эта высокоатмосферная изморось - правда не слипается или только когда лавинную версию подтвердить?
Вообще-то она ( крупа, т.е.) к лавинной версии, вроде, ни коим боком.
С глубинной изморозью они даже не сестры. Образуется не в толще уже выпавшего снега, как ГИ, а в высях.
Опускающиееся из верхней части облака снежные кристаллы попадают в зону высокой. концентрации облачных капель, женятся на них делая их ледышками, и утратив весь свой звездный гонор и блеск, превращаются в мутную смесь снега и льда. Заиневением этот процесс называетццо. Так что с инеем, выходит, они сродственники, а не с глубинной изморозью.
А что в феврале... Ну наверно натащило теплых облаков, больше чем обычно в это время. У вас же там целых два больших водоёма в тыще км всего.
Да не ладно ... Сидят в палатке 7 человек - двое вышли одетыми и находились на некотором расстоянии от нее.
Обутость и одетость З и Т всё же нельзя считать 100 пудовым доказательством того что они находились вне палатки в момент завала. Вероятность этого, конечно, очень высокая, но всё же.
С остальным согласен -
простого ( а стало быть и наиболее близкого к истине) объяснения
обособленности двух пар следов, в рамках лавинно-завальной версии не просматривается. Поднатужиться и измыслить что нибудь
сложное - наверное можно. Но когда ищешь сложные объяснения простым вещам, чуйствуешь себя двоечником объясняющим появление дырки на странице дневника, в том месте где ставятся оценки, малоизученными физико-химическими процессами происходящими в целлюлозе под воздействием каких-то, ещё менее изученных, природных факторов.
Но Бог создал человека, а чёрт научил его писать...
... Выбрались из под снега, посмотрели, поняли, что если из одежды ещё и удастся чой нибудь достать, то на палатку, пусть и порезанную, можно пока не расчитывать, и ночь коротать придётся под голым небом. Решили отправить двоих обуто-одетых к лесу, чтобы развести костёр и подыскать место подходящее для постройки снежного убежища, а силами остальных попытаться вернуть что нибудь из одежды.
З и Т на спуске попадают на обледнённый участок с торчащими каменюками ( у Шуры надо спросить, есть ли там такое), получают свои травмы, но сгоряча, на адреналине, дотягивают всё же до кедра, разводят костёр из пары нижних веток, добытых видимо Тибо, так как Семен с переломанными ребрами вряд ли смог бы. Возможно это последнее, что Тибо сделал, находясь в сознании и рассудке. Потом он начал раздеваться. Успел снять куртку и рубаху, которую носил, по некоторым сведениям, поверх свитера... Потом впал в кому из которой уже не вышел. Но костёр, какой-никакой, все же горел, и если общая метель к тому времени закончилась, то оставшимся у палатки (которые утопив в плывуне тапочки и и надежды докопаться до телогреек, пошли вниз) не нужно было ориентироваться на чьи то следы. Соединились с ними двигаясь по прямой, на слабые отблески света внизу.
И естественно вышли на ту же наледь.
Возрожденный и множество иных, в разной степени компетентных товарищев полагают, что при падении с высоты своего роста переломать столько рёбер невозможно. Я им почти верю. И тем кто полагает что Слободин не мог упасть так чтобы получить кровоизлияния в обе височные мышцы и трещину лобной кости без повреждения кожи, я тоже готов поверить. Но человек, как известно, всего лишь полагает...
Когда все собрались под кедром оказалось, что двое едва могут двигаться, Тибо не может и этого, а место для ночлега не подходит, ибо продуваемо ветерком. Который после прохождения линии холодного фронта, из сильного, но сравнительно теплого западного, стал ледяным норд-вестом, или даже чистым нордом. Долинка 4ПЛ открыта для того и другого. Решили поискать место защищенное от него, что было абсолютно правильно, но не решились бросить уже разведенный огонь, и оставили двоих его поддерживать, что скорее всего было ошибкой.
В носках по дикому лесу долго не походишь. Нога продавливает не утрамбованный сильными ветрами пухляк как воду, и вступает в соприкосновение с тем, что уютно называется лесной подстилкой.
