И в случае с дятловцами, сомнения вызваны не тем, что в то время возможности экспертизы были недостаточными, а в подозрении, что реальную причину гибели скрывают.
Я выше уже писала, что желающие сомневаться будут сомневаться вообще во всем, вплоть до "а была ли девочка?". Цель у нынешнего расследования - наказать убийцу. Это нужно и следователям, чтобы через некоторое время не обнаружить, что вместо ВБ орудовал другой или вообще серийник, а они уже медали получили. Тут скандал будет посильнее того, которого сейчас якобы опасаются.
запрета для опознания родственниками быть не должно.
А был запрет? Категоричный и императивный, точно? Или просто тело уже находилось в таком состоянии, что опознание было нереально провести? Если учитывать, что говорят о расчлененном.
Можно было бы и показать фотографии в сети, ведь тех же дятловцев показали...
Ну то есть все же хочется поглазеть на истерзанный труп ребенка? Вы скажите это своим ртом, чего вокруг да около ходить, прикидываясь борцом за правду? Я вот тоже хочу, чтобы каждый преступник получал заслуженное наказание, а педофилов, подобных ВБ, вообще можно сжигать на площадях, но на останки жертв смотреть не хочу. Не потому что в белом пальто, а потому что не эксперт и мне эти фотки вообще ничего по сути дела не скажут. Уж лучше заключение эксперта прочесть, фото обстановки, даже признание ВБ дословное, на мой взгляд, дало бы больше информации по делу. Но после окончания следствия.
Слишком мало подробностей, чем и вызвана проблема.
Проблема в другом, на мой взгляд. В головах желающих, сидя на диване, поиграть в сыщиков. Причем, что любопытно,
сыщики не хотят смотреть на фотки жилища ВБ или на место его работы, требований дать фото коврика-половика или коробки во всех ракурсах я тоже не читала, даже описание дома, где убили Настю обсуждалось не так активно, чем, простите, жопа ВБ.
Сыщики активно хотят фото трупа убитого нелюдем ребенка. Народные представители (с) будут решать - страшно им смотреть или еще нет..
Я считаю, что подробности следствие раскрывать не должно до вынесения приговора судом, а в идеале - апелляции. А некоторые - вообще никогда, в интересах возможных и будущих жертв преступлений.