Огненная трагедия в Сызрани.
Сегодня мало кто вспоминает об одной из крупнейших катастроф в истории нашей страны, произошедшей 20 сентября 1980 года в пригороде Сызрани. Тогда страшный пожар стер с лица земли целый населенный пункт, который до трагедии назывался поселком Машинистов, и в нем проживало почти две сотни человек.
20 сентября 1980 года произошел катастрофический пожар в поселке Машинистов в Сызрани, во время которого погиб 41 человек, и еще около 200 получили ожоги и травмы различной степени тяжести. Вот что говорилось об этом ЧП в секретном документе, направленном сразу после ликвидации последствий аварии в Министерство внутренних дел СССР.
«Министру внутренних дел СССР тов. Щелокову М.А. Спецсообщение. Совершенно секретно. Около 1 часов 40 минут 20 сентября с.г. в результате грубого нарушения правил ведения работ на железнодорожном транспорте на сортировочной горке станции Сызрань-1 получила пробоину цистерна с газом «пропан-бутан»… Около 2 часов 15 минут ночи от неустановленного источника огня произошла вспышка газовоздушной смеси, что повлекло за собой многочисленные человеческие жертвы. Начальник УВД Куйбышевского облисполкома генерал-майор милиции В.Ф. Шарапов».
Даже те, кто не имеет прямого отношения к железнодорожному транспорту, не раз видели на боку громадных цистерн эту предупреждающую надпись: «С горки не спускать». Это означает, что при формировании составов емкости со сжиженным газом должны перемещаться только с маневровым тепловозом, и никак иначе. Однако в ночь на 20 сентября дежурный диспетчер 27-летний Валерий Воронцов станции Сызрань-1 позволил себе нарушить эту инструкцию, дав подчиненным команду: «Спустить цистерны с горки самоходом».
Распоряжение дежурного по горке поступило к помощнику составителя поездов Леониду Фуражкину, который в точности выполнил команду дежурного. Уже потом следствие установило, что такие распоряжения дежурные по горке отдавали своим подчиненным и за день до происшествия, и за месяц, и за год до него. Однако и в тех, и в последующих случаях им все сходило с рук.
Надвигающуюся катастрофу мог бы предотвратить рабочий горки Александр Поднебесов, в обязанности которого входило торможение вагонов с помощью специального башмака. Но в тот роковой момент Поднебесов, увидев недопустимо разогнавшуюся сцепку, для ее остановки не применил еще и дополнительные башмаки, из-за чего пропановые цистерны на полной скорости врезались в стоящий впереди вагон-цементовоз.
Из пробитой емкости прямо на улицы соседнего поселка Машинистов хлынул смертоносный поток сжиженного газа. По инструкции Поднебесов, который оказался единственным свидетелем столкновения, был обязан немедленно сообщить об утечке дежурному по горке и в пожарную службу. Однако башмачник попросту сбежал с места происшествия. А спящему поселку Машинистов оставалось жить какие-то считанные минуты.
Кто-то из местных жителей в последнюю секунду своей жизни зажег ту роковую спичку, или всего лишь включил свет на веранде. И во втором часу ночи 20 сентября 1980 года по поселку Машинистов прокатился смертоносный огненный вал. По всей Куйбышевской области в ту ночь была объявлена пожарная тревога «номер три» – высокой опасности.
После взрыва многие из жильцов поселка начали выскакивать на улицу, и там их накрывала новая волна огня. Возле одного из домов нашли обгоревший труп женщины в остатках ночной сорочки, а под ним тело грудного ребенка - она погибла именно так, выскочив с младенцем в окно.
От жара в домах взрывались газовые баллоны, кто-то решил что началась война и лез в погреба и подвалы, а тяжелый газ в первую очередь стекал именно туда. Так погиб один китаец с женой и четырьмя детьми - он перебрался в Союз, тут женился, и тут погиб.
Многие люди задохнулись от нестерпимого жара прямо в своих постелях, так до конца и не проснувшись. Пожарных потрясли откопанные из под обломков тела молодоженов - они лежали крепко обнявшись друг с другом.
Чтобы потушить десятки домов, а также предотвратить перекидывание огня на станцию, где в это время стояли десятки цистерн с горючим и платформы с лесом, пожарные команды из Сызрани, Октябрьска, Тольятти и Куйбышева работали всю ночь. К 9 часам утра пожар был наконец локализован, а окончательно ликвидирован лишь к вечеру того же дня.
Было установлено, что многие люди задохнулись от нестерпимого жара прямо в своих постелях, так до конца и не проснувшись и не испытав в итоге невыносимой боли от полученных ожогов. Им по-настоящему завидовали их выжившие родственники, страшно обгоревшие в адском пламени. Даже на десятые сутки после случившегося люди ежедневно продолжали умирать в ожоговом центре, перенеся за эти дни нечеловеческие страдания и мучения.
