Из истории КИНО. "Человек -амфибия" (из инета)
Место этой «ленфильмовской» картины 1961 года в истории кино определили не критики, а зрители. Беспрецедентную экранизацию фантастического романа Александра Беляева посмотрела вся страна, признав ее лучшей киносказкой для взрослых.
Даже спустя полвека не удалось создать подобный шедевр, несмотря на возросшие возможности техники и бюджета. В чем же секрет первого советского подводного фильма, и какие факты из его съемочной истории остались за кадром?
Десять лет пролежал без движения сценарий фильма о Морском дьяволе на киностудии «Ленфильм», прежде чем попался на глаза режиссеру Владимиру Чеботарёву. К тому времени фронтовик успел подустать от военной тематики и с радостью переключился на любимую с детства фантастику. В истории об Ихтиандре его захватывала «реалистичная нереальность», где выдумка одной ногой стоит на земле.
Воодушевление от материала вытеснило страх перед сложностью воплощения. А ведь именно эта причина не позволяла раньше подобраться к беляевскому шедевру не только более опытным отечественным коллегам, но и мэтрам Голливуда, испугавшимся невыполнимости замыслов десятью годами ранее. Когда американцы узнали, что за неприступный проект взялись русские, то предрекли им фиаско, напомнив, что даже Уолту Диснею подводные съемки оказались не по плечу, что уже говорить о советской старорежимной технике.
Отвагу режиссера не разделяли и отечественные киночиновники, которым затея экранизации казалась авантюрой. Отчасти так и было. Как иначе, если в 1958 году, когда съемочная группа приступала к работе, не было не только опыта игровых съёмок под водой, но даже водолазное снаряжение у нас толком не выпускалось – мощным толчком к освоению глубин стал именно этот фильм, которому еще предстояло родиться.
Решиться на столь рискованный творческий эксперимент мог только одержимый. Владимир Чеботарев уже нырял с аквалангом, снимая научно-популярные фильмы, и предчувствовал, что под водой возможна и художественная съемка. С оператором-новатором Эдуардом Розовским он собрал для консультации профессиональных подводников, включая чемпиона страны по подводному плаванию Рэма Стукалова и аквалангиста из Ленинградского института физкультуры Владлена Кебкало. Вердикт специалистов был: «Сложно, но можно».
Оставалось убедить в возможности экранизации «кассиров». Учитель Владимира Чеботарева Григорий Козинцев предупредил, что новичку никто денег не доверит (а в багаже режиссера на тот момент была лишь одна полнометражка). Нужно имя, под которое дадут финансирование. «Приглашенным маэстро» стал известный драматург Алексей Каплер. Тот самый, который отсидел десять лет за роман с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой – «вождю всех народов» выбор дочери не понравился. По версии режиссера, Алексея Каплера знал по лагерю сценарист ленты Акиба Гольдбурт (сидели за разное, но по одной статье), который и позвал его в соавторы. Но из биографии Каплера понятно, что его мог порекомендовать Григорий Козинцев, с которым тот дружил смолоду: еще в 1919 году экспериментаторы вместе создавали в родном Киеве театр «Арлекин», где Каплер начинал актером и режиссером. Перед войной вышли знаковые фильмы по сценариям Каплера «Ленин в Октябре» и «Ленин в 1918 году». В мире кино это был авторитет, одна подпись которого под сценарием могла решить судьбу фильма. Заветный автограф был получен, и «Человека-амфибию» запустили в производство. Режиссер назвал этот случай первым опытом продюсирования, а сценариста Алексея Каплера – первым продюсером в советском кино.
Дело стало за исполнителями ролей. Пожелание режиссера: «Найдите мне Ихтиандра, чтобы в глазах было море. Найдите мне Гуттиэре, чтобы в глазах было небо». Исполнителей главных ролей с «особыми приметами» объявили «во всесоюзный розыск». В открытом кастинге участвовали не только юноши и девушки со всех уголков необъятной Родины, но и их родители. Один кавказец обещал режиссеру белую «Волгу», если Ихтиандра сыграет его сын. Но тех, кого искали по всей стране, нашли в Москве. «Море в глазах» оказалось у рожденного в Севастополе сына военного моряка, студента выпускного курса ГИТИСа Владимира Коренева (фото 2), а «небо в глазах» - у дочери прославленного шансонье Анастасии Вертинской (фото1).
