Тонька-пулеметчица
Макарова Антонина Макаровна (урождённая Парфёнова или Панфилова, в замужестве Гинзбург), прозвище Тонька-пулеметчица, родилась в 1920 году в селе Малая Волковка Смоленской губернии. Обстоятельства, при которых её фамилией стала Макарова, до конца не установлены, но по наиболее распространённой версии это произошло в начальной школе. Когда Антонина в возрасте 7 лет пошла в первый класс деревенской школы, она постеснялась назвать учительнице свою фамилию, а одноклассники сказали, что она «Макарова» дочь, имея ввиду имя её отца. Этот казус стал началом того, что во всех последующих документах, в том числе как в школьных, так и в паспорте и комсомольском билете, её имя было записано как Антонина Макаровна Макарова. По неизвестным причинам родители эту оплошность не исправили. В деревенской школе проучилась 8 лет, после чего семья переехала в Москву, где девочка закончила оставшиеся два класса. После школы поступила в училище, а потом — в медицинский техникум, собиралась стать врачом. По некоторым данным, её героиней была Анка-пулемётчица, девушка-красноармеец из фильма «Чапаев», чья история и вдохновила Антонину пойти на войну.
Антонина Макарова.
Антонина Макарова.
В 1941 году, когда началась война, Макарова пошла добровольцем на фронт, где служила буфетчицей и санитаркой. Осенью того же года она была в числе немногих, кто выжил в Вяземской операции, и после разгрома своей части несколько дней скрывалась в лесу, но в конечном итоге была арестована немцами. Через некоторое время она и солдат Николай Федчук, улучив момент, сбежали из плена. Несколько месяцев они скитались вдвоём по округе, пытаясь выбраться из немецкого окружения. Впоследствии на допросе Макарова сказала, что была слишком напугана и поэтому сама пошла с Федчуком, предложив ему себя в качестве так называемой «походной жены». В январе 1942 года пара добралась до села Красный Колодец, где у Федчука жили жена и дети, и он, несмотря на просьбы Макаровой, расстался с попутчицей. Предполагается, что либо отказ Федчука от продолжения отношений, либо душевный упадок сил и психологические травмы, полученные Макаровой от пережитого в «Вяземском котле», привели к тому, что девушка могла тронуться рассудком. В Красном Колодце ей сначала помогали местные женщины, но вскоре к ней стали относиться негативно из-за её беспорядочной интимной жизни, и ей пришлось покинуть село. Макарова ещё какое-то время скиталась по деревням и сёлам, и в конечном итоге оказалась на территории новообразовавшейся Локотской «республики» в поселке Локоть, где недолгое время жила у одной женщины. Поскольку ей нечем было платить этой женщине за проживание, Макарова вскоре собиралась примкнуть к местным партизанам, но обратила внимание на то, в каких хороших условиях жили русские коллаборационисты, и решила идти на службу к немцам. Впоследствии, давая показания, Макарова заявила, что просто хотела выжить и не знала другого способа.
На свои страхи она списала и то, почему добровольно поступила на службу в локотскую полицию, где ей выдали пулемёт Максим для исполнения расстрелов, к которым были приговорены советские партизаны и члены их семей. За согласие участвовать в расстрелах ее поселили в комнате на местном конезаводе, где она хранила и пулемёт. На самой первой казни Макарова хоть и держалась стойко, но никак не могла выстрелить, из-за чего «каменцы» напоили её алкоголем. При следующих расстрелах алкоголь ей уже не был нужен. На допросе следователей Макарова своё отношение к расстрелу объяснила так: — «Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто ещё дёргается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился. После казней я чистила пулемёт в караульном помещении или во дворе. Патронов было в достатке…». Также она сказала, что её никогда не мучили угрызения совести, так как сами казни воспринимались ею не как нечто необычное, а лишь как издержки военного времени. Осуждённых на казнь к ней отправляли группами примерно по 27 человек. Бывали дни, когда она исполняла смертные приговоры по три раза в день. За каждый расстрел Макарова получала по 30 рейхсмарок. После исполнения приговоров Макарова снимала с трупов понравившуюся ей одежду, мотивируя это так: «А что? Пропадать хорошим вещам?». Она жаловалась, что на одежде убитых остаются большие пятна крови и дыры от пуль.
Макарова часто бывала в местном клубе, где употребляла спиртное и наряду с несколькими другими местными девушками вступала в интимную связь с полицаями и немецкими солдатами, часто за деньги. Такая разгульная жизнь привела к тому, что летом 1943 года Макарова была откомандирована в немецкий тыловой госпиталь на лечение от сифилиса, из-за чего не попала в эвакуацию и избежала захвата Красной Армией, освободившей Локоть. В тылу Макарова завела роман с немецким поваром-ефрейтором, который тайно вывез её в своём обозе на Украину, а оттуда — в Польшу. Там ефрейтор был убит, а Макарову немцы отправили в концлагерь в Кёнигсберге. Когда в 1945 году Красная Армия захватила город, Макарова выдала себя за советскую медсестру благодаря украденному военному билету, в котором указала, что с 1941 по 1944 год работала в 422-м санитарном батальоне, и устроилась работать медсестрой в советский передвижной госпиталь. Здесь же она познакомилась с раненным в ходе штурма города молодым сержантом Виктором Гинзбургом. Уже через несколько дней они поженились, Антонина взяла фамилию мужа. Молодожёны вначале жили в Калининградской области, позже поселились ближе к родине Виктора в Лепеле (Белорусская ССР). Он происходил из Полоцка, вся его семья была убита карателями. У них родились две дочери. Антонина и её супруг пользовались уважением и льготами как ветераны войны, были награждены несколькими орденами, их фотографии демонстрировались в местном музее. Женщина встречалась со школьниками в рамках поддержания памяти о войне. О её подлинной личности не знали ни муж с дочерьми, ни знакомые семьи. Гинзбург работала контролёром на местной швейной фабрике, где проводила контроль качества продукции. Она считалась ответственным и добросовестным работником, её фотография часто оказывалась на местной доске почёта.
