Посмотрела "Золотую симфонию". Приятное впечатление от красивого легкого фильма "про любовь" с опереточным сюжетом, "голливудскими" красотками, мюзик-холловским антуражем в декорациях ледового ревю и запоминающимся саундтреком в стиле "латина". Понимаю, почему Зина восхищалась, а Игорь напевал мелодию песни. Поразило две вещи: фильм хоть и австрийский, но язык-то чисто немецкий, даже мне резал слух, а уж девушкам из 50-х это не должно было понравиться, даже если был полный дубляж (я смотрела с закадровым дубляжом, немецкий прорывался сквозь русский перевод). В любом случае все песни шли на немецком без перевода и резали слух. В 50-е годы отношение в стране ко всему немецкому (тем более к языку!) было крайне негативным. Второй момент - это мое личное восприятие - мне показалось, что главный герой фильма внешне однотипен с Колеватовым.
В целом, конечно, фильм очень сильно отличался от наших картин, даже таких, как "Карнавальная ночь", не говоря уже о "Живет такой парень" и "В людях", которые крутили в клубах. Так что немудрено, что его хотелось смотреть еще и еще.
А теперь немного о слове "симфония" и цифре "9".
Роковая “девятка”, или Проклятие Девятой симфонии
В 1812 году Людвиг ван Бетховен приступил к работе над своей знаменитой Девятой симфонией. С тех пор “Девятая” стала самостоятельным жанром и обросла легендами – в том числе и зловещими.
Последняя из завершенных симфоний великого мастера, Девятая Бетховена, “зрела” более двенадцати лет. В процесс написания симфонии вторгались другие события: разгром армий Наполеона, Венский конгресс, смерть брата, борьба за право опеки над племянником, наконец, прогрессирующая глухота. Композитор, дирижировавший своей последней симфонией, не слышал разразившихся в зале оваций. Одному из музыкантов оркестра пришлось взять его за плечи и развернуть к залу лицом.
Впечатляющая мощь музыки Бетховена и ее почти неподъемный пафос с годами превратили Девятую в миф и даже самостоятельный жанр. Чуть ли не каждый композитор, подходивший к этому рубежу, испытывал священный ужас.
Так, Антон Брукнер, родившийся в год премьеры Девятой Бетховена и видевший в ней “символ веры”, свою Девятую симфонию посвятил “Господу Богу”. Финал Девятой Брукнера остался незавершенным.
Девятая породила немало суеверий. В 1828 году, так и не оправившись от простуды, подхваченной на похоронах Бетховена, в возрасте 31 года умирает Франц Шуберт. Он тоже оставил после себя девять симфоний. Уже тогда по Вене поползли первые слухи о мистике цифры девять. Постепенно “Девятая” завоевала чуть ли не такую же мрачную репутацию, как “Реквием” Моцарта, – только без фигуры рокового незнакомца в черном плаще.
Для Густава Малера, и без того мнительного и склонного к суевериям, всего этого достаточно, чтобы испытывать мистический ужас перед надвигающейся Девятой. Тем более, что после окончания Восьмой симфонии его настигло сразу множество несчастий: кризис в отношения с женой Альмой, смерть пятилетней дочери Марии Анны, наконец, тяжелая и неизлечимая болезнь сердца. Малер пытался, так сказать, обмануть судьбу, окрестив свою девятую по счету симфонию “симфонической поэмой” и дав ей название “Песня о земле”. Кроме того, он параллельно начал работу над Десятой симфонией. Тем не менее, до премьеры своей Девятой Малер не дожил.
Ссылаясь на слова, вроде бы сказанные ему Малером, Арнольд Шенберг в некрологе впервые сказал о “проклятии девятой симфонии”, и эта характеристика сегодня закрепилась в околомузыкальной литературе.
Часто цитируются слова Шенберга: “Те, кто написал свою Девятую, подходят слишком близко к потустороннему”.
Устойчивый миф получает регулярную подпитку: по девять симфоний написали Александр Глазунов и Ральф Воан Уильямс.
Карл Амадеус Хартман, замечательный немецкий послевоенный композитор, умер в 1963 году, как только приступил к работе над Девятой симфонией.
Альфред Шнитке не успел завершить свою Девятую, а его друг, Николай Корндорф, взявшийся по просьбе вдовы за партитуру Шнитке, также скоропостижно умер от сердечного приступа.
Тема: Фильм "Золотая симфония" (Прочитано 11933 раз)