Собирались мы перед отъездом у Зайца дома. Надо было привезти все снаряжение и продукты. А Заяц уже все осматривал, проверял, взвешивал и распределял, кому что взять. Все было серьезно и обстоятельно. Вообще, Заяц всегда был очень аккуратным и обстоятельным. И это, наверное, хорошо, что моим первым руководителем был именно такой человек. Если бы я попал к какому-то разгильдяю и получил кучу отрицательных впечатлений, то мог больше и не ходить в походы совсем. Хотя и у Зайца были свои закидоны. Например, наша раскладка. Для тех, кто не в курсе, поясню. Обычно в группе назначался завхоз, который составлял меню на каждый день и раздавал поручения по покупке соответствующих продуктов. Требования к раскладке были довольно жесткими, а именно: вес - 1 кг на день, стоимость - 1 рубль в день, калорийность – не менее 3000 ккал на день. Завхозы всегда мучались. Надо же как-то разнообразить ежедневные приемы пищи. К тому же тогда непросто было достать тушенку и мясные консервы. И чтоб тары было поменьше. Чего лишний вес-то таскать? Ну, и вообще, возни с этой едой всегда много. Заяц решил не мучаться. Его раскладка стала легендой в нашей секции. Он решил, что на пешку самым лучшим вариантом будет просто халва. И калорийная, и легкая (на день 2 пачки тахинно-ванильной по 200 грамм), и дешевая (пачка тогда стоила 28 коп). Но этого было ему мало. Все-таки оставался еще резерв и по весу и по деньгам. Заяц использовал и этот резерв, включив в ежедневный рацион полбанки сухого молока. Характеристики были подходящими. Меню при такой раскладке было просто мечтой гурмана: завтрак – пачка халвы и полбанки молока, обед – полпачки халвы и вода из ручья, ужин – недоеденные остатки и чай (что было явной поблажкой слабым духом участникам). Когда народ в секции услышал о таком меню, то покатился со смеху. Заяц говорил, что его просто никто не понимает. Люди в плену своих стереотипов. А надо, мол, смотреть шире. А мне как-то это было все равно (в Москве). Я считал, что это вот и есть настоящий туризм. С трудностями и лишениями. Халву я любил. Все-таки сладкая, и жуется долго. Правда, сухое молоко до этого я не пробовал никогда. Ну, какая, думаю, разница, разведу – и станет жидким. На маршруте, правда, все оказалось не таким радужным. Но об этом потом.
Пешка мне запомнилась едой и клещами. Про раскладку я уже говорил. А вот как это выглядело, как говорится, в натуре. Утром костер мы не разжигали. Просто незачем. Варить-то ничего не надо. Очень удобно. Главное, есть можно прямо в процессе сборов. Халву положил в карман и ешь понемногу. Палатку сложил – еще кусок откусил. Рюкзак собрал – еще пожевал. Супер! Экономия времени обалденная. Только вот с молоком приходилось немного повозиться. На завтрак полагалось выпить полбанки (такое хорошее слово и про такое нехорошее дело!) молока. Делалось это так: из банки половина содержимого отсыпалась на какой-нибудь лопух. В банку с оставшимся молоком заливалась вода из ручья, крышка закрывалась, и молоко интенсивно перемешивалось. Определенным движением руки. Запомнилось это движение на всю жизнь. Передать словами невозможно. Примерно так бармены смешивают коктейль в шейкере. Но куда им до нас! Молоко-то сразу слипалось в комочки. От встряхивания они становились только крепче. Но пить надо. У Зайца не забалуешь! Вот и пили. Противное! Какое-то кисло-сладкое. Холодное. (вода-то из ручья, костер не разжигали!). С этими комками неразмешанного молока. Жуть. Но калорийное… Потом, когда банка опустошалась, надо было с лопуха пересыпать в нее оставшуюся половину молока и с нетерпением ждать обеда или ужина. Вторые полбанки молока предназначались на следующий день. На перекус мы ели половину от второй пачки халвы и пили воду из ручья. Костер опять был без надобности. Чувствуете, какая экономия времени? Но на ужин мы все-таки костер разводили, заваривали чай (о чае разговор отдельный) и доедали, кто что не доел за день. Уже на третий день на халву не хотелось даже смотреть, не то, что есть! О молоке я уж и не говорю. Но здоровое чувство голода нас не покидало. Поэтому ели. Но уже не все и не всё. Со смешанным чувством сожаления и радости кусок халвы, который уже не лез в горло (серьезно, до спазм), завернутый в противную промасленную бумагу засовывался куда-нибудь под камень. Нельзя же это было делать явно. Заяц бы не одобрил! Долго прополаскивался рот от молока. И отмывались руки от сладкой халвы.
