На что-то подобное намекал Сюникаев. Он сказал, что дятловцы везде пошарахались, и в такой психколонии-поселении тоже.
Раньше в СССР существовали целые поселения психически больных людей. Их называли психиатрическими колониями. Просуществовали они где-то до шестидесятых годов, а потом частью были заброшены, а частью реорганизованы в психиатрические больницы.
Зачем создавались такие колонии? Чтобы было где жить пациентам, которые уже не могли адаптироваться в обществе, и за которыми некому было ухаживать. Продуктами психколония обеспечивала себя самостоятельно: на государственные деньги особо не разгуляешься, дай бог, чтобы хватило на лекарства и одежду. Вот и обзаводились своим собственным хозяйством, растили кур, свиней, коров, сажали картошку и капусту. Летом собирали грибы и ягоды, ловили рыбу, а кое-где даже делали собственные рыбные пруды. Свежий воздух, своя еда, возможность не валяться целыми днями в кровати (а поначалу и кроватей не было, только сено на полу!), а заниматься чем-то нужным - всяко лучше, чем в больнице.
Персонала при такой психколонии было всего ничего — а зачем, ведь у психохроников обострения бывают много реже. Порядок помогали поддерживать сами больные. Бывали, правда, ситуации, когда приходилось действовать быстро: например, эпилептический припадок во время еды, когда пациент мог насмерть подавиться едой. Что делали? Хватали за ноги и поднимали вниз головой над полом, буквально вытряхивая застрявшую в дыхательных путях пищу.
Янина Чеславовна работала врачом в одной из таких психколоний в Беларуси (тогда ещё Белорусской ССР). Была в этой колонии отдельная палата, отведённая имбецилам. В основном ребята смирные, главное — присматривать за ними, как в детском саду: кому сорочку поменять (штанов не хватало, а и хватало бы — не успевали бы стирать), кого умыть, кого с ложечки накормить. Когда обзавелись кроватями, стоило немалых трудов отучить их спать на полу. Заходит, бывало, доктор в палату вечером, а там пусто. Приглядится — а они все, свернувшись калачиками, спят под кроватями. Привыкли к тем послевоенным временам, когда постелью служила охапка сена.
И вот однажды к Янине Чеславовне прибегает пациент из этой палаты и обращается к ней по имени-отчеству. При том, что несколько лет от него не было слышно ни слова, и все считали, что разговаривать он не умеет.
-- Янина Чеславовна, там ко мне сестра приехала!
-- Саша! - изумилась доктор. - Так что ж ты все эти годы молчал!
-- А мне было неинтересно разговаривать. Да и с кем? С имбецилами?
Выяснилось, что до войны он многие годы лечился в Минской психиатрической больнице с диагнозом «шизофрения». С кататонической симптоматикой. Периодически выписывался домой, к матери и сестре, потом снова попадал в больницу. Когда началась война, больницу эвакуировали, потом пациентов разбросало по разным учреждениям, и он в конечном итоге оказался здесь. Медицинская документация не уцелела, сохранились лишь паспортные данные.
Попав в психколонию, Саша сразу же прибился к имбецилам: тихо, спокойно, никто с расспросами не лезет, что ещё надо? Да так среди них и прижился. А медперсонал за эти годы успел не раз поменяться, и все уже привыкли видеть его среди этих больных. Возможно, вы скажете — мол, надо было попробовать поговорить? А вы хоть раз пытались побеседовать с имбецилом по душам?
Оказалось, сестра все эти годы разыскивала Сашу. И нашла. И узнала. И он её сразу узнал. Как и завещала мать, сестра приехала его забрать домой. Одежду Саше собирали всей психколонией. Выбрали самое новое и лучшее, прямо со склада. Саша сам сходил в баню, побрился и пришёл к доктору прощаться.
-- До свиданья, Янина Чеславовна. И спасибо за все эти годы.
-- Было бы за что благодарить, Саша.
-- Есть за что. Кормили, ухаживали, слова грубого я не слышал. И знаете — мне ведь было не так уж и плохо. Спасибо.
Тема: Психиатрическая колония (Прочитано 2151 раз)