Ранее опубликован был материал о человеческом жертвоприношении, которое описано в героическом эпосе манси (вогулов) и представляет собой, судя по всему единственное, достаточно хорошо сохранившееся повествование о человеческом жертвоприношении, приобретенной жертвы. Особенно это пример интересен тем, что жертвоприношение было неудачным. Торум не принял жертву.
С материалом можно ознакомиться по ссылке:
https://taina.li/forum/index.php?msg=10884193.Мир Суснэ Хум - Торума сын, песня о его росте [Текст] // Ромбандеева Е.И. Героический эпос манси (вогулов) : Песни святых покровителей / Е.И.Ромбандеева. - Ханты-Мансийск : ООО "Принт - Класс", 2010. - 648 С.
Опубликованный текст содержит фольклорные материалы, который были собраны А.Регули и Б.Мункачи с 1843 по 1889гг.
Дополнительный материал о купленной жертве:
https://taina.li/forum/index.php?msg=1088402https://taina.li/forum/index.php?msg=1091029https://taina.li/forum/index.php?msg=1091561Исходя из материала "3.Мир Суснэ Хум - Торума сын, песня о его росте" можно выделить следующие существенные моменты, касающиеся человеческого жертвоприношения, которое во всех подробностях описано в сакральном повествовании. Это повествование читалось на праздниках, было частью ритуальных действий, словом обладало очень высоким, практически законодательным статусом.
Итак, максимально коротко и по пунктам:
-
сказание подчеркивает, что мальчик был свободным. Его родители не продали и не подарили, а передали чужим дедушке и бабушке на воспитание. То есть, не на него права не имели;
-
старик дарит мальчика своему русскому другу. То есть совершает двойное преступление - отдает инородцу и распоряжается жизнью свободного человека как своей собственностью;
-
"русский друг" тоже совершает два преступления - он превращает подарок в раба и отдает его ненцу, то есть представителю народности, которая враждовала с обскими уграми, практически передает в руки врага;
-
соответственно, ни первый, ни второй, ни третий не имели право на принесение этой жертвы. О чем повествует сказание, благодаря постоянно повторяющемуся мотиву предупреждения ненца, что не надо делать то, что он задумал;
-
фигура потенциального жертвователя человека показана в отрицательно. Он избивает ребенка, тащит его на металлическом аркане, заставляет ждать в сугробе пока приготовится еда и т.д. Словом тот, кто собирается принести в жертву человека никакого сочувствия не вызывает, скорее наоборот. То есть уже на этом этапе повествование открыто декларирует свое отрицательное отношение к человеческому жертвоприношению. Заметим, сакральное повествование, которое должно создавать стереотип поведения;
-
ненец проявил несправедливость - мальчик справился с очень сложным заданием, а он его наказал. Словом тот, кто собирается жертвовать человека, хорошим быть не может ));
-
жертвенные действия описаны как изъятие языка и глаза (возможно глаз, поскольку парные органы у манси/вогулов обозначаются одним словом);
-
в этот момент и происходит вмешательство Торума, того, кому предназначалась жертва. Мальчик получает всё - силу, снаряжение, оружие. И наступает час расплаты. Города того, кто собрался жертвовать не принадлежащего ему человека, разрушаются, оленьи стада уничтожаются, дети убиваются. Словом, даже думать не стоит о том, что замыслил жертвователь, а то гнев Торума будет страшен;
-
убив того, кому собственно поручалось непосредственное жертвоприношение, читай изъятие глаз и отрезание языка, его язык и глаз, нанизав их на палочку,мальчик приносит его отцу, заказчику жертвоприношения и бросает их в назидание ему на колени. Заметим, не ест сам и в жертву Торуму не приносит;
-
в повествовании однозначно подчеркивается, что что незадачливых жертвователей человека просто убили,а не принесли в жертву Торуму на вполне законных основаниях, поскольку мальчик был его сыном;
-
убивается также старик, изначально подаривший ему не принадлежащее "русскому другу". Именно убивается, а не приносится в жертву.
Вывод однозначен: обские угры относились к человеческому жертвоприношению отрицательно, считая его уделом нелюдей, то есть своих врагов. Так же они относились отрицательно к попытке оперировать тем, что не принадлежало по праву владения, считая такое действие преступлением.