А ведь он и есть слоупок чистой воды – т.е. человек соображающий медленно и доходящий до всем известных истин позже остальных. Ну, слоупок – одно слово, тугодум, по-русски.Сначала господин Toringvalk порол чушь в разделе про награды, теперь, после коренной чистки холки треда, явился порассуждать о радиации. По существу сказать ничего не имеет, но Ракитина покритиковать хочет.
Люблю наблюдать за взрослением Ракитина !
От «безымянного питерского писателя(довольно неумелого и скучного)» до «Желтого_волка». От «Желтого_волка» до «Ракитина». От «Ракитина» до «уважаемого Алексея Ивановича». Слежу с интересом, и поэтому мне трудно пройти мимо одной тенденции, которая начинает все более и более проявляться в его деятельности. Речь идет о весьма деликатном и тонком для пишущих натур вопросе – об усталости от единомышленников.
Хорошо известно, что сначала единомышленники воспринимаются как заслуженное и закономерное подтверждение успехов. Но постепенно автор начинает понимать рукотворность этого явления – ведь люди просто приняли на веру то, что он хотел сказать, не подвергая услышанное никакой критике. Именно критике – вот оно, волшебное слово ! Творческой натуре становится ясно, что раз есть друзья, значит, должны быть и враги – именно так следует выглядеть полновесной картине успеха. Раз есть качественное соглашательство, значит, должна быть и хорошая критика.
Убежден, что все эти многочисленные «слоупоки», «разители», «разоблачители Ракитина» - т.е. апелляция либо к не имевшим места в действительности баталиям, либо жуткая их гиперболизация есть желание Ракитина выдать желаемое за действительное. Т.е. показать, что работа критикуется, что ее приходится отстаивать в битве с трудным (но всегда изящно побеждаемом) противником.
Что же делать нам, невольным свидетелям этого непростого переходного периода ? Стоять ли в стороне ? Конечно, нет ! Ведь принимать активное участие в судьбе «Смерти, идущей... » нам не впервой ! Раз автор тайно вожделеет критики, то самое верное – критику дать. Возьмемся опровергнуть вот это утверждение:
Ситуация, кстати, интересна тем, что наглядно доказывает – я вовсе не правлю текст очерка после каждого замечания в свой адрес. Некоторые особо одарённые «разоблачители», вроде Стёпы и Туапсе, всерьёз верили, что Ракитин их «ценные замечания» тут же вставляет в текст. Вот перед всеми наглядный пример того, что я вовсе не переписываю по 10 раз один и тот же текст.
У нас уже была возможность оценить своеобразное заимствование базовых идей «версией Ракитина». Однако почва эта зыбкая, ведь не зря первая ссылка Яндекса по запросу «плагиат» разъясняет, что «бегло набросанная тема, напр. в записной книжке Чехова, разработанная другим автором в самостоятельную повесть или роман, не является П.» Поэтому обратимся к более простым и грубым примерам.
Окна моего дома выходят на мрачное серое здание – некий ВНИИНМ. Я люблю брежневскую архитектуру. Этим зданием я, можно сказать, любуюсь. Наверное, именно поэтому при очередном просмотре дятловского дела в голове щелкнуло: а уж не то ли это предприятие, что дало характеристику Колеватову ? Проверил. То самое ! Своими догадками я поделился с друзьями (
http://pereval1959.forum24.ru/?1-29-0-00000019-000-0-0-1337797851 )
Получилось так:
В судьбе Колеватова меня давно интересовал один момент. В УПИ он пошел сразу на второй курс.
Также мы знаем, что до этого он жил в Москве.
«Саша Колеватов был старше нас и уже имел туристский опыт. До переезда из Москвы в Свердловск в составе московской команды совершил поход по Приполярному Уралу и успел побывать на горе Сабля.»
И вот на глаза мне попался прелюбопытнейший документ – характеристика на Колеватова.