Согласно официальной справке, в ту страшную ночь в поселке Машинистов сгорело в общей сложности 44 дома. В результате пожара погиб 41 человек и еще около 200 получили тяжелые травмы.
Пожарному ОГПС-7 Сергею Баракину в сентябре 1980-го был 21 год, и он служил командиром отделения второй пожарной части. Вот что он вспоминает:
- Ночью 20 сентября всю нашу часть подняли по тревоге. Когда мы мчались по улицам Сызрани, то издалека видели огромное зарево над поселком Машинистов. К моменту нашего приезда штаб пожаротушения уже был на месте. Мы поставили гидрант и начали тушить то, что еще не успел уничтожить огонь. Дома, горевшие внутри поселка, заливать уже было бесполезно - к ним нельзя было даже подойти. К тому же на прилегающих к поселку железнодорожных путях стояли емкости с соляркой. Если бы огонь перекинулся на них, то последствия этой катастрофы были бы намного тяжелее …
Как потом рассказывали немногие из уцелевших очевидцев, в момент взрыва кто-то из жильцов поселка в беспамятстве выбрасывался на улицу – и здесь мгновенно сгорал, словно мотылек в пламени гигантской свечи. Кто-то, обезумев от страха, лез в погреб, думая, что началась ядерная война. Многие люди задохнулись от нестерпимого жара в своих постелях, так до конца и не проснувшись. Им по-настоящему завидовали выжившие, но при этом страшно обгоревшие люди.
Вот что вспоминает Наталья Субботкина, фельдшер станции Сскорой помощи»:
- В ту ночь мы были на выезде на Монастырской горе, как вдруг получили срочное сообщение: «Всем бригадам в поселок Машинистов!». Приехав на место, мы поняли, что здесь горит даже воздух. Это было очень страшно. Я видела, как одни люди выпрыгивали из окон, а по улицам бежали другие, уже объятые пламенем и кричали нам: «Возьмите моего сына, мою дочь!» Мы брали в каждую машину сразу человек по восемь, и в первую очередь стариков и детей.
Часто пострадавшие попросту не могли говорить. Тогда приходилось спрашивать у окружающих их имена и фамилии. Затем врачи записывали все это на листочке и подкладывали его под бинт. Лишь под утро была закончена эвакуация всех пострадавших. Для особо тяжелых медики вызывали санитарные вертолеты и на них увозили пострадавших в Куйбышев и Тольятти.
А вот что рассказал житель бывшего поселка Машинистов Сергей Селиверстов:
- Накануне этих событий к нам приехали родственники из Тулы. Когда все вокруг внезапно загорелось, я выскочил на кухню, на всю мощь пустил воду, а потом передал тестю полуторагодовалого сына. Никто не понимал, что происходит: на улицах от нестерпимого жара плавился даже асфальт. Вскоре я уже не мог идти, а только в беспамятстве полз. Очнулся - уже в Куйбышеве, в ожоговом центре. У меня на 75 процентов была обожжена кожа, и все говорили, что с такими ожогами не живут, но я почему-то тогда не умер. Боль все время была нестерпимой. А потом врач сказал мне: «Я не могу больше колоть тебя обезболивающими препаратами. Если ты не хочешь стать наркоманом, лучше пей». И я стал пить - спирт, водку или коньяк, все равно что. При смене бинтов я орал песни, иначе не мог выдержать, а после перевязки вмазывал 150 граммов спирта, закусывал - и минут через пять отключался.
После выписки домой меня повез шурин Володя Сомов. Стояла зима. По дороге я расспрашивал его, как там родные, а он все отмалчивался. Подъезжая к Сызрани, он неожиданно завернул на Батракское кладбище. После лечения я плохо ходил, и поэтому еле-еле вышел из машины - и тут вдруг все увидел. Кресты! С родными фамилиями. Я со слезами на глазах буквально ползал от одной могилы к другой, и у каждого нового креста на меня обрушивалось новое горе. Оказалось, что из всех Селиверстовых в живых остались только я да мой сынишка. Он все это время мотался то у родных, то у друзей и за это время успел сменить пять садиков. Если бы я в больнице узнал, что из моей семьи в живых практически никого не осталось, ни за что бы не выжил…
Уголовное дело виновников катастрофы слушалось через девять месяцев после трагедии на выездном заседании Куйбышевского областного суда под председательством опытного судьи Г.А. Пахомова. На скамье подсудимых оказались трое: уже упоминавшийся дежурный по горке на станции Сызрань-1 Валерий Воронков, помощник составителя поездов той же станции 28-летний Леонид Фуражкин и 31-летний башмачник горки Александр Поднебесов.