Бытует мнение, что органы безопасности искали Макарову больше 30 лет. Однако о ней знали лишь прозвище «Тонька-пулеметчица», приблизительный возраст – 21 год, да словесный портрет. Так что, вряд ли по этим признакам ее разыскивали. И только в 1976 году в КГБ случайно узнали фамилию Локотского палача. Но, поскольку Антона проживала под фамилией Гинзбург поиски ничего не дали. Настоящая фамилия Антонины стала известна, когда один из её братьев, проживавший в Тюмени, будучи сотрудником Министерства обороны СССР, заполнил в 1976 году анкету для выезда за границу. В ней он указал, что у него шестеро братьев и сестёр, все носят фамилию Парфёновы (Панфиловы), кроме одной сестры — Антонины Гинзбург, в девичестве Макаровой. Этот факт привлёк внимание органов безопасности. Однако они не решались арестовывать уважаемого ветерана без убедительных доказательств. В Лепеле за Гинзбург была установлена слежка, но через неделю её пришлось прекратить, потому что женщина начала что-то подозревать. После этого на целый год следователи оставили её в покое, и всё это время собирали на неё материалы и улики. Позднее её вызвали в райвоенкомат с несколькими другими ветеранами, якобы для уточнения информации для награждения. Здесь сотрудник КГБ завёл с Гинзбург разговор о её жизни на войне, и она не смогла ответить на его вопросы о местах дислокации воинских частей, где она служила, и об именах её командиров, сославшись на плохую память и давность событий.
Очная ставка. Сидящая крайняя справа – Тонька-пулеметчица.
Очная ставка. Сидящая крайняя справа – Тонька-пулеметчица.
В июле 1978 года следователи решили провести эксперимент: они привезли на фабрику одну из свидетельниц, в то время как Антонину, под выдуманным предлогом, вывели на улицу перед зданием. Свидетельница, наблюдая за ней из окна, опознала её, однако одного этого опознания было мало, и поэтому следователи устроили ещё один эксперимент. Они привезли в Лепель ещё двух свидетельниц, одна из которых сыграла работницу местного собеса, куда Гинзбург вызвали якобы для перерасчёта её пенсии. Та узнала Тоньку-пулемётчицу. Вторая свидетельница сидела снаружи здания со следователем КГБ и также узнала Антонину.
Фотографии Макаровой при аресте.
Фотографии Макаровой при аресте.
В сентябре того же года Антонина была арестована, доставлена в Брянск и помещена в местный СИЗО. Поначалу следователи опасались, что она решит покончить с собой, поэтому посадили к ней в камеру женщину-«наседку». Та вспоминала, что Макарова вела себя очень хладнокровно и была уверена, что ей дадут максимум три года заключения как из-за её возраста, так и из-за давности тех событий, и даже строила планы относительно дальнейшей жизни после отбывания наказания. Не менее спокойно она вела себя и на следственных экспериментах, когда её привезли в Локоть, и не понимала, почему местные жители плевали в неё. За время следствия Антонина ни разу не вспомнила о своей семье и не захотела общаться с ними. Виктор Гинзбург, не зная причин ареста жены, всё время пытался добиться её освобождения, в том числе угрожая жалобой Брежневу и в ООН, из-за чего следователям пришлось рассказать ему правду. Сообщается, что после этого мужчина «поседел и постарел за одну ночь». Виктор вместе с дочерьми уехал в неизвестном направлении из Лепеля, их дальнейшая судьба неизвестна.
20 ноября 1978 года Брянский областной суд признал её виновной в убийстве 168 человек, чьи личности удалось достоверно установить, и приговорил к высшей мере наказания — смертной казни через расстрел. Следствие обвиняло Макарову в смерти 1500 человек, чьи тела были обнаружены в братских захоронениях, в местах расстрелов, но доказать вину Макаровой в их смерти не смогло. В 6 часов утра 11 августа 1979 года приговор был приведён в исполнение. В настоящее время её дело хранится в архивах ФСБ, доступ к нему ограничен.
».
Это вы ерунду пишете. У них свое государство. Они борятся с партизанами, так как они им приносят вред, жгут их дома и инфраструктуру. Ради своего "государства" они с ними борются. Каким боком тут немцы? Если бы немцы не дали им автономии, они и с немцами бы также боролись.
А вы подумайте - почему партизаны это делали? Они же жгли не дома мирных жителей, они жгли немецкие комендатуры, немецкие склады, ж/д дороги, мосты ,и не для того, чтобы навредить мирным жителям, а чтоб нанести урон фашистам.
Да, бывало силой забирали у жителей продовольствие, но ведь эти жители помогать партизанам не хотели, они предпочли помогать врагам советского народа.
https://wwii.space/%D0%BB%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BF%D1%83%D0%B1%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0/
Тема: История Тоньки-пулемётчицы (Прочитано 14701 раз)