в профессионализме. Вот Ермаков мальчишкой в аэроклубе, потом оттачивал мастерство на кукурузнике по 40 полетов в день, летчик старой закалки, за штурвалом был чаще, чем дома.
– На пенсию уходя, сколько он летал, бедный. Как ни проснется, опять летал, опять летал. Да, Господи, когда ж ты, бедный, угомонишься. А сейчас к старости он такой заботливый. За все годы компенсирует, – делится Нелли Ермакова.
В жизни после клеверного поля тоже немало удачи, говорит Ермаков. Сын пошел по стопам, стал пилотом, а рядом надежные друзья, которых он тоже готов прикрыть и в небе, и на земле.
Тема: Современные авиакатастрофы: хроника событий (Прочитано 424528 раз)