AlexeyTuzh, А вот мне не резануло глаз. Кто сказал, что они именно за веревки держались? Вполне могло быть такое... Они святые, что ли? Излишне идеализировать их тоже не надо.
Как бы вам объяснить? Понимаете, в армии, в турпоходе и так далее - действует не личностная, а командная логика и этика. Я могу ненавидеть того, кто идёт за мной последним. Желать ему, гаду, смерти, чтобы он трижды замёрз и околел, но... у него в рюкзаке может лежать что-то, без чего и я, и другие - сами сдохнут. Хорошо, если я раскладывал всё по рюкзакам и знаю, что никакого ущерба если он упадёт, сдохнет и никто его до весны не найдёт, а если не я, а кто-то другой всё раскладывал? Поэтому выстрелить в спину на войне могут, а вот когда все идут группой подрыв делать, то может так оказаться, что все тащили взрывчатку, а этот гад - взрыватели. Поэтому хочешь не хочешь, а второй следит, чтобы первый не провалился и не исчез из виду, а предпоследний - чтобы последний не отставал и всегда был на виду. В группе другие законы.
Расскажу одну историю, пусть она будет байкой. Годы был 1980 или 1981-й, мы (СССР) уже второй год, как завязли в Афганистане. Когда колонны с солдатами выходили на перевалы, то всегда следили, чтобы это произошло не позднее получаса после высланной вперёд разведки - духи могли успеть перевалы заминировать. В первый год (1980-й) всё было очень строго, в Афган посылали только проверенных боевых офицеров. А на второй год начались "блатные командировки" - в Афган на два-три месяца стали присылать майоров из Москвы и других городов-миллионников, чтобы те побыстрее стали подполковниками. Особого вреда от них вроде не было, главное, чтобы они из своих палаток не выходили, медальками там бренчали, да писали от руки курсовые работы в Академию, обильно цитируя товарища Брежнева, сказавшего что-то там на последнем съезде партии... Но были и такие майоры, которые вылезали из палаток...
Прилетел новый майор, пожил пару дней в своей палатке, а тут бац - снаряжение колонны через перевал. Разведка ушла, солдаты были уже готовы грузиться в машины, а тут из-под земли возник этот командированный майор и стал подворотнички и снаряжение проверять. Все уже и забыли, что должно быть, а чего не должно быть по уставу, выход колонны задержался на 15 минут... И её подорвали. Двадцать человек 200-х и 300-х...
Отношения в среде солдат и офицеров было разным, дедовщина была, были солдаты, ненавидевшие других солдат и сержантов, были офицеры, которые знали, что их жёны спали с другими офицерами, были и такие, кого обошли по службе, все были очень и очень разные, но... К вечеру обнаружилось, что ретивый майор пропал! Испарился вместе с вещами... Растворился в воздухе! Но мало того, у всего отряда наступила амнезия. Когда из Москвы прилетела комиссия (а майор был блатной, его в Афган направили, чтобы он подполковником стал, получил года за полтора, ушёл бы молодым на пенсию и уехал греть косточки в Крым), то оказалось, что никогда этого майора в части не было! Те, кто с ним сначала в самолёте, а потом на вертолёте летели - его помнили, а вот в часть он не явился! Особисты из Москвы, да вся комиссия и солдат опрашивала, и офицеров, и членов КПСС, и комсольцев - никто его не видел и не знал о нём. Все вещи в части перерыли - нет никаких вещей. Все бумажки проверили, аттестаты и квиточки - нигде не числился! Сила нечистая его по пути с вертолётной площадки в часть похитила...
Такие дела! Я могу трижды ненавидеть кого-то, я могу ему пулю в бою в спину пустить, но когда нас всех вместе послали действовать группой, с групповой задачей - я в пургу буду в оба глаза глядеть, чтобы эта сволочь жива осталась и ни о кого не оторвалась. А когда группа выполнит свою миссию - придушу тихонечко, на обратном пути.