Вот один странный случай, произошедший со мной в раннем детстве.
... однажды бабушка, наказав далеко не уходить, выпустила меня погулять во двор. Было мне тогда лет пять, не больше. Дом, где мы жили, был старый, дореволюционной еще постройки, в три этажа. Бабушка занимала комнату на первом этаже. Во дворе вдоль покосившегося забора лепились деревянные сараи, возле которых, отыскивая корм, деловито сновали куры. Все мои малолетние приятели куда-то подевались, было пусто, и я, распугав голубей, прилетевших за дармовым угощением в виде намокших в луже корок черствого хлеба, вышел за ворота на улицу. Но и там, увы, никого не обнаружил. Столярка тоже не работала, дверь была закрыта и висел замок.
Стоял знойный летний день, сильно припекало солнце. От нагретой булыжной мостовой, если смотреть вдаль, струился жар. Вокруг было непривычно тихо и пустынно - ни редких тогда машин, ни прохожих. Я глянул вниз - туда, где кончалась улица и начинался пустырь, тянущийся до самой Нары. И вдруг, ни с того, ни с сего, я увидел в дрожащем мареве огромное, как мне показалось, количество бегущих снизу свиней. Они двигались плотными шеренгами, сомкнувшись, как на параде, занимая собой всю мостовую. Лавине, казалось, не было конца. Свиная армада бежала молча, кругом стояла все та же непонятная тишина. Топота от ног, как это ни странно, также не было слышно - было впечатление, что раздвоенные копыта животных не касаются земли. Свиньи быстро приближались - вот они напротив "Прогресса", вот они на перекрестке с улицей Свердлова, вот первая шеренга уже поравнялась с нашим домом. Я отчетливо помню, как их розовые уши, просвеченные солнцем, болтались из стороны в сторону, как с оскаленных клыков капала слюна, а налитые кровью глаза недобро косились на меня. Мне стало жутко - зажмурившись, я заслонился руками и попятился назад. Тут послышался отдаленный гул, словно где-то ударили в колокол. Я заставил себя отнять руки и открыть глаза - улица была пуста, никаких свиней не было и в помине, лишь вдалеке маячила фигура какого-то человека. Развернувшись, я опрометью бросился во двор.
Что это было, я не знаю. Шли годы. Бегущие свиньи постепенно стирались из моей памяти. Бабушка наша давно умерла, я давно вырос, но дом тот стоит до сих пор. И остался жив ее младший брат, наш дядя Женя. Евгений Георгиевич - фронтовик, участник штурма Берлина. Ушел из жизни он сравнительно недавно, в 2022 году. Было ему тогда 98 (!) лет. До последних дней он сохранил ясный ум и твердую память. Мы любили с ним беседовать, он живо и с удовольствием рассказывал о своей жизни. Некоторые разговоры я записывал на диктофон, поскольку пишу нашу родословную (собственно, приведенный отрывок и есть фрагмент из нее). Вот кусок одной из из наших бесед с дядей Женей, состоявшейся лет 6-7 тому назад.
(Действие происходит в подмосковном городе С., в том же дворе, куда бабушка выпускала меня погулять. По времени события отстоят друг от друга на двадцать с лишним лет).
- Когда в Москве узнали об окружении под Вязьмой, там началась паника и грабежи. А как в С. обстояли дела? - спросил я у свидетеля тех событий.
- И у нас отмечались нехорошие случаи... - нехотя ответил Евгений Георгиевич. - Магазин там был, на площади... Ну, люди брали немножко. Мы тоже принесли оттуда несколько пачек соды. Потом, Павел Семенович, сосед наш, он выпить любил. Любил, но дебоширом не был. У него, правда, случались эти... припадки!.. Падучая она, что ли, называется?
- Эпилепсия, наверное?
- Эпилепсия, да. Я, знаешь, всегда удивлялся, как его в армию взяли! И он, между прочим, неплохо воевал и даже вернулся с орденом. Он, вообще-то, патриотичный человек был, Пал Семеныч, - уважительно прибавил он. (патриотизм дядя Женя признает одним из главных, если не главным, человеческим качеством). Так вот, он притащил откуда-то ящик эссенции на спирту - десятка два стеклянных бутылок. Ее, оказывается, тоже пить можно, - с удивлением добавил он. - Помню, что несколько дней в середине октября магазины не работали, но там хранился запас продуктов. Люди боялись анархии, понимаешь? Поэтому растащили все! - так объяснил он акт стихийной экспроприации.
- Растащили? - переспросил я.
- Да, растащили по существу... Тоже, можно сказать, паника наблюдалась. - Вот, случай вспомнил! - оживился дядя Женя.
- Какой случай?
- А вот слушай... В тот день мы сидели во дворе, обсуждали последние сводки Информбюро. Все, помнится, с тревогой гадали - сдадут С., или нет. Четверо нас было. Вдруг - что такое?.. Слышим - с улицы раздаются непонятные звуки: не то хрюканье, не то храп лошадиный, топот какой-то странный... Выбегаем за ворота... мать честная, свиньи бегут! Стадо целое, несутся прямо по мостовой, снизу, лавиной - по всей ширине, от края до края! Уши болтаются, глаза кровью налились, слюна течет... и эти... пятачки мокрые блестят! Голов, наверное, триста. Бегут молча, только похрюкивают. Сзади - двое мужиков на лошадях, погонщики.
- Ты смотри! Откуда же их гнали?
- Откуда-то оттуда, с Высокиничей. Из колхозов гнали, чтоб немцам не достались. Туда, к вокзалу, по Советской улице. По Ворошиловской оно прямее, зато у нас движение потише, - пояснил он.
- Понятно.
- Во-от... Свиньи, значит, пробежали...
- ... а дух остался, - пошутил я.
- Дух - само собой! - поддержал дядя Женя. - И не только дух: смотрим - поросенок один отстал. С ногой у него было не в порядке. Сломал, наверное... или подвихнул где. Эти, на лошадях, поскакали вперед. А поросенок был крупный, пудов на шесть, - обрадованно добавил Евгений Георгиевич.
- Ого!
- А может, и побольше! Татьяна Георгиевна (это и есть моя бабушка) говорит - она тоже вышла за ворота - давайте, дескать, его того... приголубим! В сарай загоним, и... Ну, мы, работая ногами, загнали его - туда, в наш сарай. Она руководила этим делом. Кто-то сбегал за лейтенантом, они все еще тянули колючую проволоку - там, возле лодочной. Тот пришел, расстегнул кобуру и с двух выстрелов положил свинью. Мы взяли топор и разрубили ее на четыре части. Потом кто-то отвернулся, а мы спрашивали, показывая на куски: "Это кому? - тому-то... Это кому? - тебе!.." Каждому досталось пуда полтора. Свою часть я отнес в подвал. Татьяна Георгиевна с матерью до вечера разделывали и солили мясо. До Нового года хватило... - удовлетворенно произнес он, заканчивая свой рассказ.
Выслушав его, я вдруг вспомнил, и то не сразу, то детское мое видение, представшее перед моими глазами тем жарким, ставшим уже далеким, летним днем...
Что это было, повторюсь, я не знаю: могу только строить догадки.
Знаю лишь наверняка, что это было на самом деле.
Тема: Свиньи (Прочитано 1844 раз)