Дед мазая, вы молодец! Так мы с вами можем и тайну Перевала Дятлова раскрыть! (шутка).
Предлагаю ещё раз взглянуть на письмо Прокуратуры РСФСР.
Оно датировано 15 мая. Теперь смотрим на само содержимое письма: "Прошу сообщить о результатах розыска остальной группы туристов". Т. е. в прокуратуре РСФСР 15 мая ещё не знают о том, что остальная группа туристов найдена 6 мая и 9 мая произведена СМЭ.
Теперь смотрим на письмо Камочкина из Прокуратуры СССР
Оно датировано 11 мая. Смотрим на само содержимое письма: "Прошу сообщить о результатах следствия и принятом решении по делу о гибели 9 студентов лыжников". Какие могут быть результаты следствия и принятое решение спустя 2 дня после проведения СМЭ?
Теперь смотрим что написано в постановлении о продлении срока расследования: срок расследования дела истёк 28 апреля. В Прокуратуре СССР не знают, что Прокуратура Свердловска продлила срок расследования до 28 мая, и, руководствуясь первоначальной датой 28 апреля, Прокуратура СССР 11 мая запрашивает в письме результаты следствия и принятое решение.
Далее смотрим телеграмму Теребилова из Прокуратуры СССР
Телеграмма датирована 10 июня. В ней Теребилов опять запрашивает информацию о принятом решении по делу о гибели студентов лыжников. Но он уже руководствуется датой продления расследования дела до 28 мая.
Что тут ещё важно. Если в Прокуратуре СССР 11 мая не знают о том, что Прок. Свердловска продлила срок расследования до 28 мая (запрос 11 мая о результатах расследования), то, соответственно в Прокуратуре СССР 11 мая не известно об обнаружении трупов 6 мая и проведении СМЭ 9 мая.
Сие ваше послание адресовано не мне. Но я позволю себе сделать некоторые разъяснения, чтобы вы не вводили в заблуждение тех, кто вас читает, своими дятловедческими рассуждениями на пустом месте и «неотразимыми аргументами».
В первую очередь это относится к постановлению о продлении срока следствия на л.д.340.
Это и в самом деле весьма примечательный документ! Потому что он может много чего «рассказать», если его «разговорить».
И здесь надо начать с того, что следователь составляет постановление о продлении срока следствия загодя, примерно за неделю, или дней за 10 до окончания истечения срока следствия, и представляет это постановление прокурору. Один экземпляр этого постановления обязательно подшивается в наблюдательное производство (которое находится вовсе не у следователя, как принято считать в дятловедении, а у надзирающего за следствием прокурора; следовать может и не знать о «содержимом» этого н/п, если прокурор ему не покажет!), другой –подшивается к уголовному делу.
Продление срока следствия – это не обязанность, а право прокурора. И прокурор может срок не продлить, что случалось не так уж и редко. И следователь в таком случае подшивал постановление о продлении срока с «отказной» резолюцией прокурора и прекращал дело.
Поэтому постановление о продлении составлялось и передавалось прокурору заранее- чтобы прокурор имел возможность изучить все необходимые материалы и принять решение по завяленному следователем вопросу о продлении срока. И об это знал каждый начинающий следователь.
А в данном случае мы наблюдаем изумительные обстоятельства!
Если исходить из постановления о возбуждении дела, то оно было возбуждено 26 февраля. Соответственно, срок следствия истекал 26 апреля. Поэтому где-то числа 19-го апреля следователь должен был напечатать (как минимум- в 2-х экз.: один экз. для уголовного дела, другой для прокурорского н/п) постановление о продлении срока следствия и подать его прокурору для рассмотрения и принятия решения.
А здесь что видим? Да не может такого быть! Тем не менее- оно есть!
Постановление, как указано самим следователем (да еще сей факт заверен Окишевым!), составлено …30 апреля!
Да за такой «просрок» следователю бы «голову оторвали»! Или, как минимум, ему бы пришлось писать прокурору «объяснительную» и готовиться к заслуженным репрессиям.
А тут- ничего! И Окишев, и Клинов всего этого «в упор не видят»!
А здесь получается еще, что Иванов с Окишевым вроде как жульничают, да еще вводят в заблуждение Клинова, который всего этого тоже «не видит»! Потому что в постановлении указано что дело возбуждено вовсе не 26 февраля, а 28 февраля. Кроме того, в самом же постановлении прямо указывается, что оно составлено «задним числом», поскольку по делу «…срок его расследования истек 28 апреля 1959 года…».
Да не бывает такого!
К тому же копии этого постановления в н/п нет.
И обратите внимание: как точно «30 апреля 1959 года» следователь Иванов и прокурор Клинов, продлив срок, подгадали аккурат к 28 мая- к тому самому дню ( к 28 мая 1959 года), когда Иванов вынесет своё постановление о прекращении дела! Ни на день раньше, ни на день позже. «30 апреля»- и такое точное попадание в будущее! Как будто бы загодя, уже 30 апреля, они знали, что примчится в мае в Свердловск Ураков и прикажет срочно «закрывать лавочку». И что «проект Дело Без номера» будет закрыт именно 28 мая.
