люди, вылезавшие из разрезов в скате палатки бежали круто влево, т.е. к ее дальнему, глухому концу. Но ведь гипотетический завал как раз и завалил дальнюю, глухую половину палатку.
Круто влево они могли все вместе ломануться, если столько в палатке у входа произошла авария, например, с изотопным прибором. И сами же могли снести палаку, заднюю стойку, слишком энергично выбираясь через разрезы. Это могло случиться и вовсе без завала снегом.
Но если был завал, то никто и не бежал в левый задний конец платки, а просто те, кто там находился на тот момент, окзались под завалом. Если даже кто-то оказался не завален, находясь ближе ко входу, то отжать несколько сот килограмм снега на заваленной части палатки им просто так было не под силу. Потому годился только разрез для эвакуации. И завал был не тотальный, не всей палатки слишком большой массой снега, иначе не выбрался никто. Первая половина палатки тоже могла быть накрыта снегом, но устояла. Разрез был не только в конце палатки, но ближе к середине кусок вырван. Поломанная лыжная палка могла как раз использоваться не заваленными труистами для подставок под немного и невысоко отжимаемую ткань палатки под снегом (отчего и понадобилось ломать палку на более короткие куски), чтобы заваленным обеспечить быстрый доступ воздуха и образовать пространство для начальной степени их движения. Как только появляется начальная степень двжения, уже возможно сделать разрез и выползти. Считаю, что существенных травм под этим малым завалом никто не получил. Только все были сильно напуганы и эмоциональано возбуждены, что повлияло на принятие дальнейшего решения быстро уходить от лавиноопасносного места без потери времени на откапывание заваленной палатки и захват с собой вещей.
Причем ширину завала оценить ночью было нельзя, ясно было лишь то, что завал оборвался на половине палатки.
Засыпана могла быть вся палатка, но вход устоял. Завал самой палатки они как раз могли оценить, достаточно было для этого подсветки фонарика. А вот оценить лавиноопасность склона и подвижку на нём снега было в темноте не возможно. Этот дефицит зрительной оценочной информации так же повлиял на решение экстренно бросить палатку без потери времени на её откапывание за вещами. Если бы было светло и ясно, то туристы имели возможность точной оценки, что схода лавины нет и что вполне можно начать откапывать и восстанавилвать палатку на месте. Не только тьма и обвал снега могли повлиять на решение, что лавиноопасность слишком велики, чтобы можно было терять секунды на откапывание и вытаскивание вещей. Если был сильный воющий ветер с треском каких-то обломов вдали, это так же создавало впечатление начала схода лавины, от которого надо спасаться мгновенно, не теряя время на вещи, которые можно откопать, вернувшись позже, когда минует опасность, непогода и наступит рассвет с хорошей видимостьюю.
Даже не заостряя вопрос, зачем вообще понадобилось куда-то бежать, хочу спросить:
Как раз очень логична необходимость быстрейшего отхода:
1. от большой опасности лавинного схода снега, или ещё большего его обвала;
2. отход до ближайшего леса и как можно ниже на безветрие, так как понадобится глубокий снег для нового убежища и дрова для костра. Другого выбора просто не остаётся, чтобы выжить вне палатки и без вещей.
Почему люди побежали туда, где был снежный завал, причем абсолютно неясной площади - ни сколько от палатки вдаль, ни сколько от палатки вниз?
Ведь движение в сторону входа, т.е. по их собственной лыжне, было бы абсолютно логичным, и оно привело бы их прямиком к лабазу.
Они естественным образом пошли по пути естественного понижения уровня склона (а понижение 4-го притока Лозьвы). Если бы там были сугробы сошедшей лавины, они могли бы и не захотеть их преодолевать, а обоши бы. Ясно, что дальнейшего схода снега по склону вниз не было. Поэтому они туда и пошли, ка ктолько все выбрались и собрались на пятачке перед палаткой, приняв решение.
Идти к лабазу не было никакой необходимости, так не было ничегоособенного что могло бы им помочь преждать непогоду и дожить до рассвета. Дрова и глубкоий снего были ближе, нжели было до лабаза. К тому же, чтобы вернуться в лабаз, нужно было идти как раз высоко на ветру по склону Холат-Чахля, с которого как раз и был ветер, с которого как раз и была опасность схода снега. Зачем тогда уходить от палатки на северном отроге, если подставляться под ещё большую опасность попасть под лавину на склоне, которы нужно очень долго пешком преодолевать по пути к лабазу? Затем уходили вниз со склона, чтобы не рисковать жизнями перед опасностью лавины. Горы здесь не высокие ине крутые, и сход снега и досок просто не достанет до низины, остановится раньше, заполнив вышерасположенные овраги. Значит, туристы не могли поступить не логично и пртивополжно своей цели, надолго подставляясь возможному сходу снега по пути на лабаз. Тогда бы уж полезнее было не на лабаз идти, а откапывать палптку, раз на склоне не было риска экстренной необходимости уходить от схода снега.
Как раз с завалом палатки снегом всё очень логично, все действия туристов вполне адекватны и правильные в той ситуации, если учесть сильную зрительную и звуковую неопределённость для правильной оценки опасности схода лавины. Конечно же, лучше не рисковать, особенно после только случившего обвала и спасения из под него. Конечно же, чем непоправимо рисковать жизнями, лучше переждать несколько часов ночи и непогоды в более безопасных условиях внизу в лесу у костра и в снеговом убежище. Так поступают все нормальные туристы, оставшись без палатки и вещей, экстренно уходя из зоны очень большог риска для жизни.
Тема: Детский сугробо-лавинный вопрос (Прочитано 9889 раз)