Руководитель пресс-службы #ЛизаАлерт Ксения Кнорре отвечает на самые частые вопросы, возникшие у вас в связи с детскими поисками в мае этого года:
«Почему в ориентировке нет телефонов родителей? Я хотел бы кое-что уточнить/у меня есть версия/я знаю одну ясновидящую…»
В ориентировках «ЛизаАлерт» всегда два номера телефона: горячей линии отряда (8-800-700-54-52) и службы спасения/полиции (112). Когда идёт поиск ребёнка, который становится резонансным, по нему может поступить более 600 звонков в день (у нас так было на одном из поисков, и операторам горячей линии «ЛизаАлерт» приходилось одновременно стоять в смене вдевятером).
У родных пропавшего нет возможности без конца отвечать на звонки, основная часть которых не поможет им продвинуться в поиске, они заняты, а кроме того, они не в том эмоциональном состоянии, чтобы спокойно воспринимать какую-либо информацию. К тому же наши операторы и представители полиции умеют отсекать фальшивые свидетельства, мошенников, пытающихся заработать, любопытных, представителей СМИ, гоняющихся за «жареными» подробностями, и так далее.
Наконец, ещё одна причина, по которой мы не рекомендуем родным оставлять в ориентировках свои номера телефонов - то, что потом, когда поиск закончится, по этим телефонам будут звонить ещё долго, иногда годами, причём самые разные люди и с самыми разными сообщениями...
«Почему пропадают подростки?»
Как правило, основная причина пропаж детей начиная примерно с 12 лет – побег из дома, поэтому несколько слов о «бегунках» .
Самой частой причиной ухода подростка из дома является ссора с родителями. Ещё причины – гиперопека и наоборот жизнь в семье, где до ребёнка никому нет дела. (Кстати, ошибка считать, что дети убегают только из неблагополучных семей, это совсем не так.) Дети боятся быть наказанными за плохую отметку или испорченную вещь, дети хотят общаться с друзьями, которых не одобряют родители, дети рвутся к возлюбленным, дети пытаются продемонстрировать свою самостоятельность.
«Это случайно не игра ли «Уйди из дома на 24 часа"?
Опять же, не касаясь этого конкретного случая: интернет-игры — страшилка для родителей — почти никогда не имеют отношения к уходам детей из дома. У отряда «ЛизаАлерт» были буквально несколько ситуаций, когда искали ребёнка, игравшего во что-то такое. Как правило, причина в другом. Не надо преувеличивать значимость этой, скорее, интернет-игры. Это крайне редкое явление, но когда пропадает подросток — это часто первое, о чем думают родители. Иногда это защитная реакция психики: проще предположить, что ребёнка подбили на плохое таинственные злодеи из интернета, чем признать, что дело в проблемах между ним и родителями.
«В нашем детстве такого не было, забаловали детей»
Ещё как было. Подростки уходили из дома во все времена)
«Почему бы не рассказать, что произошло ? Вам жалко, что ли? Все волновались же!»
Отряд «ЛизаАлерт» не разглашает подробности поисков, связанные с частной жизнью пропавших и их близких, и не передаёт их контакты третьим лицам. Это политика отряда. В редких случаях это делается с согласия родных. Некоторые истории без имён и конкретных данных мы используем в наших лекциях по безопасности и профилактических материалах.
Задача отряда – искать и находить людей, и удовлетворение любопытства никак не помогает в её достижении. Если это происходит во время поиска, лишнее распространение информации приводит к тому, что люди начинают бурно её обсуждать, щедро раздавая оценки ребёнку и его родителям, осуждать их, ссориться, убеждать других, что искать не надо/надо искать по-другому и так далее, вместо того чтобы помогать в поиске.
Ещё одна причина – в том, что тайна частной жизни охраняется законом. В любом поиске мы очень дозированно даём информацию о том, что произошло, какие были обстоятельства пропажи, какое состояние здоровья. Если вы приедете для поиска и если координатор сочтёт важным для процесса поиска те или иные данные, он сообщит их на месте.
Далее, представьте себе ситуацию, в которой пропал кто-то из ваших близких, а весь интернет обсуждает, что там у вас произошло, кто-то уже назначил вас во всём виноватым (а вы читаете социальные сети и видите эти комментарии). Когда наконец поиск завершится, большая вероятность, что всё это будут обсуждать ещё долго – и незнакомые люди, и ваши соседи, и родители одноклассников детей, и прочие знакомые.
Наконец, если идёт речь о поиске, который связан с криминалом, есть такое понятие, как тайна следствия. В интересах следствия та или иная информация может быть закрыта – это важно для раскрытия преступления.
«Кто нашёл?!»
А какая разница? ) Главное, что человек найден и жив. Человек может сам вернуться, может быть найден полицией, автономной поисковой группой по свидетельству, родными, прозвоном больниц, патрулём, прочёсом (в лесной местности) и так далее. Очень часто, если его нашли, сложно сказать, кто конкретно нашёл: группа из добровольцев и представителей служб, действовавшая по задачам координатора, обеспечиваемая информационной поддержкой инфорга при участии связистов и картографов, помощью людей, расклеивающих ориентировки… То, что кто-то увидел пропавшего, - часто результат работы большого количества людей, в том числе и тех, кто искал в других местах и «закрыл» эти участки.
«Столько сил и времени потратили бессмысленно!»
Не бессмысленно. Любая ситуация пропажи человека требует немедленной реакции. Если это «бегунок», он не может оценить потенциальные риски побега. Ему надо где-то ночевать, на что-то покупать еду, на него довольно быстро могут обратить внимание разные люди со своими целями, если он не один день будет где-то болтаться. Побег из дома может плохо закончиться, а кроме того, иногда заранее не очевидно, что это побег. Если человек найден, неважно, как его нашли и почему он пропал, значит, время потрачено не бессмысленно. Да и если не найден — тоже: мы потратили время на то, чтобы понять, что его там нет. Если задача искать тех, кто 100% попал в беду, то лучше вообще не ездить на поиски. Обычно испытываешь такое облегчение и счастье, когда человек найден живым (даже если он спал несколько часов на чердаке, пока водолазы обшаривали водоемы), что о бессмысленности речи не идёт.
Кроме того, есть глобальный смысл — показать родителям, что они не одни со своей бедой.
«Неужели ребёнок не понимает, что так делать нельзя, что родные будут волноваться?»
Независимо от того, почему он пропал – может и не понимать. Малыши могут заиграться, уехать к бабушке, по которой они соскучились, пойти в гости к друзьям, совершенно не задумываясь о том, что их будут искать и что родители будут переживать. Подростки также могут недооценивать то, насколько это тяжёлая история для их близких. Вообще, для большого количества детей — шок, что их ТАК ищут, а иногда — что вообще ищут, и это вопрос к родителям. (Я не об этом конкретном случае.)
«Всыпать бы ей как следует!»
Это уже решение родителей. Психологи рекомендуют, несмотря на эмоции, постараться всё-таки не перегибать палку с наказанием «загулявших» детей, но и не скрывать свои эмоции. Хорошо подходит фраза типа «ты меня, конечно, извини за то, что я сейчас тебе скажу, но….»
Тема: Загадка гибели Димы Новоженина (Прочитано 739705 раз)