На успех актеров работали дублеры в воде и в студии. За каждым было закреплено два подводника, а своими голосами с Ихтиандром и Гуттиэре на озвучивании «поделились» Юрий Родионов и Нина Гуляева. Эта же актриса, кстати, озвучивала юную Вертинскую-Ассоль и в ее предыдущей работе в кино, после которой школьницу, сидевшую в съемочном вагончике с тетрадками, признало секс-символом всё мужское население страны. В новую киноэкспедицию девятиклассницу с всесоюзной известностью отпустили при условии, что она сдаст выпускные экзамены в бакинской школе по месту съемок. Функцией сопровождавшей несовершеннолетнюю дочь матери было оградить юную актрису от назойливых воздыхателей
Породой и редким разрезом глаз Настя пошла в грузинскую красавицу-мать – художницу Лидию Циргваву, которая снималась в фильмах-сказках «Садко» и «Королевство кривых зеркал». Муж был намного старше 19-летней на момент свадьбы жены, и когда мать овдовела, младшей дочери Насте было только 12 лет. Друг семьи Александр Птушко пригласил Вертинскую на главную роль в экранизации «Алых парусов» Александра Грина, когда ей было всего 15. Следом за Ассоль была Гуттиэре – по сути, в «Человеке-амфибии» эксплуатировался тот же романтический образ, который предопределял восторг зрителей. Таким образом, обе свои лучшие роли Анастасия Александровна сыграла еще до собственного совершеннолетия и называет их «бессознательным периодом творчества». Может, поэтому Гуттиэре Вертинской получилась столь притягательной. Повторить харизму юности поколения 50-60-х в наше время почему-то не получается.
Ничего более примечательного не сыграл после Ихтиандра и Владимир Коренев. Более того, в своих дальнейших работах в кино и театре он даже выбыл из амплуа героя, примерив на себя отрицательные роли. Так досадило ему всеобщее обожание после «Человека-амфибии». Шесть этажей до квартиры предмета женского вожделения были расписаны помадой с признаниями в любви. Чувства поклонниц портили Кореневу жизнь: приходилось за свой счет перекрашивать подъезд. А среди десятков тысяч писем, которые получил исполнитель роли Ихтиандра после премьеры, женатый актер нашел десять конвертов с частями фотографии обнаженной девушки, всеми доступными способами добивавшейся своего кумира.
«Чертовски красив» в фильме и исполнитель главной отрицательной мужской роли Михаил Козаков (фото3). У Беляева циничный соперник наивного дитя моря Ихтиандра Педро Зурита – статусный подлец немолодого возраста, и на эту роль пробовался Ефим Копелян. Но звезду БДТ не утвердили, отдав предпочтение 25-летнему Михаилу Козакову. Молодой соперник привнес в «любовный треугольник» дополнительные краски: за сердце Гуттиэре боролись два красавца-ровесника, а выбор дама сердца должна была сделать между добром и злом.
На роль доктора Сальватора был приглашен известный артист Николай Симонов (фото4). После первоплановых ролей в «Оводе» и «Петре I» он долго колебался, стоит ли ему связываться с «детским» кино, каким ему казалась «сказочная» фантастика.
А партнер Веры Холодной по немому кино Анатолий Смиранин не только с радостью взялся за роль старика-отца Гуттиэре, но даже отказался от услуг дублера: в море 80-летний исполнитель роли ловца жемчуга Бальтазара нырял сам (фото5).
Всяческих похвал заслуживает и работа художников по костюмам. Просвечивающийся купальник 17-летней Анастасии Вертинской стал одной из первых попыток показать красоту обнаженного женского тела в советском кино. А незабываемые платья Гуттиэре были сшиты под впечатлением от актуальной коллекции 1959 года «new look» Кристиана Диора (фото 6).
В то время как коллеги Михаила Козакова подшучивали над его «грозным Зуритой в коротких тропических штанишках», шорты после выхода фильма стали самой популярной летней одеждой у горожан. И тем более все старались подражать Ихтиандру: после фильма в моду вошли белые пиджаки, шейные платки и зачесанные назад волосы.