То есть с торчащим во все стороны сучьями, и сухими пеньками хвойников, ещё во младенчестве обезглавленных лосями. В общем, низя ходить по лесу в носках. По склону ещё можно, а по лесу низя. Тем более, что в темноте отличить сухостоину пригодную для костра от сырого дерева, которое к тому же и не свалишь без топора, можно только наощупь, а это значит, что ходить нужно много. Проще наломать сучьев на кедре. Переохладиться на нем тоже проще, но во-первых, понимание этого приходит уже в процессе, а во-вторых, это не суть важно, и оба костровых были обречены в любом случае, потому что при наличии даже небольшого ветра, у костра можно согреть только руки или ноги. Все остальное охлаждается ветром. Тот на ком надето много чего малопродуваемого и низкотеплопроводного, может особо не беспокоиться. Но если на тебе только свитерок и ковбойка - продолжительность твоей жизни будет определять бездушный и скучный ветро-холодовой индекс.
Ушедшие на поиски места "потише", нашли его в овраге 1-го ручья. Сугробы на его противоположных бортах растущие навстречу друг другу, в каком то месте возможно уже сомкнулись верхами образовав подобие грота, который для начала требовалось углубить или расширить, а затем, перекрыв каркасом из хвойного подроста "оштукатуренного" снегом, ограничить теплообмен внутреннего объема с окружающим пространством до такого минимума при котором уже можно жить достаточно долго.
Игорь, Зина, и еще сохранявший работоспособность Рустем, возможно успели углубить и расширить. Оставалось соорудить стену и настелить пол из лапника. Решили, что это доделает Колеватов, который уже занимался заготовкой пихт для каркаса стенки, а трое вернутся к палатке и попробуют всё же добраться хотя бы до расположенных у входа топоров, печки, простыни, а если повезет то и до ближайшего одеяла, которым можно будет надежно занавесить вход в пещеру.
Но переохлаждение уже делало свое дело. Усталость и безразличие ко всему нарастают в таких случаях незаметно, но неотвратимо. Постепенно тупеешь и начинаешь жить как в вате. Видишь только то что прямо перед носом, думаешь только о том что должен сделать в текущий момент. Если куда-то идешь, то смотришь на то место куда нужно поставить ногу с единственной, заполняющей всё внутричерепное пространство мыслью: "Вот сюда нужно поставить ногу."
Шли гуськом. Рустем замыкал, постепенно отставая. Никто не заметил когда он упал. Потом спёкся Игорь. Присел в снег с намерением отдохнуть пару минут. И убедил идущую за ним Зину, что догонит её. Встать он уже не смог. А Зина прошла ещё три сотни метров прежде чем тоже почувствовала необходимость отдохнуть...
Колеватов притащив в овраг половину нарезанных пихт, отправился за другой половиной, намереваясь заодно выяснить почему не стало видно отсветов костра под кедром. Эмоциональная лабильность замерзающего, вероятно избавила его от шока при виде мертвых и простимулировала тупое продолжение действий направленных на постройку убежища. Уложив тела рядком, он сделал всё что еще мог для них сделать. Ненужная уже им одежда могла пригодиться, хотя бы для перекрытия щелей между пихтами перед их снежным оштукатуриванием,
и он начал стаскивать и срезать одежду. Потом вернулся в овраг прихватив по дороге вторую охапку пихт и потеряв кое что из тряпок.
В гроте все были еще живы. Даже Тибо.
Люда, наверное, пожаловалась что мерзнут ноги и он пустил в дело принесённые тряпки. Но это уже не могло помочь. Не исключено, что она и умерла в тот момент когда он возился с её ногой. Сняв с трупа куртку он попытался надеть её на Семёна, но тому шевелиться видимо было уже совсем трудно и всё ограничилось тем что куртка была надета только на руку, а всё остальное было просто накинуто.
(У Игоря Б на конкурирующем ресурсе, кажется, есть толковое исследование вопроса с куртками на Т и З.)
Это было последнее на что у Колеватова хватило сил, и он прилег за спиной Золотарёва с мыслью отдохнуть. Пару минут.
Тема: Моя вторая версия - природная. (Прочитано 8215 раз)