В ночь на 1 июня в Екатеринбурге СОБР Росгвардии провел штурм квартиры, в которой укрылся 27-летний Владимир Таушанков, подозреваемый в разбойном нападении на магазин. Во время спецоперации молодой человек оказал силовикам вооруженное сопротивление и был застрелен. Инцидент получил широкий резонанс в прессе, особенно в изданиях оппозиционной направленности, которые уже неделю не прекращают попыток выставить действия силовиков как неправомочные.
Манипуляции читательским мнением
Обстоятельства произошедшего либеральная пресса искажает в своих статьях сразу, прямо в заголовках. Например, из утверждения журналистов «Дождя» следует, что СОБР открыл огонь из-за кражи обоев, хотя на 2 июня уже было отлично известно, что огонь бойцами спецподразделения был открыт только после того, как подозреваемый с оружием набросился на них. То есть действия росгвардейцев носили сугубо оборонительный характер. А не карательный, как это пытается выставить «Дождь». Также хорошо заметна подмена терминологии: Таушанкова подозревают вовсе не в краже, а в разбое, который относится к насильственным преступлениям.
Похожим образом пытается сместить акценты и «Новая газета», в материале которой инцидент описывается так, будто бы Таушанков был убит из-за обоев, а вовсе не потому, что напал с оружием на СОБР. Также присутствует манипуляция терминами: понятие «расстрел» носит резко негативный оттенок и означает высшую меру наказания, казнь. То есть издание пытается выставить инцидент таким образом, будто бы произошел самосуд, а не самооборона.
Похожие неприкрытые манипуляции фактами также используются другими оппозиционными СМИ, которые продолжают попытки дискредитировать российских правоохранителей. Наиболее часто встречающийся прием — поиск нестыковок в комментариях, даваемых полицией, Росгвардией и родителями погибшего, присутствовавшими при штурме.
Так, екатеринбургское издание E1.ru пытается уличить в недостоверности свидетельства силовиков, заявляя, будто они отличаются. В комментарии Росгвардии указано, что бойцы СОБР открыли огонь, потому что увидели в руках подозреваемого предмет, похожий на огнестрельное оружие. При этом журналисты «E1» утверждают, что в их распоряжении имеется документ с рассказом об обстоятельствах произошедшего от лица начальника отдела полиции №2 полковника Александра Горина. Он якобы утверждает, что в момент штурма у подозреваемого были только ножи.
Однако в той же статье «E1» приведены и другие слова Горина, описывающие штурм. Прямо говорится, что Таушанков действительно вел огонь из своего страйкбольного оружия. Особенно интересен момент, что имели место две попытки бойцов СОБР проникнуть в квартиру.
Стоит отметить, что, по рассказу Анатолия Таушанкова, отца погибшего, который находился в квартире с сыном, штурм произошел почти мгновенно. Это значит, что, как только СОБР вскрыл дверь, подозреваемый несколько раз выстрелил из страйкбольного оружия, точной копии боевого. Росгвардейцы на мгновение отступили, взяли щит и тут же вошли вновь. За это время Таушанков, вероятно, успел бросить свою «игрушку» и выхватить вполне настоящие ножи, с которыми и набросился на СОБР, в результате чего погиб. Таким образом, свидетельства полиции и Росгвардии вовсе не противоречат друг другу, а дополняют.
Вероятно, либеральные журналисты тоже понимают, что очевидных противоречий в информации силовиков нет, поэтому наиболее активно они противопоставляют свидетельства правоохранителей и родителей погибшего. Например, на этой теории построен материал портала «Медиазона».
Разница между их рассказами действительно более существенная. Так, и отец погибшего, и мать утверждают, что страйкбольное оружие Таушанков не доставал из упаковки и не использовал. Именно этот аргумент оппозиционные СМИ используют как основной в попытках доказать, что погибший екатеринбуржец не представлял опасности.
Был ли заложник?
Но при этом либеральные журналисты будто бы специально не обращают внимания на нестыковки в собственных материалах, основанных на рассказах родственников погибшего. А между тем расхождения присутствуют в одном из самых важных моментов, который в итоге и привел к штурму: были ли у силовиков основания считать, что подозреваемый в разбое мужчина взял в заложники собственного отца.
Напомним, 31 мая, примерно в 19 часов, Владимир Таушанков, угрожая ножом, похитил из магазина «Лео» четыре рулона обоев. За ним до дома проследили один из покупателей, оказавшийся сотрудником транспортной полиции майором Павлом Давыдовым, и охранник магазина. Во время преследования Таушанков попытался напасть на Давыдова, но майору удалось выбить оружие из рук подозреваемого. После этого полицейский позвонил коллегам и сообщил адрес дома, в котором скрылся нападавший.