А морской костюм Ихтиандра опередил высокую моду. Изобретение киношных декораторов можно считать предвестником современного гламура. Ставшие со временем мировым трендом пайетки Ихтиандру изготовили из окрашенной в перламутровый цвет кинопленки. После обработки ее разрезали на кружочки и по одному прикрепили на капрон из колготок. Адским трудом дизайнеры-костюмеры вручную нашили 10 тысяч чешуек. И таких костюмов для съемок было сделано четыре.
Довершали костюм Ихтиандра необычные ласты. Нужны были длинные, чтобы напоминали рыбий хвост. В отечественном производстве таких не нашлось, пришлось покупать за валюту в Германии. Модель посоветовали подводники, плававшие в длинных ластах на соревнованиях. В них можно было развить вдвое большую скорость, одно движение бросало пловца на 15 метров вперед. Только у актера Коренева после этих ластов с непривычки гудели ноги.
По принципу «голь на выдумки хитра» придумывался не смывающийся в воде грим и мастерились морские декорации. Водоросли были сделаны из поролона, кораллы и морские звезды – из стеклоткани.
К каждому съемочному дню готовили новые, так как за ночь рыбы объедали всё до остова.
Много хлопот было с акулой. Пробовали снимать и резиновую, с водолазом внутри, и деревянную с моторчиком – одна игрушка выдавала себя в первом же кадре неестественной неповоротливостью, другая напоминала торпеду и оставляя за собой след из пены. Выручили рыбаки, которые привезли безопасных катранов. Маленьких черноморских акул увеличивали в кадре с помощью специальной оптической насадки на камеру. Но они не только не проявляли необходимой для сцены агрессии, а даже на прикосновения реагировали вяло. Не было на съемочную группу защитников животных. «Гринпису» приемы «оживления темперамента» рыб вряд ли бы понравились. Катранов нещадно пинали, трепали, дергали за плавники и хвосты, но они все равно не озлоблялись и ни на кого не кидались.
Оскорбило негуманное обращение лишь одну из акул: после очередной попытки киношников ее взбудоражить рыбина помахала на прощание хвостом и рванула с аппаратурой в море. Тогда оператор в отчаянии выкинул одного из катранов из воды, а с берега его снова бросили в море. Наглотавшаяся воздуха рыба возбужденно рассекала волну, и всем стало ясно, как работать с акулами дальше.
Не проще было и с рыбным миром в целом. Картинки густонаселенного ихтиофауной Саргассова моря в черноморских глубинах не получалось: в прибрежной зоне рыбы мало. Пришлось огородить подводную съемочную территорию сеткой и запустить туда рыбу, взятую у рыбаков. Но сетка попадала в кадр. И тогда оператор-постановщик придумал стеклянный тубус с рыбой, который ставился перед камерой и создавал иллюзию рыбного многообразия в панорамной съемке.
Оператор Эдуард Розовский («Белое солнце пустыни», «Начальник Чукотки») стал для «Человека-амфибии» находкой (фото 7). Он сконструировал первые подводные боксы для камер, придумал непромокаемую оптику и глубинные штативы. Когда под давлением воды треснули осветительные приборы, Розовский приспособил для подводной съемки фары повышенной сопротивляемости от боевых реактивных самолетов – добывали их через министерство обороны. Подсказал он и способ съемки города с иностранными вывесками. Чтобы сделать из Баку Буэнос-Айрес, на кадры городских улиц при монтаже накладывали кальку с изображением «заграничных» вывесок, которых не было на реальной натуре.
Всё в фильме старались сделать по высшему разряду. Даже место для съемок облюбовали в лучшем месте Южного берега Крыма, где позже построили правительственную резиденцию. Бухта Ласпи между Форосом и Кастрополем – это 20 метров прозрачной воды, чего не найти в богатом взвесями Черном море по всему побережью (фото 8).
Привлечь к работе над фильмом планировалось самого Жака-Ива Кусто. Опытный подводник заинтересовался проектом, но пригласить мэтра глубоководной съемки не смогли из-за дефицита валюты. В Министерстве культуры такие траты сочли неоправданными для «детского» фильма. Пришлось управляться самим. К работе подключили пятерых подводников, которых можно с полным правом записать в соавторы фильма.
