Алина вошла в кабинет и начала стрелять. Четырех мальчиков ранила, одну девочку убила. Последний — тоже смертельный — выстрел она сделала себе в голову.
Всё это время в классе находилась ее сестра-близнец.
Школьник Иван (имя изменено) учится в параллельном с близняшками классе брянской гимназии. Он рассказал, что стрелявшая Алина общалась в школе только со своей сестрой Дашей. «Тихая, спокойная, ходила в основном одна, училась хорошо», — так характеризуют Алину все гимназисты, с которыми «Новой-Европа» удалось пообщаться.
Единственная учительница гимназии, согласившаяся дать комментарий, заявила, что Алина «почти ни с кем не общалась». Женщина отметила, что девочка всегда ходила в школу в белых рубашках и блузках, а в день убийства пришла «во всем черном, в берцах».
Оставшуюся в живых сестру в школе называют «куда более общительной». Отношения с Дашей у Алины, по их словам, не всегда были гладкими: по наблюдениям девятиклассницы, сестры «то дружили, то ссорились». Месяц могли ходить вместе, а потом порознь. По словам классной руководительницы девочек, Даша ничего не знала о планах сестры.
Все подростки, знавшие Алину, сходятся в одном — девочку в классе травили, еще с начальных классов.
При этом у детей нет единого мнения о том, хотела ли Алина отомстить каким-то конкретным одноклассникам. Так, вспоминает Иван, одноклассница Алины Маша, которую девочка убила, «буллила» Алину больше других. Другие ребята из параллели и девятиклассники, знающие Машиного брата, говорят, что Алина стреляла хаотично, а с Машей вообще дружила и «всё, что говорят про их конфликт, — это бред». По утверждению классной руководительницы, прошлой весной у Алины и одноклассницы (ее имя не называется) произошел конфликт: педагоги пообщались с девочками, родителями, и, по словам учительницы, ссора быстро забылась.
Как бы там ни было, учителя о психологическом состоянии Алины, по всей видимости, знали. Та же классная руководительница рассказала «Новой-Европа», что Алина ни с кем не дружила и была очень тихой, а в последние два дня была «ни жива ни мертва».
«Их классный руководитель — замечательная женщина, — рассказала мне девятиклассница Ольга. — Химию ведет. Она еще до этого заподозрила всё. Сказала, что в школе есть замкнутая девочка. Спросила про тренды, которые сейчас есть, про суициды и подобное».
За две недели до трагедии Алина вместе с другими гимназистами проходила в школе психологический тест на выявление суицидальных наклонностей и состояния одиночества — и успешно его прошла. «Все показатели у девочки были в норме, поэтому с ней не проводили никаких дополнительных бесед».
На следующий день после трагедии я встречаю у дома Алины компанию учеников десятого класса из той же гимназии. Две девочки в одинаковых флисовых косынках потягивают одноразовые электронные сигареты. Рядом с ними стоит долговязый парнишка.
— Буллинг в школе у нас есть. И не только со стороны учеников, даже со стороны учителей, — рассказывает десятиклассница Ира (все имена героев изменены).
— У меня была учительница, она могла себе позволить сказать: «Ты тупая, как табуретка!» или «Ты пятнадцатилетнее дерьмо». Мое любимое: «Не гимназист, а говнозист».
А потом в классе ученики это подхватывают и продолжают гнобить теми же словами. Я решила рассказать это завучу. Та мне сказала, что я во всем виновата и нельзя доносить на преподавателей.
— И такая же история с моим одноклассником. Он записал на диктофон, как его оскорбляет учитель. Ему никто не верил, что это правда. А учитель его прямо гнобил. Он показал запись завучу. Она пришла на «Разговоры о важном» и рассказывала, что нельзя записывать на диктофон преподавателей. И так всегда!
Во время стрельбы у Иры был урок в другом классе. Их учительница забаррикадировала дверь. При этом, по словам девочки, когда учителя зашли в соседний кабинет, где тоже шел урок, и попросили другого преподавателя закрыться, он отказался это делать и просто продолжил вести занятие.
— Металлоискателя не было уже полгода! Сначала он был, когда события в Керчи произошли (речь идет о массовом убийстве в Керченском политехническом колледже, которое произошло 17 октября 2018 года. — Прим. ред.), а потом его убрали, — рассказывает мне Елена (имя изменено по просьбе героини). В этой школе учатся двое ее детей. — В этой гимназии охранница была, женщина лет сорока. Она хорошо проверяла всех. В СМИ пишут, что была бабушка, — это не так.
Елена возмущается, что в школе не уделяют внимание психологическим проблемам детей. Женщина уверена, что девочку травили, хотя с ней она не была знакома.
— Моя дочь в школе была во время стрельбы, — продолжает Елена. — Дверь в классе заперли, очень хорошо сработали. Никого не выпускали, а потом эвакуировали. И сын старший еще есть, он в этой же школе учился. В его компании тоже ребенка травили. Этому надо уделять внимание. Очень страшно. Как детей в школу отпускать? Учителя не смотрят за детьми. Начинают беспокоиться только после того, как что-то случится.
Тема: Стрельба в гимназии Брянска (Прочитано 108581 раз)