Ну просто ясновидение какое-то!
А поскольку прокурорские работники ясновидением не страдают, нарисовывается такая вот картина. Которая полностью соответствует тому, что постановление о возбуждении дела на л.д 1 «В» ( это вообще удивительно, что указан лист 1 «В», листом 1 «обозван» сопроводительный документ Прокуратуры РСФСР от 1 июля 1959 года за номером 7/6312с, а в описи постановление фигурирует как лист 1, без всяких там «В») составлено было «задним числом», а прокуратура Свердловской области работала в порядке исполнения следственных поручений, из «отходов» исполнения которых затем было создано то, что сейчас известно как «дело без номера». И еще раз напоминаю тем, кто забыл: постановление о возбуждении дела составлено Темпаловым на бланке следователя Свердловской областной прокуратуры (предваряя повторное появление возражений о том, что никакого «криминала» в этом нет-могу подтвердить, что действительно нет, только вот в Ивделе у Темпалова такого бланка быть не должно),что наводит на подозрения о том, что это постановление Темпалов составлял в Свердловске, в областной прокуратуре.
И картина нарисовывается такая. Никакого уголовного дела «без номера» поначалу «26 февраля 1959 года» не возбуждалось. Прокуратура Свердловской области занималась исполнением следственных поручений Прокуратуры СССР, расследовавшей уголовное дело (о котором сообщил Окишев) по факту техногенного происшествия. Для этого дела Прокуратуре СССР от прокуратуры Свердловской области требовались материалы по эпизоду случайной гибели 9-ти туристов. Вот потому и примчался в Ивдель прокурор области, когда трупы «официально» были найдены и потребовалось проведение СМЭ! Из Прокуратуры СССР получил прокурор области такое указание- чтобы всё лично самому проконтролировать. А то ведь что-нибудь «вылезет». На этот раз- «не вылезло». А вот, когда «расслабился» прокурор- тогда и «вылезло»- как это обычно и бывает.
Результаты исполненных (в порядке ст.126 УПК РСФСР 1923 г.) следственных поручений которые представляли интерес для Прокуратуры СССР, отправлялись в Москву. А то, что Прокуратуре СССР для своего дела было не нужно- «оседало» в облпрокуратуре. Эти «отходы производства» затем оформили (по согласованию с Прокуратурой СССР) в виде отдельного уголовного дела, известного сейчас как дело без номера. Поэтому в нём и не осталось ничего, что указывало бы на причину происшествия. За исключением трёх документов на л.д.273, 370-377,381-383, которые Прокуратуре СССР оказались не нужны по причине их малой информативности. А вызвавшая столько споров экспертиза Левашова-она ведь выполнена была районной СЭС. А зачем Прокуратуре СССР такая кустарщина? Прокуратура СССР должна была получить нормальное заключение (в котором был бы установлен и изотопный состав вместе с источником происхождения),если бы такое потребовалось, в любом из профильных «ядерных» НИИ. А не в какой-то захудалой городской СЭС, где исследуют материалы по пищевым отравлениям.
Поэтому «дело» как таковое должно было существовать в прокуратуре области в виде кипы разрозненных бумаг, которые «Москве» не сгодились.
А вот когда потребовалось его «собрать», тогда и стали «затыкать» в спешном порядке «процессуальные дыры». Одной такой «дырой» и оказалось то, что сроки следствия, получается, истекли! Для следственных поручений всё это как раз и не имеет никакого значения, но когда из «отходов» собрали дело- вот тогда и озадачились. И начали эти «процессуальные дыры» затыкать. Вот потому и «родилось» это несуразное постановление о продлении срока следствия. Оказалось, что двух дней до 28 мая не хватает, вот и «растянули» срок таким вот образом- всё равно на это никто внимания не обратит (если всё это уже заранее согласовано с Прокуратурой СССР, а «дело» никто никогда не увидит: после вылеживания в архиве оно будет уничтожено)- никто ведь тогда не знал, что это дело когда-то отдадут на потеху дятловедам.
Вот так с этим постановлением от «30 апреля» получается, если разобраться с позиций специалистов в этих вопросах.
Не лучше ли найти материалы в архиве Прокуратуры СССР под номером 3/2518-59 и в архиве Прокуратуры РСФСР под номерами 7/6312с и 7ск-216, и посмотреть, что это за материалы? Ведь номера известны, найти всё это по номерам никакого труда не составит.
И я предполагаю с очень большой степенью вероятности, что Курьяков эти материалы истребовал. Да вот дятловедам об их содержании сообщить не посчитал нужным. Сами подумайте: а кто они такие –дятловеды, чтобы им всё выкладывать? Пусть играют теми «игрушками», которые им были выданы для их игры в «Тайну перевала Дятлова» о отведенной им для этого "песочнице". И не лезут туда, куда им лезть не положено.
Тема: Доклад В. Анкудинова на конференции 2016г. (Прочитано 1313316 раз)