Прибывшие на место оперуполномоченные установили номер квартиры, где проживал Таушанков, и попытались с ним побеседовать, на часах было примерно 21.00. По рассказу полицейских, они слышали за дверью квартиры шаги, но мужчина отказывался отвечать. Спустя полтора часа безрезультатных уговоров полицейские приняли решение привезти родителей подозреваемого. На место одновременно прибыли оба родственника, но мужчина пустил в квартиру только отца, а в лица оперативников брызнул из газового баллончика. При этом он вновь угрожал полицейским ножом, хотя на кадрах оперативной съемки видно, что силовики своего оружия не доставали.
После этого инцидента Таушанков-младший вновь заперся в квартире и на контакты с полицией не выходил. Спустя час молчания был вызван СОБР Росгвардии, и только в 00.00 1 июня начался скоротечный штурм. Спецназ пошел на крайние меры именно потому, что молчание было расценено как взятие пожилого мужчины сыном в заложники.
Учитывая тот факт, что всего за несколько часов Владимир Таушанков дважды нападал с ножом и один раз с баллончиком на сотрудников полиции, вел себя крайне агрессивно и отказывался идти на любой контакт, у силовиков были все основания полагать, что мужчина может совершить и другие тяжкие преступления. По этой причине решение о штурме было полностью оправданным.
Однако либеральные СМИ попытались исказить информацию о сложившейся ситуации. Со ссылкой на интервью матери погибшего было заявлено, что на лестничной площадке было слышно, как внутри запертой квартиры мирно беседуют отец с сыном.
Однако во втором, более позднем интервью мать погибшего говорит, что не слышала мужа, даже когда тот кричал и просил не мешать ему убеждать сына сдаться.
На данный момент непонятно, чем вызваны такие различия в рассказах, вероятно, сказался стресс от пережитой трагедии. Наиболее достоверно выглядит вторая версия рассказа матери, так как за массивной сейф-дверью действительно сложно было бы расслышать голоса при спокойной беседе. Следовательно, силовики тоже не могли знать, что происходит в квартире, а значит, их подозрения о захвате заложника были более чем оправданны.
Стрельба «наугад» не подтвердилась
Также значимые разночтения имеются и в рассказе Анатолия Таушанкова. 5 июня «E1» опубликовал видео, на котором отец погибшего подробно рассказывает, что и как происходило во время штурма. Он подтверждает, что в руках у его сына в момент гибели был нож, а также ножницы или газовый баллончик. Но, по его словам, сами спецназовцы не могли видеть, чем вооружен мужчина, так как стреляли они якобы через закрытую дверь.
Это уточнение моментально разошлось с негативным оттенком по либеральной прессе. Вот только насколько оно соответствует реальности? Таушанков-старший сам признается, что непосредственно момент гибели сына он не видел, а вышел из комнаты в прихожую только после выстрелов. А между тем достоверно известно, что погибший получил три ранения в верхнюю часть тела, которые оказались смертельными, а также одно касательное.
Более того, на входной двери имеется четыре отверстия, предположительно пулевых. Казалось бы, версия отца подтверждается. Вполне возможно, что либеральная пресса на это и рассчитывала. Вот только в статье «E1», где приведена версия Анатолия Таушанкова, имеется несколько снимков, на которых отчетливо видно, что дверь пробило только три пули, отверстия находятся сильно ниже дверной ручки и при этом направлены сверху вниз. Крайне маловероятно, что такие выстрелы могли привести к ранениям Таушанкова-младшего в верхней части тела.
Также следует отметить, что, по данным Следственного комитета, СОБР во время штурма совершил всего семь выстрелов, а значит, в двери должно быть семь отверстий, иначе становится непонятно, куда были совершены остальные выстрелы. Таким образом, версия о стрельбе через дверь вслепую не подтверждается.
Еще раз отметим, на данный момент не понятно, почему разнятся рассказы родителей погибшего, ставших свидетелями гибели сына. Это может быть вызвано как сильным стрессом и желанием выставить сына в лучшем свете, так и навязчивым давлением журналистов. В любом случае нестыковки в их интервью идут на пользу именно оппозиционным журналистам. Ведь чем сильнее им удастся запутать читателей, тем легче им будет навязывать общественности свои «правильные» версии.
Оппозиционная пресса охотно использует трагедию в новостном пространстве вполне сознательно. Их ошибочные версии и натянутые теории муссируются с одной четко определенной целью — дискредитировать действия силовиков и настроить россиян против них.
Для достижения этой цели либеральные журналисты не брезгуют подменять причинно-следственные связи, манипулируют терминами и используют рассказы родственников погибшего, которые даже не успели прийти в себя после трагедии, ввиду чего могут допускать ошибки в своих рассказах.
Детально разбирать мотивы погибшего, действия СОБР и причины произошедшего можно будет только после расследования произошедшего. А пока результатов следствия нет, все версии разыгравшейся трагедии являются не более чем попытками перевести инцидент с ярко выраженной уголовной подоплекой в политическое русло.
Голосование
Тема: Владимир Таушанков - убийство при задержании (Прочитано 542165 раз)