Вот меня не очень беспокоит отсутствие протоколов опознания погибших. С процессуальной точки зрения того времени, это вполне объяснимо. Настораживает совсем другое процессуальное нарушение, которое не позволяет говорить о простой небрежности при производстве по уголовному делу.
Но сначала хотел бы остановиться на следственном действии - предъявление для опознания, и на соотнесении его с тем временем.
УПК РСФСР 1923 года не регламентировал как отдельное, самостоятельное, со своим протоколом, со своим порядком проведения, такое следственное действие как опознание (предъявление для опознания). Как самостоятельное оно появилось только в УПК РСФСР 1960 года, вступившего в законную силу в 1961 году.
С 20-х годов прошлого столетия советские ученные криминалисты разрабатывали тактику предъявления для опознания (кстати сказать, оно и до революции как самостоятельное не существовало, а реализовывалось, например, в рамках очной ставки).
Обоснованию самостоятельного значения опознания посвящено было немало научных криминалистических работ.
Я и сам порой удивляюсь, с 1923 года в УПК вносились многие изменения, он действовал в разных редакциях, но такое необходимое следственное действие законодательно так и не нашло в нём отражения.
В своих работах, в юридической печати в научных дискуссиях ученные криминалисты настоятельно, можно даже сказать требовали, а не рекомендовали, ввести опознание в рамки УПК. Но своими стараниями смогли пробить брешь только к 1960 году.
Но нельзя сказать, что это действо – установление тождества, идентификация лиц и предметов, то есть суть опознания, не применялось на практике в уголовном процессе.
В разные годы, опознавательные действия могли быть элементами ряда других самостоятельных процессуальных действий, например обыска, допроса, осмотра места происшествия и предметов. То есть, информация об узнавании объекта конкретным лицом получалась посредством других самостоятельных следственных действий, и процессуально оформлялись в рамках этих действий.
В 1936 году Генпрокуратура даже выпустила рекомендации, в виде инструкции, как проводить опознание и оформлять его результаты. Протокол предъявления личности или вещей (так он тогда назывался) стал считаться в уголовно-процессуальной доктрине не противоречащим принципам уголовного процесса.
НО!!! От этого, предъявление для опознания не стало самостоятельным следственным действием, закрепленным и четко регламентированным в УПК, и обязательным для проведения при обнаружении трупа.
Один из основных признаков следственных действий – это чёткое их регламентация, закрепленная в ЗАКОНЕ – в Уголовно-процессуальном кодексе, имеющим высшую юридическую силу в сфере уголовного судопроизводства.
Поэтому, отсутствие протоколов опознания погибших Дятловцев, само по себе, не является формальным нарушением уголовно-процессуального закона.
Нельзя также забывать, что следователь обладает ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬЮ. Выбор тактики следственных действий и их виды остается за ним.
Не было у следователя сомнений, что обнаружен Золотарев, мог и не фиксировать он процессуально опознавательные действия, которые строго говоря, законом и не регламентированы.
Если явствовала личность Золотарева из той обстановки по мнению следователя: всё, это было достаточно в реалиях того уголовного процесса. Никаких протоколов опознания (не предусмотренных УПК) в этом случае оформлять не было необходимости.
Вне процессуальной формы, кто то из поисковиков опознал личности, и это достаточно было.
Ведь нет же и протоколов опознания Дубининой, Колеватова и Тибо. Но у нас же не возникает сомнений, а вдруг это были 2 диверсанта и диверсантка, или 2 манси и мансийка, или два беглых зека и сама Дубинина.
Дубинина, кстати, была опознана с закреплением в процессуальной форме в протоколе обнаружения трупов. Тибо же и Колеватов вероятно опознавались внепроцессуально.
Вот принадлежность обнаруженных вещей, не явствовало из обстановки, и следователю необходимо было выходить из данного положения. Поэтому он и применил так называемый акт опознания вещей. Но посмотрите на содержание этого акта. Следователь, оформляя его, не делает ссылок на то, чем он руководствуется, какими процессуальными нормами. Их просто не было. Такой акт не был предусмотрен УПК, но не противоречил принципам о полном и всестороннем расследовании уголовного дела.
И тут не надо идти от обратного, говоря, а почему же тогда он не использовал этот принцип для опознания трупов. Да потому, что его этот принцип формально не обязывал это делать: предъявлять для опознания труп, то есть совершать действие не предусмотренное УПК. Мог он это сделать конечно, и не предусмотренный УПК протокол считался бы не противоречащим, и допустимым, но делать не стал.
С позиций нашего времени трудно воспринимается, что такое следственное действие, как предъявление для опознания, имеющее порой решающее значение, когда то было необязательным, и вообще отсутствовали его законодательная регламентация, и обязанность его проведения при обнаружении трупа. Но это так. Только стараниями ученных криминалистов, постоянно поднимавших эту тему в научных разработках, дискуссиях и печати, оно в новом УПК РСФСР 1960 года приобрело статус самостоятельного следственного действия. И при обнаружении трупа стало обязательным .
Теперь по поводу Освидетельствования. Вопрос этот был затронут в этой теме. Освидетельствование, т.е., обнаружение следов преступления или особых примет на теле человека, проводится, если нет необходимости в проведении судебно-медицинской экспертизы. У нас же есть Акт исследования труппа, по своей природе это судебно-медицинская экспертиза, то есть более глубокое следственное действие, чем освидетельствование. Да и вообще в рамках освидетельствования не стоит вопроса об установлении тождества лиц и предметов.
Теперь об актах исследования трупов. Например, по последней четвёрке.
Акт этот подписан только судебно-медицинским экспертом Возрожденным, хотя при исследовании присутствовали и Иванов и криминалист Чуркина, и они отражены в акте как присутствующие. Но, подписи следователя на Заключении эксперта и не должно быть. Следователь может после производства экспертизы допросить эксперта, вот там его подпись в протоколе допроса и должна обязательно быть. Кроме того, это не была комплексная или комиссионная экспертиза, а поручалась конкретному эксперту одного направления, и Чуркина подпись под судебно-медицинской экспертизой то же ставить не могла.
ХОЧУ ОСОБО ОТМЕТИТЬ. Всё выше изложенное никаким образом не может однозначно подтверждать, что в акте СМЭ описан именно Золотарёв. Я нисколько это не утверждаю. К слову сказать, сомнения в личности, описанной в СМЭ, у меня тоже иногда возникают.
Была просто задача пояснить, что аргументы об отсутствии протокола опознания Золотарева, которыми пользуются, чтобы опровергнуть идентификацию Золотарева, аргументы не сильные, и чтобы доказать это нужно искать другие аргументы и факты.
А теперь, что особенно настораживает в УД, с процессуальной точки зрения, и что простой небрежностью я никак не могу себе это объяснить.
Судебно-медицинская экспертиза назначается строго на основании постановления следователя. В актах Возрожденного отраженно, что он проводит исследование на основании постановления следователя.
НО где эти постановления в УД. Я их нигде не нашёл. Без них, последующее процессуальное действие (СМЭ) незаконно.
Не представляю себе, каким образом такой важнейший документ исчез из дела. Если это стало возможным, то тогда какое может быть доверие к УД? Абсолютно никакого.
Кстати, но это уже полет фантазии на свободную тему, в этом постановлении о назначении СМЭ, трупы могли обозначаться как неопознанные. А в акте они уже под именами. Может постановления и пропали из УД по этой причине. Очень уж они были неудобные.
Может быть я не прав, поправьте, но сколько не искал, этих постановлений о назначении СМЭ не нашёл.
Тема: Взгляд на дело через призму УПК РСФСР (Прочитано 26414 раз)