Первых двоих суд приговорил к 6 годам лишения свободы в колонии усиленного режима, а Поднебесова – к трем годам лишения свободы в колонии общего режима. Впрочем, все тогда говорили, что за случившееся наказали только «стрелочников», а те, кто в ту ночь не обеспечил надлежащие условия работы на станции Сызрань-1, остались в стороне.
На пепелище поселка Машинистов посадили березовую рощу: по нормам техники безопасности, на 200 метров в округе от сортировочной станции не должно быть жилых домов.
Погибли непосредственно во время пожара (всего 12 человек):
Бакусева Ф.М., Губин П.В., Загудаева В.М., Кадочкин А.В., Коптев А.А., Костромитин Е.В., Костромитина В.Ф., Красильников Е.А., Морозова М.Н., Мушников В.И., Никитина П.И., Сомова Ю.И.
Скончались в больнице вскоре после пожара (всего 29 человек): Архипова С.Е., Бакусев М.З., Бакусев Н.М., Бакусева Ф.Ю., Горелов А.В., Губин А.В., Губин В.С., Губин Н.С., Губина М.Ф., Губина Н.Г., Джао Цзинь Чен, Зайцев С.В., Кадочкина М.И., Кадочкина Ю.В., Кирсанов А.Н., Костромитин И.Ф., Костромитина А.И., Никитин Я.С., Пономарев В.С., Селиверстов И.В., Селиверстов А.И., Селиверстова А.С., Селиверстова В.С., Тимушева В.П., Тимушева Н.М., Федорова Т.М., Филиппова В.Г., Хрящева А.В., Шмотова М.Н.
Получили инвалидность в результате тяжелых ожогов, ампутации конечностей и потери зрения (всего 7 человек): Анисимов А.А., Кучеренкова В.Ф., Рубинов В.Б., Селиверстов С.А., Селиверстова М.А., Тимушев Р.Ш., Федоров В.М.
Получили менее тяжелые ожоги, из-за чего им в инвалидности было отказано (всего 25 человек): Бирюков С.М., Дубасова М.П., Жорин В.Н., Жорина А.Н., Кадочкин Е.С., Кадочкин С.В., Кадочкина Н.Н., Кадочкина С.А., Красильников Р.С., Красильникова В.И., Куренков А.И., Куренкова И.М., Магдалинчук А.Т., Михальцова И.Н., Рожкова В.Б., Сафарова З.М., Федоров М.Ф., Федорова Т.В., Филиппов А.И., Хрящев А.И., Чернуха В.С., Чернуха Л.Я., Чижов А.А., Швец А.Г., Шмотов А.В.
После ликвидации пожара погорельцев из поселка Машинистов сосредоточили на сборном пункте Сызранского военкомата. Там же для них организовали питание, а потом раздавали талоны на бесплатные обеды в любой столовой. Многие выскочили из горящих домов, в чем были, и им нужна была хоть какая-то одежда. Этот вопрос тоже удалось решить довольно быстро. На помощь пострадавшим почти сразу же пришел весь город: заводы, предприятия и организации помогали им деньгами, а простые граждане приносили еду, белье и теплые вещи. А еще для десятков, если не сотен обожженных и обгоревших срочно потребовалось много донорской крови. Надо сказать, что сызранцы сразу же горячо откликнулись на эту огненную трагедию. Уже через несколько минут после обращения к жителям города, которое штаб гражданской обороны в три часа ночи передал по радиотрансляционной сети, на станцию переливания крови пришло более 1700 человек.
Уголовное дело виновников катастрофы слушалось через девять месяцев после трагедии на выездном заседании Куйбышевского областного суда под председательством Г.А. Пахомова. На скамье подсудимых оказались трое: дежурный по горке на станции Сызрань-1 Валерий Воронков, помощник составителя поездов той же станции 28-летний Леонид Фуражкин и 31-летний башмачник Александр Поднебесов. Первых двоих суд приговорил к 6 годам лишения свободы в колонии усиленного режима, а Поднебесова – к трем годам лишения свободы в колонии общего режима. Впрочем, в народе тогда говорили, что за случившееся наказали только «стрелочников», а те, кто в ту ночь не обеспечил надлежащие условия работы на станции Сызрань-1, остались в стороне.
Воронков после приговора около года сидел в Сызранской тюрьме, а потом его перевели в колонию-поселение в Тольятти, откуда он получил условно-досрочное освобождение. Отсидев положенное, еще молодой в то время парень вернулся на железную дорогу, где ему дали работу мастера, потом должность в производственном цехе УПТК. Что же касается бывшего составителя поездов Фуражкина, то он уже больше не вернулся на железную дорогу, а уехал на работу в село. А вот бывший башмачник Поднебесов, попав в тюрьму, получил здесь дополнительный срок, а потом погиб в местах лишения свободы при неясных обстоятельствах.
Тема: Огненная трагедия в Сызрани 20 сентября 1980 года (Прочитано 6646 раз)