Так вот про чай. Такой чай, который был у нас, я больше никогда в жизни не видел и, наверняка, уже и не увижу. Он был прессованный. Представьте себе кусок доски длиной 30 см, шириной 15 см и толщиной 4 см. Причем, грязно-черного цвета. И довольно увесистый. Просто кусок асфальта. На передней «панели» были выдавлены (!) какие-то рисунки и слова. Точно помню упоминание про Грузинскую ССР и какую-то чаеразвесочную фабрику. На рисунках фабричный художник, очевидно, пытался изобразить горные ландшафты, но он был лишен возможности использовать другие цвета. Поэтому картины получились мрачноватые. А вот вкус и запах впечатляли весьма и весьма. По моему мнению, там прессовались прямо чайные кусты. Возможно с корнями. Наверное, какие-нибудь отходы производства. От этого бруска надо было отрезать (что было нереально) или отрубить (что было неудобно) небольшой кусок и положить его в кипяток. Дальше процесс шел обычным путем. Особенно это зрелище шокировало соседей в поезде. Ведь мы гордо отказывались от вагонного чая и говорили, что у нас есть свой. Да, тот еще свой…
Словом, не еда, а пир духа!
А еще на пешке запомнился очередной зайцевский садизм. Как-то раз он сказал, что все местные ручьи проистекают из ледников, что нас не удивило и не особенно потрясло. Но вот одна маленькая деталь, о которой мы и не подумали, была Зайцем тонко подмечена: ледниковая вода-то без солей! А организму соли нужны позарез. Какая у организма жизнь без солей? Значит надо восполнить пробел природы. Заяц заставил нас выпить по кружке ручьевой холодной воды, в которой он собственноручно (чтоб наверняка) растворил ложку обычной поваренной соли. Ощущения те еще! Советую попробовать – запомните до конца дней своих. Как я…
Где-то к концу сплава у нас возникла серьезная проблема. Заболел Гриншпун. Причем, заболел серьезно. Как потом (совсем нескоро) выяснилось, у него было воспаление легких. Температура, полубессознательное состояние, слабость. Словом, букет тот еще. Саня лежал у передней подгребицы в жилете и каске. Кстати, это был единственный комплект. Почему, я не знаю. При прохождении порогов мы его ссаживали на берег, он лежал и ждал, когда мы пройдем порог и заберем его обратно. Пороги почти кончились и оставалось сколько-то десятков километров до жилухи. Мы старались плыть как можно дольше. Выплывали очень рано, когда туман только-только поднимался над водой и причаливали почти ночью. Ходовой день был больше 12 часов. Но река была уже широкая и тихая, а до конечного пункта п. Абаза было плыть еще долго. Для экономии времени мы не причаливали на обед, а ели свой «обед по-плотски» прямо так. Обед состоял из двух блюд: блин жареный, но холодный и вода из реки натуральная и тоже холодная. Про выброшенную халву вспоминали с тоской и стиснув зубы. Ужин и завтрак готовили, а днем был испеченный вечером блин. Удобно, всего 4 блина спечь и обед готов. Что-то все-таки у Зайца было, наверное, в характере этакое, раз он все время старался экономить время на приготовлении пищи. Но это уже оставляю психологам. Короче, днем здорово хотелось жрать. И вот как-то раз Заяц говорит: «Мужики, а не поесть ли нам крахмала? У нас его полно, и он очень калорийный!». Ну что ж, можно и поесть. Особенно с голодухи. Заяц достал мешочек с крахмалом, черпанул ложку и в рот. Потом запил водой из речки и все. Нормально, говорит. Ладно, черпаю ложку я, переправляю в рот, и тут начались такие ощущения, что даже передать трудно. Во-первых, у меня пропал язык, как и не было, я совершенно перестал его ощущать. В горле сразу спазм, порошком закупорило. Залил в рот воды из кружки, легче не стало, но ощущения изменились. Все стало клейким, язык появился, в горле по-прежнему спазм, глотать не могу, выплюнуть тоже, гордость не дает. Короче заливал и заливал в рот воду, постепенно смог начать глотать эту мерзкую, холодную, липкую жижу. Потом прополоскал рот и сказал Минаеву, что все нормально, даже вкусно (каков негодяй, а?). Минаев увидел, что мы оба живы, черпанул ложку побольше (все-таки, калории) и в рот. Как после этого не перевернулся плот, я до сих пор удивляюсь. Минаев стал бегать по плоту, мычать, заливать в себя воду кружками и смачно плеваться. Весь плот заплевал этой гадостью. И при этом грязно ругал Зайца и меня. Гриншпуну мы предлагать попробовать не стали, он так и лежал под подгребицей, бедолага.
Тема: ПРОДУКТЫ (Прочитано 17075 раз)