Без помощи профессионалов не удалось бы, например, снять запоминающуюся сцену ареста Ихтиандра. Когда на нем защелкивают наручники, герой вырывается и прыгает со скалы в море, оставляя на воде лишь свою шляпу. Снято все одним куском, без намека на монтаж. Но оказывается, снимался эпизод все-таки с участием дублера. Наручники надевали на актера, убегал от преследователей тоже Коренев, а прыгал с высоты 25 метров уже аквалангист Анатолий Иванов. Нырнув, он подхватывал ожидавший его под водой акваланг, дышал и снимал сомбреро, которое волнующе всплывало. Вся работа дублера была безукоризненно проделана в одном кадре. Режиссер назвал это высшим классом профессионализма подводника.
После нападения акулы героиня Вертинской должна была «красиво тонуть» – без акваланга плавно опуститься на морское дно и лечь на песок. Трюк отрабатывала дублерша актрисы – первая женщина-водолаз, мастер спорта по подводному плаванию Галина Шурепова ( фото 9). Женщина трудной судьбы (в войну они с сестрой оказались в лагере для малолетних узников, у которых фашисты брали кровь для солдат Вермахта) нашла свое призвание в работе с боевыми дельфинами и в море себя чувствовала как рыба в воде. Она научила актеров даже искусству подводного поцелуя. Но тонуть было не так приятно, как целоваться. С воздухом в легких плавно опуститься на дно не получалось. Пришлось погружаться с утяжелением: в купальник дублерше положили 10-килограммовый свинцовый пояс.
На дне утопленница должна была еще несколько секунд оставаться в кадре, прежде чем ей давали возможность сделать несколько вдохов. Затем акваланг забирали, к Гуттиэре подплывал Ихтиандр и вытаскивал ее из воды. Режиссер требовал картинку «без пузырьков», что нарушало технологию погружения. Ныряльщикам нельзя задерживать дыхание при всплытии. Под давлением воды объем воздуха удваивается, и раздувание легких может привести к гибели, забила тревогу аквалангистка. Шурепова объяснила, как травить воздух при погружении, и опасная сцена была снята без потерь.
Как острили в конце съемок киношники, «несмотря на все созданные условия, никто из съемочной группы не утонул». Актеров, дублеров, осветителей и операторов опасности подстерегали на каждом шагу.
Анастасия Вертинская вообще не умела плавать. Но и ее, и Владимира Коренева, и весь технический персонал допустили к съемкам только с удостоверением аквалангиста государственного образца. Поскольку и актерам, и режиссеру, и операторам предстояло работать в водолазном снаряжении, всех обучили подводному плаванию в бассейне Ленинградского института физкультуры. Вертинская уже не боялась воды, оставляя дублерше лишь подстраховку, проработку сложных маршрутов и рискованные трюки. А Коренев освоил красивый стиль подводного плавания «дельфин». Тем не менее, гарантий от неожиданностей глубинной съемки приобретенные навыки не давали.
Угрозу для жизни представляло уже одно осветительное оборудование. Изолировав концы, в море опускали 10-киловаттную аппаратуру, которая при замыкании могла убить током всех находившихся в воде.
Было решено делить подводную съёмку на короткие эпизоды. Актеры спускались на глубину с подводником, который вынимал загубник у актера на время работы в кадре, потом давал глотнуть воздуха и снова оставлял исполнителя без акваланга. В длинных сценах артисты отрабатывали на задержке дыхания одну-две минуты, после чего дышали воздухом в акваланге и работали дальше. Для Коренева под водой были расставлены несколько аквалангов – он заплывал подышать за камень или декорацию и выплывал в кадр снова. Но на 20-метровой глубине один из аквалангов не сработал, и актер едва не погиб. Его спас чемпион-подводник Рэм Стукалов. Отдав Кореневу свой акваланг и оставшись без воздуха, спортсмен без остановок всплыл на поверхность и заработал кессонную болезнь.