Это – вовсе не институтская, как можно было бы подумать, характеристика. Это характеристика из Москвы. С того места, где он работал до института. Лаборантом. Здесь же выясняется, что сам он из Свердловска. Странная судьба, правда ? Учился в Свердловске, потом вдруг Москва, потом опять Свердловск… Что же это за чудное такое предприятие в Москве, где он работал лаборантом ? Называется оно странно – п.я. 3394. Смотрим:
http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg162003/Tetrad/art11_4.htm
«Но Инспецмету пришлось заниматься не только, а точнее – не столько ураном, сколько плутонием, другими металлами и материалами, которые нужны были сначала для создания ядерного оружия, а затем и реакторов для лодок, АЭС, ледоколов и исследовательских центров. Всегда институт оставался самым секретным научным учреждением, что свидетельствовало о его многочисленных переименованиях – НИИ-9 НКВД, затем просто НИИ-9, База ‹ 1 НИИ Главгорстроя, п/я 3394, п/я Р-6575, ВНИИНМ… Тут уж у любого шпиона закружится голова…»
Вот и у меня закружилась голова. А посмотрим-ка, кто ему характеристику подписал. Уралец А.К. Так, проверим:
http://www.memo.ru/history/NKVD/kto/biogr/gb499.htm
Зам. директора предприятия п/я № 3394 М-ва среднего машиностроения СССР, Москва 01.53—01.67; зам. директора ВНИИ неорганических материалов, Москва 01.67—03.76; на пенсии с 03.76.
Уралец. Александр Константинович. Было это в феврале 2010. Догадка показалась мне интересной: во-первых, она свежая, т.к. основана на относительно новых документах. Во-вторых, касается «таинственного» Колеватова.
А спустя несколько месяцев (история публикации «Смерти, идущей... » указана как апрель 2010 - ноябрь 2011 гг.) в тексте на мурдерс.ру возникает такая вставка:
Однако оценка этого человека сразу становится неоднозначной, если мы вспомним обнаруженные Алексеем Владимировичем Коськиным документы - характеристику на Александра Колеватого и заявление последнего о приёме на 2-й курс свердловского "Политеха".
Это небольшое, казалось бы, открытие позволяет оценить жизненный путь Александра Колеватова совершенно по-новому. Что же мы видим? В 1953 г. 19-летний молодой человек заканчивает горно-металлургический техникум в Свердловске и по распределению оказывается в Москве. И не просто в Москве, а в одном из самых секретных научно-исследовательских учреждений СССР, созданных в рамках реализации "уранового проекта". Речь идёт о созданной в мае 1946 г. в составе 9 Управления НКВД СССР т.н. лаборатории "Б", ориентированной на создание защиты от ионизирующих излучений. <...> В январе 1953 г. этот безымянный "номерной" институт (п/я №3394), перевели в Москву, где с течением времени передали в состав Министерства среднего машиностроения и присвоили ничего не говорящее название Всесоюзный научно-исследовательского институт неорганических материалов (переименование имело место в январе 1967 г.). Возглавлял это достойное учреждение с самого момента его создания Александр Константинович Уралец-Кетов, именно его подпись красуется под характеристикой Александра Колеватова, о которой было упомянуто чуть выше. Ох, крепко сдается мне, что вовсе не труд Алексея Коськина сподвиг скромного автора к таким открытиям... А уж с какой широкой ноги Колеватов, снабженный «удобной» легендой, зашагал по тернистым шпионским дебрям повествования !
Не будем искать здесь корыстные мотивы и сводить дело к полюбившейся местной аудитории фабуле «украл – не украл», однако признаем, что автор приходит к уже прозвучавшим ранее выводам, упорно выдавая их за свои. Т.е., как он сам метко подчеркивает, «ценные замечания» тут же оказываются вставлены в текст. А не наоборот.
Сейчас уже трудно показать, в какой именно момент «ценные замечания» оказались вставленными, однако довольствуемся фактом, что они в итоге таковыми оказались. Ведь суть как раз в этом.
Разумеется, я написал лишь о том, с чем столкнулся лично. А сколько еще подобных примеров содержит вышеупомянутый труд ? Я думаю, что содержит. Ведь Ракитин, при всем его болезненном отношении к теме творческого заимствования, нигде и никогда прямо этого факта не отрицал. Злился, исходил словом, переводил тему, но не отрицал. Можете убедиться сами.
Тема: Что там украл Ракитин..? (Прочитано 46376 раз)