Драматичной оказалась и сцена с погружением Ихтиандра на цепи. Прежде чем привязать актера к якорю и отправить ко дну, оператор Эдуард Розовский и подводник Владлен Кебкало решили проверить трюк на себе. Не привязываясь, они обхватили якорь, который со шхуны бросили в море. Но до дна смельчаки не добрались: на 5-метровой глубине сила воды оторвала их от якоря и, оглушенных грохотом цепи, выбросила на поверхность. Решили спускать привязанный к якорю манекен в костюме Ихтиандра, а уже на дне снимать привязанного Коренева. Но один крупный план со спуском актера на цепи все-таки нужно было снять. И тут произошла накладка: тяжелая 60-метровая цепь вырвалась из рук не удержавшего ее матроса. Если бы молниеносно не среагировал оператор Розовский (он бросил камеру и подхватил цепь), Коренев бы пошел ко дну без надежды на спасение.
А в другом эпизоде в глаза смерти заглянул дублер Коренева Анатолий Иванов. Со связанными руками на задержке дыхания он провел под водой больше трех минут – при подъеме техперсонал не дотянул сеть. В любую секунду подводник мог утонуть.
«Не думали ни о страхе, ни о деньгах, ни о славе, снимались в свое удовольствие», - объясняет зрительский успех картины исполнитель главной роли Владимир Коренев. «Всё хотелось сделать без обмана, потому и рисковали, не задумываясь о последствиях», - говорил режиссер Владимир Чеботарев.
От разгромной статьи «Плачь по Ихтиандру» и уничижительной рецензии «Красивости вместо красивого» шрамы у режиссера остались на всю жизнь. «Вознаграждением» за энтузиазм стало обвинение авторов фильма в «западничестве» (приключенческое кино на советском экране было в диковинку) и дурновкусии (сцену в ресторане с певицей в трико обрезали до минимума, хотя снималась в этом образе одна из самых красивых девушек отечественного подиума – манекенщица Ленинградского дома мод Нина Большакова). Не угодила критикам и неподражаемая электронная музыка Андрея Петрова, которую режиссер поставил в фильм вместо навязанного музыкальным отделом студии скучного нотного ряда преподавателя Гнесинки. В пух и прах разнесли рецензенты и «безнравственные» слова озорной песенки ресторанной певички «Нам бы, нам бы всем на дно». Куда это, мол, режиссер призывает отправить строящий светлое будущее советский народ? А народу как раз песня понравилась. Родились даже фольклорные версии: «Нам бы, нам бы всем в колхоз – там бы, там бы есть навоз», «Нам бы, нам бы всем в кабак – там бы, там бы пить коньяк».
Чиновники не понимали, что глубинная съемка – не то же самое, что работа в павильоне, и причиной простоев может быть мутная вода, а не неопытность режиссера. Съёмки сочли затянувшимися, хотя начались они в мае 1961 года, а в конце декабря уже состоялась премьера фильма (на большой экран картина вышла 3 января 1962 года).
Режиссеру крепко досталось за перерасход средств. За нанесенный государству ущерб в 600 тысяч рублей (вместо заложенных в смету 400 тысяч потратили миллион) Владимира Чеботарева исключили из партии и отстранили от работы – завершал картину режиссер «Старика Хоттабыча» Геннадий Казанский.
Отношение к фильму изменилось лишь через три года, когда фильм посмотрело 100 миллионов зрителей (66 миллионов – в первые три месяца), а доход от ленты многократно перекрыл затраты на ее создание. Министр культуры Екатерина Фурцева назвала картину «лучшим подарком министерству финансов». Лидер проката 1962 года удостоился приза «Серебряный парус» на фестивале фантастических фильмов в итальянском Триесте ( фото 10).
Лишь через 45 лет после выхода оригинальной версии «Человека-амфибии» нашлись желающие ее переснять. Одноименный мини-сериал 2004 года снимали в коралловых рифах и подводных пещерах Гуахимико на Кубе, в недосягаемом для советских киношников Саргассовом (Карибском) море. Но, несмотря на экзотику подводного мира, неограниченный бюджет и современное оборудование, фильм получился скучным, схематичным и серым. Критики назвали картину-предшественницу чудом кинотехники по сравнению с сериалом 21-го века.
Как не вспомнить слова режиссера непревзойденной ленты Владимира Чеботарева, сказанные им в конце жизни (умер в 2011 году): «На предложения снять сиквел «Человека-амфибии» я отвечал отказом, потому что продолжение всегда хуже оригинала: хороший фильм можно сделать только раз». (из сети).
Тема: О литературе и кино (Прочитано 399567 раз)